Текст книги "Политическое завещание, или Принципы управления государством"

Автор книги: Арман Жан де Ришелье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

ГЛАВА III,
в которой идёт речь о дворянствеРаздел I,
в котором предлагаются различные способы облагодетельствования дворянства и предоставления ему возможности достойно существовать

Поведав о том, что, по моему разумению, совершенно необходимо сделать ради возрождения первого сословия Вашего королевства, перехожу ко второму и утверждаю, что дворянство следует считать одним из становых хребтов государства, могущим немало способствовать его сохранению и упрочению.

На протяжении некоторого времени второе сословие оказалось столь унижено многочисленными чиновниками, возвысившимися во вред ему в наш несчастный век, что теперь оно весьма нуждается в поддержке против притеснений со стороны подобных господ.

Роскошь и кичливость одних усугубляют бедственное положение других, богатых разве что храбростью, побуждающей их по доброй воле отдавать жизнь за государство, из которого чиновники вытягивают все соки.

Дворян надобно защищать от притеснителей, но при этом следует особенно позаботиться о том, чтобы и дворяне не относились к тем, кто ниже их по положению, так, как относятся к ним самим.

Среди выходцев из второго сословия весьма распространён один недостаток – они склонны применять насилие против народа, которому Бог, похоже, дал руки скорее для того, чтобы он мог зарабатывать себе на жизнь, а не защищать её.

Диссертация по богословию, которую 3 февраля 1632 г. защитил на паперти Сорбоннской церкви Л. де Бризасье. Страница с посвящением кардиналу Ришельё.

Гравюра М. Лана (1590 – 1667) по рисунку А. ван Дипенбека (1596 – 1675), 1632

В центре гравюры изображён король Людовик XIII в одеянии римского воина. Он попирает ногой доспехи, которые означают подавленный мятеж. Четыре пальмы вокруг него символизируют победу. Ангелочки развешивают на них различные атрибуты кардинала Ришельё: кардинальскую шляпу, вензель, герцогскую корону, якорь (символ занимаемой им должности начальника и главного управляющего мореплавания), герб. На заднем плане слева находится лабиринт Дедала, выход из которого помогает найти Мудрость кардинала, а справа Геракл с помощью Веры побеждают Лернейскую гидру. Внизу, между фигурами Мира и Войны, изложены основные положения диссертации.

Чрезвычайно важно со всей суровостью постоянно пресекать подобные безобразия, чтобы под сенью Ваших законов слабейшие из Ваших подданных, пусть они и безоружны, чувствовали себя в такой же безопасности, как и люди вооружённые.

На войне, благополучно завершившейся миром [464]464
  см. примечания о конце Тридцатилетней войны


[Закрыть], дворянство доказало, что унаследовало доблесть своих предков, из-за которой Цезарь отдавал знатному сословию преимущество перед всеми прочими; однако его необходимо приучить к дисциплине, дабы оно могло сохранить и приумножить свою славу и послужить на пользу государству.

Те, кто причиняют обществу ущерб, не нужны ему, и, разумеется, дворянство, которое не служит государству во время войны, не только для него бесполезно, но и весьма обременительно: в этом случае государство можно сравнить с телом, поддерживающим парализованную руку, каковая, вместо того чтобы облегчать ему существование, становится для него обузой.

Когда дворяне ведут себя добропорядочно, они заслуживают наилучшего отношения, однако же если они пренебрегают тем, к чему обязывает их происхождение, то к ним надлежит проявлять суровость. И скажу без обиняков, что оказавшиеся недостойными доблести своих предков и не желающие шпагой и жизнью служить короне с верностью и стойкостью, как того требуют законы государства, заслуживают, чтобы их лишили преимуществ происхождения и принудили разделить ношу простого народа.

А поскольку честь для них должна быть дороже жизни, то гораздо лучше наказывать их лишением первой, нежели второй.

Отнимать жизнь у людей, которые ежедневно ставят её на кон лишь под влиянием воображаемых посягательств на их честь, – куда как меньшее наказание, нежели отнять честь и оставить жизнь, которая в этом случае превратится для них в непрестанную муку.

Надобно тщательно следить за тем, чтобы дворяне оставались верными истинной доблести своих отцов, но, кроме того, необходимо всячески стараться, чтобы за ними сохранялось имущество, доставшееся по наследству, и предоставлять им возможность его приумножить.

Но как невозможно отыскать лекарство от всех недугов, точно так же весьма затруднительно предложить одно общее средство, пригодное для достижения всех поставленных мною целей.

Если в других государствах часто женится лишь старший сын, то во французском королевстве внутри каждого семейства заключается по нескольку браков, что является одной из подлинных причин быстрого разорения даже богатейших родов.

Однако хотя этот обычай доводит до бедности отдельные семейства, он настолько обогащает государство, сила коего состоит в многочисленности воинов, что по его поводу надобно высказывать не жалобы, а похвалы, и, вместо того чтобы его менять, следует попытаться лишь дать возможность тем, кто благодаря ему появляется на свет, существовать с незапятнанной душой, присущей им от рождения.

В связи с этим надобно провести различие между дворянством придворным и поместным.

Придворные испытают значительное облегчение, если жизнь двора станет не такой роскошной и не будет требовать непомерных трат [465]465
  Начиная с XIV в. во Франции, как и в большинстве европейских стран, предпринимались попытки бороться с роскошью, в частности вводился запрет на богатые материи яркого цвета или затканные золотом и серебром, и т.п. Мишель Монтень в своей книге «Опыты» предложил королю начать искоренение роскоши с самого себя (см.: Кн. I. Гл. XLIII) Этот вопрос поднимался дворянами и на ассамблее нотаблей (1626 – 1627 гг.).


[Закрыть], которые мало-помалу вошли здесь в привычку, и, несомненно, подобное установление стало бы для них таким же благом, как все пожалованные им пенсионы.

Что касается поместного дворянства, то оно извлекло бы куда меньшую пользу в случае издания подобного указа, поскольку из-за своего бедственного положения не может позволить себе лишних расходов; [466]466
  Сам выходец из семьи мелкопоместных дворян, жившей в довольно стеснённых обстоятельствах, кардинал в детстве и юности столкнулся с нуждой лицом к лицу.


[Закрыть]тем не менее и оно почувствовало бы на себе благотворное действие этого средства, которое столь необходимо всему государству, что без него оно не сможет избежать разорения.

Если давая указание об устранении упомянутого изъяна, Вашему Величеству будет угодно распорядиться вдобавок насчёт создания пятидесяти рот тяжёлой и стольких же лёгкой кавалерии с жалованьем, выплачиваемым по провинциям на условиях, подлежащих определению позднее, то Вы дадите немалые средства для существования самым бедным из дворян.

Ежели затем Вы отмените практику продажи губернаторских и всех военных должностей [467]467
  О продажности должностей речь пойдёт далее. См.: Ч. I. Гл. IV. Разд. I наст. изд.


[Закрыть], которые дворянское сословие сполна оплачивает своей кровью; ежели введёте тот же порядок в отношении придворных должностей и отдадите распоряжение, чтобы, в отличие от сегодняшней ситуации, когда самая разношёрстная публика оказывается при дворе благодаря грязным махинациям при помощи своего кошелька, впредь доступ ко двору был бы закрыт для тех, кто не может похвастаться благородным происхождением, даже если впредь туда станут попадать лишь те, кто заслужил эту милость благодаря тому, что Ваше Величество изволили заметить их достоинства, – то такое установление послужит одновременно к пользе и чести всего дворянского сословия.

Сегодня дворяне не могут добиться высоких должностей и званий иначе как ценой своего разорения, поэтому в их верности в будущем не придётся сомневаться, если они будут получать их бесплатно от Вашего Величества и тем самым станут считать свои успехи менее зависимыми от толщины собственного кошелька или мошны своих кредиторов, напоминания коих о том, как им обязаны, неизменно вызывают у дворян досаду оттого, что они воз-высились подобным образом.

Если вдобавок к этому Вам будет угодно простереть Вашу щедрость, пожаловав их детей (обладающих необходимой учёностью и благочестием) некоторой частью бенефициев, находящихся в Вашем ведении, то дворянское сословие почувствует себя в огромном долгу перед Вашим Величеством за то, что Вы частично освободите его от тяжкого бремени и дадите верный источник для содержания семейств, ведь существование и сохранение лучших родов часто зависят от тех, кто, принявши духовный сан, охотно берёт к себе племянников и относится к ним, как к собственным детям, находя огромное удовольствие в том, чтобы воспитывать некоторых из них в науках и добродетели, дабы, ежели они окажутся достойными, передать им часть того, чем сами владеют.

Можно было бы предложить и многие другие меры для облегчения жизни дворянского сословия, но я оставляю все мысли на сей счёт при себе, рассудив, что если описать эти меры очень легко, то осуществить их на практике весьма трудно, а может быть, и невозможно [468]468
  Весьма вероятно, что этот намёк касается упразднения принципа, согласно которому дворяне во Франции – в отличие от протестантских стран – не могли заниматься торговлей и предпринимательством под страхом утраты дворянства и связанных с ним привилегий, что приводило к немалому отставанию Франции в экономическом развитии от Англии или Голландии. При этом надо заметить, что в порядке исключения дворяне могли быть пайщиками в создававшихся кардиналом компаниях для освоения колоний (Ришельё и сам вкладывал в некоторые из них собственные средства).


[Закрыть].

Раздел II,
в котором рассматриваются наилучшие способы, призванные положить конец дуэлям

Для недопущения дуэлей было издано немало различных указов [469]469
  В частности, Муленский ордонанс 1566 г. о создании трибунала чести, состоявшего из коннетабля, маршалов Франции и губернаторов провинций, который был призван рассматривать споры и выносить по ним решения; Блуасский ордонанс 1579 г., подтвердивший эти предписания; эдикты Генриха IV (1599, 1602 и 1609 гг.); эдикт Людовика XIII, изданный в августе 1623 г.; эдикт против дуэлей от 6 февраля 1626 г., возобновлённый в мае 1634 г.; уже после смерти кардинала в 1643 г. был опубликован закон против дуэлей, принятия которого он добивался. Издание указов, в которых были предусмотрены достаточно суровые наказания, а также инициированная кардиналом публикация памфлетов против дуэлей действительно несколько поумерили задор дворян, хотя окончательно поединки так и не были искоренены. И в русском эпосе немало примеров поединков богатырей один на один.


[Закрыть], однако до сих пор они не принесли ожидаемого и желаемого результата, а посему отыскать верное средство для прекращения этого безумия представляется затруднительным.

Французы совершенно не ценят свою жизнь, и мы знаем из опыта, что самые строгие наказания, призванные положить конец их сумасбродству, не всегда оказывались самыми действенными.

Часто они находили в нарушении эдиктов особую доблесть и демонстрировали таким экстравагантным образом, что честь для них куда дороже жизни. При этом они опасались скорее потерять те выгоды, без коих не могут благополучно жить на этом свете, нежели умереть без Божьего благословения, что способно сделать их несчастными на том свете. Боязнь утратить свои должности, имущества и свободы оказалась для них чувствительнее, нежели страх потерять жизнь.

Я сделал всё, что было в моих силах, дабы отыскать какое-нибудь лекарство для исцеления от этого опасного недуга, и часто задавался вопросом: если королям позволяется во избежание битвы устраивать поединки [470]470
  Можно вспомнить, что личный поединок как средство разрешения политических споров предлагали своим противникам, например, французский король Иоанн II Добрый и император Карл V. И в русском эпосе немало примеров поединков богатырей один на один.


[Закрыть]между двумя представителями противоборствующих армий и тем самым разрешать спор, побудивший их взяться за оружие, то не могут ли они также одобрить проведение нескольких схваток с целью предотвращения множества дуэлей, происходящих каждый день.

Я рассуждал, что с большой долей вероятности подобным способом можно было бы оградить Францию от этого разгула, причиняющего ей столько зла [471]471
  Следует отметить, что кардинал ненавидел дуэли не только по политическим и религиозным, но и по личным мотивам: отец Ришельё как-то убил на дуэли своего соперника (по другим данным – не на дуэли, а безоружного и внезапно), из-за чего был вынужден скрываться за границей, а старший брат Анри погиб на одном из поединков (1619 г.), оставив свою жену вдовой.


[Закрыть], ибо ежели пообещать разрешение на проведение поединка тем, кто имеет для этого справедливые основания, то любой охотно подчинился бы мнению судей [472]472
  Напр., вышеупомянутого трибунала чести.


[Закрыть], призванный рассмотреть тяжесть оскорбления, что наверняка остановило бы дуэльное бедствие, ибо нашлось бы не много ссор, каковые нельзя было бы прекратить добрым примирением.

Ещё прибавлял я в защиту этого мнения, что раньше в королевстве давалось немало разрешений на проведение дуэлей, и такая практика существовала и в других государствах.

Я считал, что таким способом можно искоренить этот варварский обычай, позволяющий оскорблённому самому вершить справедливость и находить удовлетворение в пролитии крови своего врага.

Но, прочитав не по одному разу сочинения подлинных знатоков этого важного предмета и немало поразмыслив на сей счёт, я обнаружил: наиболее откровенные и решительные из современных философов высказывают мнение, что короли поставлены для того, чтобы оберегать своих подданных, а не губить их, и потому не могут подвергать их жизнь опасности без какой-либо общественной пользы или особой необходимости, что они не могут и дозволять поединки между ними, ибо в них зачастую невинный проигрывает виноватому – ведь оружие капризно, а Бог не всегда считает своим долгом отдать победу защитнику правого дела. И хотя подобные разрешения на поединки иногда выдавались, по крайней мере, в некоторых государствах, даже с согласия отдельных церквей, они всегда носили неправедный характер, и это стало совершенно очевидным, потому что соборная Церковь в конце концов их осудила [473]473
  В частности, на Тридентском соборе.


[Закрыть]и запретила под страхом самых суровых наказаний.

Я сделал вывод, что существует огромная разница между выставлением двух человек на поединок, чтобы предотвратить сражение и прекратить войну, и дозволением биться, чтобы попытаться избежать дуэлей.

Первое дозволено, ибо природа учит нас, что часть должна ставить себя под удар во имя целого, да и разум велит жертвовать частным ради общего. К такому средству прибегали во все времена, более того, два примера тому встречаются и в Священном Писании [474]474
  Например, поединок Давида и Голиафа (1 Цар. 17), а также Ионафана с великаном (2 Цар. 21: 20-21). Среди исследователей библейских текстов бытует гипотеза, что это был один и тот же поединок.


[Закрыть]. Его правильность и надёжность доказаны, потому что, каков бы ни был исход схватки, разрешённой в подобных ситуациях, она спасает жизнь большому числу людей, которые могут принести пользу обществу в других обстоятельствах.

Не так обстоит дело со вторым случаем. Разрешать дуэль во избежание дуэли непозволительно по своему существу, так как здесь речь идёт не о надёжном средстве, подвергнув опасности нескольких, спасти многих и тем самым предотвратить большее зло меньшим, а о том, чтобы отправить людей на верную гибель под совершенно необоснованным предлогом воображаемой общественной пользы.

Эта практика неприемлема ещё и потому, что она способна не положить конец дуэлям, а напротив, увеличить масштабы злоупотребления ими, ибо из-за своего слепого безрассудства многие дворяне, полагая, будто добиваться разрешения на поединок официальным путём означает искать способа уклониться от него, из тщеславия изберут более короткий путь к отмщению за обиды и доказательству своей храбрости.

В 1609 году покойный король вознамерился прибегнуть к этому средству [475]475
  Эдикт 1609 г. (ст. 5) позволял оскорблённым лицам обращаться к королю и маршалам за разрешением на проведение поединка, которое «будет нами им предоставлено, если мы сочтём это необходимым для их чести».


[Закрыть]с учётом всех обстоятельств, которые позволили бы применить его на практике: он приказал лишать имущества, чинов и жизни тех, кто участвовал в дуэли без специального разрешения. Это ни к чему не привело, однако побудило Ваше Величество после проведения подобного же опыта в начале Вашего правления обратиться к другому средству, издав в марте 1626 года эдикт [476]476
  6 февраля 1626 г. Текст этого эдикта (известного каждому с детства по «Трём мушкетёрам») на русском языке приводится в различных хрестоматиях по истории Средних веков.


[Закрыть], который оказался весьма действенным, ибо хотя предусмотренные в нём наказания носят более умеренный характер, они всё же гораздо чувствительнее для тех, кто ценит свою жизнь меньше, нежели имущество и свободу.

А поскольку лучшие в мире законы бесполезны, если не обеспечивается их неукоснительное соблюдение, и часто те, кто совершают подобные поступки, прибегают к стольким ухищрениям для сокрытия доказательств этого, что почти всегда бывает невозможно их уличить, могу без опасения заявить Вашему Величеству, что недостаточно наказывать со всей строгостью, предписанной Вашими эдиктами, за вызовы и дуэли, факт которых был доказан, но и когда о них общеизвестно, пусть и без доказательств, Вам следует брать нарушителей под стражу и содержать их в заключении за их же счёт в течение определённого срока, смотря по обстоятельствам их проступка. Иначе Ваши указы и усилия окажутся бесполезны из-за нерадивости Ваших генеральных прокуроров при дознании, из-за снисходительности парламентов и нынешнего падения нравов, достигших столь низкого уровня, что каждый считает за честь помочь участникам поединка скрыть их преступление, хотя настоящий дворянин посчитал бы постыдным для себя утаивать правду об известном ему воровстве.

В подобном случае только насильственные действия могут принудить всех к соблюдению Ваших законов и постановлений, и именно в этих ситуациях Ваша власть должна в целях сохранения порядка и дисциплины, без коих государство не может существовать, отринуть формальности и дать Вашим чиновникам возможность наказывать за преступления по всем правилам, ибо весьма очевидно, что легче доискаться до мотивов правонарушения и доказать факт его совершения, когда виновные взяты под караул, нежели когда они, находясь на свободе, могут предпринять всяческие усилия для сокрытия следов.

Ежели затем Ваше Величество издаст указ о том, чтобы и стычки [477]477
  Стычками (rencontres) назывались дуэли с участием секундантов, которые также сражались между собой, наряду с главными противниками. Своё негодование по поводу возникновения этого обычая высказывал ещё Монтень (см.: Опыты. Кн. 2. Гл. XXVII).


[Закрыть]также считались поединками и подлежали равному с ними наказанию, пока участники оных добровольно не сдадутся под стражу и не оправдаются по суду, то Вы совершите всё, что, вероятно, сможет положить конец этому безумию, а Ваше попечение о сохранности жизни Ваших дворян привлечёт к Вам их сердца и побудит их к проявлению столь горячей преданности, что они сторицей заплатят Вам тем, чего Ваше Величество вправе от них ожидать, на всех должностях, коими пожалованы.

ГЛАВА IV
в которой идёт речь о третьем сословии королевства

Для того чтобы последовательно разобрать вопрос о третьем сословии королевства и ясно увидеть, что необходимо сделать для обеспечения его достойного существования, я разделил данную главу на три части.

Первая касается всего сообщества чиновников от правосудия.

Вторая – тех, которые ведают денежными вопросами.

Третья посвящена народу, который несёт на себе почти все тяготы государства.

Раздел I,
в котором описаны в общих чертах пороки системы правосудия и рассмотрен, в частности, вопрос о том, способно ли упразднение продажности и наследования должностей стать действенным средством для излечения подобных недугов

Гораздо легче признать наличие недостатков в системе правосудия, нежели предписать средства для их исправления. Все видят, что лица, призванные сохранять справедливое равновесие во всех делах, сами настолько перетянули одну чашу весов в свою пользу, что этому более невозможно найти никакого противовеса.

Безобразия, творящиеся в судебной системе, дошли до крайней черты. Я бы подробно рассказал об этих безобразиях и средствах борьбы с ними, если бы знания мои о той особе, которая теперь занимает высшую судебную должность [478]478
  Кардинал имеет в виду канцлера Пьера Сегье.


[Закрыть], и о её намерении навести в правосудии такую чистоту, какую только возможно, учитывая падение человеческих нравов, не принуждали меня ограничиться представлением Вашему Величеству лишь некоторых общих способов для устранения главных недостатков.

По мнению большинства, наиболее верное средство состоит в упразднении продажности и отмене наследования должностей [479]479
  Во многом идеи об упразднении продажности должностей и годового сбора, а также о приведении в порядок государственных финансов (см.: Ч. II. Гл. IX. Разд. VII наст, изд.) Ришельё заимствовал у герцога де Сюлли, министра короля Генриха IV. Точнее говоря, перед кардиналом стояла задача продолжить дело Сюлли по всем этим направлениям. Всеми проблемами, до которых у него не дошли руки, пришлось заниматься после него Кольберу, министру Людовика XIV.


[Закрыть]и в бесплатной их раздаче таким людям, чьи способности и порядочность настолько известны, что их право занять должность в силу собственных достоинств не может быть оспорено даже завистниками.

Но поскольку в наши дни подобное осуществить невозможно, да и во всякое другое время претворить сие в жизнь оказалось бы затруднительным, стало быть, бесполезно предлагать сейчас средства для достижения этой цели.

Когда кто-то пожелает взяться за это дело, то наверняка найдутся способы, которые ныне предусмотреть невозможно; те же, которые можно было бы предложить теперь, окажутся уже неуместны, когда появится возможность приняться за работу.

И хотя иметь особое мнение почти всегда опасно, однако же я принуждён заявить со всей смелостью, что при нынешнем положении дел и при том, которое, как можно предвидеть, сложится в будущем, лучше, на мой взгляд, сохранить куплю-продажу и наследование должностей, нежели коренным образом поменять всю эту систему.

При осуществлении подобных перемен приходится опасаться возникновения множества проблем, ведь хотя практика выборов на места в бенефициях древнее и более соответствует канонам, чем королевское назначение на оные, однако происходившие при том крупные злоупотребления, пресечь которые было невозможно, делают назначение более приемлемым, как чреватое менее пагубными последствиями.

Точно так же, хотя упразднение продажности и наследования должностей – это шаг разумный и соответствующий всем правовым положениям, однако поскольку будут неизбежны злоупотребления при распределении должностей, когда оно станет зависеть от желания королей, а следовательно, от протекции и ловкости тех лиц из королевского окружения, кто приобретёт наибольшее влияние, то нынешний образ действий кажется терпимее, чем тот, что существовал раньше, по причине огромных проблем, которые его всегда сопровождали [480]480
  Лишь в XIX в. во Франции удалось найти решение беспокоившей кардинала проблемы: был введён принцип назначения чиновников на должности и продвижения их по службе на конкурсной основе.


[Закрыть].

Только слепой не заметит разницы между этими двумя поворотами дела и не будет всем сердцем желать упразднения продажности и наследования должностей при условии введения их раздачи исключительно по заслугам.

Но также невозможно не признать, что в таком случае придворные интриги оказались бы сильнее доводов рассудка, а протекция – весомее, чем наличие достоинств.

Герцогу де Гизу [481]481
  См. Указатель имён, Гиз Генрих I Лотарингский, герцог де, по прозвищу Меченый.


[Закрыть]лишь потому удалось создать столь мощную Лигу, выступавшую против короля и государства, что благодаря своему влиянию он расставил на основные должности в королевстве немалое число своих людей. И я узнал от герцога де Сюлли, что именно это обстоятельство в основном и подтолкнуло покойного короля к введению годового сбора [482]482
  Годовой собор (droit annuel), или полетта (paulette), – налог, подлежавший уплате владельцами некоторых судейских и финансовых должностей (за исключением первых президентов, генеральных прокуроров и адвокатов, которые по-прежнему назначались королём). Указ о введении полетты был издан в 1604 г. по инициативе королевского секретаря Шарля Поле (собственно, само слово «полетта» образовано от его фамилии). По этому указу все владельцы названных должностей получили право при условии уплаты ими ежегодного взноса в размере 1/60 от стоимости должности передавать её по наследству. До введения полетты чиновник имел право отказаться от должности в пользу выбранного им лица, выплатив специальный «сбор за выход в отставку» (droit de resignation), после чего должен был прожить не менее 40 дней. В случае же его скоропостижной кончины до истечения данного срока должность выставлялась на продажу, доход от которой поступал в пользу казны. Продажа должностей существовала со времён Франциска I или даже Людовика ХII, но наследственность в полной мере закрепилась только с введением полетты. Ш. Поле стал первым откупщиком этого налога, благодаря чему нажил огромное состояние. Идя навстречу пожеланиям, высказанным на Генеральных штатах 1614 г., король отменил полетту в 1618 г., но уже в феврале 1621 г. она была восстановлена из-за финансовых трудностей королевства.


[Закрыть]. Великий монарх заботился не столько о доходах от продажи должностей, сколько о том, чтобы оградить себя в будущем от подобных неприятностей (преследовавших предыдущее царствование), и, хотя он любил пополнять королевскую казну, всё же в данном случае государственные интересы оказались сильнее [483]483
  Причины, побудившие Генриха IV ввести полетту, были разнообразны: стремление увеличить государственные доходы, удержать на службе опытных чиновников средних и преклонных лет, помешать амбициозным политикам продвигать своих протеже.


[Закрыть].

При образовании нового государства было бы преступным не запретить в нём продажу государственных должностей, ибо в этом случае разум велит установить самые совершенные законы, какие только могут существовать в человеческом обществе. Но осторожность не позволяет поступать таким же образом в условиях древней монархии, несовершенства которой вошли в обычай, а беспорядок стал (не без пользы) частью государственного устройства.

В данном случае следует поддаться слабости и скорее удовольствоваться наличием умеренного принципа, нежели вводить более жёсткий, который, возможно, окажется менее приемлемым, так как его строгость способна до известной степени ослабить те устои, которые с его помощью предполагалось укрепить.

Мне прекрасно известно расхожее мнение о том, что купивший правосудие оптом может продавать его в розницу. Однако верно и то, что чиновник, вложивший большую часть состояния в покупку своей должности, наверняка не станет затевать недоброе из-за опасения потерять всё, что у него есть стоящего; и в таком случае цена должности [484]484
  Цены на должности стремительно росли, даже с учётом инфляции: если в XVI в. должность советника стоила 12 тыс. ливров, а в 1610 г. – 45 тыс., то при Людовике XIII – уже 70 тыс.


[Закрыть]является неплохой гарантией преданности чиновника.

Жалобы на практику продажи должностей раздавались во все времена, покуда существует монархия. И хотя сами по себе они неизменно признавались обоснованными, всё-таки вызывавший нарекания порочный обычай продолжал сохраняться, так как возникло мнение, что мы не способны достичь строгого совершенства, которое является целью подобных жалоб.

Нужно быть совсем не сведущим в истории, чтобы не знать, что некоторые из описывавших её авторов не пощадили даже короля Людовика Святого, опорочив его царствование, ибо именно в его время должности перестали раздавать даром; осуждают они и других правителей, пришедших следом, поскольку торговля чинами приобрела настолько открытый характер, что доход от той продажи стали брать на откуп; и чернят память о великом короле Франциске, так как он первым под влиянием необходимости своего века превратил этот обычай в постоянный источник дохода [485]485
  Как уже говорилось, впервые купля-продажа должностей появилась при короле Людовике ХII и его преемнике Франциске I, которым были необходимы огромные средства на ведение войны, а второму ещё и на содержание роскошного двора.


[Закрыть], каковым тот является и по сей день.

И вправду, признаюсь, очень жаль, что названному великому государю пришлось стать основателем сего установления, однако ежели хорошенько разобраться в причинах, которые его на это подтолкнули, то, возможно, поступок его покажется не столь предосудительным.

Зная, что частные лица торгуют королевскими милостями без его ведома и к тому же будучи отягощён важностью великих дел, он решил, что заставить подданных добровольно расстаться с деньгами лучше и вернее всего можно, предложив им взамен почёт.

Покойный король, имевший отличных советников [486]486
  Кардинал имеет здесь в виду герцога де Сюлли и уже упоминавшегося Ш. Поле.


[Закрыть]и правивший в сугубо мирное время, не знакомое с лишениями, в дополнение к установленной великим Франциском I продаже должностей ввёл ещё и годовой сбор.

Король Франциск I

Портрет работы Ж. Клуэ (ок. 1485 – 1540/41)

Дерево, масло. Лувр, Париж (Франция)

Не следует полагать, будто он сделал это без серьёзных раздумий, не предвидя, насколько позволяет человеческая предусмотрительность, последствий и результатов этого нововведения. И, вне всякого сомнения, можно сказать, что неблагоразумно отменять решения правителей, политика которых была продуманной и целесообразной,– ежели только опытным путём не доказан вред оных или не становится очевидным, что можно сделать лучше.

Дурные обычаи, введённые в силу общественной необходимости и подкреплённые затем соображениями государственной пользы, могут быть реформированы лишь с течением времени. Людей следует отучать от них постепенно, а не впадать из одной крайности в другую.

Талантливый архитектор, который исправляет недостатки в конструкции ветхого здания и, не ломая его, лишь привносит необходимую гармонию в его пропорции, куда более достоин похвалы, нежели тот, кто разрушает прежнее сооружение до основания, дабы возвести на его месте новое, превосходное и идеальное.

Нелегко изменить установившийся порядок распределения должностей, не ущемляя тех, кто ими облечён, ведь тогда, вместо того чтобы держать народ в повиновении своему долгу, как они успешно делали это раньше на службе, чиновники могут скорее, чем кто бы то ни было, начать в будущем подстрекать его к бунтам [487]487
  Как это и произошло во время Фронды (1648 – 1653 гг.), организованного парижскими чиновниками и крупными аристократами восстания против правительства.


[Закрыть].

Иногда чтобы сделать лекарство более действенным, рекомендуется его разбавить. Так что самые разумные порядки не всегда оказываются наилучшими, поскольку в некоторых случаях они несоразмерны силам тех, кто призван воплощать их в жизнь.

Вместо того чтобы способствовать становлению добродетели, упразднение продажности и наследования должностей приведёт к разжиганию интриг и распрей и к тому, что чиновничьи посты займут лица низкого происхождения, часто более обременённые латынью, нежели имуществом, от чего возникнет множество проблем. Если бы чины раздавались даром, то многие торговцы оставили бы своё ремесло, будучи ослеплены сиянием титулов и званий, и ринулись бы навстречу должностям и собственному краху, нежели стали бы усердствовать в коммерции, приносящей семьям достаток.

Впрочем, всем известны изъяны нашего века: мы действуем под влиянием назойливых просителей, а не собственного разума и, вместо того чтобы руководствоваться справедливыми соображениями, обыкновенно поддаёмся личным предпочтениям.

Прошлый опыт должен побудить нас опасаться за будущее, ибо он показал нам, что лица, пользующиеся наибольшим влиянием, часто одерживают верх, попирая добродетель, а государи и их приближённые, не имея возможности узнать о достоинствах людей из других источников, кроме свидетельств посторонних, зачастую неизбежно принимают тень за отбрасывающий её предмет.

Лица низкого происхождения редко обладают качествами, необходимыми на государственной службе, и, разумеется, добродетель человека, принадлежащего к хорошему роду, отмечена большим благородством, нежели человека незнатного. Такими людьми обычно трудно управлять; а многие из них отличаются нелюдимостью и неуживчивостью характера, что не только неприятно, но и вредит интересам дела. Если сравнить первых со вторыми, то можно сказать, что они подобны деревьям, которые, будучи посажены в хорошую почву, приносят плоды, причём краше и вкуснее, чем те, что растут на худшей земле, а посему продажность должностей не следует осуждать из-за того, что она не позволяет отдавать звания и должности лицам низкого происхождения; напротив, это одна из причин, которые делают её более приемлемой.

Достаток является превосходным украшением для чинов, которые немало выигрывают от внешнего блеска, и можно смело сказать, что из двух человек равных достоинств следует предпочесть того, у которого лучше сложились денежные обстоятельства, ибо неимущий государственный чиновник должен обладать поистине закалённым характером, который не позволит ему идти на поводу собственной корысти.

Да и опыт учит нас, что богатые менее склонны к мздоимству и что бедность принуждает чиновника весьма радеть о побочном доходе.

Мне могут возразить, что если практику продажи должностей надобно терпеть из-за возможного возникновения подобных проблем, то годовой сбор следует отменить, так как из-за него цена чинов поднялась до заоблачных высот, что не позволяет достойным людям занять их даже и за свои деньги.

Покойный король предвидел это затруднение и внёс в свой указ, изданный на сей счёт, положения, способные предупредить его возникновение, не только освободив от годового сбора должности первых президентов, прокуроров и генеральных адвокатов, но и оставив за собой право распоряжаться должностями, на которые годовой сбор распространяется, по мере их высвобождения, предварительно выплачивая наследникам тех, кто оные занимал, ту сумму, в которую должности оценили.

Эти предосторожности были одновременно и пагубны и необходимы, и, по правде говоря, проблемы, которые сейчас возникают в государстве из-за существования годового сбора, вызваны не столько недостатками его самого, сколько неосмотрительностью, с коей были изъяты формулировки, внесённые великим государем.

Если бы его указ сохранился в своём первоначальном виде, то цена на должности не достигла бы нынешних немыслимых величин. Внесённые в указ поправки [488]488
  После смерти Генриха IV должности первых президентов, генеральных прокуроров и адвокатов также стали продаваться.


[Закрыть]сделали его применение вредным в той же степени, в какой оно было бы безобидным, если бы сохранились выражения, в которых он был изначально составлен, а стало быть, следует скорее исправить злоупотребления указом, нежели поменять установившийся порядок.

Отмена годового сбора принудила бы пожилых чиновников выходить в отставку как раз в тот момент, когда благодаря своему опыту и зрелости они оказываются более всего способны служить обществу.

Между тем целесообразнее иметь чиновников как пожилых, так и молодых, ибо рассудительность первых может немало способствовать наставлению вторых, а энергичность молодых необходима для того, чтобы вселять бодрость в стариков и побуждать их к работе.

Если бы моей целью было снискать расположение народа через посредство данного труда, вместо того чтобы заслужить его благосклонность, сделавшись полезным государству, я написал бы, что надобно упразднить как продажность должностей, так и годовой сбор. Все настолько убеждены в том, что эти два обычая являются источниками безобразий в королевстве, что общество наверняка единогласно увенчало бы меня лаврами, не рассуждая о том, достоин ли я оных.

Однако, зная, что всякий, кто пытается обрести славу путём проведения преобразований, добиваясь строгого соблюдения закона, но не соразмеряя их с возможностями государства, преследует лишь свою выгоду, и что нет прощения его тщеславию, которое не только достойно порицания, но ещё и преступно, и что в этом случае его хлопоты, несмотря на благовидный повод, столь же вредны обществу, как и нерадивость или злой умысел других, я поостерегусь поступать подобным образом. Отмена этих двух указов повлечёт за собой слишком много неприятных последствий, чтобы осмеливаться заявлять о целесообразности этого шага.

Если бы указы на самом деле открывали дорогу невежеству и пороку, как это обыкновенно утверждается, я бы охотно согласился с тем, что пора перестать с ними мириться. Но, зная, что когда государственные должности занимают люди, не обладающие необходимыми качествами, то происходит это исключительно по вине генеральных прокуроров, обязанных справляться о жизни и нравах соискателей [489]489
  Генеральным прокурорам действительно поручалось расследование о нравах, образе жизни, религиозности, лояльности и способностях кандидатов на должности. Надо полагать, что часто это делалось весьма небрежно.


[Закрыть], и чиновничьих корпораций, которые выносят суждения о способностях и достоинствах кандидатов и должны отказывать им, ежели они не удовлетворяют выставляемым условиям, не могу не заявить, что, по моему мнению, справиться с этим бедствием можно скорее путём принуждения к соблюдению королевских указов, нежели отменой продажности должностей и годового сбора, каковые его причиной не являются.