Текст книги "Маг имперской экспедиции. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артём Коновалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Бобрик вынул из кармана бутылку. Оттянув горлышком с тканевой пробкой щеку с нижней губой, чиркнул по стальной челюсти толстым кольцом на указательном пальце. Сноп искр попал на тряпку, мгновенно воспламеняя ее.

Спрыгнул с лошади, стягивая за собой одеяло. Вовремя. Над головой просвистел коктейль Молотова боратовского разлива. Сила броска была ужасающей. Бутылка на слух упала метрах в пятидесяти.

С каменным лицом Бобрик сплюнул на обочину. Слюна горела не хуже напалма. Видимо содержимое этих зажигательных смесей не сильно отличалось от той жидкости, которую он пил. Либо состав там был абсолютно идентичным.

Арсений вынул из кармана флакончик с ярко-алой жидкостью. Залпом осушив его, тяжело поднялся на ноги. Воспаленный глаз превратился в полностью красное яблоко с едва заметным черным зрачком. Жилы на лице надулись, на лбу выступили капли пота. Расстегнув пуговицы пиджака, скинул его. Пятно крови прекратило ползти по белой рубашке. Вместо этого появились новые пятнышки от закапавших из его глаза кровавых слез.

– Терпеть не могу это зелье, – хрипло отозвался Арсений, поднимая с земли носовой платок.

– Сказали бы, чтобы зря патроны не тратил, – сказал я, поглядывая на Кольт Иствуд.

Чертовы маги. Совсем обесценивают огнестрельное оружие своей живучестью и эликсирами.

Глава 21

Взять нахрапом не удалось. Теперь стою перед двумя разгоряченными подручными барона Шатого. Они по сторонам не оглядываются, не пытаются подавать никаких сигналов. Помощи со стороны не ждут, значит. Либо железно уверены, что к ним придут. Вряд ли, встречал в детстве таких ребят. Сразу бы выдали своим поведением все. А раз старших братьев нет – можно и по шапке надавать, не опасаясь за последствия.

Помощи мне тоже ждать неоткуда. Придется располагать лишь на свои силы.

Идти в атаку они не спешили. Бобрик чесал растертую воротником пальто шею. Арсений отряхивал носовой платок от дорожной пыли. С меня глаз не сводили. Опасались меня ничуть не слабее, чем я их. Ну что ж, можно и в гляделки поиграть.

Бобрика пули не взяли. Еще и лязг металлический от попадания по нему. На киборга смахивает. Был бы бронежилет или кираса под плащом, было бы заметно. Неспроста у него эти стальные протезы на нижней челюсти.

А вот его дружок Арсений казался вполне себе человеком из плоти и крови. По крайней мере был им до тех пор, пока не выпил флакончик с зельем. Красный глаз доверия совсем не внушает. Есть в нем что-то ненормальное, нечеловеческое.

Тем страннее выглядел Арсений в магическом зрении. Голубоватая аура окутывала его тело с ног до подбородка, но до лица не доставала, избегая касания с пятном энергии вокруг глаза.

Даже камешек и кусок земли выделяет хоть что-то. Белая пелена окутывает обычный мир. Обычный человек имеет белую ауру. Бобрик был такой же ничем не примечательный. Вся его одежда, лицо, руки – не имело особой магической энергии. Значит и колдовать он не может.

Бобрик раззявил пасть, вкладывая новую бутылку с зажигательной смесью. Серебристая аура блеснула, отодвигая немного белую. Все-таки киборг. Под кожей магические стальные детали.

Бросок бутылки был ужасающе силен для простого человека. По замаху было ясно, что целили мне под ноги. Заранее пустил поток ветра, с легкостью развеяв полетевшие на меня брызги зажигательной смеси.

Арсений взмахнул рукой. Осколки разбитой бутылки закружились в небольшом смерче, стремительно надвигающимся в мою сторону. Убить таким практически невозможно, но зато можно хорошенько расцарапать.

В ответ я поднял магией накидку с лошади и накрыл им этот смерч. Одеяло немного свернуло, но на этом все и затихло.

Странная атака. Проверяет меня, какой магией владею? Вряд ли, раз обо мне слышали, о фамилии, значит и о моей силе знают. Да и я секунду назад проявил ее. Маги ветра не такие уж редкие. Передо мной стоит один из них, щурит дурной глаз.

Я краем глаза глянул на вывалившийся из-под одеяла осколок стекла. Слишком маленький даже для того, чтобы повредить мои ноги. Уж не поцарапать ли меня хотел? Похоже на то. Стоит быть с этим аккуратнее.

Бобрик потянулся за еще одной бутылкой. Каким бы он не был железным внутри, а катана с ним справится. Самурайский меч режет и магические печати, и выдерживающий попадание снаряда из пушки гроб, и обладающих магической силой людей. Главное подойти на расстояние удара. С этим будет не так уж просто, пока с ним рядом стоит Арсений.

С другой стороны, можно убить и мага. Достаточно лишь отвлечь его, чтобы нанести атаку. Можно даже дальнобойную. Осталось только придумать, что именно стоит для этого сделать.

Бобрик чиркнул кольцом, поджигая все тем же странным образом бутылку.

Я вскинул револьвер, целясь в киборга. У Арсения появилась пренебрежительная улыбка. Слишком самоуверенно, значит не понимает, чего я пытаюсь добиться.

Пуля звонко попала по груди Бобрика. Он с непониманием посмотрел на свежую дырку в одежде. Арсений непроизвольно бросил туда взгляд, стараясь разгадать цель этого выстрела.

В это время я магией вырвал торчавшую из кармана бутылку и разбил ее об ту, которую он держал зажженной в руках. Огонь мгновенно растекся по осеннему плащу, брызнул по лицу и волосам.

Перехватив револьвер левой рукой, а катану взяв правой, рванул в их сторону.

Бобрик ошалело начал стягивать пальто. Оставшиеся в карманах бутылки начали вываливаться и разбиваться о брусчатку под его ногами. Оказалось, что и за пазухой у него их было не меньше десятка. Под ним быстро появилась горящая лужа. Огонь пополз по штанинам вверх.

Арсений попытался сбить огонь магическим ветром, но пламя разгорелось еще сильнее. Его товарищ начал походить на ходячий факел. Лужа расползалась во все стороны, подпитываясь все новыми и новыми бутылками. Он отскочил назад, опасаясь подхватить пламя самому. Заметив мое приближение, попятился назад.

Я подбежал достаточно близко для атаки. Но нанести удар не позволял огонь и махание руками во все стороны. Раз у него достаточно силы для бросков бутылок на полсотни метров, то и сложить меня пополам одним хуком может с легкостью.

Немного поразмыслив, решил достать его магическим диском. Только начал создание, как пришлось уворачиваться от летящей в меня отколотой брусчатки. Арсений вырывал куски камня из дороги и магией бросал их в мою сторону.

Я поджался почти в упор к Бобрику. Куски брусчатки с хрустом разбивались об его спину и затылок, вызывая еще большее замешательство. От боли он не кричал, будто и не чувствовал ее. Ему было неприятно, может даже жарковато, но не более того.

Мне в голову пришла одна занятная идея. Раз уж никакой магией Бобрик не обладал, то мне ничего не мешало его поднять.

Горящий человек начал подниматься в воздух. Это был самый тяжелый поднятый мной груз. Даже лодка с двумя людьми казалась не такой тяжелой, как этот киборг. В глазах от напряжения потемнело, но на два метра вверх поднять его сумел. Выставив перед собой катану и, зафиксировав ее магией, отступил назад. Затем передвинул в воздухе Бобрика, оставляя его висеть ровно над самурийским мечом.

Рядом с моим лицом что-то пронеслось. Я отшатнулся, но мою щеку все равно зацепило. Что-то острое оставило неглубокую рану.

Из-за этого удара утратил контроль над Бобриком. Размахивая руками, он упал на землю со страшным грохотом. Вопреки моим ожиданиям катану не задел. Видно Арсений постарался и утащил его в последний момент.

С тяжелым дыханием Бобрик начал подниматься на ноги. Он все так же горел, но под его ногами больше не было той горящей лужи. От огня вся кожа успела покрыться ожогами, а часть одежды осыпалась. Через дыры в пальто проступали покрасневший от жара стальной торс, повторяющий человеческие мышцы.

Подтянув катану магией себе в руки, взялся как можно дальше за рукоять. С широким размахом ударил по нему. Лезвие скользнуло по плечу, достигая шеи.

Схватившись за горло, Бобрик пошатнулся. С удивлением потрогал рану. Каким-то механическим движением почесал кожу на шее, сдирая ее до крови и открывая стальной кадык. Глянул на меня пустым мертвым взглядом и рухнул в горящую лужу.

– Один есть, – про себя сказал я, вытирая текущий по лицу пот.

Краем глаза заметил на рукаве мокрое красное пятно. Быстро приложился к щеке пальцем и потрогал царапину. Кровь. Немного, порез неглубокий.

Я посмотрел на Арсения. Его лицо расплывалось в самодовольной ухмылке, а нормальный глаз сиял от счастья. Другой же, полностью красный с маленькой черной точкой зрачка, вспыхнул магическим огнем.

Быстро перешел в магическое зрение, но ничего не увидел. Пятно энергии вокруг глаза Арсения оставалось таким же, ничем особо не выделяясь. Зато улыбка становилась все шире и шире.

Щеку пронзила боль. Кровь потекла сильнее, а края раны будто раздирало изнутри. Но я так и не увидел направленной в мою сторону энергии. Будто бы она находилась в моем теле, а красный глаз всего лишь смотрел туда.

Прогремел выстрел. Арсений немного покачнулся, хватаясь за живот. Стиснув зубы, уставился на растекающееся по рубашке пятно. Вокруг раны всколыхнула красная энергетическая клякса, видимая лишь в магическом зрении.

Боль в щеке сменилась с острой на тупую. Кровь потекла чуть тише. Когда он не смотрит, рана не расширяется. Вот в чем сила этого красного глаза. Ему даже не нужно прикладывать никаких усилий. Всего лишь нужно смотреть в мою сторону и рана начнет становиться все больше. Чертовски опасная штука выходит.

Красное пятно на ауре становилось все меньше. Это могло значить только одно – рана быстро зарастает.

Стрелять больше смысла не было. Патрон-то один остался, да и тот особого вреда не нанесет. Действовать нужно быстро, иначе эта сила разорвет мне лицо.

Подняв в воздух один из валяющихся на земле кусков брусчатки, полетел на нем, как на воздушном сноуборде, в сторону Арсения. Занося катану для удара и скрипя зубами от уставившегося на меня красного глаза, преодолел вмиг расстояние между нами.

Лезвие с легкостью прорезала плоть. Из-за размера брусчатки под моими ногами остановиться нормально не удалось. Пришлось спрыгнуть, чтобы не вмазаться в стену. Пробежавшись по инерции пару метров, обернулся.

Арсений лежал перерубленный пополам. Красное свечение окутало рану, подтягивая нижнюю половину к верхней. Он посмотрел в мою сторону. Улыбка вернулась на его лицо.

Щеку пронзила боль. Я подбежал к нему с катаной наперевес и револьвером в другой руке. Один за другим наносил страшные удары, но тот их будто бы не замечал. Взгляд его глаза был прикован ко мне.

Внезапно я ощутил, как из раны на моей щеке выскочил коготь, метясь мне в глаз. Я зажмурился правым глазом и почувствовал, как мое веко начали царапать. Потом появился еще один и разодрал кожу на скуле. Появилось еще два и приняли разрывать края раны на щеке.

Арсений не сводил с меня взгляда. Несколько борозд в груди, едва держащаяся шея, но красное свечение удерживало все части тела на месте, заращивая собственные раны. Глаз все так же продолжал светиться.

Я от злости приставил дуло Кольта Иствуда к его зрачку и спустил крючок. Глаз лопнул вместе с его затылком. Свечение исчезло. С моей щеки упали когти и от удара об брусчатку превратились в капли крови.

С удивлением посмотрел на револьвер. Бережно погладил по выгравированной на нем змее.

– Прости, дружище, что не верил в тебя, – едва прошевелил губами я, – и за слова о том, что эти маги обесценивают огнестрельное оружие. Ты так же хорош, как и раньше.

С этими расправился. Один догорал в луже напалма, а другой пошинкован не хуже капусты. Мне досталось неплохо, но раны не серьезные. Надеюсь, по крайней мере. Кровь-то течь так и не перестает.

Похлопал по карманам. Никто украдкой не положил в них лечебных зелий. А ведь так бы пригодилось.

Отрезав кусок одеяла Кирсновского, приложил ткань к лицу. Лошадь попыталась лизнуть кровь на моем лице, но я не дался. За заботу потрепал по холке и получил довольное фырканье в ответ.

В конце улицы собралась толпа зевак. Они, судя по всему, стояли там давно и видели наш бой. Верный признак того, что скоро должны появиться жандармы. Даже боюсь представить, какие они вопросы мне начнут задавать, когда увидят посреди дороги два трупа. Да еще и таким страшным методом убитые. Нет уж, мне еще Лидию спасти надо и с моим обидчиком поквитаться.

Времени было немного. Впопыхах зарядил одну пулю. На всякий случай.

О моем появлении уже все должно быть известно. Шесть выстрелов неподалеку барон бы услышал. Надеюсь не сбежал, а то искать его по городу я не смогу. Зато его ребята с легкостью меня смогут ловить. Нет уж, надо покончить с этим сейчас.

Идти через главный вход было бы безрассудно. Меня там скорее всего будут ждать. Идти с запасного тоже не выход. Лучше пробираться через окно моим излюбленным методом. Тем более Арсений так любезно накрошил мне брусчатки, чтобы я сделал из нее лестницу.

Вышел чуть подальше от крыльца. Создав лестницу, пробрался сразу на второй этаж. Окно вело в длинный зал для дуэлей. Проникнул туда и, стараясь как можно меньше шуметь, подошел к выходу в гостиную.

За дверью была тишина. Послушав еще немного, придумал хитрый план. Соорудил конструкцию из стульев у двери таким образом, чтобы с легкостью можно было обрушить. При падении они должны толкнуть двери. Если зал не заперт, то план удастся. А в это время я зайду через окно сразу в гостиную.

Подхватив пару стульев для воздушного перехода снаружи, покрепче сжал в руках револьвер. С бароном Шатым церемониться нельзя. Как только увижу, надо сразу стрелять. А потом хвататься за катану. Лишние слова будут только помехой делу. Лучше перестраховаться.

Башня с грохотом свалилась. Я подошел к ведущему в гостиную разбитому окну и заглянул краем глаза внутрь. В комнате было спокойно и кроме сидящей спиной ко мне Лидии, никого не было.

Сердце заколотилось бешено в груди. То ли его нет, то ли снаружи его не увидеть. Понадеявшись на удачу, запрыгнул внутрь.

В гостиной барона не оказалось. Дверь со стороны лестницы с первого этажа заперта. Развалившаяся башня стульев распахнула двери внутрь гостиной, но пролезть через эту гору не представлялось возможным.

Не может же барон, глава какой-то преступной группировки с отрядами преступников и магов с разными ужасающими силами, прятаться за диванчиком в засаде? Если бы его братва о таком узнала, то засмеяла бы.

– Кто там? – Спросила Лидия, не поворачивая голову. – Кто пришел?

– А где Шатый? – Тупо спросил я.

Из-за раненой щеки громко и отчетливо говорить не мог. Но благо, что меня хотя бы услышали и так:

– Он исчез, – ответила она.

– То есть его тут нет? – В моем голосе прозвучало разочарование, но в глубине души будто камень с плеч свалился.

В голове промелькнула крамольная мысль оставить в покое Шатого. Но я ее отбросил за несостоятельностью. От меня ведь он не отстал, а продолжал отправлять по мою душу убийц. Да и среди его подручных Арсения с Бобриком ведь ходили разговоры о моей смерти. Верный признак того, что так думает сам барон.

– Я сказала, что он исчез, а не что его тут нет, – говорила Лидия, не двигаясь.

С подоконника кто-то спрыгнул мне за спину. В затылок уперлось что-то стальное, отдаленно напоминавшее дуло пистолета.

– Неплохо ты справился с ними, – прозвучал голос барона.

Движимый рефлексами, переместился в сторону силами магии. Развернувшись, выстрелил в сторону, откуда доносился звук. Пуля ударилась в стену в паре сантиметров от лица барона. Не попал? Или это очередная уловка? Как бы то ни было, а револьвер сейчас полностью разряжен.

Барон и не шелохнулся в сторону. Он так и продолжал стоять с выставленной вперед тростью. На его лице застыла улыбка одними краешками губ.

– Ловкие же вы, анемоманты, – хмыкнул он, опуская трость на пол, – как это сделал?

Я честно пожал плечами. Сам не понял, как так резво переместился в сторону. Даже след энергии в воздухе остался и уши немного заложило от резкого хлопка из-за применения магии.

– Арсений всяко хуже это умел делать. Пока ты его не убил, да, – он помрачнел, – пойдем, присядем на диван. Хочу спросить у тебя о том, почему Тетерев решил в открытую выступить против нас. Но это разговор будет долгий, наверное, так?

– Ты столько раз пытался меня убить, а теперь решил со мной переговорить? У меня как-то бывшая так поступала. Задумайся, Павел, ты ведешь себя как баба!

– Твоя ирония, господин Любомирский, не очень уместна. Пойдем, не пристало джентльменам говорить за спиной дамы. Не стоит заставлять ее страдать от невозможности взглянуть в лица ее гостей.

Я бросил взгляд в сторону Лидии. Она действительно сидела в той же позе и виден был только затылок с густыми черными волосами. Женщина, конечно, энергичностью не обладала и выглядела всегда уставшей, но даже для нее это было странным. Без колдовства тут не обошлось.

– Поговорить хочешь? – Я улыбнулся одной частью губ, вытирая рукавом рубашки выступившую опять кровь.

Глава 22

– Где мои манеры? Возьмите хотя бы платок, господин Любомирский.

Барон бережно достал из кармана комочек ткани. Под тканью лежал черный дамский пистолетик. Полюбовавшись недолго оружием, бережно положил рядом с собой на диван.

– Вы так любезны, – я схватил платок, – можно попросить еще об одной любезности?

– Выслушаю вас внимательно.

– Не могли бы вы снять оцепенение с Лидии?

Мне становилось не по себе от того, что хозяйка ателье смотрела в стену в одной и той же позе. Если бы не редкое моргание, я бы и вовсе счел ее окаменевшей.

– Конечно, – Шатый хлопнул в ладоши.

Лидия вскочила на ноги и в два шага подскочила на диван ко мне. Достала из складок одежды маленькую красную сумочку размером колоду покерных карт. В воздух взмыла тонкая иголка, нить магией проделась в ушко.

– Не двигайся, – властно сказала она.

– Это что, смена ролей? – Хмыкнул я, но отстраняться не стал.

Мне в зубы всунули леденец с привкусом эвкалипта. Во рту начало неметь.

– Под щеку, – скомандовала Лидия.

Боль немного притупилась. Возле моего лица закружилась игла, выполняя опасные движение поблизости от глаза.

– Она переполошилась, когда услышала пальбу на улице. Впрочем, неудивительно, женщины – существа очень любопытные. Пришлось немного задержать ее. Чтобы ненароком шальная пуля не прервала жизнь такой почтенной дамы, – барон оправдывался не хуже нашкодившего школьника, но глаза оставались мертвецки холодными и безучастными.

– Красавец! – Лидия довольно цокнула.

Я сплюнул леденец на платок, пока во рту от этой гадости не начали умирать рецепторы. Язык еле шевелился, а раненую щеку не чувствовал вовсе. Ядреное средство.

– Раз вы закончили, – барон посмотрел на часы, задумчиво покачал головой и чуть сгорбился, подкладывая набалдашник трости под подбородок. – Начнем по порядку…

– Это допрос?

– Скорее дружеская беседа.

– В таком случае, стоит сперва познакомиться. А то некрасиво получается.

– Павел Александрович Шатый, безземельный барон и штабс-ротмистр без полка вот уже… Одиннадцать или двенадцать лет, если не ошибаюсь. Раньше были иные заслуги, но… – Он тихо рассмеялся.

– Константин Георгиевич Любомирский. Что-то вы про меня слышали, наверное. Прибыл по приказу императорской канцелярии в составе экспедиции.

Поговорить с ним я не против. Хотя бы для того, чтобы выгадать подходящий момент для нападения. Сделать это будет не так уж легко. Для начала стоит выяснить его силу и тип магии.

Оттенок ауры синевато-зеленого цвета ничего не говорит. С таким прежде никогда не сталкивался. Значит магия будет для меня неизвестной. Еще и память самого Константина Любомирского ничего об этом не говорит. Мрак сплошной.

– Не скажете, господин Любомирский, в каких отношениях вы с Тетеревым?

– Он нас всех, Любомирских, терпеть не может. Но я не помню из-за чего.

– Вряд ли именно вас. Скорее вашего отца, а вы напоминаете его в молодости. И сила родовая у вас эта. Тем страннее, что вы так хорошо спелись с графом.

– Разве? – Удивился я.

– Не ему ли вы отвели мальчика? – Барон хитро прищурился.

– Знакомых больше не было, – пожал плечами я.

– Отдавать его тоже не захотел. На слова был очень груб, но это можно и на характер списать.

– Я бы на его месте тоже не стал бы отдавать мальчика. Разве он ваш сын, племянник или хотя бы иной кровный родственник? Был бы таким – не оставили бы вы его на помойке. А потом схватились, когда попал к графу. Уводил его оттуда без задней мысли и не жалею, что сделал это. Вы можете открыть более полную картину? Сейчас все выглядит не очень приглядно.

Барон задумчиво посмотрел на Лидию. Со мной уже все решил, но насчет нее сомневается. Широко известная в городе дворянка – это вам не левый гость из столицы. Обо мне вспомнят разве что члены экспедиции да пара знакомых. Внезапная кончина Лидии может иметь не очень хорошие для Шатого последствия. Кто знает, какие сильные у нее могут оказаться покровители.

Стоит ли раскрывать всю подноготную своей деятельности в ее присутствии? Какие-то слухи о нем должны ходить, но сказанная им самим истина может оказаться еще страшнее. С другой стороны, молчать он тоже не мог, ведь тогда недоговорки превратятся в ограниченные одной лишь фантазией людей догадки. Новые слухи, новые поводы краснеть в присутствии почтенной публики. А ведь фантазия может привести в такие дебри, что можно прослыть истинным монстром в человеческом обличии.

Шатый думал, перебирая пальцами в белых перчатках по дереву трости. Посмотрел в глаза Лидии и кисло ухмыльнулся.

– Что уж тут скрывать, – наконец-то произнес он неуверенно, через силу выдавливая из себя слова, – ничего плохого с ним делать никто не собирался. Просто настоящему мужчине нужно закаляться в не очень хороших условиях. А менталисту нужно активно применять собственные способности на практике. Не в этих скучных тренировках академии, не в подслушивании крамольных мыслей однокашниц о красивых мальчиках постарше в соседней аудитории, а в реальных, так сказать, полевых условиях.

– Разве он не слишком маленький? В таком возрасте все равно не достичь высот в магии и не натренировать ее хорошенько. Само тело не позволит, – вспомнил слова Кирсновского.

– С обычной магией так и есть. Но ментальные силы немного иного порядка. Они действуют независимо от объема доступной тебе энергии, не слабеют от истощения организма, не могут быть заблокированы разными заклинаниями или как-нибудь с ними взаимодействовать. Влияние менталистов идет сразу на человека и сила воздействия зависит напрямую от силы воли, силы разума, стойкости убеждений в чем-либо. Менталисты действуют на моральное здоровье человека и во вторую очередь на его мозг с его функциями управления организмом. Для всего этого необходима крепость души. Чем закаленнее будет разум человека, тем сильнее его ментальная защита. Для ментальных атак нужно быть менталистом. Плевать, насколько ты слаб физически. Это не та магия. Здесь нужна только сила разума. Поэтому не важен и возраст. Пока семидесятилетний лоб будет инфантильным идиотом, люди в несколько лет младше могут оказаться более подготовленными к жизни.

– И вы решили так укрепить его разум? – Поморщился я от цинизма барона.

– Именно. Ничто так не мотивирует познавать окружающий мир, как отсутствие знаний о нем. Ничто так не мотивирует становиться сильнее, как недружелюбный окружающий мир и его неприятные представители. Как еще может защититься малец с восточными кимгийскими чертами внешности от сверстников? Или от пьяниц, больных нищих бродяг и иного сброда? А я отвечу: с помощью ментальных сил. Ничто так не мотивирует развиваться, как желание покинуть самое глубокое дно.

– Не знаю, кто это, но я бы хотела его увидеть и приласкать, – заявила Лидия, недовольно косясь в сторону барона.

– Не все так плохо на самом деле было, – отмахнулся Шатый, – у нас были люди, которые наблюдали за происходящем с ним. Контролировали, чтобы не случилось ничего плохого. А если бы произошло, то некоторые сущности бросились бы на помощь. Все было под контролем. Но в нужный момент этот наблюдатель не сообщил о том, что мальчика решили увести. Как оказалось, это был старый друг наблюдателя.

– Как Кирсновский вообще попал к вам в банду? – Не без улыбки спросил я.

– Мы не банда, мы не бандиты и не занимаемся противозаконными деяниями, – брезливо поморщился барон, – мои парни промышляют охотой за разными тварями ради благополучия одних и довольства экзотикой других. Но есть такая вещь, как дворянская честь и данное дворянином слово. А я дал слово присмотреть за мальчиком. Когда его увели вы, господин Любомирский, одни из моих ребят отправились на разговор с вами.

– Убить меня, – поправил я.

– Нет, на разговор, – барон покосился на Лидию, – не исключаю, что они могли все неверно услышать. А это ребята простые и из иного мира и могли неверно воспринять слова. Даже удивлен, что Павлов и Кирилл не объяснили им там все на месте. Хотя Кирилл и сам… Впрочем, неважно. Я согласен был допустить, что вы ничего против этого мальчика не замышляли. Поэтому визит был бы единичной акцией просто для понимания серьезности моих намерений. Однако вы решили выследить Кирилла и цинично убить его при огромном количестве джентльменов и дам.

Лукавит, сволочь. Так я ему и поверил, что он не отдавал приказа на мое убийство. Даже если бы потом не донимал меня, то из-за одного лишь этого случая его стоит хорошенько отметелить. Он выделывается перед Лидией. Ей, судя по недовольной морде лица, Шатый не особо приятен, но и откровенным отморозком не кажется.

– Я так в ту ночь и не увидел лицо Кирилла, не узнал даже имени. По поводу его страшной смерти не грущу. Однако моей вины в том нет. Подобных обращений было минимум два до этого и уж точно не моими стараниями.

– Два? – Барон посмотрел на меня, как на идиота, – разумеется вы не признаете свою вину. Но уж откровенное вранье? Не один десяток подобных созданий был создан. Вы, господин Любомирский, спрашивали меня о том, как тот не почтенный джентльмен Семен Кирсновский стал моим человеком? Однако он не мой человек, а, уж простят мне такую вольность, человек Тетерева.

– Чего? – Я от неожиданности чуть не забыл о том, что тоже дворянин, и не выпалил несколько скабрезных словечек.

– Не старшего, конечно, а пропавшего без вести младшего из рода Тетеревых. Марка.

– А можно поподробнее? – Я подался вперед и непонятно как не свалился с края дивана. Магия, наверное, не иначе.

– Ну что ж, отчего бы и не рассказать о вашем товарище. Раз он такой скрытный от всех.

Барон откинулся на спинку дивана. Закинув ногу на ногу, начал рассказ.

***

За окном гремел гром. Небо не могло разродиться дождем битых полчаса. Прохожие носили зонтики в руках, потому как с моря дул сильный ветер, очень неприятно растягивал ткань и сильно напрягал спицы.

Барон Шатый отпил из дымящейся и густо пахнущей весенними ягодами кружки. Гость за его столом неприлично быстро поглощал стейк из мерхаванской говядины, отрезал слишком большие куски. Замечания делать не стал. Его отец всегда говорил: этикет за столом уместен лишь тогда, когда стол ломится от еды, поэтому локти на столе могут окончательно сломить столешницу. Да и гость не казался чересчур сытым. Взбудораженным, крикливым, взлохмаченным, театрально махающим руками, но уж точно не сытым.

– И почему ты пришел ко мне? – Барон сказал это таким тоном, словно пытался узнать у мироздания истинную причину навалившихся на него проклятий.

– Я же говорил, – воспринял вопрос в свой адрес Кирсновский, – у меня есть определенный набор препаратов. Хорошие зелья для вашей лечебницы.

– Моей? Я похож на главврача? – Удивился Шатый, глядя на отражение в чашке чая.

– Вы же там заправляете. Значит в вашей. А я зелья варить умею. В столичной академии учился по, можно сказать, смежной специальности. Вы просто не видели эффект моих зелий, Павел Александрович. Местным алхимикам не снилось такое. Зря вы в них не верите.

– Вы, господин Кирсновский, и не рассказывали о назначении ваших зелий и эффектах, – покачал головой барон.

– А, ну вы тогда послушайте. Отнюдь! – Вдруг вскочил парень и закопошился в карманах, – у меня ведь есть список. Чтобы не соврать!

Барон устало потер переносицу. Но услышать этот список ему не удалось из-за открывшейся двери.

В комнату вошел молодой офицер в расстегнутом до пупка мундире. Он был немного пьян из-за выпитого вина и очень много счастлив из-за проведенной ночи в компании прекрасной дамы.

– Здравствуйте, ваше… Ваше… – Кирсновский взволнованно листал книжицу с каракулями, больше походящую на тетрадь конспектов, чем книгу рецептов зельеварения.

– Ага, привет, – весело отозвался офицер и завалился за стол к недоеденному стейку к Кирсновского.

– Марк, не забывай о манерах, – поморщился брезгливо Шатый.

А Марк схватил кусок с тарелки руками и ел его прямо над столешницей со всеми вытекающими последствиями и соками.

– Вам тоже интересно послушать о моих зельях, господин Тетерев? – Осторожно спросил Кирсновский, чтобы не обидеть отсутствием вылетевшего из головы подобающему для его титула обращения.

– Да плевать, – отмахнулся он, – лучше расскажи, чем занимаешься?

– Я творю.

– Что? Разве здесь богадельня? Или кружок искусств? Может быть Великий Музей Романовска? Зачем пришел тогда?

– Я творец, а не ремесленник. Поэтому денег нет. Вот и пришел предлагать услуги по варке зелий для лечебницы Павла Александровича.

– А что творишь, если не великая тайна? – Вскинул бровь Марк.

– Я делаю… Созданий разных из… – Кирсновский пытался подобрать слова.

– Чучела животных?

– Знаете какой самый лучший театр? – На парня уставились недовольные глаза офицера, – ладно, да. Знаете, кто такие химеры?

– Это по части Павла, – Марк махнул остатком стейка в сторону барона.

Капли сока попали на рукав сливочно-белого пиджака. Шатый поморщился и полез в карман за платком. Этот Марк был еще более беспринципным чем его отец. Если старшему Тетереву говорить что-то было попросту бесполезно, то этому и подавно.

– Я создаю химер.

– Из кого?

– Из людей. – Стыдливо признался Кирсновский и тут же дополнил, – она была не против. Сказала, что нечего терять и жить все равно не хочет. Долгая история…

– А вот это уже интересно. Давай дальше.

– Что?

– Из чего делаешь? Зелья?

– Не совсем, – замялся Кирсновский. – Есть катализатор. Одна интересная вещь, но не совсем честная…

– Эта? – Спросил Марк и вывалил на столь горсть кусочков черного сахара. – Не пугайся, мне все о тебе доложили. Та девушка была не из магов, верно? Ну, которую ты химерой сделал.

– Н-нет, обычная.

– Павел, он нам пригодится, – Марк от воодушевления прикусил губу.

– Этот? Зачем? – Удивленно спросил барон.