Текст книги "Понедельник - день тяжелый. Вопросов больше нет (сборник)"

Автор книги: Аркадий Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
из которой явствует, что самый лучший отдых – организованный

Вечер семейного отдыха во Дворце культуры горпромсовета был в полном разгаре.

Надо признать, что отдыхать в Краюхе сейчас научились. Несколько лет назад главенствующей формой отдыха была лекция «Роль личности в истории», сопровождаемая показом биографических эпохальных фильмов одного и того же режиссера.

Теперь, слава богу, это скучное время позади и краюхинцы развлекаются разнообразнее.

Дворец культуры горпромсовета расположен в парке, на берегу Сети. За вход в парк платить не надо.

В парке много бесплатных удовольствий. Можно, например, получить безвозмездно консультацию у адвоката Петра Ивановича Короткова. Когда-то Петр Иванович был прокурором, выступал в роли государственного обвинителя. В адвокаты он перешел не столько из сострадания к подзащитным, сколько в силу сложившихся обстоятельств. Петр Иванович любил повторять:

– Если я умел обвинять, то уж защищать как-нибудь сумею, хотя обвинять было не то чтобы легче, а как-то общедоступнее.

Сейчас Петр Иванович яростный общественник. Четыре раза в неделю он после рабочего дня в коллегии защитников приходит в парк для бесплатной консультации трудящихся. К сожалению, киоск с вывеской «Юридические советы» стоит у самого входа, и Петра Ивановича чаще беспокоят не по существу, задают вопросы, имеющие к юриспруденции весьма отдаленное отношение: «Где торгуют квасом?». «Что сегодня в кино?», «Как найти администратора?»

Несколько дней назад дирекция Дворца культуры и парка, обеспокоенная малым спросом на юридическую консультацию, поставила вопрос о передаче киоска под «Пиво – воды».

Разгорелось яростная дискуссия. Петр Иванович, позабыв о своем нынешнем положении, даже повысил голос:

– Не позволю! У населения есть прямая потребность н юридической консультации и именно в парке. Молодые люди., желающие вступить в брак, могут прийти? Могут! Пенсионеры? Тоже могут!

Ему отвечал директор:

– Вы, товарищ Коротков, живете отжившими представлениями! Потребность в юридических советах возрастает, когда много нарушений законности, а сейчас, слава богу, порядок. Народ в парк ходит гулять, а не иски предъявлять.

Петр Иванович бросился в атаку:

– А зачем, позвольте спросить, киоск «Канцтовары»?

– Да он же всегда закрыт!

– Тем более! Разве без дырокола, кнопок или клея гулять нельзя?

– Это мы вам помогаем. Придет человек с заявлением… Купит папочку, подошьет – и к вам.

Поспорили и разошлись, не приняв решения.

Чуть подальше от входа – «Сектор медицинского обслуживания», состоящий из ларька, торгующего медикаментами, и медицинских весов. Оборот у ларька ничтожный – меньше, чем зарплата продавца. У весов тоже не многолюдно. Только изредка раздается: «Митя! Я опять поправилась!» Это регулярно, три раза в неделю, бесплатно взвешивается руководительница хореографического кружка Светлана Сухарева. Митя – ее муж, руководитель оркестра балалаечников.

Парк горпромсовета был когда-то, как многие парки, скучным заведением – администрация полагалась на самотек. Волшебство началось с прихода новой заведующей массовым сектором Нины Удальцовой. Характер Нины полностью соответствовал фамилии. Откуда, казалось, у этой девчонки, вчерашней десятиклассницы, такой опыт, умение расшевелить каждого?

Викторины, литературные вечера, всякие смотры – и все весело, интересно. Раньше одна афиша могла висеть весь сезон: «Сегодня массовое гулянье. Танцы». А сейчас почти каждый день афиша новая, заманчивая, яркая.

Прошлую субботу был «Вечер молодоженов». Конечно, это совсем не означало, что в парк допускались только одни молодожены – где их столько набрать? Но стержень был найден и устремлен в будущее – показали фильмы «Как уберечь ребенка от дизентерии», «Спортивные игры дошкольников». Диетсестра из родильного дома имени Айвазовского провела беседу: «Питание рожениц и детей ясельного возраста».

Сегодня новая выдумка – «Вечер семейного отдыха». Правда, получилась накладка – киномеханик Сережа Кузнецов по ошибке опять привез фильм «Как уберечь ребенка от дизентерии». Нина вмешалась, созвонилась с конторой кинопроката, и появился другой фильм – «Непарный шелкопряд и борьба с ним».

Программа вечера была большая и целеустремленная на тему: «Все для укрепления семьи». В нее входили: консультация шеф-повара ресторана «Чайка»: «Рациональное питание – залог всех успехов»; консультация парикмахера: «Искусство женской прически»; консультация работника бюро туризма: «Где провести отпуск»; консультация учителя средней школы: «Химия в быту»; консультация фотографа на тему: «Быт и фотография».

Посетителям парка в этот вечер предстояло еще выслушать лекцию бывшего прозаика, а ныне критика Пеликанова о путях развития советской литературы вообще и краюхинской в частности и популярную беседу врача Вдовиной об основных функциях поджелудочной железы.

Гвоздем программы являлся показ областным Домом моделей фасонов летних платьев и спец-одежды.

Больше всего народа собралось около шеф-повара Сказкина, дамского парикмахера Харченко и фотографа Чархоненко.

Шеф-повар Сказкин – молодой, красивый парень лет двадцати пяти, в белоснежной куртке, из-под которой выглядывала романтическая матросская тельняшка, выдававшая принадлежность владельца к славному, веселому племени корабельных коков, говорил, обаятельно улыбаясь окружающим его хозяйкам:

– Завтрак, как правило, должен быть сытным. В него, гражданочки, надо заложить процентов двадцать пять суточного рациона… Тогда можно смело садиться за весла, извиняюсь, браться за приборку палубы, извиняюсь, – за благоустройство кубрика… Если в обеде фундамент был легкий – бульончик или суп-пюре, то на второе надо что-либо посолиднее, конечно сообразуясь с сезоном: если маневры, извиняюсь – осень, то еще поплотнее…

Когда подошли Вася Каблуков с Зоей, Сказкин обратился к практическим действиям:

– Прошу смотреть сюда! Делаем отбивную. Берем кусок с реберной косточкой, слегка отобьем. Посолим. Поперчим. Берем яичко – кок! – и готово. Разболтаем яичко! Поваляем котлетки в яичке, потом в сухариках. Теперь ее, голубушку, на сковородочку. Что? На какую? Только на горячую, чтобы масло распустилось. Я этих котлет за свою жизнь переделал – эшелон! Жарил до румяной корочки, соблюдая сочность. У нас на «Дерзком» так: и говорили: «Не отбивная, а сказка!» А теперь прошу смотреть сюда! Делаем заготовку для отварного языка…

Зойка потянула Васю:

– Идем, а то я боюсь, он в тебе чревоугодница разбудит. Будешь как мой родитель…

Около парикмахера молодые люди чуть-чуть не поссорились.

Харченко, высокий мужчина с тонкой, винтообразной талией и вихляющимся задом, говорил проникновенным голосом:

– Прическа «небрежный бой», или, по-русски выражаясь, «мальчик», владевшая умами в прошлом сезоне, уступила…

Вася шепнул Зойке:

– Ну зачем же тебе этого пошляка слушать? У тебя коса, а не «бой».

– Возьму и отрежу. Дай послушать.

– Попробуй…

– Вася! Я тебя не узнаю. Что за тон?

– Пойдем.

– Я хочу слушать.

– Ну и слушай это чучело.

А Харченко, то и дело поддергивая брюки, сообщал последние новости.

– На американской выставке в Париже внимание многочисленных посетителей привлекла известный парфюмер мадам Елена Рубинштейн.

Вася спрятался за газетную витрину. Зойка оглянулась, и ей сразу стало не до мадам Рубинштейна, – куда он делся?

Примирение состоялось около фотографа Чархоненко. Представитель самого натуралистического искусства консультировал весьма обстоятельно:

– Снимок сделан в десять часов пятнадцать минут утра при полном солнце. Вот вещественное доказательство – негатив явно передержан. Второй случаи – снимок сделан в одиннадцать часов ноль пять минут. Как установлено позднее, диафрагма была открыта полностью, на что указывает второе вещественное доказательство…

– Как он странно говорит! Словно показания на допросе дает, – заметила Зойка.

– Он раньше в милиции работал. Уволен по сокращению штата…

Вскоре началось самое интересное для Зойки – демонстрация моделей женского платья. На эстраду вышла пожилая особа, нарочито прямо держащая торс. Она, прищурив глаза, осмотрела зрителей и хорошо поставленным голосом эстрадного конферансье произнесла:

– Внимание! Начинаем показ: «Как надо одеваться летом тысяча девятьсот пятьдесят пятого года». Вступительное слово скажет кандидат искусствоведческих наук Аглая Викентьевна Щербатская.

Аглая Викентьевна оказалась крупной дамой с обильной черной растительностью над верхней губой. Она с ходу принялась за лекцию:

– Вопрос о том, что верхнее платье любого человеческого существа не есть личное дело данного индивидуума, решен давно и безоговорочно. Платье человека, как и окраска домов, автомобилей, вывесок, должно яркими пятнами украшать наши улицы, входить компонентом в стиль города. Исходя из этой абсолютно справедливой теории…

Аглая Викентьевна, поговорив минут десять про «пятна», «орнамент парков» и «радость солнечных бликов», перешла «к общим задачам сезона», нуждающимся, с ее точки зрения, в самом пристальном внимании.

– Мода завышенных поясов оказалась не очень благоприятной для наших трудовых женщин…

Почему мода завышенных поясов не имела успеха у трудовых женщин, сразу узнать не пришлось. Аглаю Викентьевну перебил могучий призыв радио:

– Внимание! Внимание! Гражданка Солдатова! Гражданка Солдатова! Подойдите к комнате матери и ребенка.

Там вас ждет ваш сын Витя. Слышите, как он плачет… Гражданка Солдатова! Гражданка Солдатова!

В первом ряду раздался крик, и молодая женщина побежала по проходу.

– Иду! Иду… Господи! Витенька…

– Вот тебе и Витенька! – сурово заметил пожилой мужчина. – Прилипнут к этим нарядам, все ка свете позабудут.

Аглая Викентьевна продолжала:

– Поэтому мы считаемся с возможностью перемещения пояса в зависимости от необходимости. Мы решительно отказываемся от высоких поясов и делаем их естественной высоты…

Покончив с поясом, Аглая Викентьевна отпила, глоток воды и перешла к лифу:

– Лиф спереди несколько более прилегающий, чем раньше. Более узкая линия жакета уравновешивается широкой юбкой. Молодым девушкам мы рекомендуем плиссированные юбки, которые скрывают слишком полные ноги…

Лекция продолжалась ровно сорок минут. Аглая Викентьевна закончила ее патетически:

– Одеть женщину – это равносильно тому, что оправить алмаз! Хорошо одетая женщина – это все. Плохо одетая женщина – это ничто! Ярко, но в меру! Пятно, – но не пятнисто! Просто, – но не дешево! Дешево, – но со вкусом! Я кончила.

Снова вышла обладательница хорошо поставленного голоса и объявила:

– Приступаем к практической демонстрации. Номер первый! Прошу…

На эстраду выскочила молоденькая манекенщица и, дергаясь, задвигалась по кругу, нервически размахивая руками. В публике раздался смех.

– Туалет для дачи и дома, – властно произнесла пожилая особа. – Комплект гармонирующих оттенков. Костюм выполнен из мягкой ткани. Допустимо также из джерсе. К комплекту полагаются длинные брюки из вельвета и полуприлегающий жакет. Допустимы длинные брюки контрастирующего оттенка, а также до щиколотки.

– Если для рыбной ловли, – сказал веселый девичий голос, – то до колен надо.

Манекенщица намахнула руками последний раз и скрылась за занавеской.

Руководительница недовольно посмотрела на публику и объявила:

– Номер второй. Прошу…

На эстраду выпорхнула другая манекенщица. Она шла, уперев руки в бока, животом вперед. Ее встретили аплодисментами. Руководительница объявила:

– Модная новинка сезона. Молодежный костюм пастельного оттенка для дневных прогулок. Жакет доходит лишь до линии талии. Юбка узкая, с большим корсажем. Блузка выполнена из белого джерсе, рукав «до часов». Костюм дополняют перчатки тех же пастельных оттенков.

Из публики спросили:

– Про шляпку расскажете?

Руководительница сурово заметила:

– Прошу не мешать. О шляпках во втором сеансе.

Зойка шепнула Васе:

– Посмотри во второй ряд…

Во втором ряду, как и все вытянув шеи, сидели Соловьева и Королькова.

А показ все продолжался. Менялись манекенщицы, фасоны, только тон у руководительницы не менялся – властный, с заметным оттенком презрения.

– Номер десять. Прошу! Послеобеденное платье с цельнокройными рукавами. Особенно рекомендуется для полных женщин, склонных…

К чему должны быть склонны полные женщины, для которых придумали послеобеденный наряд, Вася с Зойкой не расслышали: зашумели девушки, стоявшие в проходе. Одна из них подошла к эстраде и горячо заговорила:

– Что вы нам глупости– говорите? Туалет для верховой езды, для дневных прогулок, послеобеденное платье. Вы нам голову не морочьте. Мы же не бездельницы, мы работаем, а вы нам про костюмы для автомобиля байки преподносите.

– Что вы хотите? – невозмутимо спросила руководительница. – Что вас, собственно, волнует?

– У нас автомобилей пока нет, верховые лошади были, но подохли. Обедаем мы в столовой мясокомбината и во время перерыва сбегать домой и переодеться в послеобеденное платье не успеваем. Как нам быть? Вы бы показали, как нам ежедневно дешево и красиво одеваться. Понимаете – ежедневно!

Руководительница презрительно усмехнулась:

– Наш Дом моделей работает над проблемами моды переходного периода от социализма к коммунизму. Основная линия нашей проблематики…

Девушка с досадой махнула рукой и отошла от эстрады. Руководительница провозгласила:

– Номер одиннадцать. Прошу. Девушка! Кстати, и для вас это интересно. Последнее время входят в моду широкие отстающие воротники. Они бывают из того же материала, что и платье, или из туго накрахмаленного пике. По-прежнему применяется много ювелирных украшений, оформляющих вырезы…

Девчонки в проходе залились смехом. Как только одиннадцатый номер дрыгающей походкой прошлась по эстраде, руководительница объявила:

– Перерыв на пятнадцать минут…

* * *

– Ну как, Марья Антоновна, понравилось? – спросил Вася Королькову.

– Очень, – улыбаясь, ответила Марья Антоновна. – Если бы поменьше говорили, совсем бы хорошо. Пышности много, но это уж дело вкуса. Многим, например, генеральская форма нравится. Лампасы, погоны, золото. А я все вспоминаю, как командиры раньше были одеты. Я, возможно, чего-то не улавливаю, но я бы все упростила… Так и тут. Что она кричит: «Платье для автомобиля!» А если я в этом платье в поезде поеду? Не годится оно? Или меня попросят об выходе? Глупости все это. Я в прошлом году в Москве была у Петра Каблукова. И пошли мы с его женой в Большой театр. Сидели в десятом ряду, видно было хорошо. В перерыв к нам какая-то ее знакомая подошла и что-то сказала. Татьяна Михайловна принялась хохотать, как те девчонки. Я ее спрашиваю: «Чего ты?» А она: «Ой, говорит, не могу. Выговор от дуры получила. Почему я в десятом ряду сижу. По нашему положенью, говорит, я должна сидеть не дальше четвертого ряда». Ползет мещанство, ползет. Может, теперь интереснее будет?

Вместо руководительницы вышла манекенщица и, видно робея, неуверенно объявила:

– Сейчас мы покажем вам, дорогие товарищи, образцы детской одежды… Пожалуйста, Наташа!

На эстраду выбежала хорошенькая, складная девочка лет семи с пышным белым бантом на голове. На ней была голубая юбочка и белая кофточка. На кармашке прилепился голубой заяц с розовой морковкой в лапках.

– Костюм для дошкольницы, – начала манекенщица, – Исполнен из…

Вася посмотрел на Королькову. Она так и впилась глазами в дошкольницу. Потом, почувствовав Васин взгляд, улыбнулась ему. И Васе показалось, что глаза у Марьи Антоновны увлажнились.

* * *

Вечер семейного отдыха определенно удался.

В читальне литератора Онуфрия Пеликанова обступили любители изящной словесности.

Рядом с ним стоял выпятив грудь широкоплечий человек ниже среднего роста. Его маленькие глаза смотрели хмуро и подозрительно. Среди слушателей находились и постоянные оппоненты единственного члена Союза писателей – критики Алексей Трынов и Митя Осокин. Иван Колдыбин дежурил в типографии по выпуску очередного номера «Трудового края», в котором шла его статья па острую тему: «Современность в романах Вальтера Скотта». Иван Колдыбин любил удивлять читателей актуальностью.

Онуфрий Пеликанов, радостно отметивший отсутствие самого могучего противника, бодро начал творческую встречу:

– Ну что ж, давайте поговорим. Прежде всего разрешите представить нашего гостя, известного поэта-мариниста, уроженца и певца одного южного порта Григория Грачика.

Раздались жидкие аплодисменты. Поэт-маринист поклонился, но в глазах у него мелькнули недобрые огоньки. Пеликанов, не заметив предвестников литературной бури, продолжал:

– Имя поэта Григория Грачика, я надеюсь, вам более или менее известно…

– Что он написал? – спросил девичий голос.

– Как что? – искренне изумился Пеликанов. – Стихи!

Я же сказал, что Григорий Грачик известный поэт… Попросим его почитать стихи.

Грачик криво усмехнулся и демонстративно положил на стол тоненькую книжечку в белом переплете.

– Я пока воздержусь. Послушаю сначала местных коллег.

Слово «местный» он подчеркнул, покровительственно похлопав Пеликанова по ребрам – до плеча он дотянуться не смог.

Вася и Зойка, решившие в этот вечер побывать всюду, попали на литературную встречу в тот самый момент, когда паренек, с густой копной льняных волос, со значком парашютиста на белой рубашке, забрасывал вопросами Пеликанова, а заодно и гостя. Судя по настроению окружающих, по их репликам, симпатии аудитории были явно не на стороне профессионалов.

– Костя! Ты еще прочти! Пусть отгадают.

– Это же несерьезно, дорогие товарищи, – заикаясь говорил Пеликанов. – Что с того, что товарищ Грачик не узнал стихов Фета, Бунина и Маяковского. Не может же человек все знать.

– А мы и не требовали этого, – возразил паренек. – Но он сам сказал, что поэзия – его родной дом и он знает в нем все закоулки… Ну, давайте, последний раз. Слушайте, только внимательно!

Подошел директор клуба Потягайлов.

– Откуда вы этого кроху раскопали? – спросил Вася.

– Сам приехал. Хочу, говорит, жизнь пощупать. Пусть щупает. Он парень компанейский, заводной. А самое главное – бессребреник, денег за выступление не берет. «Мне, герою обороны, – это стыдно. Мы кровь не за это проливали!» В общем – симпатяга.

– Малограмотен, – с сожалением заметил Вася. – И много форсу…

А в отдаленной комнате Дворца культуры горпромсовета происходило необычное заседание.

Председательствовала Марья Антоновна. Рядом с ней сидели Анна Тимофеевна Соловьева и только что вернувшийся из отпуска, веселый, загорелый секретарь парткома Солодухин. Вокруг разместились Марина Симакова, Тоня Архипова, Миша Часов, Петя Солдатов и Степа Брянцев.

Марья Антоновна объявила:

– Слово имеет товарищ Солодухин!

Секретарь парткома вынул записную книжку и начал:

– Говорить тут нечего, надо действовать. Я приехал сегодня и полностью в курс дела еще не вошел. Но задача ясна – надо ударить по хапугам со всей силой. Сигналы и раньше были, но тут уж наша вина – не сообразили вовремя. План, ребята, такой. Завтра вечером вы пойдете в «Сеть». Там заказан товарищеский ужин для участников совещания общества слепых. На двадцать две персоны. Вы придете и превратите ужин в контрольную закупку. Вот вам удостоверения. В «Сети» зрячих обсчитывают, а уж слепых наверняка. Все проверьте. Посмотрите наклейки на пивных бутылках – подают жигулевское, а берут за ленинградское, в бутылки из-под «столичной» наливают красную головку, к коньяку звезды пририсовывают. Конечно, не буквально, а в переносном смысле. Они стол с выпивкой и закуской заранее накроют. Вы, как увидите, что все готово, начинайте: позвольте, дескать, проверить! Один – на кухню, второй – в буфет, порции проверять! Перед хозяевами стола, конечно, извинитесь. Ясно? Стало быть, с объектом номер один покончили. Латышев там по воскресеньям не бывает. А если прибежит по тревоге, еще лучше – заставьте его акт подписать.

– А если откажется? – спросил Миша.

– Что вы! – усмехнулась Королькова. – Он же трус. Подождите, он еще вам взятку будет предлагать.

– Ну и как? – поинтересовалась Марина.

– Что как? – удивилась Королькова.

– Брать взятку или воздержаться?

Ребята захохотали, а Марина обиженно сказала:

– А может, надо. Для пользы дела. Взять – и в протокол.

– Я тебе, Марина, потом отдельно объясню, – улыбнулся Солодухин. – Все ясно?

– Ясно, Михаил Иванович.

– Идите. И помните – полная конспирация. Никому ни слова!

– Здорово! – сказал Петя Солдатов. – А я и не знал, что это так интересно – жуликов ловить. Романтика!

– Не знаю, романтично или нет, – пожимая ребятам руки, сказал Солодухин, – но что полезно – это наверняка. Желаю успеха!

* * *

Через полчаса Петя Солдатов привел в эту же комнату еще шестерых комсомольцев.

– Актив для оперативных надобностей построен, – весело отрапортовал Петя. Глаза у него горели.

На этот раз инструктаж проводила Анна Тимофеевна.

– Утром надо проверить все ларьки и палатки, где продают нашу колбасу. Сначала сделайте покупку. Много не берите, хватит грамм по триста. Потом потребуйте накладные, уточните сорт, цену. Поняли?

– Еще бы не понять! Возьмем за самые жабры…

– Петя! Веди остальных.

Петя весело ввел еще двух парней – Альфреда Носова и Геннадия Лебедева, спокойных, сосредоточенных.

– От шахмат оторвал, – объяснил Петя. – Перворазрядники.

– Вам, ребята, – начал инструктаж Солодухин, – мое ответственное дело. Утром в понедельник надо нагрянуть в колбасный цех…

Проводив парней, Петя спросил Солодухина:

– А ничего, что Лебедев беспартийный?

– Что ж вы его в комсомол не вовлечете?

– Руки не дошли… А вот сегодня мы его пригласили. Ничего?

– Подойдет, – с улыбкой ответил Солодухин. – Блок комсомольцев с несоюзной молодежью… Спасибо, Петя! Иди, а то уж твоя Тоня Архипова отплясывает. Иди…