Текст книги "Мир приключений 1962 г. № 8 "

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Леонид Платов,Николай Томан,Сергей Жемайтис,Александр Воинов,Борис Ляпунов,Владимир Дружинин,Герман Чижевский,Борис Привалов,Ян Полищук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Прошло несколько дней. Жизнь заставы с ее обыденными заботами снова потекла, как река, пробившая себе путь через горный обвал. И все же чувствовалось, что ожидаются какие-то события.

Капитана мальчики в эти дни почти не видели. Из штаба отряда на заставу приехали два майора и подполковник. Отец запирался с ними в своем кабинете или садился на вездеход, и они уезжали куда-то на многие часы.

Однажды вечером отец, вернувшись домой из поездки, долго стоял у раскрытого окна, вглядываясь в звездное небо.

Костя, ожидавший его возвращения, заворочался на своей койке.

– Не спишь? – тихо спросил отец.

– Не сплю, – отозвался из темноты Костя.

– Посидим на крыльце…

Костя откинул одеяло, прислушался к равномерному посапыванию Самвела и в трусах, шлепая по полу босыми ногами, пошел к двери.

Вокруг расстилалась глухая ночь. В маленькой рощице умолкли птицы. И даже собак не было слышно.

Костя присел на верхнюю ступеньку крыльца, вспомнил о кобре и невольно поджал ноги. Но как только отец опустился рядом, все опасности мира тотчас перестали существовать для Кости…

Отец вынул пачку папирос, чиркнул спичкой, и красноватое пламя на мгновение озарило его широкий со шрамом нос, взъерошенные черные брови и лоб с прилипшей к нему прядью волос. Потом свет погас, и только яркая искорка то разгоралась, то тускнела, умирала и вновь возвращалась к жизни.

Отец крепко обхватил Костю за плечи.

– Ты знаешь, какой сегодня день? – тихо спросил отец. – Сегодня десятое июня… Десятое июня! – повторил он.

Костя наморщил лоб – десятое июня!.. Ну конечно же, он знает. Сегодня день рождения мамы. Сколько он себя помнил, в этот день к ним всегда приходили гости и мама надевала свое лучшее платье.

– Хорошо, что ты помнишь, – сказал отец. – Никогда не забывай этот день…

Когда Костя думал о матери, он всегда думал одновременно и об отце, и о себе. Как будто это была одна неразрывная цепь. Вот мать, надев отцовскую ушанку и ватные брюки, мчится на лыжах по искрящемуся снегу. Костя едва поспевает за ней на своих маленьких востроносых лыжах. А отец уже давно обогнал их. Он на вершине холма и теперь несется им навстречу, поднимая вихри снежной пыли…

Под тяжестью отцовской руки Костины плечи опускаются, он приникает к отцу. Ему кажется, что и мать где-то здесь в доме и они ждут, когда она выйдет к ним на крыльцо…

– Трудно мне здесь, – прервал отец Костины мысли. – На Севере все как-то по-другому…

Костя привык никогда ни о чем отца не спрашивать, но сейчас к этому располагал его доверительный тон, и темная ночь, и отцовская рука, крепко прижавшая его к себе.

– А ты, папа, все беспокоишься. Все чего-то ждешь?

– Ты прав, – признался отец.

– Нарушителя ждешь?

– Этого не спрашивай, – глухо проговорил отец; он погладил мальчика по волосам. – Ты за тот день на меня не сердись. Очень день был трудный.

– Я и не сержусь, – ответил Костя. – А почему ты хотел меня в Ереван отослать? Разве я трусил?

– Нет, ты не трусил. Ты храбрый мальчик! Но это было опасно…

Отец грустно усмехнулся:

– В тот день я видел одного из тех, кто очень хочет войны.

– Мак-Грегори?

Рука отца неожиданно крепко сжала ему плечо.

– Где ты слышал это имя? – тихо спросил он.

Костя промолчал – ему было трудно признаться, что он хоть нечаянно, но подслушал.

– Где ты слышал это имя? – повторил отец, склоняясь над ним. – Скажи, это очень важно!

– Ты сам назвал его полковнику.

– Ты подслушивал?

– Нет. Мы вместе с Самвелом прятались за деревом. Мы боялись, что ты нас увидишь и отправишь в Ереван.

Отец облегченно вздохнул:

– У тебя, однако, острый слух!.. Ну, иди, Костик, тебе пора спать.

Утром произошло событие, если только так можно назвать неожиданное появление нового человека, внесшее оживление в жизнь заставы.

Когда Костя и Самвел бежали на кухню, где повар Яремчук кормил их завтраком, они вдруг увидели молодую красивую девушку лет двадцати. Одетая в белую кофточку и синюю юбку, она была похожа на старшую пионервожатую из их интерната; не хватало только красного галстука. Лицо у девушки было продолговатое, окаймленное светлыми, спутанными ветром волосами. Ее серые глаза все время меняли свое выражение. Они были то задумчивые, то грустные, то так и лучились весельем. И ее милое лицо отражало те чувства, которые девушка в этот момент переживала.

Она оживленно разговаривала с капитаном. Видно было, что она задает ему вопрос за вопросом, а он не успевает на них отвечать. Потом отец позвал дежурного и приказал ему отнести чемодан девушки в канцелярию.

Когда ребята после завтрака вошли в рощу, девушка в одиночестве сидела за столом в беседке и, подперев рукой подбородок, пристально смотрела сквозь кусты на распахнутые двери дома.

Она приветливо улыбнулась ребятам и кивнула им головой, тряхнув при этом светлыми волосами.

– А вы, малыши, тоже пограничники? – спросила она.

– Мой папа – начальник заставы, – ответил Костя.

– А как тебя зовут?

– Костя.

– А тебя? – улыбаясь, обратилась она к Самвелу.

Самвел почему-то засмущался и даже отошел в сторону.

– Его зовут Самвел, – ответил Костя. – Мы вместе живем в интернате… А как вас зовут?

– Зови меня Мариной.

– Откуда вы приехали?

– Из Москвы.

– Ого! – сказал Костя. – Я еще в Москве не был…

– Вы Виктора Серегина знаете? – спросила Марина, продолжая смотреть через их головы на раскрытые двери дома.

– Конечно, знаю! – воскликнул Костя. – Кто его здесь не знает! У него есть собака Факел! Как он ей скажет: «Фас!», так она, кого он велит, разорвет на мелкие куски!..

Марина шутливо съежила плечи:

– Ну и страшные истории ты, Костя, рассказываешь!

– Факел уже трех нарушителей задержал, – вдруг вступил в разговор Самвел. – И в него стреляли. Даже ранили…

Марина испуганно взглянула на мальчиков:

– И Виктора ранили?

– Нет, – покачал головой Самвел, – это было три года назад. Еще до приезда Виктора.

Она облегченно вздохнула:

– Что вы еще о Викторе знаете?

– Он золотые монеты из колодца вытащил, – сказал Самвел.

– И много?

– С тыщу, – сказал Костя; он не знал точно, сколько монет было извлечено из колодца, но слово «тысяча» звучало солидно.

– Как же они в колодце оказались?

– Клад! – для таинственности понизив голос, прошептал Самвел.

Ребята подробно рассказали и о монетах, и об обезьяне, и о кобре. Марина внимательно слушала их.

– Кобра была здесь? – всплеснула она в ужасе руками.

– Да вы не бойтесь! – хором уговаривали ее ребята. – Она уже уползла…

Но роща, в которой сидела Марина, сразу утратила для нее свое очарование.

– Что же так долго не идет Виктор? – спросила она, беспокойно оглядываясь по сторонам.

– Я сбегаю узнаю, – предложил Костя. И он уже сорвался со скамейки, как в беседку вошел отец.

– Я говорил с Виктором по телефону. Он только что дошел до развилки дорог и повернул назад.

– Сколько же ему идти сюда?

– Да больше часа! – Как долго!

Отец присел на скамейку рядом с Мариной.

– Вы приехали только на один день? – спросил он.

– На два дня. Послезавтра выеду обратно в Москву… Можно мне с ним видеться и завтра?

– Хорошо. Только смотрите не расстраивайте его. Вы уедете, а он тут загрустит. У нас и так трудностей много…

– Я бы здесь, наверное, долго не вытерпела, – сказала Марина. – Хотя тут как будто колодцы набиты золотыми монетами. Но зато жара, скорпионы, кобры! И, наверное, страшная скука!

– Да, у нас не очень-то весело.

– И вы всю жизнь живете в таких местах? – спросила она.

Отец пристально посмотрел в лицо девушки, словно увидел его впервые.

– Вы мне вначале показались другой… – сказал он.

Она пожала плечами:

– Такая жизнь мне просто кажется непривычной.

– Я тоже родился в Москве, на Ордынке, и прожил там почти двадцать лет… – Отец поднялся. – Если хотите скорее увидеть Виктора, разрешаю вам выйти с заставы и подняться на холм. Ребята вас проводят.

Костя и Самвел переглянулись. Они уловили холодок в тоне отца. Сидела бы эта Марина в своей Москве, раз ей там нравится! А то явилась сюда всех жалеть…

Они вышли с заставы и направились к невысокому холму тропинкой, которая вилась у самого берега.

– Вы кто Виктору: жена? – спросил Костя с неприязнью.

– Нет, невеста.

– Плохо! – вздохнул Самвел.

– Почему?

– Была бы сестра, оттрепал бы он тебя за косы… Знала бы тогда! – Незаметно для себя Самвел перешел на «ты».

Марина засмеялась:

– У меня и кос-то нет, смешной ты мальчишка!

– Все равно! – буркнул Самвел.

По дороге им встретились солдаты. В центре небольшой группы шагал Прошин. Вместо автомата на его плече лежал заступ.

– Девушка! – крикнул Прошин. – Может быть, и я подойду в вашу веселую компанию?

Солдаты засмеялись. Лица их были черны от загара, и зубы казались нестерпимо белыми.

– Поступайте в мой детский сад! – в тон ему ответила Марина.

– Согласен! – крикнул вдогонку Прошин.

Утро выдалось жаркое. Араратская долина лежала в истоме. Над ней проплывали мелкие облачка. Казалось, они растворяются в солнечном мареве.

– Далеко нам идти? – спросила Марина.

Самвел показал на виднеющийся вдалеке монастырь.

– А где вы поймали обезьяну?

Костя остановился, обернулся и махнул рукой в сторону зеленеющего вдалеке арбузного поля:

– Вон там, где шалаш!

Марина прищурилась, но так ничего и не увидела.

– И вам не страшно было?

Ребята ответили не сразу. Каждый ждал, что скажет другой. Не хотелось им выглядеть трусами перед этой капризной девушкой.

– Немножко страшновато, – уклончиво ответил Костя.

– Ведь и на вас мог напасть кабан! – сказала Марина. – Я бы, наверное, убежала со всех ног!

И эта откровенность вновь вернула ей расположение ребят. Они чувствовали себя в ее обществе героями.

– Почему до сих пор не видно Виктора? – забеспокоилась Марина.

– Он, может быть, совсем близко, – сказал Костя, – только мы его не видим, а он все видит.

– Повсюду тайны! – воскликнула Марина. – Я сейчас громко крикну: «Виктор!» И он тут же выскочит из-за камня.

– Выскочит, но не Виктор, – усмехнулся Самвел; рядом с Мариной он уже чувствовал себя бывалым пограничником.

– Я все-таки попробую! – задорно сказала Марина. – Виктор!.. Виктор!..

И вдруг из-за большого камня навстречу им поднялись двое солдат. У каждого на голове была зеленая панама с широкими полями, защищающими от солнца, на плече автомат, а на груди большой черный бинокль. Они с удивлением смотрели на Марину.

– Действительно, не Виктор! – огорчилась Марина. – Два ноль в твою пользу, Самвел!

– Здравствуйте! – сказал один из солдат, по фамилии Кузьмичев. – Вы, собственно, куда идете?

Он обратился к Косте и Самвелу, но не спускал глаз с девушки.

– На горку, – сказал Костя. – А это невеста Виктора!..

– Невеста! – На широком, рябоватом лице Кузьмичева появилась улыбка. – Теперь я знаю, почему вы мне знакомы. Он ваш портрет показывал. Говорит, вы на кинозвезду учитесь.

Марина засмеялась:

– Ну, это неверно. Я скоро буду рецепты выписывать. На врача учусь!..

Разговор грозил затянуться. Кузьмичев явно не торопился продолжать п>ть.

– А почему, девушка, у вас голова не покрыта? – спросил он. – Вдруг солнечный удар случится. Могу предложить мой платок. – Он достал из кармана смятый, в табачных крошках платок, встряхнул его и протянул Марине: – Вот, возьмите.

– Спасибо! – покачала головой Марина. – Мои волосы меня надежно прикрывают.

– Как броня, – улыбнулся Кузьмичев. Он засунул платок в карман и, хотя был смущен отказом, постарался это скрыть.

– Ну, а где же Виктор? – спросила Марина.

– Наверное, у монастыря. Там кабаны ночью всю землю истоптали…

– Кабаны? – воскликнула Марина. – Дикие?..

– Раз кабаны, значит, дикие, – сказал Кузьмичев. – А как вас, между прочим, девушка, зовут?

– Марина! – сердито ответил Костя и добавил: – Мы пойдем, нам некогда.

– Нам некогда, – повторил Самвел.

Мальчики уже считали Марину своей собственностью и томились, ожидая, когда кончится этот бесцельный, с их точки зрения, разговор.

Через несколько минут Марина и ребята оказались на высоком, крутом берегу Аракса. На противоположном берегу желтели слепые кубы домов турецкой деревни. В излучине Аракса, делающего здесь крутой поворот, турецкие мальчишки опять играли в воде с мячом. Он перелетал из рук в руки, плюхался в воду, поднимая каскады брызг. В их игре не было, однако, никакого порядка. Каждый кидал, как хотел. Это не понравилось ни Косте, ни Самвелу. Они бы сразу поставили ребят в круг, установили правила игры и создали из этих маленьких турков неплохую команду.

Но что это?.. Мяч, брошенный высоким загорелым мальчишкой, перелетел через невидимую черту, называемую государственной границей, и плюхнулся у самого берега, с высоты которого двое ребят и девушка наблюдали за их веселой возней.

– Что они теперь будут делать? – спросил Костя. – Наверное, поплывут сюда.

– Конечно, поплывут! – согласился Самвел.

Их симпатии были на стороне турецких ребят. Если бы обрыв не был таким высоким, они бы сами спустились к воде и перебросили мяч обратно. Но как поступить теперь? Мяч крутится у самого берега, но к нему не доберешься.

Вот его понесла стремнина. Что ж, это даже лучше. Где-нибудь его вынесет к своему берегу.

Но турки не хотели полагаться на волю течения. Трое из них наперегонки бросились в воду за мячом. Граница сейчас для них не существовала. Мяч не должен пропасть – это главное!

Однако справиться с бурным течением оказалось не всем под силу. Сначала отстал один – бритоголовый, потом другой, суматошно загребавший воду длинными, крепкими руками. И только самый щуплый, и, очевидно, младший из трех, плыл и плыл наперерез уносившемуся мячу. Очевидно, мяч был его единственным богатством и он боялся потерять его.

Аракс явно не желал возвращать мяч. Он подбрасывал его на своих волнах, крутил в водоворотах, выносил на середину протока, а потом снова кидал к берегу. Араксу хотелось поиграть…

Мальчик плыл, напрягая силы, а мяч, весело вертясь, уносился все дальше и дальше. Погоня становилась бессмысленной. Наконец это понял и сам пловец.

Но, когда он это понял, было уже поздно. Силы оставили его. Он попробовал повернуть назад, к своему берегу, но его тут же захлестнула вода.

– Он тонет! – отчаянно вскрикнула Марина.

В тот же момент она стрелой понеслась вниз и бросилась в воду.

Костя и Самвел кубарем скатились с обрыва и затаив дыхание смотрели, как Марина старалась скорее доплыть туда, где барахтался маленький турок. Поняв, что нарушил границу, он хотел вернуться обратно, но, чем судорожнее и чаще бил он руками по воде, тем быстрее терял силы.

Еще мгновение, и мутные воды Аракса навсегда поглотили бы мальчика, но Марина крепко схватила его за волосы.

Теперь она на спине плыла назад, к берегу, таща за собой обессилевшего пловца. Костя и Самвел спрыгнули на выступавший над водой большой камень, легли на него и вытянули вперед руки.

Как только Марина подплыла поближе, они одновременно подхватили худенького и легкого мальчика и вытащили его из воды. Девушка хотела сама схватиться за камень, но ослабевшие пальцы плохо слушались ее. Тогда Самвелу удалось поймать ее за руку, ногой она уперлась в выступ камня и с помощью мальчиков тоже оказалась на берегу.

Маленький турок поднялся и, встав на колени, натужно кашлял, выплевывая воду, попавшую в его легкие.

В этот момент кто-то тяжело прыгнул сверху, бряцнул о камень автомат. И Виктор, почти задохнувшийся от быстрого бега, склонился над мальчиком.

– Жив?.. – спросил он и вдруг узнал девушку, которая выжимала промокшую юбку. – Марина!..

– Витя! Ты?!

Виктор обнял ее и стал целовать.

– Вот здрово! Вот это здрово! – приговаривал он. – Да как же ты сюда попала?..

Встреча Виктора с Мариной уже не интересовала ни Костю, ни Самвела. Все их внимание переключилось на маленького турка. Он интересовал их и как представитель чужого народа и как сверстник. Кроме того, после стольких случившихся на границе за последние дни странных происшествий Костя стал ко всему относиться настороженно. Он подумал о том, что и история с мячом, может быть, имеет свой скрытый смысл, и шепнул об этом Самвелу. Теперь они наблюдали за турком в четыре глаза.

Откашлявшись, маленький турок снова опустился на камень и стал пристально глядеть на противоположный берег. Вдруг его длинные черные ресницы часто замигали, и он отчаянно заплакал. Он показывал на другой берег, что-то говорил по-своему, умоляюще жестикулировал и рыдал.

У Самвела дрогнуло сердце.

– Давайте отпустим его, – предложил он.

– Конечно, отпустим! – поддержала его Марина. – Только не здесь. Отведем его туда, где помельче.

Но Виктор покачал головой:

– Нет, он выбился из сил и может утонуть. Начальник заставы сам передаст его турецким пограничникам.

– Ну, это уж формализм! – запротестовала Марина. – Зачем мучить мальчика. Посмотрите, как он плачет.

– К сожалению, иначе поступить нельзя, – возразил Виктор. – Это – граница!

– Это – граница! – повторил Костя.

Пока шел этот короткий спор, маленький турок продолжал плакать, с мольбой протягивая руки в сторону деревни, словно ожидая, что оттуда придет к нему спасение. На его худеньком, смуглом лице было отчаяние.

По тому, как радостно вдруг вспыхнули его черные глаза, Костя понял: он увидел то, что его обрадовало. Костя посмотрел на ту сторону Аракса. Там, от деревни, по склону холма, к берегу двигалась большая толпа мужчин и женщин.

Женщины были закутаны в длинные, до пят, белые одежды, а мужчины одеты по-разному: на одних были пиджаки, на других длинные зеленые или желтые халаты. Впереди бежали мальчишки. Они что-то кричали, показывая на реку.

Вдруг издалека донесся отчаянный женский крик:

– Мухаммед!.. Мухаммед!..

И тотчас мальчик ответил воплем.

Все остальное произошло за какую-то долю секунды. Он кинулся к краю камня, сорвался с него в воду и наверняка погиб бы в реке, но Виктор мгновенно оказался рядом и схватил его за плечи сильными руками.

Мальчик рвался из его рук. На помощь ему подоспели ребята. Они втроем едва удерживали скользкое, гибкое тело.

– Мухаммед!.. Мухаммед!.. – кричала женщина на противоположном берегу.

У Марины глаза наполнились слезами.

Виктор поднял мальчика и, держа его, крепко, но осторожно, стал карабкаться по одному ему заметным выступам на берег.

– Что за паника? – проворчал он. – Ничего с мальчиком не случится. Мы его на заставе подкормим немного. Смотрите, какой он худой и легонький, как перышко!

– Каково сейчас его матери!.. – вздохнула Марина.

На несколько минут Виктор скрылся среди камней. Оттуда лишь слабо доносился его голос. Он по телефону докладывал на заставу о том, что произошло. Наконец Виктор появился вновь.

– Двинулись! – сказал он, потом оглядел Марину и добавил: – Может, Маринка, тебе лучше здесь остаться? Снимешь все мокрое, обсушишься на солнце… Как бы не простудилась… Потом я за тобой приду.

– Нет, нет! – ответила Марина, встряхивая мокрыми, завившимися от воды спиральками волосами. – Я пойду с вами.

Когда они отошли от берега и крики толпы затихли вдали, мальчик снова заплакал. Самвел пытался заговорить с ним – они были очень похожи между собой: оба черноволосые, смуглые, гибкие. Но разговор не получился. Маленький турок не понимал армянского языка, а Самвел не знал турецкого. Он ткнул мальчика пальцем в грудь и спросил:

– Мухаммед?

Так звала его женщина с противоположного берега.

Не переставая плакать, тот кивнул головой.

– Его зовут Мухаммед, – сказал Самвел.

Больше узнать у маленького турка ему ничего не удалось.

Косте было жаль мальчика, который вдруг оказался среди чужих людей. Он вспомнил, что его мяч так и уплыл по реке, и подумал – такого мяча и в городе не достанешь.

Костя увидел отца раньше, чем другие. Капитан стоял у ворот заставы, курил и посмеивался, глядя на приближающуюся к нему группу.

Виктор хотел по всей форме доложить о том, что произошло на берегу Аракса, но капитан махнул рукой:

– Не надо!.. У него, кроме трусиков, никакой одежды? – спросил он.

– Нет, – ответила Марина.

– Я могу дать ему мои штаны, – предложил Костя.

– Я – рубашку, – сказал Самвел.

– А Марине придется выдать юбку… В награду за спасение утопающего, – пошутил капитан. – Только, пожалуй, подходящей не найдем… На заставе у нас две женщины, но обе рослые.

Марина смущенно оглядела свою мятую, мокрую юбку:

– Ничего, товарищ начальник, я ее отутюжу! А мальчику хорошо бы новую одежду.

– Новую?.. – Капитан подумал. – Ну что ж. Все равно нам придется его подержать здесь денек—другой. Кстати, подкормим его и приоденем. Сдадим турецким властям в лучшем виде!

Эта мысль понравилась всем. Костя и Самвел бурно выразили свое одобрение.

– Это будет очень хорошо! – обрадовалась Марина.

Несмотря на то что она провела на заставе совсем мало времени, Марина как-то очень быстро освоилась и уже не чувствовала себя здесь чужой.

Что касается Мухаммеда, то он перестал плакать и с удивлением поглядывал то на одного, то на другого.

Вскоре он уже сидел в столовой за столом, покрытым зеленой клеенкой, и ел из железной миски горячие макароны с мясом. Рядом с ним ела и проголодавшаяся Марина. Костя и Самвел заняли скамейку напротив. Они с удовольствием смотрели, как жадно уплетает еду маленький турок.

– У нас сегодня прием гостей и иностранцев, – гудел повар Яремчук, довольный тем, что и в его однообразной поварской жизни произошло нечто новое. – На первое мы подаем макароны по-итальянски со свининой…

Поев, Мухаммед совсем успокоился, повеселел и с явной симпатией посматривал на ребят.

Через некоторое время его позвали в канцелярию. Марина и ребята пошли вместе с ним.

В канцелярии, около стола, где сидел капитан, прислонившись к подоконнику раскрытого окна, стоял молодой, тоненький лейтенант с белокурыми волосами.

Как только он увидел Мухаммеда, на его лице отразилось глубокое разочарование. Лейтенант недавно прибыл на границу, и ему не терпелось поговорить с настоящим шпионом. Перед ним же стоял мальчишка в темных трусиках, на теле которого можно было изучать анатомию, так он был худ.

Попав в новую обстановку и увидев нового человека, Мухаммед снова забеспокоился и на всякий случай пододвинулся поближе к Самвелу, который внешним видом напоминал ему сородичей.

– Откуда ты, мальчик? – спросил его лейтенант по-турецки.

Мухаммед удивленно взглянул на него – он не ожидал услышать здесь родную речь.

– Из Малого Стамбула, – сказал он.

Лейтенант с усмешкой кивнул в окно.

– Ваша деревня называется Малый Стамбул? – спросил он.

– Конечно, – ответил мальчик.

Лейтенант перевел их разговор на русский язык.

Все невольно улыбнулись.

– Передайте мальчику, – сказал Григорий Андреевич лейтенанту, – чтобы он не беспокоился, здесь никто его не обидит. Скоро мы оденем его в новый костюм и новые ботинки, а потом турецкие пограничники отведут его к матери…

– Товарищ начальник… – Марина вдруг запнулась под пристальными взглядами всех присутствующих – Я хотела спросить вас, товарищ начальник. Можно, я съезжу в город, куплю все, что нужно Мухаммеду. Я в этом разбираюсь, ведь у меня есть младший братишка…

У Марины был такой характер, что, раз начав о ком-то заботиться, она уже не оставляла его без своего попечения. А заботилась она почти о каждом, кто в этом нуждался. Поэтому хлопот у Марины всегда было много.

– Хорошо, – согласился капитан. – Я скоро поеду по делам в город и захвачу вас с собой… Только как же Виктор? Он ждет не дождется поговорить с вами.

Марина слегка смутилась, потом, по своей привычке, тряхнула волосами и улыбнулась:

– Это ведь займет не так уж много времени. У нас останется целый вечер и еще завтрашний день. И может быть, вы мне разрешите, и я останусь еще на третий день…

– Ого! – воскликнул Григорий Андреевич. – Так вы, пожалуй, попросите у нас постоянную прописку!

– Нет, что вы! – отпарировала Марина. – Я бы никогда не могла привыкнуть к такой тихой жизни!..

– Да, действительно, – усмехнулся Григорий Андреевич, – у нас тут слишком тихо…

– Мухаммед, – сказал маленькому турку молодой лейтенант, – тебя здесь оденут. Тебе купят новый костюм и новые ботинки!

Мальчик посмотрел на него, но ничего не ответил.

Лейтенант обернулся к Григорию Андреевичу:

– Мне кажется, он этому не поверил.

– Тем больше обрадуется, когда получит, – махнул рукой капитан. – Вы здесь еще с ним потолкуйте, а я съезжу в город… Вам же, ребята, – обратился он к Косте и Самвелу, – дается оперативное задание: не оставляйте мальчугана одного. Играйте с ним, развлекайте его. Пусть он, когда вернется домой, знает, что по другою сторону границы у него есть хорошие друзья.

Капитан с Мариной уехали на машине в город, и в канцелярии остались только молоденький лейтенант и трое мальчишек. Казалось, они собрались здесь, чтобы вместе поиграть.

Лейтенант снял фуражку, ослабил ремень, прошелся по комнате.

– Ну, Мухаммед, – сказал он, остановившись перед мальчиком и с улыбкой поглядывая на него, – ты знаешь свою фамилию?

– Знаю, – ответил тот. – Мендерес.

Лейтенант засмеялся:

– Знаменитая у тебя фамилия, Мухаммед! Мендересом звали вашего премьер-министра, но его повесили…

Мухаммед ничего не знал о премьер-министре Мендересе, которого повесили. Он так и не понял, что развеселило офицера.

Самвел, который все время молчал, вдруг тихо и немного смущенно спросил:

– Вы можете спросить: знает ли он Аверяна? Это брат моего дедушки Баграта.

Лейтенант перевел его вопрос Мухаммеду. Тот поморщил лоб и покачал головой. Потом сам что-то спросил.

– Он армянин? – перевел лейтенант его вопрос.

– Да.

Лейтенант опять поговорил с Мухаммедом.

– Он говорит, что в их деревне армян нет.

– В каком классе он учится? – спросил Костя.

Мухаммед что-то долго объяснял лейтенанту, и лицо его вдруг погрустнело. Лейтенант тоже перестал улыбаться и нахмурил свои светлые брови.

– Он говорит, что очень хочет учиться, но в школу не ходит. В школу ходят его старшие братья. У отца нет денег, чтобы учить всех… В Турции надо платить деньги за учение…

– Платить деньги? – Самвел и Костя переглянулись.

Они не могли себе представить, что кто-нибудь платит деньги за то, чтобы ходить в школу.

– Где работает его отец? – спросил Самвел.

– Он бедный крестьянин, – сказал лейтенант, – у них дом, десять овец и осел…

– А корова есть? – спросил Костя.

– Здесь коров не держат, – поправил его Самвел, – из-за того, что много камней и мало травы…

Наконец мальчикам надоело торчать в канцелярии. Они попросили у лейтенанта разрешения пойти поиграть с Мухаммедом.

Лейтенант и сам уже устал.

– У нас в Ленинграде прохладнее. – проговорил он и расстегнул воротничок гимнастерки. – Здесь просто дышать нечем… Ну ладно. Забирайте, ребята, Мухаммеда и идите играйте. Но только с заставы ни шагу!

Самвел вскочил с табуретки с такой стремительностью, словно в одно мгновение развернулась до предела стянутая пружина.

– Пойдем, Мухаммед! – крикнул Костя и показал руками, будто плавает. – Пошли!

Эти слова Мухаммеду не нужно было переводить. И через несколько минут лейтенант в окно увидел, как трое ребят весело ныряют в бассейне. И невольно он позавидовал им, этот молодой лейтенант. Он вдруг почувствовал, что его детство уже далеко и не вернется.

Солнце быстро высушило тела ребят. Выйдя из бассейна, они побегали, поиграли в мяч и снова окунулись в воду.

– Вы знаете, ребята, что такое море? – спросил Костя. – Оно большое, бурное! Куда ни глянь – все вода, волны…

Мухаммед во все глаза глядел на Костю. Но как тот ни жестикулировал, изображая морские просторы, он ничего не понял.

– В журнале «Огонек» есть картинка, на которой нарисовано море. – сказал Самвел. – Покажи ему!

Костя вспомнил. Да, действительно, словно для того, чтобы никогда не забывать страшную картину стихийного бедствия, отец сохранил номер «Огонька» с цветной картиной, изображающей терпящих беду рыбаков на маленьком баркасе, который грозила захлестнуть гигантская волна.

Костя показал Мухаммеду журнал. Самвел ткнул пальцем в картинку.

– Море! – сказал он.

– Мо-ре, – повторил Мухаммед.

Разговор начал налаживаться.

Они пересмотрели весь журнал, заставляя Мухаммеда повторять за ними русские слова. Игра понравилась всем троим. Костя и Самвел чувствовали себя учителями, Мухаммед же воображал себя школьником.

Вскоре журнал был изучен до основания. Костя влез на стул и стал доставать с висевшей на стене книжной полки книги с картинками, которые он привез с собой. Вдруг стул качнулся, Костя схватился рукой за полку. Полка накренилась, и все, что на ней было, рухнуло вниз. Книги разлетелись по полу, загремела жестяная коробка из-под халвы, и зазвенели рассыпавшиеся всюду золотые динары.

Самвел бросился поднимать книги. Он подавал их Косте, а Костя, стоя на стуле, поправил полку и стал расставлять их по местам.

Мухаммед не принимал участия в общей возне. Он стоял у стола и пристально что-то рассматривал. У него был такой вид, как будто его что-то крайне поразило.

– Эй, Мухаммед! – крикнул Костя.

Но Мухаммед не тронулся с места. Самвел подошел к нему поближе.

– Что он там делает? – спросил Костя.

Самвел усмехнулся:

– Монетки рассматривает.

Внезапно за окном раздался тяжелый стук сапог, и в окне появилась растрепанная голова Яремчука.

– Старшины здесь нет?! – крикнул он, задыхаясь.

– Что случилось? – в один голос спросили Костя и Самвел.

– Кобра вернулась! – На лице Яремчука выступили багровые пятна. – Я опять у сарая дрова колол, а она, проклятая, раз – ив рощу!..

Костя взглянул в небо. Над рощей стоял птичий гвалт. Птицы метались, стаями носились над верхушками деревьев.

Глаза Самвела расширились.

– Побегу за дедом Багратом! – быстро сказал он.

– Как же с Мухаммедом?

– Побудь с ним один, а я сбегаю.

Яремчук снова скрылся за окном. В комнату тут же вошел лейтенант. Он взволнованно огляделся и, увидев Мухаммеда, облегченно вздохнул.

– Хорошо, что вы дома! – сказал он. – Что делаете?

– Играем, – ответил Костя.

Он уложил на полку последние книги; от недавнего разгрома не оставалось и следа.

– Ни в коем случае не выходите! – велел лейтенант. – В роще кобра. – Он мельком взглянул на стол, увидел монеты, взял несколько штук и подбросил на ладони: – Медные или бронзовые?

Ему никто не ответил.

– Начальник приказал, как появится кобра, сразу звать деда Баграта! – сказал Самвел.

– Не знаю, что вам приказал начальник, – твердо стоял на своем лейтенант, – но, пока он не приедет, вы отсюда не выйдете.

Он снял фуражку, положил ее на подоконник и уселся на стул. Из окна хорошо проглядывалась роща. Вдали видна была часть стены с воротами.

Мухаммед по-прежнему играл монетами. Он складывал их в столбики, составлял из них узоры, затем принимался пересчитывать. Все, что происходило вокруг, его не интересовало.

Костя и Самвел легли на подоконник и пристально вглядывались в рощу. Им хотелось быть в курсе всех назревавших событий.