Текст книги "Апокалипсис 1 (СИ)"

Автор книги: Aron Bakenlly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

– Ты хоть взял литературу? – Спросила староста, когда я к ней подошёл.

Сегодня Алёна была в пальто, цвета крем-брюле, на ней была голубенькая вязаная шапочка и такой же вязаный шарфик, а чёрные кожаные элегантные перчатки скрывали её ручки.

– Честно говоря, нет… – Я сделал виноватый вид. – Давай, в библиотеку зайдём, а то реально зря к тебе попрёмся.

– Нет, ко мне мы точно не зря попрёмся! – Алёна хитро улыбнулась.

– В смысле? – Ахуел я.

– Я взяла литературу, дурила! Пошли уже на остановку, а то холодно! – Девушка легонько хлопнула меня по балде, и мы пошли на автобус.

Ждали мы транспорт около пятнадцати минут. Всё это время мы, в основном, молчали. Алёна иногда что-нибудь говорила, типа «блин, я уже окоченела!», а я отвечал «да, я тоже». Не знаю, может, ей стоило рассказывать по памяти все анекдоты от Пахома, которые я прочитал ещё в первый день, как мне подарили их на днюху, но я как-то волновался, боялся ляпнуть что-нибудь не то. Поэтому и молчал.

Наконец, автобус подъехал. Мы зашли внутрь, и обнаружили, что там толкучка.

– И я так каждый день езжу! – Проговорила староста, усмехнувшись и потянулась за картой.

– Ужас какой! Я обычно, если вижу, что мест нет, заставляю Лёху вставать на карачки и сажусь к нему на спину, при этом заставляя его называть меня повелителем. – Проговорил я, но заметил, что девушка увлечена тем, чтобы передать за проезд.

«Пиздец, такая шутка и под сраку пещерному троллю улетела…» – С грустью подумал я.

– Макс, ты передавать будешь? – Алёна повернулась ко мне, и автобус неожиданно затормозил, отчего девушка прямо прижалась своим лицом к моей щеке.

Я ощутил её волшебный парфюм с нотками клёна и грецкого ореха, а хуец при этом встал по стойке смирно.

– Ой, извини, Макс! – Девушка невинно улыбнулась. – Не убила?

– Нет, но в штаны я уже успел наложить. К таким аттракционам я не привык.

– Аха-ха! – Алёна мило усмехнулась и напомнила, что надо за проезд передавать.

Через двадцать минут автобус немного стал свободней. А через сорок минут, мы смогли сесть, правда, ненадолго. Через две остановки надо было выходить. За это время мы немного поболтали об учёбе и предстоящей курсовой. Я даже шутканул, что наш препод – пропитый алкаш с двадцатилетним стажем. А девушка ответила, как чувствовала на первой парте, что от него несёт перегаром. Затем мы, наконец, вышли и потопали до её дома, который находился далеко за старыми и обдрипанными пятиэтажками.

Наконец, мы достигли места назначения, и оказались в квартире девушки. Пустая пяти… шести… десяти-комнатная хата, размером чуть ли не с весь этаж, казалось, уже не могла меня удивить, но вновь удивила. При этом я заметил, что пол тёплый, то есть там был подогрев, блять! Интересно, почему в прошлый раз его не было? Или я просто не заметил?

– Чай, кофе будешь? – Спросила девушка.

– Эээ… Да не… ничего, спасибо…

– Уверен? У нас кофемашина такой охрененный капучино делает с бельгийскими сливками, что ты ничто подобное даже в кофейнях не встретишь!

– Ладно, убедила. Один капучино. – Кивнул я, проходя внутрь квартиры.

– Сладкое ешь?

– Мне сладкой бородки Алексея на весь день хватает, лишь я его с утра увижу. Так что поверь, мне достаточно. – Ответил я.

– Ха-ха-ха! – Алёна расхохоталась и, надев тапочки, убежала в сторону, наверное, кухни.

«Наверное, кухни»…

Да, я был тут раньше. И да, я блять, уже не помню, где тут кухня, а где сортир. Наверное, придётся снова испытать ту неловкую ситуацию, когда буду спрашивать девушку про туалет. Я прошёл за Алёной и оказался в просторной кухне. Девушка достала какие-то две небольшие зелёные фирменные кружки, две капсулы и загрузила в машинку. Налила молока или сливок, поставила кружку и запустила её. После этого Алёна расправила волосы, как-то загадочно вздохнула и посмотрела на меня.

– Знаешь, я заебалась.

Честно говоря, с такого откровения я немного охуел.

– В плане? – Удивлённо воскликнул я.

– То пять, то шесть сраных пар. И так три дня подряд! А ты не устал?

– Аааа… ну, да, есть такое. Терпеть не могу эту неделю.

– Я тоже. Вообще, кто мог додуматься на третьем курсе делать столько занятий? А особенно, когда ты после шести пар ещё в деканат идёшь сдавать журнал, а потом ещё к куратору, то хочется умереть, честно!

– Ха-ха! Бедняжка. Но ты же сама решила быть старостой!

– Я⁈ Решила, потому что никто не захотел. Потому что я просто поняла, что если не я, то никто. А так хотелось, чтобы не было проблем у нашей группы с самого начала!

– Ого, какой высокий поступок! Я не думал об этом. Всегда жил с мыслью, что тебе это нравится.

– Вот видишь! Иногда надо общаться с людьми, чтобы знать больше! – Девушка улыбнулась, достала чашечку с кофе и протянула мне.

– Спасибо. – Проговорил смущённо я и сделал глоток.

Ебать, как это было вкусно! Господи, если бы это кофе было мочой единорога, то я бы, блять, нашёл его и начал ему сосать до тех пор, пока он не захотел бы ссать. Это было просто невиданное блаженство.

– Ну, как? – Спросила Алёна, поставив свою кружку в кофемашину и взглянув на моё блаженное ебло.

– Знаешь, ничего прекраснее я никогда в жизни не пробовал. Даже, когда слизывал сметану с жопы бомжихи.

– Фу, Макс! Какой ужас! – Проговорила Алёна, но улыбка с её лица не исчезла. – Как тебя вообще твоя команда терпит?

– Ты про нашу пати?

– Ага!

– Ох, как же всё легко и быстро распространяется-то, когда с сестрой твоей однокурсницы встречается болтливый вафлемяс.

– А что такого? Это был секрет?

– Да не то, чтобы… – Я отхлебнул ещё кофе из кружки и снова ощутил невероятное блаженство.

– Ну, вот!

– И ты всех знаешь? Людей в пати?

– Знаю, что у вас там пять парней и две девушки. Ну, мне этого и достаточно! Зачем какие-то подробности? – Алёна взяла и кружку и тоже отхлебнула из неё.– Ах, как я его обожаю.

– Да, кофе просто огонь. Энергетики по сравнению с ним просто моча динозавра.

– Фу, энергетики! Как эту гадость можно пить?

– Не знаю, я пью. Нормально так бодрит.

– Ага, и организм убивает. Не пей ты эту фигню!

– Говоришь, как моя мама. – Усмехнулся я.

– Ха-ха! Значит, твоя мама не глупая женщина! Пошли, я тебя провожу в мою комнату, а сама пока переоденусь. Тебе тапочки дать?

– Нет, спасибо, мне и подогрева от пола хватает! – Отмахнулся я.

– Ну, смотри. Если замёрзнешь, могу дать кофту отца.

Я вспомнил, как девушка говорила, что её батя готов расчленить любого, кто будет проводить с ней время, и решил, что его кофтой не воспользуюсь даже, если в квартире Алёны наступит абсолютный ноль.

Комната девушки была большой. Тут было много всякой интересной херни, которую я принялся разглядывать, когда она удалилась. Тут были какие-то фигурки животных, судя по всему, из какого-то мультика. Были какие-то мягкие монстрики, которые стояли тоже на полочке. Был целый шкаф с книгами. На стене висели напечатанные фотографии с разными местами нашего города, пейзажами, а также двух сестрёнок – самой Алёны и Лии. Напротив окна висела большая картина с абстрактным изображением, судя по всему, деревьев. Потому что именно деревья я увидел в этой картине. На столе я заметил зарисовки. Тут, в основном, были какие-то композиции цветов. На одной я даже увидел череп, из которого росли подснежники. Под ней я увидел подпись, которая была сделана почерком Алёны «главное, чтобы снег растаял в голове». Я осторожно провёл рукой по наброску. Не знал, что Алёна рисует. Она была права: надо общаться с людьми, чтобы знать о них больше. Наверное, я на правильном пути. Если она мне так интересна, то это отличный повод узнать девушку получше.

– Нравится? – Услышал я голос и чуть не подпрыгнул.

– Блин, я немного погрузился в свои мысли. Да, это круто. Не знал, что ты умеешь рисовать.

– А я и не умею! – Алёна улыбнулась. – Эти каракули так, для души. Больше всего я люблю фотографировать. Даже думала идти на фотографа, но отец сказал, что это не профессия, и надо заниматься чем-то более реальным.

– Строгий у тебя отец, однако. – Заметил я.

– Какой есть! – Девушка пожала плечами.

– И всё же рисунки отличные! Не пробовала выкладывать их в интернете?

– Нет. И пробовать не хочу! – Девушка прошла мимо книжного шкафа и взглянула в окно. Затем она повернулась ко мне и указала на свою розовую футболку с какими-то шариками. – Извини, в майке мне будет холодно, поэтому решила надеть футболку.

– Эм, да мне без разницы… Ну, в смысле, как тебе удобней! – Проговорил я, не понимая, к чему она клонит.

– Ты не огорчён, что не сможешь попялиться на мои сиськи?

Я впал в ступор на пару секунд. Мне казалось, что это прозвучало с каким-то укором, и не понимал, почему Алёна об этом заговорила. Но осознание пришло ко мне молниеносно.

– Чёрт, ты слышала…

– Ага! – Девушка расплылась в хитрой улыбке. – Стояла прямо за тобой с Лёшей, пока вы выходили из лекционки.

– Блять… как же всё неловко получилось-то… – Я почесал затылок и, кажется, покраснел. – И ты всё слышала?

– Про сиськи точно слышала! – Ответила староста.

– Забудь!

– Теперь точно не смогу! – Усмехнулась Алёна и замолкла.

Я как-то не заметил, что мы оказались так рядом друг к другу. Это она незаметно шла ко мне или я? Какая уже разница… Неужели, мы сейчас поцелуемся? Я молчал, Алёна молчала. Мы просто смотрели друг на друга и чего-то ждали. Я, как парень, должен был сделать первый шаг, но я не делал. Я очень волновался. Сердце выпрыгивало из груди, ноги подкашивались лишь при одной мысли о том, что я сейчас могу поцеловать эту прекрасную девушку. Когда молчание стало неприлично долгим, Алёна всё же сдалась и проговорила:

– Нас курсовая ждёт так-то! Не хочешь приступить, а?

– А, да… курсовая… Временами я подумываю о том, чтобы сдать этому алконавту сорок пустых страниц, в середине которых вложу стольник на опохмел.

– Ха-ха-ха! – Девушка рассмеялась и пригласила меня за стол, убрав при этом свои интересные рисунки.

Не знаю, сколько прошло времени, но учёба нас загрузила. Мы редко общались на отвлечённые темы, все наши разговоры были о математической статистике. Иногда Алёна спрашивала: «А ты уверен, что это надо добавлять?" А я же отвечал: 'Если оно, блять, есть в учебнике, то хуле бы не добавить?»

– Дэ икс на дэ игрек равно эф игрек зависимое от игрека и делённое на эф икс зависимое от икс. Допустим, если обратная функция преобразования икс равно тэ зависимое от игрек, тогда производная от тэ, зависимое от игрек равно… – Диктовал я, пока Алёна вводила это в нашу курсовую. Мы продвинулась на три страницы, что было хорошим успехом.

– Давай, передохнём. – Предложила староста. – А то у меня уже мозги поплыли.

– Хм, давай. И как будем отдыхать?

– А как ты хочешь? – Девушка сузила глаза и посмотрела на меня. При этом её лицо как-то странно приблизилось к моему.

– Я бы сказал, что можно было бы поиграть в теннис, но за свою жизнь я играл только в пеннис… – Решил шуткануть я. – Да и теннисного корта у меня нет.

– А пеннисный, типа есть? – Ответила та и приблизила лицо ещё поближе к моему.

Вновь нависло молчание. Я судорожно соображал, чтобы ещё спиздануть. Хотя понимал, что, походу, мы сейчас, наконец, поцелуемся. Это неминуемо шло, и это должно было произойти.

«Ну, мужик, бери себя в руки и сделай это!» – Скомандовал я себе.

– Знаешь, Алёна, ты, может, и ахуеешь, но я сейчас хочу… – Начал было я, но меня прервали.

– Эй, вы чем тут занимаетесь? – Услышал я знакомый до боли голос.

Мы с Алёной подпрыгнули и отстранились друг от друга. В дверях стояла Лия.

– Математической статистикой, ты-то настолько тупая, что даже слов таких не знаешь! – Заметила Алёна.

– Зато я знаю слова «пошла в жопу» и «не умничай». – Усмехнулась та. – Вы хоть ели?

– Да, кстати, не хочешь поужинать? – Алёна взглянула на меня.

– Конечно же он хочет, особенно, если мы сейчас пожарим мяса с картошкой и луком. А ты бы могла тут не охмурять парня, а заняться реальными делами по готовке еды.

– Сестрёнка, тебя легонько послать или прям так жёстко, что ты потом всю ночь плакать будешь? – Спросила ласково Алёна.

– Плакать я буду только над осознанием, что моя сестра любит корчить из себя умную, но на самом деле ничуть не умнее пробки от бутылки. Ладно, я пока пойду переоденусь, а вы продолжайте сосаться. Только недолго, а то ужин надо готовить. – Лия исчезла в дверях.

– Ты извини её, она немного тупенькой родилась. – Проговорила раскрасневшаяся девушка. – Врач её уронил при родах головой о кафель.

– Аха-ха-ха, блять! Как же я обожаю близнецов. Вы можете друг друга обсирать, и при этом любите друг друга при любых обстоятельствах!

– Так же можно делать с любым человеком, если считаешь его родственной душой. – Заметила Алёна.

– Да, наверное… Но, как таковой родственной души у меня никогда не было. Лёха крутой друг, но обычно, когда его обсираешь, он крякает и надувается, как геморрой. А когда я ему показал песню группы «Пьяный дед мороз детям подарил навоз», то он вообще сказал, что я ебанутый.

– Ха-ха! Обязательно покажешь мне потом эту песню. Ладно, я пойду чистить картошку. Ты же останешься на ужин?

– А отец твой, случаем, скоро не должен прийти?

– Не знаю. Наверное, как замочит пару конкурентов, то вернётся. – Пожала Алёна плечами.

Я в ахуе на неё посмотрел.

– Папа не раньше девяти возвращается с работы, выдохни, дурилка! – Рассмеялась девушка. – Хочешь ещё кофе? Я знаю, что он тебе понравился!

– Эм… да, не отказался бы.

– Тогда попёрли на кухню. В задницу эту мат. статистику!

На кухне мне налили кофе и бережно усадили за стол, а затем Алёна начала чистить картошку.

– Может, помощь нужна? – Спросил смущённо я.

– Не волнуйся, Макс, с чем-чем, а с картошкой я и в одиночку могу справиться! – Алёна весело мне подмигнула.

Через несколько минут пришла Лия. На ней была домашняя милая полосатая футболка и шортики. Я старался не смотреть на жопу Лии, и смотреть на жопу Алёны, но у той были слишком необтягивающие штаны, из-за которых её сочную попку не было видно. А вот у Лии всё отлично вырисовывалось в этих шортиках, и я решил, раз уж это сёстры-близнецы, то какая разница, на чью жопу я смотрю, главное, о чьей жопе я думаю.

Девчонки весело болтали, иногда обсирали друг друга, иногда спрашивали что-нибудь у меня.

– Макс, ну, так что, какие у тебя намерения на мою сестру? – Спросила Лия, когда мы уже уселись за стол и приступили к блюду.

Я чуть не выплюнул картошку обратно в тарелку.

– В смысле «какие»⁈

– Ну, поматросить и бросить или что посерьёзнее?

– Лия, тебе когда-нибудь опрокидывали тарелку с картошкой на голову? – Ласково поинтересовалась Алёна.

– Нет, ни разу. Но зато помню, как после парикмахерской твою новую причёску облили дети с балкона. До сих уссыкаюсь, как вспоминаю твоё лицо! – Рассмеялась сестра.

– Тебя тогда тоже облили. – Заметила Алёна.

– Но лицо такое было только у тебя! – Лия усмехнулась.

– Лучше расскажи, как у тебя день прошёл! – Староста решила сменить тему, что впрочем мне очень понравилось. Я был не особо доволен тем, что меня начинают прижимать к стенке расспросами о моей симпатии к Алёне.

– У меня? Ну, эм… Сперва лекция по теории русского, потом практика по информатике, далее вышмат, и в довершение ко всему – семинар по технике перевода. Всё, что я хочу сейчас – это лечь в горячую ванную и ни о чём больше не думать. Но могу уступить её вам. Так что у вас, кстати?

– Да уж, с тобой хрен тему переведёшь… – Недовольно пробурчал я.

– Да, а вы пытались? Не заметила! Так что, Макс? Ты какой-то скромный сегодня! Когда ты трахал снеговика, то был куда раскованнее.

– Так я был и пьянее раз в десять! – Заметил я.

– Это ты его засмущала, тупица! Берёшь и прямо в лоб бьёшь. – Заметила Алёна. – Лучше бы рассказала чего интересного, например, какую ты новую песню написала.

– Ты пишешь песни? – Охуел я.

– Ага, да, так и слушай эту дуру. Не пишу я ничего! – Ответила Лия и дала Алёне лёгкий подзатыльник.

– А чего засмущалась-то, а? – Рассмеялась сестра. – Макс вот сегодня узнал, что я немного рисую. А ты у нас любишь на гитаре играть. Давай, после ужина сыграешь нам свою последнюю песню?

– Нет, спасибо, я лучше сразу голая выбегу на улицу и буду предлагать каждому сделать фото со мной на память. Позориться, так по максимуму!

– Ха-ха, я бы на это посмо… – Я резко замолчал, осознав, что сморозил хуйню. Это, конечно, весело и могло прозвучать, как шутка, но, блять, Алёна легко могла приревновать к тому факту, что я хотел бы посмотреть на голую Лию, а не на неё. Хотя… Блять, о чём я думаю? Девки же меня троллят!

– А чего замолчал, а? – В глазах Лии сверкнул недобрый огонь.

Алёна внимательно на меня смотрела, и я не мог понять: это укор в её взгляде, разочарование или весёлая искорка.

– Да я это… Подумал, что если Лёха выбежал бы голым на улицу и предложил кому-нибудь с ним сфоткаться, то люди первым делом вызвали бы службу по поимке агрессивных свиней, и его увезли либо на свиноферму, либо в зоопарк… – Решил отшутиться я.

– Ха-ха, как же ты не любишь своего друга. Что бы он сказал, будь тут? – Спросила Лия.

– Наверное, как всегда. Разрыдался бы и убежал домой. – Пожал я плечами.

– Вот Лёша, к слову, распиздяй. – Заметила Алёна. – Извини, Макс, но по-другому сказать не могу. Ладно, что учится он неважно, но, блин, мог бы почаще ходить. Я постоянно в деканате только и выслушиваю за него! Ещё и отмазывать пытаюсь!

– Да чё тут отмазывать? Говоришь, что он налопался несвежих сосисок и теперь собирает паззл из коровы в своём унитазе. Это будет канать на каждый день.

Девчонки так и прыснули. Затем тема как-то плавно перешла к Лии (видимо, Алёна всё же смогла потушить её бдительность).

– У тебя как там с твоим возлюбленным?

– Шварцнеггер младший предложил сгонять на лыжный курорт на каникулах. С нами пойдёшь?

– Чтобы смотреть, как вы сосётесь там постоянно, вместо катания? – Усмехнулась Алёна.

– Бери Макса, будем на пару сосаться!

– А почему Шварцнеггер младший? – Усмехнулся я, а заодно снова отвёл тему от нас с Алёной.

– Ты его видел? Накачался, как камаз. Банки такие, что я их обеими руками обхватить не могу. Дурак перекачанный! – Лия закатила глаза.

– Ой, вот не говори, что тебе не нравится!

– А ты не говори, что не знаешь, что мне нравятся дрищи! Ну, ладно, там немного подкачаться, но чёрт, дебил вообще из спорт-зала не вылезает!

– Впервые вижу девушку, которая возмущается, что встречается с парнем в хорошей форме! – Заметил я.

– Ой, у каждого свои предпочтения. – Лия пожала плечами. – Вот тебе какие девушки нравятся?

– Эм… – Я задумался.

– Начнём с того, к кому больше душа лежит: к блондинкам или брюнеткам?

– Честно говоря, больше к лысым. Как Брюс Уиллис!

Девки снова прыснули.

– Ладно, тогда я сегодня же побрею Алёну. А заодно со смеху помру, глядя на это! – Усмехнулась Лия.

– И тогда твоё тело будут искать очень долго… – Проговорила староста и подмигнула мне.

Это подмигивание как-то приятно прошло через мою грудную клетку и коснулось сердца. Хоть я всё ещё считал, что девчонки меня троллят, но, сука, мне казалось, что ещё вполне возможно, мы с Алёной сегодня поцелуемся, пока на заднем плане Лия будет кричать «Горько!»

Наконец, ужин был закончен. Я поблагодарил сестрёнок, и заметил, что мне пора.

– Торопится в свою игру скорее! – Прокомментировала мою спешку Лия.

– Вообще мне надо успеть купить десять бургеров, чтобы когда я проходил мимо Лёхиного подъезда, он не выпрыгнул из окна и не начал меня кусать.

– Ха-ха! А почему десять? – Спросили в один голос сестры.

– Именно столько необходимо поочерёдно кидать ему в рот, пока я не достигну подъездной двери и не буду в безопасности.

– Ха-ха! А я Лёше завтра всё расскажу! – Усмехнулась Алёна.

– Ага, ещё расскажи, как мы чуть не пососались! – Выпалил я, и тут же чуть не ебанулся башкой о стену.

«Нахуя⁈ Нахуя⁈ Нахуя⁈» – Начали истерично кричать голоса в моей голове.

– О, так я не прогадала! – Усмехнулась Лия.

Алёна же молча и вопросительно взглянула на меня. Я при этом раскраснелся, как рак, выдохнул и начал мямлить:

– Я… блять, хуйню спизданул… Иногда у меня переклинивает… С бобрами в шахматы играть – это вам не с гроссмейстером… простите… я… оооо… фургончик с мороженым проехал! – Я сделал наигранный взгляд, провожающий фургончик, а затем выскочил в подъезд без обуви.

Честно говоря, мне сейчас было так похуй, что я просто собирался так топать домой. Я рванул на лестницу и успел преодолеть один этаж в носках, пока не услышал крик одной из сестёр сверху.

– Макс, а ботинки ты не забыл?

– Да у меня с собой… – Крикнул в ответ я и преодолел ещё один этаж.

Хуй знает, что я нёс, блять, но я настолько ахуел со своего кринжового выхода, что вообще не хотел больше никогда сюда возвращаться.

– Да стой ты, придурок! – Сверху слышался смех. – Макс, это у тебя приколы такие? Ты же даже не пил!

– Я слышу, как меня зовёт призрак оперы! И я не могу не откликнуться на его зов. Если надо насрать в виолончель, то эта работёнка только для меня!

– Аха-ха! Макс, дурилка, стой.

Так мы бежали ещё несколько этажей, пока я своими носками не собрал всю грязь подъезда. Алёна тем временем меня настигла с ботинками в руках. Лицо её было красное, но по-прежнему красивое. Она тяжело дышала, но я ощущал всё тот же её парфюм, и мне становилось хорошо.

– Ты дебил, конечно! – Проговорила Алёна с улыбкой до ушей.

– Да полный, честно говоря. Такую хуйню спиздануть.

– Так ты из-за этого? Господи, да Лия весь вечер только об этом и балаболила.

Я вытер проступивший пот со лба и взглянул в стену.

– Алёна, я иногда несу хуйню. Я просто, блять, не знаю, ну, типа, я не знаю, что хуйня, а что не хуйня…

Девушка поставила ботинки на пол, а затем подняла ко мне очень серьёзное лицо.

– И что? Долго думать будешь, что хуйня, а что нет? – Спросила строго она.

– Да пошло оно всё нахуй! – Проговорил я, дрожа всем телом, а затем обхватил девушку за плечи и поцеловал.

Похуй уже, что будет. На крайняк можно сказать, что я просто решил пошутить. Конечно, на правду это будет тянуть слабо, но какая уже, в пизду, разница?

Поцелуй с Алёной был сравним с прыжком суицидника с обрыва с примотанным к телу троссом. Вроде ты и надеешься, что тросс не выдержит, и ты разобьёшься, но всё равно понимаешь, что велика вероятность того, что ты просто обделаешь штаны.

Целовались мы, наверное, минуты две или три… Нет, пизжу. Я не знаю, сколько мы целовались. Вообще. Потому что время то ли замедлилось, то ли ускорилось, я попал в безвременную петлю, где мгновения вырастали в тысячелетия, а века распадались на миллисекунды. Я знал только одно: я хотел не заканчивать это и не видеть её реакцию. Но нам всё же пришлось прервать этот процесс, потому что, как мне показалось, он всё же длился непростительно долго.

– Господи, ну, и долго же ты к этому шёл, мудак! – Алёна нежно толкнула меня в грудь. – Я уже сбилась со счёта, сколько тебе намёков подала! А всего-то оказывается, надо было тебя выгнать без обуви на площадку!

– Ну, я мужик. Я туго понимаю намёки. – Пожал я плечами. – Всегда есть шанс того, что ты оттолкнёшь меня и скажешь «Что ты себе позволяешь?»

– Макс. Я видела, как ты голый трахал снеговика. Как думаешь, я бы сказала тебе такое, если бы ты меня просто поцеловал?

Неожиданно я расхохотался. Алёна тоже засмеялась. Так мы стояли на лестничной клетке, подшучивая друг над другом и слушая наше учащённое дыхание после поцелуя. Наконец, Алёна сказала, что этого было недостаточно, и необходимо продолжить нашу курсовую по поцелуям в следующий вторник. На мой ироничный вопрос «Что с мат. статистикой», она весело ответила: «да в пизду её, купим преподу чекушку и заработаем по троечке!»

Домой я шёл в невероятных чувствах. Я сделал это! Я поцеловал Алёну! Господи, мне непременно нужно рассказать об этом Лёхе. Может, он даже порадуется за меня…

* * *

Примерно через час я был возле своего дома. Есесна, я пошёл первым делом к Лёхе.

– Макс, я сдал на троечку! – Радостно закричал друг и стал скакать вокруг меня так, что ходуном пошёл весь дом.

– Лёха, успокойся. – Попросил я парня. – А то, глядишь, ещё землетрясение вызовешь. Троечка – это хорошо, но пососаться с Алёной, наверное, получше будет?

Лёха фыркнул так, что в меня полетели все его сопли:

– Бля, прости!

– Пиздец, ты карапузик, тебе только с намордником ходить!

– Ну, а чего ты меня так смешишь? Скорее я поцелуюсь с Ритой, чем ты с Алёной. Я, блять, так и думал, что ты это скажешь, чтоб я обзавидовался. Хе-хе.

– Лёш, лепёшка ты меня с фекалиями, почему ты настолько уверен, что это невозможно?

– Макс, потому что тебе просто не может так постоянно везти с женщинами!

– Но факт остаётся фактом. Я поцеловал Алёну.

– Ну, нет же, нет! Макс, хватит! Ты же врёшь?

– Врёшь только ты, когда обещаешь сбрить эту мерзкую бородку, а по итогу, всё равно ходишь, как чушпан! – Усмехнулся я.

– Я никогда не обещал этого сделать! – Заметил друг.

– А стоило бы! Это был бы верный шаг к тому, что однажды ты её всё-таки сбреешь. В любом случае, хочешь верь – хочешь не верь, но с Алёной мы поцеловались. Причём прямо в подъезде.

– Блять… Да нет же! Ну, я не могу в это поверить. Ты реально меня не разыгрываешь?

– Реально.

– Прям точно?

– Точно.

– Абсолютно?

– А то!

– Неееееееет! – Взвизгнул друг, упал на пол и стал хныкать. – Ну почему тебе вечно так везёт, а мне нихуя? Почему у тебя уже третья тёлка за два года, а у меня ноль?

– Вообще-то четвёртая. – Заметил я.

Лёха поднял ко мне свой удивлённый ебасос и спросил:

– А кто ещё?

– Твоя мама.

– Всё, пиздец, я тебя убью сейчас! – Пузач попытался подняться с пола, но повалился на жопу и крякнул.

Я проиграл в сопли с этой его нелепой попытки. В итоге, я помог подняться этой жирной туше, а затем мы пошли прогуляться на улицу и, по возможности, перекусить. Зашли мы в мид энд хит, где взяли по бургеру и картошке фри. И хоть я недавно поел, но и Лёха сто пудова недавно поел, поэтому хуле бы и нет?

– Ты помнишь про наше пари? – Спросил я у Алексея, который смотрел на оставшуюся обёртку от бургера и думал, наверное о том, стоит взять ещё один или сразу вагон, чтобы утолить голод хотя бы на полчаса.

– Чё? Пари? Какое?

– Если один из нас подкатит к девушке, то другой сделает то же самое.

– Макс, ты дурак? Пари перестало действовать с того момента, как Рита нашла парня.

– Ничё не знаю. Оно действует.

– Да? И что я должен сделать? Заставить её парня бросить её? Или что?

– Лёха, скажем так, наше пари временно заморожено. Люди сходятся и расходятся. Это жизнь. Может, Рита когда-нибудь расстанется со своим парнем, и тогда ты должен будешь позвать её на свиданку.

– Ага, только не видать мне такого счастья! – Друг тяжело вздохнул. – Просто кажется, что весь мир настроен против меня. Один раз я влюбился в девушку, и какой-то ублюдок тут же её забрал. У них прочные отношения, поэтому не думаю, что их расставание когда-нибудь произойдёт. Скорее, они поженятся года через два.

– Эх, Лёха, Лёха… – Я укорительно покачал головой. – Не умеешь ты верить в чудеса.

– Естественно, потому что со мной чудес вообще ни разу не происходило. Это ты баб меняешь, как перчатки. А я что? А я ничего.

– Лёх, вот представь, что сейчас сюда заходит зарёванная Рита и говорит нам, что рассталась со своим парнем. Что ты сделаешь?

– Я… я… – Друг очень плотно задумался, а такое выражение лица у него бывало только тогда, когда он в универе решал, что возьмёт на обед.

– У тебя нет времени думать. Представь, что о страшной трагедии Риты слышал весь зал. И ещё представь, что все парни тут мечтают её утешить. У тебя есть примерно пять секунд, после чего она попадёт в объятия левого чувака, и ты потеряешь свой единственный шанс. Так что ты сделаешь?

– Макс, звучит, как редкостный буллшит. – Покачал головой Алексей.

– Я же сказал «представь», а не «послушай реальный факт сего мира». Так что? Хватит ли тебе яиц признаться ей в своих чувствах? Больше попыток не будет.

Лёха промолчал. Он сидел и судорожно соображал, а затем родил очевидную мысль:

– Смысл представлять, если этого всё равно никогда не случится? Знаешь, я пойду возьму себе ещё один бургер. Ты что-нибудь будешь?

– Нет, ничего. – Улыбнулся я.

Я знал, что для Лёхи даже предположить, что он может в этот печальный для Риты момент признаться ей в любви, страшнее, чем сесть на диету. И я его в этом не винил. Два часа назад я тоже не думал, что просто возьму и поцелую Алёну. Женщины… Они постоянно вдохновляют нас на ебанутые поступки, и с этим ничего невозможно поделать.

Глава 9

Часть 4. Листопляс

В империю я зашёл часов в семь. Из пати была Юля и Женя, которые танцевали возле сраных деревьев.

– Вам заняться больше нечем, стриптизёры-онанисты? Я, конечно, понимаю, что один из вас просто секси, но другой-то из вас мало того, что с жирной жопой, так и танцует, как пьяный орангутан, тряся своим подобием волосатых полуженских сисек. Женя, если что, секси. Юля второй вариант. А то, вдруг, не поймёте сами.

– Я сейчас возьму и убью тебя, нахрен! – Огрызнулась жрица. – Меня и так этот дебилоид сегодня до белого каления довёл!

– Кто?

– Угадай, блин! Адольф твой. – Ответила Юля. – Сперва был таким тихоней, а теперь вечно ноет: то ему не так, это не так.

– Бля, а что случилось-то? – Спросил я.

– Сперва он начал возмущаться, что я его не хиляю. Я объяснила, что он и так почти урона не получает от этих мобов. Тогда он начал ныть, что уйдёт. Окей. Я начала его целить, но хил, сам понимаешь, кастовать постоянно бессмысленно, поэтому я раз минуты в три-четыре вешала на него «священный огонь». В итоге, он начал возмущаться, что я хиляю его только для виду и отказался танковать. Я уже тогда хотела его послать далеко и подальше, но Женя вызвался танковать.

– Так мобы же с удара убивают нас! – Заметил я.

– Я въёб зелье повышения брони. Хуёвая затея, но выполнимая. – Кивнул пузач. – Адольф хоть и уебан, но опыт с ним изи фармится. Поэтому я решил не упускать такую халяву.

– Ага, только вот после этого, мне пришлось Женю хилять по КД и вешать на него баффы. Так этот полудурок начал кричать, что своего я нормально хиляю, а его на отвали лечила. Короче, мы так промучались, наверное, минут двадцать, пока этот мудак вообще не тронулся головой и не стал говорить, что мы неуважительно дышим, а значит, нам не нравится с ним фармить. И после этого он взял и ушёл.

– Блять, аха-ха, нахуй! – Не выдержал, наконец, я. Честно, я стойко держался, чтобы не заржать, но последний высер про неуважительное дыхание, меня просто уебал.

– Понимаешь? Понимаешь? – Дважды повторила жрица. – Знаешь, я лучше возьму в пати снова Федю и буду слушать его постоянные извращённые шутки, чем ещё раз буду фармить с этим идиотом!