Текст книги "Самец (ЛП)"
Автор книги: Арен Сандерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Вена на его члене покалывает мою нижнюю губу, когда он удерживает меня на месте, и я потираю свои бедра, чтобы остановить боль.
Его тело обмякло, и он упал на кровать, отпустив мою голову. Я медленно соскальзываю, еще раз целуя головку, затем пробегаю губами по его животу, груди и шее, пока не утыкаюсь в него носом.
– Я не хочу тебя отпускать, – Шоу целует меня в голову, прижимая к себе.
– Потому что я делаю хороший минет? – я хихикаю.
– Это было за гранью, как и всегда. Я имел в виду тот факт, что ты должна работать в два часа.
– Мне знакомо это чувство, – я вздыхаю, желая, чтобы время остановилось, и мы могли бы остаться в таком положении до конца ночи.
– Я бы хотел поговорить с тобой кое о чем, но я не хочу, чтобы ты думала, что я придурок.
– Что случилось? – я опираюсь на его грудь, чтобы видеть лицо.
Тревожные морщинки обрамляют его глаза и мои чувства настораживаются.
Его рука движется к моей голове, и он проводит пальцами по моим волосам, проводя ими вниз по моей спине. Я смотрю, как его глаза скользят по моему лицу, и вижу нерешительность.
– Шоу?
– Как составляется расписание в больнице? Ты согласилась на ночи? Есть ли способ скорректировать часы работы?
– Это несогласие, как ты говоришь. Мы с Клэр вызвались помогать медсестрам, у которых дома дети.
– А можно сделать, чтобы вы делали это все? Может чередовать недели?
– Конечно, я могу поговорить об этом с Эви. Она очень любезна. Как я уже сказала, я предпочитаю работать по ночам. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что я жадный ублюдок, и ненавижу терять тебя три-четыре ночи в неделю. Мои часы вот-вот сойдут с ума, по крайней мере из-за Мировой серии и Суперкубка. Я собираюсь больше путешествовать, и хочу, чтобы время, проведенное дома, было как можно больше с тобой.
– Не думаю, что это жадность. Это мило. Это может занять некоторое время, но я поговорю с Эви сегодня вечером. Дам ей знать.
– Это так просто?
– Конечно, я не говорю, что это произойдет за одну ночь, но мы полностью укомплектованы сотрудниками, которые ищут больше часов.
– А ты не могла бы заняться этим сама?
Я легонько хлопаю его по груди и качаю головой.
– Нет! Я люблю свою работу, и, кроме того, я уверена, что моя зарплата сильно уменьшится.
– Тебе не понадобится столько денег, когда ты переедешь. Я обо всем позабочусь, – он говорит так небрежно, я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что правильно расслышала.
– Ты не сделаешь этого! – я принимаю сидячее положение.
Он облокачивается на изголовье кровати и скрещивает руки на груди, глядя на меня пустым взглядом.
– Почему нет?
– Ты серьезно? Если так, то мы пропустили очень важный разговор. Я думала, что это очевидно.
– Но зачем, если я могу позаботиться об этом? Я зарабатываю кучу денег, Биззи...
– Остановись прямо сейчас. Твои деньги для меня ничего не значат. Мне нравится моя независимость. Отказаться от квартиры – это одно, но отказаться от работы – это не вариант.
– Ты думаешь, что я об этом говорю? Я не это имел в виду.
– Именно так это и звучало. Моя работа очень важна для меня... это больше, чем работа. У меня есть чувство выполненного долга, когда я иду по этим коридорам. Эти дети – не просто пациенты. Мы все семья, и я заслужила уважение и признание моих коллег, которые незаменимы.
– Конечно, оно у тебя есть, это даже не обсуждается.
Я опускаю глаза и скручиваю простыни в руках, пытаясь найти способ объяснить ему, почему это так много значит. Прошло много времени с тех пор, как я копалась в чувствах отвергнутого и униженного подростка, который жаждал чьего–либо одобрения, потому что моя самооценка была уничтожена. Плохие воспоминания роятся в моей голове, принося с собой беспокойство.
– У меня были очень тяжелые времена в школе, Шоу. Люди превратили мою жизнь в сущий ад, и это привело меня в колледж. Это был не рак. Это была жестокость людей, которые ненавидели меня. Мне потребовалось очень много времени, чтобы найти себя и место, где мне было комфортно в моей жизни. Моя работа – одно из таких мест. Хочешь верь, хочешь нет, но для меня это святилище. Место, где я знаю, что делаю мир лучше, и никто не может отрицать этого. У меня есть друзья на работе, и не только Клэр и Эви. У меня есть настоящая группа людей, которые собираются вместе и заботятся друг о друге.
Я поднимаю голову, его лицо бледное, а глаза буравят меня. Когда он говорит, у меня по спине пробегает холодок.
– Что с тобой сделали, Лизбет?
– Это было очень давно, а я не люблю вспоминать прошлое. Допустим, я побывала в аду, в то время, которое определило мою жизнь. Я преодолела это благодаря любви и поддержке моих друзей и семьи, и никогда не вернусь туда снова. И если я могу вызвать улыбку или смех на лице ребенка, который может пройти через то же самое, это оправдывает годы боли.
– Мое намерение не в том, чтобы отправить тебя обратно в темное место твоего прошлого, но я хочу знать, что именно причинило тебе боль, чтобы стереть эти воспоминания.
– Ты это и так делаешь, Шоу. Каждая минута, проведенная вместе, помогает мне больше, чем я могла себе представить. Но эти раны зажили, и я пошла дальше, чтобы больше никогда не возвращаться. Пожалуйста, не проси меня об этом.
– Иди сюда, – он протягивает руки, и я забираюсь в них.
Он кладет меня на себя, натягивая простыню так, что наши обнаженные тела прижимаются друг к другу.
– Мне очень жаль, но это непреодолимая потребность быть с тобой все время. Я бы взял тебя с собой на работу, чтобы ты была рядом. Все прекрасно, когда мы вместе. Я не пытаюсь уничтожить твою независимость. Я просто пытаюсь придумать, как нам быть вместе.
В его голосе слышится отчаяние, которого я никогда раньше не слышала. Всматриваюсь в его лицо и замечаю неуверенность в его глазах. Впервые в жизни я вижу там слабость.
Это пугает меня до усрачки.
– Ты бы сказал мне, если что-то было не так, правда?
Он не колеблется и кивает слишком быстро. То неловкое чувство возвращается, но мой внутренний голос говорит, не давить слишком сильно. Я наклоняюсь и обхватываю его лицо руками.
– Я поговорю с Эви. Начнем с корректировки расписания. Это поможет нам больше быть вместе.
– Спасибо тебе, – он закрывает глаза и прижимается лбом к моему лбу.
– И, Шоу? Мне нравится, что ты хочешь заботиться обо мне, но мы пара. А это значит, что я тоже забочусь о тебе. Так что, если тебе нужно от меня больше, просто скажи.
Его глаза распахиваются, неуверенность исчезает, сменяясь тем, что я распознаю как голод и похоть. Он двигается быстро, поворачивая нас так, что я лежу на спине, и нависает надо мной с видом довольного собственника. Шоу снова тверд, задевая мою влажность, дразня меня короткими ударами. Мои лодыжки обхватывают его талию, и я наклоняю бедра, чтобы он легко скользнул в меня. Когда мы сливаемся воедино, Шоу наклоняется и покусывает мою нижнюю губу, прежде чем поцеловать меня в шею.
– Скажи, что ты моя!
– Всегда, – простонала я, позволяя ему контролировать себя.
Всегда...
Глава 15
Шоу
Еще одна сраная неделя.
Прошло десять дней с тех пор, как Саша появилась с новостями о своей беременности и отправила мой мир в какую-то задницу. Биззи знает, что что-то не так. Я вижу это в ее глазах каждый раз, когда она смотрит на меня. Я слышу беспокойство в ее голосе и слабую мольбу рассказать ей. Она думает, что все это связано с работой, и я позволил ей в это поверить.
По многим причинам я худший из мудаков, но не могу заставить себя сказать ей правду, пока у меня нет научных доказательств. Особенно после ее душераздирающего признания. Хотел узнать больше, заставить ее рассказать мне. Впустить меня в ту ее часть, которую я не знаю. Но это было уже слишком, и единственное, что я мог сделать – заняться с ней любовью, повторяя ей снова и снова, что она идеальна.
Я провожу рукой по груди, где раздается глухой стук, и тянусь за болеутоляющими, которые Гейл держит в запасе с того дня, как Саша выпорхнула из комнаты. Всю свою жизнь я гордился своей способностью справляться со стрессом, никогда не позволяя чему-либо тяготить меня.
Не юридическая школа...
Не экзамен…
Не раздутое эго спортсменов…
Не соглашение, которое пошло не так…
Даже несмотря на окончание карьеры, травмы, которые убивают моих клиентов.…
Но теперь я не могу прожить и дня без головной боли, которая грозит расколоть мой мозг на части. Единственный раз, когда она отступает – это несколько драгоценных часов, чтобы увидеть Биззи.
Я смотрю на часы, и в этот момент звонит Гейл.
– Креншоу, пора. Тебя ждет машина. Мистер Бэнкс позвонил и сказал, что все едут.
– Слава богу, – я смотрю через стекло и вижу ее сочувственную улыбку.
Колдуэлл работал быстро, составляя запрос на неинвазивное пренатальное тестирование, которое должно быть сделано немедленно. Конечно, Саша сопротивлялась, говоря, что не согласится, чтобы у нее брали кровь. Она пыталась связаться со мной снова, но я настоял, чтобы все контакты проходили через адвокатов.
Это разозлило ее до такой степени, что она отказалась от любого теста на отцовство, пока Колдуэлл не поставил ее в тупик. Саша могла бы согласиться, и мы могли двигаться вперед с точными ответами, или я с радостью подожду, пока ребенок родится, и подам прошение в суд на тест. В конце концов, она сдалась, но потребовала, чтобы тестирование проводилось на самом дорогом и прибыльном объекте в стране, за мой счет. Я без колебаний согласился.
Она отменила две последние встречи, когда мы должны были встретиться в офисе Колдуэлла со специализированной, независимой медсестрой, которая будет отвечать за мой мазок и ее анализ крови. Каждый раз она говорила, что хочет, чтобы ее акушер-гинеколог проводил процедуру.
Все туда-сюда откладывали нашу встречу, потому что я твердо придерживался этого плана, являясь третьим лицом.
Машу Гейл рукой на прощание и выхожу из офиса через задние лифты. Сажусь в машину и, не говоря ни слова, говорю ему адрес.
Мои руки чешутся набрать номер Биззи, хотя бы для того, чтобы услышать ее голос, но я не могу позволить ей почувствовать мое беспокойство. Достаточно скоро, так или иначе, она узнает все.
В отличие от прошлого раза, когда я был в офисе Колдуэлла, на этот раз все было до жути официально. Его ассистент проводит меня в отдельный конференц-зал, где за столом медсестра раскладывает различные стерильные инструменты. Он ждет, быстро пожимает мне руку и жестом приглашает Сашу и ее адвоката войти.
Я сажусь подальше от медсестры и жду, готовый к чертовой буре. Она не разочаровывает, врываясь с хмурым видом. Ее глаза с отвращением блуждают по комнате, потом останавливаются на мне, пылая огнем.
– Ты действительно классный актер, Рен Беннет. Я никогда не ожидала такого уровня отрицания, когда ты был так счастлив оказаться в моей кровати в удобные моменты.
Впервые в жизни я хочу поправить ее за то, что она использовала мое старое прозвище. Я так долго показывал своим друзьям и семье, что Рен ушел в прошлое. Но она не понимает эту часть меня. Саша никогда не получит эту часть.
Чувак, я реально мудак мирового класса. Она была достаточно хороша, чтобы трахаться, но недостаточно хороша, чтобы знать мое любимое имя?
Я все еще барабаню пальцами по колену и избегаю зрительного контакта. К счастью, Колдуэлл заговорил.
– Мисс Крейн, мы все знаем, почему вы здесь. Я посоветовал моему клиенту оставаться вежливым и не говорить без крайней необходимости. Я прошу вас о том же.
Адвокат что-то шепчет ей на ухо, и она переводит взгляд с Колдуэлла на меня.
Неловко молчать, пока адвокаты просматривают юридические документы и цепи обеспечения сохранности, которую им представляет медсестра. Оба кажутся удовлетворенными и дают нам разрешение подписать.
Медсестра, должно быть, почувствовала напряжение, потому что неумело объясняет метод и бросает на меня извиняющийся взгляд. Саша издает громкий раздраженный вздох.
Я иду первым, даю три мазка. Она проходит через процесс, показывая всем их подлинность, прежде чем упаковывать их и вручать каждому адвокату образец и помещать один в конверт на ночь. Она делает то же самое с Сашей, берет три образца крови.
Когда все готово, и мы подписываем документы, она быстро упаковывает вещи и практически выбегает из комнаты.
– Теперь, когда мы разобрались с этой ерундой, пора переходить к делу? – Саша достает папку и пододвигает ее ко мне по столу.
Я безразлично смотрю на нее и поворачиваюсь к Колдуэллу. Он просматривает ее и профессионально кивает, добавляя к стопке папок.
– Мы можем обсудить эти вопросы позже. Мистер Беннетт запросил и заплатил за ускоренные результаты, но это все равно будет до четырнадцати дней. По нашему соглашению, мы все будем получать новости одновременно и сможем двигаться вперед в это время.
– И это все? Ты даже не взглянешь на мое расписание встреч? Как насчет того, что мы должны рассказать нашим семьям и друзьям? Я не хочу делать это в одиночку. Я же говорила тебе, Рен. Не связывайся со мной!
Я прикусываю язык, чтобы не нагрубить. Мы ждали, что она пригрозит мне аудиенцией, и Колдуэлл готов.
– Мисс Крейн, пожалуйста, объясните мне, что вы имеете в виду?
– Ты немой? Какого черта с тобой случилось? – она игнорирует его и изливает на меня свой гнев.
– Я посоветовал ему молчать, пока не почувствую необходимости обсуждать что-либо, касающееся отцовства.
– Классический, высокомерный адвокатский ход. У нас есть возможность обсудить нашего ребенка, а вы относитесь к нему как к чему-то несущественному.
При словах «наш ребенок» я нарушаю молчание.
– Что именно ты хочешь обсудить? Кажется преждевременным говорить о чем-либо, пока я не получу результаты. Это не имеет ничего общего с тем, чтобы быть адвокатом, но все связано с тем, чтобы быть умным.
Ее поведение меняется, глаза вспыхивают. На этот раз она говорит мягче, сдержаннее.
– Неужели так трудно поверить, что я говорю правду? Этот ребенок твой, и я заслуживаю бо́льшего уважения, как его мать. Я надеялась обсудить, хотя ты не будешь говорить со мной без представителя, так это то, как мы справимся с этим. Ты от меня не избавишься. Мы будем связаны навсегда через этого ребенка, так что вам лучше привыкнуть к этому.
Она встает и идет к двери, оставляя адвоката за столом. Потом поворачивается и пронзает меня взглядом.
– У меня встреча через час. Подробности в папке, которую ты небрежно отбросил. Я оставлю твое имя в приемной на случай, если ты передумаешь и захочешь увидеть нашего ребенка.
Я смотрю на закрывающуюся дверь и чувствую тяжесть в груди. Мое отрицание ускользает и осознание тяжело ударяет. Ее глаза говорили все. Саша Крейн носит моего ребенка.
Я не возвращаюсь в офис и не встречаюсь с Сашей на ее приеме. Вместо этого, я некоторое время катаюсь, прежде чем отправиться домой, мне нужно время, чтобы обдумать все события. Колдуэлл увидел то же, что и я, и объяснил адвокату Саши, что не собираюсь уклоняться от своих обязанностей. Если тест положительный, буду нести финансовую ответственность за ребенка. Я также прошу права на опеку при рождении и ожидаю, что у меня будут права во всех решениях, касающихся его или ее жизни. Они делали вид, что все в порядке, а я сидел тихо.
Когда я вошел в квартиру, мои колени подогнулись при виде Биззи на кухне. Она поворачивается и вскрикивает от удивления, затем ее лицо расплывается в широкой улыбке.
– Ты рано вернулся! – она подходит и обнимает меня за шею, наклоняя для поцелуя.
Я обнимаю ее за талию и крепко прижимаю к себе, нежно целуя. Она отстраняется и с растерянным видом кладет руку мне на голову.
– Ты горишь!
– Да, у меня жутко болит голова. Я решил вернуться домой и немного отдохнуть. Хаос в офисе делал меня бессильным, – я собираю силы, заставляя свой голос звучать твердо и убедительно.
– Милый, ты должен был позвонить. Я отменю ужин, – она ведет меня к дивану.
– Ужин?
– Помнишь? Твои братья и Клэр придут сегодня вечером. Мы собирались отпраздновать мой переезд.
Совсем забыл. Хотя это была моя идея, она вылетела у меня из головы.
– Я позвоню им сейчас, – она идет на кухню за телефоном.
– Нет, ни в коем случае. Я прилягу на несколько минут, а потом приму душ. Это пройдет. Всего лишь головная боль.
Она смотрит на меня скептически, и я понимаю, что сейчас самое время признаться. Биззи заслуживает честности. На кончике языка вертится просьба вернуться на диван, но вместо этого я подхожу к ней и беру телефон из ее рук.
– Может быть, мне нужно, чтобы моя супергорячая и сексуальная девушка переспала со мной, а потом мы могли бы принять душ вместе, – я наклоняюсь, чтобы провести губами по ее шее. – Мне сразу станет легче.
Ее тело вздрагивает от хриплого вздоха.
– Шоу, если ты думаешь о сексе, головная боль не должна угрожать жизни.
– Я всегда думаю о сексе с тобой, – я пытаюсь отвести ее в свою комнату.
– Ты заставил меня волноваться. Ты никогда не чувствуешь себя плохо.
– Мне уже лучше, – это не ложь.
Встреча с ней помогла снять напряжение дня.
– Дай мне несколько минут, и мы встретимся в постели.
Я отпустил ее, поцеловав еще раз, и направился в свою комнату, по дороге снимая костюм. Может быть, это мое воображение, но, клянусь, что чувствую запах духов Саши на своей одежде, поэтому бросаю их на пол и пинаю в угол. Возможно, это последний раз, когда я надеваю этот костюм.
Мое отражение в зеркале ванной заставляет меня замереть. Пристально смотрю на себя, спрашивая, какого черта наделал. Это вопрос, который я задавал несколько раз за последние несколько недель, но теперь пришло время составить план.
Дерьмо вот-вот станет реальностью. То, как Саша смотрела на меня, не выходит у меня из головы. Сложно скрывать мою вину от Биззи. Она может быть расстроена, но она любит меня. И если это изменит ее чувства, я буду любить ее достаточно для нас обоих.
Принимаю решение рассказать ей сегодня вечером. Когда все уйдут, я посажу ее и объясню каждую грязную деталь. Тогда буду держать ее крепко, извиняясь, пока мой голос не пропадет. Она может плакать, кричать и бороться со мной сколько угодно.
Единственное, что она не может сделать, это уйти.
Я забираюсь в постель голый, ожидая, когда она присоединится ко мне, и чувствую, как пульсация в голове начинает исчезать. Напряжение в плечах и спине ослабевает от запаха Биззи по всей кровати. Смесь лаймов, цитрусовых и кокосовых орехов из ее лосьона для тела и шампуня поглощает меня.
Следующее, что я помню, мои глаза распахиваются, и вижу, как она смотрит на меня с милой улыбкой, проводя рукой по моим волосам. Все мое тело просыпается при виде того, как Биззи наклоняется, вырез ее платья падает достаточно, чтобы обнажить шелковый синий бюстгальтер. Я мгновенно напрягаюсь, гадая, носит ли она такой же набор.
Без предупреждения мои руки тянутся к ней, и я поворачиваю нас так, что она оказывается в ловушке. Ее хихиканье заполняет комнату, пока мой рот не находит ее, и я покусываю ее нижнюю губу.
– Кому-то лучше, – бормочет она, массируя мне голову.
– Ты слишком одета, – скольжу пальцами по ее боку, пока не достигаю подола платья, ощущая гладкую кожу ее бедра.
Мои бедра дергаются, вдавливая мою эрекцию в нее через простыню.
– Шоу, – еле слышно выдыхает она.
– Ммм? – я продолжаю дюйм за дюймом поднимать ее платье, готовый снять всю одежду между нами.
– Мы не можем. Твои братья уже здесь.
– Это их проблема, потому что они пришли раньше. Они могут подождать, – рычу я, облизывая ее ключицу. – Тебе придется помолчать.
– Шоу... – она слабо пытается оттолкнуть меня.
– Скажи еще раз мое имя.
– Детка, мы правда не можем. Они не рано, ты опоздал. Я позволяла тебе спать столько, сколько ты мог.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты проспал несколько часов.
– Я думал, ты присоединишься ко мне. Почему ты меня не разбудила?
– Потому что ты был спокоен, и я знала, что тебе нужен отдых. Я никогда не видела, чтобы ты дремал, поэтому решила, что это сильная головная боль.
– Я никогда больше не вздремну, если это значит, что я упущу шанс провести день внутри тебя. Ничего не стоит пропустить.
– Милый, ты же понимаешь, что они не останутся на всю ночь?
– Как только они уйдут, я сниму с тебя это платье.
– Я приняла это к све́дению, – она наклоняется, быстро целует меня и откатывается, оставляя меня одного на кровати.
– И что мне с этим делать? – я сжимаю свой пульсирующий член, качая несколько раз, чтобы попытаться облегчить боль.
– Ты можешь заняться этим в душе.
Я вижу блеск в ее глазах, который заставляет мой член дергаться в моей ладони.
– Ты только что предложила мне подрочить в душе?
– По-моему, это очень даже горячо. И ты можешь рассказать мне о каждой фантазии сегодня вечером, а пока мы закончим то, что ты начал, – она обольстительно подмигивает мне и уходит, не сказав больше ни слова.
– Бл*ть, – я хромаю в ванную, зная, что это не пройдет без некоторого облегчения.
Час спустя я считаю минуты, гадая, сколько еще эти люди будут вторгаться в мой дом.
– Ты хотя бы притворишься, что рад нашему приезду? – Ник тычет локтем мне в живот.
– Извини, приятель, – я потираю живот и стараюсь не морщиться. Мне кажется, он иногда забывает о своей силе. – Я рад, что ты здесь. Это был тяжелый день. Вообще-то, тяжелая неделя.
– Проблемы на работе? – спрашивает Матис.
– Ничего, я справлюсь. Всегда трудно завладеть новыми клиентами в середине сезона, но Даррен и Джо оказались легкими. Это проходит через их контракты и рекламные сделки. Если Джо пойдет на Мировую серию, мы обсудим продление его контракта. Все в порядке.
Мой ответ, кажется, удовлетворил их, и они оба начали говорить об игре Ника в воскресенье.
– Боже мой! Остановись сейчас! – кричит Клэр, обращая все наше внимание на нее.
– Я серьезно! – Биззи идет за ней, ставя на стол блюдо.
– Мы должны сказать Нику! Он умрет! – Клэр продолжает кричать.
– Что сказать? – Ник присоединяется к ним.
– Давайте все сюда! Время обеда, – Биззи игнорирует их и жестом приглашает нас к столу.
Я сижу во главе стола, Биззи – с одной стороны, Ник – с другой. Клэр подпрыгивает на сиденье, ее губы сжаты до такой степени, что побелели.
– Что это ты так щебечешь? – спрашиваю я, наливая вино в бокал Биззи.
– У Биззи есть лучшая история, чтобы поделиться. Ты с Матисом можешь не понимать, но Ники оценит каждую деталь. Каждую унизительную деталь.
– Клэр, ты ужасна! Это действительно печально.
– Теперь вы должны сказать мне... помните, это в нашем кодексе, – Ник имеет в виду их дурацкий детский договор.
– Ладно, у меня сегодня была назначена встреча, и это было очень интересно.
– У тебя была назначена встреча? – я смотрю на нее в замешательстве. – Зачем?
– Это была просто встреча с гинекологом, ничего необычного, – она делает глоток вина и откидывается на спинку стула, а Клэр поворачивается к ней всем телом.
– Не знаю, что может быть такого интересного, но не держи меня в подвешенном состоянии, – Ник начинает есть, выжидающе глядя на нее.
– Я давно хожу в одну и ту же группу и знаю почти всех в больнице. Поскольку они находятся в кабинетах, примыкающих к больнице, мы иногда встречаемся мимоходом, особенно там, где отдел гинекологии...
В голове зазвенели колокола, на шее выступил пот.
Этого не может быть... Пожалуйста, не позволяй ей сказать это... святой еб*ный Бог, пожалуйста, нет!
–...она не видела меня, но я видела ее. Она все такая же противная и злая, как всегда. Ничего не изменилось. Закончив, я зашла в кабинет медсестры, чтобы поздороваться с несколькими людьми. Саша была темой разговора. Она беременна!
– Бедный ублюдок. Кто по своей воле когда-либо попадал в это дерьмо? Я понимаю, что она привлекательна, но она сука, – Ник качает головой.
Мой рот закрывается, отказываясь открываться и останавливать крушение поезда передо мной. Я знаю, что Биззи собирается сказать, но все равно молюсь, чтобы я ошибся.
– Очевидно, он действительно бедный ублюдок. Она все такая же ненавистная и самодовольная, как всегда. Кажется, вся больница пытается избежать ее, и врач рекомендовал несколько других практикующих гинекологов в больнице. Она отказывается уходить, говоря, что у нее будет только лучшее.
– Медсестра взяла у нее анализ крови. Саша поморщилась и объяснила, что давала немного крови днем, сказав, что это было для специализированного генетического тестирования, что, очевидно, ложь, потому что доктор хотел бы быть частью любых решений относительно тестирования и, вероятно, предложит сделать это в своем офисе. Когда она спросила, присоединится ли отец к ней на сегодняшней встрече, Саша разволновалась, оправдываясь, что он пытался сделать это, но у него очень важная встреча. Я пыталась не подслушивать, но не могла! – Биззи начинает хихикать и делает еще глоток вина.
– А потом вошла другая женщина. Я не знал ее, но она была только рада вмешаться в разговор. Она сказала, что Саша приходила две недели назад, требовала ультразвука, говорила, что ей нужны снимки и измерения. Они пытались объяснить, что беременность еще только началась, но она настояла. Пока сонограф готовил стол, Саша взяла трубку и снова начала сходить с ума. Она кричала на человека, на другом конце провода, не заботясь о том, что в комнате кто-то есть.
– Что она сказала? – Ник смотрит на Биззи с самодовольной улыбкой, явно наслаждаясь рассказом.
С другой стороны, я пытаюсь проглотить подступающую к горлу желчь.
– Что-то вроде: «этот ребенок принадлежит ему, хочет он это признать или нет. Передай его долбаному адвокату, что мы сделаем тест на отцовство, но потом мы сделаем это по-моему. Он забывает, что я хорошо знаю его и его семью. Меньше всего они хотят скандала. Я снесу крышку с его драгоценной жизни, если он не начнет сотрудничать».
– Похоже, что отец этого ребенка всю жизнь будет страдать и ненавидеть эту сучку.
Последние силы покидают меня, и мои пальцы обмякли, уронив вилку на тарелку и вызвав громкий стук. Все четыре головы поворачиваются ко мне, и капли пота стекают по моему лицу и шее. Жара грозит задушить меня. Я совершаю роковую ошибку, глядя сначала на Матиса и видя понимание в его глазах. Мы смотрим вниз, пока я не слышу звон разбитого бокала и, обернувшись, и вижу осколки бокала Биззи на ее тарелке, вино разливается повсюду.
Ее широко раскрытые стеклянные глаза умоляют меня. Я не могу ничего сделать, только смотреть, пытаясь найти слова... любые слова.
Атмосфера в комнате затихает, когда все переводят взгляд с Биззи на меня, и на ее прекрасном лице появляется понимание, в этот момент все начинает рушиться.
– Отвлекающие факторы, чрезмерная привязанность, головные боли? – этот вопрос понимаю только я.
Она собирает воедино последние несколько недель.
Мой голос не хочет слушать, подводя меня.
– Он твой?
– Это, должно быть, ошибка, огромная гребаная ошибка! – гремит Ник, ударяя кулаком по столу. – Как, черт возьми, такое могло случиться? Мы ненавидим эту суку!
Стыд обрушивается на меня, когда я продолжаю смотреть на нее, мои глаза умоляют.
– Нет, нет, нет... – она прерывисто всхлипывает, ее тело начинает дрожать.
Я молчу, все еще не в силах вымолвить ни слова. Но молчание – ее ответ. Она вскакивает. В мгновение ока Биззи хватает сумочку со стойки и выбегает за дверь.
– Мне так жаль, – это все, что я успеваю прохрипеть, прежде чем вижу, как хлопает дверь, сокрушая мое сердце.
Глава 16
Биззи
Я прокрадываюсь в комнату отдыха медсестры и иду на автопилоте к задней части, направляясь в личный душ. Как только я обнажена и уверена, что одна, мои ноги подкашиваются, бросая меня на пол, где сижу, скрестив ноги, позволяя теплой воде смыть мои слезы. Я плачу в сотый раз за два дня, гадая, когда высохнут мои глаза.
Никакой еды, мало жидкости и мало сна, и я прислоняюсь к стене, делая вид, что моюсь.
Только после того, как моя кожа сморщила, я встаю, заставляя себя вытереться и одеться для встречи с медсестрой Эви. Это собрание обязанность каждой медсестры на этаже, и я не хочу выглядеть как ходячий зомби.
Ни единого. Бл*дского. Шанса.
Клэр встречает меня в комнате отдыха, протягивает мой любимый кофе, и я пытаюсь улыбнуться, но она больше похожа на гримасу.
Она ведет меня в заднюю часть комнаты и заплетает мне косы. Закончив, берет меня за руку и тянет к себе.
Это единственный известный ей способ позаботиться обо мне. Я почти не разговаривала с тех пор, как сбежала от Шоу в пятницу вечером. Как только выбежала, Клэр бросилась за мной по пятам, говоря, чтобы я держалась, пока она не уведет нас. Я позволила ей проехать через центр Майами, крича на всех, на своем пути, пока мы не добрались до пентхауса. Даже пока мы шли к лифту, Клэр тихонько шептала что-то швейцару, но я ничего не понимала. Когда она привела меня в шикарную квартиру, я упала на диван.
И не встала...
Она лежала со мной всю ночь, принося одеяла, подушки и бутылки с водой, пока я пыталась уснуть. Клэр пыталась понять то, что мы обе узнали, что это было ужасно. Я, наконец, начала засыпать, она крепко обняла меня и пообещала сделать все, чтобы было лучше.
На следующий день я проснулась с разбитым сердцем, наконец-то оценив роскошь этого места. Это было невероятно модно. Более шикарный, чем номер, который Шоу снял нам в Тампе. Слезы текли по моему лицу, но она проснулась и объяснила, что это одно из владений ее родителей, и мы были вне зоны доступа. Я была в безопасности, чтобы сломаться.
Шоу нас не найдет.
Ее квартира, моя квартира, квартира Ника – все это были места, которые Шоу обыскал бы, но здесь мы были в порядке. Мы обе должны были быть на работе в тот вечер, поэтому она сделала несколько звонков, и через несколько часов у нас была чистая одежда, включая рабочие формы.
Когда мы приступили к работе, я заставила себя взять себя в руки – улыбаясь, смеясь и изо всех сил стараясь поднять настроение детям.
Мои слезы высохли, пока не закончилась смена и я не увидела Матиса в уличной одежде, разговаривающего с Эви. У него был выходной, так что он, наверное, ждал меня. Я не была готова увидеть его, но и пойти домой тоже не была готова.
Поэтому прокралась вниз в обычное педиатрическое отделение и предложила свою помощь. Никто не думал дважды, пока Клэр не спустилась в ярости и не настояла, чтобы я пошла с ней. Все вытаращили глаза, когда я боролась с Клэр, оттаскивая меня.
Она положила меня на койку, устроилась рядом и прижала к себе, делая единственное, что знала, так как мое сердце разрывалось. Мы лежали, пока не пришло время нашей смены, Клэр спала, а я снова и снова прокручивал в голове события.
Страдание на лице Шоу...
Его побледневшее лицо...
Страх в его глазах...
Затем наступила тишина, неоспоримая тишина…
Шоу будет папой…
Клэр толкает меня в бок, возвращая на собрание. Я сажусь и оглядываюсь, встречаясь взглядом с Матисом, который пристально смотрит на меня. Его лицо ничего не выражает, но я вижу его теплый взгляд. Он посылает мне сообщение, в котором говорится, что мы собираемся поговорить. Я не удивлюсь, если Шоу и Ники будут ждать на посту медсестры, когда закончится эта встреча.
