Текст книги "Фердинанд Врангель. След на земле"

Автор книги: Аркадий Кудря

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Соблюдая приличия, Врангель выждал несколько дней после похорон с отправлением письма на имя Монастерио. По его просьбе любезный Фридрих фон Герольт помог перевести послание на хороший испанский язык и обещал содействие в организации аудиенции.

Одновременно предпринятые Врангелем попытки добиться, чтобы его приняли во дворце при посредничестве послов Англии и Франции ни к чему путному не привели. Исходя из собственных интересов, т.е. интересов держав, которые они представляли, ни Ричард Пакингэм, ни барон Дефозис не хотели, как интуитивно чувствовал Врангель, содействовать сближению России с Мексиканской Республикой. Им, кажется, хватало противоборства с влиянием на дела в Мексике Соединенных Штатов. И новый мощный конкурент в лице России естественным образом должен был восприниматься ими как ненужный и лишь осложняющий ситуацию внешнеполитический фактор.

Глава пятая

Прослышав о скором отъезде из Мехико бывшего посла Соединенных Штатов в ранге министра Энтони Батлера, Врангель уговорил Герольта представить его американцу. Для полноты информации, особенно в связи с обострением ситуации в Техасе, пригодится и эта встреча.

Дом посла Батлера, как и надо было ожидать, оказался одним из лучших в городе, какие до того довелось посетить Врангелю. Но в особняке уже вовсю готовились к отъезду хозяина. Слуги, мексиканцы и негры, осторожно снимали и упаковывали в ящики картины в золоченых рамах, дорогие вазы и даже, как заметил Врангель, редкие произведения искусства ацтеков, к вывозу которых из страны могли существовать таможенные барьеры. Вероятно, все эти вещи министр Батлер полагал своей личной собственностью и весьма основательно готовился оставить своему преемнику на высоком дипломатическом посту лишь голые стены особняка.

С первого взгляда нелестная характеристика, какую дал бывшему представителю Соединенных Штатов английский генеральный консул О'Гормон, была правдива. В облике полковника Батлера, с красноватым набрякшим лицом кутилы, нагловатым прищуром светлых глаз и развязными манерами держать себя, что-то действительно намекало на неприятные черты его характера.

Герольт сразу предупредил, что присутствовать при их беседе не будет, да это и ни к чему, у него свои дела, и, представив барона Врангеля как весьма заслуженного человека и почти личного друга, тут же откланялся.

– А русские князья совсем уже зазнались? – так по-простецки, с почти оскорбительной фамильярностью, будто знакомы они давным-давно, начал разговор Батлер. Пригласил присесть в кресло, поставил на столик бутылку виски и, не спрашивая мнения о сем крепком напитке гостя, наполнил рюмки.

– Я слышал о вашем появлении в городе. Мол, появился с северо-западных американских берегов, с Аляски, почти сосед. Должен бы, ради приличия, и заглянуть. А вас нет как нет. Еще пару дней, и вы бы меня здесь уже не застали. Пора домой.

Врангель попытался, не вполне, впрочем, удачно, извиниться с задержкой визита, сославшись на то, что миссия его имеет неофициальный характер и он прибыл как представитель Российско-Американской компании.

– Знаю, все знаю, – весело подхватил Батлер. – У меня ведь тоже своя разведка работает. Ну и как дела, что-то получается?

– Увы, – посетовал Врангель, – неожиданные препятствия, эта смерть Баррагана – пока ни с кем в правительстве встретиться не удалось. Да и отъезд Санта-Аны в Техас спутал мои карты. Как по-вашему, мистер Батлер, из-за чего там все заварилось в Техасе и чем все кончится?

– Заварилось то, что и должно было завариться, – с апломбом ответил Батлер. – Я не один раз предупреждал мексиканцев, что надо как-то решать проблему Техаса. Я никогда не скрывал своей позиции: моя страна заинтересована в том, чтобы Техас стал частью территории Соединенных Штатов. Предлагал начать переговоры по этому вопросу, неплохие деньги за уступку земли. Они же упирались. Вот и дождались вооруженного мятежа. У мексиканцев-то до Техаса руки не доходили. А там собралось немало моих соотечественников. Эти люди хотят и умеют работать на земле. Разбили плантации, построили фермы. Но их права вдруг начали ущемлять. Все эти законы о запрете рабства и прочее. Они свободные люди, с чувством собственного достоинства, и им уже не нравится, когда ими стараются управлять из Мексики и диктовать, что можно делать, а что нельзя, что хорошо, а что плохо. Да кому ж это понравится? Вот вам и оправданная основа для мятежа!

– А Санта-Ана? Вы верите, что ему удастся справиться с мятежниками?

– Ха-ха-ха! – загрохотал Батлер. – Да ничего у него не выйдет! Этот петух растеряет весь свой гонор, все свои перышки, как только столкнется с настоящими парнями, которым дорога их свобода. Если я правильно понимаю развитие событий, там скоро могут провозгласить независимость Техаса от Мексики, и мне кажется, что правительство моей страны не будет к этому безразлично и правильно поступит, если не оставит своих соотечественников в беде. Техас – это еще не все. У нас есть свои претензии к Мексике и в Северной, Верхней, Калифорнии.

Так-так, подумал Врангель, давай уж подробнее и об этом, и ввернул:

– Мне, между прочим, приходилось бывать в Калифорнии. Последний раз осенью прошлого года, на пути сюда, в Мексику. Мне говорили, что американские колонисты в Калифорнии проявляют себя все активнее, и с некоторыми из них я встречался лично. Они производят впечатление деловых, энергичных людей...

– Да, там есть весьма достойные люди, и мы должны им помогать. Правда, в этом районе мы, я имею в виду прежде всего наших охотников на бобров и скупщиков пушнины, сталкиваемся с сильной английской конкуренцией в лице известной Компании Гудзонова залива. Англия пытается вставлять нам палки в колеса и в районе Сандвичевых островов, выдвигая свое право установить протекторат над островами, на основании их открытия Джеймсом Куком. Но мы не можем пойти на это. Сандвичевы острова слишком важны для успешного обеспечения китобойного промысла и торговли с Кантоном.

– Но если Сандвичевы острова все же отойдут к Англии, тогда порт Сан-Франциско на тихоокеанском побережье должен приобрести для вашей страны особое значение – и как база для китобоев, и как ворота для торговли с Китаем...

– Нам равно нужны и Сандвичевы острова, и Сан-Франциско! – отрубил Батлер. – Калифорнию упускать из вида мы не намерены. В Сан-Франциско и Монтерее есть наши доверенные люди, и они поставляют нам всю необходимую информацию. Я верю, недалеко время, когда Калифорния, особенно Верхняя, с Сан-Франциско как важнейшим портом перейдет к нашей Северной Конфедерации. Может быть, по тому же плану, как это происходит сейчас в Техасе.

– И тогда нам, – предположил Врангель, – я имею в виду селение Росс, которым мы располагаем в Калифорнии, придется иметь дело с вами, т.е. с Соединенными Штатами?

– Тогда, – многозначительно усмехнулся Батлер, – вам действительно придется иметь дело с нами.

Интонацией голоса он подчеркнул, что североамериканцы будут значительно более жесткими партнерами, чем мексиканцы. Уступок, мол, и поблажек от нас не ждите.

И вот настал день, когда Врангель получил приглашение прибыть в национальный дворец для встречи с министром иностранных дел Монастерио и заменившим покойного Баррагана на посту вице-президента Хосе Корро.

Без помощи Фридриха фон Герольта эта аудиенция едва ли состоялась бы. Поскольку генеральный консул Пруссии выступал своего рода ходатаем по делам Врангеля, ему и было предложено представить русского гостя министру и вице-президенту. Герольт согласился взять на себя и функции переводчика, и это тоже было весьма кстати: испанским Врангель владел все же не на таком уровне, чтобы вести ответственные дипломатические беседы, где имеют значение малейшие языковые тонкости.

К назначенному часу Врангель и Герольт подъехали к национальному дворцу. Ожидавший их чиновник министерства иностранных дел провел в кабинет Хосе Мария Монастерио.

Министр был довольно молод, около тридцати лет. Тем не менее, как рассказал Герольт по дороге к дворцу, Монастерио еще четыре года назад возглавлял то же ведомство внешней политики Мексики. По некоторым сведениям, он не без успеха вел переговоры с правительством Испании по вопросу официального признания им независимой Мексиканской Республики.

После церемонии представления гостя министр заявил:

– Я получил ваше письмо, господин Врангель, и ознакомил с ним вице-президента. Нам приятно, что в развитии отношений великой России с Мексиканской Республикой наметились некоторые сдвиги – их доказывает уже ваш визит к нам в Мексику. Однако не будем, господа, терять время. Нас ждет вице-президент.

Герольт и Врангель в сопровождении Монастерио прошли к вице-президенту. О человеке, заменившем Баррагана на высоком посту, даже Герольт, не один год проведший в Мексике, ничего сообщить не мог. Кажется, упомянул он Врангелю накануне визита, Корро, как и Барраган, консерватор и занял это место лишь благодаря близости к Санта-Ане.

Внешне Корро выглядел примерно ровесником Врангеля. Рукопожатие его было по-солдатски крепким. Приветствовав на своей земле посланца России, Корро заявил:

– Курс на сближение с Россией – давняя линия руководства независимой Мексики. Еще десять лет назад, выступая на открытии сессии конгресса, тогдашний президент республики Гваделупе Виктория говорил о том, что в политике российского императора не заметно признаков враждебности по отношению к революциям в Новом Свете, а поскольку среди новых государств, образовавшихся на месте бывших испанских владений, Мексика непосредственно граничит с русскими владениями в Калифорнии, то отношения с Санкт-Петербургским кабинетом будут рано или поздно установлены. Что вы сами могли бы сказать по этому поводу, господин Врангель?

– Полезность и все выгоды подобного развития отношений между нашими странами я осознал еще в то время, когда возглавлял русские владения в Северной Америке. Мы почти каждый год закупали хлеб в Калифорнии и продавали там кое-какой свой товар, изготовляемый в нашем калифорнийском селении Росс. Впрочем, все эти вопросы изложены в памятной записке, приложенной мною к письму на имя господина министра...

– Я читал ее, – кивнул вице-президент. – Однако нас несколько беспокоят слухи о намерении России захватить всю Калифорнию. Сам я, признаться, не очень им верю, но откуда-то этот дым идет, – Корро пристально взглянул на Врангеля.

– Я догадываюсь, ваше превосходительство, – ответил Врангель, – кому выгодно раздувать этот огонек. В Калифорнии значительно активнее, чем русские, проявляют себя как английские коммерсанты, служащие Компании Гудзонова залива, так и американцы. Может быть, от них и идут слухи о враждебных Мексике намерениях русских? Могу заверить вашу честь со всей ответственностью: никаких подобных намерений в отношении Калифорнии у нашей державы нет. Селение Росс удовлетворяет кое-какие наши потребности в продовольствии, хотя далеко не в тех объемах, как нам было бы желательно. Влажный климат вблизи побережья моря не вполне благоприятствует произрастанию зерновых культур. И единственное, о чем нам хотелось бы договориться с вашим правительством, если, как я весьма надеюсь, Россия признает независимую Мексику, это уступка сравнительно небольшого участка земли близ селения Росс в долине реки Славянки и увеличение территории нашей колонии миль на двадцать к востоку, северу и югу...

– И это все? – весело спросил Корро. – У наших североамериканских соседей аппетиты совсем иные: им подавай весь Техас. Я думаю, – как бы заручаясь поддержкой, вице-президент взглянул на Монастерио, – такая просьба встретит понимание с нашей стороны.

– Без сомнения, – подтвердил министр иностранных дел. – В случае, разумеется, положительного решения Россией вопроса о признании Республики и установлении нормальных дипломатических отношений. Переговоры по этому вопросу можно провести где-нибудь в Европе, например, в Лондоне.

– И нашему посланнику в Лондоне будут даны соответствующие указания, – заключил Корро.

– Я был бы весьма признателен, господин вице-президент, если бы получил от вас официальное письмо по поводу затронутых в беседе вопросов, – мягко высказал просьбу Врангель. – По прибытии в Россию я передам его в наше министерство иностранных дел вместе с отчетом о поездке. И эти документы послужат основой для официальных переговоров.

– Такое письмо вы получите, – пообещал вице-президент.

Фридрих фон Герольт, как и Врангель, считал, что встреча с министром иностранных дел и вице-президентом прошла успешно, и пригласил отметить благополучное завершение миссии русского путешественника рюмочкой коньяка.

Заехали в дом генерального консула и расположились в гостиной.

– Очень надеюсь, Фердинанд, что в Петербурге прислушаются к вашим аргументам. А если ваше правительство будет осторожничать с признанием Мексики, можете поначалу пойти тем же путем, что и Пруссия: мы еще два года назад заключили торговый договор с Мексиканской Республикой без формального признания ее независимости. И этот трактат дал плоды, позволил начать свое дело в Мексике многим моим соотечественникам, прусским коммерсантам.

– Кстати, – оживился Герольт, – не знали ли вы, живя в Америке, на Аляске, одного немца, который когда-то работал в вашей Российско-Американской компании, может, что-то слышали о нем? Его фамилия Шеффер, Георг Шеффер.

– Слышал, – подтвердил Врангель. – Еще во время первого моего кругосветного плавания, когда корабль заходил в Калифорнию и на Сандвичевы острова, мы кое-что слышали о докторе Шеффере. Это, как я понял, был талантливый авантюрист, и он сумел, отправившись по поручению главного правителя наших колоний на Сандвичевы острова, уговорить одного из тамошних королей просить покровительства России. Не без помощи доктора Шеффера над резиденцией короля был поднят русский флаг. А наши промышленники вместе с канаками строили на острове Кауаи крепости для защиты от врагов. Свое дело Шеффер делал с упорством и изобретательностью, но вся эта история из-за желания доктора Шеффера идти к своей цели напролом, не гнушаясь любых методов, приобрела некоторый оттенок комизма. В конце концов, под давлением американских торговцев, не желавших уступать Сандвичевы острова русским конкурентам, Шефферу пришлось убраться оттуда. А Российско-Американская компания потеряла на этой афере Шеффера немалые деньги.

– Да-да, это точно он, авантюрист, искатель приключений, – подхватил Герольт. – Я слышал много забавного о нем от одного немецкого колониста, обосновавшегося в Бразилии. Однажды вместе плыли в Европу, и он позабавил меня рассказом о приключениях доктора Шеффера в Новом Свете. Так вот, этот Шеффер после провала своей авантюры на Сандвичевых островах прибыл в Бразилию. В то время там уже была провозглашена независимость и правил бразильский император Педро I [48]48
  Педро (Педру) I (1798—1834) – император Бразилии в 1822—1831 гг. Объявил в 1822 г. Бразилию независимой от Португалии конституционной монархией.


[Закрыть]. Шеффер сумел втереться в доверие к нему и предложил свой план обустройства некоторых местностей страны к югу от Рио-де-Жанейро, в районе Сан-Леопольдо, силами колонистов, которых он обещал привезти из Европы. Правитель Бразилии доверился ему, и вот Шеффер отправляется в родные пенаты и начинает собирать разный сброд по тюрьмам Бремена и Любека – преступников, отбывавших наказание за воровство, мошенничество, убийство. Бразилия воспринималась тогда страной совершенно дикой, и кто же добровольно поедет возделывать земли в тропических лесах? Не исключено, что, убеждая местные власти, Шеффер оперировал теми де доводами, что некогда и англичане, принявшие решение о массовой отправке своих преступников в Новую Голландию. Шефферу, чтобы мужчины-колонисты не скучали, нужны были и женщины, и он находил их в домах терпимости, обещая, разумеется, легкую и красивую жизнь на фоне сказочной природы. Ему удалось отыскать доброхотов, которые помогли оплатить аренду нескольких кораблей, и так эта пестрая компания отправилась в Бразилию, до порта Рио-Гранде. В пути случались и бунты, доплывали не все. По прибытии на место тоже бывало всякое – поножовщина, схватки с индейцами. Но чтобы выжить, надо было работать, корчевать деревья, браться за соху. И дело понемногу пошло.

Прослышав о щедрой южной земле, в Бразилию ринулись и добровольцы. К началу тридцатых годов в нескольких немецких колониях уже насчитывалось свыше двадцати тысяч переселенцев. Ловкие люди стали спекулировать земельными участками, перекупая задарма пустые земли у правительства, далеко, разумеется, не лучшие, и получая причитающийся процент за привлечение колонистов. Больше всех преуспел, конечно, сам инициатор и вдохновитель этого предприятия Георг Шеффер и за свои заслуги был особо отмечен императором Педро. И так немецкие колонисты положили начало возделыванию земель на новой родине. За ними потянулись люди из других наций – французы, шотландцы, ирландцы... Девственные прежде бразильские земли превратились со временем в преуспевающую провинцию, куда начала стекаться первая в новых государствах Южной Америки европейская эмиграция. Вам не кажется, дорогой барон, что этот забавный опыт заслуживает некоторого интереса?

– Что ж, по крайней мере это дело у вашего соотечественника все же получилось, – усмехнулся Врангель и добавил: – Еще раз огромное спасибо, Фридрих, за помощь. Покидая Мексику, буду помнить, что у меня остается здесь надежный друг.

Свидание Врангеля с вице-президентом Хосе Корро не осталось тайной для дипломатических представителей в Мехико других держав. И накануне, и уже после аудиенции в правительственной газете, как по заказу, появились статьи, критикующие политику России и вновь раздувающие слухи, что русские готовы захватить Калифорнию. Редакция ссылалась при этом на английские и американские источники. Теперь уж совершенно ясно, размышлял, читая их, Врангель, кто громче всех кричит: «Держи вора!»

Но все это уже мало его волновало. Спустя несколько дней пришел официальный ответ от Монастерио по итогам состоявшейся у вице-президента встречи:

«Конфиденциально. Мехико, 12 марта 1836 г.

Нижеподписавшийся и. о. министра иностранных дел имеет честь сообщить уважаемому барону Фердинанду Врангелю, что правительство с удовлетворением смотрит на желание администрации русских владений в Америке расширить и активизировать торговые отношения с Калифорнией и что правительство имеет намерение укрепить их путем официального соглашения с е. в. императором России.

Для осуществления этого наш посланник в Лондоне получит необходимые инструкции с тем, чтобы начать такие переговоры так скоро, как только он узнает, что е. в. император России имеет те же намерения.

Нижеподписавшийся, изложив мнение правительства, имеет удовольствие выразить свое глубокое уважение.

Хосе Мария Ортис Монастерио».

Что ж, цель миссии достигнута, и можно собираться в дорогу. Осталось лишь добраться до Санкт-Петербурга и сообщить о результатах. Но что, если, не приведи Господь, случится на пути до Веракруса нападение разбойников с неблагоприятным исходом? И ежели вдруг застигнет шторм в море? Надо быть готовым к худшему, на таковой случай не мешало бы подстраховаться. Терзаясь нехорошими мыслями, Врангель решил составить до отъезда из Мехико предварительный отчет главному правлению Российско-Американской компании и попросить Фридриха фон Герольта переслать его в Петербург по своим каналам вместе с официальным ответом от Монастерио.

В начале отчета изложил некоторые проблемы, возникшие в ходе поездки, и упомянул помощь, оказанную в организации встречи со стороны генерального консула Пруссии фон Герольта. После краткого пересказа сути беседы с Монастерио и Корро прокомментировал итоги встречи и некоторые важные моменты политической ситуации:

«Остается коснуться того, какое мнение здесь имеют о нашем заведении Росс. Мнение сие до крайности преувеличено относительно сил наших и обнаруживает изумительное незнание. Никто не понимает или не верит, чтобы русское небольшое заселение, лежащее между владениями Англии, Северных Соединенных Штатов и Мексикой, не токмо не было опасным сей последней республике, но чтобы, напротив, оно может стать оплотом наступательным покушениям граждан Северных Соединенных Штатов к занятию всей Северной Калифорнии. Полагаю, что если Мексиканское правительство с сей точки будет взирать на наше заведение, то нетрудно будет дипломатическому агенту от санкт-петербургского комитета склонить здешнее правительство к формальному признанию за нами земель около Росса с присоединением залива Бодего и долин миль 20 к востоку, внутрь земли лежащих.

Я также имею причины думать, что Северные Соединенные Штаты Америки в непродолжительном времени воспользуются благоприятными обстоятельствами способствовать Верхней Калифорнии отложиться от Мексиканской Республики и присоединиться к Северной Конфедерации. Если Англия займет Сандвичевы острова (как многие думают), то торговля граждан Соединенных Штатов понесет важный убыток, и в таком случае все меры будут употреблены со стороны северной республики занять гавань Сан-Франциско как единственное место, которое может вознаградить потерю Сандвичевых островов в отношении важной коммерции между Китаем и западными берегами Америки и китоловами в сем океане.

Дальнейшие по сему предмету сведения я не премину доставить по приезде моем в Санкт-Петербург».

Поставив подпись, Врангель после некоторых раздумий, не будут ли озадачены в главном правлении, почему он пересылает столь важные документы через представителя Пруссии, добавил:

«Исполнив поручение, сделанное мне оным Правлением, поколику представлялась малейшая к тому возможность, и готовясь на сих днях выехать из Мексики, признал я за лучшее переслать чрез прусского генерального консула отчет мой и полученный от здешнего правительства ответ на мои предложения, дабы в случае какого-либо со мной несчастья на пути правительство и дирекция компании не оставались в неведении о моих действиях; о чем честь имею донести».

В ожидании отъезда малыш Вилли нетерпеливо топтался возле кареты, запряженной четырьмя мулами, спрашивал у отца:

– Папа, скоро мы поедем?

– Скоро, – Врангель ласково потрепал белобрысую головку мальчугана. – Вот подъедут охранники, и мы двинемся.

Наконец появился обещанный эскорт из пяти драгун, вооруженных саблями и закинутыми за плечи ружьями. Провожавший семейство Фридрих фон Герольт шутливо заметил:

– С такими молодцами, фрау Элиза, никакие разбойники вам не страшны.

Баронесса отшутилась:

– О, я знаю цену этим храбрым воякам! С одним мексиканцем, следовавшим с нами до Мехико, мы чувствовали себя намного безопаснее.

– Что ж, с Богом! – Герольт коснулся губами кончиков ее пальцев. – Не теряю надежды когда-нибудь свидеться с вами в Европе.

Консул, как взрослому, пожал ручку Вилли, дружески обнял Врангеля:

– Буду ждать письмецо от вас по прибытии в Петербург.

– Непременно напишу, – пообещал Врангель.

Пассажиры заняли места в карете, и она тронулась.

Предусмотрительность правительственного чиновника, обеспечившего конвой, не оказалась излишней. В горах и лесах по дороге до Веракруса шныряли разбойничьи банды, и они не церемонились с пассажирами, которые пробовали защищать себя сами. Американскому купцу на днях раскроили череп, а его спутнику, англичанину, отсекли руку.

Первый ночлег прошел в местечке Кордова, и на беду путников он совпал с праздником в честь покровителя здешних мест Св. Хуана. Понаехавший с окрестностей народ шумно обсуждал главное событие дня – бой быков. С наступлением темноты зазвучала гитара, и близ постоялого двора, венты, начали танцевать фанданго. За колокольным звоном последовал шум взрываемых петард. Кто-то затеял стрельбу из ружей, и веселье продолжалось почти до утра.

Однако выспались или не выспались, надо продолжать путь, и вновь карета, ведомая мулами, то ползет вверх, в горы, где дорога идет через пихтовый лес, то уходит в ущелье, то спускается в плодородные, возделанные пеонами долины.

Эскорт менялся в каждом населенном пункте, но, чем ближе к Веракрусу, тем внешний вид драгун обнаруживал все большую неряшливость, а их манера держать себя – все более явственную трусоватость. Они с испугом наблюдали за каждой приближающейся навстречу группой вооруженных всадников и норовили на всякий случай укрыться за ближайшими деревьями, но, как только всадники проезжали мимо, вновь молодцевато появлялись рядом с каретой, раскуривали сигары и подсмеивались над собственными страхами: почему бы не повеселиться, когда угроза оказалась ложной и нет никакой необходимости защищать собственную жизнь, а заодно и жизнь вверенных их заботе пассажиров? А они к этому готовы, всегда готовы, и руки их сами собой угрожающе ложились на рукояти сабель, глаза начинали грозно сверкать, и этот воинственный настрой продолжался до тех пор, пока облако пыли впереди, из коего могли возникнуть как добропорядочные граждане, так и известные своей жестокостью грабители, вновь не повергало доблестных стражников в подавленное состояние духа.

И так, не раз переживая тревожные минуты, благополучно добрались до городка Халапа, утопающего в садах и амфитеатром раскинутого среди гор. Шли последние дни Страстной недели, и мимо окон гостиницы, где остановились путники, двигалась процессия верующих, распевавших духовные песни; кто-то нес статую Богородицы, другой – распятие, у многих в руках были длинные зажженные свечи.

Просматривая в Халапе свежие номера газет, Врангель нашел сообщения о победоносном штурме войсками Санта-Аны столицы Техаса Сан-Антонио-де-Бехара и крепости Алама, весь гарнизон которой, около ста пятидесяти повстанцев, был уничтожен солдатами «бессмертного» генерала. В честь победы в городе палили пушки.

Еще не доезжая Халапы, в местечке Лас-Вигас, старший драгунского конвоя сообщил Врангелю, что дальше, вплоть до Веракруса, разбойники уже не попадаются и можно, ничего не боясь, продолжать путь без охраны. Оставалось поверить им и, поблагодарив за услуги, распрощаться. Однако не успели проехать от Халапы нескольких верст, как встретили экипаж, следовавший из Веракруса, из которого их остановили возгласом:

– Стойте, впереди бандиты!

– Что случилось?

Из сбивчивого рассказа одного из пассажиров выяснилось, что час назад на экипаж, охраняемый восемью солдатами, было совершено нападение. Разбойников было всего четверо, однако, несмотря на малочисленность, они обратили в бегство стражей порядка, а одного из драгун, попытавшегося вступить в схватку, пристрелили. Забрав у пассажиров кошельки и ценные вещи, грабители тут же удалились. В подтверждение рассказа следом за каретой показались четверо драгун, несших на носилках прикрытое плащом тело их товарища.

Посоветовавшись с проводниками, Врангель решил все же продолжить путь: те уверяли, что теперь разбойникам не до них, дважды в день они не нападают.

Жара между тем становилась все нестерпимее, и потому караван двигался в основном в ночное время, при ярко светившей луне. В селениях вновь встречались хижины, построенные из бамбука и чем-то похожие на клетки, свободно продуваемые ветерком. В кустах порхали сверкавшие ярким оперением попугаи, вызывая восторг глазевших на них слуг-алеутов и малыша Вилли.

Дорога спускалась с гор все ниже и ниже, и вот открылся необозримый простор сверкавшего на солнце залива.

– Папа, папа, – ликующе закричал Вилли, – видишь море! А вон там – корабли!

Это был порт Веракрус.

Прибытие английского корабля, на котором Врангель рассчитывал отплыть в Европу, задерживалось, а ждать более не хотелось. В скором времени наступал сезон дождей, и в это время в городе начиналась эпидемия лихорадки. Решили воспользоваться американским судном «Анна-Элиза», следовавшим в Нью-Йорк.

Разместив жену и сына в каюте, Врангель вышел на палубу. Темнело, но еще виднелись силуэты высоких кокосовых пальм на набережной города. Понемногу зажигаются огоньки – и на берегу, и в расположенной на острове крепости Сан-Хуан-де-Алуа, построенной в колониальный период для защиты города от набегов пиратов и охраны выходивших из гавани и направлявшихся в Испанию кораблей, нагруженных золотом и серебром.

Прошло три месяца, как они ступили на мексиканскую землю и вот, преодолев тысячу шестьсот верст, оказались на атлантическом побережье республики. Мексика останется в памяти как бурлящий котел, в котором еще не скоро наступит затишье. Интриги, заговоры, сталкивающиеся здесь интересы других держав...

Что это за лодка, всматривался он в наступившую тьму, так тихо, крадучись приближается к кораблю? Никак, контрабандисты. Плеск весел совсем не слышен, а она уже у борта судна, и раздается негромкий, осторожный свист. Вниз скользит веревочный трап. Двое мужчин, закутанных в плащи, один за другим поднимаются на палубу. Встречающий их офицер корабля открывает люк трюма и предлагает мужчинам спуститься вниз. Что-то здесь явно нечисто. Кто-то устраивает на их тайном бегстве из Мексики маленькое прибавление собственного капитала.

Утром судно уже в море. Если мексиканский закон каким-то образом нарушен, то теперь это мало кого волнует. Тайну появления на корабле двух незнакомцев первой узнала баронесса Врангель.

– Ты знаешь, – с возбуждением говорит она мужу, – что на корабле двое нелегальных пассажиров, беглецов. Мне рассказала одна пассажирка, испанская дама. У них обоих были проблемы с мексиканским правосудием. Француза подозревали в мошенничестве и обвинили в том, что он обокрал республику на сто тысяч пиастров. Англичанин тоже вел какой-то судебный процесс, и правительство запретило выпускать их из страны. Но, ты же понимаешь, за деньги здесь можно сделать все что угодно. И вот они спокойно плывут вместе с нами в Соединенные Штаты!

– Вчера вечером, – с улыбкой ответил Врангель, – я наблюдал, Лизонька, как их контрабандой доставили на корабль. Думаю, что, не сообщив мексиканским властям о своих подозрениях до отхода судна, я поневоле стал соучастником преступления. Тебя это не пугает?

– Вот уж никак не ожидала, мой друг, – с задором ответила баронесса, – обнаружить в вас тайные противоправные наклонности!

Врангель отблагодарил ее шутку поцелуем. Еще один нелегкий поход позади, и они оба испытывали прилив счастья.

Спустя двадцать дней «Анна-Элиза» вошла в залив Нью-Йорка. Этот крупнейший североамериканский порт русские мореплаватели обычно оставляли в стороне, и впервые попавший сюда Врангель с изумлением наблюдал несметное скопище кораблей разных стран в большой гавани, суету у причалов, где разгружались и нагружались суда, следующие в Европу, Африку, в другие порты Америки.