Текст книги "Нахалка (СИ)"
Автор книги: Ардмир Мари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Нашли?
– Нет, поэтому спешу предостеречь.
– Когда… – Александр поднялся с кресла, – когда сделали запрос по результатам?
– Это был не запрос, во всяком случае, сейчас, – Владислав криво улыбнулся, показав ряд белых зубов, – как нашептал мой человек – результаты выкрали.
– Образцы… – выдохнул Савельев, разворачиваясь в сторону дверей.
– Именно. Александр! – дьявольский окрик остановил, сорвавшегося с места Саню. – Легальный запрос поступил три дня назад, бумаги выкрали менее получаса назад, я позвонил тебе сразу же.
– Спасибо…
– Погоди благодарить. – Владислав поднялся из-за стола и медленно направился к нему. – Учитывая твою реакцию… – он хитро улыбнулся, – я понял, что поступил правильно.
– В смысле?
– В смысле: после первого звонка приставил к ее дому охрану, после второго вывез людей.
– Где они? – задержав дыхание, спросил Саня.
– Правильный вопрос. – Дядя улыбнулся, протягивая карточку с адресом. И прежде чем удалиться к столу, похлопал его по плечу. – Только учти, времени на разъяснения не было, что говорить решишь сам. И тебе еще повезло, что Полина не звонила домой.
– Там кто-то остался?
– Я смел предположить, что в доме полно так называемых образцов и чужое проникновение в него не желательно.
– У Сони аллергия на пыль и прочее, так что в доме стерильно, – потирая лоб, ответил Саня, – но в целом ты прав. Не отзывай.
– И не собирался. – Последовал ответ, когда за посетителем захлопнулась дверь. Дьявол опустился на свое место и придвинул ближе папку. Его взгляд скользил по фото, найденном на страничке в соцсетях, у некой Аллы из Киева. Снимок четырехлетней давности отражал счастливые лица Полины Баевой и хозяйки странички Аллы Грант (Ивановой в девичестве) и ее сына. Интересной была дата на фото, а именно месяц – декабрь. И еще более интересным был задний план снимка, а именно лицо мужчины, имя которого тайно и неоднократно фигурировало в жизни Полины.
– Ах, вот вы какой, Макс Чадов, – улыбнулся дьявол во плоти.
– Наслышан о вас, наслышан.
* * *
В первые минуты после посещения урода Ж я не знала что делать. Тупо смотрела на белую стену в комнате отдыха, пытаясь собрать ситуацию воедино. И в то же время, всеми силами стараюсь абстрагироваться, чтобы увидеть происходящее со стороны. И вопреки всем стараниям картинка не складывается. Я молчу, и Макс молчит.
– Теперь ясно о чем прозрачно намекал Эверетт. Итак… – он смотрел на меня, пребывая в глубокой задумчивости с толикой скорби на лице, выходит, и МЧ вляпался тоже. Подумав еще немного, все же рискнула озвучить свои мысли.
– Ему плевать, сколько уйдет при разводе. Вполне возможно после расторжения брака Элизабет не увидит ничего.
– Контракт составлял я. – Его слова прозвучали безапелляционно.
– Хочешь сказать, лазеек в нем нет? – кивнул. Утверждать, что в это верится с трудом, не стала. – Допустим, но даю 100 % – это его не обеднит. Слишком уверенно себя ведет. – Понимание того, что ему нужна дочь и даже раздел имущества его не остановит, значительно подкосило мои силы. Снова захотелось выть.
– Макс, мне не ясно одно – почему ты искал меня в декабре четыре года назад? Чтобы цветочки передать?
– Он просил тебя найти.
– Почему он вспомнил обо мне? С той нашей встречи до тюльпанов прошла чертова куча времени. Четыре месяца, если быть точной. Так почему?
– Был случай… – выдохнул он.
– И?
– Элиза… – МЧ мягко с сожалением произнес ее имя, – она подвергла его стойкость и верность испытанию, чтобы узнать любит он ее или…
– Оказалось или. – Не удержалась я от скепсиса, – он не поддастся на простые уловки. Что именно она сделала?
– Ты хорошо его знаешь. – Тихо заметил Макс.
– Достаточно. – Между нами вновь повисло гнетущее молчание.
– Макс?
– Она подделала результаты анализов, сократив его жизнь до трех недель. – Мысленно я воздвигла ей памятник нерукотворный из золота и платины. А МЧ продолжил, – и он позвонил тебе.
Теперь уж ясно кого благодарить за его прощальный жест. Она дура, а он чертов ублюдок! – последнее произнесла вслух.
– Он законнорожденный.
– В другом смысле. И подобные звонки не льстят, как и письма. – Отошла к окну, вглядываясь вдаль, ничего перед собой не различаю. – С ней он детей не завел. Почему?
– У них в первые месяцы не заладилось. И он очень изменился. – Макс говорил как приближенный к семье человек, словно имел прямой доступ к одному из супругов.
– Неужели дошло, что его все любят так же как и он их. Как мило! Жаль раньше ему об этом никто не говорил.
Голова начинала гудеть от мыслей.
Итак, ему плевать на деньги. Нужен ребенок. Умирает? Или просто разыгрывает карты в экстремальных условиях?
Я потерла виски и сморщилась от подступающей мигрени.
Ясно одно. Никаких реальных проверок, такого папашу и врагу не пожелаешь. Чья она, я знаю, остальным быть в курсе ни к чему. Что же делать?
– Болит? – Макс подошел ближе.
– Очень, аспирин есть?
– Есть.
Он вышел и через минуту принес стакан воды, выудил из кармана упаковку таблеток, протянул одну мне. Молчание редкое между нами в прошлом повисло тяжелым пологом. Я не видела его два месяца, столько же не слышала его голоса. А узнав, что он в больнице и ждет меня, переволновалась за время полета, а он… Он, оказался предателем, подсадной уткой, ангелом хранителем, а по сути, таким же утопающим. – Моя усмешка медленно сошла на нет.
Осунувшееся и посеревшее лицо Макса с темными кругами у глаз, которые сейчас стали явственнее, я рассматривала с новым чувством безнадеги.
Как же я мечтала о нем. Как надеялась, что приедет ко мне. Как ждала. Господи, ну почему все складывается именно так? Я не отдам Соню! И почему он не простой адвокатишка-переводчик? Я не хочу терять и его!
Спокойствие, только спокойствие. Если я здесь, здесь есть поле для боя. Иначе быть не может, осталось его нащупать. Сердце кольнуло, и чувство одиночества проявило свои острые зубы. Нужно позвонить домой, вспомнила я. А лучше связаться с Саней, чтобы передал, что у меня «все хорошо».
А у меня «все хорошо»?
Вновь посмотрела на ситуацию со стороны. МЧ как ни крути на моей стороне. Что бы не говорил Ж, Макс на моей стороне и до последнего пытался уберечь. Все же о дочери урод узнал намного позже. И Макс этому факту ее обнаружения не рад. Осталось узнать, чьи интересы он защищал: ее или мои или обеих? Спросить прямо или…?
– Сколько отойдет в ее руки, если у него есть внебрачные дети?
– Около двадцати миллионов сверх того что вложено в недвижимость и будет делиться поровну.
– Хороший брачный контракт, сразу чувствуется, что ее права защищали как могли. – Я присвистнула. Он криво улыбнулся и кивнул. Выходит к ней он питает особые чувства. Питает или питал?
– Если учитывать что на бедной он бы не женился… на ее собственном счету пара миллионов или больше пары десятков?
– Вариант два. – Поняла я по его кивку, вновь обращаясь взглядом в сторону окна. А в это время Темза мерно гонит свои волны, красивый город в летнюю пору подмигивал огнями фонарей и светящимися окнами зданий. Жизнь кипит, у кого-то заканчивается, у кого-то только начинается, а кто-то как я на пороге нового витка.
– Она может получить двадцать миллионов сверх «ставки» или возможность расквитаться… Жаль я не знаю что она выберет. – Не удержала тяжелого вздоха.
– Скажи о чем ты?
– Нет, это ты скажи. – Я обернулась и посмотрела на него в упор. – Ее хромота – это его рук дело?
– Полина, нет. – МЧ ответил резко. Выдохнул, поколебавшись, все же поинтересовался, – зачем ему это?
– Дело в том, что я знаю, как он ненавидит ущербных, инвалидов и больных. Я знаю, как он относится к таким… с каким омерзением удостаивает чести говорить с его «величеством». А еще я знаю, что он мстителен. И если удар нанес приближенный человек. – Я вздохнула, детально вспоминая его слова. – «Не сотру его в порошок, а качественно подпорчу жизнь».
Глаза МЧ стали уже, холоднее, отчужденнее. Вот так лишь по глазам стало понятно, что Элизабет ему дорога, и он всегда ее защищал. В душе стало не только омерзительно, но еще и горько. Выходит, что составляя контракт, он думал о ее благополучии, а привезя меня в Лондон, думал о том, как скрыть от нее факт нашего с Грэгом знакомства. Выходит это она и есть, та единственная, с которой ничего не выгорело. Элизабет – поезд, ушедший на другую платформу.
– Вся одежда Элизабет скрывает ее ноги и грудь. Мой вопрос заключается в следующем: «Что он сделал?»
– Ничего. Она попала в аварию, машина загорелась… ожоги третьей степени и четвертой. – Макс закрыл глаза и с трудом продолжил. – Грэг не отходил от нее в больнице, постоянно был там.
– Не сомневаюсь! – Сдержалась, не обняла, но все же порыв был сильнейшим, поэтому коснулась его плеча. – Он наслаждался ее состоянием отчаяния, боли и ужаса перед обгоревшим телом, отвращения к себе. Ведь именно через это проходят все кому не повезло. И она должна была заметить его склонность к унижению невезучих. – Макс дернулся как от удара. – Какой была марка авто?
– Aston Martin.
– И, несомненно, она не первый год за рулем.
– Да.
– Что ж, этого достаточно.
Он смотрел сквозь меня, пытаясь сложить только что представленные пазлы в общую картину. Плотно сжатая челюсть, губы, превратившиеся в тонкую линию и вертикальная черта меж бровей, говорили сами за себя. Мои чудовищные предположения нашли в нем отклик.
«Не собираюсь отступать особенно сейчас. Мне нужна помощь. Мне нужна его помощь», – повторила я про себя, – «очень нужна. Соберись, засунь свою гордость куда подальше и попроси, просто попроси».
– Макс, в счет той ночи у красных фонарей… я подождала, пока его взгляд сфокусировался на мне, и продолжила, – я прошу тебя помочь.
– Говори. Я согласен сравнять счет.
– Наша история остается в силе. Мы прекрасно провели время вместе, пока ты был в Киеве в ту осень. Ты помнишь все мои родинки, шрамы и прочее. И самое главное, чтобы я не говорила, ты соглашаешься во всем.
– Во всем? – он удивленно вскинул брови.
– Да. Во всем. Даже с отцовством, если потребуется. – Последнее я подчеркнула.
– Начинаю понимать твое школьное прозвище. – В его глазах появился маленький огонек и тут же угас. – Но что, если для нее важнее сумма?
– Я позабочусь об этом.
Выйдя из кабинета, обернулась. Странным образом просто хотелось удостовериться, что он здесь и рядом. Я понимаю что делает этот Ж, и плевать мне как он себя зовет, этот урод навсегда останется Ж. Но тягостно от того, что все это время Макс работал по его поручению и прикрывал меня от Элизабет.
Он почувствовал мой взгляд и прошептал. – Я сделаю. Даю слово…
* * *
Когда она вышла, мужчина еще несколько минут пребывал в оцепенении. Ситуация раскрылась с новой стороны. И этому он не был рад.
Так кто из супругов Браунов жертва? – мысленно задался Макс вопросом.
Ранее не представлялось возможным связать аварию, в которую попала Элизабет и месть обманутого Грэга. Он отмел этот вариант событий как невозможный. Чувства в паре охладели сразу после медового месяца, на что Элизабет не редко жаловалась ему как другу, оставаясь до поздна. В конечном счете, это вылилось в кратковременную интрижку, которую Макс же и прекратил. Совместно с этим прекратились и все проблески дружелюбия со стороны Элизабет.
Он горько улыбнулся, вспоминая, что это не помешало ей отправить его на поиски неизвестной знакомой Грэга.
А потом он увидел Полину и это был последний проблеск света перед чередой черных полос, связанных с Элизабет.
Он потер лицо, чтобы оттолкнуть воспоминания о муках Лизи в больнице, об их раннем предательстве благородного Брауна (того самого Брауна, что просиживал часы напролет возле кровати супруги), о том, что она его ненавидела как и сейчас ненавидит, и о своем недоумении. Ведь, не смотря ни на что, они продолжали жить вместе.
Или же всему виной чертов брачный договор?
Макс откинулся на спинку стула, и поднял глаза к белому потолку. На лице отразилась гримаса горечи.
Зато теперь невысказанное предположение о возмездии Лизи не казалось столь нереальным. Как выяснил его начальник безопасности, алиби у второго грузовика есть, он проводил рейсовый объезд, чего нельзя сказать о первом.
И все же он еще не мог поверить в то, что знакомый ему позитивный рыжик Лизи стала кровожадной кровавой лисой, которой с высокой горки плевать как на Грэга, так и на МЧ лично.
* * *
Редко цитирую писателей, философов или политических деятелей от того, что почти ими не интересуюсь и не зубрю крылатые выражения, афоризмы или же цитаты. А сейчас продумывая, что я скажу, где и как вновь и вновь в голове прокручиваются слова услышанные от Алки: «Честь женщины подобна горностаю: от малейшего прикосновения тускнеет ее белизна». Удачно выскочив замуж, она с супругом и сыном обосновалась в Питере. Бывшая Иванова тихо призналась, что в скором времени в семье ждут прибавления. Правда, она все еще с опаской смотрит на мужа. Хотя и уверена в том, что ждут новенького все, а все же свою танцевальную студию не бросает. Продолжает руководить, не смотря на третий триместр.
И вот сейчас я хочу использовать наше с ней прежнее знакомство по полной, как впрочем, и слухи, которые распространяла Бестужева. И хочу запятнать так называемую честь до состояния кромешной тьмы, где я по только что разработанному сюжету встречу «отбеливатель» под кодовым названием МЧ и временно угомонюсь. А если завязать мое прошлое в тугой узел, то далее… Далее я, поняв, что залетела, выскочу за первого охмуренного, назовем его Кириллом Рыжим и… И попытаюсь создать семейный очаг, который разобьется о подводные камни. А камешков, как и глыб у нас было предостаточно.
Основательная ложь, но из того, что я знаю, Ж слишком брезглив, чтобы связываться с проституткой, тем более чтобы претендовать на ее дочь.
А чтобы информация дошла вкруговую, придется брать Элизабет в союзники хитростью.
– Господи, помоги мне не ошибиться! – прошептала, увидев ее силуэт, и многократно повторила, следуя за ней по коридорам. Когда край ее одежды скрылся в дамском туалете, возблагодарила всевышнего за такой подарок и набрала Саню.
– Привет! – Толкнув дверь, вошла внутрь, остановилась напротив зеркала.
– Что у тебя рассказывай. – Узнать, почему его голос странным образом взволнован, не успела. Савельев тут же задал вопрос. – Двадцати минут хватит?
– Вполне. Слушай внимательно и обалдевай. – Набрала воздуха в грудь и начала говорить чуть игривее, чем позволяла себе это с ним. – Помнишь, я рассказывала о богатом хлыще из Киева?
Реакция друга была соответствующей. – Полина, ты пила?
– Ну, конечно же помнишь! – заняв позицию у зеркала усмехнулась и сдула несуществующую ресничку. – Он еще Евгением представился!
– Этот ублюдок появился? Макс рядом? – проскрежетал зубами Саня.
– Да-Да-да. А не нет, не этот. Да кто его нафиг знает!
В этот момент в помещение вошла женщина средних лет, услышав мою реплику, она неуверенно остановилась.
– Проходи, че стесняешься, я тут шушукаюсь чуток! – сплюнула на пол растерла ногой. Да манерам валютные проститутки не обучаются. Она поняла мой жест по-своему и вышла. Я продолжила по сценарию, не смотря на его удивленный вопрос. – Полина, ты пьяна?
– Не помнишь? А, ну да, через меня тогда многие прошли, калейдоскоп целый. Знаю, примелькались лица, один даже трижды заскакивал, ему моя «лодочка» понравилась.
– Ты с ума сошла? – взревела трубка.
– Слушай, не перебивай!
– Ладно, слушаю. – Согласился он, что-то хлипкое и скрипучее сжимая в руках.
– У меня «лодочка» отменная, не говоря о «тачке». Но прикол в другом, – смачно плюю в раковину. – Упырь Женя, то есть Грэгори Браун – миллианерчик!
– Твою мать! – ругнулся Савельев.
– Бабла завались, тачки, домишки, шлюш… Кстати, на жену свою суч… не смотрит. Кажется, она вся в ожогах.
В трубке повисло гробовое молчание, хотела бы я сейчас видеть его лицо. Он сейчас наверняка, как и я смотрит удивлено в пространство не соображая – что к чему. – Дааааа, ты помнишь, как он о таких отзывался.
Саня молчит, потому что благодаря моим уговорам с Ж он столкнулся лично, причины своего появления по моей просьбе не выдал. Правда, осадок у него остался приличный, так что до сих пор помню, как он по возвращении из Лондона мне выговаривал.
– Аха! Увечная. – Продолжаю, отчетливо слыша как, он начинает чертыхаться. – Короче, эта инвалидка рожать не собирается.
– Ему Соня приглянулась? – насторожился Саня.
– Так точно. А у меня есть доча, и парочка воспоминаний о наших бурных вечерах… – Элизабет из отделения с кабинками не вышла, и я преспокойно продолжила, словно отвечая на его вопрос. – Да, мне эта перспективка улыбается! Он так хочет ее заполучить, уверена – не скупится.
– С каких пор тебе это улыбается? – удивился он.
– Но представляешь, кипец полный! Макс на него работает и на всю семейку Ж.
– Какого дьявола! – вовремя отстранила трубку от уха, дав и ему и себе передышку. – Аха, и он тоже был среди моих постоянных.
Молчание в трубке и тяжелое дыхание Сани дали определенный сигнал к продолжению.
– А залепил он меня месяцочка два назад, чтобы отмазать возможную дочуру Жеки перед этой инвалидкой, иначе убогой миллионы отойдут. Там брачный договор зашибись как склипан.
– Какие еще у тебя новости?
– По мне пусть давится миллионами. Хоть что-то убогой достанется.
– Милосердная. – Усмехнулся Саня.
– Что?! Милосердная…, кто я? Слышь, ты бы видел, какая фифа! Охренеть не встать! Жаль безмозглая. Говорят, в аварию попала и обгорела. Даю стопудово, это его рук дело. Интуиция мать твою! Он же тварь мстительная!
– Это точно?
– Я тебе говорю… Тютелька в тютельку, стопудово беременностью фливой его взяла, а рожать и не пыталась. – Придумывала на ходу, опираясь на свои воспоминания. Для Ж важными в те дни были три фактора: деньги, положение в обществе и как ни странно дети. Элизабет соответствовала двум, третье я приписала с ходу. – Может анализы подделала, может и на сторону пошла… А все же где-то просчиталась грымза, он ей и отомстил.
– Так что хай утрется миллионами, пластику сделает. Если поможет!
– Дьявол! – в кабинете Сани что-то грохнулось. Я хрипло рассмеялась. – Что ты собираешься делать? Я могу помочь?
– Не хочу тест проводить на отцовство. Иначе ни Жеки, ни Макса мне не видать. Первый с баблом, второй с классным ху…
– Другие варианты? – пробасила трубка.
– Второй круче, жаль упускать. Да он что-то на эту мегеру увечную косит. Разобраться не могу! Жалеет что ли или че другое?
– Че другое, – ответил Саня. – Она нравилась до одури. Да увели из-под носа.
Слушая его, еще раз убедилась, что так о знакомстве Сани и МЧ ничего толком и не знаю. А ведь явно знакомы давно.
В этот момент мобильный просигналил о поступлении второго входящего. И это я тоже сопроводила руганью. – А черт, хрен звонит.
– Ты об МЧ так?
– Нет! Ну, то есть, да! Все пиши, буду звонить ночью. Смотри не наеби… – отрубила Саню и переключилась на Макса, предусмотрительно прочистив горло, сплюнула еще раз.
– Масик, милый это ты? – на этой нежной ноте я вышла из дамской комнаты.
– Где ты?
– Ой! Почистила перышки, поговорила с Санечкой… Алку нашу вспомнили. Ты тоже ее помнить должен. Ты ее в бытность нашу молодую худышкой называл.
– Нет. Не помню.
– Вспомнишь. – Прокомментировала я. Он намек понял, согласился вспомнить.
– Возвращайся, мы уезжаем.
– Как далеко? – томно вздохнула, послала улыбку молоденькому врачу.
– Сейчас ко мне.
– Бегу-бегу!
Глава 33
Пила «Дружба» – пилим бревна дружно.
Макс вызвал машину, на этот раз джип с новым водителем. На его вопрос, что мне удалось сделать, я пообещала ответить после, взяла его сотовый и набрала Саню.
Удивительно, что с людьми делает неразбериха. Вечно уравновешенный Александр на входящий от МЧ отреагировал весьма и весьма «любезно». Его поток проклятий удалось прервать приветствием.
– Саня, это я.
– Полинка! – он выдохнул, прежде чем спросить. – Что у тебя происходит?
– Сама не знаю, но у меня к тебе просьба, как бы это выразиться… ты кое-кому обещал поездку в зоопарк.
Зоопарком он называл дачу родственников, которые в Чехове держат свой питомник с пернатыми. Как-то дал слово свозить туда Соню на пару дней, но так обещанного и не выполнил. Я не знаю, как еще его попросить вывезти моих из дома, но отчаянно надеюсь, что поймет без дополнительных пояснений.
– Сделано. – Ответил он загадочно, и спокойствие этой фразы сразило наповал. Мой открытый рот и легкое заикание привлекли внимание МЧ.
– Не-не не поняла.
– Видишь ли, дьявол идет на три шага впереди нас… – удержалась от косого взгляда в сторону Макса.
– Саня, где они?
– Теперь там где нужно. – Судя по тону – эту тему обсуждать здесь и сейчас он был не намерен. – Ты была права, в деликатном вопросе твоего мнения или внятного ответа ждать никто не собирался.
– Почему в прошедшем времени?
– Потому что в прошедшем времени.
– Давно?
– Три дня, в общем. – Сердце застряло где-то в горле, а затем медленно пошло.
– Передай, что у меня все в порядке.
– Передам. И… Полин, мне час назад Алла звонила, интересовалась, как продвигается моя работа, как дела в семье… рассказала о себе,… а еще и о том, как вспомнила мой телефон буквально сегодня утром…
Я намек поняла, долго думать не пришлось, если просишь человека отзвониться, как только начнут интересоваться мной. Ищейки уже пошли по следу. Я промолчала, на что Саня заметил, что интуиция у меня работает отменно. Жаль она так не работала четыре года назад.
Мы распрощались вот уже пять минут как, а я все еще продолжаю держать телефон МЧ в холодных пальцах, и бестолково взираю в пространство…
– Что он сказал?
– Поговорим дома. – Откинулась на сиденье и закрыла глаза.
– Как скажешь, – он притянул меня ближе и уткнулся подбородком в мою макушку. Захотелось отбиться – хоть это грубо и некрасиво, зареветь – хоть это несдержанно и захохотать необузданно – потому что я не представляю, как он переживет эти разборки. Судя по всему, следующий ход за ним и неизвестно, чья голова спадет с плеч его или моя.
Джип стоял на заправке, когда водитель вышел в мини-магазин и оставил нас наедине. МЧ заговорил в первый раз за почти двадцать минут.
– Почему ты улыбаешься?
– Мне нельзя?
– Можно, но улыбка странная.
– Ааа, вот ты о чем. – Я чуть отклонилась, чтобы увидеть его лицо. Он не пустил. Далеко отклониться, не получилось, поэтому в область обзора из всего лица попали только губы. – Ты говорил… Макс, когда это произошло?
– Три дня назад. Я забрал его из дома Элизабет. – Он напрягся, сжал губы.
– Что там произошло, они поссорились?
– Нет. Грэг сказал, что у него есть внебрачный ребенок и развод неминуем. После этого произошла авария… – Макс потянулся ко мне и поцеловал лоб.
Я истинная женщина, в простом жесте читаю целые истории, вот и сейчас словно расслышала признание: «Я боялся, что больше не увижу тебя». Да-да боялся, да-да… Запретила себе отвлекаться по пустякам, сейчас главное не это.
– Кому поручили поднять все мои документы?
– Мне… – ответ прозвучал с заминкой.
– Другие исполнители могли быть?
– Нет. – Слабо в это верится, но я заставила себя промолчать.
– Ты ничего не успел сделать?
– Нет. Была вероятность… – Макс отвернулся, затем вновь заговорил. – Он очнулся этой ночью, начал настаивать на своем…
– Поэтому ты вызвал меня через Адама. – Кивнул. От возникших мыслей я вновь начала улыбаться. Что он тут же подметил.
– Ты опять.
– Макс, сегодня ночью тебе не придется спать. – Пояснила я, удобнее устраиваясь на его плече. – Они, конечно, могут дотерпеть с разборками до утра, что вряд ли, так что готовься.
– К чему?
– К распилу пилой «Дружба»… – возвращение водителя прервало все пояснения.
Мы прибыли в его владения спустя еще двадцать минут. Войти в дом и остаться в четырех стенах не хватило духа, поэтому направилась прямиком в парк к беседке с качелями. Макс остановил меня окриком. – Ты куда?
– Пройдусь по парку.
– Я скоро догоню, – бросил он, прежде чем войти в дом.
– Как посчитаешь нужным.
Тропинка, выложенная светлой брусчаткой, несколько раз плавно вильнула, уводя меня в парк, где кусты шиповника укрывали малую архитектурную форму. Деревянные решетки и сложная крыша более подошли бы для чайного домика, и в то же время общего впечатления от сада она не портила. Это тихое пристанище для отдыха Барт назвал голубятней. Самих птиц здесь не водилось, зато в его понимании это самое подходящее местечко для уединенных встреч парочек-голубков и важных разговоров тет-а-тет. Судя по всему, МЧ был осведомлен на этот счет, поэтому начал диалог со слов: «Нам нужно поговорить». Жаль на голубков мы теперь не походили.
– Ранее была уверена в том, что эта фраза целиком и полностью принадлежит женщинам.
– А сейчас.
– А сейчас… – я отвлеклась от философских мыслей и напрямик сказала о главном. – А сейчас не уверена в том, что все задуманное пройдет гладко.
– Ты ждешь. – Он сел на качели рядом со мной.
– Да. Жду, когда вызовут тебя.
– И что я должен сделать?
– Доказать, что со мной у тебя была короткая, но запоминающаяся связь. – Мы одновременно оттолкнулись от земли и придали качелям ускорение. – Я не в курсе, проверял ли он тебя тогда, однако уверена, что проверке ты уже подвергся или подвергаешься сейчас.
Он кивнул.
– Моими документами интересовались три дня назад. Вполне возможно тебе уже не доверяли.
– Какие документы?
– Мои. – Упрямо повторила я. – Для правдоподобности ты о них знать не должен, и не спрашивай.
– Уверена?
– Да. Так что запоминай, позиция лодочка и сверху, от массажа ног я все еще смеюсь, не смотря на все твои попытки урезонить хохот. Мы с тобой никуда не выезжали, если ты посещал мою скромную обитель, то оставался там до утра.
– Почему?
– Послушай, давай мы забудем о твоих предпочтениях в делах сердечных и предположим, что наша связь в ту далекую пору была важнее твоих предпочтений. – Он нахмурился, пришлось пояснить, – то есть на общие фото и видео ни сил, ни времени не было.
Я поймала его осуждающий взгляд. – Что?
– Ты не знаешь, как я умею делать такой массаж. – Улыбнулся и вновь стал серьезным.
– Это и не нужно. Главное… сейчас главное дождаться, когда тебя вызовут.
Перед глазами детально всплыли кадры из разговора с Саней. Он даже не объяснил где сейчас мои, как они, как моя кроха. И что значили его слова: «дьявол идет на три шага впереди нас»?
МЧ словно прочитал мои мысли. – Что сказал Алекс?
– Что у меня проблемы, от которых мне не убежать, как бы я не старалась.
– Ты знала, что подобное возможно?
– Только возможность его появления на горизонте. А предвидеть такого поворота я не могла.
Мы замолчали, продолжая раскачиваться на качелях. Ловлю себя на мысли, что хочется снова и снова проговорить все этапы их возможных разборок, указать на подводные камни и зыбучие пески, удостовериться в том, что все пройдет без сучка и без задоринки. Хочется, в конце концов, максимально приблизить развязку и успокоиться, снять дамоклов меч с конского волоса над своей головой. Хочется и ничего из этого я сделать не могу, не навредив возможному происходящему.
Сейчас мне предстоит правдоподобно играть роль влюбленной в Макса женщины, которая, возобновив когда-то горевшую страсть, не хочет терять ее.
Небо медленно затянулось тучами, спрятав белую дымку дня в сумерках дождливого вечера.
– Здесь прохладно, пойдем в дом. – Предложил он.
– Мне не холодно и я бы хотела посидеть здесь еще немного.
– Хорошо. – Он сделал вызов по телефону и через несколько минут нам принесли теплый плед, пару диванных подушек, маленький складной столик со скатертью и салфетками, затем чашки с заварничком, приборы на двух персон и полноценный ужин, состоящий из нескольких блюд. В довершение миниатюрная горничная установила над дверью гирлянду с тремя фонариками.
– Не хватает свечей, – прокомментировала я романтическую обстановку среди шиповника.
– Это поправимо.
– Не нужно, подходящего настроения нет.
– А аппетит есть?
– Аппетит есть. – Я набрала себе на тарелку салат, но так к нему и не притронулась. Посмотрев на Макса с трудом управляющегося одной рукой, забрала у него нож и нарезала кусок мяса на его тарелке.
– Мугу, – ответил явно проголодавшийся МЧ и продолжил утолять аппетит.
– В больнице не кормили?
– В поликлинике – ты хотела сказать. Нет, кормили. Я не ел.
– Ясно, – помогла набрать гарнир, потом нарезала еще один кусок и переложила на его тарелку.
– Ты почему не приступаешь? – он отвлекся, разливая чай.
– Я тут подумала…
– О чем?
– О том, что если мы тогда были вместе, нам было здорово, потом ты уехал, а я вышла замуж…
– И что? Как я вернулся и все о тебе разузнал?
– Да. Выходит тебя послали за твоей старой знакомой. Об этом ты Ж ничего не сказал, но тюльпаны доставил.
– Я тебе мстил, за неверность. – Ответил он уверенно.
– Чисто по-мужски.
– Ты должна была ждать меня.
– Всю жизнь? Неизвестно на что надеясь? И не получая от тебя вестей?
– Мугу, – он вновь принялся есть.
– Ничего себе запросы! – отпивая чай, я пустилась в размышления. – А как ты меня нашел?
– Через сеть и посредников в интернет магазинах. У меня был твой номер телефона. Ты воспользовалась им при покупке какой-то мелочевки, и только потом поменяла.
– А ник остался и ты меня нашел по сетке.
– Да. Хватило чуть менее десяти дней.
– Как оправдаешь длительность поисков?
– В смысле? – не понял он.
– На случай «сверхъестественного» возвращения мой номер должен был остаться в твоей записной или в твоем списке контактов.
– Хороший вопрос, нужно подумать.
– А ты приезжал и по рабочим вопросам?
– Нет.
– Значит развлекался. – Он покосился в мою сторону, но промолчал. – Или следил за мной, продумывая как отомстить.
– А может быть мы не тратили времени даром до твоей росписи? – он сделал пространный намек, от которого я захохотала. – Полин, ты почему смеешься?
– Знал бы ты, как Кириллу тяжко приходилось, ты бы не предполагал подобное.
– Беременность протекала тяжело?
– Нет, замужество протекало тяжело, но как видишь все прошло спокойно.
Кивнул и придвинул ко мне тарелку, – я не видел, чтобы ты что-то съела.
– Я и не смогу. Жду звонка.
* * *
То, как двигается этот человек, Грэг с первой встречи заставлял себя запоминать, а так же анализировать поведение и повадки своего пронырливого агента. Доутсона он прикормил давно, но не сумел приручить или взять за горло компроматом так, чтобы навсегда вычеркнуть вероятность его перебежки. Кто знает, возможно, когда-нибудь наблюдательность Грэга позволит предвидеть предательство и спасет ему жизнь. Бешенную собаку проще застрелить то того, как она нападет.
Вот и сейчас приближение неспешных, но уверенных шагов, говорило о возвращении его агента с потенциально весомой информацией. Когда двери открылись в палату вошел статный мужчина средних лет, одетый моложаво в джинсовый костюм с бирюзовой рубашкой навыпуск. О предположительном возрасте могли говорить лишь проседь на висках и абсолютно холодный взгляд циника. Чтобы получить желаемое, он мог играть на человеческих душах, вплетать эмоции, разжигать огонь страсти и ненависти всего лишь парой метко произнесенных фраз и отрепетированных до естественности жестов, за что высоко ценился.
