Текст книги "Маг имперской экспедиции. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артём Коновалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Маг имперской экспедиции. Том 2

Глава 1

– Любого можно заставить заговорить, был бы у него для этого язык, – рассмеялся мужчина с бакенбардами.

Бурый костюм с тонкими продольными белыми полосами был того же оттенка, что и его волосы. Жесткий воротник белой рубашки врезался в полноватую шею во время смеха. Странным казалось его решение чуть-чуть спустить черный галстук, ведь, по его словам, он мешал ему говорить в полный голос.

– Я не знаток, Георгий, – начал говорить мягким голосом мужчина, опасаясь бросить неправильную формулировку, – однако же для речи необходима и гортань, и легкие и еще много чего.

– Чепуха, Захар, – махнул рукой мужчина, проливая шампанское из бокала на рукав, – уж я знаток в таких делах.

– Боюсь спорить с вами, Георгий.

– Георгий, вот ты где, – радостно закричал мужчина в рубашке и черном жилете, лавируя с завидной ловкостью для его грузного тела между гостями вечера.

Меня напугал этот великан. Он был в два раза толще отца, а его руки в обхвате были в два раза толще ноги, за которой я прятался сейчас.

– Август, – со сладостью в голосе протянул отец, ненавязчиво отцепив мои слабые детские пальчики, – ты еще больше поднабрал с нашей встречи на скачках у Ильи.

Мужчины пожали друг другу руки. Август попытался вложить свою медвежью силу, но отец был не так-то прост и сдаваться не любил.

– Аккуратнее, ваше сиятельство, – отец с опаской посмотрел товарищу на шею, – какая-то змея заползает тебе за шиворот.

– Брось, Георгий, – рассмеялся Август, – это Хэньанский змей. Те ребята настоящие мастера в таких делах.

– С возрастом твои увлечения становятся все страннее, – покачал головой отец, – раньше ты собирал стальные латы и мечи длиной в полтора метра. Сейчас же твой разум затуманен этим востоком.

– С возрастом мы все становимся другими, Георгий.

– Истинно так, – согласился отец, сотрясая руку великана, – раньше ты был сильнее.

Мужчины рассмеялись и прекратили затянувшееся рукопожатие.

Кругом были люди в строгих нарядах. Даже дамы оставили свои цветастые бальные платья по случаю вечера, приуроченного к годовщине смерти великого князя Даниила Николаевича. В честь этого громадные люстры из хрусталя имели зажженых три яруса свечей вместо привычных семи. Однако обилие зеркал и хорошо начищенный пол прекрасно отражали свет, из-за чего разница была не такой осязаемой.

– Раньше я был стройнее, но не сильнее, – заметил Август, хлопнув себя по плотному животу.

– Раньше ты напоминал божество из древних мифов. Ох, помню как тебя такого любили студентки академии с женского крыла. Иной раз зависть черная терзала мое сердце.

– Не прибедняйся, Георгий, – покачал головой великан, – большую часть ты переманивал на свою сторону этим проклятым духом и напористостью, которую ты унаследовал от своего отца.

– Этого у нас не отнять, – с гордостью сказал отец и подманил меня к себе.

Я боязливо шел вперед, боясь разгневить великана своим взглядом, который отец всегда называл яростным. Но этот громила только улыбался мне. А я такого не умел, за что получал выговоры на уроках этикета.

Путь был проделан небольшой, но под пристальным взглядом великана. Я занял позицию за отцом и не спускал хмурого взгляда с этого человека.

– Злой, как в мать, – покачал головой отец, – у меня глаза всегда были выразительными и пленящими дам. Эх, и куда ушло то время? Не скучаешь по нему, а, Август?

– Нет, у меня есть моя любимая Эмма, – сказал с грустной улыбкой великан.

– Как она? – Сказал отец с несвойственной для него мягкостью в голосе.

– Болеет, – взгляд Августа стал на секунду отрешенным, но он снял наваждение взмахом могучей головы и вернул улыбку на лицо, – но врачи вселяют в нас надежду. В их заверения хочется верить.

– Какая она прекрасная женщина, – мечтательно протянул отец, вздыхая с теплотой, – и как ее получил ты?

– Все-таки я граф, Георгий, – великан развел руками в стороны, будто извиняясь за это.

– Простите мою забывчивость, ваше сиятельство, – сказал отец с притворным подобострастием.

– На этот раз я прощаю тебя, Георгий, но в следующий – дуэль.

– Тогда это будет не так страшно, – махнул рукой отец, – ты почти никогда у меня не побеждал в этом.

– Ох, в этом я тебе сейчас не уступлю, – с вызовом сказал Август.

– Кстати, – отец вспомнил обо мне и взъерошил мои волосы, которые с таким трудом смогла уложить гувернантка Клавдия, – а как твой сынишка?

– Учится в армейском училище, – с теплотой отозвался Август, пытаясь высмотреть в толпе его.

– Все-таки решил не отдавать его в магическое? – Хмыкнул отец.

Ни армию, ни всех генералов отец не любил и не видел причины их уважать. Он всецело отдавал себя магической науке, предпочитая избегать всех разговоров о военной славе Ромейской империи.

– Ему больше в том русле нравится изучать науки. Да и у него жесткий командирский характер, – сказал Август, для наглядности крепко сжимая свой богатырский кулак.

– Просыпайся, – услышал идущий свыше голос.

Неужели это представители верхнего небесного мира решили выйти со мной на контакт. Но отец всегда так говорил про больную рассудком бабушку. Через месяц ее не стало. Неужели и я скоро умру, как и моя любимая бабушка Анастасия?

– Просыпайся, – ангельский голос прозвучал настойчивее.

Разве я сплю? Действительно, я же не наяву сейчас в теле маленького мальчика стою и слушаю разговор взрослых людей. Это всего лишь сон.

Мое лицо болезненно онемело, словно я лежал лицом на досках. Ангельские руки тормошили плечо.

– Просыпайся же, ну! – Ангел настойчиво пытался вырвать меня из сна.

Глава 2

Веки поднимались крайне тяжело, будто были отлиты из чистого свинца. Открыть оба глаза оказалось для меня неподъемным занятием. Решил действовать постепенно. Сперва открыл один левый глаз, но ничего кроме размытой коричневой пелены не увидел. Меня сковал страх, что я утратил зрение, однако тут же пропал, стоило мне открыть правый глаз.

Деревянный пол комнаты, кусок стены с зеленоватыми простыми обоями и туфельки ангельского создания, которое тормошило меня за плечо.

Через силу перевернулся с живота на спину. Тело страшно затекло от сна на голом деревянном полу. Я чувствовал себя более разбитым, чем тогда, когда уснул прошлой ночью.

В лучах ослепительно яркого утреннего солнца девичье лицо казалось цвета белой керамики. Пшеничного цвета длинные густые волосы спадали через плечо, касаясь кончиками белых марлевых бинтов на моей голове. Худое лицо ровной овальной формы имело гладкую кожу, если не считать пару маленьких шрамов от ветрянки на лбу. Она выглядела молодо, может на пару лет младше меня.

Девушка от моего резкого переворота чуть отпрянула в сторону, перекрыв окно с ярким белым солнцем. Теперь я хотя бы смог увидеть знакомые черты. И как я ее сразу не узнал. Видимо всему виной было то, что ее большие голубые глаза сейчас были без хитрого лисьего прищура.

– Марта, тебе бы были очень к лицу белые лисьи ушки, – произнес я с грустью, осознавая невозможность увидеть в реальной жизни тот образ, который рисовался мне сейчас.

– Ты пил вчера что ли? – Девушка строго посмотрела на меня, складывая руки на груди.

– Да ну тебя, – сказал беззлобно я, поднимаясь на ноги, – лучше уж сидеть в комнате с кружкой пива, чем так носиться по городу.

В ноге не кололо и во время ходьбы ничего не болело при неосторожном движении коленом. Бок итак не особо-то и мучал, если не касаться. Комната не плыла перед глазами, а в глазах не темнело, что означало полное восстановление моей головы. Какие же хорошие зелья в этом мире. Главное только не спать после них на деревянном полу, ведь тогда весь эффект излечения утрачивается.

– Вчера ты непонятно что устраивал у ворот особняка, а сегодня ты весь побитый и в бинтах. Если ты не пил, то что тогда делал? – В ее голосе читались нотки осуждения.

– Все чинно и мирно. Никто из присутствовавших у ворот не пострадал. Маленькое представление устроил, но не более того. А бинты… – я пощупал затылок и, не ощутив никакой боли от прикосновений, заметно повеселел, – бинты нужны, чтобы сон на голом полу был не таким жестким.

– Тебя же побить там успели, так? – Переспросила она, чуть повышая голос.

– Марта, ты точно волнуешься за мое здоровье, – от понимания ее странного поведения у меня появилась ухмылка.

– Вот еще, – хмыкнула она и с тяжелым вздохом закатила глаза.

– Чего тогда пришла в такую рань? Уж не посмотреть ли, не сдох ли от полученных ран этот парнишка Любомирский? – Подначивал ее я.

– Ты же звал вчера. Кричал еще, чтобы меня позвали. Вот и пришла поэтому.

– Ладно, полностью оправдана, – отмахнулся от грядущей жаркой перепалки.

Загадочным образом окна оказались закрыты. На моей памяти стекла разлетелись той ночью вдребезги, однако сейчас на них не было ни единой трещинки. Стекольный завод бы обзавидовался такой кристально чистой продукции.

– Так чего звал? – Спросила она, полуприкрыв хищные лисьи глаза.

Мальчика итак получилось у меня сбагрить Тетереву, не прибегая к ее помощи. Выходило, что она и зря пришла. Хотя ее визиту был даже отчасти рад. После такого многообразия разномастных уродов, которых встречал на протяжении всего вчерашнего дня, светлое и чистое лицо Марты было настоящей отдушиной для моего чувства прекрасного. Хотелось бы смотреть на нее дольше, но времени было в обрез.

Ай, ладно, можно немного посидеть с ней.

– Есть хочешь? – Без лишних прелюдий спросил в лоб.

– Хочу, – после секунды раздумий ответила она, – а куда пойдем?

– Знаешь неподалеку места, где можно поесть?

– Парочку, – кивнула она.

– Отлично. Вот туда и сходим. Только, пожалуйста, можешь дойти до номера Самуила и глянуть, нет ли его там?

– Он с нами пойдем? – Напряглась Марта.

– Его только не хватало, – хмыкнул я, – мне просто узнать нужно, не уехал ли этот господин.

– Так уж и быть, схожу, – сказала она с таким лицом, словно делала мне невероятное одолжение.

Марта вприпрыжку покинула номер, трепя на ходу легким летним платьем белого цвета.

Что рубашка, что брюки были потрепаны до непригодного для выхода в свет состояния. Особенно жалко было расставаться со сшитой на заказ Лидией из ателье шелковой рубашкой черного цвета. Нужно будет как-нибудь на днях зайти туда. Раз Зубатов не дал мне никаких определенных заданий, то и заниматься его поручением пока не буду. Тем более раньше субботы его все равно не увижу из-за его непонятных соображений о конспирации.

Я стянул с себя рубашку и принялся копошиться в сундуке в поисках новой.

– А я ж не знаю, где он живет, – с этими словами Марта забежала в комнату, – ой, а что это?

Мне в бок ткнулся тонкий девичий палец. От неожиданности этого действия я дернулся, ударяясь локтем о край сундука.

– Что? – Спросил удивленно я.

На моем боку справа оставались небольшие синяки. Должно быть раньше они складывались в синевато-черную гематому. Зелье хоть и работало, но эффект был не таким уж всеобъемлющим. Значит и повязку с головы снимать было рано.

– Ой, прости. А ты говорил, что не били тебя.

Опять осуждение в ее словах. Не хлюпик же я какой-то, чтобы переживать из-за чепуховых синяков. Иной раз с велика упадешь и то увечья будут более серьезными.

– С лестницы упал, – обыденно ответил я, доставая до скучного простую белую рубашку.

– Ню-ню, – покачала головой она, едва сдерживаясь, чтобы не тыкнуть еще раз.

– Сэм здесь?

– Я же говорю, что не знаю номер, – насупилась она.

– А мой ты как узнала?

– У слуги в смешном красном пиджаке спросила. – Сказала Марта и, встретив мой непонимающий взгляд, пояснила, – он у входа сидит за коробкой высокой.

Гонять ее к портье не стал, хотя такие крамольные мысли меня и посещали. Самуил жил в 216 номере, который размещался по соседству с запасной лестницей. Узнав от меня номер, Марта мгновенно умчалась.

Пока она не вернулась, решил заодно сменить и брюки. Без особого сожаления заменил одни штаны на абсолютно идентичные по крою и фасону. Единственным отличием между теми, что сейчас были на мне, и новыми из сундука было только отсутствие царапин, небольших разрывов в ткани и въевшейся в волокна пыли.

Когда я начищал ботинки при помощи черной пахучей мази из желтоватой банки, вернулась Марта.

– Не открывает, – пожала плечами девушка.

– Все-таки уехал, – проговорил задумчиво я, – не вовремя.

– Я пока пойду в карете посижу. Когда закончишь, спускайся.

– Погоди, – едва успел остановить ее, – в карете?

– Ага. Не пешком же ходить с этими двумя солдатами?

Было нетрудно догадаться, кого именно она имела ввиду. Вот с ними видеться у меня желания никакого не было. Надо бы подбить ее сбежать ненадолго от этих двух офицеров.

– Ты хочешь с ними ехать? – Спросил я.

– Они скучные, – поморщилась Марта, – это дядька сказал им меня сопроводить, чтобы я по городу не потерялась.

– Тогда давай пойдем без них, – моей улыбке заговорщика позавидовал бы любой подпольный революционер.

– Так они у входа стоят, а он тут один, – неуверенно сказала Марта, выглядывая в коридор.

– Для меня вход есть абсолютно везде, – подмигнул ей я и подошел к окну.

На самом деле в отеле была и вторая лестница, ведущая на первый этаж, и задний вход, который использовала прислуга для того, чтобы быстро пройти на другую сторону улицы. Такой вариант казался мне скучным и пресным по сравнению с моей задумкой.

Окна выходили в сторону набережной. На дворике снизу стояли под широкими зонтами в синюю полоску столики со стульями. Некоторые жильцы любили посидеть на них с кружечкой кофе и свежей газетой, слушая на фоне шум бьющихся о берег волн. Сейчас за столиками сидели несколько мужчин в возрасте в пиджаках, казавшихся устаревшими для нашего времени.

С помощью магии поднял стулья так, чтобы по ним с легкостью можно было спуститься. Благо жил на втором этаже и для такого трюка ступеней было нужно не так много.

– Миледи, можно вашу ручку? – Галантно сказал я, вскочив на подоконник.

– А это не опасно? – С недоверием посмотрела она на стулья, удерживаемые в воздухе только моей магией.

– Я пойду вместе с вами, – помогая залезть на подоконник сказал я и, когда она ступила на первую импровизированную ступень, добавил: – так что если упадем, то шею сломаем вместе.

Не прибила она меня там только из опасения, что стул вместе с ней полетит вниз. Поэтому, собрав все свои духовные силы в кулак, Марта шла со мной под руку.

Когда ее туфельки ступили на плотную брусчатку, сдерживать себя больше не стала и заехала слабым кулачком мне по плечу. Удар был каким-то совсем детским, но выпустить пар позволил.

На нас смотрели с удивлением все люди на набережной. Только один дедок отложил газету и мечтательно произнес:

– В свои годы я тоже любил отращивать плющ на стенах поместий и пролезать по ним темной ночью. Так продолжалось до тех пор, пока однажды в доме графа Куприянова хозяин не нагрянул раньше положенного. Так я и оказался в Боратовске.

– Жалеешь? – Поинтересовался я, возвращая стулья на положенные места.

– Нисколько! – Заявил он и рассмеялся.

До ближайшего ресторанчика было не более трех сотен метров. Приятное заведение с бледно-синими стенами и небольшими столиками посреди горшков с зеленью. Кухня в нем напоминала итальянскую. Я заказал себе пасту с креветками.

– Выбрала? – Спросил у пыхтящей над выбором заказа Мартой.

– Мне то же самое, – сказала она официанту, бросая меню стол.

Значит выбрать не смогла.

– Как в городе освоилась? – Спросил с интересом я, не предполагая к чему приведет такой незамысловатый вопрос.

– Знаешь, сначала мне сложно было среди этой архитектуры. Я-то больше привыкла к леонскому романтизму, а тут…

Перспективы на сегодняшний день у меня были безрадостные. Тот темный дух как-будто утратил терпение, что я игнорировал его приглашение. Вчера он поставил мне ультиматум. Придется все-таки идти вечером к нему. Плохо было то, что я ни память Константина не восстановил, ни магией толком управлять не научился. Хотя, время до вечера у меня есть и можно успеть за сегодня что-то сделать.

– Театр, конечно, маленький, – покачала головой Марта, – сами оперетты не сильно отличаются друг от друга. Я не сильно в этом разбираюсь, но…

Плохо, что Самуил уехал. Если он действительно обладал чем-то вроде гипноза, то мог бы мне помочь. Я слышал, что так могут помогать людям вспомнить давно ими забытое, если это, конечно, не на канале Рен-тв говорили. Толку тогда будет немного.

– Завтра мы с дядькой идем на прием в дом Борисовых по случаю юбилея присвоения их рода графского титула, – Марта говорила с воодушевлением, явно предвкушая вечер, – а ты там будешь?

– С чего бы это? – Вырываясь из раздумий, спросил с удивлением я.

Марта посмотрела на меня странным взглядом. Чуть запоздало до меня дошло, что тоже сейчас являюсь дворянином и поэтому мне тоже нужно на всякие приемы ездить.

– А меня не позвали, – попытался выкрутиться я.

– Так меня тоже. Это дядька едет, а я с ним.

– У меня такого дядьки нет, чтобы без приглашений являться.

– Тоже верно, – кивнула Марта и продолжила с мечтательностью во взгляде, – все знатные люди города по такому случаю будут. В честь такого можно достать черное платье. К тому обеду у меня его не было, как и другой одежды. Она тогда на корабле осталась. А вот сейчас…

Раз зашла мысль о фантастике с Рен-тв, то почему бы не попробовать действительно магическое? Китайцы же в народной медицине какую только дрянь не употребляют, а эти кимгийцы, должно быть, еще более сведущи в таких вопросах. В этом мире же есть магия, животные из мифов и легенд и всякая прочая дрянь. Значит и народная медицина будет забористее в разы, если замешана на рогах единорогов и кусках бакэнэко. Может и заслон на памяти от такого снимется с легкостью. Осталось только найти таких знахарей среди местных.

– … Будет Сосновский, будет Шатый… – Марта загибала пальцы второй руки и, если бы не знакомая фамилия, я бы даже не обратил на это внимание.

– Шатый? – Переспросил я с надеждой, что просто ослышался.

– Павел Александрович Шатый, да, – подтвердила Марта и хлопнула себя по лбу, – ой, точно, ты же может их знаешь. Знакомы с ними?

– Косвенно, – сказала я мрачно.

Кто бы мог подумать, что названный Помещиком хозяин Павел Александрович Шатый является не каким-то простым уголовником, а целым дворянином, достойным прибыть на прием одного из графских родов города. Все больше и больше удивляюсь этому Боратовску и его обитателям.

– Ты, кстати, на приеме присмотрись к некоторым людям. А потом расскажешь о них, хорошо? – Моя просьба прозвучала крайне деликатно, из-за чего Марта удивленно подняла бровь.

– К каким? – Спросила она, чуть наклонив голову вбок.

Я уже успел выразить интерес к Шатому. Опасаясь заслужить неудобные вопросы, решил назвать несколько фамилий. Так хотя бы она не сможет почуять неладное. Или сможет, не знаю.

– О Сосновском, О Шатом и о… – я запнулся.

Черт, а какие еще фамилия она называла? Как назло и на ум не приходит никакая знакомая фамилия. Ладно, брякну случайный набор букв.

– И о Староновском, – через силу выдавил, но, судя по ее лицу, такой род существовал на самом деле.

– Хорошо, потом все в подробностях расскажу, – заверила меня она.

Официант неторопливой походкой шел к нам с подносом.

– Если что, я зашла ненадолго. У меня еще полно дел перед приемом, – заявила важно Марта, загадочно улыбаясь.

Уточнять я ничего не стал, опасаясь вызвать такой же длительный рассказ. Мне и самому есть чем заняться сегодня. После завтрака нужно будет навестить моего знакомого из местных на его месте работы. Дмитрий уж точно будет знать, где находятся лавки местных целителей. Если не сможет сказать как местный врач, то как патологоанатом уж точно должен быть знаком с местами, откуда к нему везут людей после неудачного приема у знахарей. Заодно и гляну на этот «Мертвый дом» в утренней его форме. Заодно и пути отхода смогу рассмотреть, если вечером все начнет складываться не очень хорошо для меня.

Глава 3

К концу нашего с Мартой завтрака в ресторанчик вбежали мои старые знакомые из охраны графа. Вспотевший Алексей согнулся пополам, пытаясь отдышаться после долгого забега по всем ближайшим закуткам в поисках подопечной. Второй постоянный член их дуэта был либо лучше подготовлен физически, либо не носился из одного дома в другой, как его импульсивный товарищ. По словам Марты его звали Борис и у него была смешная залысина, из-за которой тот почти никогда не снимает фуражку.

Марта была непреклонной в своем желании доесть пасту с креветками. Все слова о том, что граф может волноваться из-за долгого отсутствия Марты, она воспринимала со злостью и передразниваниями. Еще немного и она начала бы по-кошачьи шипеть, но буквально за шаг до этого состояния блюдо закончилось и ей пришлось пойти с ними.

Мне начинает казаться, что эти двое графом только прикрываются. На самом деле им неприятен в первую очередь Константин Любомирский, из-за чего у них такое желание ограничить мое с Мартой общение.

Представление было до той степени забавным, что я забыл про свою пасту. Немного остыла, но по-прежнему оставалась вкусной. Тем более итальянская кухня для меня состояла из двух блюд: пицца из доставки и отварные спагетти из ближайшего супермаркета. Любая ресторанная еда для меня в новинку, даже холодная.

После завтрака мой путь лежал к больнице. Вернее сказать, к одному неприметному зданию из белого кирпича без единой вывески или таблички внутри больничного дворика. Несколько вышедших на перекур санитаров проводили меня удивленным взглядом, очевидно понимая конечную цель моего пути.

По странному архитекторскому решению у входа в морг было две ступеньки и ни единого намека на пандус или ровный спуск. Отвозить сюда тела, наверное, было очень интересной задачей, особенно в момент транспортировки внутрь. Зато теперь хотя бы стало понятно, почему такой гигант, как Дмитрий, работает патологоанатомом.

Среди всех встреченных мной жителей города мой знакомый доктор из отеля был самым высоким. По моим смелым подсчетам рост у него был не меньше 190 сантиметров. По комплекции уступал только Августу из моего сна, но граф и сам сейчас был заметно меньше, чем в то время.

За входной дверью была небольшая комнатка с голыми стенами, белоснежным вычищенным до блеска кафелем и письменным столом. Худой мужчина лет тридцати с черными от недосыпа синяками под глазами строил из папок с бумагами домики в углу. Он заметил меня не сразу, но когда обратил внимание, то стыдливо прикрыл метровую конструкцию от моего взгляда широкой грудью.

Шел в морг, а попал в какую-то дурку. Почему только больные спокойно разгуливают у самого выхода?

Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока из темного проема не появился великан Дмитрий. Поверх белого плотного врачебного халата у него был надет кожаный фартук коричневого цвета, подходящий больше для лавки мясника, чем моргу.

– Сегодня трупов не завозили, – мрачно сказал Дмитрий, снимая шапочку, – или с головой по-прежнему нехорошо?

– Голова в порядке, спасибо, – сказал я, для уверенности щупая забинтованный затылок, – трупы меня тоже не интересуют. У меня есть немного вопросов по городу. Ты же не занят сейчас?

Великан строго посмотрел на человека с заспанными глазами, который до сих пор прикрывал от моих пытливых глаз свою постройку. Пинок огромного ботинка заставил конструкцию осыпаться на пол.

– Вот какие дела у нас, – Сказал Дмитрий, кивая головой в сторону лежащей на полу кучи папок, – Харитон от безделья уже не знает, чем себя занять. Когда я отходил, он читал все эти бумаги, но потом ему и это надоело.

Мужчина принялся подбирать папки, беззвучно шевеля губами пожелания долгой и счастливой жизни человеку, который разрушил его монументальное строение.

– Ты же хорошо знаешь город, Дмитрий?

– Есть такое.

– Здесь вообще много целителей и торговцем снадобьями?

– Лавки всякие есть, – Дмитрий поднял ладонь, чтобы загибать пальцы при пересчете, – зельевар Игнатов для больницы некоторые заказы выполняет, алхимик Карелин всякие порошки на продажу трет, Василий Зяблов из…

– Это хорошо, конечно, но знаешь ли ты местных знахарей? – Прервал его я.

Харитон вывернул в мою сторону голову, проявляя какую-то нечеловеческую гибкость. В его воспаленных глазах читалось изумление.

– Что, запрещенного чего-то захотелось? – Рот Дмитрия расплылся в ехидной улыбке.

– Нет, все чинно и мирно, – отрезал я, морщась от одной только мысли о таких вещах, – просто местные магические снадобья интересны. Я же, если ты не забыл, в экспедиции состою.

– Значит на всю экспедицию надо, – сказал здоровяк и присвистнул.

– Дело имперской экспедиции – это дело государственной важности. Все запреты не распространяются на такие серьезные вещи, – надуваясь от собственной важности, произнес я высокопарным тоном.

– Вон оно что. Но я в запрещенном товаре не специалист. Могу сказать только, что таких торговцев надо искать в Предместьях.

– А Джон? – Вкрадчиво спросил Харитон, продолжая смотреть на меня через плечо.

– Джон есть, да, – хлопнул себя по лбу Дмитрий.

– Джон? – Переспросил с недоверием я, представляя образ английского джентльмена из фильмов о Шерлоке Холмсе.

– Джунгар или Джун, – поморщился здоровяк, вопросительно посмотрев на Харитона, но тот вместо подсказки растянул глаза до узких щелок и начал пародировать китайскую речь, – в общем, торгаш этот лавку держит восточнее порта. Там еще на стенах фонари всякие и драконы красные. Пойдешь по улице и не пропустишь

– Спасибо за помощь.

Мой взгляд упал на темный коридор за спиной Дмитрия. За счет отражавшего солнечный свет из окна над письменным столом белого кафеля на полу тьма не была непроглядной. Однако и такого полумрака было достаточно, чтобы неприятные воспоминания нахлынули на меня.

– Кстати, Дмитрий, – я на секунду замялся, подбирая правильные слова, – а ты не замечал ничего подозрительного в подвале у вас?

– У нас нет подвала, – здоровяк удивился.

Харитон попытался в подтверждение кивнуть, но в его шее что-то очень неприятно щелкнуло. Даже для его гибкости был определенный предел.

В жандармерии морг находился на цокольном этаже, где само по себе было прохладно. Мне всегда казалось, что и здесь трупы должны располагаться под землей. Неужели в больнице использовали какие-то высокие технологии?

– Где вы тогда трупы храните? – Спросил я.

– В камерах выдвижных. Там стенки из магического металла крезалита… Или креолита? – Дмитрий посмотрел в темноту коридора, будто надеясь высмотреть точное название там.

– И никакого этажа снизу у вас нет? – С надеждой в голосе задал вопрос.

– А надо? – Харитон постучал ботинком по кафелю.

– Ладно, – буркнул я и пошел в сторону выхода.

Странно, а как же приглашение того темного духа явиться в подвал какого-то «Мертвого дома?» Выходит так, что имелось ввиду совершенно другое место. Вряд ли это жандармерия с моргом на цокольном этаже. Но что тогда?

В голове вертелись возможные варианты, которые там долго не задерживались. Сам того не заметив, я добрел до порта.

Люди ходили через пелену серого дыма от сожженных в печах паровых котлов пароходов. Технический персонал в лице инженеров и плотников сменял экипаж только пришвартовавшегося судна. Матросы энергичной походкой покидали свои плавучие дома, торопясь уйти в ближайший кабак, которых поблизости было в избытке.

Отдельного порта для военных кораблей не было, из-за чего они стояли рядами в западной части порта, отделенные по всему периметру импровизированными баррикадами с узкими проходами. Повсюду стояли кучками солдаты в зеленых сухопутных шинелях. По идее они должны наблюдать за всякими бродягами, чтобы те не ходили в неположенных частях порта, но никто никого не останавливал.

Зеваки из ребятни и рабочих с интересом толпились у кораблей, с интересом глазея вокруг. Они, как жители города, должны были видеть их сотни раз, но почему-то приходили в сто первый раз на пристань. Крепкие парни слишком потрепаной для жителей Центре одежде предлагали за плату услуги грузчиков. Чтобы долго и муторно не вылавливать рассосавшийся по кабакам экипаж корабля, капитаны нередко соглашались за не такие уж большие деньги нанять рабочую силу из местных. Прилично одетые люди с толпой не смешивались, предпочитая смотреть на копошение людей сверху, со стороны стоящего на возвышенности города.

Выйдя на ровную улицу к востоку от порта, я увидел неподалеку домик, выделяющийся среди прочей городской архитектуры дореволюционного стиля. Одноэтажное строение с красными стенами имело стилизованную под китайский храм черепичную крышу зеленого цвета. Над входом висела вывеска с переделанными под русские буквы иероглифами. У меня получилось прочитать только слова «лавка», а над двумя остальными рисовальщик сильно перемудрил.

Под веселый перезвон колокольчиков я открыл входную дверь. Все до единого окна были задернуты шторами, из-за чего внутри создавался красный полумрак. В воздухе витала запредельная для меня доза эфирных масел, от которой легким стало тяжело дышать.

Само помещение напоминало арабскую гостинную, а не лавку восточных товаров. Примерно половину небольшой комнаты занимал угловой диван с низким столом перед ним. Вдоль всех стен висели в рамках фигуры, выполненные при помощи мозаики. Слева и справа располагались два дверных проема, на которых плотными рядами висели веревочки с бусами до самого пола.

Из соседней комнаты послышались торопливые частые шлепки тапочек. Вскоре шторка из веревочек открылась и ко мне вышел низкий старичок в длинном красном халате до самого пола и красном жилете с узором из крупных черных цветов. При виде меня он обрадовался.

– Здравствуй, дорогой друг, а я ждал только тебя, – с легким восточным акцентом сказал старик, хватая меня за руку.

– Меня? – Удивился я, с трудом вырываясь из цепких ручек старика.

– Тебя-тебя, – закивал головой он, – у меня нет сейчас гостей. Пойдем в гостиную!

Неужели очередной старый знакомый? Но каким образом этот китайский дед мог быть знаком с Константином Любомирским? Звучит как какая-то шутка.

В соседней комнате шторки на окнах были синего цвета. Вдоль стен висели ковры, цвет которых при таком освещении было определить трудно. Посреди комнаты стоял низкий столик, по обе стороны которого стояло два мягких кресла.

– Присаживайся, друг, – усадил меня в одно из кресел старик, а сам расположился с другой, – стар я стал и не помню твоего имен! Напомни его, друг!

Это не старый знакомый, а простой ушлый торговец с таким стилем втирания в доверие. У меня будто камень с души упал от осознания такой простой мысли.

– Константин.

– О, точно, Константин, – старик хлопнул себя по лбу, – ты молод и точно помнишь меня, старика по имени Джуанг.