Текст книги "Ложное соглашение (ЛП)"

Автор книги: Ари Мармелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Не получив нужного согласия, она поспешила продолжить:

– И зачем работать, чтобы показать, что гильдия не в ответе за происходящее, что мы даже пытаемся остановить это, если никто не знает об этом?

– Может, я схожу с ума, – сказала Игрейн Скрытому лорду, – но в ее словах есть смысл.

– Хорошо, – ответил он. – Я переживал, что это только я. Виддершинс, я тебя услышал, но… стража? Правда?

– Я могу заставить их выслушать нас. У меня есть, кхм, друзья…

– Да, – голос Скрытого лорда стал ледяным. – Есть, – он вздохнул, дым исказил звук. – Хорошо. Виддершинс, свяжись с… другом. Игрейн, сопроводи ее.

– Что? Милорд…

– Это не обсуждается. Ты – жрица бога Священного соглашения. Твое слово будет весомым, если нам понадобится обвинить епископа или его помощника.

Игрейн склонила голову.

– Как пожелаете.

– Хорошо. Вы будете сотрудничать. И я отправлю кого-то в помощь на случай плохого исхода.

Жрица ухмыльнулась.

– Вы о сиделке, милорд? Виддершинс, он не доверяет нам.

– Я потрясена. Даже оскорблена. До глубины души.

Они схоже улыбнулись и невинно посмотрели на фигуру в дыму.

– Прочь отсюда, – приказал он, – пока я не пришел в себя и не понял, какой ужасной была эта идея.

Женщины поклонились, удивительно в унисон, и повернулись. Они добрались до двери, но тут:

– Виддершинс, Игрейн?

Они оглянулись.

– Мы не знаем, с чем имеем дело. Мы не знаем, кто во главе затеи, кроме связи его с церковью, которая сейчас не популярна в Давиллоне. Мы не знаем, чего они хотят добиться своим маскарадом, или почему все пошло наперекосяк. Будьте осторожны… не только ради себя, но и ради искателей. Этот город ищет козла отпущения среди наших. Не будем вызываться сами, да?

Два кивка, два поклона на прощание, и они ушли.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Гул разговора доносился из нескольких комнат, что они миновали по пути, залы были заняты искателями, занятыми своими делами, хоть и не были набитыми. Порой попадались стражи, звон колокольчиков указывал, что кто-то не смог взломать замок или распороть кошелек у манекена, а еще шипели и трещали масляные лампы.

Но Виддершинс казалось, что она и ее недовольная спутница шли по гильдии в тишине. Какими бы ни были мысли жрицы, она держала их при себе, словно золото.

Виддершинс казалось, что тишина – неплохой вариант, но…

– Я – не враг, Игрейн.

– Хмм?

Виддершинс пожала плечами, не оборачиваясь и не сбавляя темпа.

– Я знаю, вы мне не доверяете.

– Откуда эта глупая мысль?

– Интуиция. Я чувствительна к такому. Но я не враг. Я верна гильдии, и всегда была.

– Потому ты привела к нам демона в прошлом году?

– Не было выбора. Знаю, вы думаете, что со мной что-то не так, но я не предам. Я не опасна для искателей. Я не в ответе на происходящее на улицах, и я пытаюсь остановить это. Чем скорее вы это поймете, тем счастливее мы будем.

– Я не думаю, что с тобой что-то не так, Виддершинс. Я знаю это. Я ощутила это еще раньше, чем услышала сплетни о твоих поразительных умениях, и ты сама показала мне недавно нечеловеческую скорость. Священники соглашения в первую очередь учатся улавливать присутствие сверхъестественного. Но, – продолжила она, Виддершинс вдохнула, чтобы заговорить, – пока я тебе верю. Точнее, хочу предположить, что ты говоришь правду. Радуйся этому.

Виддершинс замерла на пару секунд.

– Скрытый лорд доверяет мне. Почему не вы?

Игрейн на миг скривилась, и Виддершинс не могла понять это выражение, хоть она увидела среди остальных эмоций скрытое изумление – а потом эмоции быстро пропали. Игрейн пожала плечами и пошла, Виддершинс поплелась следом, думая о своем.

Они остановились у покоев жрицы. Виддершинс стояла у двери, топая ногой, крутя большими пальцами, ворча Ольгуну, ерзая минут десять, но она могла поклясться, что прошло полгода. Игрейн вышла, сменив рясу на мужские штаны, плащ и тунику цвета жемчуга, хорошо оттеняющую ее смуглую кожу. С ней не было меча, но на поясе открыто висели два пистолета, и маленький кинжал торчал из правого сапога. Она не боялась проблем.

– Точно готовы? – спросила Виддершинс. – Не нужно захватить мушкетон или топор? Может, пушку?

– Как только закончишь баловаться, – сказала Игрейн, – мы можем идти.

– Нет, давайте уже идти. Времени мало.

Жрица моргнула, открыла и закрыла рот два раза, а потом пошла.

Они приближались к выходу, и Виддершинс увидела, что впереди был не часовой. Она невольно улыбнулась, хоть старалась выглядеть серьезной.

– Гулять идешь, Ренард?

Вор-щёголь улыбнулся и пригладил усы большим и указательным пальцем.

– Я решил, что неплохо пройтись в новом наряде, – он покружился, показывая штаны и короткий плащ цвета индиго, а тунику зеленого цвета.

– Похож на павлина, – сказала ему Виддершинс.

– Но красивого? – дождавшись смеха Виддершинс, он склонил голову. – Жрица.

– Ламберт. Полагаю, тебя отправил к нам Скрытый лорд? – ее голос звучал странно бесстрастно.

Ренард поклонился ниже.

– Я постараюсь помочь. И, конечно, другие искатели будут доступны, если потребуются нам.

– Хорошо, – она звучала смиренно, Виддершинс задалась вопросом, не было ли у жрицы личных претензий к Ренарду. Это ее не удивило бы. Ренард раздражал многих, а Игрейн – судя по опыту Виддершинс – плохо относилась ко многим. – И какой первый шаг? – продолжила Игрейн.

Она спрашивала у Ренарда, тот посмотрел на Виддершинс, она пожала плечами.

– Если мы хотим привлечь стражу… – Ренард вскинул бровь, но не стал перебивать, – то мне нужно поговорить с другом наедине. Так будет проще убедить его.

– Ты не скажешь нам ждать тут! – возмутилась Игрейн. Она не добавила, что ей пришлось переодеваться, но Виддершинс услышала это.

Она хотела сказать да, чтобы увидеть реакцию, но:

– Нет. Вряд ли Джу… майор Бониард будет рад, если я попрошу его вести меня сюда. Почему бы вам не устроиться в «Дерзкой ведьме»? Займите отдельную комнату, расслабьтесь, пока я поищу личного офицера. Игрейн, расскажешь Ренарду детали, пока вы ждете.

Ни Игрейн, ни Ренард не были рады перспективе сидеть и ждать, но у них не было вариантов лучше, так что они с неохотой сдались.

* * *

Виддершинс уже шла вперед по темнеющим улицам, словно город не мог подбросить ей ничего неожиданного. (После всего, что она прошла, может, он и не мог ее удивить). Ренард следовал в паре шагов за ней, оглянулся лишь раз, когда Игрейн появилась за ним.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала она.

– Почему? Я был в «Дерзкой ведьме». Ничего такого, но там и не плохо…

Жрица вздохнула.

– Я не об этом, ты знаешь. Ты не переживаешь, что она поймет?

Ренард заговорил едва слышно:

– Что я нынешний Скрытый лорд? Ты собиралась рассказать ей?

– Конечно, нет!

– Тогда что за тревога? – он пожал плечами. – Мы с ней дружили годами, и это не было проблемой.

– Конечно, ты будешь давать ей больше шансов поймать тебя на оговорке?

– Она – мой друг, – сказал он. – А эти события важны для гильдии. Я должен участвовать.

– А я, – сказала Игрейн с пылом, какой показывала редко, – не уверена, что ты судишь справедливо, когда дело касается Виддершинс.

– Не знаю, о чем ты, – льда в словах было столько, что замерзла бы вода в чаше.

– Ламберт… – еще тише. – Милорд, храм обеспокоен вашей привязанностью к…

– Не зови меня так на публике, даже тихо.

– Хорошо, но…

– Разговор окончен.

Ренард догнал Виддершинс, с сарказмом комментировал то, что они видели по пути. Игрейн осталась в паре шагов от них, покачала головой и вздохнула.

* * *

Узкие улицы расширялись, грубые здания становились немного лучше, пока они шли из бедного района к часто используемому району Рынка. Запахи еды заполняли воздух, хоть магазины уже закрылись, ароматы пропитывали землю, кирпичи, даже одежду прохожих. Виддершинс могла ходить тут с закрытыми глазами, так что, несмотря на серьезность ситуации, она почти не обращала внимания на путь.

Улицы снова сузились, и на краю рынка Виддершинс повернула за угол и встретилась со ступенями и грубой деревянной дверью «Дерзкой ведьмы».

И тут ей показалось, что мир подслушивал ее.

Планом было оставить Ренарда и Игрейн тут, пока она сходит за стражем.

Но стража уже была тут в виде трех солдат в черно-серебряной форме, с флер-де-лисом. Они не обещали ничего хорошего.

Ренард, Игрейн и даже Ольгун просили ее остановиться, осмотреться, подумать, но она не слушала их. Она побежала, не осознавая этого, пробилась мимо стражи, не дав им понять, в чем дело. (Она не ощущала покалывание, но Ольгун скрыл ее на пару секунд, иначе констебли увидели бы, как женщина бросается на них из тьмы, и кто-то мог бы вытащить меч или пистоль, не разобравшись.)

Руки схватили ее, когда она ворвалась в общий зал, и удержали на месте. Виддершинс слепо боролась, что-то кричала – потом она думала, что ее слова были вопросами, но она не была уверена – и стало бы хуже, если бы два голоса сзади не крикнули констеблям отпустить.

Первым был Жерар, рыжебородый работник «Ведьмы» с того времени, как она перешла к Виддершинс. Второй был стражем с бледными усами и бородкой, и Виддершинс узнала его как товарища Джулиена, хоть она не помнила – ей и не было дела – его имя.

Пока она боролась с констеблями, она увидела красные щеки Жерара и пустой взгляд и тут же насторожилась.

– Что случилось? Что случилось?! – она слышала, что ее голос был пронзительным, ее самоконтроль трещал по швам, и она ощущала это и ненавидела, но не могла остановить, как и биение своего сердца.

– Виддершинс, – начал Жерар. – Я…

– Где Робин?

– Я не знал, что еще делать, – он беспомощно указал на констеблей. – Мы не могли тебя найти, а мешкать нельзя было, и…

– Боги, где Робин?!

– Мадемуазель? – светловолосый констебль шагнул к ней, подняв руку. – Нам нужно… мадемуазель, прошу!

Но это Ренард подошел, сжал запястье Виддершинс и шепнул:

– Так ты ей не поможешь.

Она застыла, коснулась щеки, словно он ударил ее, и кивнула.

– Простите. Простите, все, – она глубоко вдохнула и повернулась к констеблю, и если он и другие заметили дрожь ее сжатого левого кулака, они не сказали об этом.

– Я – констебль Паскаль Сорель, – сказал он. Он не спрашивал ее имени, он уже знал. – Ваш работник доложил о преступлении, и мы пришли расследовать.

– Преступлении? Робин…?

«Спокойно, спокойно, спокойно…».

Она ощутила медленный поток спокойствия от Ольгуна, и это помогло ей удержать себя в руках.

– Вашу подругу Робин похитили, мадемуазель.

– Я не смог остановить его! – всхлипывал Жерар, прислонившись к столу. – Я хотел, но…

Виддершинс не спрашивала, кто это сделал. Если бы Робин убили, были бы варианты, но похитили? Сомнений не было.

– Я убью его. Убью! – она повернулась, сбила графин со стола дрожащим кулаком. Констебль и Игрейн отскочили от разлитого вина и осколков глины.

– Полагаю, – сухо сказал Сорель, – вы знаете, кто это сделал? Ах, хмм, приму этот взгляд как «да». Я не могу позволить вам…

– Не надо. Жерар? Она… – Виддершинс кашлянула и попробовала снова. – Она была ранена?

– Нет. По крайней мере, когда они уходили.

– Хорошо, – узел в животе не пропал, но стал слабее. – Это уже что-то. Хорошо, сначала нужно…

– Сначала тебе нужно, – тихо сказал Ренард, – пойти с добрым констеблем. Поговорить с Бониардом. Нужно многое сделать. Я заберу Робин.

– Если ты думаешь…!

Сорель в это время сказал:

– Стража не позволит вам лично заняться…

– По одному! Ты, – Ренард указал на Сореля, – терпение. Мы все объясним через миг. А ты, – он схватил Виддершинс за плечи и прижал к стойке бара, – послушай.

Констебль явно хотел участвовать в разговоре, но сдержался, хмурясь.

– Ренард, это Робин. Я не могу просто…

– Слушай, – сказал он тихо, но резко. – Нам нужно, чтобы ты поговорила с Бониардом. Больше никто не может уговорить стражу помочь нам с Ируоком.

– Плевать мне на Ируока! Я…

– А когда он убьет еще детей? Тебе будет плевать?

Виддершинс ударила его по лицу. Ренард ожидал этого, сдержался, а не избежал удара.

– Так не честно, – прошептала она, слезы катились по щекам.

– Да, – согласился он. – Виддершинс, я не идиот. Я знаю – как и многие – что ты порой творишь невероятное, многие даже не попробовали бы повторить такое. Даже если уговорить стражу помочь гильдии можешь не только ты, остановить это существо другие не смогут.

Раньше намеки, что Ренард знал о ее тайне больше, чем она подозревала, вызвали бы комментарий. Теперь она лишь кивнула.

– Но я не могу просто…

– Виддершинс, почему, думаешь, Эврард это делает?

– Башня Даррас, – рявкнула она. – Почему еще?

– Нет, почему он угрожает тебе? Дразнит? Похищает Робин?

– Я… – Виддершинс моргнула. – Он пытается заставить меня поступить глупо.

– Именно. Слышала о навыках Эврарда как дуэлянта?

– Да, но…

– Он благородной крови. Ты – нет.

– И?

– Он не может вызвать тебя на дуэль. Он может наказать, но ему нужны доказательства. А вот если ты нападешь на него…

Рот Виддершинс раскрылся, а таверна, казалось, содрогнулась.

– Все это, чтобы я напала на него? Потому что он не может ударить первым?!

Ренард пожал плечами.

– Не знаю точно, конечно, но это моя догадка.

– Но… это глупо! Если он напал бы на меня, сказал бы, что это была самозащита! Кто оспорил бы?

– У аристократов, – сказал вор, – странное чувство чести. Я никогда его не понимал.

– Потому что это глупо, Ренард!

– Возможно.

– Если я дам тебе сделать это, – медленно сказала она, – мы будем ближе к тому, чтобы остановить Ируока, и Эврард не получит того, что хочет.

– Именно.

– Но, Ренард, это Робин.

– Знаю, – он сжал правую ладонь Виддершинс руками. – Она тебе почти как сестра. Клянусь… клянусь Скрытым богом и всеми из Соглашения, что я не дам ему навредить ей. Я верну ее целой.

– Ты сам сказал, какой он потрясающий дуэлянт…

– Да, – зубы Ренарда сверкнули в свете лампы. – Но он человек, а я… искатель.

Впервые с того момента, как она заметила стражу у таверны, Виддершинс слабо улыбнулась.

– Как ты найдешь его?

– Как нашла бы ты. Он хочет, чтобы ты пришла к нему, так что не будет усложнять. Если его не будет в одном из владений семьи Даррас – например, в амбаре – я буду удивлен.

Виддершинс кивнула.

– Мне это не нравится, но я понимаю. Ренард, если он ранит ее…

– То пожалеет. Временно.

Второй кивок, поцелуй в щеку, и Виддершинс расправила плечи и повернулась к констеблю Сорелю.

* * *

Констебль, судя по дергающейся челюсти, не был убежден ее словами.

– Это безумие, – сказал он, подтверждая впечатление.

– Слушай, констебль, просто отведи меня к Джулиену. Он…

– Майор Бониард, – сухо сказал Сорель, – сейчас очень занят. И даже если бы не был, ты просишь меня отвести к нему известную воровку, бросив расследование, отдав его гражданам, чтобы он услышал глупую историю о заговоре церкви, стоящей за убийствами, совершенными персонажем из сказок. Так я понял?

– Эм… – Виддершинс улыбнулась с дрожью. – Не совсем…

– О? Что я не так понял?

– Вы не отдаете расследование гражданам. Оно уже было в их руках.

Сорель повернулся, разглядывая таверну, но нарядный спутник девушки уже пропал. Констебль пробормотал нечто, что Виддершинс предпочла не слышать.

– Как… у меня констебли у всех дверей! Как он…?

Виддершинс развела руками.

– Мы лучше вас. Без обид.

– А я мог бы и обидеться. Я должен тебя арестовывать, Виддершинс! – тихо прорычал он. – Я пытаюсь обойти это, ради майора Бониарда, ведь плохо ловить его друга, пока мы расследуем похищение твоей подруги. Но ты все усложняешь!

– Угу, – сказала Виддершинс. – Арестовываете меня. По чьей просьбе?

– Ц… – Сорель моргнул. – Церкви.

– И о чем это говорит?

– Это не говорит о том, что они задумали убийства, – возразил он, но звучал уже не так уверенно.

– Констебль? – прозвучал голос над плечом Виддершинс. – Я – Игрейн Вернадо. Знаете имя?

– Слышал пару раз. Читал немного чаще.

– Тогда вы знаете мой статус? – он кивнул, она продолжила. – Как жрица бога Священного соглашения – а он в Соглашении, что бы вы о нем ни думали – я готова поклясться вам, что Виддершинс говорит правду, насколько мы понимаем ее. Это угроза всем нам. Нам нужно поговорить с майором Боанирдом.

– Я просто… я не…

Виддершинс вздохнула и вытащила кинжал. Сорель уже доставал меч из ножен, другие констебли реагировали, а потом стало ясно, что она протягивает оружие рукоятью к нему. Он взял его с подозрительным видом.

– Что ты…?

Но она не закончила. Из мешочка на поясе она достала набор отмычек, из выемок в сапогах и перчатках вытащила еще несколько. Она ощущала испуганный взгляд Игрейн и недовольство Ольгуна.

– Вот, – сказала она, отдав все испуганному Сорелю. – Можете обыскать меня, если хотите, но это все.

– Я… что…?

– Я сдаюсь вам, констебль, – сказала она величаво. – Но только если обещаете, как страж и джентльмен, что вы доставите меня для допроса лично к майору Бониарду.

– Ты серьезно?

– У тебя мой кинжал и мои инструменты, Сорель.

– Хорошо, – Сорель кивнул другим констеблям. – Колетт, ты со мной. Остальные, продолжайте поиск, нам нужны зацепки. Мадам Вернадо, можете нас сопроводить, если желаете.

– Как щедро. Желаю.

Виддершинс слабо улыбнулась Жерару и прошептала:

– Мы вернем ее, – а потом два констебля и два искателя ушли, оставив толпу стражей и свидетелей в большем смятении, чем они были.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Виддершинс не просто хвалилась Сорелю. Не все искатели были лучше каждого стража, если бы так было, воров арестовывали только из-за неудач. Но были умелые искатели, которые могли быть незаметными для обычного констебля. Так Ренард Ламберт и покинул таверну незаметно, хоть за выходами следили.

Так и все, кто присутствовал там, и констебли, и остальные, не заметили шпиона.

Но это не обвиняло их в неумелости или беспечности. Виддершинс и другие искатели были сосредоточены на миссии, а потом отвлеклись на стражу в таверне. Констебли были заняты расследованием (как и должны были), а потом присутствием воров среди себя. Они и не подумали, что кто-то мог свисать с карниза «Дерзкой ведьмы» в тенях от фонарей и слушать из-за прикрытых окон.

Он всегда был среди лучших в скрытности, но Белке это казалось слишком простым. Он висел под карнизом, не ощущал даже дрожи мышц. Как ни танцевали луна и облака, где бы ни ходили констебли внизу, тени не открывали его. Ночь была его подельником, и он боялся даже сильнее, чем раньше.

Что с ним делало сотрудничество с Ируоком?

Белка все подслушал. Может, не каждое слово, но все же понял, что происходило внутри. Он долго думал убежать. У него не было места, просто желание спрыгнуть на землю, повернуть куда-нибудь и бежать, пока не иссякнут силы.

Но он этого не сделал. Дело было не боязни гнева Ируока, сковывающей его, как цепь, хоть отчасти влияло и это. Но он боялся себя.

Если он бросит «хозяина», если порвет поводок, то все, что он сделал для Ируока, все ужасы, которым помогал, были зря. И он мог не участвовать в этих кошмарах.

Это пятно на его душе было не только из-за Ируока, но и из-за Симона Бопре.

Как только Виддершинс, Вернадо и два констебля ушли, а оставшиеся стражи собрались внутри, Белка спрыгнул. Он на миг оказался на четвереньках, а потом пошел по дороге. Он старался идти спокойно, но косые взгляды прохожих показывали, что его напряженные ноги и дерганая походка не работали. Но, учитывая бурю эмоций в его теле, это было лучшее, на что он был способен.

Он миновал витрину со стеклянными окнами (наверное, магазин ювелира), и он чуть не подпрыгнул от страха от отражения там. Его глаза и щеки были впавшими ямами на черепе воскового цвета. Грязь и жир прилепили волосы к его голове, лишь пара клочков торчала местами. Изначальный цвет одежды был забыт, грязи там хватило бы на маленький сад… или мелкую могилу.

Он выглядел… такого, как он, даже в самые голодные дни никто не стал бы грабить.

Белку развеселила эта мысль, и он пару минут ходьбы пытался подавить истерический смех. Этим он отвлекся, а потом оказался перед домом, и мысли о смехе пропали, он вспотел.

Дом был скромным, в один этаж. Балки были грубыми, с плесенью, кирпичи стен потрескались от старости, бумага на окнах была в пятнах и дырах. Только маленький сад, заросший и не такой ухоженный, как у соседей, отличал его от других домов на улице.

Ничего снаружи. Но внутри было иначе, особенно для семьи, что больше не жила тут – и вообще не жила.

Белка обошел дом и сжался от запаха разложения, войдя внутрь. Запах не был сильным, Ируок почти ничего не оставлял, но все же зловоние заполняло дом.

Хозяин сидел, скрестив ноги, на обеденном столе, увлеченно лизал детский ботинок внутри.

– Нельзя тратить ни капли, – сказал он жутким двойным голосом, отвечая на вопрос, который Белка не завала. – В этом мире столько голодных детей… они могут умереть раньше, чем мы доберемся до них, – он рассмеялся и бросил ботинок за плечо, он идеально попал в останки бывших жителей дома. – Спой мне, мой юный вор. Расскажи о девочках и крохотных богах в складках их потаенных мечтаний.

– Эм… я нашел ее. Я знал, что она вернется в «Ведьму», так что…

– Нашел. Да, – Ируок медленно постучал паучьими пальцами по щеке, порой шурша краем шляпы. – Как ты и говорил. Это не достижений, глупый. Такое простое может сделать каждый.

– Эм…

– Ты впечатляешь моих друзей, – далекий хор стал охать и ахать, – но не меня. Я хочу, чтобы ты впечатлил меня.

– Я…

– Впечатли меня! Впечатли! Сейчас, живо, живо!

– Я знаю, что они планируют! – завизжал Белка.

– Вот как? – Ируок два раза хлопнул в ладони. – Это уже лучше. Но не тяни.

Белка кивнул, дрожа, и говорил несколько минут. Он заканчивал, а Ируок прижал ладони к столу, поднялся на них и, все еще сидя, скрестив ноги, стал расхаживать по поверхности на кончиках пальцев.

– Воровка и ее бог, церковь и страж, – бормотал он при этом. – Одни не опасны, а вместе…

– Тяжело? – робко подсказал Белка в тишине.

Ируок замер и повернулся к слуге на кончиках пальцев.

– Я хотел сказать, что они могут стать проблемой. Но нужно ведь в рифму?

– Я…

– Но я не встречал еще проблемы, которую нельзя съесть, – Ируок вскочил на ноги, спустившись со стола. От такой дуги его плащ даже не дрогнул. – Воры и стражи, церковь… с чем же? Маслом? Корицей? Или присыпать случайным прохожим?

– Думаю, нужно залечь на дно, – сказал Белка.

– На дно? На дно?! – Ируок пошатнулся и вдруг оказался перед трясущимся вором. – Жаться и прятаться, задвинуть шторы и оставаться внутри? И пусть нас прогонят, а мы будем питаться лишь гордостью? Это ты предлагаешь, закуска?

– Я… – Белка понимал, что лишние слова лучше не произносить. – Вы сильный и все такое…

– Это я сам знаю.

– Но все они? Священники, искатели, стража и личный бог Виддершинс? Будет умнее…

– Я. Не люблю. Трусов, – Ируок навис над Белкой, их лица почти соприкасались, и Симон видел, как что-то корчится за губами существа. – Думаю, полезным тебе уже не быть…

– Вы не можете, – прошептал он.

– Не могу? – ребенок заплакал вдали. – Не люблю это слово. Совсем!

– Но вы поклялись… – Белка всхлипывал.

Ируок отпрянул.

– Так и было, да? Клятва – это обещание, сделка. Я поклялся, что не наврежу тебе…

– Пока я служу вам, – выдохнул Белка, сердце колотилось.

– Да, да. Эту клятву я не нарушу.

Плечи мальчика опустились от облегчения.

– Симон? – задумчиво сказало существо.

Он снова напрягся. Ируок еще ни разу не звал его по имени.

– Да, господин?

Лицо Ируока вытянулось, исказилось, чтобы уместить его ухмылку.

– Ты уволен.

Белка зажмурился и завыл, но маленький уцелевший кусочек его души радовался грядущему.

* * *

– …и среди всех богов Верколь выбрал Давиллон своим любимым городом. За все это и не только мы благодарны, верны и скромно молимся.

Любимые священные слова епископа были теперь знакомы многим в Давиллоне. Сикар произносил одни и те же имена божеств (может, немного менял, чтобы не оскорбить меньших божеств Соглашения) на каждой службе, и с каждой службой людей в базилике становилось все больше. Ужас от убийств распространялся по городу, и от страха, что за этим стоит нечто сверхъестественное, все больше людей забывало о гневе за отношение церкви к Давиллону (тревога затмевала их гнев). Они искали утешения в словах священников, а защиту – в домах богов.

На этой службе, хоть снаружи только рассветало, скамьи поддерживали достаточно молящихся, чтобы доски, отвыкшие от такого груза, скрипели и стонали на фоне слов епископа. Из каждых шести мест только одно пустовало, и многие пришедшие были не в нарядах, а в рабочей одежде. Становилось ясно, что многие снова считали церковь повседневным событием.

– В такие тяжелые времена, – сказал Сикар, поправив рукав рясы, – хорошо вспомнить, что боги Священного соглашения приглядывают за теми, кто чтит их имена. Я напомню вам историю, которую вы точно уже слышали, про кавалера Веррелла Дулетта и его почти невозможное задание убить Обугленного змея Лакура…

Сама церковь была радугой красок, тонкие лучи света проникали сквозь витражи. И для многих сидящих в этом дожде красок история была подходящей, ведь рассказывала не только о герое Галиции, но и о том, как боги защищали и направляли их в тяжелые дни.

Но аудитория реагировала не на это. Виддершинс (в своей одежде, а не наряде Мадэлин, только зеленая туника скрывала кожаную форму) выбор истории епископом интересовал по другому поводу. Дулетт появлялся, хоть и не как главный персонаж, в «Принцессе на дороге чудищ» – наверное, самой популярной сказке, где играл роль Ируок.

Может, так совпало – Дулетт появлялся во многих историях – но ей это казалось даже зловещим.

– Знаешь, – она склонилась так, что ее нос почти попал в ухо Игрейн, – Ируок ведет себя не так, как в большинстве историй. Этот – дикий.

Жрица хмуро посмотрела на нее и подняла палец к губам.

– О, будто ты не слышала эту историю раньше, – фыркнула Виддершинс. Но это вызвало только второй хмурый взгляд, как и возмущенный шепот вокруг, и она села ровнее, скрестила руки на груди и нетерпеливо, но молчаливо дулась.

Она почти не убирала это выражение, лишь пару раз говорила с Ольгуном, пока служба не закончилась. Виддершинс и Игрейн встали с остальными людьми, и толпа медленно пошла мимо них.

– Ну что? – спросила Виддершинс, снова склоняясь к уху спутницы.

– Ничего. Если он и связан со сверхъестественными существами, они не оставили след на его душе.

Игрейн не сказала: «В отличие от твоей», – но Виддершинс слышала это ясно, как колокол собора.

– Хорошо, – сказала воровка. – Иди к остальным снаружи. Я попробую последовать за ним, но если упущу, следите за ним, пока я не догоню.

– Да, Виддершинс. Я уже слышала план.

– Тогда не забудь поучаствовать в нем.

Игрейн что-то фыркнула и присоединилась к уходящей толпе. Виддершинс села. Некоторые люди задерживались для своих молитв, или ждали аудиенции с Сикаром, так что она не вызывала подозрений. Ей нужно было только сидеть и ждать…

– Простите, мадемуазель.

Виддершинс оглянулась. За ней стоял один из стражей церкви, обычно такие защищали важных священников, как Сикар. Его форма была почти клоунской, с мешковатыми панталонами, стальным нагрудником и шлемом. Старомодная алебарда была слишком большой, чтобы годиться как оружие в комнате темнее зала собора.

Пистоль и меч на поясе были другим делом, и его лицо показывало, что он серьезен.

– Да? – спросила Виддершинс с робкой улыбкой.

– Его высокопреосвященство хочет вас видеть. Сейчас.

– Эм… – кошмар! – Конечно. На пьедестале или…

– Он ждет в своем кабинете.

Виддершинс заставляла себя не хмуриться. Как он…?

Она ощутила вспышку от Ольгуна. Игрейн ощущала ее. Архиепископ де Лорен ощущал ее. Просто она не думала, что он выделит ее из толпы…

– Мадемуазель, я настаиваю.

Бежать? Биться? Это привлечет много внимания, и они могли упустить шанс узнать, что затеял Сикар. Она вздохнула и поднялась на ноги.

– Конечно. Ведите.

Они пошли по залу, толпа быстро редела перед ними, и Виддершинс заметила, как Игрейн наблюдает с порога. Виддершинс попыталась незаметно пожать плечами, но страж увел ее за платформу раньше, чем она увидела, поняла ли жрица.

Они прошли по изогнутому коридору за платформой. Бирюзовый ковер был тонким, их шаги отдавались эхом, но тихим, в узком проеме. Они слышали голоса впереди и из разных комнат, которые миновали, но не удавалось расслышать четко ни слова.

Наконец, они добрались до двери, что была крупнее других, и на уровне глаз – что не удивительно – было изображено серебряное Вечное око, символ Священного соглашения. Страж поднял кулак постучать, Виддершинс сказала:

– Прошу, передайте епископу, что я сейчас с ним увижусь.

Парень повернулся к ней.

– Пытаешься шутить?

– Не пытаюсь, – бодро ответила она. – Это само выходит.

Страж что-то буркнул, постучал и открыл дверь после ответа изнутри.

За дверью стоял сам Сикар, все еще в церемониальной одежде с серебром, в какой был на службе. За ними почти не было видно комнаты, но Виддершинс показалось, что там есть кто-то третий. Возможно, монах Ферранд.

– Итак, – сказал Сикар, – нас еще не знакомили, но ты, полагаю, Виддершинс?

Виддершинс моргнула. Сколько епископ уже знал о ней? Даже Ольгун был испуган.

– Ох… – она подумывала отрицать, но это не стоило усилий. – Вы верно полагаете, Ваше высокопреосвященство.

Сикар отошел на шаг, махнул Виддершинс войти.

– Мартин, проверь, чтобы наша гостья была без оружия, а потом проследи, чтобы нас не беспокоили.

У нее еще было время убежать. Только боги знали, на что способен Сикар, и что он задумал, и сколько недавней крови было на его совести. Застрять с ним в его кабинете, без оружия, не было способом прожить долгую и богатую жизнь.

«Ха! Я могу о себе позаботиться!» – и ей столько нужно было узнать…

Виддершинс улыбнулась стражу – видимо, Мартину – и вытянула руки. Действия стража были профессиональными, тщательными. Он нашел и забрал не только кинжал Виддершинс, но и пару маленьких ножей, что она скрыла на себе.

– Что же, – сказала она Ольгуну едва слышно, вздрогнув, когда за ней хлопнула дверь кабинета, – могло пройти куда хуже, да?

Пытаясь не показывать сомнения на лице, Виддершинс улыбнулась и кивнула в ответ на жест Сикара, подошла, чтобы сесть. Кабинет был большим и хорошо обставленным, но не кричащим о роскоши. Несколько стульев с подушками стояли у стола с мраморным верхом, на котором было несколько стеклянных графинов и узких кубков. На одной стене были полки с книгами, несколько безвкусных портретов (святых или других фигур из церкви) напротив. Большое окно напротив двери позволяло раннему солнцу озарить комнату. Перед этим столом стоял стол со стулом, но его использовали редко, епископ предпочитал сидеть за мраморным столом.

Сикар зажег люстру над столом и помахал. Ферранд – его Виддершинс уже заметила – сдвинул тяжелые шторы, и только огонь стал источником света в комнате.