Текст книги "ПРОКЛЯТЬЕ ВАН ГОГА"
Автор книги: Ариана Селеста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Хелл терпеливо слушал его историю, лицо гангстера не выражало никаких эмоций. Бизнес, в котором он был царём, подчинялся правилу, которое гласит: «Мертвые курицы яиц не несут». Его больше не интересовала денежная сторона вопроса, он хотел триптих. К сожалению, и Хелл, и Кейн были похожи лишь в одном: они и понятия не имели о том, куда могла подеваться картина.
Глава 23
Тайна триптиха
Микаэла хохотала. Она не просто смеялась, она заливалась бесконтрольным хмельным смехом.
– Ева, – хрюкнула она, – как ты могла подумать, что я говорю всерьёз?
Я тряхнула головой. Я давно перестала удивляться тому, что происходило в моей жизни.
– Я уже ничего не исключаю.
– Я никогда не была ни с кем так близка, – произнесла она, вставая, – слегка пошатнувшись, она облокотилась плечом о высокую спинку кровати из палисандра, – за то время, что я провела с тобой, ты стала мне другом и сестрой. Я бы так не поступила. Никогда.
Выслушав её тираду, я смогла лишь механически кивнуть головой. Слова Мики ввергли меня в настоящий шок.
– Ты всё ещё хочешь взглянуть? – спросила она, едва держась на ногах.
– Да, – неуверенно ответила я.
Микаэла, походка которой обычно напоминала тихую и изящную поступь пантеры, практически карабкалась вдоль стены, опираясь на длинный утянутый пуговицами бархатный диван тёмно-пурпурного цвета. Когда она, наконец, доползла до своей гардеробной, Мики толкнула белые дверцы и сделала неуклюжий выпад вперёд.
– Вуаля, – хвастливо сказала она.
– Микаэла! – ахнула я, подбегая к триптиху, небрежно прислонённому к стене. Стоявшие одна за другой картины были похожи на старые школьные проекты, – этого быть не может!
– Не может, – с гордостью подтвердила она, – если ты не Микаэла.
– Ты спёрла триптих! – я в изумлении смотрела на неё.
– Да, – она облокотилась о стену, – у самого Фреда Альды!
Я сглотнула застрявший в горле ком и медленно повернула голову в её сторону. За один миг увеличившаяся в разы сила гравитации буквально придавила меня к земле. Я ссутулилась и, пошатнувшись, прильнула к стене, декорированной фотографиями с парижскими улочками и набережными.
– Что думаешь? – Мики гордо запрокинула голову.
– Я думаю, – ответила я, – что ты, подруга, полная дура.
Мики уронила подбородок вниз, посмотрела на меня так, словно я врезала ей хорошую пощечину, и нахмурилась.
– Умеешь ободрить, – прошипела она.
– Они найдут тебя и, – я запнулась, – и...
– Не найдут! – её голос снова зазвучал бодро, – я всё продумала. Им теперь не до этого, – Микаэла подошла к кровати и упала на спину, – Альда думает, что это Ван Гог, Ван Гог думает, что Альда подставляет его, а Хью собирается убить их обоих, – да, я всё продумала так, что не придерёшься, – воскликнула она, перевернувшись на живот, – трёх мух одним ударом, а?!
Я таращилась на неё и молчала. Мики не подозревала, что в этот момент ещё одна муха была близка к обморочному состоянию.
– Да что я тебе рассказываю, – махнула она рукой, приняв мой шок за тупое непонимание, – ты всё равно их не знаешь! Слушай, – Микаэла села в позу мертвецки пьяного лотоса и сдула с глаз прядку тёмных густых волос, – Альда и Ван Гог – самые влиятельные чуваки в Лос-Анджелесе. Точнее сказать, Альда был влиятельным до того, как его разбил инсульт. Я слышала, он в коме.
– Как в коме? – я издала икающий звук, горечь заполнила меня до краев. Моя лучшая подруга подставила моего любимого мужчину и отца, вынудив их желать смерти друг друга.
– Ага, – она кивнула, – его дочка пропала, и бедняга не выдержал. Пол Паркер теперь за главного.
– Пол Паркер? – повторила я за ней, пожалев о том, что в тот вечер так и не решилась пристрелить этого мудака.
– Да! Тот ещё ублюдок! Он туп, труслив и жаден. Вдобавок я слышала, что после того, как какой-то нерадивый киллер привязал его и самыми изощренными пытками добивался от него информации, он сошёл с ума. Ему мерещится, что его постоянно преследуют. На лицо прогрессирующая паранойя, он всё время сидит дома, лишний раз и нос не высунет на улицу, так что о нём я вовсе не волнуюсь. Ева, если бы ты только знала, какой это эталонный экземпляр Идиота обыкновенного. Его хоть в музее выставляй! Как раз у него-то я и спёрла триптих в день его свадьбы со второй дочкой Альды.
– Он женился на Кире? – я вытаращила глаза, пытаясь понять, не шутит ли она.
– Та ещё шлюха, – Мики закатила глаза, вокруг которых осыпалась тушь, – а вот свадьба была незабываемой! – она засмеялась, уткнувшись лицом в подушку, – невеста накачалась до такого состояния, что прямо в своём пышном платье начала танцевать стриптиз на столе в гостиной. Пока все гости лицезрели оголение до одури пьяной Киры, Пол пил со мной на брудершафт.
– Я подсыпала этому говнюку немножко наркоты, и он, можно сказать, сам открыл мне сейф, подставив свою смазливую морду под камеру для считывания сетчатки глаза. Их система была запрограммирована только на глаза Альды и Пола. Всё остальное было очень легко. Пьяные охранники ничего и не заподозрили. Альда всё равно не жилец, а Ван Гога я лично доставила прямиком к Хеллу пару часов назад, так что, может быть, он уже удобряет почву...
Сжав руки в кулаки, я закричала:
– Верни картины!!!
– Что?! – засмеялась Мики, – ты с ума сошла?
– С ума сошла ты! Так нельзя!
– Кто сказал? – возразила она, – эти люди – преступники! Знаешь, сколько человек они убили? А покалечили? Знаешь, как они заработали свои миллионы?
– Да ты что, возомнила себя грёбанным Робин Гудом?! – мой голос сорвался на крик.
Микаэла умолкла, обратив на меня удивленный взгляд.
– Оказывается, ты умеешь злиться!
– Перестань, слышишь меня? Перестань вести себя как бездушная сука!
– Я и есть бездушная сука, если ты ещё не догадалась, – она одарила меня кривой надменной улыбкой, – нравится тебе это или нет!
– Господи, поверить не могу, – реальность поплыла передо мной словно свечной воск, я опустилась на диван, уронила голову на руки и всхлипнула, – я не могу в это поверить.
– А знаешь, Ева, – вдруг оживилась Мики.
– Что? – я подняла на неё затуманенный взгляд в надежде на то, что она одумалась и где-то там заговорил голос разума.
– А мне нравится твоя идея с Робин Гудом! – воскликнула она, глядя на меня немного мечтательно, – может, так меня и будут звать в моей «следующей жизни. Я уже присмотрела домик на побережье Испании. Рвану туда, – она мечтательно закатила глаза, – заведу собаку, назову её малыш Джон[5].
Я перестала слушать её пьяный бред и, полная решимости, встала.
– Ты знаешь, где живет этот Хелл?
– Знаю, конечно, – игривая улыбка озарила красивое овальное лицо Микаэлы, – и ты знаешь.
– Мики! – рыкнула я.
– Это же твой босс, Хью Хелл!
– Хью кто?
– Хью Хелл! Он же мистер Иньеста.
Я покачала головой, отказываясь принимать тот факт, что куда бы я не шла, мой жизненный путь исключал наличие в моём окружении нормальных людей. Подняв голову кверху, я словно в молитве прошептала:
– Моя жизнь – полное дерьмо!
– Это не жизнь дерьмо, а ты, если не можешь справиться со своими проблемами, а только и делаешь, что ноешь.
– Ты права! – я резко перевела взгляд на неё, – отвези меня к нему!
– Ээээ, ну уж нет, – мотнула она головой,– я уже на пенсии, детка.
– Или ты отвезёшь меня к Хью, или я... – замялась я, – я...
– Или ты пойдёшь спать, – зевнула Мика, – завтра у меня очень важный день.
– Ты не можешь так со мной поступать!
– Я не понимаю, зачем тебе к Хью? Какое тебе дело до триптиха? Что это за жажда справедливости?
– Пожалуйста, – прошептала я. На объяснения не было ни времени, ни сил.
– Нет, – резко отрезала она.
На кресле в общей куче лежали джинсовые шорты, платок с восточным рисунком, пара носков и кепка. Я выцепила из этой массы ключи от машины и направилась к выходу.
– Остановись, не делай глупостей, Ева! – крикнула мне вслед Микаэла.
Взяв из шкафа пару удобных кроссовок и кофту, я дёрнула за дверную ручку.
«Все глупости, которые можно было совершить, я уже совершила. Пришло время всё исправить» – подумала я.
– Эй! – крикнула Микаэла, выглядывая из-за двери, – ты ведь не всерьёз?!
«Даже не представляешь, насколько я серьёзна», – мысли мои были ясными и чёткими. Вся моя никчемная жизнь стояла перед моими глазами.
– Это самоубийство! – натягивая на ходу красные леггинсы с надписью «Love pink», громко матерясь и спотыкаясь, она брела позади меня, – да нет, какое там, – зарычала она, – это убийство!
Поравнявшись со мной, Микаэла вцепилась холодной костлявой рукой в моё запястье.
– Если Хью узнает, что я спёрла триптих, я труп!
– Я не скажу ему, – отдёрнула я руку и повернула за угол, – даю слово.
– Да ты ему Библию наизусть расскажешь, признаешься в участии в мировом заговоре и ещё десятке преступлений против человечества, если он захочет. Ты Хелла не знаешь! – сорвалась на визг Мики.
– Мне всё равно, – я продолжала идти, – может, оно и к лучшему.
– Ты полная идиотка, – Микаэла попыталась меня остановить, но была ещё слишком пьяна.
– Очень может быть, – ответила я, просчитывая про себя варианты, – «если Хью узнает, что я дочь Альды – я труп, если он узнает, что я подружка Кейна – я труп, если он узнает, что я живу с Мики, которая спёрла его триптих – я труп. Труп в кубе, «полный трындец», выражаясь словами папы».
– Да что в тобой?! Зачем ты собралась к нему? – допытывалась она, – мы разделим деньги! Мы забудем обо всём, понимаешь? Сто миллионов! У тебя будет всё, чего ты пожелаешь!
– У меня уже это было – не сработало, – с горечью ответила я.
– Не вынуждай меня! – твёрдо произнесла она. Я остановилась и прошлась по ней обжигающим взглядом.
– Что ты сделаешь? Убьёшь меня? Ты ведь этим занимаешься?
Она молчала.
– Лгунья! Ты всё время мне врала!
– Я никогда не врала тебе! – воскликнула она.
– Ты сказала, что работаешь в больнице!
– Нет, я говорила, что работаю с трупами, всё остальное ты додумала сама! – отрезала Микки, – каждый мой заказ – труп, так что теоретически, практически и метафизически я сказала тебе правду!
– Ты киллер! – ужаснулась я, пытаясь высвободить руку.
– Заткнись, – шикнула Мики, когда одна из соседских дверей приоткрылась, и два любопытных глаза на заплывшем жиром лице принялись внимательно нас изучать, – репетируем роль, – махнув головой и нервно усмехнувшись, она повернулась ко мне и раздосадовано прошипела, – ну почему я просто не могу избавиться от тебя?
Глава 24
Смертельная погоня и прощание с любимым
Рванув к лифтам, я нервно начала пытать металлическую кнопку лифта. Тёмные узоры на полу зашевелились под моими ногами. Меня мутило от страха. Позади, в какой-то недостижимой дали слышались шаги Микаэлы, выкрикивающей проклятия. Двери лифта разъехались, я шагнула внутрь и нажала на кнопку P3. Встав напротив лифта, Мики продолжала кричать, но я не понимала ни единого её слова, словно её язык был для меня чужим.
– Для чего тебе нужно попасть к Хеллу ценой жизни?! – вопила она, озверев.
– Ты знаешь, как звали дочь Фреда Альды? – спросила я, глядя в её серые словно грозовые тучи глаза. Двери лифта начали медленно закрываться.
– Какое, к чёрту, это имеет отношение к тебе, Ева? – она замокла, глаза её превратились в сталь, тонкая линия бровей изогнулась, – Ева, – выдохнула она с выражением безумия на лице, – Ева Альда.
Её рука метнулась к карману, в котором она носила оружие, отпрянув назад, я ударилась головой о зеркало, в этот момент двери захлопнулись. Несколько раз Мики яростно ударила по ним ногой, её крики постепенно растворились в размеренном гудении движущийся кабины и шума крови в моих висках. Горло болело, как будто наружу, прогрызая себе дорогу, полз огромный червяк.
В этот момент я думала не столько о том, как доберусь до дома Хью, и что я буду там делать, сколько о том, как я могу сохранить свою задницу невредимой до того, как выеду из гаража. Очевидно, Мики уже спускалась вниз, и, судя по её реакции, отпускать меня она не собиралась. Особенно теперь, когда ей стало понятно, почему я должна успеть к Хью.
Проклиная себя за глупость и комкая в руках края кофты, я следила за цифровом табло. В душе я молила жестяную коробку делать это побыстрее. Ругань с неодушевленными предметами явно намекала на то, что я тронулась головой.
Вместе с кабиной падало вниз и моё сердце. Отражая моё испуганное бледное лицо, зеркальные стены лифта как будто умножали страх в десятки раз. Покрасневшими глазами на меня таращился испуганный подросток, вид которого кричал о беспомощности. Я не могла простить себя за то, что сделала с отцом.
Медленно остановившись, лифт дернулся, двери плавно разъехались в стороны. Замешкавшись на мгновение, я выскочила в плохо освещённый гараж и побежала вглубь. Словно одеревеневшие, мои ноги заплетались, и я пару раз споткнулась, пока, наконец, не добралась до машины. Как только я запрыгнула внутрь, послышалось пиликанье лифта. Оглянувшись, я увидела Микаэлу. Решительно сжимая в руках пистолет, она хлестнула по мне взглядом и неровным шагом направилась ко мне.
Судорожно сжимая ключи в дрожащей руке, я стала тыкать ими в зажигание. Руки не желали слушаться, я выронила ключи, и, всхлипнув, наклонилась за ними вниз. В этот момент, когда я нащупала их и выпрямилась, в пластиковую панель Фольксвагена со свистом вошла пуля. Я закричала и, дёрнув ручку переключения передачи, наконец, нажала на газ.
Машина дёрнулась вперёд и тут же врезалась в бетонную стену – с перепугу я перепутала передачи и поставила на D. Продолжая всхлипывать, я переключила на задний ход, и когда Мики почти вплотную подошла ко мне, выехала назад. Едва успев отскочить, она кувырком покатилась по бетонному полу, но тут же снова вскочила. Всё это напоминало сцену из какого-то боевика, где главный герой был неуязвим. Через мгновение её дуло снова было направлено на меня.
– Выходи из машины!!! – яростно кричала она.
– Ты чуть не убила меня! – крикнула я в ответ, поставив ногу на педаль газа, пока Мики держала меня под прицелом.
– Если бы я хотела тебя убить, ты уже была бы мертва. Я нам жизнь спасаю!
В этот момент в гараж зашла молодая пара с пакетами из ближайшего супермаркета. Воспользовавшись тем, что Мики на секунду отвлеклась, я вцепилась в руль влажными руками и вжала педаль газа в пол. Раздался ужасный визг шин, эхом разлетевшийся по гаражу, казалось, зарычал раненый зверь, машина рванула с места. Вслед с оглушающим свистом одна за другой полетели пули, вгрызающиеся в кузов. Микаэла всё ещё была пьяна, возможно, именно это и спасло мне жизнь. Я резко увела Фольксваген вправо, задев левым крылом чей-то старый пикап. Через мгновение, протаранив шлагбаум, я вылетела на улицу с оживлённым движением.
В считанных сантиметрах передо мной резко остановился Кадиллак, сзади в него врезались несколько других машин. Посыпались крики и проклятья.
– Куда ты смотришь, сумасшедшая!!! У неё наверняка нет страховки! – кричал кто-то. Водители стали вылезать из своих машин.
Меня мутило от страха, но, глубоко вдохнув, я вывернула руль, вжала педаль акселератора до отказа и вылетела на тротуар. Передний бампер, заскрипев, со скрежетом отвалился, он поравнялся с асфальтом под моими колёсами. В зеркале заднего вида я видела, как люди бежали врассыпную, а потом из гаража с рыком вылетел белый Мерседес Микаэлы.
Солнце уже клонилось к горизонту, но продолжало слепить глаза, духота стояла невероятная. От раскаленного за день асфальта поднимались волны горячего воздуха. Жара ворвалась в салон сквозь разбитое стекло, мгновенно пристав ко мне своими липкими лапами. Щуря глаза, я отбросила козырёк и нырнула на одну из улиц Майами. Растущее внутри отчаяние нарастало, меня бросило в пот. До дома Хью, куда я пару раз заезжала по делам, было около десяти миль, но в дорожных пробках я могла простоять и больше часа.
К счастью, мои опасения не оправдались: дорога была практически пустой. Это придало мне сил, и, стараясь не нарушать правил, я поехала на юг, по направлению к частным резиденциям. Первый попавшийся полицейский обязательно остановил бы меня: заднее стекло разбито, бампер с номерами отсутствует, а водитель выглядит абсолютно безумно. Вжавшись в сиденье, я ехала по средней полосе, мимо пролетал сверкающий вдалеке залив. Белые блики на ровной водной глади напоминали снег.
В зеркале заднего вида я заметила автомобиль Микаэлы, следовавший за мной на отдалении. Его капот отражал лучи заходящего солнца, озаряясь, как и небо, то багровым, а то лиловым. Сердце учащенно забилось, потом пропустило удар. В этот момент лампочки на приборной панели замигали. Сначала они сигнализировали неисправность двигателя, потом – тормозной системы. Проигнорировав их, я прибавила скорость. Стрелка тахометра то западала влево, то снова выравнивалась, машину потряхивало, и время от времени из-под капота доносился скрежет. Тот факт, что пуля Микаэлы повредила одну из систем автомобиля, вводил меня во отчаяние. Спустя несколько мгновений Мерседес поравнялся со мной, стекло правого пассажирского окна поползло вниз.
– Дура, остановись! – орала Микаэла, – она всё ещё была пьяна. Машину бросало из стороны в сторону. Мики яростно закричала что-то о тормозной жидкости, но сейчас всё это не имело значения, тем более, что ни в каких автомобильных жидкостях я не разбиралась.
Не глядя в её сторону, я вывернула руль вправо и резко нырнула в выход из фривея, изгибающийся красивой ровной дугой. Ограждения были помятые, кое-где отсутствовали куски железных перекладин. На повороте меня занесло, машина зацепила ограждение, от трения металла полетели искры, камни разлетались из-под колёс как осколки разорвавшейся гранаты. Выровняв машину, я выскочила на Вест авеню на красный светофор. Ещё несколько миль, и я буду у цели.
Одной рукой я держала руль, другой – достала свой мобильник. Спешно нажимая на кнопки по памяти, я набрала номер Кейна. Пошли гудки, бесконечно длинные и жалобные.
– Возьми же трубку, Кейн!!! Пожалуйста! – взмолилась я, продолжая надеяться на лучшее, на то, что он всё ещё жив. Ещё один гудок, и как реквием по мечте включился автоответчик. Бесстрастный женский голос объявил мне о том, что абонент недоступен.
– Кейн, – выдохнула я в трубку, голос срывался, казалось, ничего из происходящего не должно было случиться, но это происходило, – Господи, – я сжимала телефон и дрожала, глотая слезы. Я жалела лишь о том, что мне не хватило смелости сказать ему эти слова раньше, когда он ещё мог меня услышать, казалось, моя душа распадается на атомы, каждую новую секунду накрываясь новой волной боли, – прости меня за всё, что я натворила. Оказывается, дорога в ад действительно выстлана благими намерениями, – я укусила себя за щёку. Во рту появился солёный привкус крови. Мне хотелось закричать, заплакать, моя душа горела. В зеркале я увидела, как Мики выехала на дорогу. Обороты тахометра на моей машине не поднимались выше двух тысяч. Она стремительно приближалась. Время истекало. Собравшись, я заговорила снова, – я полюбила тебя с первого взгляда, с того момента, когда наши глаза впервые встретились. Каждое утро, просыпаясь, я вижу, как ты смотришь на меня. Каждый вечер я засыпаю с мыслями о тебе, с надеждами на то, что мы будем вместе. Каждое мгновение, ты живёшь во мне, в моём сердце, моём разуме. Я безумно люблю тебя каждой частицей себя, каждым атомом. Безумно... По-другому эти чувства не назвать. Прости меня за то, что я не сумела тебя отпустить и продолжаю любить и желать тебя больше всего на свете. Если со мной что-то случится, – я замолчала, усмиряя дрожь в голосе. Микаэла была всего в ста футах от меня, – я хочу, чтобы ты знал, что я любила тебя до последнего своего вдоха, я хочу, чтобы ты продолжал жить ради меня. Ты моя первая любовь, единственный мужчина в моей жизни, и больше всего на свете я хочу, чтобы ты был счастлив, – я резко зажмурилась, смахивая слёзы.
Кейн стоял у меня перед глазами, такой, каким я видела его в последний раз на террасе. Я помнила каждую деталь, каждую линию любимого лица, то, как он улыбался, как тень от длинных ресниц чертила на его щеках полосы, его черные слегка вьющиеся волосы, маленькую ямочку на подбородке и глаза... Яркие карие глаза, которые невозможно забыть, откуда невозможно вернуться, нырнув однажды, глаза цвета горького шоколада. Я словно чувствовала эту горечь на языке, услышав свой собственный выдох, я продолжила – я сожалею о тысячах слов, которые я так тебе и не сказала, о сотнях не случившихся поцелуев, о тысячах так и не сказанных «я люблю тебя», – больше всего на свете я ненавидела плакать, слезы – это слабость, мне хотелось быть сильной, особенно сейчас, я понимала, что, возможно, это мой последний шанс сказать ему, что он для меня значит, – я люблю тебя, Кейн, – я люблю тебя больше жизни... – последнее слово на выдохе, и резкий удар выбил из меня весь воздух. Спасли ремни безопасности, иначе меня бы просто отбросило на пассажирское сиденье.
Машину выкинуло на покрытую мелким гравием обочину. Я инстинктивно отпустила педаль газа и попыталась выровнять машину, вцепившись за руль с такой силой, что, казалось, он так и останется в моих руках. Висок саднило, я довольно сильно ударилась головой. Сцепление с щебенкой практически равнялось нулю, Фольксваген мотало из стороны в сторону. Микаэла поравнялась со мной и осторожно, без резких толчков, прижала меня к бетонному забору, отгораживающему автостраду от жилого района, параллельного Вест авеню. Искры летели в разные стороны, я как будто попала в сварочный аппарат. От трения о бетон металл скрипел и шипел, искры залетали в салон через разбитое окно.
Я могла бы отпустить руль, потому как Мерседес Мики управлял моей машиной. Запаниковав, я на некоторое время замешкалась, и тут меня осенило: я резко нажала на тормоз. В машине словно что-то порвалось, незнакомый звук лопающегося троса заставил меня вздрогнуть, с ужасающим скрежетом, словно по ушам полоснули бритвой, Мерседес продрал левый бок Фольксвагена, двигаясь по инерции, рванул вперёд и закрутился на гравии как детская юла. Клубы придорожной пыли, чёрной и густой, вихрем взлетели к небу, обволакивая Микаэлу.
Секунда промедления равнялась моей жизни. Не раздумывая, я нежно опустила ногу на педаль газа, Фольксваген тронулся и медленно направился к асфальту. Подергиваясь как в предсмертных судорогах, машина всё же добралась до асфальтированной дороги. В это время пыль вокруг Мерседеса начала неспешно оседать, я слышала буксующий звук: чем настойчивее она давила на газ, тем больше увязала в мелких камнях. Почувствовав под колесами твёрдую почву, Фольксваген, как мне показалось, даже перестал дёргаться и я, не упуская шанса потеряться из вида Микаэлы, нажала педаль до отказа. Она проревела что-то мне вслед, её голос больше не казался мне человеческим, окрыленная, я выжимала из своей машины всё до последнего. Вереди показался последний поворот, и я нажала на тормоз. Он не сработал... В голове всплыли крики Микаэлы о тормозной жидкости.
Глава 25
Лабиринт дорог привёл меня к тебе
Кейн вслушивался в пугающую тишину на другом конце линии, он был не в силах поверить в происходящее. Не успев проанализировать случившиеся, он вдруг услышал далёкий неразборчивый голос, который постепенно становился всё более четким.
Кейну был хорошо знаком этот голос, хотя он предпочел бы не слышать его никогда в жизни. Без сомнений, голос принадлежал Микаэле Салтз, которая несколько часов назад загнала их с Баррелем в ловушку и доставила Хью Хеллу. Более позорного эпизода Кейн и представить не мог.
Слышались шаги. Микаэла громко ругалась. Из неё сыпались такие колоритные слова, что любой маргинал мог бы пополнить свой словарный запас непечатной лексики. Её голос сорвался на визг, и Кейн услышал, что она остановилась рядом с телефоном Евы.
– Чёрт бы тебя побрал, Ева! – кричала она, – откуда мне было знать, что ты дочь того самого Фреда Альды?! Как я могла знать, что ты связалась с Реймуром! – голос был на удивление невнятным, её язык заплетался. Кейн понял, что она была сильно пьяна, и это обеспокоило его ещё больше. Он напрягся как тетива натянутого лука, но чтобы понять, где искать Еву, он мог лишь слушать её монолог.
– Ева, ты слышишь меня?! – от этого крика Кейну пришлось отдернуть телефон от уха. Казалось, будто она находилась где-то совсем рядом, – ты моя единственная подруга, самое настоящее, что у меня есть! Я хотела обезопасить тебя, и поэтому пыталась остановить тебя, – голос пьяной, впавшей в истерику Микаэлы не сулил ничего хорошего, – держись, Ева! Ты меня слышишь, не вздумай засыпать! – её голос стал хриплым и грубым как наждачная бумага.
«Дым», – подумалось Кейну, от бессилия его кулаки сжались.
– Сейчас я тебя вытащу, – худшие опасения Кейна подтвердились. Раздался хруст и тихий шероховатый звук. Тяжело дыша, Мики тянула что-то из машины и надрывно кашляла, – гребаные ремни! – невнятно прорычала она, звук стал менее четким, и Кейн услышал тупой тихий стук, словно что-то упало на пол, – прости меня, прости! Я не хотела, чтобы всё так получилось! – какофония звуков усилилась. Микаэла попыталась сказать ещё что-то, но вместо этого она снова раскашлялась. Звонок резко прервался, Кейн остался в звенящей тишине. Словно парализованный, чувствуя, как его ноги приросли к полу, он не смел сдвинуться с места.
********
Из оцепенения его вырвал оглушительный визг проезжающей мимо пожарной машины. Кейн последовал за ней взглядом, она остановилась через две улицы от дома Хью.
Кейну показалось, словно все адские твари стали разом карабкаться наружу. Отовсюду был слышен истошный визг сирен приближающихся полицейских и пожарных машин. Начался полный хаос. Люди засуетились, громко раздавались чьи-то приказы, жители ближайших домов, несмотря на дождь, повалили на улицу и стали стекаться к месту аварии, надеясь на яркое зрелище. Место аварии... У Кейна перехватило дыхание, все части паззла соединились в его голове воедино.
Он знал, что с Eвой случилось нечто ужасное, он нутром чувствовал ни с чем не сравнимую жгучую боль. Она словно расчленяла на кусочки его душу, закручивалась вокруг как удавка, не позволяла ему сделать вдох, затягивала его всё туже и туже в свои смертельные объятия.
Влажный горячий воздух Майами лип к его коже как самоклеящийся обои, не пропускающие кислород в его легкие. Он был в аду, ад был тем местом, в котором, он жил последние несколько лет.
Кейн точно знал, что Ева – его единственный билет наверх, к свету и свободе, он знал, что только она была способна спасти его, вытащить из эгоистичного разрушительного мира. Она могла спасти Кейна от самого себя. Найти её стало его предназначением, самой важной миссией его жизни. Это и держало его в здравом рассудке после того, как она пропала.
Его люди искали её повсюду. Перерыли всё Западное побережье от Калифорнии вдоль и поперёк, не пропуская ни одного даже самого маленького захолустного городка. Благодаря его щедрым денежным пожертвованиям и подаркам, часто равнявшихся шестизначным суммам, в поисках Евы приняли участие полицейские отделения всех штатов Америки. Ева как сквозь землю провалилась. Кейн знал, что рано или поздно он найдет её. Никто не может остаться невидимым навсегда. Но он боялся. Впервые в жизни он ужасно боялся, что может опоздать... И он опоздал.
Кейн побежал. Его ноги сами несли его в сторону столпившихся зевак. Отсюда не было видно деталей произошедшего. В глаза бросался только столб серого как графит дыма. Он медленно полз вверх, по пути отравляя всё вокруг, а затем исчезал в грозовом небе. Воображение Кейна живо нарисовало «Девять кругов Ада» Данте Алигьери. Шестое чувство подсказывало ему, что взрыв, услышанный им несколько минут назад, был связан с Евой, что именно он послужил причиной, по которой её сообщение прервалось так внезапно. А всё потому, что она спешила к нему на помощь, пока эта сучка Микаела не сбила её с дороги! И вот результат: машина, в которой была Ева, горела.
****************
Я пришла в себя, сначала я просто почувствовала, что нахожусь в своём теле вслед за этим пришло осознание того, что я не погибла. Голова раскалывалась, где-то в левой руке в области локтя невыносимо жгло. Без сомнения, я жива. Вряд ли на том свете, кому-то нужны телесные наказания. Я всегда верила в обратное, что там ты можешь иметь всё, что захочешь, разве что без земных ощущений наполненности и удовлетворения, к которым мы так привыкли на земле.
Бесчувственность, неспособность ощущать – наверное, это самое большое наказание, хотя в моём случае она бы пригодилось. Несколько мгновений я просто лежала, пытаясь прийти в себя. Я всё ещё боялась открыть глаза, как будто, открыв их, я вновь вернусь в ужас последних кадров моей жизни и буду продолжать бесконечно кувыркаться в машине вверх и вниз как курица на вертеле.
Я вспомнила ужасное ощущение разочарования и безысходности от невозможности сделать хоть что-нибудь, от невозможности спасти Кейна. Страх перед неизбежностью сжал грудь, и я почувствовала, что задыхаюсь.
– Кейн, – преодолевая боль, прошептала я. Я сделала глубокий вдох. Горло саднило, как будто я засунула голову в камин, где тысячи черных частичек сажи моментально заполнили моё сухое горло и прорывались к лёгким. Приторный едкий запах гари и смолы заполнил меня изнутри, я закашляла.
Улыбающаяся лицо Микаэлы было первым, что я увидела, открыв глаза. Это одновременно испугало и удивило меня, ведь её автомобиль, движущийся за мной по пятам, был последним, что я помнила. Она хотела пристрелить или, по крайней мере, сделать меня калекой.
Потом воспоминания дополнились другими элементами паззла: она ругалась и кашляла, вытаскивая меня из горящей машины, всплывали обрывки её фраз о дружбе и хороших намерениях. И, наконец, испуганное лицо Кейна, внезапно появившееся за её плечами, из-за стены чёрного от копоти дождя, его глаза, полные страха и ужаса. Он словно сошёл с гравюры, изображающей греческого бога неба и грома Зевса, устрашающий, грозный, но такой бесконечно любимый. Я помнила его сильные руки, с лёгкостью поднявшие и прижавшие меня к его груди, помнила его слова: «Я нашел тебя и больше никогда не отпущу ни на мгновенье».
Боже, он был жив! От счастья моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Голова слегка закружилась. Я попробовала приподняться и ощутила резкую боль во всём теле, как будто по мне прошлось стадо бизонов.
– Тихо-тихо, малыш, всё в порядке, – пробормотала Микаэла. Наверное, ей показалось, что я испугалась и пытаюсь убежать, – даже лучше, чем в порядке, – добавила она с нежностью в голосе.
Глава 26
Мой дом – моя крепость
