Текст книги "Ложное соглашение (ЛП)"

Автор книги: Ари Мармелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

И это работало! Это была не магия, как ее понимала Виддершинс, она не видела вспышек света, не ощущала силу, как когда чудеса через нее творил Ольгун. Но Ируок кривился и вздрагивал от их слов, отворачивался.

Она вспомнила знаки, которые не отметила до этого: неуверенные шаги Ируока, его дискомфорт в комнате.

– Церковь, – шепнула она Ольгуну, голос дрожал от случившегося и увиденного. – Боги, глупый стишок был прав!

Никакая магия, никакое оружие и огонь не спасли бы. Он боялся только Священный имен.

Может, от его гадкой ауры некоторые боги отпрянули бы, но и ему было не по себе. Потому он сосредоточился на Виддершинс и Ольгуне, потому терзал ее, убивая детей. Только они из всех, кого он встретил… Если повезет, они были угрозой, но точно были помехой.

Может, если жрецы удержат его достаточно…

Словно насмехаясь над ее надеждой и планом, Ируок решил действовать. Он спрыгнул со стола, перевернулся, и его ноги попали по потолку. Он повис там на миг, плащ все еще свисал от плеч до лодыжек, вопреки законам природы. Его паучьи пальцы сжали ближайший стул и бросили с силой. Сикар охнул, дерево треснуло, и епископ упал, порез на лбу кровоточил.

Сальто, и Ируок оказался на ковре, пошел напряженно к Игрейн. Если священники могли придержать его вместе, одному сил не хватило бы. Игрейн начала потеть, голос стал громче, но существо не замедлялось.

– Готов, Ольгун?

Ответ божества был смесью сомнения и колебаний, не успокаивал. Но Виддершинс ощутила знакомый зуд силы, наполняющей ее, и воздух вокруг стал ярче. Глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, второй, ведь первый помог меньше, чем она надеялась, и Виддершинс бросилась.

Без оружия в руке, без клинка или дубинки, она врезалась в Ируока, как из катапульты, когда он был в паре шагов от Игрейн. Она била по указаниям Ольгуна снова и снова, руки были размыты. Она ударяла голыми руками по голове существа, тыкала пальцами в мягкие точки его горла, под челюстью, под ребрами и даже в глаза. Она не собиралась убить или покалечить. Виддершинс не была бойцом, и хоть она пережила много кулачных боев, она не наносила фатальные удары. Ее целью было отвлечение. И боль.

Ее целью было ударить Ируока всей силой, что мог дать ей Ольгун, в надежде, что прикосновение божества сделает то, что не могли сделать клинки и пули.

Это даже работало! С каждым ударом сила Ольгуна росла в ней, перекрывала жжение, что Виддершинс ощущала, задевая кожу Ируока. Он вздрагивал от ударов, кричал, как не делал, даже когда ему прострелили плечо или пронзили грудь. Впервые он не знал, что делать, как реагировать на нападение не совсем смертной, но и не божества.

Она не могла тратить время на план атаки, не могла думать. Все чувство техники пропало, грация была забыта. Она ударяла снова и снова, жестоко, не давая спуску ни на миг. Кто-то кричал имена Джулиена и Игрейн, приказывая им выводить остальных, и Виддершинс не понимала, что сама кричала это. Она могла лишь надеяться, что звон стекла и топот по дереву означал, что они сбегали в окно епископа.

Она била существо, которое ненавидела больше всего в мире, пока ее руки не онемели, пока ее костяшки не стали кровоточить, а ногти не сломались. Если бы она продержалась еще пару минут, навредила бы Ируоку серьезно.

Но она не смогла. Даже виляние Ольгуна не давало Виддершинс выносливость, какой хватало, чтобы убить этого фейри. Она постепенно замедлялась, ее удары стали не такими частыми, не такими сильными. Этого было немного, но хватило.

Ируок закричал первобытным звуком, сбросил Виддершинс с себя обеими руками. Она ощутила свободу на миг, а потом ее полет грубо – и резко – прервал потолок. Она застонала, откашляла слюну с кровью, а потом рухнула на пол и закашлялась снова.

В паре шагов от нее Ируок вставал на ноги, и веселье (хоть и страшное) пропало. Его глаза были ужасно широкими, его зубы были сжаты так, что раскачивались в деснах.

– Пора идти куда-то еще? – пробормотала Виддершинс. Ольгун был согласен, и это подняло ее с ковра. – О, хорошо. Не хотелось спорить в такое время, – она побежала, пыхтя, нырнула в разбитое окно, пока Ируок еще не приблизился.

Мир закружился (не в ту сторону, куда она падала), усталость грозила сбить ее с ног. Она неловко перекатилась и шагнула вперед. Двор, простой квадратный газон с цветами, высаженными аккуратными рядами по периметру, был пустым, остальные мудро убежали.

Вот только…

– Джулиен?!

Он шел к ней, прижима ладонь к ране на боку, другой сжимая рапиру.

– Я не мог бросить тебя одну…

– Доблесть потом! – закричала она, темный силуэт появился в окне епископа. – Бежим!

И они побежали.

Спотыкаясь, падая друг на друга, Виддершинс и Джулиен миновали узкий проход с аркой в дальнем конце двора, толкнули калитку с плющом так, что она слетела с петель. Они завернули за угол церкви, Виддершинс прислонилась к стене, они оба могли упасть. Она оцарапала ладонь о камень, но не ощущала этого, боли уже было много.

Другие ждали их на дороге, выглядели они печально. Только Игрейн и Паскаль уцелели, констебль все еще был с перевязью от прошлой раны. Брат Ферранд хромал от того, что Виддершинс сбила его, он осторожно поддерживал епископа, который пытался видеть сквозь кровь, текущую со лба. Монах тянул Сикара за рукав, пытаясь уговорить бежать, но епископ отказывался бросать остальных.

Виддершинс чуть не поверила, что он сожалеет о случившемся.

Они были единственными людьми на улице. Толпы, что должны присутствовать – не только прихожане после службы, но и простые прохожие – отсутствовали. Брошенные корзины и мешки усеивали улицу, как и телеги, растерянные лошади, так что дорогу люди покидали в спешке.

Может, из-за выстрелов и других звуков из церкви. Значит, они могли ждать прибытия патруля стражи.

– Там! – указала она дрожащим пальцем на ближайшую телегу, кривую, из грубых досок и потрескавшихся колес, соединенную со скучающим конем. Он тряхнул гривой от шума их приближения, посмотрел без интереса, а потом вернулся к своим мечтам.

– Ох… – она ощущала потрясение Джулиена, но возражения первым озвучил брат Ферранд. – Не думаю, что мы обгоним существо на этом. Может…

– Можете послушаться?! – закричала Виддершинс. У них не было идей лучше.

Виддершинс с неохотой отодвинулась от Джулиена, забрав при этом его рапиру, не слушая возмущенный вопль, и неровно побежала вперед, добралась до телеги на пару секунд раньше остальных.

– Просто уходим, – сказала она Ольгуну. – Мы…

– Там!

Она не знала, кто крикнул предупреждение, но оглянулась и поняла причину. Ируок выбрался из-за угла двора и двигался к ним безумными шагами. Он был уже на земле, а не на стене церкви, но его шаги не давали ему притвориться человеком.

Виддершинс бросилась с рапирой Джулиена и силой Ольгуна. Кожа разделялась от края клинка, который был не такой острый, чтобы резать так аккуратно. Не слушая испуганные крики товарищей, она беспечно бросила оружие.

Оно все равно не помогло ей. Она склонилась, онемевшие пальцы быстро двигались, и она молилась, чтобы Ольгун заставлял ее шевелиться живее, чтобы все получилось.

Еще секунды, еще немного…

Она услышала быстрые шаги, хруст, тень упала на нее. Она знала, не поднимая головы, что Ируок прыгнул к ней, вытянув руки. Она отчаянно дернула – из последних сил у себя и божества – и тоже прыгнула, но не от существа, а к нему!

Они столкнулись в воздухе, испуганный фейри не успел схватить врага, и они полетели к земле, оба пригнулись, упав, и пристально смотрели друг на друга.

– Что, – спросил Ируок, резко склонив голову, – это должно было…

Он моргнул, глядя на дом за плечом Виддершинс, на веревку, что уже не была привязана к телеге, а тянулась по земле к двум противникам. Один из пальцев потрогал узел на шее.

Виддершинс встала, улыбнулась и подняла полоску кожаных поводьев, которую отрезала в тот же миг, как разрезала веревку.

– Ой-ой, – сказал Ируок.

Виддершинс шлепнула поводьями с треском по каштановому крупу зверя. Испуганный вопль, и конь понесся галопом по пустым улицам. Веревка натянулась, и Ируока потащило по грязи и камням за зверем.

Она повернулась и встретила потрясенные взгляды. Она пожала плечами, изящной дугой бросила рапиру к Джулиену. Он неловко поймал оружие, не мог оторвать взгляд от Виддершинс.

– Нужно идти, – сказала она.

Ответом было моргание.

– Серьезно, – сказала она. – Это даст нам лишь пару минут. Нужно уйти, пока он не пришел.

Они моргали и глядели.

Виддершинс вскинула руки, что-то проворчала и пошла быстро по улице, надеясь, что они последуют за ней.

Они пошли, но никто ничего не сказал, пока они шли к «Дерзкой ведьме» в паре кварталов от того места.

И они глядели на нее.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Обсуждений не было и по прибытию, потому что Виддершинс и Робин двадцать минут обнимались, смеялись и плакали.

Это произошло утром, и хоть остальные заведения работали, таверна была пустой. Ребята сдвинули два стола и устроили койку. Игрейн и Ферранд рвали ткань на бинты, дешевый алкоголь взяли для дезинфекции, они старались обрабатывать раны. Они не могли ничего поделать с синяками и болями в теле, но порез на лбу епископа и рану на боку Джулиена (не такую глубокую, как показалось), а еще руки Виддершинс промыли (с криками и угрозами) и плотно перевязали.

В зале теперь разило алкоголем, потом и дымом, горело несколько ламп, все ставни были плотно закрыты, и уже становилось неприятно тепло. Виддершинс и Робин сидели бок о бок на одной из длинных скамей, Джулиен лежал на «столе для операций», Ренард пил за стойкой, а остальные заняли стулья таверны. Искатели, которые помогали Ренарду в миссии по спасению (Виддершинс тысячу раз поблагодарила их) остались на улице, чтобы предупредить, если приблизится опасность.

И чтобы они не могли подслушать разговоры внутри.

Сикар разглядывал огонь лампы и бубнил под нос, пока многие ждали с разным уровнем терпения, пока Виддершинс и Робин придут в себя после воссоединения. Робин уже описала все случившееся, но Виддершинс – постоянно извиняясь за то, что втянула Робин в свои проблемы, хоть и не специально – было сложно понять некоторые детали.

– Он просто отпускал тебя?

Робин невольно рассмеялась.

– Да, Шинс. Ты уже восемнадцать раз спросил.

– Но… просто отпустил?

– Это, – вмешался Ренард из-за стойки, – не уменьшает мои достижения по спасению ее.

Девушки улыбнулись ему.

– Серьезно, – продолжила Робин, – он перегнул палку и понял это. Я не защищаю его, – добавила она от хмурого вида Виддершинс, – просто пытаюсь понять.

– Я ужасно убью его, – сказала Виддершинс, – и можешь понимать его, сколько хочешь.

– Ты можешь приберечь такие угрозы для времени, когда их не будем слышать мы с Паскалем? – спросил Джулиен.

– Кстати, – сказал Ренард, спрыгнув со стойки, – у меня кое-что есть для тебя, – он вытащил из-за бара сияющий клинок и отдал Виддершинс с драматизмом. – Думаю, вам не хватает рапиры, мадемуазель. Надеюсь, эта замена подойдет.

Глаза Виддершинс заблестели, она узнала оружие Эврарда.

– Ты – чудо.

– Рад, что ты заметила.

– Я… – она забрала оружие и замерла. – Ренард, тут был рубин в рукояти.

– Да? Ой. Даже не знаю, что с ним случилось.

Виддершинс раскрыла рот, а потом рассмеялась.

– Уверена, рапира и без него хорошо режет.

– Точно.

– Раз мы тут разбираемся, – рявкнула Игрейн, – может, нам хоть пару минут поговорить о том не убиваемом монстре?

Виддершинс склонилась и поцеловала макушку Робин, не заметив печаль на лице девушки при этом, и шепнула:

– Я очень рада, что ты цела, – она встала и опустила рапиру Эврарда, Шинс нужно было найти свои старые ножны. Она прошла в центр группы. – Ладно, – сказала она громко. – Обсудим. Но начнет Его высокопреосвященство, да?

Сикар медленно, даже сонно, отвел взгляд от лампы.

– Да, – тихо сказал он. – Он начнет.

– Ваше высокопреосвященство, – сказал Ферранд, – вы не должны…

– Должен, Ферранд. Объяснения – меньшее, чем я могу отплатить, – он улыбнулся, но без радости. – Знаю, клише – начинать признание с «Я не хотел, чтобы кто-то пострадал», но это чистая правда. Я не хотел.

Он замолчал, позволяя вопросы или возмущения. Было тихо, и он продолжил:

– Поймите, мое положение было… неловким. Некоторые назвали бы это недопустимым. Первый епископ в Давиллоне спустя годы, и с чего я начал? В тени убийства архиепископа Уильяма де Лорена, и церковь отвернулась от вашего города. Я не… – он кашлянул, тряхнул головой. – Я не притворяюсь, что церковь поступила верно. Мы должны быть выше мелочных чувств, но мы – люди. Знаю, их – наши – усилия в направление торговли в другие города, в советах не путешествовать тут, вызвали лишь страдания населения, что не заслужило этого. Я не так давно в Давиллоне, но не могу терпеть происходящее. Конечно, люди в гневе отвернулись от церкви и богов, и кто может их винить? Но я знал, что они вредили себе духовно. И я знал, что не смогу убедить братьев в церкви прекратить вражду, пока жители Давиллона не скрывают гнева к церкви. Так что я… – он замолк, голос оборвался.

Джулиен первым все понял или хотя бы озвучил то, что понял:

– И вы решили дать людям повод вернуться к молитве. К богам.

Сикар печально кивнул.

– Это было просто. Заставить людей думать, что жуткий кошмар ходит по городу, и стража не может подавить его – без обид, констебли, – и что им тогда делать? Это заняло бы время, конечно, и переубедило бы не всех, но люди вернулись бы на скамьи. И тогда я надеялся использовать их возвращение как аргумент для церкви, что хватит мешать экономике Давиллона.

Виддершинс знала, что ее лицо было потрясенным, и не только ее.

– Как вы собирались осуществить это? – осведомилась она.

Епископ пожал плечами.

– Это было не так трудно. Смертный враг не напугал бы так сильно, но не нужно много магии, чтобы что-то казалось немного неестественным. И это работало! Первые недели никто не был ранен серьезно… знаю, мелкие раны были, но этого не избежать. И слухи разлетелись! Людей в церкви стало больше, чем за месяцы! А потом…

– Ируок, – Робин поежилась.

– Да, – согласился Сикар. – Друзья, ненавидьте меня, если надо – может, я заслужил – но, клянусь всеми богами Священного соглашения, я не призывал его! Я даже не верил, что он существует! Я не знаю, почему…

– Думаю, я знаю, – тихо сказала Виддершинс.

Теперь все смотрели на нее, даже Сикар. Она кашлянула.

– Поймите, это лишь догадки…

– У нас другого и нет, – сказал Джулиен. – Так что…

– Хорошо. Ну… – она тихо выдохнула. – Многие из вас не знают, но богов формирует наша вера. Что мы думаем о них, как им служим – все такое.

Растерянные взгляды, испуганные вдохи были ей ответом, но не такие драматичные, как резкий вдох Сикара.

– Что… откуда ты знаешь? Это философия высоких уровней церкви!

– Я говорила, – сказала Виддершинс, добавив в тон немного злорадства, – что Уильям де Лорен доверял мне больше, чем вы верили.

– Вижу, – прошептал епископ.

– В общем, – продолжила она, – наши мысли и вера, наши чувства влияют на богов, и многих существ в мифах и сказках привлекали эмоции людей, да? Страх, любовь или что-то еще? Думаю… – она взглянула на Сикара, но уже с сочувствием, – вы нечаянно вызвали Ируока, Ваше высокопреосвященство. Думаю, страх, что вы создали, вера всех, что нечто, похожее на него, ходит по улицам…

Сикар побелел.

– Он ощутил это. Этот страх, эта вера сделали нас его жертвами. Позвали его. И он ответил.

Виддершинс кивнула.

– Это привело его к нам. Простите.

Епископ опустил голову и заплакал. Ферранд прошел к нему, хромая, и прижал ладонь к его плечу.

Огонь шипел, шаги и топот копыт звучали с улицы снаружи, Ренард понемногу пил из бутылки. Другие звуки не перебивали горе Сикара. После пары мгновений уважительной тишины (почти тишины) Джулиен сказал:

– Ваше высокопреосвященство…

Епископ поднял красное и заплаканное лицо.

– Простите, но времени мало, – Сикар кивнул, и он продолжил. – Я просто думал, как вы провернули игру в нападения? Как вы сами сказали, просто пугающего наряда не хватило бы…

– Вы правы, – Сикар кашлянул, всхлипнул и выпрямился на стуле. – Магия – не часть обучения священника, – сказал он. – Мы получаем преимущества от связи с божественным – проницательность, порой сильная удача в делах, если боги одобряют наши действия, но ничего, что профан посчитал бы магией. Но мы учим магию. Не как применять чары, но ее историю, как узнавать заклинания. Это для того, чтобы мы могли уловить присутствие магии врага, другой опасности, но те, у кого есть время и выдержка, изучали немного магии для себя.

Он замолк, хмурясь от лиц перед ним.

– Не вся магия запрещена церковью. Только вредоносные чары, или те, что зовут сверхъявственных существ, которые не служат богам.

– Мы понимаем, – сказал Джулиен. – Никто не ругает вас.

Это было ложью, но они не спорили.

– И я нашел заклинание, – сказал Сикар, пару раз вдохнув, – и овладел им. Оно соединяет две личности на время на духовном уровне. Они не только могут слажено двигаться, но и делиться навыками и силой, выносливостью, прочим. Я помогал этим своим священникам для исполнения долгих ритуалов.

– Боги, – выдохнул Ренард. – Что может пара воров… или стражей, дуэлянтов или солдат, – добавил он из-за хмурых взглядов, – с этими чарами! И как еще эту магию не использовали для войны?

Сикар слабо улыбнулся.

– Я не рассказывал об этом заклинании, кроме доверенных лиц, – он похлопал Ферранда по руке. – Я решил использовать ее, чтобы мои «фантомы» могли связываться на расстоянии, выглядеть как одно существо в двух местах, ловко лазать и бегать, как не могут обычные люди без помощи. Я понял, что с игрой и чарами можно добиться нужной иллюзии. Но я не ожидал, что это может понадобиться для сражений. Чары исполняются много минут, так что их не активировать быстро, и они длятся не долго. И связанные ощущают все проблемы.

Виддершинс кивнула, вспомнив, как один из мужчин упал со стены от боли, когда она ранила другого.

– Я не видел, чтобы кого-то серьезно ранили или убивали во время действия чар, так что не знаю, что случилось бы с напарником, но вряд ли что-то приятное.

– И все же, – настаивал Джулиен, – это нужно использовать. У нас мало вариантов, и мы плохо держимся против Ируока…

– Уверяю, – сказал Сикар, – даже два человека, тянущие силы друг друга, не помогут одолеть это существо.

– Два обычных человека, – задумчиво сказала Игрейн, грызя ноготь. – А если двое, как она?

Виддершинс заерзала на стуле, готовая бежать.

– Не знаю, о чем…

– Виддершинс, – сказала Игрейн удивительно нежно, – мы ведь это уже прошли? Все тут слышали о твоих необычных способностях, и мы видели их в церкви. Я говорила тебе, что ощущала что-то в тебе, как и, уверена, Его высокопреосвященство.

Сикар кивнул.

– Нам нужно знать источник, – продолжила жрица, – чтобы были шансы.

Виддершинс заерзала, напряглась. Она взглянула на Робин, но девушка неуверенно смотрела на нее.

– Ольгун? – отчаянно прошептала она.

Даже он не знал. Она сразу ощутила это. Он не знал, говорить ли им, не знал, как магия Сикара сработает с его магией.

Но она ощутила кое-что еще. Доверие. Ольгун доверял ей. Он поддержит ее решение.

Виддершинс вздохнула и склонилась на стуле.

– Я… – ее голос дрожал, она протянула руку к Ренарду. Он, не уточняя, передал ей бутылку. Виддершинс сделала пару больших глотков, алкоголь потек по подбородку. – Простите, – сказала она. – Почти никто не знает историю, и… – она беспомощно огляделась, – я не буду требовать клятвы во имя богов. Просто… никому не говорите. Никому. Прошу.

Ренард и Робин – хотя девушка уже почти все знала – сразу кивнули. Игрейн, Сикар, Ферранд и Джулиен кивнули медленнее. Паскаль замешкался.

– А если…?

Майор кашлянул, и констебль кивнул.

– Да. Хорошо.

– Его зовут Ольгун, – сказала Виддершинс, ощутила, как одно бремя пропало с плеч, но сменилось другим. – Он… он был… богом людей севера. Не из Соглашения. Я поклоняюсь ему, и он… защищает меня, как может. Работает со мной. Он… – она улыбнулась, зная, как это прозвучит. – Он – мой друг.

Ольгун просиял.

– Не зазнавайся. Порой и ты раздражаешь, – она невольно рассмеялась, но не от ответа Ольгуна, а от взглядов остальных. – Знаю, звучит безумно, но…

– Нет, – Игрейн не замечала, что без остановки качала головой. – Я тебе верю. Я знаю теперь, что ощущаю, и чувство такое ясное.

– И я тоже, – добавил Сикар. – Но я не понимаю. Бог не должен давать столько силы одному человеку. Ольгун так силен?

– Не силен, – призналась Виддершинс. – Он просто сильнее сосредоточен. У него… есть только я.

Епископ, монах и жрица отпрянули, словно их ударили.

– Я о таком не слышал! – охнул Сикар. – Поразительно!

– Как это случилось? – спросил брат Ферранд. – Бог, еще и северный, которого не должно тут быть?

Виддершинс глубоко вдохнула. Если от признания будут проблемы, они впереди. Это не имело значения ни для кого, но для стражи среди них…

Робин подошла и сжала руку Виддершинс. Воровка улыбнулась и продолжила:

– Поклонение Ольгуну принес в Давиллон исследователь, – сказала она. – Нас было несколько. Остальные… – она кашлянула, сморгнула слезы. – Остальных убили пару лет назад. Выжила только я.

Джулиен вдруг побледнел, сжал подлокотники. Он все понял…

– Ваше высокопреосвященство? – спросила Игрейн. – Как это меняет ситуацию?

– Честно, не знаю, – ответил епископ. – Зависит от многого. Когда Ольгун дает ей силу, он меняет ее или мир вокруг нее? Чары смогут стать проводником? Деталей много…

Виддершинс не слушала. Ей не нужны были детали, споры и философия. Она все равно это не поняла бы. Нежно убрав руку из рук Робин, она встала и отошла в дальний конец комнаты, напряженно стояла перед храмом, что остался в честь Женевьевы Маргулис.

Она знала, что долго одна не пробудет. Скрипнула половица, тень упала на белый крест Банина.

– Ты – Адрианна Сати, – сказал он. Это был не вопрос.

– Той ночью я впервые увидела тебя, Джулиен, – прошептала она, сжимая себя от внезапного холода.

– Увидела…?

– Я пряталась под потолком, когда пришла стража. Боялась спуститься, боялась, что мне никто не поверит.

– Вряд ли мы поверили бы, – согласился он. – Но… боги, Шинс, стоило сказать! За два с половиной года… Никто не поверит теперь твоим словам о том случае!

– Никто? – она повернулась и посмотрела на его лицо. Он был ближе, чем она думала… – Даже ты?

– Виддершинс… Адрианна…

– Потому что, если ты после этого думаешь, что я могла убить всех людей, всех друзей там… ты…

– Виддершинс? Не глупи.

Ее рот раскрылся.

– Конечно я знаю, что ты этого не делала, глупая, – его улыбка под усами стала шире. – Я нарушаю все данные клятвы, храня эту тайну, кроме той, в которой говорится о правосудии богов. Закон не даст тебе шанса, так что закон постоит в стороне.

– Ого, – она сжала его руку.

«Когда я вообще взяла его за руку?».

– Думаю, такому стражу, как ты, это было очень сложно сказать.

– Не так сложно, как ты думаешь, – он звучал озадаченно.

– И… что теперь, Джулиен?

Она знала, что близилось, она увидела это на его лице, когда спросила. Ужас пальцами пробежал по ее спине, когда он склонился, и она застыла, пытаясь решить, куда бежать, когда его губы коснулись ее.

И мысли о побеге – все мысли – пропали, их задавило колотящееся сердце. Она знала, что издала какой-то звук – вскрик, стон или что-то среднее. А потом остался его вкус на языке, ткань его формы и мышцы спины под ее ладонями.

Виддершинс не знала, что произошло бы потом – она со странным страхом поняла, что ей было все равно – но Джулиен отодвинулся через два десятка лет.

– Мы не совсем одни, – прошептал он, голос дрогнул.

– Что? – мечтательно спросила она с рассеянным видом. А потом быстро моргнула. – О! Я… кхм…

Виддершинс покраснела, пытаясь составить внятное предложение, и Джулиен просто улыбнулся, сжал ее руку и ушел к остальным. Они старались не смотреть на пару.

Виддершинс кашлянула, провела пальцами по волосам (их не нужно было расчесывать), сказала Ольгуну заткнуться (хотя он молчал), и, расправив плечи и вскинув голову, пошла к остальным.

Будь она не так отвлечена произошедшим и проблемой города, она заметила бы, как Ренард стиснул зубы, а глаза Робин покраснели, но даже если бы она увидела это, то поняла бы неправильно.

– Итак, – она опустилась на стул, почти бросая вызов остальным. – Мы что-то решили?

– Эм… – Игрейн кашлянула. – Его высокопреосвященство и я обсуждали магию, и мы уверены, что ты могла бы ненадолго разделить порцию даров твоего… Ольгуна с кем-то еще.

– Это все упрощает! Не знаю, хватило ли двух таких, как я, против Ируока, но это…

– Есть риск, – перебил Сикар, – что тот, кто будет связан с тобой, пострадает в процессе. Он получит божественную силу, что не предназначена ему. Это может выжечь тело изнутри, или станет так, что даже мелкая царапина убьет его.

– О, это уже не так хорошо.

– Да.

– Тогда что…

– Я это сделаю, – тихо сказал брат Ферранд. Хор возражений утих, и он продолжил. – Я знаю, каков риск. Но, поймите, я был в этом с самого начала. Я помогал Его высокопреосвященству. Если его обвинять в призыве Ируока в Давиллон, то и я виноват. Епископ Сикар наложит чары, он не может играть другую роль. Я могу.

– Ферранд, – сказал Сикар, – ты уверен? – он мог снова расплакаться.

– Да, Ваше высокопреосвященство. Я должен сделать это. Прошу.

Сикар склонил голову. Виддершинс ощутила печаль Ольгуна.

– Это не будет вашей виной, – сказала она. – Все это хорошо, – продолжила она громче, улыбнувшись монаху с уважением, – но не подходит. Как я и сказала, даже двоих с моими навыками может не хватить. Нужно больше.

– Я могу соединить людей парами, – сказал Сикар. – Если бы были другие с твоими способностями, или другие с хорошими умениями… я мог бы поработать с этим, но я не смогу соединить с тобой больше одного человека.

– Мы не можем просто подавить существо? – спросил констебль Сорель. – Он пострадал от пистоля, хоть и на миг. Если мы соберем достаточно стражи, а то и искателей…

Игрейн и Сикар покачали головами.

– Если Ируока влекут эмоции, – сказала жрица, – то он ощутит даже скрытых людей. Если он ощутит, что мы можем стать ему угрозой, он просто будет ждать удачное время. Группа должна быть маленькой. Майор Бониард, в страже есть особые бойцы? Те, кто может стать нашим преимуществом?

Джулиен нахмурился.

– Стражи хороши, да, но… Их навыков не хватит, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону, – он пожал плечами. – Стражи не только сражаются, так что мы тренируемся…

– Я знаю, кто нам нужен, – вяло сказала Робин. – Как и ты.

Виддершинс не стала злить Робин, притворяясь, что не понимает.

– Ты с ума сошла? – осведомилась она (и это было не лучше наигранного непонимания).

– Докажешь, что я ошибаюсь? – спросила Робин.

– Да! Докажу. Ты ошибаешься! Так ошибаешься, что букв не хватит, чтобы выразить, насколько.

– О чем вы? – спросил Сикар. Девушки не слушали его, будто и не заметили вопрос.

– Я не ошибаюсь, – сказала Робин. – Ты это знаешь.

– Робин… – Виддершинс встала и прижала ладони к плечам девушки. – Он – наш враг. Он ненавидит меня. Боги, он похитил тебя!

– Нет, серьезно, – сказал епископ, – о ком вы…?

– И он хотел отпустить меня, – напомнила Робин.

– Это не оправдывает…

– Не оправдывает, Шинс. Я не говорю, что он вдруг стал нам другом. Но я говорила с ним. Слушала его. Я не понимаю его кодекс чести, но он у него есть. Думаю, в особой ситуации ему можно доверять.

– В особой ситуации и пауку поверить можно! – рявкнула Виддершинс. – Что это…?

– Сколько тебе о нем говорили, что он – один из лучших дуэлянтов ныне? Не только в Давиллоне, а и во всей Галиции? Если ты ищешь того, кто поможет, и чтобы группа осталась маленькой, лучше варианта не найти.

– Фу! – Виддершинс вскинула руки и стала расхаживать, по паре шагов в стороны перед стулом подруги. – Робин, ты не понимаешь, что просишь.

– Нам объяснят? – спросил недовольно Сикар. Ренард зашептал ему на ухо.

– Это важнее личных ссор, – продолжила Робин.

– Да, но…

– Это важнее гордости, Шинс.

– Дело не в гордости! Это…

– Было так важно, что ты послала спасать меня другого.

Виддершинс застыла и чуть не споткнулась о свои ноги.

Что это было? Робин проверяла ее? Смотрела, делает ли она так, как требовала от других: ставить нужды ситуации выше своих чувств? Девушка немного наказывала ее?

И… после всего произошедшего разве у нее не было права на ответ?

– Хорошо, – слова были горечью во рту, жгли горло, но она выдавила их. – Хорошо, Робин. Я попробую убедить его. Но если он убьет меня, мой призрак сразу придет к тебе.

Робин слабо улыбнулась.

– Планируйте, – сказала Виддершинс остальным. – Я скоро вернусь, – она взглянула на встревоженного Джулиена и ушла.

* * *

То, что эти комнаты были лучше обычного дома в Давиллоне, не удивляло гостей. Качество (читай: хвастовство) было символом поместий Золотой сабли на окраине богатого района, недалеко от поместья герцогини Беатрисы Лючень. Гостя удивил бы размер комнат, ведь они были больше обычных домов. Из гостиной и столовой уходило множество коридоров, которые вели в дюжину дополнительных комнат. Ковер был толстым и мягким, приглушил бы стук копыт мула (да, мул пролез бы в дверь с седлом и мешками безделушек). Люстры висели с потолков, их стеклянные и хрустальные украшения сияли, как звезды, в свете множества свечей. Запах города был скрыт украшениями-помандерами, висящими у дверей.

Комната дальше всего от входной двери была не такой, как остальные. В этой комнате ковер был убран, мебель – сдвинута, а окно – закрыто досками. Несколько манекенов, набитых соломой, стояли у одной стены, а тяжелые мешки с песком свисали через разные промежутки с потолка. Среди этого, одетый только в штаны, кружился Эврард Даррас с рапирой и кинжалом (рапира была не такой красивой, как та, которую он потерял). Солома разлеталась, песок сыпался ручьями, но его удары были такими точными, что мешки почти не вздрагивали, когда их вспарывали его клинки. Пот лился по лицу Эврарда, но растущее смятение в животе не пропадало.

Выругавшись с отвращением, он прошел по комнате, схватил пару полотенец – первое для лица, второе – чтобы убрать со стали песок.

– Жак! – Эврард не взял с собой слуг семьи в Давиллон, но в Золотой сабле к номеру прилагались пара пажей и служанок. – Жак, вина!

Он закончил вытирать оружие, оставил их на деревянной подставке у двери, а потом понял, что на его крик не ответили.

– Жак?

Еще пауза, ответа не было. Эврард задумчиво нахмурился. Он не любил пажа, которого ему выделили, но мужчина еще не подводил его так, как сегодня. Наверное, он не услышал его, но, несмотря на размеры номера, такое было впервые.