Текст книги "Антология сатиры и юмора России XX века. Том 24. Аркадий Инин"

Автор книги: Аркадий Инин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 18

Звонок сына отвлёк Игоря от разговора с Алексеем.

– Прости, Алёша, но сын мне не так часто звонит, тем более с работы. Может, ему помощь нужна? – Он с улыбкой принял вызов, но через секунду его лицо приняло сосредоточенное выражение. Игорь внимательно слушал сына, быстро поднимаясь из-за стола и направляясь к входной двери. Фадеев непонимающе смотрел на друга и тоже медленно встал, понимая, что происходит нечто важное.

– Таня, готовь операционную на ножевое ранение! – громко закричал Шанин и чётко проговорил в трубку телефона: – Везёте его минуя приёмное отделение, мы готовы и ждём. Прости, Алексей, но это наша работа, сам понимаешь…

– Почему сюда, Игорь? Вы же не дежурите сегодня?

– Богдан везёт сюда Матвея и Соню Воскобойниковых. Алёша, это сын Кати и дочь Ирины.

– Объём поражения?

– Пока только правое подреберье у мальчика, Алёша, но Соня уже в машине сказала, что Матвей очень быстро отключился. Боюсь, что ранение сочетанное и повреждено лёгкое.

– В таком случае я моюсь на операцию с тобой. Ассистентом, а там посмотрим. И это не обсуждается. – Фадеев вышел из кабинета, снимая часы, и направился по коридору в операционную. Вот уже больше двадцати лет он не ходил по этим переходам между хирургией и реанимацией, но сейчас он уверенно шагал в ургентную операционную, бросив на ходу дежурной санитарочке: – Малышка, костюм мне принеси, пожалуйста, и шапочку с маской.

Игорь качнул головой и набрал номер Сан Саныча Гойко, с которым уже больше четверти века они работали бок о бок, абсолютно доверяя друг другу и вытаскивая пациентов с того света. Двери в отделение реанимации распахнулись, раздались быстрые шаги – Игорь знал, это сёстры-анестезистки побежали вслед за Фадеевым. Шанин закрыл глаза и задумался на несколько секунд, но потом набрал номер жены и тихо сказал:

– Анют, у нас беда. Матвей ранен, Соня пострадала. Пожалуйста, позвони всем, мы с Алёшей уходим в операционную.

Корпус замер в ожидании. А за окном светило солнышко, пели птицы, гудели машины. Жизнь продолжалась… Жизнь текла своим чередом…

***

Богдан отпустил ручку каталки и резко повернулся – у стены на полу сидела Соня и широко распахнутыми глазами смотрела на закрывающиеся двери в оперблок, за которыми скрылась каталка с окровавленным Матвеем. Богдан присел перед ней и обхватил голову любимой ладонями:

– Посмотри на меня, Сонюшка, всё будет хорошо, мы успели, маленькая. Вставай, пожалуйста, надо показать твою рану хирургам.

Тут кто-то с силой оттолкнул Богдана, он потерял равновесие и опустился на колени, но до его слуха донёсся тихий всхлип Сони:

– Мама, мамочка! Он там! Его дядя Игорь забрал, мама!

– Тихо, доченька, тихо, – отозвалась Ирина Николаевна, – покажи, что у тебя болит.

Соня отстранилась от матери и затрясла головой:

– Ничего у меня не болит, мама, это Матвей, понимаешь? Матвей!

Воскобойникова молча кивнула и чуть повернула голову в Богдану:

– Что случилось?

Шанин сглотнул и постарался говорить спокойно, с жалостью глядя на любимую:

– У Сони ссадины от падения и глубокий порез на руке, повязку наложили, анатоксин ввели. Тётя Ира, – он вдруг понял, что забыл на миг её отчество, – это кровь Матвея, Соня просто очень испугалась.

Ирина обняла всё также сидящую на полу дочь, не обращая внимания на то, что белоснежный халат тут же окрасился кровавыми разводами:

– Пошли, я гляну твою руку. И успокойся, слышишь? Дядя Игорь всё сделает как надо, – Ирина специально назвала Игоря «дядей», понимая, что дочь в стрессовом состоянии может не всё понимать.

Соня тяжело поднялась, сделала несколько шагов, но потом резко обернулась и бросилась к Богдану, который крепко обнял её и тихо прошептал:

– Иди, маленькая, иди. А мне работать надо, Сонюшка. Я завтра утром приеду. Обязательно приеду.

Ирина прищурилась и внимательно посмотрела на обнявшихся молодых людей. Кажется, они с Алексеем что-то пропустили. Но об этом можно подумать чуть позже, когда с Матвеем всё разъяснится. Ира почувствовала, как ей на плечи опустились тёплые ладони, она повернула голову и увидела заплаканную Анну. Ирина сжала пальцы подруги и подошла ближе к Соне с Богданом, который отстранил от себя любимую, шагнул к матери и крепко обнял её, после чего быстро ушёл – его ждала машина и коллеги. Ира с дочерью уже подошли к перевязочной, когда в отделение влетел Сергей Воскобойников и лихорадочно огляделся. Увидев кровавые пятна на одежде Сони и Ирины, он вцепился пальцами в волосы и крепко зажмурился. Но тут где-то стукнула дверь, послышалось хриплое дыхание, быстрые шаги и в коридор забежала Катя.

– Где он? – Она рванулась в операционную, но тут её перехватил вышедший оттуда Гойко. – Пусти! Пусти меня, Саша! Там мой сын! Я должна быть там, рядом с ним! Пусти меня! Позволь мне хотя бы обнять его, пусти меня!

Голос обезумевшей от горя матери звенел в ушах, но Сан Саныч крепко держал Катю, не давая ей вырваться. Он пытался что-то ей сказать, но Катя продолжала бессвязно кричать, не слушая коллегу, пытаясь вырваться и увидеть своего сына. Гойко схватил её за плечи и сильно встряхнул. Голова Кати дёрнулась, и она непонимающе уставилась в лицо внешне спокойного анестезиолога.

– Катя! Посмотри на меня! Кивни, если ты понимаешь мои слова. – Он замолчал и сильнее сжал пальцы на женских плечах. Катя поморщилась от боли, но кивнула. – Там с ним Игорь, слышишь? Там Игорь. И Алёшка Фадеев. Ты понимаешь, что там в операционной сейчас лучшие из лучших, Катя? Поняла? С твоим мальчиком всё будет хорошо, Катюша, потому что его оперируют Игорь Шанин и Алёшка Фадеев.

Катя вдруг моргнула несколько раз и непонимающе переспросила:

– Какой Алёшка?

– Фадеев, Катя. Наш Алёша. Алексей Петрович Фадеев. А значит, всё будет хорошо, Катюша. Надо просто подождать немного. – Сан Саныч кивнул Сергею, чтобы он перехватил жену, которая как-то обмякла и уткнулась лбом в грудь врача. Сергей обнял её и аккуратно усадил на кушетку, стоящую недалеко от входа в оперблок. Катя обняла мужа и затихла, всхлипывая и шепча молитву, стараясь не смотреть в сторону перевязочной, где была Соня. Через несколько минут небольшое помещение заполнилось приехавшими мужчинами.

– Как такое могло случиться, Витя? – Алексей Воскобойников стоял у дверей в перевязочную и прислушивался к звукам, что доносились до него. Разобрать слов он не мог, только какие-то тихие стоны. Там за дверью были его жена и его дочь, его единственная девочка, которая сегодня пострадала от конченного ублюдка.

– Машину охраны тормознули менты на выезде из города, продержали-то всего несколько минут, но этого хватило, чтобы Матвею и Соне досталось. Ребята его уже задержали, сейчас в райотделе обрабатывают.

– А Лидочка твоя где?

– Дома, я звонил Даше, им ничего не угрожает.

Алексей кивнул и сквозь зубы спросил:

– И кто это? Кому ты так дорогу перешёл, что из-за этого моя единственная дочь пострадала?

– Не я. И вообще никто из наших. А дорогу ему перешёл судья, который этого козла осудил на семь лет. Не хочешь узнать его фамилию и имя дочери? А они Воскобойниковы, Лёша, и дочь его Софией зовут.

Анна медленно повернула голову и тихо спросила:

– Я не поняла, о чём вы? Вы что же, знали обо всём? Какая охрана? Какие машины? Какой судья?

Катя оторвалась от мужа, медленно выпрямилась и серьёзно посмотрела на него.

– Ты тоже знаешь, о чём они говорят? – Сергей посмотрел на брата и молча кивнул. Катя встала и невидящим взглядом уставилась в окно. – Как ты мог? Как ты мог скрыть от меня, что моему сыну грозит опасность? Как теперь я смогу тебе доверять?

– А что бы ты сделала, Катя? – тихо спросил Сергей, но в наступившей тишине показалось, что его голос гремит на всё помещение. – Заперла дома? Запретила учиться? Или охраняла его? Катя, наш сын с малых лет растёт самостоятельным, решительным мальчиком, который рано научился принимать решения и отвечать за свои поступки. И скрыть всё от вас было нашим общим решением. Отцов и детей. Чтобы не волновать вас.

Ирина, вышедшая в этот момент из перевязочной, резко остановилась и непонимающе посмотрела на мужа. Алексей молча выдержал её взгляд и крепко обнял бросившуюся к нему дочь. Ирина отшатнулась в сторону и замотала головой, глядя на Алексея и Соню.

– Катя, Ира, – Виктор Платов шагнул к застывшим женщинам и прямо посмотрел им в глаза, – прежде чем что-то сейчас говорить, кого-то обвинять или делать неправильные выводы, сто раз подумайте. Поверьте, сейчас вам простят всё, что бы вы ни сказали, потому что пострадали ваши дети, самые важные для вас люди в этой Вселенной. Но простите ли вы сами себя потом, когда всё уладится? Есть такое золотое правило – нужно брать паузу. Когда вас переполняет гнев, когда эмоции захлёстывают… Возьмите паузу, мои хорошие. Эмоции должны уйти на второй план. А человеку нужно всё проанализировать, успокоиться и принять единственно верное решение. Да, не всегда можно справиться с эмоциями, но надо постараться никого не обидеть и не оскорбить. Вы только и на нас не обижайтесь, хорошо? Сейчас главное – дети.

Ирина переглянулась с Катей и опустила глаза. Катя же несколько раз глубоко вдохнула и тихо произнесла:

– Соня, малышка, прости меня. – Она подошла ближе к окну, облокотилась на подоконник и замерла. Единственное, что ей оставалось, – это ждать. Ждать и молиться. Она слышала тиканье часов, порывы ветра за окном, шёпот друзей и ждала. Сергей подошёл к жене, обнял её и поцеловал в макушку. – Прости меня, Серёж, но я очень сильно испугалась, я…

– Всё будет хорошо, котёнок, всё будет хорошо…

Глубокой ночью Катя вошла в слабоосвещённую палату реанимационного отделения и присела на постель, на которой спал после операции её мальчик. Тихо попискивал монитор, шумел аппарат вентиляции лёгких, за стеклянной стеной переговаривалась дежурная бригада, а Катя смотрела на своего сына и мягко гладила его по руке. Соня рассказала обо всём, что произошло днём. Катя подняла руку сына и прижалась губами к прохладным пальцам. Смелый, храбрый, решительный. Лучший мальчик на всём белом свете. Она услышала, как открылась дверь, и поняла, что минуты её встречи с сыном, разрешённые Сашей Гойко, истекли. Катя встала и поцеловала сына в лоб. Главное, что он будет жить. Жить. Она улыбнулась реаниматологу и тихо осела на пол…

Глава 19

Игорь вошёл в отделение, стряхивая капельки дождя с зонта. Судя по всему, ночь прошла спокойно – ему ни разу не позвонили, а это значит, что отделение работает в штатном режиме и Матвея можно переводить в обычную палату под наблюдение дежурного персонала. Правда, этот «дежурный персонал» включает в себя полбольницы! Сан Саныч сначала сердился, потом начал нервничать, а в итоге от души смеялся, когда объединившийся ‎«женский фронт» спустил на него всех своих, так сказать, собак. Он после разговора с Аней, Ирой и пришедшей в себя после сердечного приступа Катей в красках расписал всё, что услышал, куда был послан, в кого в ближайшем будущем ему предстояло превратиться. А ещё эта малолетка Платова рядом стояла и поддакивала! Игорь молча пожал плечами и тихо поинтересовался:

– А ты думал, что я мёд ложками дома ем? Ага, как бы не так!‎ ‎

Итак, пробежаться по палатам, выслушать сестёр, а потом можно дождаться Богдана с дежурства, забрать Анюту после суток – и домой. Вчерашняя пятница, проведённая в одиночестве, в очередной раз показала, что Шанин не относится к категории «свободного охотника», он был и остаётся глубоко семейным человеком. А посему соберёт семью и отправится домой, только там он ощущал себя полностью счастливым. Жаль, Инночка живёт отдельно, но Саша и Ванька не дают маме скучать.

В дверь постучали, Игорь накинул халат и строго сказал:

– Войдите.

В кабинет вошла Лидочка Платова и как-то затравленно посмотрела на Игоря.

– Игорь Александрович, я не виновата, честно. Но он так орал, обзывал меня, а ещё пригрозил, что добьётся моего увольнения. Но ему нельзя есть, дежурный хирург разрешил только пить, да и то совсем чуть-чуть. – Она шмыгнула носом и вдруг громко разрыдалась, прикрыв лицо ладонями.

Шанин покачал головой и подошёл к плачущей девушке. Он обнял её и погладил по голове. Совсем ещё девочка, вот и силы закончились, даже не поздоровалась. Когда неделю назад случилась беда с Матвеем, именно Лидочка взвалила на себя почти весь груз по уходу за раненым братом. Кате внезапно стало плохо – недаром отцы и дети решили не посвящать матерей в свои дела. После той напряжённой ночи, когда Игорь и Алексей спасли её сына, она оказалась на больничной койке с сердечным приступом. Сергей метался между кардиологией и реанимацией, где лежал Матвей, попутно заезжая на работу, где заканчивалась подготовка новой коллекции одежды для показа в Европе. И Лида объявила, что сама будет ухаживать за братом. Конечно, и Анна, и Ирина каждый день по нескольку раз забегали проведать парня, но у них было много организационной работы и ежедневные операции. Соне оформили больничный – рана на руке, как оказалось, была не такой уж и поверхностной и довольно болезненной. Но учёбу в институте никто не отменял. Ребята с удвоенным старанием записывали лекции, зарисовывали схемы, потому что потом им надо будет вводить в курс дела Матвея. Лида каждый день после учёбы приезжала в больницу, оставаясь с Матвеем иногда до поздней ночи. Кате через несколько дней, когда её собственное состояние уже перестало быть критическим, разрешили проведать сына, которого уже перевели из реанимации в палату интенсивной терапии. И в первый же свой визит она стала невольным свидетелем неожиданного разговора.

Она уже подошла к палате, остановившись у приоткрытой двери, как услышала тихие голоса своего мужа и Виктора Платова.

– Лидочка, – раздался голос Платова, – собирайся, я отвезу тебя домой.

– Папа, – в голосе Лиды проскользнуло раздражение. – Я никуда не поеду, Матвею ещё капельницу не сняли. Да и вечерние процедуры надо провести.

– Что-то мне подсказывает, что мимо нас, Вить, пробежало наше с тобой будущее. Как думаешь, эти двое уже давно сговорились?

– Не понял, – прошипел Платов. – Ты сейчас хочешь сказать, что моя Лида с твоим Матвеем, что ли?

– Были друзьями, станем родственниками, – усмехнулся Сергей Воскобойников.

– Ты намекаешь, что ты меня из тех развалин вытащил, чтобы твой сын мою дочь теперь…

Он не успел закончить фразу, как раздался строгий голос Лиды:

– Так, все разговоры за дверью, вы мне больного нервируете!

Отцы с ошеломлёнными лицами вышли в коридор, и тут наткнулись на Катю, стоящую под дверью. А потом случилось совсем нежданное событие – когда Катя зашла в палату, она увидела как Лида нежно целует Матвея, рука которого по-хозяйски расположилась на девичьей спине, обтянутой хирургической пижамой. Катя отступила назад и замерла. Что бы ни произошло, сначала надо подумать и разобраться. Она почему-то очень часто теперь вспоминала фразу Виктора о том, что можно пожалеть о своих словах и действиях и не простить саму себя. Но в первую очередь Лида и её сын – брат и сестра. И будущие врачи, прекрасно знающие генетику. Как же так случилось? Но разбираться со всем этим придётся позже, когда Матвей полностью поправится. О чём она и высказалась мужчинам.

Вот и сегодняшнюю ночь Лидочка дежурила, успевая и ухаживать за братом, и оказать необходимую помощь другим больным. Игорь посмотрел в заплаканное лицо девушки и заметил:

– Сейчас ты всё мне расскажешь, я сам буду решать, увольнять мне тебя или нет. А после, Лидуш, ты поедешь домой. И не спорь – тебе необходимо отдохнуть и выспаться. А за Матвеем присмотрят родители и твои коллеги. Тем более что ему уже пора вставать. А теперь присядь и расскажи, что произошло.

Лида послушно села на краешек стула и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Он поступил уже ближе к полуночи. Острый панкреатит. Дежурный хирург его осмотрел, сделал назначения, я кровь взяла. На алкоголь тоже. – Лида подняла голову и посмотрела Шанину в глаза. – Болевой приступ сняли, он даже уснул, а утром вдруг потребовал, чтобы ему завтрак принесли. Но ему же нельзя есть! Я пыталась ему объяснить, а он начал кричать, что я не знаю, кто он такой и кто у него родственники, что его отец в горздраве работает, что он сделает всё, чтобы меня отсюда уволили и из института вышвырнули. Но я же не виновата, что он заболел!

– Тихо, успокойся, ты всё сделала правильно. – Игорь надел белый колпак и кивнул в сторону двери. – Пошли, покажешь мне этого пациента. Фамилию помнишь?

– Да, конечно, – Лида шла рядом с Игорем, стараясь подстроиться под его широкие шаги, – Подгорный Валерий Николаевич. Он в пятой палате, Игорь Александрович.

– Иди, смену сдавай, если что – позову.

Игорь остановился на секунду перед дверью в пятую палату и пожал плечами – он был хорошо знаком с чиновниками горздрава, но фамилию Подгорный слышал впервые. Ладно, чиновник не чиновник, а при панкреатите медики придерживались золотого правила – холод, голод и покой, так что Лидочка была во всём права. Он толкнул дверь и вошёл в палату. В постели у окна лежал мужчина с немаленьким животом, который хорошо вырисовывался под одеялом. Пациент открыл глаза и посмотрел на вошедшего врача:

– Наконец-то хоть кто-то удосужился сюда прийти, – недовольно заявил он и скривился от боли. – Я доберусь до вашей шарашкиной конторы, разгонят вас всех к чёртовой матери! А эту соску, что ночью дежурила, вышвырнут и из больницы, и из института, лично прослежу.

– Доброе утро. Для начала, голубчик, вам из этой шарашкиной конторы выписаться надо. А это будет возможно после вашего выздоровления. Но вы, насколько мне известно, не собираетесь соблюдать ни режим, ни предписания врачей.

– Да плевать я хотел на ваши предписания! – вдруг закричал мужчина и попытался встать, но тут же откинулся назад, застонав от боли. – Вы ещё не знаете, с кем связались, я ещё разберусь с вашими сотрудниками!

– Это ваше право, – также спокойно продолжил Игорь, выходя в коридор. – Сестра!

Он увидел, как выскочила дежурная сестричка, и поманил её пальцем к себе. Затем чуть обернулся и громко сказал:

– Вызовите Олега Михайловича, пожалуйста. Передайте, что я лично попросил его о консультации.

Имя психиатра было хорошо известно дежурной смене, сестра кивнула и схватила трубку телефона. Сказав несколько фраз и выслушав ответ, она повернулась и кивнула Шанину – консультация будет непременно. И тут дверь в отделение открылась и Игорь увидел жену. Немного уставшую, но такую же порывистую и улыбающуюся. Нет, всё-таки ведьма! Бабушка уже, а выглядит как девушка. Иногда Аня сама шутила – сзади пионерка, зато спереди пенсионерка. Но годы над ней не властны, даже рядом с Инночкой она смотрелась как старшая сестра, но никак не мама.

– Привет, как ты? – Анна порывисто обняла мужа и поцеловала в щёку. – Мне Лидушка позвонила, плакала. Что-то с Матвеем?

– Я ещё не заглядывал к нему, но судя по тому, что Лида промолчала, то с мальчиком нашим всё хорошо. Тут её просто увольнять собираются.

– Кто? – прошипела Анна, моментально меняясь в лице.

Игорь улыбнулся и успокоил жену:

– Пока что пациент с панкреатитом. Анют, ты загляни в Матвею, а я тут разберусь, к вам позже зайду, сына дождёмся и домой, ладно? – Анна кивнула и быстро пошла по коридору к палате Катиного сына.

Игорь вошёл в палату и прикрыл дверь.

– Давайте я вас гляну.

– А вы кто такой, чтобы меня осматривать? Мне хватило безмозглого хирурга, что меня ночью принял.

– Я заведующий отделением Шанин Игорь Александрович. Надеюсь, я не войду в категорию людей, которых вы относите к безмозглым. С чем вы можете связать ваше состояние? Погрешности в диете?

– Да какая диета! Я нормальный здоровый мужик, мне ваши диеты до одного места! Хочу ем, хочу и выпью, никто мне не указ! И ваша девка малолетняя тоже, понятно?

– Конечно, понятно, мне давно уже всё понятно. Здесь больно? Здесь? – Игорь пальпировал живот пациента и с каждым движением лицо его становилось всё серьёзнее и серьёзнее. Он резко отнял пальцы от тела мужчины, тот вздрогнул и громко застонал. Кажется, уже никто домой не едет, такой живот надо наблюдать не в обычной палате, необходимо срочно переводить в реанимацию. Игорь поднялся и позвал Лиду. Та тут же подбежала с результатами анализов. Шанин бегло просмотрел листы с цифрами и наклонился к девушке: – Звони в реанимацию, будем переводить его.

– Привет, па, – раздалось рядом.

Игорь поднял голову и улыбнулся Богдану:

– Я даже не заметил, как ты вошёл.

– Привет, Лидуш. Да ты так внимательно смотрел на бумаги, что ничего и никого вокруг не замечал. Я к Мэту зайду. Ты домой с нами или как?

– Кажется «или как», сынок.

– Пропустите меня! – неожиданно раздался громкий мужской крик. Богдан повернулся к двери и увидел, как охранник закрыл вход в отделение и не пускал какого-то мужчину. – Если хотите тут работать, уберите руки! Вон отсюда!

Игорь смотрел на кричащего мужчину, пытаясь вспомнить, где он слышал этот голос. Шанин кивнул сыну, Богдан решительно направился к охраннику и что-то прошептал ему на ухо. Парень с видимым облегчением отошёл в сторону, чуть насмешливо склонившись в поклоне, – видимо, посетитель достал его по полной программе.

Мужчина вошёл в отделение, оглядел всех присутствующих и громко поинтересовался:

– Кто тут может адекватно ответить хотя бы на один вопрос?

– Чтобы дать адекватный ответ, хотелось бы услышать адекватный вопрос. – Голос Богдана прорезал тишину, Игорь посмотрел на сына – когда дети успевают вырасти и стать такими серьёзными? Задавший вопрос мужчина отмахнулся от молодого человека и направился к Шанину и Лидочке. – Халат набросьте, вы в хирургическом отделении, а не в драмтеатре.

– Молодой человек, я бы попросил…

– Халат наденьте! – Неожиданно раздался голос Анны, и она сама встала рядом с Игорем, презрительно скривив губы и сжав ладошкой пальцы мужа. – Я когда его вижу, хочется выйти в чисто поле да так заорать, чтобы вороны с веток попадали и лоси в лесах перепугались. Станислав, блин, Падлович.

И тут Игорь вспомнил, где он слышал этот голос – в доме Золотарёвых. Муравин. Человек, который наговорил тогда гнусностей и был вышвырнут из дома своего учителя, а затем и с кафедры, с которым, слава богу, они больше никогда близко не сталкивались, только Катюша как-то лечила его лодыжку.

– Анечка, ты пойди отдохни, а я разберусь со всем.

– Ага, щаз, бегу и падаю, ноги ломаю и тапки теряю. Игорь Александрович, я, может, этой встречи тридцать лет ждала. У меня же из-за него развился комплекс Экзюпери.

– Ань, ты о чём?

– Мы, Игорь, в ответе за тех, кого вовремя не послали нахер.

– Запомни, Анют, в данной ситуации гнев плохой советчик, всё-таки его родственник или кто он там поступил к нам в тяжёлом состоянии. Поэтому успокойся, досчитай до десяти, выдохни и…

– И только потом стреляй, – закончила Анна фразу мужа, но по-своему.

Игорь вскинул брови, но промолчал. Мужчина, который после требования Анны накинул на плечи халат, висевший на вешалке у входа в отделение, подошёл ближе и несколько раз кашлянул, не спеша начинать разговор. Шанина осмотрела его с ног до головы и обернулась к мужу:

– Я буду в ординаторской. Зови, если что, – после чего она ещё раз окинула взглядом посетителя и усмехнулась.