Текст книги "Маг имперской экспедиции. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артём Коновалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Конечно помню, – саркастично ответил я.

– Что привело тебя, о Константин, в мою скромную лавку «Мерапи Джуминтен»?

Зря я на неправильное написание названия наговаривал, когда на деле вся проблема в самих словах, непонятных для обычного русского человека.

– Какие у вас есть товары? – Спросил я.

– О, самые разные, – с воодушевлением замахал ручками старик, – друг, поведай мне о своей проблеме и я обязательно найду то, что поможет справиться с напастью.

– У вас есть что-то, способное восстановить память?

– Память! Старый дасар бодох! – Старичок схватился за голову и, набрав в грудь побольше воздуха, крикнул, – Булан, подготовь для гостя чай!

На местного старичок походил ни внешним видом. Язык у него был другим, чем у кимгийцев или гойдийцев.

– А можно узнать, вы же местный? – Спросил я, посмотрев собеседнику в глаза.

– О нет, старый друг, я с острова Аюнг. Это далекая земля, которая не видит солнца из-за пепельных облаков вулкана Мерапи, извергающему огонь из Подземного мира прямо в Небесное царство. Мы собираем остывшую смолу и делаем из нее разные снадобья. Любой ингридиент получает энергию трех миров и становится троекратно сильнее!

Я похлопал глазами, пытаясь переварить сказанное. Это могут быть как красивые мифы из их религиозных текстов, так и вполне реальные явления. И ведь даже с уверенностью не узнаешь от него, правду тот говорит или вымысел.

– Интересно, конечно, но есть у вас что-то из снадобий, которые могут излечить память? Желательно что-то посильнее, – добавил я нехотя, сразу представляя забористые китайские отвары из жабьих почек или отвара из желудочного сока акулы.

– О, друг Константин, я имею многие снадобья на этот счет. Посевной пастернак является отличной профилактикой склероза головного мозга. Отвар боярышника, сбор из эвкалипта…

– А есть что-то магическое? – Прервал перечисление бабушкиных настоек я, – что-нибудь с рогами киринов или ядом из змеиных хвостов химер?

– Убийство живых существ – это кощунство, – с наполненным ужасом взглядом Джуанг приложил ладошки по рту.

– Тогда может у вас есть что-то из магических мистических корней цветка папоротника?

Все сильнее маячила мысль, что я тут просто трачу свое время. Очередная неудачная попытка избавиться от заглушка на памяти заставляла меня злиться. Так еще и этот старик предлагает лечиться с помощью отваров боярышника.

– Значит тебе, друг Константин, нужно лекарство для памяти посильнее? – Сказал старик и погрузился в свои мысли.

Послышался перестук деревянных бус со шторок на дверных проемах. К столу подошла на задних лапах енотовидная собака с чайным подносом. На ней был накинут маленький жилет красного цвета, а на голове болталась не по размеру большая соломенная шляпа с широкими полями. С усилием толкающего штангу тяжелоатлета на олимпийский соревнованиях енот поднял поднос над головой и поставил его на стол.

– Енот? – Я удивленно посмотрел на старика Джуанга.

– Сам ты енот, – огрызнулся зверек на чистом русском языке, приподнимая поля шляпы, чтобы посмотреть на меня.

– Это тануки – существо из северных островов, – пояснил старичок, явно собираясь подробно рассказать историю получения этой енотовидной собаки.

– Дед, ты вспомнил, какие у тебя сильные зелья для памяти есть? – Напомнил я, слегка повышая голос.

– Что-то есть. Пожалуй, о друг Константин, я удостоверюсь о его наличии.

Старик поклонился и ушлепал в другую комнату, откуда сразу начали раздаваться звуки передвигаемых ящиков. Тануки убедился, что Джуанга в комнате нет, и только потом лапкой ухватился за булочку из тарелки с принесенного им подноса.

– Ты разумный? – Обратился я к существу по кличке Булан.

– Разумнее некоторых, – сказал он, махнув булкой в сторону комнату, куда ушел старик.

Я жестом подозвал тануки подойти поближе.

– У него есть хорошие сильные зелья? – Наклонившись ближе к тануки, прошептал я.

– Нет, – уверенно сказал он и отгрыз кусок булки, брызгая во все стороны черной начинкой.

– А ты знаешь, у кого они есть? – Скорее от безысходности, чем от надежды получить реальную помощь, сказал я.

– К Ким-Чосон идти надо. У них полно сильных шаманов с отварами на разные случаи.

– Куда? – Такое название я слышал впервые.

– Или как вы их зовете? – Чавкая и фыркая от попадавшей в ноздри черной жижи, спросил Булан.

– Кимгийцы что ли?

– Они самые. Карта есть?

Я с удивлением протянул тануки ту самую карту, с которой вчера бродил по городу. Зверек разложил ее на столе. Ткнув лапкой в черную начинку пирожка, он дорисовал на полях снизу несколько маленьких домиков и на одном поставил крестик.

– Вот там есть, – Булан толкнул чумазыми пальцами карту в мою сторону.

– Откуда ты в картографии разбираешься? – Моему изумлению не было предела, – ты же…

– Я дебил, – возмущенно погрозил мне кулачком зверек, – и не енот. Я поумнее некоторых буду. Но если эти некоторые разорятся, то мне по помойкам придется побираться, пока какой-нибудь человек не подстрелит меня и не подаст на стол к вашему этому…

В соседней комнате раздался грохот и болезненное старческое причитание на непонятном языке.

– Хватай мотти и беги отсюда. Там подаришь гостинец местным. Они любят такое, – дал мне совет тануки, вытирая лапки о кресло старика.

Он свинячил с таким пристрастием, что мгновенно заработал мое доверие. Ну а как еще не поверить тому разумному существу, которое без единого сомнения портит мебель своего хозяина? У него должна быть железная воля и смелость.

Я рассовал несколько пирожков по карманам брюк в надежде, что они не расплющатся и не протекут от моего похода в Предместья.

За такое непродолжительное время успел соскучиться по немного пыльному и грязному от угольного дыма, но все еще свежему морскому воздуху. Эфирные масла вошли в тройку моих самых нелюбимых запахов.

Прогулки по улицам Боратовска стали для меня привычными. С самого детства так не пересекал город из конца в конец. Вспомнил молодость в новом мире и новом теле. Ну и где те шутники, которые говорили, что на том свете отдохнем?

Дорисованный тануки кусочек располагался между Покровом и Чащей. Было трудно сказать что по карте, что по окружающим домам точную принадлежность. Думаю, стоит сперва побывать в южном районе города, чтобы сказать уверенно.

Спустя около часа ходьбы я добрел до места, где заборы ромейских домов переходили в кимгийские строения. По рисунку на карте было трудно сориентироваться, где именно должен находиться заветный крестик.

После стука в первую отодвижную дверь я запоздало понял, что ошибся. Пока мне не успели открыть, скрылся подальше от этого места. Во втором доме хозяев не оказалось, либо они затаились в глубине и не собирались мне открывать. Убедил себя в том, что и в этот раз просто обсчитался на столь непонятной для меня карте.

Третий дом был внешне точно таким же, как и остальные. Я осмотрел его с разных сторон. С обратной стороны распологался небольшой участок с растениями, отдаленно напоминавшими сорняки. Должно быть это и был тот квадратик с корявым крестиком на нем.

Я постучался. В ответ донеслись слова на языке, звучащем как китайский. Надеюсь, мне сказала «входите».

За выдвижной стенкой находилось помещение, отдаленно напоминавшее комнату. В ней не было ничего. Пустая коробка со всех сторон имела точно такие же отодвижные двери-шторки. На полу была расстелена циновка.

В центре комнаты сидела женщина лет пятидесяти в кимгийских одеждах желтого цвета, разминавшая в ведре стебли крупного зеленого растения. Рядом лежала девушка с замотанной бинтами верхней частью лица и накрытой до самых плеч длинным красным одеялом.

– Здравствуйте, – поздоровался неуверенно я.

Женщина смотрела на меня с каменным выражением лица, не отрываясь от процесса разминания зелени.

– Вы же знахарь или еще кто-то подобный? – Спросил я, но не получил никакого ответа.

Прекрасный план разбивался о банальное незнание языка местными. Живут в двух шагах от ромейских граждан, но не умеют выражаться с соседями. Ну и что мне теперь делать? Переводчика искать?

– Она не понимает, – отозвалась девушка, по-странному выговаривая слова. Акцента у нее не было, но произнесла они все по слогам.

– А ты перевести можешь? – Спросил я, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Зачем мне?

– Что в этом такого?

– А вот…

Что это вообще должно значить? Сказал «а вот» и был таков?

– Если ты поможешь кому-то, то потом помогут тебе, – сказал с выражением я.

Кимгийская женщина что-то произнесла на своем языке.

– Она хочет, чтобы я переводила, – с тоской сказала девушка.

– Переведи ей, что мне нужен какой-нибудь магический эликсир для возвращения памяти. Желательно такой, чтобы мог снять чужое проклятие на беспамятство. Или что-то такое, – смог пространно объяснить цель своего визита.

Женщина внимательно выслушала перевод от девушки. Без единого слова она поднялась с ведром и зашла в правую дверь.

– Это что значит? – Спросил недоуменно я.

– Ну давай, – девушка закинула голову назад, открывая длинную белую шею, – руби.

– Всмысле? Что за шутки?

– Маг с оружием задает такие вопросы, – с грустью произнесла девушка, – я знаю, от кого ты пришел и что он просил тебе мне передать. У меня даже нет сил сопротивляться после встречи с тем…

– Успокойся, женщина, не хочу я тебя убивать. Пришел не к тебе, а к той знахарке. Даже понятия не имею, кто ты такая.

Подойдя к ней поближе, сел на колени в метре от нее. Она попыталась отодвинуться подальше, но это явно приносило ей серьезные страдания.

– Чего злая такая? – Спросил я. – Слушай, а открой-ка рот.

– Ядом меня точно не убить, – кисло улыбнулась она.

– Значит и бояться нечего. Зато, может, такой злой не будешь.

Она боязливо приоткрыла тонкие алые губы. Я достал из кармана один пирожок от того тануки. Памятуя о том, как начинка в лапах Булана летела во все стороны, дать кусать ей не решился. Мало ли та женщина придет, а я сижу рядом с вымазанной во что-то черное больной девушкой. Тем более этот мотти не такой большой и прожевать его она в состоянии.

– Приятного аппетита, – сказал я и рассмеялся, наблюдая за ее боязливым жеванием.

– Не чувствую ничего смертоносного, – заметила она.

– Да что ты заладила, а, – я устало помял переносицу, – не собирался я тебя убивать. Хочешь еще?

– Что ты хочешь? – Настороженно спросила девушка.

– Ничего мне не надо. Еще хочешь, спрашиваю?

– Я уже второй день не ела, – помялась она.

– Ну тогда держи.

– Благодарю тебя, – пытаясь прожевать мотти, сказала девушка, – значит ты не с теми, кто хочет меня убить?

– Я могу быть с кем угодно, но уж точно не с такими парнями, что хотят зарезать беззащитную хрупкую девушку.

Звонкий женский смех сменился болезненным мычанием. Состояние у нее было крайне плачевное, раз даже посмеяться нормально не может.

– Хочешь я расскажу одну вещь, которая может сохранить тебе жизнь? – Сказала сквозь зубы она.

– Такие вещи я люблю слушать, валяй.

– Ты, знатный, будь аккуратнее завтра на вашем собрании таких же людей. Завтра появится новое, более мощное создание у всех на глазах. Мой тебе совет, не ходи туда.

Мотти выпал из моей ладони и покатился по полу.

– Ты имеешь ввиду вечер у Борисовых? – В груди неприятно кольнуло, когда я произнес эту фразу.

– Значит ты меня понял, – тихо сказала девушка и улыбнулась.

Глава 4

– Почему ты решила, тварь появится посреди вечера в доме Борисовых? – насторожился я.

Доверять этой странной девушке было бы опрометчивым решением. Понятия не имею, кто она такая и чем заслужила столь серьезные раны. Однако ее доводы было бы интересно послушать.

– Подслушала разговор желтого с зеленым.

Вряд ли это были чьи-то клички. Скорее всего она таким образом разделяла людей с характерным цветом их магической энергии. Бандит по кличке Помещик был бы для нее красным. Был один очень простой способ убедиться в верности моих суждений.

– А я тогда какой? – Задал вопрос с подвохом.

И пусть только попробует назвать меня голубым! Так, где там мои дежурные ответы на такой случай? Минимум пять могу придумать не задумываясь.

– Лазурный, – с улыбкой ответила она, словно прочитав мои мысли и ужаснувшись от гениальности некоторых вариантов.

– Выкрутилась, молодец. А что это вообще за люди?

– Сперва мне показалось, что они прислали тебя завершить начатое. Подручные зеленого исполнили бы приказ без лишних слов, но ты до сих пор не воспользовался шансом. Вместо этого задаешь вопросы. Зеленому не нужно ничего, кроме моей смерти. Значит ты не связан с ним.

– С трудом улавливаю, что ты имеешь ввиду, – задумчиво проговорил я, доставая из кармана последний пирожок, – будешь еще или наелась?

– Еще одна причина, почему ты не от него, – произнесла она и приоткрыла тонкие губы.

– Да от кого? Можешь прямо сказать, а не говорить загадками?

– А не твое дело, – с прямотой ответила она и схватилась зубами за протянутый мотти.

Вот и делись с людьми последним куском хлеба после такого. Такие, как она, убивают во мне альтруиста.

– Значит мне не стоит верить твоим словам о том, что в доме Борисовых завтра что-то произойдет, – резонно заявил я.

– Мое дело – предупредить.

Перспективы были для меня крайне безрадостными. Что-то плохое должно случиться посреди торжественного приема всех представителей городской аристократии. Предупредить никого я не мог. Кто бы вообще в этом городе стал меня слушать? Даже если бы у меня было полно хороших знакомых среди дворян, то что им рассказать? Авторитетность источника оставляет желать лучшего, а обстоятельства, при которых дворянин оказался в домике местной знахарки, вызовут неудобные вопросы.

А ведь на тот вечер собиралась Марта с графом Тетеревым. Мечник и маг из него были неплохие, как показал случай в особняке генерал-губернатора Лазарева. Не сомневаюсь в его способности расправиться с внезапно возникшей тварью, какой бы сильной не была. Вот только вряд ли он весь вечер будет рядом с гиперактивной светловолосой бестией. Если начнет происходить что-то загадочное и необычное, то Марта пойдет смотреть на это в первый рядах. Лысый жандарм был прекрасным примером того, к чему может привести такое любопытство.

Вот только на вечер к Борисовым мне приглашение никто не высылал. Если и попасть к ним в особняк, то только не совсем легальным способом. Однако я сомневаюсь, что мне так легко удастся слиться с толпой. В таком небольшом городе все дворяне знакомы друг с другом лично и появление незнакомого лица может вызвать неподдельный интерес, кто этот незваный гость. До хозяина быстро донесут, что какой-то чужак завалился на торжество. Меня выпрут оттуда раньше, чем я успею объясниться.

Вопрос о вечере в доме Борисовых лучше пока отложить. У меня и сегодня есть куча неразрешенных вопросов. До завтрашнего дня еще нужно дожить.

– Кстати, мы же с тобой не познакомились толком, – подметил весело я, – тебя как зовут?

– Можешь звать меня Паучиха.

– Странное у тебя прозвище. В честь чего, если не секрет?

– Однажды зеленый произнес это с таким презрением и страхом, что я не смогла остаться равнодушной. Каждый раз, когда слышу это имя, у меня возвращается тот прекрасный момент, когда мы еще не успели поменяться ролями охотника и добычи, – на ее бледном лице всплыла мечтательная ухмылка.

– Я бы предпочел обращаться к девушке не по кличке, а нормальном имени, – поморщился я.

– Вы исковеркаете его, как делаете это со всеми нашими словами, – произнесла с таким осуждением, словно винила в этом непосредственно меня.

– Так ты из кимгийцев? – Догадался я, глядя на сокрытое за бинтами лицо.

Почему-то мне не сразу в голову пришла такая мысль. Наверное, виной тому была крайняя бледность ее кожи. С другой стороны, а кто еще может лежать в бумажном доме в районе Предместий и разговаривать на местном языке?

– Вот и подтверждение, – коротко отозвалась она.

Если так подумать, то впервые мне удалось поговорить с представительницей местного народа. Может хоть они смогут хоть что-то рассказать о том темном духе.

– Тебе известно такое место, как «мертвый дом»? – Решил начать издалека я.

– Мертвый дом? – Переспросила девушка и беззвучно зашевелила губами.

– Что это? Где это? Если он мертвый, то кто его убил?

– Я знаю близкое слово в нашем языке, – неуверенно отозвалась она, – так называют дома, последний хозяин которого умер внутри. По нашим поверьям умерших должен хоронить владелец земли. Только так дух может отправиться к своим предкам. Если кто-то вмешается извне, то будет считаться похитителем и осквернителем чужого рода. Поэтому дух хозяина дома обречен слоняться по земле. Чтобы этого не происходило, наш народ с помощью магической печати запирает жилище. Так и появляются… Наверное, в вашем языке это и будет звучать, как «Мертвый дом»

– Если ты одинок и не хочешь вечно бродить по миру, то при первой слабости беги испускать дух на крыльце у соседа, – подытожил я с улыбкой.

– Ваш народ ужасно вероломен, – презрительно поморщилась она.

– Да ну? Хочешь сказать, что ты при своем бедственном состоянии пришла к себе домой? – Спросил с издевкой я.

– Это другое, – замялась она, – тем более меня сюда принесли на руках… По моей просьбе, но все же…

– Принесли, – присвистнул я, – и кто же этот спаситель?

У нее началась внутренняя борьба из-за заданного мной вопроса. Она сомневалась, стоит ли мне рассказывать об этом. Наконец она сдалась и, сделав недовольный вздох, прошипела сквозь зубы:

– Желтый. В тот момент он был обычным, но мое предчувствие никогда не ошибается. Я впервые видела, что кто-то может скрывать свой цвет. Это точно был желтый. Больше тебе ничего не скажу об этом.

– Ладно, только не заводись, – примирительно сказал я, – лучше поподробнее расскажи о тех духах, что заперты в мертвых домах.

– Нечего рассказывать. Просто души.

– Они могут мутировать во что-то темное? – Примеры на ум приходили с трудом, – как часто на людей такие темные нападают? Требуют ли они что-то?

– Они не злые и ничего не хотят, кроме покоя. Мой народ ставит печати только для того, чтобы души не слонялись по округе и не пугали своим присутствием маленьких детей. Все черные духи находятся в подземном мире, но попасть в наш они не могут.

Странно. На моей памяти был один конкретный случай того, как такой темный дух разрубил пополам химеру. Добрая половина экипажа корабля могла бы подтвердить это.

– Есть какие-нибудь легенды о темных духах, которые проникли в наш мир? – Я решил идти до конца в своих вопросах, даже если придется слушать детские сказки.

– Они все оканчиваются тем, что доблестный воин побеждает их и изгоняет обратно. Кроме мифа об одном демоне, которому стало так мерзко от жизни в подземном мире, что он предал своих братьев и сбежал к людям.

– И что с ним стало? – С неподдельным интересом спросил я, чем заставил Паучиху удивиться.

– Он так сильно боялся мести своих собратьев, что старался казаться меньше и незначительнее. В один момент трусливый демон стал размером с муху и был проглочен жабой, когда пролетал мимо пруда.

Ясно, опять облом. А ведь мне на секунду показалось, что я был в шаге от разгадки.

Дверь-шторка тихо отъехала в сторону. Знахарка аккуратно подошла к нам, неся в руках дымящийся горшочек с черным варевом. Жидкость была густоватой и отдавала на запах мокрым железом.

– Это пить надо? – Брезгливо поморщился я.

– Если ты тогда не солгал о том, зачем пришел, то да, – сказала девушка и как-то не по-доброму улыбнулась.

Я аккуратно принял горшочек из рук знахарки. На ощупь он оказался холодным, несмотря на идущий над ним пар. Жидкости было на один глоток. Это насколько забористым должен быть отвар, чтобы от такого объема меня так сильно торкнуло, чтобы память полностью вернулась? Если бы не маячивший надо мной дамокловым мечом черный дух, то никогда бы в жизни не решился бы выпить такую жижу. Тем более ее сварила живущая за чертой города тетушка с азиатской внешностью. Другого шанса вспомнить что-то из жизни Константина Любомирского и обрести хоть какую-то силу перед встречей с духом у меня не будет.

С сомнением посмотрел на знахарку, но та только благожелательно улыбнулась. Деваться было некуда.

На вкус жижа напоминала испортившийся грибной суп-пюре. Хотя бы не вырвало и на том спасибо.

– Лучше ложись на землю, – донесся до меня голос Паучихи.

Я воспользовался ее советом вовремя. Едва моя голова коснулась татами, мир вокруг меня погрузился в цвет того варева. Густая тьма медленно поглотила меня.

***

Маленькие детские ручки были слишком слабы, чтобы удержать годовалую ивисскую борзую. У него была привычка выскакивать из кареты и звонким лаем обозначать прибытие экипажа Любомирских. До поместья Щусевых было по меньшей мере три часа пути и тем странным была такая внезапная остановка.

– Маркиз, стой! – Глухой голос кучера прозвучал озабоченно.

В сердце ребенка неприятно кольнуло. Это был его личный щенок, которого он очень сильно любил. Слова кучера заставили его не на шутку переполошиться.

Пронзительное лошадиное ржание было последней каплей для маленького Кости. Он спрыгнул вниз, не заботясь о том, что приземлился прямо посреди грязной лужи.

Метеор, правый конь из тройки, дергался и пытался вставать на дыбы, сильно пугая Гнедого и Пегаса.

Молодой слуга стоял в сторонке, с ужасом наблюдая за попытками грязного с ног до головы кучера успокоить лошадей. Любой на их месте убежал бы подальше от подкованных копыт, но Гаврила был мужик отчаянный и смерти не страшился.

– Маркиз! – Позвал мальчик лежавшего в грязи пса, но тот не окликнулся, – Маркиз, ты чего?!

Костя подошел к собаке и попытался почесать его за ухом, но рука погрузилась во что-то мягкое и липкое. Мальчик с ужасом отшатнулся, когда рассмотрел Маркиза чуть внимательнее. Голова пса была проломлена чем-то тяжелым.

Позже Костя узнает, что пес подбежал к кучеру и получил смертельный удар копытом от обезумевшего коня. Но сейчас мальчик это не понимал, продолжая рассматривать тело своего любимого щенка.

– Гаврила! – рявкнул недовольно отец из окна кареты, но спускаться в лужу побрезговал из-за опасений испортить новые туфли, – что творится?

– Скоба, ваше благородие, стрельнула и прямиков в метеора попала! – Перекрикивая ржание лошадей, ответил кучер.

– Пристрели ты его и поехали дальше. У меня уже начинает болеть голова от этого ржания.

– Но как… – Попытался сказать Гаврила.

– Выполняй, холоп, – сплюнул Георгий и посмотрел на перемазанного грязью мальчика Костю, – и этого крестьянского сына в чистую карету не пускай. Пускай на козлах с тобой едет.

Под рукой у кучера всегда была пистоль на случай нападения волков или другой живности. Предназначалась она для защиты лошадей от норовивших вцепиться в их брюхо острых зубов хищников. По иронии, сейчас оружие послужило для убийства одного из коней.

Пока сильно омрачневший Гаврила снимал упряжь с тела Метеора, мальчик восьми лет от роду плакал над Маркизом.

На плечо легла широкая рука. Костя оглянулся и увидел седую бороду Александра Любомирского, который никогда не упускал шанса вставить урок воспитания в любом разговоре со своим внуком.

– Константин Георгиевич, – так дед обращался к мальчику, когда тот, по словам старика, достиг почтенного пятилетнего возраста, – не стоит скорбеть над умершими. Скоро и я умру. Но мне хочется, чтобы мою жизнь провожали под рев фанфар, а не глоток женщин и детей. Ты, как Любомирский, должен относиться ко смерти проще остальных.

– Почему? – Шмыгая носом, спросил мальчик.

– Тебя успели обучить основам магии? – Спросил Александр Любомирский.

– Угу.

– Сконцентрируйся и посмотри еще раз на своего пса. Ты увидишь, что он из состояния живого существа перешел в мертвое. Видишь?

Мальчик кивнул, не в силах произнести ничего вслух.

– Но Любомирские умеют видеть еще и маленькие тонкие нити. Присмотрись хорошенько. Она будет не толще волоса, но ты молод и обязательно сможешь ее увидеть. Ну как? По глазам ясно, что видишь. А теперь ухватись за нее магией и тяни, словно накручиваешь нитки на клубок.

Сперва получалось медленно, но через минуту процесс пошел живее. Мальчик тянул и тянул, пока в воздухе не появилось переливающееся искрами облако коричневого цвета. Костя и сам не понял, как оно возникло. Он видел только, что нить от тела пса тянулась к этому облачку.

– А теперь затаскивай ее обратно в собаку.

Облако вошло в тело. Радости Кости не было предела, когда Маркиз захлопал глазами и попытался встать на лапы. Через секунду пес свалился обратно.

– Ты утратил концентрацию от радости, Константин Георгиевич, – поучительно ответил дед на вопросительный взгляд внука, – учись больше и ты сможешь возвращать души обратно в тела. Рано или поздно и Маркиз вернется к жизни. Главное, чтобы ты лучше учился.

Вряд ли дед был честен в ту минуту. Через два года деда не стало и никто из Любомирских даже не попытался его воскрешать. Константин тогда окончательно разуверился в возможности воскресить своего маленького щенка. Но это будет только через два года с того момента, как маленький мальчик пошлепал по лужам с полным решительности лицом, забыв о том, что проливал слезы над лежавшем в грязи Маркизе.

***

– Дурак ваш дед, – произнес я, открывая глаза.

Все-таки хорошо, что я до сих пор не снял бинты с головы. Компресс на затылке смягчал лежание на татами. Хотя телу такая поверхность была непривычна. И как они на этом спят?

Повторяя старческое кряхтение Александра Любомирского, я поднялся на ноги.

Паучиха лежала на том же месте. Из-за замотанного лица не было ясно, спит ли она или нет. Может поискать на улице палочку, чтобы потыкать в нее и убедиться, не померла ли?

– Спишь? – Спросил я.

– Нет, – отозвалась девушка.

– Дура твоя знахарка, – разочарованно констатировал я, – не вернулась мне память от ее зелья.

– Оно и не для этого, – голос девушки прозвучал обиженно, – мой народ пьет его, чтобы поговорить с образами давно умерших предков и узнать от них то, что ты хочешь услышать.

– Как узнать? Мне только сон какой-то снился про лошадь, деда и собаку, – с раздражением ответил я.

– Нужно было заранее придумать вопросы и только потом пить это, – ответила она.

– А мне кто-то это сказал? Откуда я вообще это знать должен был? – Изумился я.

– Ты ничего об этом не спрашивал. Вот тебе и не говорили.

– Да ну вас к черту, – мне захотелось что-нибудь срочно сломать, но эта комната была и без этого пустой. – И духов ваших черных тоже. Где ваши «мертвые дома»? Покончу с этим раз и навсегда. Плевать, что до вечера еще далеко.

– На них наложена печать для защиты от духов, – спокойно отозвалась она.

– Как выглядит?

– Так же, как и та, что у тебя на ладони, – с удивлением произнесла Паучиха.

Но мои кисти были чистыми. Повертев их перед глазами, ничего необычного на них так и не увидел. Или я смотрю на них не тем зрением?

Без пробитой головы входить в концентрацию было намного сложнее. Только через полминуты мне удалось это сделать.

– И что это? – Спросил я, глядя на золотистый дымящийся символ на правой ладони, из которого паутиной шли тонкие энергетические полосы вдоль всего моего торса.

– Печать для защиты от злых духов, – с удивлением проговорила она, – ты ходил все это время и не видел ее?

– Кто ее наложил? И каким образом?

– Тебе лучше знать, кто тебя трогал за ладонь.

Никто другой со вчерашнего дня не касался моей руки. Только лавочник Джуанг усиленно тряс мою ладонь. Если бы я не сбежал, этот ушлый старикан бы точно затребовал за это денег.

– Джуанг мог?

– Если я правильно помню этого человека, то мог. Но это значит еще и то, что никакой пользы от этой печати нет и ты будешь ходить с ней дня три минимум, как дурак, – сказала девушка и рассмеялась.

Вот сейчас и проверим, как эта бесполезная печать сработает на злых духов.