Текст книги "Стая"

Автор книги: Аркадий Адамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Галя уже с нескрываемым беспокойством посмотрела на странного гостя и отрывисто, грубо бросила, ибо не было у нее сил продолжать сейчас эту игру.

– Катитесь. Не до вас мне.

– Э, Галя,– спокойно возразил Виктор.– Я ведь ответственный. Со мной так обращаться нельзя.

– А мне плевать.

Тогда Виктор тихо спросил:

– На что плевать, на судьбу свою?

И оттого, что он спросил это совсем тихо и как-то особенно грустно и душевно, Галя почувствовала, что комок опять подкатывает к горлу.

– На все,– глухо ответила.– И на судьбу тоже.

– А мне вот не плевать. Я не хочу, чтобы вы уезжали из Москвы, чтобы судьбу свою ломали.

И тут Галя не выдержала. Злые слезы потекли у нее из глаз, она кусала губы, пытаясь не разрыдаться, а слезы все текли и текли по ее щекам.

– Да вы... вы кто такой, чтобы...– Слезы душили ее и не давали говорить.

Виктор все так же тихо произнес:

– Мне нужен тот человек, тот самый.

– Петр?..– прошептала она в испуге, закрывая лицо руками.

– Он,– с облегчением сказал Виктор.– Где вы должны с ним встретиться?

Галя в отчаянии замотала головой, не отрывая рук от лица.

– Не знаю... ничего не знаю... Ой, нет моих сил больше!..– воскликнула она.– Сил никаких нет!.. Провалитесь вы все!..

И, уронив голову на прилавок, она зарыдала, тяжело всхлипывая, совсем по-бабьи, и вся тряслась и захлебывалась в слезах.

Виктор приблизился к Гале и погладил ее по голове.

– Не надо плакать, Галя. Не надо. Не время. Потом. А сейчас надо действовать. Где вы должны встретиться?

Она резко, не отвечая, рванулась из-под его руки.

– Ну, хорошо,– сказал он.– Но вы все равно с ним не встретитесь. Встречусь с ним я.

Галя, притихнув, вдруг подняла залитое слезами лицо.

– Вы?..

– Я,– просто ответил Виктор.

– Вы, значит?.. А я?..

– Ас вас мы теперь глаз не спустим и никому в обиду не дадим. Так и знайте. Вот с этой минуты.

– Это правда? – прошептала Галя.– А если не он, если другой придет?

– Придет и уже не уйдет. Кстати, какая у него теперь кличка?

– Кличка? Гусиная Лапа... А что?

– Так. Для точности.

Виктор повернулся и уже в дверях посмотрел на растерянную девушку.

– Все будет хорошо, Галя,– улыбнулся он.– И мы еще встретимся с вами.

Он не спеша обогнул залитую огнями площадь. На другой ее стороне разыскал товарищей.

– Ну? – бросился к нему Пашка.

– Она останется,– коротко ответил Виктор и, вздохнув, добавил, уже обращаясь к Устинову: – А того искать придется. Не поможет она нам сейчас ничем.

– Пока мы кое-что тут установили,– неторопливо сказал Устинов.– Видели, как заходил к ней один здоровый, красномордый. Он небось.

Виктор кивнул головой.

– Он. По кличке Гусиная Лапа. Не слыхал такой?

– Нет. Интересная кличка.

– Сам он, наверное, еще интересней,– многозначительно сказал Виктор.

– Не сомневаюсь. Что теперь делать будем?

– Паша – домой,– распорядился Виктор.– Ребятам остаться и смотреть за девушкой. Ты, Глеб, к Федору Михайловичу на доклад. А я...– Он взглянул на часы.– Надо срочно разыскать одного человечка. Машина наша тут?

– Давай ко мне,– горячо предложил Пашка.– Мигом куда хочешь доставлю.

Виктор улыбнулся.

– Пока поезжай домой. Еще будет случай. Дружба наша, брат, только начинается.

Вход в мастерскую оказался с улицы, к узкой двери вела одна приступочка. Рядом в небольшом окне были разложены кепки и меховые шапки разных фасонов.

Когда Виктор зашел в маленькую, перегороженную прилавком комнату, из другой двери появился франтоватый, средних лет, полный человек, с глянцевой розовой лысиной и лохматыми бровями, между толстыми щеками пролегал длинный и узкий нос. «Ай да Мотька»,– усмехнулся про себя Виктор.

Знакомство произошло быстро. Мотька был любезен сверх всякой меры, казалось, он готов расшибиться в лепешку, но услужить неожиданному гостю.

Кепку он даже не взял в руки, только бросил на нее взгляд и быстро сказал:

– Моя работа. Шил месяца два назад,– и, тонко усмехнувшись, спросил: – Вам, я понимаю, нужны сведения о заказчике?

– Совершенно верно,– улыбнулся ему в ответ Виктор.

– С огромным удовольствием! И в любой момент, имейте в виду. У меня бывают, знаете, такие типы,– он махнул пухлой рукой.– Словом, верный ваш слуга. Ах, если бы и вы мне чем-нибудь помогли...

Виктор удивленно спросил:

– Чем же вам помочь?

– Ну, вы же имеете большой вес,– неопределенно ответил тот.

– А если точнее?

– Потом, потом. Сначала помогу вам я. И вы увидите. Так вас интересует тот заказчик? Пожалуйста. Живет...

Он назвал один из подмосковных городков, и Виктор отметил про себя: «Почти точно, сто километров».

– ...Зовут Васька. Кличка Длинный.– Мотька подмигнул.– Он у меня даже чай пил, между нами говоря.

– Васька? – с беспокойством переспросил Виктор.– Длинный?

– Именно. Длинный и тонкий, как жердь. Лицо все в прыщах, уши растопырены, а голова... муки сплошные, а не голова. Эдаким, знаете, узким бугром вверх.

Мотька говорил подобострастно и увлеченно.

«Неужели врет? – подумал Виктор.– Нет, не похоже. В чем же тогда дело? Ведь все не так».

– ...И пропойца, знаете, отчаянный. Увидит водку и дрожит весь. Ужас какой-то. И вдруг карты вытащил. Представляете?

– Представляю,– насторожился Виктор.– Значит, сыграть предложил? На что?

– На что угодно. Словом, подонок.

Глава X. ВСТРЕЧИ НЕ ПОСЛЕДНИЕ, НО САМЫЕ ОПАСНЫЕ

Предрассветная тьма еще окутывала город, на пустынных улицах гасли фонари, когда Виктор и Глеб Устинов подъехали к вокзалу, торопясь на первую отходящую электричку.

В полутемном вагоне прикорнули у окон два-три заспанных пассажира. В проходе между скамей торчали чьи-то ноги, человек спал, прикрыв лицо газетой.

Виктор и Глеб расселись на разных скамьях, но так, чтобы хорошо видеть друг друга.

Ехать предстояло часа два с половиной. Виктор положил на колени пакет с заветной кепкой и раскрыл книгу. Но неудержимо клонило ко сну, да и читать было трудно, свет в вагоне еще не зажигали.

Наконец поезд тронулся. Тускло горевшие лампы вспыхнули ярче. Под полом застучали колеса. Вагон мерно покачивало. Заметно прибавилось пассажиров. Одни читали, другие негромко переговаривались между собой, некоторые спали, устроившись поудобнее на скамьях.

Виктор бросил взгляд на Устинова, сосредоточенно смотревшего в темное окно, и снова раскрыл книгу. Он не заметил, как задремал. Толстая книга вывалилась у него из рук и, прорвав лежавший на коленях пакет, вместе с ним тяжело рухнула на пол. Кепка, выскользнув из порванного пакета, отлетела под скамью.

Поспешно нагнувшись, Виктор поднял кепку и книгу, но пакет уже никуда не годился, больше кепку завернуть было не во что. Втискивать ее в карман и мять не хотелось. И тут вдруг Виктору пришла в голову неожиданная мысль.

Он незаметно огляделся. Никто из пассажиров не обращал на него внимания. Тогда он стянул с головы свою старенькую ушанку, плотно запихнул ее во внутренний карман пальто, а кепку натянул на голову, залихватски сдвинув на один бок. Потом покосился в сторону Устинова. Тот, чему-то ухмыляясь, продолжал смотреть в окно.

Виктор между тем снова принялся за книгу. Но сосредоточиться не мог. Он представлял себе, как они с Устиновым по приезде разыщут горотдел милиции, где уже знают об их приезде, как покажут злополучную кепку, назовут клички. Местные работники наверняка знают Ваську Длинного, а может быть, и Гусиную Лапу, хотя тот, конечно, осторожнее, и главные связи у него в Москве. Но с Васькой он, видимо, встречается, раз получил у него кепку.

Да, главные связи у Гусиной Лапы в Москве. И новые свои преступления он, вероятно, совершил тоже там. Оказывается, он давно разыскивается. Это просто счастье, что удалось узнать-кличку. Теперь о нем известно многое. Прежние судимости, побег и, кажется, снова убийство, кража в поезде. Опасный человек, очень...

С каждой остановкой пассажиров в вагоне становилось все меньше. Но потом он снова стал наполняться. Чувствовалось приближение города, того самого, куда ехали Виктор с Устиновым. Дальше электричка не шла.

За окном стало уже совсем светло. Лампы в вагоне погасли. И Виктор наблюдал за проносившимися мимо снежными полями, черной грядой леса вдали и дачными поселками.

До конечной станции оставалось уже совсем немного, вероятно, одна или две остановки, когда Виктор услышал возле себя чей-то веселый возглас:

– Знакомая кепочка!

Он обернулся. На скамье рядом с ним только что уселся розовощекий парень в расстегнутом полушубке, всклокоченные волосы его были припорошены снегом. Парень с интересом рассматривал Виктора.

– Ей-богу, знакомая,– повторил он.– Васькииа. Он ее потом в карты продул.

– Только не мне,– усмехнулся Виктор.

– Ясное дело, не тебе, а дружку своему. А тот ее, кажется, потерял.

– А я ее нашел,– ответил Виктор и с нарочитым безразличием добавил: – Могу, конечно, и вернуть, если отблагодарит.

– Будь спок. Знаешь, как о ней жалел?

– Давай адрес. Может, зайду.

– Адрес...

Парень окинул Виктора насмешливым взглядом, потом нагнулся к нему и тихо сказал:

– По адресу не живет.

– Ишь ты,– презрительно усмехнулся Виктор.

– У кореша одного ночует.

Виктор между тем лихорадочно соображал, как же теперь поступить. Парень явно не заслуживал доверия. Если его привести в милицию, он от всего отопрется. Но он, видимо, знает адрес, знает прямой путь к Гусиной Лапе.

– Вообще-то он, кажись, уехать собирался,– добавил парень.

Виктор насторожился. Положение осложнялось. Если начать с розыска Длинного через милицию, то дело затянется и Гусиная Лапа может действительно удра,ть. А тут такой случай...

– Ну что ж,– вздохнул Виктор.– Не вышла, значит, коммерция?

Парень окинул его оценивающим взглядом.

– Мне, конечно, на работу мимо идти,– задумчиво сказал он.– Могу отвести, если не дрейфишь. Копейка у него водится.

– За копейку пачкаться неохота.

Виктор чуть скосил глаза и заметил, что Устинов исподтишка наблюдает за ними. Как ему дать знак, как объяснить, что случилось?

Парень между тем мечтательно сказал:

– На двоих выпить как раз бы хватило. Может, зайдем, а? Вдруг да не уехал он еще?

Ему, видимо, понравилась эта мысль о неожиданной даровой выпивке.

– Не знаю даже,– продолжал колебаться Виктор.

Парень принялся его убеждать.

Когда поезд, наконец, подошел к конечной станции и за окном потянулась платформа, полная людей, Виктор сдался.

– Ладно. Черт с ним. Пойдем.

Пассажиры в вагоне начали шумно подниматься со своих мест. В проходе между скамьями образовалась толкучка. Люди торопились.

Парень был ближе к проходу и первый втянулся в людской поток. Виктор слегка замешкался. Теперь их отделяло несколько человек. Все медленно продвигались к выходу из вагона. Вполне естественно получилось так, что Устинов оказался прямо перед Виктором и тот успел ему шепнуть:

– Незаметно иди за мной. Парень ведет к Гусиной Лапе. Он прячется. И вот-вот удерет...

Толпа разъединила их, и Устинов исчез.

Пройдя по высокому мосту над железнодорожными путями, все спустились в город.

– Тебя как звать? – спросил парень.

– Виктор. А тебя?

– Федька.

Они шли по тихой кривой улице. Высокие сугробы отделяли узкий тротуар от мостовой с двумя глубокими неровными колеями. По другую сторону тянулся низенький штакетник, за ним виднелись одноэтажные домики, заваленные снегом. От калиток к ним вели выбитые в снегу тропинки.

– А там есть кто? – спросил Виктор.

– Вовка небось уж на работу ушел. Бабка одна осталась. Да. ты не дрейфь,– успокоил Федор.– Ничего он с нами не сделает,– и вдруг настороженно посмотрел на Виктора.– Только магарыч пополам, идет?

– Ага,– кивнул головой Виктор.

Он шел, стараясь разговором увлечь Федора, чтобы тот не оборачивался. На этих безлюдных улицах Устинову приходилось трудно.

Они свернули в узкий переулок и по нему вышли на другую улицу. Виктор незаметно приглядывался ко всему, стараясь запомнить дорогу.

Неожиданно около какого-то магазина Виктор задержался, потом догнал Федьку.

– Купить чего надо? – спросил тот.

– А, потом,– махнул рукой Виктор.

Они торопливо пошли дальше, свернули на новую улицу и, наконец, остановились возле какой-то калитки.

– Ты меня во дворе подожди,– сказал Федор.– А я за ним сбегаю. Небось дрыхнет.

Когда Виктор остался один, он осмотрелся. Дворик был маленький, за домом тянулся низенький забор, отделявший соседний участок, где стояли два длинных сарая, между ними виднелся узкий проход. Невдалеке от дома росли толстые сосны, под окнами топорщился кустарник. Тропинка тянулась к крыльцу и с двух сторон огибала дом.

Виктор подумал об Устинове. Во двор он зайти не мог. Одна из толстых сосен росла возле самого забора, могучие корни ее выползали на тротуар. Виктор скосил глаза. Устинова нигде не было видно. Значит, он спрятался за сосну. Больше некуда.

Да, но как себя вести дальше? Лучше всего, видимо, понахальнее, как равный. Федька – это, конечно, мелочь, плотва. Другое дело те...

Додумать он не успел: из-за угла дома появился Федор. Подбежав к Виктору, он сказал:

– Пошли. Только по-быстрому. Некогда мне.

Они двинулись по тропинке к дому.

Идя вслед за Федькой, Виктор подумал: «Сколько их там? Только бы выманить на улицу».

Обогнув дом, Виктор увидел за выступом застекленной террасы с обледенелыми глухими окнами небольшую полуприкрытую дверь, обитую изнутри войлоком. Тропинка в снегу вела к ней, а потом под углом уходила к стоявшим невдалеке сараям.

Федька подошел к двери и кивнул Виктору, приглашая войти.

По крутой темной лесенке они взобрались наверх. На площадке перед еле различимой дощатой дверцей остановились, и Федька шепнул:

– Не дрейфь. Ничего они не сделают. И смотри трояк проси, не меньше.

– Трояком они от меня не отделаются,– усмехнулся Виктор.– Сколько их там?

– Двое. Вот Петьки только нету. Но все равно велели зайти.

Виктор невольно схватил его за рукав. Это получилось слишком резко, и он тоном попытался смягчить впечатление:

– Так как же тогда? Кто же платить станет?..

«Сбежал,– зло подумал он.– Черт возьми, неужели сбежал?»

Федька по-своему истолковал его волнение и успокоительно сказал:

– Длинный там. Его кепочка-то. Ну, пошли.

Он толкнул дверцу. За ней оказался большой, заваленный рухлядью чердак: доски, ящики, поломанная мебель, какие-то корзины громоздились чуть ли не до самой крыши. Застойный, пыльный воздух ударил в лицо. Свет еле пробивался сюда сквозь два грязных чердачных оконца.

«Здесь только спрячься – за неделю не отыщут,– подумал Виктор.– Подходящую берлогу себе выбрали». Его вдруг охватило беспокойство. При нем же пистолет, удостоверение. Что, если... Тут и выстрелить не успеешь. А найдут у него все это – каюк. Народ отпетый. «Труп здесь тоже за неделю не отыщешь»,– усмехнулся он про себя. Но тут же вспомнил: их же всего двое. А, была не была...

И вслед за Федькой он стал пробираться сквозь груды хлама в дальний конец чердака. Под их ногами внезапно громко треснула доска, потом куда-то в сторону с шумом покатилась старая металлическая раскладушка, которую задел Федор. «Черта с два тут незаметно пройдешь»,– подумал Виктор, в последний момент подхватив свалившийся на него откуда-то сверху колченогий стул с выбитой спинкой.

Наконец они пробрались к темной печной трубе. Возле нее сидели на ящиках два человека и о чем-то тихо переговаривались между собой. В полумраке Виктор не мог их разглядеть, хотя те разом повернулись на шум шагов и напряженно ждали, пока он приблизится. Только очутившись рядом с ними, Виктор сумел разглядеть обоих. Один из сидевших был худой, светловолосый парень, большеротый, с толстыми губами, к которым прилипла погасшая сигарета. Второй был ниже, коренастый, смуглый, темная челка падала на глаза. Воротники расстегнутых пальто у обоих были подняты, шапки сдвинуты на затылок. «Жарко около трубы»,– догадался Виктор.

Худой парень встал, небрежно сплюнул прилипший к губе окурок и, оглядев Виктора, насмешливо спросил:

– Это ты и есть с кепочкой?

– Я и есть.

– И где же ты ее подобрал, интересно? – Тон был все таким же насмешливым.

В этот момент Виктор услышал шум за спиной и, скосив глаза, заметил выбравшегося откуда-то третьего парня. «Обсчитался Федька,– мелькнуло у него в голове.– И все равно не тот, не Петька».

Парень, заметив движение Виктора, усмехнулся.

– Не бойсь. Он тихий.

– Пока трезвый,– со смешком добавил второй, смуглый. Он все еще сидел на ящике.

– А мы, между прочим, ни трезвых, ни пьяных не боимся,– многозначительно произнес Виктор.

– Это кто ж такие – мы? – покосился на него первый парень.

– Надо будет – узнаешь,– отрезал Виктор и огляделся.– Фартово вы тут устроились, между прочим.

Парни переглянулись.

– Так где ж ты ее подобрал, кепочку-то? – снова спросил первый.

Виктор догадался, что это и был Длинный.

– В снегу подобрал. Около дома.

– Во дворе, что ли?

– Не. В переулочке.

– Когда ж это было?

Виктору все больше не нравились эти настойчивые вопросы. «Чего ему надо?—подумал он.—Крутит что-то».

– Поздно было. От ребят шел. Тебе-то, между прочим, не все равно?

– Петька до него искал, не нашел. А этот, выходит, нашел,– ни к кому не обращаясь, произнес смуглый, на миг блеснув хитрыми черными глазами из-под своей челки.

– Дело какое,– с наигранной беспечностью сказал Федька.– В снег ее небось затолкали. Найдешь тут.

Но Виктор уловил в его тоне беспокойство.

Стоявший позади него парень с угрозой сказал Федьке:

– А ты не тявкай. Понял? Твое дело сторона.

И Федька растерянно пробормотал:

– Да я так... Почем я знаю...

Между тем Длинный, смерив Виктора насмешливым взглядом, спросил:

– Ты что ж, снег-то там носом рыл, что ль?

– Носом я других учу рыть,– спокойно ответил Виктор.– Козырек из снега торчал, я и потянул. Драка, между прочим, там была.

Он чувствовал, что парни насторожены и проверяют его. И То, что Петька, то есть Гусиная Лапа, потом вернулся на место драки, искал там кепку и не нашел ее, еще больше усилило их подозрительность. Оказывается, он вернулся! Разве можно было такое предусмотреть? Разве вообще можно предусмотреть все, любую мелочь, которая еще ждет его впереди? А ведь любая такая мелочь может неожиданно обернуться провалом. Как же вести себя дальше? Ясно одно: пока надо выждать, надо посмотреть, как повернется дальше этот опасный разговор, понять, куда они клонят, и постараться узнать хоть что-нибудь о Гусиной Лапе.

– А ты сам-то где вкалываешь? – снова спросил Длинный.– Работяга небось?

«Так, начинается,—подумал Виктор.– Все ближе, все горячее».

– Ну, допустим, работяга,– ответил он.– Допустим, слесарю помаленьку. Устраивает? – и в свою очередь спросил: – Выходит, хозяина кепочки тут нет? А то идти мне надо.

– Ишь какой. Идти ему надо,– опять ни к кому не обращаясь, усмехнулся смуглый парень и лениво вытянул из кармана пальто сигареты.

Длинный тоже усмехнулся.

– Зачем к нам из Москвы прикатил? – небрежно спросил он и потянулся к смуглому за сигаретой.

«Вот сейчас самый раз и ударить его,– подумал Виктор.– Если бы не тот, сзади». Но он знал, что и в этом случае не ударил бы. Они ему не нужны, эти парни, пока не нужны. Ему нужен Гусиная Лапа, только он. И если тот не удрал, они должны привести к нему. Но как это сделать? А узел между тем затягивался все туже, Длинный ждал ответа.

– К тетке приехал,– нехотя сказал Виктор.

И Длинный быстро, в упор, уже без усмешки, спросил:

– Где живет?

Виктор никогда раньше не был в этом городке. Он знал тут только один адрес, одну улицу. Там помещался горотдел милиции. Это была, пожалуй, единственная улица, которую ни в коем случае сейчас не следовало называть. А больше называть было нечего. И Виктор грубовато ответил:

– Где жила, там и живет.– Потом, решившись, прибавил:– А вообще резину тянуть нечего. Понятно? Не для того я к вам притопал.

– А для чего же? – поинтересовался смуглый парень.– На кепочке решил подработать?

Виктор усмехнулся и туманно пояснил:

– Кого что интересует, между прочим: кого блохи, кого сапоги.

Это было рискованно хотя бы потому, что могло вызвать удивление у Федьки. Виктор рассчитывал лишь на то, что Федька сейчас напуган и вряд ли захочет осложнять положение. Ведь это он привел сюда Виктора.

Но Федька прореагировал самым неожиданным образом. Он вдруг хлопнул себя по лбу и с отчаянием воскликнул:

– Братцы! Я же на работу опоздал!..

«Если он выйдет отсюда один, без меня, Глеб начнет действовать,– подумал Виктор.– И черт его знает, что он придумает. А ведь я еще ничего не узнал».

Парни между тем многозначительно переглянулись, потом Длинный вопросительно посмотрел куда-то мимо Виктора, видимо, на того, третьего, который стоял за ним, и, ухмыльнувшись, сказал:

– Кепочка-то, конечно, наша. А вот ты...

В этот момент Федька торопливо произнес:

– Я, братцы, побежал, как хотите. Черт с ней, с этой кепкой.

Он уже повернулся, чтобы уйти, когда смуглый парень сказал:

– Стой. Сейчас все потопаем,– и добавил, обращаясь уже к Длинному и словно споря с ним: – А чего? Пускай Петька ее и заберет. Знаешь, как обрадуется? —потом неопределенно добавил: – И вообще, посмотрим.

Длинный согласился не сразу. Он в сомнении почесал за ухом, не спеша затянулся зажатой в кулак сигаретой, что-то соображая про себя, и только потом сказал, махнув рукой:

– А, давай. Потопали.

«Выходит, здесь он еще!—с облегчением подумал Виктор.– Не удрал, значит». Но сейчас он оказался перед новой, нелегкой задачей. Идти с этими парнями к Гусиной Лапе или под каким-нибудь предлогом отказаться, вернуться к Устинову и наблюдать за ними издали и таким образом узнать место, где скрывается этот опасный человек? А что, если они не пойдут без него туда? Нет, тут рисковать нельзя. Нельзя? Но идти туда – это тоже риск. И кстати, немалый. Для него самого, конечно. Впрочем, когда они выйдут из дома, их увидит Глеб. Значит, все будет в порядке. Виктору останется только подать сигнал, если обстановка осложнится и понадобится помощь.

Все эти мысли промелькнули у него в голове. И он насмешливо сказал, выдерживая. роль бывалого парня, неизвестно каким образом попавшего в эту историю с кепкой.

– Так-то оно вроде понятнее, между прочим. А то бери ее себе – и дело с кондом.– Он протянул кепку Длинному.

– Отдашь хозяину,– с ударением ответил тот, и это прозвучало так, будто человек, к которому они направлялись, был хозяином не только кепки, но и чего-то большего.

На улице появлялось все больше прохожих, и Глебу стало ясно, что надо искать другое место для наблюдения. Уже несколько человек оглянулись на высокого парня, с беззаботным видом прислонившегося к забору возле толстой сосны. И не пьяный вроде и на работу не торопится. В общем, странно.

Кроме того, Глеб начинал не на шутку беспокоиться. Прошло уже не меньше получаса, как Виктор вслед за тем парнем вошел в дом. Там он должен встретиться с Гусиной Лапой. Как же произошла эта встреча? Неужели там что-нибудь стряслось? Почему Виктор не возвращается?

Глеб, наконец, оторвался от забора и по тропинке среди сугробов перебрался на другую сторону улицы. Стараясь не упускать из виду калитку, в которую вошел Виктор, он принялся внимательно рассматривать номера домов, словно отыскивая нужный ему адрес.

С каждой минутой Глеб волновался все больше. Что же предпринять? Там определенно что-то стряслось. Может быть, попытаться проникнуть в дом? Одному? Бессмысленно. Да и неизвестно, какую игру ведет там Виктор, в этом случае можно все сорвать. Самое лучшее, конечно, связаться с горотделом, вызвать сотрудников, оцепить дом, наконец, просто посоветоваться. Но как связаться? Он не может отсюда отлучиться ни на минуту.

Глеб все ходил и ходил по улице, присматриваясь к домам и не зная, на что решиться. Он уже основательно замерз и потому двигался порывисто, притопывая ногами, чтобы хоть немного согреться. Иногда он прижимался к забору, уступая путь кому-нибудь из прохожих на узком заснеженном тротуаре. Одна девушка, обгоняя его, поскользнулась и чуть не упала в сугроб. Он поддержал ее, и та благодарно улыбнулась ему в ответ. «Галантный я все-таки человек»,– усмехнулся про себя Глеб.

Внезапно за его спиной раздался чей-то голос:

– Кого ищете? Может, помочь?

Глеб обернулся. Перед ним стоял невысокий плотный парень в рыжей ушанке, темные глаза его смотрели внимательно, даже чуть подозрительно. И Глебу вдруг пришла в голову неожиданная мысль.

Он небрежно, сверху вниз, посмотрел на парня и процедил сквозь зубы:

– Ступай, ступай. Помощник какой выискался.

Как он и ожидал, парень не отступил.

– Чего грубишь? Я, может, и в самом деле помочь хочу.

– Катись-ка ты, пока здоров,– с вызовом ответил Глеб.– Понял?

– Кое-что понял,– усмехнулся тот и в свою очередь, но уже деловито, даже строго спросил: – Кто ты такой? Что-то я тебя раньше в нашем городе не видел.

– А сам ты кто такой, чтобы спрашивать?

– Так,– снова усмехнулся парень.– Выходит, возник взаимный интерес. Ну что ж. Пройдем со мной, а то ты вон как замерз, аж нос синий стал.

– Ты сперва документ покажи, а тогда и волочи.

– Что ж, можно.

Парень вынул из внутреннего кармана красную книжечку. И Глеб при одном ее виде ощутил такую радость, словно после долгой разлуки встретил, наконец, дорогого и близкого человека. Он чуть не стиснул парня в. своих медвежьих объятиях. Лишь усилием воли он заставил себя не менять напряженной, враждебной позы, в которой вел весь предыдущий разговор, и только голос его дрогнул, когда он сказал:

– Вот ты-то мне и нужен, дорогой товарищ. Больше всех сейчас нужен.

Парень изумленно посмотрел на него.

– Я сейчас не могу показать тебе точно такую же книжку,– торопливо сказал Глеб.– Слушай.

Когда он кончил, парень не выдержал и рассмеялся.

– А мне ребята сказали: по Некрасовской какой-то подозрительный тип гуляет и к домам присматривается. Надо бы проверить. Здорово! —и уже озабоченно спросил:– Что будем делать?

– Надо немедленно осмотреть дом. Зови ребят. С Парновым что-то случилось. Уже прошло...– Глеб, отдернув рукав, взглянул на часы.– Вон, больше часа, как его нет.

– Ладно. Померзни еще пять минут,– быстро ответил парень.– Когда нас увидишь – беги. Тебя тут уже засечь могли. Встретимся в горотделе.

– Нет уж, я с вами.

– Неправильно это,– укоризненно сказал парень.

– Не могу,– признался Глеб.– Друг ведь там.

– А мы ему кто, по-твоему?

– Все равно,– упрямо повторил Глеб.

Парень махнул рукой.

– Ладно. Я бегу.

...К дому подошли сразу с нескольких сторон, прямо по снегу, чтобы не затоптать свежие следы на тропинках. Собрались у задней двери: было ясно, что Панов вошел в нее. Узкая темная лесенка вела на чердак. Посвечивая фонарями, стали гуськом подниматься по ней, осторожно, стараясь не шуметь. Троих сотрудников оставили на всякий случай во дворе, около дома.

Громадный, заваленный рухлядью чердак осматривали долго и тщательно. Людей там не оказалось. Только около трубы обнаружили несколько свежих окурков.

Затем так же тщательно изучили следы на тропинках. Совсем недавние вели от задней двери к соседнему участку. Здесь прошло несколько человек, пять или шесть. Таким образом, стало ясно, почему Устинов ничего не заметил. Следы терялись на соседнем дворе. Но слабый отпечаток одного из них все же удалось обнаружить и за калиткой. Видимо, люди прошли через этот участок на улицу.

Усталые и замерзшие все вернулись в горотдел.

Глеба первым делом потащили в столовую, хотя он и уверял, что нисколько не голоден и даже не устал: он хотел немедленно продолжать поиски.

– Иди, иди, поешь,– сурово приказал ему начальник горотдела, полный, немолодой майор. На розовом, упругом, до глянца выбритом лице его странно выделялись набрякшие, синие мешки под глазами. Он добавил озабоченно: – А мы пока тут сами помозгуем. Вернешься, все обсудим вместе, быстренько и оперативно.

Однако «быстренько» обсудить не удалось. В кабинете майора собралось человек десять. Все горячились, спорили, каждый предлагал свое.

Внезапно на столе у начальника зазвонил телефон. Тот снял трубку. На полном, розовом лице его появилось изумление, потом оно сменилось тревогой, толстые щеки посерели, и мешки под глазами, казалось, набрякли еще больше. И вдруг грубо и как-то остервенело он рявкнул в трубку:

– Выходит, перекинулся? Ну, вали! Попомню я тебе это!

Майор рывком бросил трубку на рычаг и растерянно оглядел сотрудников. Потом сказал:

– Сегодня ночью они собираются у нас тут ограбить магазин. На Пушкинской. Вместе с Пановым. А мне он сказал, чтобы я не совался туда. Представляете?

В душном погребе их было шестеро, трое пришли вместе с Виктором, да у Гусиной Лапы в это время сидел еще один парень, щуплый, белобрысый, с мокрыми толстыми губами. И сразу, как они пришли, появилась водка, несколько бутылок. Виктора тоже заставили пить.

В какой-то момент он вдруг поймал на себе изучающий, враждебный взгляд Гусиной Лапы и отчетливо понял: этот громадный, неуклюжий парень не верит ему, ни слову не верит. И пока он не поверит, Виктору отсюда живым не выбраться. Но выбраться – это только полдела, даже четверть. Выбраться – это значит упустить Гусиную Лапу и всю его шайку, а на совести у каждого здесь немало дел, в этом Виктор мог поклясться. Да, в такой переплет он еще никогда не попадал.

Он заставлял себя пить отвратительную, теплую водку, закусывая толстыми ломтями колбасы, заставлял се бя отвечать на скользкие, подковыристые вопросы, которые среди других, безобидных, подсовывали ему то и дело, и мучительно соображал, как ему поступить.

– Значит, к тетке приехал? – мельком спросил его Гусиная Лапа.

– Ага,– мотнул головой Виктор.

– Только адреса ее не помнит,– усмехнулся смуглый парень, набивая рот колбасой и, как всегда, глядя куда-то в сторону.

Виктор в ответ угрюмо посоветовал:

– Не суйся. Морду прищемит. Я, между прочим...

Но тут его перебил Длинный и стал со смехом рассказывать, как они вчера с третьим, молчаливым парнем, пришедшим сейчас с ними, ездили в Москву и обобрали двух пьяных. Рассказывал он с упоением, поминутно матерясь, и все вокруг весело гоготали.

В это время Виктор, используя передышку, напряженно пытался вспомнить все, что знает об этом городе. А знал он так мало. Адрес горотдела милиции, имя начальника, его телефон. Вот, собственно, и все. Стоп! Надо вспомнить свой путь с Федькой к тому дому. Вот они сошли с моста над железнодорожными путями. Первая улица называлась... кажется, она называлась Вокзальная. Да, да, точно. Продуктовый магазин, фотоателье – такой жиденький павильончик. Что там еще было? Все. Больше он ничего не помнит. Потом они свернули в какой-то переулок вдоль зеленого глухого забора и вышли на другую улицу. Она называлась... он же нарочно прочел табличку на каком-то доме, ржавую, изогнутую табличку... а-а, Пушкинская... Они долго шли по ней. Потом...

Тут его снова заставили выпить. И Гусиная Лапа, рукавом вытирая рот, спросил все так же, равнодушно: