Текст книги "Линии судьбы. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Артем Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5: Мастер Ю

Свет закатного солнца просачивался сквозь узкое окно, окрашивая стены палаты в теплые оранжевые тона. Прошло всего несколько часов с момента, когда Феликс использовал свой дар в попытке помочь больному скверной. Он все еще ощущал сильную слабость в каждой мышце, чужое и непривычное тело отзывалось тупой болью при малейшем движении.

– Использование обеих сил одновременно полностью истощило энергетические запасы, – подумал он, делая глубокий вдох.

Третья чаша целебного отвара стояла рядом, мастер Лин настоял, чтобы Феликс выпивал по чаше каждые два часа.

– Твое тело на грани истощения, без отвара восстановление займет несколько дней, – сказал целитель.

Напиток был одновременно горьким и сладким, с металлическим послевкусием, словно на языке таял тончайший серебряный лист.

С каждой выпитой чашей эффект становился заметнее, с каждым вдохом силы постепенно возвращались, и Феликс решил использовать короткое время передышки для исследования собственных возможностей. Несмотря на усталость и ограниченное восстановление, он чувствовал, что не может терять даже минуты, осторожно опустился на пол и сел, скрестив ноги, тело автоматически приняло правильную позу для медитации.

– Память мышц, – отметил он. – Этот человек регулярно медитировал.

Закрыв глаза, Феликс направил внимание внутрь, там, где раньше он ощущал только размытый поток вероятностей, теперь открывалась сложная система энергетических каналов. Он наблюдал за их свечением сквозь закрытые веки – тончайшие линии силы, струящиеся по невидимым руслам.

Похоже на кровеносную систему, подумал он сначала, хотя, нет, скорее, на сеть. В центре этой сети, прямо над сердцем, пульсировала печать, та самая, которую искали нападавшие. Теперь, когда первый шок от ее обнаружения прошел, Феликс мог детальнее исследовать структуру. Разум бизнесмена искал аналогии в привычном мире.

– Как программное обеспечение, – пробормотал он, тут же улыбнувшись странности такого сравнения. – Хотя если я и попал в фэнтези, то непременно должен все испортить аналогиями из мира технологий.

Но сравнение казалось удивительно точным. Печать не была единым символом, а представляла собой сложную комбинацию знаков, наложенных друг на друга с математической точностью. Каждый элемент выполнял свою функцию, один отвечал за восприятие энергии, другой – за ее распределение, третий – за защиту.

По мере изучения Феликс обнаружил нечто странное – небольшой символ в форме замкнутой спирали, расположенный в нижней части печати, в отличие от четких линий остальных элементов этот казался размытым, будто недорисованным или поврежденным. Когда Феликс сфокусировал на нем внимание, по телу пробежала острая волна боли, заставившая его резко открыть глаза.

– Значит, дело не только в адаптации к новому телу, – прошептал он, восстанавливая дыхание. – Печать действительно повреждена.

Это объясняло многое: странное сопротивление при использовании силы, нестабильность контроля, болезненные ощущения. Механизм работал с неисправным компонентом. Феликс попытался снова сосредоточиться на печати, надеясь разобраться в причинах повреждения, но вспышка боли предупредила его – еще рано.

За стеной послышались приглушенные голоса, затем мягкие шаги, кто-то приближался к его палате. Феликс выпрямил спину, восстанавливая дыхание. На пороге появилась девушка в светло-сером одеянии с вышитой на вороте эмблемой – стилизованной волной, символом школы Текущей Воды. Глаза цвета дождевых облаков, точеное лицо и собранные в высокий пучок волосы создавали впечатление строгой красоты.

– Достопочтенный, – она склонилась в почтительном поклоне. – Меня зовут Юй Си. Мастер Ю просил проводить вас, как только вы будете готовы к путешествию.

– Путешествию? – переспросил Феликс, удивленный выбором слова.

– Павильон Лунного Света находится в другой части гор, – пояснила она. – Путь займет около двух часов, если мы выйдем сейчас, то прибудем до темноты.

Феликс опустил взгляд на свое слабое тело, сомневаясь, хватит ли у него сил на долгую дорогу, словно прочитав его мысли, Юй Си достала из рукава небольшой флакон из нефрита.

– Мастер Лин передал для вас эликсир горного женьшеня, он поддержит ваши силы в пути.

Феликс кивнул с благодарностью и принял флакон, жидкость внутри светилась мягким янтарным светом.

– Позвольте задать вопрос, – произнес Феликс, пытаясь сориентироваться, – почему ученик мастера Ю, Лян, не пришел?

Тень замешательства промелькнула на лице девушки.

– Старший брат Лян отправлен с важным поручением, – ответила она после короткой паузы. – Ситуация в школе обостряется.

В этих словах Феликс уловил беспокойство. То, что Лян отсутствовал, могло означать ухудшение общей ситуации. Он кивнул, давая понять, что готов следовать за ней.

Выпив содержимое флакона, Феликс почувствовал мгновенный прилив сил, тепло разлилось по конечностям, даже дышать стало легче. Это было не полное восстановление, но достаточное, чтобы преодолеть предстоящий путь.

Путешествие в школу Текущей Воды оказалось серьезным испытанием даже с поддержкой эликсира. Сначала они спускались по извилистым каменным тропам храмового комплекса целителей, затем пересекли узкую долину, покрытую высокой травой серебристого оттенка, и начали подниматься по противоположному склону.

Горный воздух становился все прохладнее и разреженнее. Феликс ощущал, как с каждым шагом его дыхание становится тяжелее, а ноги наливаются свинцом. Юй Си двигалась с кошачьей грацией, едва касаясь земли и не сбивая дыхания даже на самых крутых участках. Она периодически останавливалась, позволяя ему перевести дух, и ни разу не выказала нетерпения.

– Вы хорошо держитесь для человека, едва оправившегося от таких ран, – заметила она во время одной из таких остановок.

Феликс лишь кивнул, экономя силы, он использовал эти паузы, чтобы не только восстановить дыхание, но и изучить окружающий мир. Величественные горы, покрытые у подножия хвойными лесами, а выше – серебристыми туманами, уходили к горизонту. Где-то вдалеке виднелись очертания еще одного храмового комплекса, возможно, другой школы.

– Сколько всего таких школ существует? – спросил он, когда они продолжили путь по узкой тропе, ведущей через горный перевал.

– Множество великих школ стоят на страже мира с древних времен, – ответила Юй Си. – Наша школа Текущей Воды учит искусству гармонии с потоками мироздания. В горах вокруг есть еще школы Пути Небесного Ветра; Пылающего Разума; Каменного Сердца.

Последняя часть пути оказалась самой сложной – крутой подъем по высеченным в скале ступеням. К тому времени, когда они достигли широкой каменной площадки перед воротами школы Текущей Воды, солнце уже опускалось к горизонту, окрашивая облака в темно-золотые тона.

Феликс остановился перед массивными воротами из потемневшего от времени дерева, украшенными искусной резьбой в виде волн и водоворотов. Две статуи драконов охраняли вход, их глаза, казалось, следили за каждым движением.

– С возвращением в школу Текущей Воды, – Юй Си изящно поклонилась, приглашая его войти.

За воротами открывался целый мир – террасы и павильоны, спускающиеся по склону горы, соединенные между собой каменными мостиками и лестницами. Вода была повсюду – журчащие ручьи, маленькие водопады, искусственные озера с лотосами. По мере их продвижения через территорию школы Феликс отмечал детали, складывая их в общую картину мира. Обитатели школы двигались с едва заметной тревогой, разговоры стихали, когда они проходили мимо, взгляды следили с настороженным любопытством. Старшие ученики спешили между павильонами, сжимая в руках свитки с печатями. В воздухе витало ощущение приближающейся опасности.

Здесь идет подготовка к чему-то серьезному, подумал Феликс, замечая, как нити вероятностей вокруг сгущаются и переплетаются все сложнее, и это связано со скверной.

Павильон Лунного Света располагался на террасе школы, к нему вела отдельная извилистая лестница, каждая ступень которой была украшена резными изображениями фаз луны. Воздух становился прохладнее, наполнялся влажностью и едва уловимым ароматом горных трав. С каждым шагом вверх ощущение присутствия чего-то необычного усиливалось, нити вероятностей здесь казались более плотными, более осязаемыми.

Когда они преодолели последний подъем, солнце уже касалось горизонта, окрашивая небо в оттенки пурпура и золота. Перед ними открылась поразительная картина – павильон Лунного Света парил над обрывом, поддерживаемый только тонкими каменными колоннами, казавшимися слишком хрупкими для такой конструкции.

Сам павильон был изящным восьмиугольным строением с крышей, изогнутой подобно крыльям птицы, стены, выполненные из какого-то полупрозрачного материала, мерцали в лучах заходящего солнца, создавая впечатление, будто здание соткано из затвердевшего света.

– Мастер ожидает вас внутри, – Юй Си остановилась у входа и почтительно склонила голову. – Будьте осторожны в словах, у стен бывают уши, а у скверны – глаза.

Это предупреждение прозвучало неожиданно, заставив Феликса внимательнее взглянуть на девушку. Было ли это обычным предостережением или попыткой намекнуть на что-то большее? Нити вероятностей вокруг нее оставались ровными и спокойными, не выдавая скрытых мотивов.

– Благодарю за предупреждение, – кивнул он и, сделав глубокий вдох, шагнул через порог.

Юй Си удалилась.

Внутреннее пространство павильона оказалось больше, чем можно было предположить снаружи. Воздух здесь дрожал от едва заметного напряжения, словно в помещении скопилось статическое электричество. Пол, покрытый темными деревянными досками, отполированными до зеркального блеска, отражал янтарный свет многочисленных светильников, похожих на парящие в воздухе капли застывшего солнца.

Нити вероятностей здесь вели себя странно, они не просто струились в пространстве, а образовывали сложные геометрические фигуры, пульсировали и вращались вокруг невидимых осей. Феликс никогда не видел подобного узора, казалось, сама реальность здесь была более пластичной, готовой к изменениям.

В центре комнаты на простой циновке из плетеного тростника сидел человек. Мастер Ю, а это был, несомненно, он, казался одновременно и обычным, и нет. Невысокого роста, худощавый, одет в простые темно-синие одежды без украшений, он выглядел как обычный пожилой человек, которому можно дать лет семьдесят. Длинная серебристая борода лежала на груди, а кожа на руках и лице напоминала пергамент, тонкая, но удивительно прочная на вид.

Его глаза были закрыты, но Феликс чувствовал, что мастер не просто осознаёт его присутствие, но и видит сквозь все слои реальности.

– Присаживайтесь, – голос старика звучал спокойно, но с такой глубиной и внутренней силой, что вибрировал в самом сердце. – Путь был долгим, но наш разговор будет длиннее.

Феликс опустился на вторую циновку, расположенную напротив мастера, с этого расстояния он мог лучше рассмотреть детали – на запястьях старика виднелись тончайшие линии татуировок, напоминающих схемы энергетических каналов. Пальцы, несмотря на возраст, выглядели сильными и гибкими, с длинными ногтями, похожими на нефритовые пластины.

– Ваше восстановление идет быстрее, чем ожидалось, – произнес мастер Ю, все еще не открывая глаз. – Значит, вы действительно особенный.

Последнее слово прозвучало с едва заметной интонацией, которую Феликс не смог точно расшифровать, было ли это одобрение, любопытство или предостережение?

– Я благодарен за заботу и лечение, – осторожно ответил Феликс, выбирая нейтральный тон. Он решил следовать простой стратегии: не лгать, но и не раскрывать всей правды. – Мастер Лин искусный целитель.

– Да, он сохраняет верность традициям, – кивнул старик. – Но сегодня традиционные методы терпят поражение перед лицом новой угрозы. Не так ли?

В этих словах Феликс уловил намек на его нетрадиционный подход к лечению больного скверной. Выходит, мастеру уже доложили о каждом его шаге. Перед ним явно был человек, контролирующий многие нити в этом месте.

– У каждой традиции есть слепые пятна, – осторожно ответил Феликс. – Иногда требуется свежий взгляд.

Губы мастера Ю дрогнули в легкой улыбке.

– Свежий взгляд… – повторил он задумчиво. – Хорошее определение, особенно для того, кто смотрит глазами из другого мира.

Эти слова прозвучали подобно грому. Он не говорил никому о своем истинном происхождении. Как мастер Ю мог знать? Феликс попытался сохранить невозмутимое выражение лица, но по изменению нитей вероятностей вокруг него понял, что его замешательство было замечено.

– Не беспокойтесь, – мастер поднял руку в успокаивающем жесте, – ваша тайна останется тайной. Пока.

С этими словами мастер Ю открыл глаза, и Феликс почувствовал, как холодок пробежал по спине. Радужка старика была полностью белой, без зрачка и всего того, что присуще человеческому глазу. Но в глубине этой молочной белизны мерцали крошечные символы, похожие на элементы печати, постоянно меняющиеся, перетекающие друг в друга в бесконечном танце форм и значений.

Эти глаза не просто смотрели, они читали саму суть бытия. Феликс почувствовал головокружение, словно заглянул в бездну, полную звезд, он непроизвольно подался назад, и его дыхание на миг сбилось.

– Прошу прощения, – мастер Ю моргнул, и странный эффект немного ослаб. – Иногда я забываю, насколько непривычным может быть мой взгляд для непосвященных.

Феликс с трудом восстановил самообладание. Его аналитический ум лихорадочно перебирал варианты: бежать некуда, сражаться бессмысленно, лгать бесполезно. Оставалось только одно – играть по правилам, которые он не до конца понимал.

– Полагаю, вы знаете обо мне больше, чем я сам, – произнес он, сменив тактику.

– Я знаю не о вас, – поправил мастер Ю, – я знаю о человеке, чье тело вы занимаете. О печати, которую вы носите. И о том, чья аура окутывает вас подобно плащу из золотого света.

Он сделал паузу, внимательно наблюдая за реакцией Феликса, затем продолжил:

– Позвольте поприветствовать вас в нашем мире, чемпион Фортуны.

Эти слова прозвучали как приговор и как благословение одновременно. Феликс почувствовал, как нити вероятностей вокруг них сгустились до предела, образуя неразрывную паутину, связывающую его судьбу с этим странным человеком и этим загадочным миром.

Мастер Ю улыбнулся, словно услышав его мысли.

– У нас впереди еще долгий разговор, – сказал он, жестом приглашая Феликса устроиться удобнее. – Но прежде чай. В нашем мире важные разговоры всегда начинаются с чая.

Юй Си, проводившая его до павильона, почтительно поклонилась мастеру и удалилась, оставив их наедине.

Глава 6: Чжан Вэй

После длительной чайной церемонии, которая, как понял Феликс, была не столько ритуалом, сколько первым уроком концентрации, мастер Ю отставил изящную чашку из полупрозрачного нефрита. Тонкий аромат горного чая все еще витал в воздухе, смешиваясь с запахом старого дерева и благовоний.

– Теперь, когда мы покончили с формальностями, – произнес старик, – можно перейти к сути.

Феликс внимательно изучал мастера Ю через паутину вероятностей, вокруг него нити судьбы сплетались в удивительно чёткий, небесно-голубой узор – признак человека, полностью осознающего свой путь и свои цели. В своей прежней жизни бизнесмена Феликс видел подобную кристальную ясность только у тех, кто точно знал свое предназначение.

– Вы знали, что я приду, – это не было вопросом.

– Скажем так, я видел вероятность вашего появления, – мастер слегка наклонил голову. Свет от парящих над столом светильников создавал причудливые тени на его морщинистом лице. – Как и вероятность того, что именно вы унаследуете печать моего лучшего ученика.

– Чжан Вэй, – имя само сорвалось с губ Феликса, всплыв из глубин памяти этого тела, произнеся это, он почувствовал странное покалывание в груди, где располагалась печать. – Его звали Чжан Вэй.

– Да, – в голосе старика послышалась печаль, его белые глаза на мгновение потускнели. – Он был одним из самых одарённых практиков своего поколения. И одним из первых, кто понял истинную природу скверны.

Феликс почувствовал, как печать в его груди отозвалась на эти слова теплом, разливающимся по всему телу, словно глоток крепкого вина. Воспоминания прежнего владельца тела начали проступать чётче: долгие часы тренировок в зале с бамбуковым полом, эксперименты с различными комбинациями печатей, написанных серебристыми чернилами, напряжённые дискуссии с учителем до поздней ночи…

– Скверна, – произнёс Феликс медленно, пытаясь соединить обрывки памяти тела с собственными наблюдениями, – она как-то связана с вероятностями, верно? Я видел это, когда пытался помочь больному. Когда обычное лечение применяли, скверна только усиливалась, словно традиционные методы становились неправильными.

– Именно, – мастер Ю поднял руку, и в воздухе между ними соткалась светящаяся модель реальности, похожая на ту, что Феликс видел в своём первом разговоре с Фортуной. Тонкие золотые нити переплетались, образуя сложную, но гармоничную структуру. – Наш мир основан на балансе возможностей. Каждая школа, каждое направление развития – это путь к гармонии с определённым аспектом реальности. Школа Текущей Воды учит находить путь наименьшего сопротивления, подобно воде, огибающей препятствия. Но скверна…

Он сделал жест, и в модели появились тёмные пятна цвета запекшейся крови, искажающие узор энергетических линий.

– Скверна нарушает саму структуру вероятностей. Она не просто заражает тело или дух, она искажает возможности развития, запирает потенциал, превращает гармонию в хаос.

– Поэтому обычное лечение не помогает, – понял Феликс, – оно работает только с энергией, но не с вероятностями.

На мгновение деловая часть разума Феликса возмутилась абсурдностью происходящего – войны миров, древние печати, вероятностная магия. Но затем он вспомнил своё путешествие сюда, глаза Фортуны и то, как чётко он видел нити вероятностей вокруг больного скверной. Реальность изменилась, и его практичный ум должен был адаптироваться к новым условиям игры.

– Именно это и понял Чжан Вэй, – мастер Ю кивнул, и на его морщинистом лице появилось выражение, напоминающее сдержанную гордость. – Он разработал особую форму печати, способную воздействовать не только на энергию, но и на сами вероятности. Печать, которую вы теперь носите.

Феликс заметил, что, несмотря на открытость разговора, мастер Ю внимательно наблюдает за каждой его реакцией, каждым движением. Это была негласная проверка, и, судя по тому, как постепенно расслаблялся старик, Феликс её проходил.

Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении силы внутри. После интенсивного опыта использования печати при лечении больного его понимание этой силы стало более глубоким, почти интуитивным, хотя он сам не до конца осознавал, откуда приходит это знание – из памяти тела или от резонанса с самой печатью. Теперь он понимал, почему печать так легко взаимодействовала с его даром, она изначально была создана для работы с вероятностями.

– Но она повреждена, – сказал он, открывая глаза, – спиральный элемент нестабилен, из него утекает энергия, словно вода.

– Да, – мастер Ю вздохнул, и морщины на его лице стали глубже. – В своей последней битве Чжан Вэй столкнулся с чем-то странным. Даже для скверны. Он успел поглотить печать, чтобы она не досталась врагу, но цена была высока.

Старик поднялся с неожиданной для его возраста грацией и подошёл к стене павильона, сквозь полупрозрачный материал, похожий на нефрит, но излучающий слабое свечение, было видно, как садится солнце, окрашивая горные вершины в оттенки красного и золотого. Далеко внизу висели облака, делая павильон Лунного Света похожим на островок в небесном океане.

– Теперь вы здесь, – продолжил он, не оборачиваясь. Его силуэт на фоне заката казался одновременно хрупким и непоколебимым, – чемпион богини Судьбы, владеющий искусством управления вероятностями. Носитель уникальной печати, способной изменять саму структуру реальности. Интересное совпадение, не находите?

– Вы не верите в совпадения, – заметил Феликс, вспоминая, как в своём прежнем мире всегда искал скрытые связи и закономерности в бизнес-процессах. Талант, сделавший его успешным там, оказался нужным и здесь.

Мастер Ю тихо рассмеялся, и этот звук напомнил Феликсу шелест бамбука на ветру.

– Как и вы, я полагаю. Нет, это не совпадение. Это подготовка.

– К чему?

Старик повернулся, и его белые глаза, в которых мерцали серебристые символы, словно заглянули прямо в душу Феликса.

– К войне, – просто сказал он, и от этого слова по спине Феликса пробежал холодок. – Войне, которая определит судьбу не только нашего мира, но и многих других. Войне с существами, способными искажать сами законы вероятности.

Повисла долгая пауза. Свет в павильоне медленно менялся, по мере того как солнце опускалось за горизонт. Светильники засветились ярче, создавая теплые островки света в сгущающейся темноте.

Феликс почувствовал, как внутри него пробуждается острое осознание масштаба происходящего. Он вспомнил слова Фортуны о существах из мира Обратной Вероятности, о грядущем вторжении. Сейчас, глядя на умудренного опытом старика, на его бесстрастное лицо, он понял: это не мистификация, не игра воображения. Это реальность, новая реальность, частью которой он стал.

– Я стар, – неожиданно сказал мастер Ю, глядя на закат. – Слишком стар для войны, которая грядёт, но я должен убедиться, что знания, собранные поколениями мастеров нашей школы, не исчезнут вместе со мной. Чжан Вэй должен был стать моим преемником, – в его голосе промелькнула боль утраты. – Теперь эта обязанность может лечь на ваши плечи.

– Вам нужно многому научиться, – мастер Ю вернулся на своё место, двигаясь с плавностью, выдающей многолетнюю практику боевых искусств. – И времени у нас не так много. Но сначала, – он достал из рукава своего одеяния небольшой свиток, перевязанный шнурком цвета индиго, – вам нужно узнать истинную историю Чжан Вэя. И понять, почему его печать оказалась именно у вас.

Свиток в руках мастера Ю излучал слабое золотистое сияние. Феликс видел, как нити вероятностей вокруг него пульсируют и переплетаются, создавая узор невероятной сложности, напоминающий струи воды в бурной реке.

– Никогда не позволю никому вернуться в те пещеры, – внезапно произнес мастер Ю, и его голос стал жестким, – там слишком опасно. Слишком много было потеряно.

Феликс не понял, к чему это сказано, но решил не прерывать мастера вопросами.

– Это последние записи Чжан Вэя, – мастер протянул свиток. – Его исследования скверны и кое-что ещё.

Когда пальцы Феликса коснулись свитка, печать в его груди откликнулась мощным резонансом, словно два камертона одной частоты. По телу пробежала волна энергии, похожая на электрический ток, только теплый и несущий не боль, а странное чувство узнавания. Перед глазами опять замелькали образы: тренировочный зал, заполненный утренним светом, в котором тени двигались в сложном танце; стол, заваленный древними манускриптами с потускневшими от времени иероглифами; тёмная пещера, стены которой покрыты светящимися символами, похожими на те, что мерцали в глазах мастера Ю…

– Осторожнее, – голос мастера Ю вернул его к реальности. – Печать пытается восстановить связь с памятью своего создателя. Это может быть слишком для неподготовленного сознания.

Феликс кивнул, чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Он осторожно развернул свиток, разглаживая желтоватую бумагу. Текст был написан изящными иероглифами, совершенно незнакомыми, но когда он сосредоточился, значения символов начали всплывать в его сознании, словно давно забытый язык, который он когда-то знал. Очередной дар от памяти тела, подумал Феликс. Или, возможно, эффект активации печати.

– Теория множественных вероятностей, – начал читать он, чувствуя, как с каждым словом растет понимание. – Исследование пограничных состояний реальности… Практики стабилизации вероятностных потоков…

– Чжан Вэй был не просто мастером боевых искусств, – пояснил старик, и в его голосе звучала гордость учителя за выдающегося ученика, – он был исследователем, теоретиком. Он первым понял, что наши традиционные техники работы с энергией лишь верхушка айсберга. Что реальность гораздо пластичнее, чем мы привыкли думать.

Читая строки, написанные рукой Чжан Вэя, Феликс внезапно ощутил волну глубокой привязанности к мастеру Ю – чувство, принадлежавшее не ему, но ставшее на мгновение частью его самого. Это было странно и трогательно одновременно – быть хранителем не только физической оболочки, но и эмоциональной памяти другого человека.

– Скверна не просто болезнь, – пояснил мастер Ю, создавая в воздухе иллюзию здорового дерева, которое постепенно искривлялось, его ветви начинали расти под неестественными углами, а листья чернели, – она искажает сам путь развития. Здоровое дерево растёт к солнцу – это самая вероятная линия развития. Но скверна делает вероятными самые неестественные, изломанные пути. И так со всем – с растениями, животными, людьми, даже с идеями и верованиями.

Феликс продолжил читать, и с каждой строчкой его понимание углублялось. Чжан Вэй создал свою печать как мост между двумя способами взаимодействия с реальностью – традиционными техниками совершенствования этого мира и чем-то, что он называл “вероятностной магией”.

– У Чжан Вэя был неукротимый исследовательский дух, – с теплотой в голосе произнёс мастер. – Он мог не спать ночами, изучая древние тексты, а затем вдруг исчезнуть на несколько дней, отправившись проверять свои теории в самых опасных местах. Многие считали его безрассудным, но я видел метод в его кажущемся безумии.

Феликс вспомнил своих лучших аналитиков из прежней жизни, тех, кто мог увидеть паттерны там, где другие видели хаос рынка. Подобная способность, видимо, ценилась в любом мире.

– Он знал, – прошептал Феликс, дойдя до раздела о множественных реальностях, – о существовании других миров, других способов управления реальностью.

– Да, – мастер Ю кивнул, и серебристые символы в его глазах на мгновение сложились в сложную фигуру, напоминающую колесо. – И именно это знание привело его к открытию истинной природы скверны. Он понял, что она не просто болезнь или порча, а вторжение чуждой формы реальности, где законы вероятности работают иначе.

Феликс дочитал до последних записей, и его сердце пропустило удар. На последней странице был детальный чертёж печати, той самой, что теперь находилась внутри него, но выглядела она иначе – более полной, более завершённой, словно то, что он носил, было лишь фрагментом.

– Повреждённый элемент, – он указал на спиральный символ на внешнем контуре конструкции. Изучая схему, Феликс заметил, что этот символ не просто деталь, он замыкал дополнительный круг, превращая печать в нечто более сложное и многомерное. – Это не просто часть печати. Это ключ? Или, может быть, – он замолчал, ощущая, что правильный ответ где-то на краю понимания.

– Ключ к чему-то, что Чжан Вэй обнаружил в своём последнем путешествии, – мастер Ю поднял руку, и в воздухе появилась карта местности, сотканная из тонких линий света. – В горах, в древнем комплексе пещер. Там он нашёл нечто, что изменило его понимание реальности. И там же он встретил свою смерть.

Феликс внимательно изучал карту, отмечая, как нити вероятностей сгущаются вокруг определённой точки, образуя темный узел, пульсирующий тревожным алым светом.

– Вы хотите, чтобы я отправился туда, – снова не вопрос, а утверждение.

Мастер Ю долго молчал, глядя на карту. Затем он поднял взгляд на Феликса, и в его белых глазах мелькнуло что-то похожее на внутреннюю борьбу.

– Я сказал, что никогда не позволю никому вернуться в эти пещеры, – медленно произнес он, – но наблюдая, как вы взаимодействуете с печатью, как реагируете на записи Чжан Вэя, – он вздохнул. – Да, я хочу, чтобы вы завершили то, что начал мой ученик. Но сначала вам нужно научиться контролировать печать. По-настоящему контролировать, а не просто использовать обрывки памяти тела.

– Сколько у меня времени?

– Меньше, чем хотелось бы, – старик поднялся и подошёл к выходу из павильона. За полупрозрачными стенами уже сгустились сумерки, и горы слились с ночным небом в единую темную массу. – Скверна распространяется всё быстрее. А существа, убившие Чжан Вэя, тоже что-то ищут, связанное с печатью.

Снаружи донеслись приглушенные голоса, мастер Ю напрягся, прислушиваясь.

– Не только скверна нас беспокоит, – тихо сказал он. – Внутри самих школ есть разногласия в том, как справляться с угрозой. Некоторые считают, что нужно усиливать традиционные методы, другие готовы искать новые пути. Вам придется ориентироваться не только в борьбе со скверной, но и в сложных политических течениях нашего мира.

Феликс поднялся, чувствуя, как внутри пробуждается знакомый азарт.

– Когда начинаем обучение?

Мастер Ю улыбнулся, и в его белых глазах мелькнуло одобрение.

– Прямо сейчас. Первый урок: как превратить свой дар управления вероятностями из инстинкта в осознанное искусство.

За окнами павильона зажглись первые звезды, а вдалеке раздался звук гонга, возвещающий о начале ночных тренировок в школе Текущей Воды.