Текст книги "ПРОКЛЯТЬЕ ВАН ГОГА"
Автор книги: Ариана Селеста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Ваша текила и лёд, мистер Реймур, – наклонившись, девушка поставила маленький серебристый поднос на его столик. Её пышная грудь практически вывалились из тугого черного пиджака с глубоким вырезом. Кейн залпом выпил текилу, поднял глаза и вспомнил, как в прошлый раз он трахал её за шторками её каморки, – что-нибудь ещё? – улыбнулась стюардесса.
– Пожалуй да, – ответил ей Кейн, чей рассудок успел захмелеть.
Глава 19
Доброе утро, Маркус
Зеленые немного раскосые глаза Маркуса бегали по мне словно два потерявших управление прыгуна. Он внимательно осмотрел мои волосы, заглянул ко мне в уши, попросил улыбнуться и произнести фразу «Доброе утро, Маркус». Оставшись, по всей видимости, довольным, он царственно кинул:
– Беру! – жеманно махнув мне рукой, он приказал следовать за ним.
Я с недоумением смотрела ему в затылок, не вполне понимая принцип, по которому он выбирал себе ассистента. Ни вопроса об искусстве, образовании или опыте работы. То, что я заинтересовала его как объект вожделения, я исключила сразу. Маркус был не просто голубым, он был бирюзово-лазурным!
– Э-э-э, – робко заикнулась я, продолжать следовать за ним, – это всё? А какие-нибудь тесты будут?
Маркус расхохотался:
– А какие тесты ты хочешь? На знание творчества представителей позднего поставангардизма или культурологической терминологии?
– Ну, вроде того, – ответила я, поморщив нос, хотя с культурологической терминологией он явно переборщил.
– Ты должна улыбаться и не портить мне настроение. Остальному я тебя научу, – Маркус остановился, открывая передо мной дверь. Белые зубы сверкнули между покрытыми перламутровым блеском губами. Его смуглая кожа ровного оливкового цвета его была гладкой и ухоженной. Нос явно подвергался пластике, причем неоднократно, – проходи скорее, ты слишком медленная! – он подтолкнул меня внутрь.
Мы оказались внутри роскошного кабинета. Ничего лишнего, спокойные цвета, ровные линии и изысканная сдержанность. Большие прямоугольные диваны из белой кожи, светлый ковер на полу и кофейный столик из крупного изящно изогнутого бревна.
– Маркус, дорогой, это ты? – послышался приятный моложавый баритон. Вытирая руки бумажным полотенцем, из ванной вышел высокий седовласый мужчина. Это был статный человек с прямой спиной и широкими плечами. Его рубашка графитного цвета оттеняла благородную бледность его кожи. Настоящий снежок, каких нечасто встретишь в Майами и Калифорнии.
– О, – улыбнулся он, встретившись со мной взглядом, – у нас гости!
– Это моя новая ассистентка, – гордо объявил Маркус. Он схватил из вазочки зеленое яблоко и упал на диван, ожидая реакции мужчины.
– И как же зовут нашего нового героя со сверхразвитой стрессоустойчивостью? – ещё шире заулыбался седовласый.
– Ммм, – Маркус посмотрел на меня, – зовут тебя как?
– Эванджелин, – ответила я, чувствуя себя полной идиоткой.
– Замечательное имя, – кивнул мужчина, протягивая мне руку, – я Хью Иньеста, ценитель искусства и скромный хозяин этой галереи.
Я пожала его руку, обратив внимание на часы скромного Хью. Такие были и у папы, и стоили они как небольшая яхта. Ещё я заметила странный перстень с гравировкой в виде дикого кабана и каймой из черных камней.
– Присаживайся, Эванджелин, – он указал на кресло, – кофе будешь?
– Нет, спасибо, – ответила я, проклиная Мики и её знакомого. Удрать бы отсюда.
– Могу я задать тебе личный вопрос?
– Это зависит от того, насколько он личный, – спокойно ответила я, – и, пожалуй, я всё же выпью кофе. С молоком, пожалуйста.
– Что ты можешь сказать о Маркусе? – Хью поставил белоснежную чашку с круглыми боками передо мной.
Что? Он же это не всерьёз! Маркус сидел, приоткрыв губы, и возмущенно блымал. Да, впечатление он оставил неизгладимое, вот только поделиться им я не могла, если хотела получить эту работу – я ещё раз глянула на Маркуса – да и вообще, выйти отсюда живой!
– Считай, что это тест. Тебе придётся общаться с людьми определённого круга, среди которых много странных личностей. Ты должна найти подход к каждому и понимать, кто перед тобой. Ты, пожалуй, слишком юна и не имеешь опыта, но мне ты нравишься, поэтому я хочу, – он сделал акцент на слове «хочу», – дать тебе шанс. Попробуем?
Я вдохнула, перевела взгляд с Маркуса на Хью и выдохнула. Буду выкручиваться, как смогу.
– Если позволите, я хотела бы абстрагировалась от персоналий, поскольку за несколько минут невозможно составить полный портрет личности, особенно такой, – я улыбнулась Маркусу, – многогранной.
– Я настаиваю, – Хью расслабился в кресле и пригубил свой кофе, – можешь использовать агнонимы.
«Сам напросился», – подумала я и начала судорожно вытаскивать из глубин сознания все заумные слова, которые я знала или даже не знала.
– Аллегорически выражаясь, для меня очевидна аберрация действительности в связи с ангедонией[2], явившейся следствием травматического императивного воздействия со стороны авторитетного для данного индивидуума человека. Перед нами ярко выраженный пример амбидекстра[3] с очевидными идиосинкратическими особенностями[4], – я закрыла рот, наблюдая за Маркусом, возмущено разглядывающим меня, и поняла, что меня уже уволили.
– Что, – заикнулся Маркус, оскорблённо вытягивая губы, – что она только что сказала?!
– Оо, – Хью по-отечески похлопал его по коленке, – она сказала, что ты очень одарённый!
– Да? – подбородок Маркуса дёрнулся.
– Да-да, – подтвердила я, кивая. Он прищурился, а затем его взгляд потеплел.
– Ну, – Маркус поправил свой взъерошенный хохолок, – очень приятно.
Я опять кивнула и перевела взгляд на Хью, тот улыбался как Чеширский кот.
– Ты однозначно не подходишь Маркусу, – решительно сказал он, продолжая улыбаться.
– Да?! – воскликнули мы одновременно, вот только интонация Маркуса была вопросительной, а моя – утвердительной.
– Это ещё почему? – возмутился Маркус.
– Потому что Ева подходит мне!
Глава 20
Лос-Анджелес – Денвер – Ад
Ощущая во рту привкус прелости, Кейн шагал по безлюдному мрачному коридору аэропорта. Где-то позади почти беззвучно брёл Баррель. За годы совместной работы он стал для Кейна кем-то вроде члена семьи, которой, по большому счёту, у него никогда не было. Кейн называл его братом, вкладывая в это слово иное понятие. Баррель был его партнером, другом, дополнял Кейна там, где это требовалось. Сейчас, чувствуя настроение босса, он беззвучной тенью шел позади него, но Кейн точно знал, что его друг там, прикрывает его тыл.
У выхода их уже ждала машина с затемнёнными стеклами. Увидев их, водитель моментально открыл дверь. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что он вооружен до зубов. Кейну предстояло провести в Денвере всего несколько часов, после чего он собирался вернуться в Лос-Анджелес. По этой причине, не заезжая в гостиницу, Кейн сразу отправился на встречу.
Пейзажи Денвера мелькали за окном как отрывки из дешевого фильма. Вдалеке таяли силуэты холмов, теряющиеся в лёгкой утренней дымке. Водитель вез их по заданному маршруту, минуя дорожные заторы. Кейн и Баррель сидели напротив друг друга. Оба молчали. Накануне они уже обсудили все детали поездки. Эта встреча была чрезвычайно важна для Кейна. Он должен был узнать как можно больше подробностей о так и не осуществившейся сделке. Он должен был понять причину. Кейн не верил в то, что инсульт мог стать помехой для Альды. Он знал Фреда слишком хорошо, чтобы поверить в это. Если картина была у них, они незамедлительно забрали бы деньги, тем более, что всё это делалось за спиной Кейна и Хелла. Тут пахло совсем некошерно, и ему нужно было узнать всё, что знал Финкельштейн.
Кейн отвечал перед Хеллом, и, возможно, если всё пройдёт хорошо, он убедит Хью стать его союзником, чтобы получить преимущество перед Фредом Альда. Нужно было выяснить, где находится триптих, забрать его и довести сделку до конца. Если всё пройдёт удачно, его банковский счет пополнится на пару десятков миллионов, и он сможет поставить первый плюсик в графе «Завоевание мира».
Сжав челюсти, Баррель внимательно смотрел на дорогу сквозь заднее стекло. Он дал понять Кейну, что за ними был хвост.
Водитель, присланный Финкельштейном, хоть и имел незаинтересованное лицо, держал ухо востро. Кейн видел профессионалов издалека. За плечами у этого парня были годы службы в ФБР, наверняка он прекрасно владел многими видами самообороны и был идеальным стрелком. Кроме того, Реймур отметил, что он не обрадовался незваному эскорту.
– Давно? – сухо спросил Кейн.
– С самого аэропорта, – ответил Баррель.
У Кейна было больше врагов, чем волос на всём теле. Не то чтобы он удивился такому повороту, но всё же это было неприятно. Значит, за ним следили? Вопрос в том, кто именно!
Баррель повернулся к водителю. Обычно у подобных солдат не было даже имен, только позывные.
– Нас должны были сопровождать? – спросил он хриплым, грубым, как наждачная бумага, голосом.
– Нет, – ответил водитель, бросая оценивающий взгляд на две черные Ауди, неотступно следующие за ними на некотором расстоянии.
Кейн вздохнул. Если их преследовали люди Альды, у Кейна были большие неприятности. Об этой встрече не знал абсолютно никто. Кейн очень расстраивался, когда в его планы кто-то вмешивался, и впадал в бешенство, если эти планы срывались.
– Потеряй их, – жестко приказал он. Идея отправиться в поездку без охраны казалась ему наилучшим вариантом, хотя Баррель был категорически против. Кейну было достаточно Барреля, лишние свидетели ему были не нужны, тем более те, которым он не доверял.
– Как прикажете, мистер Реймур, – водитель нажал на переговорное устройство у себя за ухом, – ситуация 7-32, ухожу с маршрута в сторону севера. Мистер Реймур, – обратился он к Кейну, – пожалуйста, пристегните ремни.
– Блядь, – рявкнул Баррель почти одновременно с тем, как машина резко вильнула вправо на узкую двухполосную улицу, – взлетаем, босс.
Кейн переглянулся с Баррелем, послышались щелчки ремней безопасности.
– Давно мы не играли в догонялки, – Баррель ухмыльнулся, но ухмылку эту можно было назвать разве что устрашающей. Словно отражающиеся друг от друга выражения лица товарищей говорили о далеко не самых здоровых эмоциях, кипящих внутри них. В их глазах была лишь закаленная сталь.
– Дорога чистая, – отрапортовал водитель диспетчеру, замедляя ход. Он нервно расслабил ворот рубашки. Скатившаяся по его виску капля пота упала на белый хлопок. Кейн оглянулся назад. Увидев, что улица пуста, он облегчённо вздохнул.
– Твою мать! – вдруг заорал Баррель. Машина с визгом затормозила в паре метров от вылетевшей из-за угла Ауди, – сдавай назад! – прорычал он.
– Сзади ещё один, – крикнул Кейн, чувствуя, как вскипает его кровь, – нас зажали.
Глаза водителя забегали. Мерседес дёрнулся, резко набирая скорость, отдалился от Ауди на десяток-другой футов, а затем резко остановился. Кейн и Баррель едва удержались на сиденьях. Переключив коробку передач на ручной режим управления, водитель вжал педаль газа в пол.
– Мать твою, ублюдок, – заорал Баррель, пока Мерседес летел прямо на Ауди, перекрывшую им путь. Расстояние стремительно сокращалось, окно Ауди приоткрылось, и из него высунулась рука с автоматом. Послышались выстрелы, озарившие улицу вспышками. Прыгнув на Кейна, Баррель загородил его собой. Лобовое стекло покрылось трещинами, похожими на белую паутину. Вдруг, схватив пулю, голова водителя дёрнулась и повисла набок. Потерявший управление Мерседес на полной скорости врезался в гидрант и, сшибая его, повернулся на сто восемьдесят градусов.
Не прекращая материться, Баррель перепрыгнул вперёд, перетащил тело водителя на пассажирское место и сел за руль. Здоровенной ногой он вышиб бесполезное стекло, ограничивающее видимость, хлещущая из гидранта вода полетела в салон. В момент, когда Баррель резко тронулся с места, посыпался град пуль, он пригнулся, но продолжил прорываться вперёд, тараня людей с автоматами. Двое из них успели отскочить, ещё одному пришлось перелететь через крышу машины. Теперь пули, летевшие из продолжающей преследование Ауди, вгрызались в удаляющийся автомобиль сзади.
– Держись! – закричал Баррель, и через секунду Мерседес протаранил загородившую путь Ауди. Они вылетели на полупустую улицу и под крики отскакивающих в стороны пешеходов помчались вперед.
– Кейн? – громко позвал Барель.
– Я в порядке, – промычал он, принимая сидячее положение. Кейн довольно сильно ударился головой, и несколько секунд в его глазах рябило.
Оглянувшись, он заметил, что их всё ещё преследовали.
– Оторвись от них! – прохрипел Кейн. Он бывал в передрягах и похуже этой, поэтому, пытаясь сохранить свой ум холодным, он просчитывал дальнейшие действия.
Перелетая через бордюры и клумбы, Мерседес мчался напролом. Баррель даже не пытался обращать внимание на людей и столики уличных кафе. Ауди неотступно следовала за ними. Резко повернув на одну и небольших улиц, они полетели вперёд на максимальной скорости, которую была способна выжать их машина. Спустя несколько кварталов они заехали в убогий переулок, наполненный мусорными жбанами и кишащий крысами. Баррель завернул за угол и остановился. Стены из красного потрескавшегося кирпича были покрыты слоем плесени и мха. Наверху виднелись металлические лестницы и верёвки, протянутые от окна до окна, на которых сохло выцветшее тряпье.
– Где мы? – спросил Кейн, оглядываясь. Он пытался нащупать свой мобильник, который выпал из кармана во время погони.
– Не имею ни малейшего представления, – ответил Баррель, поглядывая на труп рядом с собой, – это не важно. Нужно связаться с Финкельштейном.
– Нет, – жестко ответил Кейн, наконец, обнаруживший свой телефон под сиденьем, – встреча отменяется.
– Босс, – произнёс Баррель, но тут же осёкся, встретившись с его полным решимости взглядом, – как скажешь.
Кейн отправил короткое сообщение начальнику службы охраны и обернулся, разглядывая гетто. Казалось, что стены уродливых пятиэтажных зданий вот-вот собираются рухнуть. Он вышел из машины. Баррель незамедлительно последовал за ним. Сердце Кейна всё ещё бешено колотилось, лишь в эти моменты он понимал, что сердце у него всё же есть.
Брезгливо бросив взгляд на асфальт, покрытый красной тошнотворной жижей от раздавленных крыс, он устало произнёс:
– Узнай, чей это заказ, – Кейн наблюдал, как тощие, облезлые крысы с остервенением бросились поедать остатки своих раздавленных сородичей, – установи за Финкельштейном круглосуточную слежку. Я хочу знать всё. Когда он ест, когда спит, сколько ложек сахара кладет в кофе, и какое у него кровяное давление.
– Да, босс, – Баррель достал пистолет, и, пока они двигались вперёд, держал его наготове. Он указал на ржавую металлическую дверь запасного выхода и толкнул её ногой. Остатки грязно-зелёной краски хлопьями полетели вниз. Они зашли в маленький вонючий коридор, в котором не работала ни одна лампа. Вперёд они пробирались почти наощупь. Под ногами хрустел мусор и пыль. Невыносимо пахло гниением, сыростью и ужасной нищетой.
Тряхнув головой, Кейн тяжело вздохнул и прислонился к стене. Все последние недели он почти не спал и чувствовал себя совершенно вымотанным. Слишком много дерьма происходило вокруг, и ему не удавалось взять всё под свой контроль. Но самое хреновое заключалось в том, что даже во время ожесточенной схватки он вновь думал о Еве. О том, что случится с ней, когда она узнает, что он сдох такой глупой смертью. Это доводило его до безумия. Кейн должен был сосредоточиться, чтобы выбираться отсюда, но он беспрестанно думал о ней...
Трухлявые половые доски скулили под его ступнями, полуистлевший мусор рассыпался в пыль.
– Господи Иисусе, – прохрипел грубым басом Баррель, – как вообще можно жить в этой дыре?!
Покосившись на Барреля, Кейн выхватил из темноты грубые черты хорошо знакомого лица. Светлые глаза сверкнули холодным блеском.
– Это не жизнь, – ответил он, переступая через брошенную куклу без одной руки, – это существование.
Крысы сновали от угла к углу, их глаза мерцали то тут, то там как вспышки тусклого света. Густой полумрак начал растворяться, на стенах с обеих сторон показались корявые надписи и грязные брызги. Наконец, они дошли до выхода и остановились у двери. Прикрывая Кейна, Баррель осторожно приоткрыл её, и в следующую секунду они увидели направленный на них ствол пистолета. С огорчением Кейн понял, что они попали в ловушку. Из загнали как безмозглых баранов.
– Не делай глупостей, Реймур, – услышал он знакомый голос.
Кейн вдохнул, его ноздри раздулись, словно пятна нефти зрачки расширились до самой радужки, делая его глаза непроглядно черными.
– Микаэла, – прошептал он, нахмурившись, – давно не виделись.
К сожалению, Кейн хорошо знал, кем она была. Пару раз он делал ей заказы, с которыми она справлялась с неожиданным мастерством. Широко известная в определенных кругах Микаэла Салтз никогда ни к кому не примыкала и всегда оставалась самостоятельной одиночкой. Именно это и делало ее лучшей, почти неуязвимой наёмницей. Мики держала по пистолету в каждой руке, и Кейн прекрасно знал, каким превосходным стрелком она была. Своё мастерство она неоднократно демонстрировала на знаменитых вечеринках Кейна. Микаэла посещала многие из них на правах близкого друга, поскольку для Барелля она была целым миром. Кейн всегда знал, что эта связь не кончится добром, и сейчас, глядя в её холодные глаза, он лишь убедился в том, что, к сожалению, был прав.
Кто бы не нанял её на этот раз, он хотел, чтобы его заказ был выполнен наверняка. То, что это была именно Микаэла, весьма оскорбило Кейна, но ещё большим потрясением её появление стало для Барреля. Позабыв даже о безопасности своего босса, он словно вмёрз в землю.
– Ничего личного, да? – горько усмехнулся Кейн, отодвигая Барреля и выходя на улицу. Если их не распотрошили в течении первых секунд, значит заказчику что-то нужно. Кейн намеревался сыграть на этом, чтобы остаться в живых.
– Не боишься смерти? – спокойно, почти уважительно спросила Микаэла, когда ледяные глаза Кейна, прекрасно понимающего то, что она может пристрелить его в любой момент, в упор посмотрели на неё. Её длинные чёрные волосы были собраны в косу. Кейн в очередной раз отметил, что для наёмника она была слишком красива. Огромные серые глаза, прямой маленький нос, высокие скулы и аккуратное овальное лицо – она вполне могла бы сделать карьеру актрисы.
– Только глупцы не боятся смерти, – сдержанно ответил Кейн, – но ты ведь не смерть, с чего мне тебя боятся?
– Верно, – улыбнулась Мики, – я всего лишь скромный координатор вашей встречи.
Последним, что запомнил Кейн до того, как в глазах потемнело, были два тихих выстрела из пистолета с глушителем.
Глава 21
Страшные откровения Мики
Войдя в дом, я бросила туфли на каблуках и ощутила ноющими ступнями прохладу пола. В квартире было темно, лишь из-под двери комнаты Мики струился слабый лучик света. В течение последней недели я была занята организацией новой выставки в галерее. Хью совсем исчез, оставив меня нянчиться с Маркусом, который, хотя и разбирался во многих вопросах, в этой ситуации только мешал. Он постоянно ныл и жаловался, раздавал противоречивые указания, а потом проклинал всех за то, что никто не мог угадать того, чего же он хотел на самом деле.
– Мики! Ты дома? – позвала я. За дверью послышались тихие звуки. Так и не получив ответа, я отправилась к себе, чтобы принять душ и переодеться. Сбросив одежду на пол, я распустила волосы и, опираясь ладонями на холодный мрамор раковины, заглянула в свои полные грусти глаза. Кажется, день за днём я не жила, а существовала, променяв жизнь на мечты о Кейне.
– Так нельзя, – тихо произнесла я, глядя в свои карие, почти черные глаза, – понимаешь?
Девушка в отражении поджала пухлые губы и заморгала. Конечно, она понимала. Она понимала, что она сбежала именно для того, чтобы оставить всё позади, но так и не смогла этого сделать.
Я посмотрела на свой мобильник. Его я приобрела совсем недавно по настоянию Мики и восстановила свой номер и все прежние контакты. «Я не позволю тебе одичать в этой комнате, детка, только не под моим присмотром», – сказала она. Номер Кейна был здесь, я могла набрать его прямо сейчас, стоило только нажать на кнопку. Только зачем всё усложнять?
Включив воду, я закрыла глаза и подставила голову под тёплые струйки воды. Я думала о том, что выбор был сделан за меня, и оглядываться назад нет смысла. Мне хотелось заплакать, но слёз не было. Я была в состоянии оцепенения, словно из меня достали душу и спрятали её где-то далеко-далеко. Капли воды, текущие по ресницам, заменили слезы, коснувшись кожи, они отлетали фейерверками брызг в разные стороны и ударялись о кафельный пол. Время для меня остановилось, монотонный шум воды и моё дыхание заполнили паузу. Как найти силы двигаться вперёд, когда их едва хватает на вдох и выдох? Я оставила всё, что имело для меня значение. Первый акт спектакля закончился. Занавес. Антракт...
********
Просушив мокрые волосы полотенцем, я вышла из наполненного густым паром душа, надела футболку и штаны, и пошла на кухню. Мне захотелось тёплого молока, такого, как готовил мне папа, когда я не могла уснуть. Я достала бутылку из холодильника, повернулась и, вскрикнув, выронила её из рук.
– Мне тоже показалось, что я неважно сегодня выгляжу – горько усмехнулась Мики, сидящая за барной стойкой, – оказывается, всё намного хуже, – она крутила в руках пустой бокал, – будь добра, захвати вон то вино.
Мики выглядела разбитой... и пьяной.
– Ты в порядке? – поинтересовалась я, присаживаясь рядом.
– В моём шкафу стоит триптих ценой в сто лямов, – ответила Мики, она налила полный бокал вина и залпом осушила его, – по всем законам Микаэлы Салтз я просто обязана быть в порядке.
– Мики, – прошептала я, не поверив в услышанное, – о чём ты?
Микаэла подняла на меня затуманенные глаза.
– Думаешь я башкой тронулась, да? Рассказываю человеку, которого почти не знаю, всю эту хрень...
– Нет, я думаю, что ты тронулась башкой, потому что упомянула триптих. Это невозможно. Он принадлежит... – я замялась, – одному богатому человеку. Я вспомнила слова, случайно подслушанные мною в вечер моего побега из дома. Отец говорил кому-то из своих людей, что купил триптих и приказал доставить его к нам домой.
Микаэла посмотрела на меня, словно пытаясь оценить, откуда я могу это знать, но потом выдохнула, я ведь вроде как работаю на Хью.
– Принадлежал… Принадлежал, Ева, – ответила она. Вдруг Мики засмеялась, словно она и правда сходила с ума, – я так устала, Ева, – она уронила голову на руки, – я устала быть марионеткой в их руках, устала выполнять их приказы. У меня даже имени нет, понимаешь? Всё ненастоящее. Имя, история жизни, этот дом. Меня не существует. Я тень.
Я не могла вымолвить ни слова. О жизни Мики у меня было больше вопросов, чем ответов, но я и представить не могла, что и она родом из нашей большой и дружной семьи интеллигентных гангстеров. Откуда у Мики квартира за несколько миллионов долларов, в какие командировки она уезжает раз в неделю и где она пропадает ночами? Как, работая в больнице, она смогла купить новый Мерседес Clk, и, наконец, что в её шкафу делает триптих? Тот самый триптих?!
– Могу я на него взглянуть? – спросила я тревожным голосом.
– Валяй, – махнула она и качнулась на стуле, – в любом случае, после того, что я тебе рассказала, я просто обязана тебя убить.
– Хорошо, – машинально бросила я, но тут же, поняв смысл её слов, переспросила, – ч-что? – в горле внезапно пересохло, и голос дрогнул.
Голова 22
Ад не под землей, а на земле
Голова Кейна нещадно болела, словно с двух сторон её сжимали тиски. Во рту стоял неприятный привкус прелости. Превозмогая тошноту, Кейн медленно открыл глаза. Ему не сразу удалось вспомнить, что произошло. В голове немного прояснилось, когда его взгляд упал на сидевшего рядом Барреля. При помощи транквилизатора Микаэла усыпила их как животных. Глядя на поникшего Барреля, который уже успел добраться до бутылки коньяка, Кейн почувствовал радость. Где бы они сейчас ни были, они всё ещё были живы.
Кейн осмотрел огромную гостиную, наполненную предметами искусства: картины, антикварные статуи и мебель. Кажется, хозяин этого дома приволок сюда всё, что мог, в том числе и их с Баррелем. Каждый из этих предметов обладал определённой ценностью, приуменьшить которую было бы несправедливо, однако вместе они составляли довольно печальное зрелище, аляповатое и безвкусное. Кейн предпочитал изысканность и чистоту линий, он всегда тщательно подбирал своё окружение. Он ощущал дискомфорт от подобного нагромождения, к тому же его тошнило от лошадиной дозы транквилизатора.
Баррель, на которого не действовало почти ничего, с отсутствующим взглядом опустошал старую бутылку коньяка, ровесницу того инкрустированного яшмой и янтарем бара, в котором она была найдена.
– Сука, – выругался он. Кейн понял, что Баррель до сих пор не мог простить Микаэлу за то, что она не только оставила его, ещё и подставила их обоих, взявшись за этот заказ. Отец Кейна всегда говорил, что женщины – это зло, источник неприятностей и бед. Наверное, именно поэтому до встречи с Евой он старался не зацикливаться ни на одной из своих подружек. Как он мог осуждать Барреля, находясь в похожей ситуации? Вероятность того, что они не выйдут отсюда живыми, была довольно высока, и тем не менее Кейн по-прежнему продолжал думать совсем не о том, о чём следовало.
– Остановись, – Кейн резко выхватил у надравшегося приятеля заново наполненный стакан и поставил его на стол.
– Уволь меня, – пьяно сдерзил тот, – за некомпетентность и несоответствие результатов работы заявленным в резюме способностям.
– Жаль, у меня отобрали пистолет, – ответил Кейн, – не получится сделать это прямо сейчас.
С лица Барреля сошла улыбка. Кейн не шутил на такие темы.
– Сделай себе одолжение, Нико, – проговорил он медленно. Баррель поднял на босса резко протрезвевшие глаза. Кейн редко называл его по имени, но если называл, это могло означать лишь то, что на его терпиметре загорелась красная лампочка, – прямо сейчас начни думать головой, а не яйцами, сохрани жизнь и той, и другой части своего тела. Мне осточертело смотреть на твою несчастную рожу. Ни одна киска не стоит того, чтобы так горевать из-за неё. Мы выберемся из этого дерьма, заработаем кучу бабла, и тогда любая будет твоей!
Баррель прищурил глаза. Он не хотел никого, кроме Микаэлы. До сих пор он не мог понять, почему она исчезла из его жизни, не сказав ему ни слова. Эта сука просто пропала. Однажды вечером он вернулся домой и обнаружил его пустым. Ни зубной щетки, ни её одежды, ни одной крошечной вещи, напоминавшей бы о ней. Ничего. Она исчезла, словно её никогда и не было. В ту ночь Баррель ходил из комнаты в комнату, пытаясь понять, не сошёл ли он с ума. Весь дом, заваленный всякой женской ерундой вроде нелепых слоников вдруг опустел. Меховой плед на диване, в который так любила заворачиваться Мики, и который напоминал Баррелю облезлую шкуру зебры, исчез, как и все прочие напоминания о ней. Мусорные ведра были начищены до блеска, в холодильнике – только пара банок пива и трехдневная лазанья. Ни одного намека на то, что Микаэла прожила здесь почти год. Он был уверен, что она избавилась даже от своих отпечатков.
Кейн наблюдал за тем, как солнечный диск за окном лениво катится по небу, он ждал. Он не знал, кого и чего он ждет, но выбора не было. Оружие и мобильные телефоны у них отобрали. За дверью толщиной в три пальца стояли четверо охранников. Когда, наконец, двери распахнулись, и в комнату вошли несколько мужчин, Кейн едва не подавился порцией только что выпитого коньяка.
– Что за чёрт? – тихо сказал Баррель, не сводя глаз с Хью Иньеста, известного также как Хью Хелл.
– Вот и я уже целый месяц задаю себе этот вопрос, пытаясь понять, куда подевался мой триптих!
Кейн выдохнул. Челюсть его напряглась, а внутри вспыхнул огонь. Он почувствовал, как его кожу начало жечь и покалывать. Плохой признак.
– Это и есть та жалкая причина, по которой ты осмелился притащить меня сюда, Иньеста?! – прорычал Реймур, понимая, что сейчас они находятся в доме Хью в Майами.
– Эта жалкая, как ты выражаешься, причина стоила мне 10 миллионов, Ван Гог! – возмутился Хью, – я подумал, что перед тем, как я отправлю тебя жарится в Аду, ты захочешь позагорать в Майями, – внутри у Кейна похолодело, – я доверял тебе, Ван Гог! Все условия сделки с моей стороны были выполнены, а твоё, интеллигентно выражаясь, пренебрежение договором стало для меня огромным сюрпризом. Представь себе, – для усиления эффекта Хью развёл руками, – вдруг я узнаю, что вместо моего триптиха в музее Портленда висит его великолепная копия. Спёрли вы его очень изыскано. Профессиональная работа! Браво! – он театрально похлопал в ладоши и продолжил, – но потом, вместо того, чтобы лицезреть его у себя дома, я получаю прискорбные известия о том, что триптих уже пытаются перепродать этому бородатому еврею из Денвера! Я до сих пор не могу поверить в это! Я пытаюсь понять логику происходящего, но у меня ни хрена не получается, – он вопросительно посмотрел на Кейна.
– Я не причастен к этому, – Кейн старался сохранять видимость спокойствия, но закравшиеся в голос гневные, леденящие душу нотки выдавали его истинное состояние, – Я знал, что это старый ублюдок однажды подставит меня.
– Альда? – нахмурился Хелл. Кейн поднял голову и наклонился вперед. На его напряжённом лице мелькнула ярость, заметив которую отпрянул даже Хью.
– Это была сделка Фреда, – ответил Кейн, повышая голос, – задай вопрос ему.
– Он в больнице, – заметил Иньеста, – иначе я бы давно спросил. Сейчас на кухне командует Пол Паркер, а тратить на этого мудака время я не хочу. Меня интересует картина, которую я заказывал через тебя. На тебе лежит ответственность за исполнение договора, и у тебя было достаточно времени, чтобы доставить товар. Меня не интересуют ваши личные отношения с Фредом, более того, в Денвере я поймал именно тебя, именно ты спешил на встречу с Финкельштейном. Или я чего-то не понимаю, Ван Гог?
Кейн понимал, что с точки зрения Хелла всё выглядит именно так, он даже не сомневался в том, что захоти Хью убить его, он мог сделать это в любой момент. Кейна спасли десятки безукоризненно закрытых сделок и безупречная репутация, но часы тикали не в его пользу, его время могло истечь очень быстро. Кейн понимал, что настало время сказать правду.
Он поведал Хью о своих подозрениях, о том, что Фреда Альда, вероятно, договорился с Финкельштейном за его спиной и хотел кинуть и Кейна, и Хелла. Наверняка он попробовал бы заявить, что картину украли во время перевозки или придумал ещё какое-нибудь правдоподобное дерьмо. Так же Кейн рассказал о том, что во время его недавнего разговора с Финкельштейном, он выяснил, что тот так и не получил картину, несмотря на его договорённость с Альдой. Кейн прилетел в Денвер в надежде узнать больше, в чём, как он подозревал, ему мог помочь Финкельштейн.
