Текст книги "Правила первокурсницы (СИ)"
Автор книги: Аня Сокол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Гэли побледнела. Упал еще один стул, на этот раз встал Мэрдок.
– Черные клинки, – продолжал рассказывать учитель, торопливо запечатывая колбу, – изменившись в Разломе, больше не принимают в себя тьму, ибо сосуд полон. – Воск плавился под пальцами магистра, повинуясь его зернам изменений. – Теперь они только отталкивают и разрушают ее. Они наше главное оружие против демонических созданий и их магии. Если бы не черное железо, созданное в двадцать пятый год от образования Разлома, людям бы пришлось очень нелегко.
Андре Орье продолжал говорить, а я вдруг поняла, что уже слышала это. Нет, не слышала, читала в настороженной тишине спальни Первого форта. Та самая книга, с которой я пыталась скоротать длинную наполненную шорохами ночь. Как же там было?
«…после прорыва дюжины демонических созданий на Траварийскую равнину в тридцатом году от образования Разлома была отмечена исключительная разящая способность металла супротив созданий тьмы …»
Черные клинки придумали, чтобы сражаться с демонами. Против их магии.
Почему я не вспомнила об этом раньше? Ответ прост, потому что мысли были заняты другим. Например, одним рыцарем, для которого на площади уже построили виселицу.
Вот почему «металл» тварей, что преследовали нас в Запретном городе, не стопорило от зерен изменений. Это был не металл. Настоящий металл не плавится при соприкосновении с чирийской сталью. Этьен уже убедился в этом, когда колотил клинком по морде настоящей железной кошки на ристалище. А тот в Запретном городе плавился.
Неужели кто-то… что-то натравило на нас демонических животных? Нет, животные были самые обычные. Я вспомнила, как баран перебирал ногами в воде. Вода, что не пропускает две трети изменений смывая их начисто. Девы, мне бы тогда насторожиться. Кто-то или что-то наложило на животных личины. И не просто личины, а с применением тьмы Разлома, магии демонов.
Кто-то или что-то… Осталось выяснить кто и зачем.
– Клин клином, – в установившейся тишине вдруг сказал Мэрдок.
– Или подобное подобным, – согласился учитель.
– А тьма наполняет и изменяет только предметы? – спросила Гэли.
– Нет, – ответил магистр. – Что угодно.
– И даже человека? – продолжала спрашивать подруга, а я даже не сразу поняла, к чему она клонит. Но Андре Орье похоже понял, потому что ответил:
– И даже человека.
– Значит, именно так попавшие в Разлом маги теряли магию? – спросил вдруг Отес. – Она наполняла их до конца не оставляя ни миллиметра для манера. Они больше не могли ни изменяться, ни изменять?
– Эта теория не доказана, – скупо ответил учитель.
Да-да я точно помню, что в книге о житие святой Гвиневер, говорилось не о науке, а о наказании богинь.
– Предлагаю вернуться к предмету, – сказал магистр, убирая со стола клинок и колбу с веществом. – И повторить азы, специально для тех, кто пропустил первое занятие.
– Магистр Орье, – позвал Мэрдок. – А раньше, до черных клинков, как люди боролись с демонами? Разве не было никакого иного способа?
Мы все выжидающе уставились на учителя. Хороший вопрос. Неужели двадцать пять лет с момента образования Разлома, нам было нечего противопоставить тварям тьмы?
– Способ был. Очень рискованный, но…
Магистра прервал стук в дверь. Не дождавшись разрешения, в аудиторию ввалился запыхавшийся парень. Когда вваливаются так бесцеремонно, прерывая учителя на полуслове, этому должна быть веская причина. Я снова почувствовала тревогу, теперь уже куда сильнее.
– Магистр Орье, вас просят подойти в главный зал Магиуса. Срочно. – Парень отдышался и добавил: – Нападение на одного из учеников. Плюс, кто-то видел у развалин первой библиотечной башни тиэрского барона, объявлена боевая готовность.
Теперь уже все повскакивали с мест. Рыцари снова заговорили разом. Я почувствовала, как сердце начинает стучать все быстрее и быстрее. «Тиэрский барон» – новое прозвище Криса.
Его видели! А это значит… Значит, развалины башни уже окружены и…
Я повернулась, в поле зрения попала пустой стол, где обычно, между Мерьем и Алисией сидела герцогиня. Он оставался пустым даже в этой аудитории. Вернее девушки оставили его пустым, ожидая подругу. Подняла голову, встретилась взглядом с Мерьем и увидела в ее глазах отражение своей тревоги.
– Значит так, – говорил на ходу магистр Орье. – Пусть это будет вашим заданием. К следующему уроку жду от вас полного описания способа борьбы с демонами…
– Не хватает еще только задания принести образец, – пробормотала Гэли.
И словно услышав ее, магистр добавил:
– А кто принесет образец… – дальнейшие его слова мы не разобрали, так как учитель уже вышел в коридор.
– Образец чего? – уточнил Этьен.
– Видимо, демона, – ответил ему Жоэл.
– Или способа борьбы с ним, – закончил Отес.
Все кинулась к двери: и Этьен, и Жоэл, и даже Мерьем. Но я успела первой. Выскочила в коридор, бросилась к лестнице…
Его видели! Девы!
Я очень старалась не бежать, но все же не смогла, сорвалась, преодолев последний десяток ступеней, выскочила на улицу, спрыгнула с крыльца и кинулась к библиотеке. И только спустя минуту поняла, что забыла одеться, что куртка и шляпка, так и остались в аудитории. За спиной послышались чьи-то шаги. Я обернулась и к своему удивлению увидела совсем не Гэли и не Жоэла, а Мерьем, которая, догоняла меня, едва не задыхаясь от быстрого бега. Мы обе остановились, когда увидели оцепление из старших рыцарей, несколько Серых отдавали им команды.
– Знаешь это даже обидно, – сказала Мерьем, пытаясь восстановить дыхание.
– Что обидно?
– Она ведь тоже разгадала загадку магистра Орье, узнала, что за вещество он имел в виду, а все лавры достанутся этим… этим…
Я посмотрела на нее в замешательстве. Последнее, что меня сейчас волновало, так это задание учителя. Наверное, она увидела, это в моих глазах, потому что сразу смутилась и пробормотала:
– Надеюсь, напали не на нее. Очень надеюсь, потому что иначе, герцог Трид снимет со всех головы.
Впервые я была согласна с Мерьем. Но нашим надеждам не суждено было сбыться, через минуту из второй библиотечной башни выбежал библиотекарь мистер Кон и замахал руками, привлекая внимание Серых псов. И наше само собой. А еще через минуту, из башни вынесли носилки…
Мерьем охнула, кто-то запричитал, я обернулась и увидела стоящую за спиной Мэри, за ней бледную, как полотно Гэли, Коррина, Оли, почти всю нашу группу, а так же Жоэла, Эмери, даже старшекурсник Тьерри стоял позади всех.
– Хорошо хоть голова не закрыта, значит, жива, – прошептала Мерьем, я снова повернулась к библиотечным башням. Все-таки, это была герцогиня. Она казалась, такой маленькой на этих носилках, такой беззащитной, такой бледной. К Дженнет направился подоспевший к месту действия целитель. Высокий мужчина, сделалрыцарям знак остановиться, поставил на землю саквояж и склонился над бессознательной девушкой.
– По голове, что ли, стукнули? – пробормотала Мерьем.
– Скорее уж шею свернули, – тихо высказался Эмери.
– Совсем с ума сошел, да? – огрызнулась Мерьем.
– Совсем, – не стал лукавить рыцарь вмеховой куртке.
Я увидела, как магистр Виттерн пытается, что-то доказать одному из Серых псов, но тот, только отрицательно мотал головой.
– Да, что же происходит? – запричитал кто-то.
Я повернулась и прошептав: «Простите», стала пробираться сквозь толпу.
– У нее рана на шее! Смотрите, весь ворот в крови!
Все шумели, толкались, кто-то даже осмелился выкрикнуть вопрос, но Серые не отреагировали. Проходя сквозь алые плащи, я поняла, что к магам и рыцарям присоединились жрицы. Я не сводила взгляда с магистра Виттерна, подходила все ближе и ближе. Я хотела знать, что он говорил. И собиралась заняться совершенно недостойным леди подслушиванием.
– Нет, это вы не понимаете, – донесся до меня сердитый голос магистра, и я остановилась рядом с молоденькой веснушчатой жрицей, которая что-то шептала на ухо подруге. До учителя оставалось всего несколько шагов. – Герцог Трид – это не мальчик с конюшни, и пусть он не первый советник князя и даже не второй, но он главнокомандующий его армии. Вы это понимаете? А там, – милорд указал рукой на носилки, рядом с которыми все еще стоял целитель, – его единственная дочь. До вас дошло или нет? Нужно немедленно снаряжать дирижабль.
– Никто не покинет Академикум без приказа князя, – сказал Серый. По голосу чувствовалось, что он повторял эту фразу уже не раз и не два, что она самому ему порядком надоела.
– Давайте, еще раз, – терпеливо повторил учитель. – Девушку нужно немедленно переправить на землю…
– Йен, – раздался женский голос, и магистр обернулся, от главного здания Академикума к нему спешила Аннабель Криэ. Мужчина раздраженно повел плечами, но все же кивнул и учтиво поприветствовал: – Баронесса.
– Что происходит? Что с девушкой?
– А происходит то, – к вящему облегчению серого рыцаря магистр переключился на жрицу, – что жизнь и здоровье ученицы под угрозой…
И в этот момент целитель, наконец, выпрямился и произнес слово. Всего одно. Не знаю, было ли оно услышано теми учениками, что стояли ближе, или кто-то умел читать по губам, но слово подхватили и стали повторять. Раз за разом, все громче и громче, пока это слово не загрохотало, как волна, что с силой обрушивается на неприступный берег.
– Короста!
Йен Виттерн выругался.
– Короста!
– Короста!
– Но это невозможно!
– Маги не болеют коростой!
Все говорили разом, почти кричали, ученики, стоявшие в первых рядах, вдруг попятились, словно болезнь могла вытянутьневидимые руки и коснуться их, как только что коснулось страшное слово.
Да, маги не болеют магическими болезнями. Они не могут заразиться той коростой, что бродит по Аэре с незапамятных времен и всегда поражает лишь одного члена семьи.
Неужели целитель ошибся?
Я посмотрела на высокого мужчину, на его напряженное лицо, и поняла, что уже знаю ответ.
Нет, не ошибся. Это иная короста. Не болезнь, а яд, что готовят из коры Лысого дерева. Перед его действием маги так же беззащитны, как и люди. И передается эта зараза через кровь…. Нет, не передается, ее впрыскивают специально. А у Дженннет рана на шее.
Девы, еще недавно людей травили на улицах Льежа, а сегодня эта беда пришла в Академикум. Нет, даже не сегодня. В тот день, когда бежал Альберт, он тоже заразил одного из Серых псов, но тогда это меня не ужаснуло. Серый, это не ученик, не тот, кто сидит за соседним столом и отпускает ехидные комментарии.
Девы, что же будет?
– Короста!
– Короста!
– Невозможно!
– Я хочу домой!
Все говорили разом. Даже кричали. Один ученик толкнул другого.
– Йен, – предупреждающе выкрикнула Аннабэль Криэ. – Я попробую поговорить с князем…
– Давай, – кивнул магистр, разом забывая о том, что только что сам ей выговаривал. – Леди Трид надо отправить на землю немедленно, если начнется паника, то…
– Смотрите! – закричал кто-то. – Смотрите… это же тиэрский барон!
Перед библиотекой на миг воцарилась полная тишина. А потом где-то скатился камешек. Самый обычный обломок каменной стены, скатился с насыпи, и все повернули головы. Не могли не повернуть.
Он стоял там, среди развалин башни. Паровая тягловая лапа пыхтела рядом, но рабочий, что дергал за управляющие рычажки, так же, как и все, замер, глядя на барона Оуэна. Да, это был Крис. Его я узнаю всегда, почувствую сердцем и не спутаю ни с одним другим мужчиной. Высокий, напряженный, готовый в любой момент броситься прочь. Или ринуться в драку. Он стоял там, на обломках первой библиотечной башни и обводил взглядом толпу, словно пытаясь кого-то найти.
Наши глаза встретились, сердце гулко забилось.
Девы, что он делает? Почему стоит вот так, почему не бежит прочь, ведь он знает, что его ищут, знает, для кого построена виселица. Не может не знать.
«Беги» – прошептала я тихо. И он словно услышал, бросился в сторону, поднырнул под тягловую лапу… И все пришло в движение, рывком вернулись звуки, крики, топотсолдатских сапог, шелест вынимаемого оружия, отрывистые команды.
– Взять его!
И огонь. Его тепло, что само прыгнуло в руки, стоило только одному из Серых псов поднять метатель и разрядить его вслед Крису. Бабахнуло так, что один из рыцарей выронил носилки с Дженнет. Кто-то запричитал, кто-то до сих пор на разные лады повторял:
– Короста! Короста!
Несколько Серых бросились вслед за Крисом. Оцепление вокруг разрушенной библиотеки распалось, но и ученикиотнюдь не стремились больше приблизиться к раненой, а наоборот отпрянули.
– Стоять, Астер! – услышала я резкий крик за спиной и поняла, что тоже бегу по обломкам первой библиотечной башни, а на меня из кабины тягловой лапы смотрит испуганный рабочий, пар продолжает подниматься в небо.
Еще один выстрел, где-то там, за второй и третьей башнями, за их лестницами и переходами. Цветок пламени распустился прямо на куче щебня и тут же потух. Всего лишь случайный выплеск, который я не удержала в ладонях, всего лишьотскочившая искра. Да и гореть на развалинах было давно уже нечему.
– Астер! – снова услышала я крик и в этот момент увидела Криса.
Он выскочил к жилым корпусам Отречения, едва не сшиб худенькую жрицу. Двое Серых бежали следом, третий перезаряжал метатель, четвертый нырнул за здание и вот-вот должен был выскочить сбоку, а чуть дальше готовились отпустить зерна изменений маги.
У него не было шансов. И если ужбеглеца заметили, то рано или позднозагонят в угол. Если только ему не удастся скрыться. Пропасть из поля зрения всего на несколько минут, заставить их растеряться, кружить на месте, как потерявших след собак.
Если только кто-то их не отвлечет. Или что-то.
Я ощутила, как мой огонь срывается с пальцев, как растекается повсюду, теплой упругой волной. Нет, даже не огонь, а всего лишь его тепло. Всего лишь жар, что заставляет людей отдергивать от костра руки. И снег под ногами мгновенно растаял. Только что все вязли по щиколотку, а теперь бежали по лужам разбрызгивая капли. Снег растаял не только передо мной. Он растаял везде, куда выплеснулась сила. Растаял разом от края до края Острова. Растаял тот, что еще висел в воздухе невесомым крошевом, даже на крышах домов, даже в сточных трубах и на подоконниках, даже тот, что забился в подвальные окна. Весь снег, что был на острове. Я бы могла дотянуться и дальше, но…
– Астер! – рявкнули почти на ухо, и я почувствовала, как земля, та самая земля, залитая талой водой, ушла из-под ног. Успела еще заметить, как недоуменно переглянулись Серые псы, как обернулись в мою сторону маги, как замер на дорожке Крис. И даже снова прошептать: «Беги», прежде чем… – Ну, вы сами напросились, леди Астер, – шеи коснулись чужие горячие пальцы, надавили, и руки разом потеряли чувствительность, а в позвоночнике появилась предательская слабость, как после лихорадки, что заставляла матушку дежурить ночами у моей постели, а меня первое время ходить, держась за стены. Тогда болезнь выпила мои силы, сейчас это сделало чужое прикосновение. Я увидела половинчатое лицо милорда Виттерна и даже попыталась что-то промычать, но губы тоже перестали слушаться.
– Вы хотели поговорить, Ивидель? Вот и сейчас и поговорим, – со злостью пообещал учитель и понес меня куда-то на руках.
А я даже не могла повернуть голову и
посмотреть куда. Но что еще важнее, я не могла повернуть голову и посмотреть, продолжается ли погоня.
И мы снова оказались в его кабинете среди, со стен которого на меня смотрели не фотографии и не портреты, на меня смотрели наградные листы в вычурных рамках. Мы оказались среди хаоса бумаг и книг.
– Онемение сейчас пройдет, – сказал магистр, опуская меня на стул. – Сперва вы почувствуете легкое покалывание.
Я уже его почувствовала, но продолжала с укором смотреть на учителя. Правда, ему мои укоры были абсолютно безразличны. Покалывание растекалось по позвоночнику, и я поняла, что могу двигать головой, могу открыть рот и…
– Эта магия запрещена! Жрицы узнают… – Хотела выкрикнуть ему это в лицо, хотела увидеть, как он испугается или разозлится. Но вместо крика вышел едва слышный шепот, а вместо того, чтобы испугаться, магистр грустно улыбнулся.
– Это не магия, Ивидель. Я всего лишь нажал одну из точек на вашем теле. Наподобие той, что есть у вас на локте, и когда вы им ударяетесь, немеет вся рука… Так вот, теперь представьте, что вы ударились позвоночником. Меня этому научил один целитель с Верхних островов. – Я смогла, наконец, поднять руку и уцепиться за спинку стула. Магистр выпрямился. – Но приятно знать, что вы настолько чтите заветы богинь, что готовы сдать меня жрицам. Хвалю!
Из его уст это «хвалю» прозвучало горько.
Только вот сейчас мне не было дела до его чувств, мне и своих хватало с головой.
– Рассказывайте, – приказал Йен Виттерн, садясь за стол. – Не то, почему вы бросились на помощь к барону Оуэну, об этом и сам уже догадался, рассказывайте остальное, а то, что этого «остального» много, я даже не сомневаюсь.
– Вы не дали мне помочь ему! – я попыталась встать на дрожащие ноги.
– Я не дал вам угробить вас обоих. Думаете, маги будут просто так смотреть, как вы проверяете пределы своей силы? Отнюдь. Сейчас они его просто ловят, но если поймут, что взять живым пришельца с Тиэры невозможно, они его убьют. И очень быстро. Вы едва не превратили игру «в догонялки» в настоящий бой. Ничего не изменилось, ему все еще некуда деться с острова, поэтому маги и осторожничают. – Он налил в стеклянный бокал воды и поставил на стол передо мной.
Словно в насмешку, я тут же ощутила сухость во рту. А еще негодование, но какое-то беспомощное, потому что возможно, только возможно, он был прав.
– Благодарю, – смогла прошептать я, слова казались шершавыми и царапающими горло.
– Не благодарите, а рассказывайте. Рассказывайте, если хотите чтобы я помог вам. А возможно, и ему.
Вот это «ему» и решило дело. А еще то, что я ужасно устала быть одна, знать все одна и решать все одна. Очень боялась ошибиться, и этот страх стал моим постоянным спутником. А сейчас мне предлагали переложить часть этой ноши на чужие плечи.
Я отпила воды и стала рассказывать. Сперва тихо, а потом все громче и громче, словно боясь, что меня не услышат. Учитель не прерывал, не задавал вопросов, лишь все больше и больше хмурился. Я рассказала ему все. Почти. Рассказала о Первом форте, о князе, о библиотечной башне, о происхождении Академикума, о дурацком слухе, о том, что кто-то стоял на пороге моей комнаты, но так и не решился постучать, о следах на снегу, о взгляде в спину… Умолчала лишь о том, что произошло между мной и Крисом в развалинах первой башни. Это принадлежало только мне. И Оуэну.
– И если вы сейчас мне скажете, что это снова ваша операция, то я просто не знаю, что сделаю, – пообещала я, сжимая кулаки. Кончики пальцев еще покалывало, но я уже могла двигаться.
– Если это и операция, то не наша, – задумчиво проговорил магистр и встал. – Значит, нужно выяснить чья. – И с этими словами Йен Виттерн направился к двери.
Я вскочила, пошатнулась. Учитель обернулась.
– А вам лучше остаться здесь.
– Но вы сказали нужно узнать…
– Но я не говорил, что узнавать, чтобы то ни было, мы будем вместе, это во-первых. А во-вторых, вы, Ивидель, не выйдите из этого кабинета, пока я не вернусь. – И видя, что я уже готова возразить, пригрозил: – Не заставляйте меня надевать на вас кандалы, леди Астер.
– Но…
– Вы до сих пор ничего не поняли, Ивидель? – спросил он с таким участием, что мне почти стало больно.
Так маменька интересовалась в сиротском приюте, все ли у них хорошо, не нужно ли чего? У них никогда не было все хорошо, эти дети остались без родителей. И им всегда что-нибудь нужно, потому что-то дети вырастали из одежды, ломали игрушки, их нужно было учить читать, нужно… Много всего нужно. И маменька и директриса приюта – обе это знали. И в тоне графини Астер это знание слышалось совершенно отчетливо. Знание и снисходительная жалость к несчастным. Так же сейчас смотрел на меня Йен Виттерн.
– Такие вопросы решают не там, – он кивнул на окно, за которым все еще слышался перестук капели. – Их решают совсем в других местах. В тиши кабинетов и будуаров, за завтраком или за ужином, при личной встрече или обсуждая кого-то нужного или ненужного за глаза. Вы понимаете? – он склонился к моему лицу, а я не знала, что ему ответить. – Все будет так, как решит князь, и не иначе. Даже если вы положите в бою весь орден Серых псов, это ничего не изменит. Оуэн не сможет бегать вечно.
– Но… но… – Я не знала, что сказать и ухватилась за первую мысль, что пришла в голову. – Но князь применяет запретную магию!
– Предлагаете послать к нему жрицу? Он же ее бедняжку повесит на первом же верстовом столбе, и нас с вами за компанию. Тогда уж мы точно не сможем ему ничего доказать.
– Но богини же запретили…
– Хотите обратиться в вышестоящую инстанцию? Отлично. Но с богинями договаривайтесь без меня. – Он снова жалостливо улыбнулся, как маменька одной из сироток, что подарила ей вышитый гобелен, который не подходил ни к одной гостиной, который казался везде неуместным, совсем, как тон учителя.
– Милорд, – в отчаянии прошептала я. – Но что же нам делать?
– Вам – ждать. А я пойду пока выясню, поймали ли Оуэна. И если поймали, попробую с ним поговорить, а потом с князем. Но если по возвращению, я не застану вас на этом самом месте, – магистр указал пальцем в пол, – если вы опять броситесь геройствовать, то на мою помощь больше можете не рассчитывать. Это ясно, Астер? – голос мужчины стал жестким.
– Да.
– Вот и отлично, – он снова улыбнулся, и изуродованная половина его лица скривилась.
Дверь захлопнулась, и я осталась в кабинете магистра одна. В кабинете, где со всем сторон на меня смотрели не лица родовитых предков, а похвальные листы, грамоты, приказ о награждении и жаловании какие-то привилегии… Они давили сильнее, чем взгляды пращуров.
Отчего-то вспомнились слова магистра: «об этом и сам уже догадался». А кто еще кроме него догадался? Кто из тех, кто был сегодня у разрушенной библиотечной башни, видел, как я бросилась за «тиэрским бароном»? Сколько еще таких догадавшихся?
Я прижала руки к горячим щекам. А ведь это важно, и дело не в репутации. Не только в репутации, которая скоро начнет трещать по швам, как старое платье. Как сказал Крис: «Ножик у горла той, на которую боишься даже смотреть – самый лучший способ заставить открыть рот того, кто не хочет говорить…» А если ножик приставят не к моему, а к его горлу? На что я готова, чтобы отвести беду от Криса? Ответ прост и ужасен – на все. И проверять если ли у этого «все» дно мне совершенно не хотелось.
Магистра не было долго. Очень долго, мне показалось целую вечность. Но сколько точно я не знала, от этого вечность становилась еще длиннее. Я даже успела пожалеть об оставленном в комнате разбитом брегете, успела обругать учителя за медлительность, солнечный свет, что заглядывал сквозь стекла, за яркость. Успела даже зажать уши ладонями, чтобы не слышать крики с улицы, которые, как нарочно, провоцировали открыть эту дверь и выбежать…
Крики?
Я подскочила к окну, пытаясь что-то разглядеть, но как назло напротив кабинета магистра росло дерево, невзрачное с короткими топорщащимися ветками, а еще дальше начинались высокие корпуса Посвящения жриц. Я вытянула шею, но так толком ничего и не увидела и со злостью стукнула ладонью по подоконнику. Кисть тут же отозвалась болью. Грохнул выстрел метателя. Тяжело грохнул. Свинцовый заряд. Я вздрогнула, словно стреляли в меня. Снова раздались крики. На краткий миг я поддалась панике и бросилась к двери. Почему-то казалось, что там сейчас происходит что-то важное и что-то ужасное одновременно. Всегда что-то важное происходит без тебя.
Стреляли Криса, я была в этом уверена. Он там, а я здесь…
«Вы едва не превратили игру «в догонялки» в настоящий бой», – вспомнила я слова магистра и остановилась. Поняла, что держусь за ручку двери, готовая распахнуть ее и выскочить в коридор. Поняла, заставила себя разжать пальцы и вернулась к окну, как раз в тот момент, когда с правого края показался шар отчаливающего дирижабля.
– Значит, он все же сделал это, – прошептала я. – Смог уговорить князя.
Несмотря на очевидное, верилось с трудом. Я пока не понимала хорошо это или плохо…
Снова раздались выстрелы. Сразу три, словно канонада из пушек в честь спуска нового воздушного судна. Вернее взлета. Такие же громкие и такие же пугающие.
А потом шар накренился. Я до боли закусила губу. Девы!
Раздался отвратительный скрежет. С таким звуком паровой мобиль задевает кирпичную стену. С таким звуком сминается кабина, с таким звуком лопается и осыпается на мостовую стекло. И пусть, он слышался отдаленно, но воображение художника уже вовсю рисовало картины произошедшей катастрофы, совсем, как Эрнестале десять лет назад.
Шар накренился, задевая дерево, снова раздались крики, снова выстрелил метатель. Воздушное судно вздрогнуло, словно что-то ударило по шару, его повело вправо на шпили Отречения, который издалека выглядели такими острыми. И теперь уже закричала я. Но тут шар выровнялся и стал медленно подниматься над островом. Я видела обрывок каната, который болтался у корпуса пассажирской корзины, словно крысиный хвост. И этот хвост тлел, как фитиль пушечного ядра. Дверь в салон отсутствовала, и я даже не хотелаузнавать по какой причине. Лишь победно вскинула руку, когда дирижабль поднялся над верхушками шпилей, когда очередной свинцовый снаряд метателя пролетел мимо, когда воздушное судноразвернулось и скрылось в густых облаках.
А я еще добрых полчаса прижималась лбом к стеклу, стараясь разглядеть хоть что-нибудь. Но ни выстрелов, ни криков больше не было слышно. Видимо, игра в догонялки была закончена. Но воцарившаяся тишина, казалась мне куда более зловещей, чем беготня и звуки сражения.
Магистр вернулся, когда минула целая вечность.
– Дирижабль отчалил, – коротко проинформировал меня учитель, подходя к столу. – Дженнет доставят к родным.
– Думаете целителям удастся найти противоядие? – спросила я, просто потому что нужно было что-то спросить. Что угодно, только не то, что мне хотелось знать на самом деле, потому что ответ мог мне не понравиться…
– Нет, – не стал врать учитель. – У нас был образец противоядия, но вы истратили его на барона Оуэна, хотя я и пытался вас остановить. А этот ублюдок не стоит даже… – не договорив, магистр повернулся, и я поняла, что он очень зол.
– Вы поверили в его виновность, да? – сказала я, ненавидя себя за слезы, что звучат в голосе. Ненавидя за слабость в коленях, ненавидя за отчаяние, что прошлось холодом по коже.
– Я поверил своим глазам, – резко ответил Йен Виттерн. – Только что я видел, как барон Оуэн с боем прорвался на дирижабль. На тот дирижабль, который, я лично уговорил князя отправить на землю, чтобы Дженнет могла побыть с семьей, пока у нее еще есть такая возможность. Я видел, как ваш Крис, – он произнес имя с презрением, – швырнул механический взрыватель в дверь корзины, когда судно отдавало швартовы. Я видел, как ее снесло. И этот взрыватель помещался у него в ладони! Это не наша технология! Она с Тиэры, у нас нет таких миниатюрных зарядов, что могут детонировать…ааа! – Он махнул рукой и устало спросил: – Леди Астер, вы понимаете, что Дженнет заразили коростой только для того, чтобы этот дирижабль отчалил, только для того, чтобы пришелец с Тиэры мог уйти?
– Неправда! – меня одолевало отчаяние. Все не так! Все должно быть не так! Он же поверил мне!
– Было у меня подобное предположение, но… – не слушая меня, сказал Йен Виттерн.
– То есть вы предполагали, но все равно уговорили князя? – спросила я. Мне очень хотелось, чтобы он засомневался, чтобы допустил возможность того, что все это большая ошибка.
– Да. – Он снова посмотрел на меня, его полуприкрытый глаз на изуродованной стороне лица был налит кровью.
– Но почему? – спросила я со слезами. – Вы знали, но не верили?
– Нет. Я сделал это потому, что жизнь всегда важнее смерти. И жизнь любого из моих учеников важна, будь это хоть герцогиня, хоть дочь травника. Ради этой жизни, стоит пренебречь смертью пришельца с Тиэры.
– Он не пришелец с Тиэры! – неожиданно выкрикнула я. – Я знаю это.
– Вы не знаете, а хотите в это верить. Хотите настолько, что я даже допустил возможность рокового стечения обстоятельств, хотя понимал, что ваш разум затмевает какая-то романтическая ерунда.
Холод медленно поднимался по позвоночнику. Такого я не ожидала. Мой единственный союзник… Поправка, тот, на кого я надеялась, тот, кто должен был мне помочь, оказался ничем не лучше остальных. Даже хуже. Я чувствовала себя ребенком, которому на день рождения вместо игрушек преподнесли учебник по грамматике.
– А если бы… если бы… – И все же я отчаянно старалась подобрать слова, хотя, нужно было просто взять и уйти. – А если бы… – Взгляд упал на стол учителя, на стоящие на нем миниатюры. – А если бы вам сказали, что она, – я ткнула пальцем в портрет девочки, – пришелец с Тиэры? Что ваша голова забита романтическим бредом, вы бы поверили? Вы бы согласи…
Я встретилась взглядом с магистром и недоговорила. Я думала, что он был в ярости. Я ошибалась. Он был зол, но до ярости довела его я глупыми, призванными непонятно кого и в чем убедить, словами.
– Еще одно слово о моей личной жизни, – магистр нагнулся вперед, разглядывая мое лицо, – и я сам вышвырну вас с острова, благо поводов вы дали предостаточно, – он почти шептал, но этот шепот звучал громче любого крика. – А теперь вон отсюда, леди Астер.
– Как скажете, милорд, – я нашла в себе силы присесть в реверансе и пошла к двери, чувствуя предательскую слабость в ногах.
– И не думайте, что ему удастся уйти, – догнал меня голос учителя. – За ним в дирижабль успели запрыгнуть Люк и Аннабэль, у серых псов к барону Оуэну личный счет. Князь свяжется с ними, и прежде чем взять курс на Льеж, судно сделает остановку в Запретном городе. Ваш барон обречен, и чем быстрее вы это поймете, тем лучше.
– А как свяжется? – не оборачиваясь спросила я.
– Что?
– Как князь свяжется с дирижаблем? Как он вообще узнает обо всем первым? Как отдает приказания? У нас что, уже вывели новую породу скоростных почтовых голубей? Или собрали их из металла и шестеренок? – я не выдержала и на пороге оглянулась. Бросила один взгляд в изуродованное лицо магистра и поняла, что этой фразой добилась того, что не удалось никакими другими. Я увидела на лицеЙена Виттерна смятение. Мне все же удалось заставить его сомневаться.
– Не ваше дело, – хрипло ответил учитель. – Радуйтесь, что изоляции Академикума конец.
Я кивнула и вышла. Все-таки магистр был прав, историю творят не оружием и не на поле боя, ее творят за стенами кабинетов, вот такими вот неосторожно брошенными словами.
