Текст книги "Самец (ЛП)"

Автор книги: Арен Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Том стоит за спиной Рори и кладет голову ей на плечо, пряча улыбку.

– Не испытывай меня, Ник.

– Не проверяю тебя, но ей пора просыпаться. Твои поцелуи и взгляды не делают этого. Дай мне попробовать.

Я готов сказать больше, когда раздается стук в дверь и Матис заглядывает внутрь.

– Ты должен пойти со мной, – он смотрит прямо на меня.

Несколько игривое настроение исчезает, когда воздух в комнате затихает. Моя грудь сжимается, и я вспоминаю о ребенке.

– С ним все в порядке? – я вскакиваю, Ник рядом.

– Да, он великолепен. Речь идет о чем-то другом.

Это написано у него на лице. Он пытается сдержаться, но в его словах есть резкость, и он изо всех сил пытается оставаться спокойным.

Я смотрю на Рори и Тома, и они оба молча разрешают мне выйти, зная, что я не хочу оставлять Биззи. Ник идет рядом со мной всю дорогу, пока мы следуем за Матисом в большую отдельную комнату. За столом сидят двое полицейских, одного я узнал раньше.

– Мистер Беннет, мистер Беннет, – они одновременно приветствуют Ника и меня.

– Шоу и Ник, – поправляю я их и быстро пожимаю руки. – В чем дело?

– Мистер Бен... я имею в виду, Шоу, мы первыми прибыли на место происшествия с вашей невестой. Машина была очень близко позади. У нас есть звонок в девять–один–один и несколько свидетелей. Похоже, Лизбет пыталась отвезти мисс Крейн в больницу из-за боязни, что у нее отойдут воды. Свидетели из других транспортных средств сообщили, что автомобиль начал сворачивать, а затем вышел из-под контроля. К счастью, только одна машина была подрезана, с минимальными повреждениями и без травм.

– Ну, это хорошо, – ворчу я, даже не думая, что другие могли пострадать. – Но я не понимаю, как это случилось. Нет причин, по которым Биззи и Саша должны были быть рядом.

Один из офицеров кладет на стол портативное записывающее устройство и бросает на меня обеспокоенный взгляд.

– У нас есть показания мисс Крейн.

– Эта шлюха не заслуживает доверия. Я был бы осторожен, чтобы поверить в то, что выходит из ее гребаного рта, – кипит Ник, его гнев растет с каждым словом.

– Думаю, картина ясна. Кажется, у нее были какие-то проблемы с Лизбет, и она открыто призналась, что подходила к ней сегодня утром в вашем гараже. По ее словам, их спор стал жарким, и у нее начали проявляться признаки ранних родов. Лизбет пыталась помочь ей, отвезти в больницу, – объясняет офицер. – Мисс Крейн объяснила, что она помнит, и попросила нас поделиться с вами. Вы хотели бы услышать?

Я тупо киваю, зная, что это будет ошибкой.

Он проигрывает запись, и Матис подходит ближе, оба моих брата занимают ту же позицию, что и я: пустые лица, скрещенные руки и гнев, исходящий от нас.

Я прислушиваюсь к каждому слову Саши, к ее объяснению того, что произошло сегодня утром, чтобы отправить в больницу двух людей, которых я люблю больше всего. Удивительно, но голос у нее мягкий и полный раскаяния. Она рассказывает об их ссоре, о своей ревности и негодовании по поводу моих отношений. Когда она вспоминает о судорогах и о том, как Биззи пыталась помочь ей, только чтобы не упасть на землю, я рычу и чувствую, что теряю контроль. Остальная часть записи заставляет меня все больше и больше нервничать. Она ничего не скрывает, берет на себя всю ответственность за то, что вышла из себя и набросилась на Биззи, пока та вела машину.

Я теряю фокус, когда красная ярость затуманивает мое зрение, особенно когда Саша признается, что у нее были боли в последние несколько дней, и она игнорировала ложные схватки. Саша была так настроена разрушить мои отношения, что не принимала во внимание здоровье ребенка. В последние несколько минут ее голос срывается, и она открыто плачет, рассказывая офицерам, как ей жаль и как она испугалась.

В комнате нет ни капли сочувствия, когда один из мужчин отключает запись.

– Господи, да это же актриса. Это может быть в одном из тех дневных телешоу, – кипит Ника, его отвращение растет.

– Я хочу выдвинуть обвинения. Каковы следующие шаги? – мой адвокатский мозг включается, и я выпрямляюсь, думая о том, как Саша заплатит за это.

Месть – это то, чего я хочу... сладкая, сладкая месть.

Мужчины смотрят друг на друга, один из них шаркает ногами, прежде чем заговорить.

– Нам нужно поговорить с Лизбет, когда она очнется и будет в сознании. Услышать ее воспоминания о деталях. Именно ей пришлось сделать этот звонок.

– Саша сошла с ума и пыталась убить мою невесту и, возможно, моего ребенка. Разве это не покушение на убийство? – я кричу на них.

Ник тихо присвистывает, и Матис встает передо мной.

– Офицеры, Лизбет Гастингс несколько дней будет находиться под сильным наркозом. Хотя ее травмы не представляли угрозы для жизни, она все же перенесла серьезную операцию. Я лично свяжусь с вами, когда ее врач сочтет, что она достаточно здорова, чтобы дать вам показания. До тех пор, вы можете понять, как на грани все мы. Это был адский день. Мой брат столкнулся с возможностью потерять сына и невесту. Даже зная, что они оба в порядке, напряженность высока.

– Мы понимаем. Мы также поговорим с ее врачом, – один из них пытается вручить мне карточку, но Матис хватает ее, все еще прикрывая меня.

Они уходят, и мои колени, наконец, слабеют. Я опускаюсь на стул и опускаю голову на руки. Подробности дня проносятся у меня в голове с огромной скоростью.

– Шоу, что мы можем сделать? – Матис кладет руку мне на плечо и крепко сжимает.

– Мне нужна минутка, – прерывисто выдыхаю я.

Мы молчим, пока я заставляю свое сердце перестать биться и давить на эмоции, зная, что мне нужно вернуться к Биззи.

Телефон Матиса пищит, и он с силой хлопает меня по спине.

– Давайте, ребята. Сообщение от Клэр. У нее отличные новости о ребенке, и она говорит, что мы должны прийти в отделение интенсивной терапии.

Это, наверное, единственное, что сейчас может поднять мне настроение. Я вскакиваю на ноги и направляюсь к двери, зная, что они близко.

Всю дорогу до отделения интенсивной терапии я обдумываю план, как поступить с Сашей.

Глава 34

Биззи

– Проснись, детка. Покажи мне свои прекрасные голубые глаза. Даже если это всего на минуту, открой их для меня, – голос Шоу звучит за много миль отсюда, пока я борюсь с туманом.

Я моргаю несколько раз, зная, что ему это нужно, открываю глаза и вижу, что он склонился надо мной с довольной улыбкой. Его глаза сияют, когда он подносит мою руку к губам и целует ее.

Это продолжается уже два дня. Если я сплю, когда Шоу уходит, чтобы увидеть ребенка, он нежно будит меня, чтобы поцеловать и сказать, что любит меня. Его объяснение простое.

– Мне нужно увидеть твои глаза, Биззи! Это помогает мне успокоиться.

С той минуты, как я проснулась, он рядом со мной, если только он не с ребенком. Даже когда кто-то рядом. Наши мамы, папы, Ник, Клэр, Мэтис, сестра Эви... все они сидят в моей комнате. Поскольку вся моя левая сторона сейчас практически бесполезна, они все нянчились со мной. Я готова вернуться домой, попытаться привыкнуть к своим травмам, и чтобы люди перестали следить за каждым моим шагом.

Я поднимаю здоровую руку и провожу ею, по его подбородку, сонно улыбаясь.

– Не пора ли повидаться с ним?

– Да, а потом тебя ждет сюрприз. Ему было разрешено перейти в другое отделение. Его легкие и сердцебиение сильное. За последние два дня он прибавил почти четыре унции.

– О, Шоу, – я пытаюсь сесть, но шиплю от боли, когда поворачиваюсь не в ту сторону.

Его лицо бледнеет, а руки сжимаются все крепче.

– Черт возьми, прекрати! Ты напугала меня, – он наклоняется и легко поднимает меня, помогая сесть.

Затем перемещает кровать в сидячее положение.

– Прости, – смеюсь я, потому что он ужасно властный.

– Не извиняйся. Остановись и попроси о помощи.

– Расскажи мне о ребенке, – я игнорирую его неодобрительный тон.

Его настроение мгновенно меняется.

– Это часть сюрприза. Ты с ним встретишься.

Мое сердце начинает колотиться, и не в хорошем смысле. Я знала, что этот день настанет, но не уверена, что готова. Даже после всего, что случилось, встреча с его сыном кажется последней деталью в кошмаре, который мы пережили. Мой мозг кричит мне, чтобы я собралась и вела себя как взрослая, но мое сердце кровоточит от неуверенности.

– Биззи, что случилось? Ты побледнела.

– Ничего.

Его рука движется к моей голове, осторожно касаясь раны на голове после падения. Он проводит пальцами по моим волосам и прижимается губами к моим, нежно целуя.

– Ты лжешь, но это нормально, потому что я не собираюсь оставлять тебя. У нас сегодня очень важная работа, – шепчет он мне в губы и целует еще раз, потом откидывает мою голову назад и делает шаг назад.

– Твоя мама и моя мама помогут тебе принять душ. Я скоро вернусь.

Он выходит, и через секунду мама с Марией врываются, что-то бормоча. Для меня это бессмыслица, потому что мой мозг запускает всевозможные возможности того, как это может пойти не так. Что будет, если Саша придет в себя?

– Лизбет, перестань волноваться. Это будет замечательно, – мама приходит ко мне и помогает встать с постели.

За последние двадцать четыре часа мы проделывали это несколько раз, так что они с Марией – профессионалы в том, чтобы затащить меня в ванную. Душ немного сложнее, но они помогают мне раздеться и усадить на табурет. Мама поджимает губы при виде моих синяков, но помогает намыливать меня, пока Мария моет мне волосы, заботясь о моей ране. Это похоже на рай, и я сдерживаю слезы благодарности.

Когда мы заканчиваем, Клэр ждет нас в комнате со свежей одеждой. Я не узнаю пижаму, и она хитро улыбается мне.

– Мы с Ником взяли кредитку Шоу. Теперь у тебя есть тонна одежды, которая легко скользит по твоей скобе, и не будет раздражать твои травмы…

– Ты просто находка, – я посылаю ей воздушный поцелуй и вздыхаю от счастья, когда мягкая ткань скользит вниз по моему телу.

Это самый мягкий хлопок, который я когда-либо чувствовала, и я знаю, что Шоу требовал лучшего.

Она расчесывает мне волосы и помогает надеть новый халат как раз, когда Шоу возвращается с инвалидной коляской.

– В самом деле, Шоу, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? С моими ногами все в порядке. Я могу идти.

– Я также могу нести тебя, что я не против сделать. Сделай выбор. У меня нет проблем тащиться по больнице с тобой на руках, – он скрещивает руки на груди и сурово смотрит на меня.

Мария хихикает, а мама фыркает, явно забавляясь его властностью.

– Кресло, – бормочу я, садясь в раздражении.

Он тащит меня через больницу, насвистывая и напевая всю дорогу, ни о чем не заботясь. В это время меня тошнит. Когда мы прибываем в отделение интенсивной терапии, становится очевидно, что Шоу применил свою магию. У нас есть целая комната, которая больше похожа на удобную гостиную, чем на больничную палату. Нас ждет знакомая женщина. Она имеет несколько специальностей, в том числе на неполной ставке работала на онкологическом этаже год назад. Она искренне улыбается, когда он катит меня к большому креслу.

– Что ты наделал? – спрашиваю я, когда он помогает мне подняться и садится, располагая меня на моем обычном месте между его ног.

– То, что я хотел, – только и отвечает он, указывая на медсестру.

Я с благоговейным трепетом наблюдаю, как она вытаскивает малыша из купола и идет к нам.

Шоу берет меня под локоть, и она кладет ребенка мне на руки. Мое сердце подскакивает к горлу, и меня переполняют эмоции. Слезы наворачиваются на глаза с первого взгляда. Он такой красивый.

– Вау! – это все, что я могу выдавить.

– Сегодня ему исполнилось тридцать четыре недели, и теперь он весит чуть больше пяти фунтов, – объясняет Шоу через мое плечо. – Будучи недоношенным, он удивил нас всех. Кроме небольшой желтухи, он отлично прогрессирует.

– Я так рада этому.

Я провожу кончиками пальцев по лбу ребенка и вдыхаю, наслаждаясь запахом новорожденного. Его глаза трепещут и открываются, открывая туманную темно-синюю пелену. Его крепко запеленали, и я хочу разорвать пеленку и осмотреть каждый дюйм его тела, чтобы убедиться, что он так же совершенен, как выглядит после такого драматического рождения.

Все прежние тревоги исчезают, когда я смотрю на этого идеального ребенка.

– Он действительно красив.

– Мне нужно, чтобы ты помогла мне назвать его.

Услышав эти слова, я в шоке сгибаю локоть и прижимаюсь носом к ребенку.

– Я не могу. Это для вас с Сашей.

– Ну, поскольку я все еще недостаточно в своем уме, чтобы поговорить с ней, я хотел бы обсудить это с тобой, а затем рассказать ей.

– Ей это не понравится.

– Учитывая, что я пытался найти способ обвинить ее в покушении на убийство, она согласится почти на все.

– Ладно, что тебе нравится? Начнем с этого.

– Что-то сильное, похожее него.

– Ты уверен, что не хочешь использовать имя своего отца?

– Да, конечно.

Я смотрю на спящего ребенка и перебираю варианты.

– А как тебе Брейден? Брейден Беннетт звучит очень мило.

Как по сценарию, ребенок немного ерзает, испуская приглушенное воркование, а затем успокаивается.

– Мне нравится, – он целует меня в шею.

Некоторое время мы сидим рядом, наблюдая за спящим Брейденом, и тихо обсуждая его успехи. Медсестра приносит нам маленькую бутылочку, и он просыпается, чтобы поесть, всасывая, как профессионал. Шоу должен помочь мне, когда придет время отрыгнуть, но это так естественно и так правильно. Вместе мы любим его, мы втроем прижались друг к другу.

Я почти отказываюсь, когда медсестра возвращается и говорит нам, что они должны забрать его на некоторое время, чтобы проверить его состояние и вернуть его под свет. У меня вертится на языке, что человеческое тепло лучше, но я держу рот на замке.

Шоу чувствует мое беспокойство и просит еще несколько минут. Это не просьба, а скорее требование.

– Когда мы сможем вернуться?

– Сегодня вечером. Мы с Сашей договорились об отдельных визитах.

– Но сегодня вечером я еду домой!

– Нет, это не так. Ты даже не будешь думать об увольнении еще один день.

Я начинаю протестовать, но он заставляет меня замолчать, приложив палец к моим губам.

– Никаких аргументов.

Он начинает извиваться подо мной и поднимает другую руку, берет мою левую руку и надевает кольцо обратно на палец.

– Пора тебе это вернуть.

На этот раз, когда входит медсестра, Шоу помогает мне передать Брейдена, а затем поднимает меня обратно к инвалидному креслу. Поездка обратно в мой номер полностью противоположна первой поездке. Я поднимаю голову и улыбаюсь людям, мимо которых мы проходим. Нет никакого пучка нервов или беспокойства. Я разрываюсь от любви.

Я знаю, что должна сделать, потому что за последний час моя семья выросла. И я должна очистить воздух, чтобы любой из нас мог двигаться дальше.

Наношу немного блеска для губ и взбиваю волосы, одетая в одну из экстравагантных пижам Шоу. Смотрю в маленькое зеркало в ванной и подбадриваю себя.

– Он убьет тебя, а потом убьет меня, – хнычет Клэр, когда я сажусь в инвалидное кресло.

– Он это переживет, – пытаюсь уверить я ее.

– Зачем мы опять это делаем?

– Я уже объяснила! Мы должны спешить. Он вернется через час, и я хочу покончить с этим дерьмом.

Я долго умоляла, но в конце концов, убедила Шоу пойти домой, принять душ, переодеться и, возможно, отдохнуть в настоящей постели. Он оставил Клэр за главного и пообещал вернуться к девяти. Так что у меня мало времени, чтобы выполнить свою миссию.

Клэр везет меня в родильное отделение и всю дорогу ворчит себе под нос. Когда мы добираемся до комнаты Саши, я встаю, не позволяя ей увидеть меня в инвалидном кресле. Пришло мое время появиться без предупреждения и застать ее врасплох, и я не хочу, чтобы кто-то заметил мою слабость.

Я стучу и слышу, как она зовет меня войти. Клэр остается рядом, когда мы входим вместе.

Удивление и шок отражаются на лице Саши, затем она обводит взглядом мое тело. Там все еще много видимых синяков, не говоря уже о скобе и перевязи. С другой стороны, у нее нет никаких признаков того, что она попала в аварию или родила ребенка.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она меня скептически.

– Нам нужно поговорить.

– Рен знает, что ты здесь?

– Абсолютно, бл*ть, нет. Уверена, он привязал бы ее к кровати, если бы знал, о чем она думает, – отвечает за меня Клэр.

– Понятно, – ворчит она.

– Саша, я единственная, кто может это исправить.

– Не уверена, что это можно исправить. Ты знала, что твой жених подал жалобу в Коллегию адвокатов, утверждая, что я психопатка?

– Да, я знаю.

– Ты знаешь, что он заставил Колдуэлла подать в суд на фирму моего отца, угрожая уничтожить ее?

– Да.

– Тебе также известно, что он пытается выдвинуть обвинения в покушении на убийство по двум причинам, утверждая, что я намеренно пыталась убить вас с Брейденом?

– Это я тоже прекрасно понимаю.

Клэр хихикает, заставляя Сашу свирепо смотреть на нее.

– Ты также знаешь, что он хочет получить полную опеку над моим мальчиком? – ее голос дрожит.

– Я собираюсь поговорить с ним. Я единственный человек, которого он сейчас послушает. Он настолько ослеплен отвращением к тебе, что не может видеть. Единственный раз, когда он не бредит, это когда он с Брейденом. Каждый раз, когда он смотрит на меня, он вспоминает о том, что ты сделала.

– Я прекрасно понимаю его враждебность и ярость. Он ясно дал понять моей семье, что руководит шоу. Я даже не могу держать или кормить своего сына без медицинского специалиста в комнате. Моих родителей все избегают. Никто даже не даст нам реальную информацию, пока они не поговорят с Реном. Я мать!

– Думаю, тебе пора открыть глаза и посмотреть, что могло случиться.

– Но ты в порядке! Посмотри на себя!

– Ты серьезно, Саша? Мы могли погибнуть. Один дюйм вправо, и барьер, в который мы врезались, мог перевернуть мою машину. Еще один градус против этой машины мог ранить кого-то еще. Твои мотивы и намерения могли убить нас всех. Пришло время взять на себя ответственность и понять, что тебе повезло прямо сейчас.

– Повезло? Ты называешь это везением? Так не должно было быть. Я никогда не хотела быть такой! – она начинает терять хладнокровие, размахивая руками, и я, наконец, замечаю стерильную, пустую и безвкусную комнату.

Нет ни воздушных шаров, ни цветочных композиций, ни поздравительных открыток. Нет никаких признаков того, что кто-то желает ей счастья при рождении ребенка. В то время как моя комната заполнена, почти от пола до потолка, всем этим и многим другим. Клиенты Шоу, мои коллеги и даже вся футбольная команда Ника прислали нам десятки подарков и пожеланий.

У меня нет ни капли жалости к ней.

– Мы знаем, что ты сделала! Наняла частного детектива и играла на эмоциях Шоу все эти недели. Подкупила администратора больницы в Шарлотт, чтобы они дали мне работу на полный рабочий день. И, наконец, использовала внимание Шоу к своему сыну, чтобы попытаться найти способ заставить его остаться с тобой.

Ее глаза расширяются, когда она делает глубокий вдох. Клэр издает сочетание шипения и громкого фырканья.

– Если ты все это знаешь то, что ты здесь делаешь?

– Я собираюсь сказать ему, что мы отказываемся от его нелепой идеи посадить тебя в тюрьму.

– А как же мой отец, моя карьера, Брейден? – в ее словах есть надежда.

– Я не могу ничего обещать, он твердо намерен тебя погубить. Единственное, что имеет значение в этом сценарии для меня – это Брейден. Ты можешь обещать мне, что прекратишь свои взрывные выходки и угрозы Шоу? Можешь ли ты забыть о своих чувствах к нему и ненависти ко мне? Потому что это единственный способ.

Она пристально смотрит на меня, и я вижу, как она осознает свое поражение. Ее избили, ее жизнь в руинах, и я ее единственный шанс.

У нее может быть его ребенок, но у нее никогда не будет его. Наконец, она понимает.

Она еще раз окидывает меня взглядом с головы до ног, останавливается на обручальном кольце, потом поднимает глаза, разглядывая мой дорогой шелковый халат и изможденный вид. В комнате становится тихо, когда она смотрит мне в глаза.

– Надежды больше нет.

– Только не для тебя и Шоу. Не для Марии и Сета, которые даже не могут произнести твое имя. И особенно не для Матиса и Ники, которые не выносят воздуха, которым ты дышишь. Сейчас самое время сосредоточиться на своем сыне, выздоровлении и поиске способа вырастить его в любящем доме. Мы с Шоу не согласимся ни на что меньшее. Ты потеряла преимущество. Шоу покончил с тобой, я единственная надежда, что у тебя есть прямо сейчас, чтобы успокоить его.

Она кивает, и ее грудь начинает дрожать, я с благоговением наблюдаю, как слезы текут по ее щекам. Удивительно, что она способна проявлять эмоции.

– Мне очень жаль, Лизбет, и я не могу понять, какого черта ты здесь, чтобы помочь мне. Спасибо!

– Не принимай мою доброту всерьез, Саша. Я делаю это ради Брейдена, но, если ты еще раз облажаешься, я не остановлю гнев Шоу. Это моя единственная просьба, которую я когда-нибудь выскажу. Живи своей жизнью, возьми себя в руки, и ради бога, забудь о своем дерьме, – я не говорю больше ни слова, но разворачиваюсь и выхожу, нуждаясь в поддержке инвалидного кресла.

Это было не то извинение, которого я жаждала все эти годы, но все же это было извинение. И я полностью смирилась с этим.

Теперь мне нужно выполнить свою часть сделки, что будет нелегко.

Клэр везет меня обратно, хваля всю дорогу. Она останавливается футах в трех от моей двери и хватает меня за здоровое плечо. Ей не нужно ничего говорить, потому что я тоже это чувствую. Есть тепло в воздухе, выкатившись из моей открытой двери. Мой желудок несколько раз переворачивается, когда я встаю, и она помогает мне войти в больничную палату.

Шоу прислонился к оконной задвижке, скрестив руки и ноги, и смотрит на дверь, в его глазах горит огонь. Волосы на моих руках встают дыбом под его пристальным взглядом.

Я напрягаюсь, Клэр держит меня за локоть дрожащей рукой. Она слышала много историй, но никогда не чувствовала ярости Шоу Беннета. Она вот-вот произойдет.

– Лизбет, – его тон резкий и пугающий.

– Шоу, ты рано вернулся, – срывается с моих губ.

Неудачный выбор слов.

– Уверен, это сюрприз, учитывая, что ты практически вынудила меня вернуться домой. Никогда бы не подумал, что моя милая, заботливая и любящая невеста обдумывает план встречи с той самой сукой, которая чуть не убила ее!

– Перестань драматизировать, – шиплю я. – И говори тише.

Еще раз, неправильный выбор.

Он перевел взгляд на Клэр.

– Думаю, тебе лучше уйти! Мне нужно поговорить с Биззи наедине.

Ее рука напрягается.

– Я не оставлю ее здесь с тобой, если ты будешь орать на нее.

– Все в порядке, Клэр. Просто помоги мне лечь в постель. Он больше не будет на меня кричать, потому что будет слушать, что я скажу.

Мы начинаем двигаться, но Шоу в мгновение ока оказывается рядом со мной, мягко поднимая меня и жестом приказывая Клэр откинуть простыни. От него исходит гнев, но он обращается со мной, как с кристаллом, подложив подушки, чтобы подпереть мои ребра. Потом нежно проводит губами по моей разбитой щеке.

– Можешь идти, Клэр. Все будет хорошо, – я успокаивающе пожимаю ей руку.

Она уходит, но прежде бросает на Шоу предостерегающий взгляд.

Он игнорирует ее, садится на кровать и наклоняется надо мной, полностью запирая меня в клетку.

– Ты знаешь, какую панику я испытал, когда, придя сюда, обнаружил, что комната пуста, телефон брошен, а инвалидное кресло припарковано рядом с комнатой женщины, которую я ненавижу больше всего на свете?

– Ты не должен был возвращаться так рано!

– Это твое объяснение? Как насчет того, чтобы рассказать мне, какого хрена ты туда пошла?

Его челюсть стиснута, а вена на лбу начинает краснеть. Я кладу руку ему на грудь, чувствуя, как бьется его сердце.

– Успокойся.

– Я очень горжусь собой за свой уровень спокойствия. Внутри меня все горит от ярости. У тебя нет никаких причин находиться в ее присутствии. Я все еще разговариваю с офицерами об ее роли в том, что она чуть не убила тебя.

– Поэтому я и пошла. Ты бросишь свои нелепые поиски, чтобы выдвинуть обвинения.

Он вздрагивает, лицо его бледнеет.

– Ни за что на свете! Я хочу, чтобы она заплатила!

– Так и есть, Шоу. Она заплатит, зная всю жизнь, что могла убить собственного ребенка.

– И тебя, – огрызается он.

– И меня, но дело не только в этом. Я устала от этого. У нас были месяцы этого беспорядка, туда и обратно с оскорблениями, требованиями и угрозами. Время остановится. Больше никаких угроз засадить ее в тюрьму или даже пойти по этому пути. Мы закопаем топор войны. Мы делаем это для Брейдена!

Он опускает голову и кладет подбородок мне на руку. Я даю ему минуту на обдумывание моих слов.

– Ты действительно понимаешь, как мне было страшно? Риск потерять тебя и его будет преследовать меня до самой смерти. Каждый раз, когда я закрываю глаза, вспоминаю, как ты выглядела после операции... забинтованной, в синяках и почти сломанной. Это было почти слишком для меня.

– Я в порядке и собираюсь полностью восстановиться. С Брейденом все будет хорошо. Все кончено, и мы теперь семья. Этот маленький мальчик все для нас меняет. Сегодня, держа его в своих объятиях, я открыла глаза. У нас нет места для токсичной энергии, которую приносит Саша. После стольких лет ты одержал верх, и она это знает.

– Как ты догадалась?

– Из-за того, как она на меня смотрела. Наконец-то до меня дошло, что она побеждена. Ты мой, и ничто этого не изменит. Она проиграла битву. Дело сделано. Не говоря уже о том, что я объяснила, что у нее практически есть мишень на спине навсегда. Если она еще раз тебя разозлит, я не вмешиваюсь. Возможно, я также сказала несколько других неприятных вещей, чтобы донести свою точку зрения. Единственное, что тебе осталось, это забыть об этом.

Он продолжает смотреть вниз, но берет меня за руку и соединяет наши пальцы. Я знаю, что сделала свое дело, он сделает, как я прошу.

– Я оставляю жалобу в коллегии адвокатов, и она оплатит все твои медицинские расходы, включая пропущенную зарплату. До последнего пенни.

– У меня есть страховка, Шоу.

Он поднимает на меня глаза, и мне ничего не остается, как закрыть рот. Спорить не о чем.

– А как насчет фирмы ее отца? Ты все еще преследуешь их?

– Наверное.

– А Брейден?

– Это зависит от суда. Колдуэлл добивается полной опеки, но я не слишком на это надеюсь. Однако я знаю, что, когда его выпишут, он вернется домой с нами, пока Саша не пройдет полное психиатрическое обследование и не будет признана пригодным родителем.

Меня охватывает волнение. С этим решением я согласна на все сто процентов. Знать, что он придет в наш дом – это награда за месяцы боли.

– Ты все еще злишься?

– Ты все усложняешь, – он целует мои пальцы. – Но больше так не делай!

– Хм! Посмотрим. Зависит от того, насколько ты упрям.

Его губы дергаются, когда он борется с усмешкой.

– Так что, если ты закончил, найди нам листок бумаги и ручку. У нас много дел.

– Какие, например?

– Мы должны устроить в семье ясли. Он не собирается ухаживать за собой, а я довольно бесполезна только с одной рукой, – я слабо машу рукой.

Его лицо светится, когда он осознает это.

– И еще одно, – я сажусь насколько могу. – Поцелуй меня!

– Только если ты пообещаешь мне одну вещь, – он понижает голос до сексуального шепота, в его глазах загораются искорки.

– Что именно? – я хмурю брови, подозревая, что он мгновенно передумал.

– Ты можешь поручить всем работу в детской, а я присмотрю за всем. Но ты сосредоточься на планировании нашей свадьбы.

Наша свадьба... Наконец-то туча рассеялась.

– Это я могу сделать, – соглашаюсь я легко.

Этот кошмар, наконец, подходит к концу.

Глава 35

Шоу

Почти полгода спустя

Мои губы прижимаются к ее губам, настойчиво двигаясь, глубоко целуя ее и проглатывая ее всхлипы. У нее нет выбора, кроме как, схватить меня за плечи, когда я запускаю пальцы в ее длинные волосы и массирую ей голову так, как, я знаю, она любит.

Секунды сменяются минутами, но я не осмеливаюсь отодвинуться, поглощенный поцелуем. Это ни на что не похоже. На этот раз наша связь крепче по мере того, как я укрепляю свою хватку. Она моя, навечно и навсегда, и пути назад нет.

Кто-то похлопывает меня по плечу, но я не прекращаю целовать ее, прижимаясь как можно ближе. Кто-то кашляет рядом со мной, потом другой, пока я не заставляю себя оторваться от нее и посмотреть в лицо мужчине, стоящему передо мной.

Священник пытается скрыть ухмылку, но делает это плохо и сдается, широко улыбаясь.

– Как я уже сказал, объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать свою невесту!

Биззи начинает хихикать, ее глаза блестят. Из толпы вокруг нас доносится громкий смех, но я смотрю только на нее. С того момента, как она появилась в поле зрения, крепко держа отца за руку, мне пришлось бороться за контроль. У меня перехватило дыхание не только от ее красоты, но и от ее сияния.

Это заняло некоторое время, но она, наконец, Лизбет Беннетт, и мы стоим на том самом месте, где я поцеловал ее в первый раз на этом пляже. В отличие от того времени, теперь она точно знает, как сильно я ее люблю.

Я возвращаюсь, чтобы поцеловать ее снова, когда раздается булькающий визг. Мы одновременно поворачиваем головы и видим, как Брейден радостно подпрыгивает на коленях у мамы и тянется к нам. Биззи пытается схватить его, но я удерживаю ее на месте.

– Он хочет нас, – пытается сказать она, прежде чем я касаюсь губами ее губ.

– Он может подождать. Я еще не готов поделиться тобой, даже с ним.

– Шоу, ты смешон, – она извивается, чтобы освободиться.

– Предупреждаю, или ты поцелуешь меня еще раз и позволишь ребенку остаться с мамой, пока я провожу жену по проходу, или я перекину тебя через плечо и отнесу в наш номер, пропустив остаток ночи.

Она тяжело вздыхает, ее губы растягиваются в улыбке.

– Я не хочу пропустить собственную свадьбу.

– Рад, что ты смотришь на вещи моими глазами, – я снова целую ее, не заботясь о нашей аудитории. На этот раз, когда мы отстраняемся друг от друга, ее глаза сверкают голубизной, а губы распухли. На ее лице мечтательное выражение, от которого мне хочется ударить себя в грудь от гордости.

Я веду ее обратно по проходу, где организатор уводит нас для фотографий, пока наших гостей ведут в бальный зал.

Биззи превращается в вихрь, когда фотограф двигает нас вокруг. Мои тупые братья уводят ее, в то время как я вынужден делать снимки с моими и ее родителями.

Когда они приводят ее ко мне, это пытка, поскольку я терплю, деля ее с Клэр и остальной частью свадебной вечеринки – Ником и Матисом. Она все время смеется, пока Ник не просит сфотографировать их наедине.

Вся группа замолкает, когда он приносит бутылку лучшего шампанского и произносит тост за нее.

– За мою, единственную Лизбет, которая помогла мне пережить самое трудное время в моей жизни! Юная возлюбленная, которая превратилась в камень моей силы, а потом дала мне покой, в котором я всегда нуждался. Мы вместе прошли через ад и все еще живы вместе. Теперь ты не только моя лучшая подруга, но и сестра. Я люблю тебя!