Текст книги "Мир приключений 1962 г. № 8 "

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Леонид Платов,Николай Томан,Сергей Жемайтис,Александр Воинов,Борис Ляпунов,Владимир Дружинин,Герман Чижевский,Борис Привалов,Ян Полищук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

13

Весь следующий день капитан Уралов усердно изучает фотографию полигона, сделанную почти три месяца назад. С помощью подполковника Загорского ему удается установить, что снимок этот был произведен в период между первым и пятым мая, так как на нем обнаруживаются первомайские плакаты и лозунги, висевшие в эти дни на стенах одного из зданий.

– Похоже, что время съемки определено вами правильно, – соглашается полковник Астахов. – Ну, каковы выводы?

– Выводы таковы, товарищ полковник, – с необычной для него торжественностью произносит Уралов, – теперь не остается уже никаких сомнений, что майские и июльские снимки нашего полигона были сделаны конструктивно разными «ежами»!

– Объясните.

– Такой вывод напрашивается не только в связи с различной четкостью изображений, но и вследствие разности между временем фотографирования и появлением снимков в газете.

– Тоже не очень понятно.

Довольно улыбаясь, капитан поясняет:

– Снимки нашего полигона, на которые мы впервые обратили внимание, появились в этой газете примерно через сутки. А тот, что был сделан три месяца назад, только через две недели.

– Ну, знаете ли, это еще не доказательство, – качает головой полковник. – Могло быть множество причин, по которым майский снимок был доставлен в Западный Берлин так поздно.

– Вы выслушайте меня до конца… Да, конечно, причин к тому могло быть немало. Но дело-то как раз в том, что тогда они и не могли доставить этот снимок в Западный Берлин так же быстро, как июльский.

Уралов умышленно делает паузу, ожидая удивленного вопроса Астахова, но полковник лишь поднимает брови.

– Да, тогда они не имели такой возможности, – убежденно повторяет капитан, – ибо тогдашний «еж» вел передачи на ультракоротких волнах, устойчивый прием которых ограничен радиусом в сто-сто пятьдесят километров. Сверхдальние передачи на этих волнах случайны, спорадичны. Устойчивый прием их возможен лишь в периоды наибольшей солнечной активности, увеличивающей концентрацию ионов и свободных электронов в ионосфере.

– Это вы мне не объясняйте, это я и сам знаю, – нетерпеливо говорит полковник. – Не могли они разве вести передачу диффузно-рассеянными ультракороткими волнами?

– Едва ли. Для этого потребовался бы передатчик огромной мощности, а энергетические ресурсы «ежа» должны быть ограничены. По этой же причине не могли они использовать и метеорные следы – облака ионизированных частиц, остающихся от сгоревших в атмосфере метеоров. Облака эти, как известно, являются идеальными зеркалами для радиоволн. В общем, все здесь упирается в мощность передатчика и в его габариты.

– Ну хорошо, – сдается Астахов. – Допустим, что они действительно не могли тогда осуществить дальнюю передачу. А теперь?

– Теперь они используют более дальнобойные короткие волны.

Брови полковника опять вздымаются. Ему еще неизвестно ни одного случая телепередач на коротких волнах.

– Да как же удалось им втиснуть в коротковолновый диапазон частоту телевизионной передачи – многие миллионы герц? – удивленно спрашивает он.

У капитана Уралова необычайно важный вид. Видимо, он очень доволен своей догадкой. Полковнику Астахову стоит большого труда сдержать улыбку, хотя он не только хорошо понимает чувства Уралова, но и гордится им.

– Если передавать по телевидению все точки изображения, для этого действительно потребуются большие частоты, – солидно объясняет Уралов. – Но ведь в этом нет необходимости, так как не все точки телевизионного изображения движутся. Гораздо проще передать полным только первый кадр, а из каждого последующего вычитать все, что уже было передано, и посылать в эфир лишь остаток. Это дает возможность вести передачу специальным кодом, сообщающим только о том, как и что меняется в кадрах.

– Так, так, – оживляется Астахов, начиная понимать идею Уралова. – А возможно, они вообще передают только отдельные неподвижные кадры. Тогда им и вычитать не приходится. Просто отдельные кадры, разделенные большими промежутками времени…

– Ну конечно же, товарищ полковник! Таким образом резко сокращается частота сигналов, что дает возможность осуществлять телепередачи на коротких волнах. Вот почему последние снимки, сделанные «ежом», попадают прямо в Западный Берлин, а не через резидента на нашей территории…

– Считайте, что вы меня окончательно убедили! – весело восклицает полковник Астахов. – Попробуем в таком случае запеленговать «ежа» на коротких волнах. Узнайте, кстати, все ли готово у подполковника Загорского. Думаю, наше представление должно привлечь внимание хозяев «ежа» и вынудить их вести более частые передачи.

14

Но и на коротких волнах запеленговать «ежа» оказывается не просто, хотя приманка для него уже пущена в ход: на полигоне идет энергичная подготовка к запуску «новой» ракеты. Роль «новой» играет прошлогодняя, не оправдавшая себя, но внешне очень эффектная конструкция. Ее привозят из зоны заправки на гигантских транспортерах и не торопясь устанавливают на стартовой площадке.

На центральном контрольном пункте весь день демонстративно суетятся кинооператоры, устанавливая свою аппаратуру. Радиотехники приводят в боевую готовность ажурные антенны спаренных локаторов. Всюду снуют электрики и другой технический персонал. Вся эта напряженная деятельность умышленно затягивается до позднего вечера, чтобы создать впечатление, что запуск ракеты будет осуществлен ранним утром.

– Ну, удалось вам что-нибудь засечь? – без особой надежды спрашивает Уралова Астахов, как только утихает суета на полигоне.

– Пока все по-прежнему, – спокойно отвечает капитан. Теперь он уже не теряет надежды на успех, и это радует полковника. – Я не сомневаюсь, что «еж» уже отснял все, а передачу будет вести ночью, когда лучше распространяются короткие волны.

– Вы связывались с «Дельтой-17»?

– Связывался, но они засекли пока только один очень короткий импульс, пришедший с запада. Видимо, это какая-то команда «ежу».

– На какой волне?

– На короткой, как я и предполагал.

– Частота известна?

– Известна, но едва ли это нам пригодится. Не думаю, чтобы «еж» вел передачи на такой же волне.

– Ну что же, наберемся терпения и посмотрим, что принесет нам ночь, – с напускным спокойствием произносит Астахов, хотя Уралову известно, что утром ему предстоит не очень приятный разговор с генералом.

После жаркого дня ночь оказывается неожиданно холодной. Астахову, страдающему хроническим бронхитом, полученным еще на фронте, приходится надеть шинель. Уралов набрасывает плащ-накидку. Медленно разъезжают они по степи от одной пеленгаторной установки к другой, различая их в темноте лишь по цветным точечкам сигнальных фонарей.

Резко пахнет травами и полевыми цветами. Звонко стрекочут кузнечики. Трепетно блещут крупные южные звезды в темном небе. Клонит ко сну… Чтобы не заснуть, Астахов спрашивает Уралова, запрокинув голову:

– Как вы по части астрономии, Василий Иванович?

– Кое-что смыслю, – улыбается Уралов. – Физика и астрономия в наши дни продвинули свой фронт дальше всех других наук. Как же этим не интересоваться.

– Читал я где-то, что американская радиообсерватория «Грин Бэнк» уже второй год ведет наблюдение за какими-то звездами в надежде принять оттуда сигналы разумных существ.

– Такие наблюдения действительно ведутся, – подтверждает Уралов. – Звезды эти: «тау» Кита и «эпсилон» Эридана. Это соседи нашего Солнца. Однако искусственных сигналов принять от них пока не удалось.

Облокотившись на руль медленно двигающейся автомашины, капитан пристально всматривается в сигнальные огоньки пеленгаторных станций, разъезжающих по полигону. Потом замечает с глубоким вздохом:

– Вот бы на что направить все усилия ученых! А мы чем занимаемся из-за этих сволочей?..

Слышно, как он плюет в темноте и даже скрипит зубами.

– Радиозвезды и радиогалактики, вспышки сверхновых, излучение межзвездного водорода – ведь это же черт знает как интересно! Этот межзвездный водород знаете чем любопытен? Каждый атом его, оказывается, подает свой радиоголос в среднем лишь один раз в одиннадцать миллионов лет, переходя из состояния с высшей энергией в состояние с низшей. И только потому, что этого водорода в космическом пространстве невероятно много, мы принимаем его сигналы беспрерывно. А тайны границ метагалактики и возможность аннигиляции материи на их стыках? Представляете себе, что это такое? Мы же выслеживаем тут каких-то паршивых шпиков, пусть даже электронных…

Уралов снова умолкает, а Астахов напряженно ждет, что он скажет дальше. Что это с ним такое – результат усталости, перенапряжение или в самом деле ему все надоело, стало казаться ничтожным?..

– Вы не подумайте только, что я разочаровался в нашей работе, – словно угадав мысли Астахова, продолжает капитан. – Я знаю, что это очень нужно. Это нужно, чтобы позже – может быть, уже после нас – люди могли спокойно смотреть на небо, изучать звезды, покорять Космос…

«Значит, я не ошибся в нем», – тепло думает Астахов. Он хочет сказать Уралову что-нибудь ободряющее, но замечает вдруг частое мигание сигнального огонька одной из самых дальних пеленгаторных установок.

– Смотрите-ка! – толкает он в плечо капитана, но Уралов уже выруливает машину и прибавляет газу.

– Ну что?! – почти выкрикивает полковник, как только они останавливаются возле «газика» Джансаева.

Старший лейтенант, поднявшись во весь рост, официально докладывает:

– Товарищ полковник, координаты «ежа» засечены! В течение пятнадцати секунд он излучал импульсы на частоте девять и двадцать пять сотых мегагерца.

– Это где примерно? – взволнованно спрашивает Астахов, пристально вглядываясь в темную степь.

– Вон в том направлении… Только сейчас не разглядишь ведь ничего. Но у меня есть точный план территории полигона. Вот взгляните, пожалуйста.

Полковник некоторое время сосредоточенно рассматривает ватман, который развернул перед ним Джансаев. Рослый лейтенант-связист подсвечивает им электрическим фонариком.

– Сейчас, конечно, идти туда нет смысла, – задумчиво, будто размышляя вслух, замечает Астахов. – Можем только все дело испортить. Впотьмах ничего не заметишь, а освещать опасно. Но и ждать до утра рискованно – «еж» может переменить позицию… Вы как считаете, товарищ капитан?

– Я не разделяю ваших опасений, товарищ полковник, – спокойно произносит Уралов. В последние дни он очень нервничал, всячески скрывая это от других. Теперь же, когда его гипотеза почти подтвердилась, прежнее хладнокровие вернулось к нему. – Найти позицию с хорошим обзором местности в степи, да еще при ограниченных размерах «ежа» не так-то просто. Думаю, что без крайней надобности он не двинется с места, ибо, надо полагать, никто не подаст ему команды сменить позицию, чтобы не прозевать завтра запуск «новой» ракеты.

– А тот импульс, который засекла «Дельта-17»?

– Он, скорее всего, означает команду «внимание», предписывая этим стабильность позиции «ежа». Весьма возможно, правда, что импульсом этим изменяется режим его работы.

– Вы полагаете, что от него теперь потребуется более частая информация?

– Да, весьма возможно.

– Ну что ж, – заключает Астахов, – будем в таком случае считать, что мы достигли первого существенного успеха. Сейчас – все спать! Пусть только ваши радисты, товарищ старший лейтенант, дежурят у пеленгаторов всю ночь.

15

На рассвете в помещение, в котором спит Уралов, осторожно входит старший лейтенант Джансаев. Опасаясь потревожить полковника Астахова, он идет очень тихо, на цыпочках. Ему не приходится долго будить капитана-тот мгновенно просыпается, едва старший лейтенант приоткрывает дверь.

Повинуясь жесту Уралова, Джансаев осторожно садится возле него на диван и прерывающимся от волнения шепотом докладывает:

– Обнаружил я его, товарищ капитан. Зеленый весь, как жаба. А по форме на сыр похож, шар такой приплюснутый…

Но тут вдруг грохочут пружины дивана, на котором лежит Астахов. Хрипловатым со сна голосом полковник спрашивает:

– Вы что это там шепчетесь? Вместо того чтобы разбудить меня, улизнуть незаметно собрались?

Он проворно вскакивает с дивана и начинает торопливо одеваться.

– У Джансаева новость, – очень веселым голосом объявляет капитан. – Он уже «ежом» любовался!

– Как – любовался?! – круто поворачивается к Джансаеву Астахов. – Кто позволил? Вы ведь могли спугнуть его!

– Не спугнул, товарищ полковник, – успокаивает его счастливый Джансаев. Широкоскулое мальчишеское лицо его сияет, раскосых глаз почти совсем не видно – одни только черные щелочки. – Я его в бинокль наблюдал. Только он на ежа не очень похож…

– Ведите нас туда поскорее! – приказывает Астахов и первым выбегает из комнаты.

– Инженер-полковника не надо будить? – озабоченно спрашивает Уралов.

– Не надо! – досадливо машет рукой полковник. – Это не так-то просто сделать, а нам время дорого. У вас что, один только бинокль?

– Два, товарищ полковник, – отвечает Джансаев. – Один вам, другой товарищу капитану.

Джансаев идет так быстро, что полковник с капитаном едва поспевают за ним. Когда он наконец останавливается, они с удивлением видят, что в траве рядом с младшим лейтенантом связи уже расположился инженер-полковник Шахов.

– Думали, наверное, что я безмятежно храплю? – смеется инженер-полковник. – Я всю ночь глаз не мог сомкнуть и, как только стало рассветать, поспешил к связистам. Они и проводили меня сюда. Нате, берите мой бинокль – я уже насмотрелся на этого зверя.

Солнце еще не взошло, а в степи уже совсем светло. Уралов не без трепета подносит к глазам бинокль и наводит его на ориентиры, которые указывает ему Джансаев. Там, на небольшом холмике, поросшем зеленым ежиком травки, видит он что-то похожее не то на продолговатый зеленый камень, не то на дыню.

«Да, вряд ли бедный Чукреев мог принять это за ежа», – думает Уралов. На гладкой издали поверхности зеленого сфероида видны темные впадины – видимо, отверстия для объективов. И, словно крошечный растрепанный кустик, неподвижно торчит сложная фигурная антенна, тоже выкрашенная под цвет травы. Да, действительно заметить такой предмет случайным взглядом трудно. Пожалуй, невозможно…

– Ну-с, что же мы теперь будем с ним делать? – нарушает размышления Уралова инженер-полковник Шахов, зябко поеживаясь на влажной от росы траве. – Каким образом подступимся к нему?

– Может быть, осторожно сетку набросим? – предлагает Джансаев.

– Нет, это не годится, – отрицательно мотает головой Уралов. – Даже если при этом не сработают его фотоэлементы, ему все равно сразу же подадут команду к «самоубийству», как только он передаст хоть один кадр сквозь эту сетку.

– Разве он передаст это тотчас, а не будет ждать ночи?

– Сегодня он может вести передачи и днем, – убежденно заявляет Уралов. – Его хозяева непременно захотят знать возможно раньше все, что тут будет происходить.

– Значит, нужно получше присмотреться к нему – может быть, и обнаружится где-то слабое звено.

Приняв решение оставить тут старшего лейтенанта с его помощником, Астахов приказывает всем остальным идти завтракать, чтобы с семи часов начать инсценировку запуска «новой» ракеты.

16

Полдень. Немилосердно печет солнце. Капитан Уралов и старший лейтенант Джансаев, мокрые от пота, лежат в густой траве с биноклями в руках. Русую голову капитана стискивает стальной обруч телефона полевой радиостанции. Уралов только что доложил полковнику Астахову обстановку И теперь, переключившись на прием, слушает его указания.

– Ну, что там у них? – спрашивает Джансаев, как только капитан выключает рацию. – Собираются они запускать эту бутафорию? – Он кивает в сторону стартовой площадки, на которой, окруженное ажурными фермами направляющих, возвышается грозное тело ракеты. Вокруг нее давно уже кипит энергичная деятельность. Пожалуй, еще ни одна из ее предшественниц не привлекала к себе такого внимания механиков. Одни из них внизу, у стабилизаторов, возятся с воздушными и газовыми рулями, другие на подъемных кранах причудливой конструкции осматривают что-то в ее носовой части. Суетятся вокруг и электрики с радистами. Впечатление такое, будто и в самом деле на стартовой площадке происходит что-то очень значительное.

– Да, – улыбаясь, произносит капитан Уралов, вытирая рукавом пот со лба, – зрелище внушительное. Из подполковника Загорского вышел бы неплохой режиссер. Думаю, они на это клюнут. Для них ведь важен не столько сам запуск, сколько подготовка к нему, позволяющая строить догадки о конструкции. Запускать ее мы, конечно, не будем, а примерно через часок сделаем вид, будто у нас что-то не ладится, и начнем опускать ракету на землю.

– А они не догадаются, что мы хитрим?

– Не думаю. Со стороны ведь все выглядит очень правдоподобным. Что касается неполадок, то на полигонах Вумера в Австралии и на Атлантическом побережье Америки это самое обычное явление…

Джансаев приглушенно смеется, прильнув глазами к окулярам бинокля. Солнце будто рассвирепело – печет все ожесточеннее. Лишь легкий ветерок, приносящий многообразные запахи степи, слегка освежает потные спины офицеров. Уралов не выспался, его клонит ко сну, но он героически сопротивляется, бесплодно размышляя о том, как обезвредить «электронного Пауэрса», не дав ему взорваться…

Но тут в рации, все время включенной на прием, раздается щелчок. Капитан плотнее прижимает наушники и слышит напряженный от волнения голос радиотехника:

– «Еж» (за электронным шпионом осталось прежнее прозвище) ведет передачу!.. «Еж» ведет передачу!.. Включаю метроном. Выключу его, как только передача прекратится.

Уралов слышит теперь дробный монотонный звук маятника метронома, аккуратно отмеряющего полусекунды.

– Следите за ним внимательнее, Ахмет! – торопливо шепчет капитан Джансаеву. – Он ведет передачу…

Уралов и сам поспешно хватает бинокль, но в это время раздается испуганный крик старшего лейтенанта!

– Куда же ты, мерзавец?! Назад, Шайтан, назад!..

И Уралов видит, как через поле к ним стремглав несется черная лохматая собачонка. Он узнает пса Джансаева, по кличке Шайтан. Утром Шайтана закрыли в сарае, но он каким-то образом вырвался на волю и несется теперь к своему хозяину прямо через холмик, на вершине которого лежит «еж».

– Ложитесь, капитан!.. – хриплым от волнения голосом кричит Джансаев, видя, что собаку не остановить.

А Шайтан уже возле «ежа». Еще мгновение – сработает фотоэлемент, и электронный шпион вместе с Шайтаном взлетят на воздух…

Джансаев плотнее прижимается к земле, а Уралов лишь втягивает голову в плечи, не отрывая глаз от бинокля. Но вот Шайтан перемахивает через «ежа», слегка задев его мохнатым хвостом, и… ничего не происходит. Еще несколько прыжков, и Шайтан уже радостно повизгивает возле хозяина, норовя лизнуть его в щеку.

– Ну, просто форменный шайтан! – недоуменно восклицает Джансаев. – Не взорвался!..

И как раз в это время умолкает метроном. Передача с «ежа» кончилась. Капитан жестом просит старшего лейтенанта замолчать и настороженно прислушивается. Но телефоны наушников молчат. Умолкает, получив пинка, и пес.

Лишь через несколько томительных секунд раздается голос радиотехника:

– Все. Кончилась передача. Длилась она дольше обычного – целых двадцать пять секунд. Как там у вас? Есть что-нибудь новое?

– Все по-прежнему, – вяло отвечает капитан и приказывает радиотехнику: – Вы не выключайтесь. Дежурьте непрерывно и держите со мной связь!

– Как же это так могло произойти, товарищ капитан? – растерянно произносит Джансаев, едва Уралов прекращает разговор с радиотехником. – Почему «еж» не взорвался? Или он не реагирует на собак?

– Какая разница – собака или человеческая рука? – пожимает плечами Уралов. – Фотореле «ежа» и в том и в другом случае должно было сработать, ибо ваш Шайтан на какое-то мгновение перекрыл доступ света к фотоэлементам.

– Может быть, этот «еж» и не взрывается вовсе?

– Не думаю…

– Тогда выходит, что этот босяк чуть все дело нам не испортил, – грозно смотрит Джансаев на Шайтана, поджавшего хвост и виновато опустившего морду.

И вдруг капитан Уралов восклицает возбужденно:

– Может быть, наоборот, дорогой Ахмет! Может оказаться, что ваш Шайтан хорошую службу нам сослужил.

Джансаев удивленно мигает черными глазами:

– Непонятно, товарищ капитан…

Уралов некоторое время молчит, обдумывая неожиданно родившуюся догадку и сам еще не веря в ее достоверность. Потом произносит уже спокойно:

– Мне думается, Шайтан остался жив только потому, что ему очень повезло.

– Как всякому шайтану, – смеется Джансаев.

А опальный пес, почувствовав, что гроза миновала, подползает поближе к своему хозяину, кладет морду ему на спину и тяжело вздыхает.

– Насчет прочих шайтанов не знаю, а этому определенно повезло, – повторяет Уралов. – Ваш Шайтан перемахнул через электронного шпиона как раз в то время, когда он вел передачу. На это, видимо, уходила вся энергия «ежа», и остальные его механизмы, в том числе и фотореле, бездействовали. Вот почему не сработал его взрывной механизм и уцелел Шайтан. Как по-вашему, естественно такое допущение?

– Еще как естественно! – восторженно восклицает Джансаев. – Ничего другого и придумать невозможно!.. Ай молодец Шайтан! Будет тебе за это королевский обед. Весь мой шашлык получишь до последнего кусочка! При свидетелях говорю.