Текст книги "Правила первокурсницы (СИ)"
Автор книги: Аня Сокол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Черноглазый лакей неторопливо шел ко мне. И пусть сейчас его глаза уже стали совершенно нормальными, тьма все еще была там. Я видела ее. Чувствовала.
– Вон вот, между банком и кондитерской, – он указал рукой, и я проследила за его жестом. И тут же разозлилась на себя. Этот черноглазый мне не друг. И он не друг Крису, а ведет себя так, словно мы давеча пили чай в матушкиной малой гостиной и он небрежно восхищался гобеленами на стенах.
«Благодарю вас, леди Астер…» – эти слова то вспыхивали, то гасли у меня в голове, как угли в камине.
– Смешной вы человечек, – констатировал лакей, поравнявшись со мной. Ножа в его плече больше не было, но рана по-прежнему отказывалась кровоточить. – Вы все такие забавные.
Он сказал это таким тоном, с каким папенька обычно пенял щенку Ильберта, когда тот делала лужу на ковре. В его тоне были раздражение, усталость и ирония человека, который видел в этой жизни все и не ждал ничего нового, а вот поступки маленького щенка иногда развлекали его, но чаще вызывали досаду.
– Прекратите! – прошептала я.
– Почему? – удивился бывший лакей с любопытством.
И это испугало меня, гораздо сильнее, чем тьма в его глазах, сильнее, чем вертящийся цилиндрик, сильнее, чем «да», которое ответил Крис, когда я спросила о Джиннет. Меня испугали не слова, а то, как он их произносил, испугал неподдельный интерес в голосе, словно ему и в самом деле было не все равно, что я отвечу.
Бояться нужно не угроз и не ругани, бояться нужно именно такого вот внимания, на которое человек совершенно не имеет права. И тут же мне отчего-то вспомнился моя черная рапира. Подарок, который я ничем не заслужила, но который мне все-таки сделали.
«Девочка встала не на ту сторону» – сказал Альберт.
Мысль, пришедшая следом за этими воспоминаниями, была столь ужасающей, что я замотала головой, чтобы отогнать ее.
Закричала серая найка, как предвестник грядущей беды, а спустя миг раздался грохот выстрела, как раз с той самой стороны, куда указывал серый пес. Магические сферы бесшумны, грохот издает лишь свинец, а бляха посвященного спасает только от магии, с железом Крису придется сражаться самому. Или не сражаться и умереть.
Я бросилась в переулок, запах ванили, которым тянуло из кондитерской, только усилился. Эрнестальский золотой банк был по правую руку, лавка сладостей – по левую, тяжелый стук солдатских сапог – за спиной. Переулок между домами был достаточно широк, чтобы проехала телега и достаточно узок, чтобы не дать четверке серых псов атаковать одновременно.
Крису не повезло, переулок заканчивался тупиком. Патрульные, стоящие напротив рыцаря, справедливо полагали, что загнали Оуэна в угол. Трое лениво покачивали мечами, четвертый перезаряжал метатель. Четверо против одного, не считая того, что бежал следом за мной. Да, совсем не похоже на рыцарский турнир или поединок чести.
Как они оказались здесь так быстро? Как они вообще так быстро все узнают? Словно сами богини нашептывают им что-то на уши. Или не богини.
Я остановилась, серые обернулись, но увидев за моей спиной того черноглазого из вагона, которого я даже мысленно не могла назвать человеком, тут же расслабились. Будто, я не Криса спасать вознамерилась, а помогать им его укокошить.
Раздался щелчок, взводимого курка.
– Не пачкайте железо, – сказал серый, поднимая руку с метателем.
Крис, стоявший у стены банка, тут же опустил нож, которым приготовился защищаться. Самый обычный короткий клинок, который, я видела у него не раз. Второй, видимо остался на полу вагона, куда его бросил бывший лакей, после того, как выдернул из руки. Впрочем, это сейчас не так важно.
– Вечно ты испортишь все веселье, – попенял один из патрульных.
А остальные рассмеялись, словно компания подвыпивших парней на сельской ярмарке, а не четверка рыцарей в переулке Эрнесталя, готовящаяся убить человека. Готовящаяся любоваться не канатоходцем, а чужой смертью. Они даже не смотрели на метатель в руке товарища. На оружие, готовящееся выплюнуть свинцовую смерть, смотрели Крис-Мэрдок и я. И еще может быть тот, что все еще стоял за моей спиной. Один удар сердца и серый нажмет на курок. Я не успею даже закричать, зато, когда Оуэн упадет, смогу кричать, пока не пропадет голос. Смогу напомнить этим псам, что князь приказал взять «тиэрского барона» живым, чтобы торжественно повесить на главной площади Академикума. Все это будет после выстрела, после того, как рыцарь упадет. Кристофер, которого вынудила прийти сюда я, хотя и знала, что мои письма читают, видела тень за спиной и следы перед дверью. Я думала, что это пришелец с Тиэры. Но что если это не так? Если за мной просто присматривали как раз на такой случай? И видимо, присматривали не зря. Барон Оуэн будет застрелен в узком переулке, словно какой-нибудь базарный воришка.
«Благодарю вас, леди Астер» – эти слова будут преследовать меня до конца жизни.
Серый нажал на спусковой крючок, но за миг до этого он задержал дыхание, как задерживает его боец, прежде чем, сделать выпад шпагой. Все, что у меня было – это мгновение. Все происходило слишком быстро и слишком обыденно.
Магия бесполезна, потому что на всех участниках разыгрываемой трагедии были амулеты посвященных. Решение было принято мгновенно, я даже не могла его обдумать, признать бредовым и отказаться от воплощения. Если нельзя воздействовать на стрелка, невозможно не метатель, нереально на снаряд… Но что если воздействовать буду не я. Ты не можешь ударить врага, но ты можешь толкнуть телегу, которая собьет его с ног, а лучше переедет. И я толкнула телегу, образно говоря.
Зерна изменений собрались в ладони за миг до выстрела, собрались настолько быстро, как никогда не собирались. И отправились в полет. Воздух – не моя стихия, но я все же обратилась к нему. Подчиняясь изменению, резкий порыв ветра поднял пыль из-под солдатских сапог. Знаете, это очень неприятно, когда вам в лицо швыряют песок, он попадает в глаза, скрипит на зубах, пока ты пытаешься смахнуть песчинки с век. Неудобно, особенно когда у тебя в руках оружие.
Стрелок зажмурился на один удар сердца, рука дрогнула, метатель рявкнул огрызаясь пороховым облачком, Крис-Мэрдок пригнулся… И свинцовая сфера застряла в стене банка. Стрелок выругался.
– Отсрочка, – прошептал тот серый, что стоял за моей спиной. – Всего лишь оттягивание неизбежного.
Я даже хотела обернуться и предельно вежливо попросить его не разговаривать со мной. Никогда. Но Оуэн выпрямился, по руке рыцаря текла кровь, вряд ли его задел выстрелом, скорее царапнуло осколком стены. Крис-Мэрдок коснулся раны, продолжая, как и серые смотреть на каменную стену. На свинцовый шар. Прямо на глазах по светлому камню побежала трещина, потом еще одна. Сухой треск очень напоминал мне тот, который раздается, когда идешь по долине Павших. Хруст костей, вернее, соляных образований.
– Никогда раньше такого не было, – оценил масштаб разбегающихся трещин, которые одна за другой расчерчивали стену, стрелок.
И Крис согласно кивнул, будто они с этим серым не раз упражнялись, стреляя в стены.
Что-то оглушительно щелкнуло.
– Видимо, попали в слабое место, – к моему изумлению ответил Оуэн.
И часть стены рухнула, подняв в воздух тучу пыли. На несколько секунд, мы словно ослепли. А когда пыль стала оседать, Криса у стены уже не было. Да и сама стена претерпела значительные изменения, обзавелась неровной дырой, начинающейся где-то на высоте моего роста и расширяющейся к земле.
– Тьма! – рявкнул стрелок и отдал приказ: – За ним! Живо!
Один за другим четверо серых нырнули в пролом.
Говорят, безумие заразно. И видимо не зря, потому что ни чем иным, не могу объяснить, что через несколько секунд я обнаружила себя стоящей у стены и заглядывающей в эту самую дыру. Юбка цеплялась за обломки, нога соскользнула с камня, я взмахнула руками…
– Доброго дня леди и джентльмены, – раздался спокойный голос, и моя рука за что-то уцепилась. Что-то позволившее мне устоять, а не свалиться к ногам стоящего напротив пролома мужчины в форменном золоченом кителе служащего. Я поймала на себе его полный укоризны взгляд. – Добро пожаловать в Эрнестальский золотой банк.
[1] Ивидель вспоминает события имевшие место в романе «Табель первокурсницы».
Правило 8. Готовьтесь к испытанию заблаговременно
– Помогите леди войти, – учтиво попросил служитель банка.
Я повернула голову и поняла, что за руку меня поддержал тот самый черноглазый, что неотступно следовал за мной от вагона трамвая. Я выдернула пальцы из чужой затянутой в перчатку руки. Жест, который, учитывая ситуацию, выглядел полным ребячеством, но подавить порыв не смогла. Разве что не вытерла ладонь о платье, главным образом потому, что одежда была намного грязнее рук.
Сделав шаг вперед и сойдя с кучи обломков, бывших раньше стеной банка, я нашла глазами Криса. Рыцарь стоял чуть дальше, не доходя пары шагов до полноватого служащего со смутно знакомым лицом. Покрытый пылью, как и все мы, Крис медленно отступал от четверых серых псов. Сейчас они не смеялись, они сжимали клинки.
Беда была в том, что за спиной Оуэна-Мэрдока стояли трое охранников банка и, судя по тому, как уверенно они держали оружие, им не впервой пускать его в ход, и у каждого за плечами, как минимум, рыцарская школа.
– Добропорядочные граждане обычно наносят нам визиты через главный вход, – попенял служащий, покачивая головой.
И я тотчас его узнала, видела в прошлый визит, именно он предложил скандальному молодому человеку, имевшему неосторожность заявить о принадлежности к роду Муньер, пройти проверку. Мистер… Мистер… Фамилия вертелась на языке, но мне никак не удавалось ее вспомнить. Что-то простое и вместе с тем знакомое.
Оуэн-Мэрдок продолжал отступать от серых псов, не особо прислушиваясь к тому, что говорил мистер Вильетон… Вспомнила!
Кожу неожиданно кольнуло, я ощутила, как впереди пришли в движение зерна изменений. Сами по себе, мага рядом не было, если не считать бывшего лакея с его вывернутой наизнанку силой, а это означало, что где-то там активизировался артефакт.
– Осторожнее! – выкрикнула я за миг до того, как Крис сделал последний шаг.
Рыцаря накрыла волна магии, она столкнулась с силой амулета посвященного рыцаря, посыпались искры. Один артефакт против другого. Стрелок серых псов выразительно присвистнул. И лишь охранники банка, да мистер Вильетон остались невозмутимыми.
– Прошу прощения, забыл предупредить о «волосе девы», – с улыбкой пояснил служащий, глядя, как светловолосый Мэрдок встряхивается, словно искупавшийся пес. – На вас личина и бляха посвященного, какое интересное сочетание, а наш народ еще жалуется, что магическая наука не развивается.
Мы все посмотрели на линию на полу, которую только что пересек рыцарь. По сути «волос» – это рисунок, полоса на земле, или, как в данном случае, на паркете. Ее наносил маг, вкладывая энергию. Действовал «волос» по принципу нейтрализатора, то есть развеивал активную магию: снимал личины или заставлял погаснуть горошины света. С любого другого личину или морок сорвало бы в миг, но амулет посвященного не дал «волосу» сработать на Крисе. Правда, столкновение двух артефактов все же сделало свое дело, оно предупредило служащего банка о магическом прикрытии вошедшего.
«Волос девы» пассивен и пока ты не пересечешь линию, ничего не случится, рисунок не оживет и не будет гоняться за тобой. У каждого «волоса» есть определенный предел, он не останавливает все изменения, а только те, на которые хватит заложенной магом силы. Но вкладывают обычно много, чтобы волос сработал один раз, но сработал по максимуму. Это как заряд метателя, который способен выстрелить и поразить цель, но потом ему нужна перезарядка.
«Волос», нарисованный на паркете одного из малых залов Эрнестальского золотого банка, только что впустую отдал заложенную энергию, и стал обычной полосой под ногами.
Наверное, поэтому его и не любили маги. Одноразовая магия с сомнительной, так сказать, пользой. Им пренебрегали посвященные рыцари, они вообще любой магией пренебрегали. Непопулярен «волос» и среди знати. С одной стороны текущая вода куда лучше выполняет ту же задачу, да и реки обычно не взимают почасовую плату, как маги. Жаль только реку в приемную не направишь. А с другой стороны, чертить «волос» в бальной зале или гостиной, давно считалось признаком дурного тона. Мало ли кто из дам заплатил магу и придал настоящий блеск фальшивым драгоценностям или прихватил с собой амулет от пьянства. Случится конфуз, после которого даже хорошие знакомые будут обходить хозяина негостеприимного дома стороной.
Но в банке, как оказалось, подобной щепетильностью не страдали.
– В главном зале для добропорядочных клиентов, – мистер Вильетон выделил голосом слово «добропорядочных», – мы себе такого, конечно, не позволяем, только в служебных помещениях. Но уверяю, наши сотрудники получают достаточно щедрое жалование, чтобы не возражать, а мы знаем, что в банк не проник никто посторонний. Но мы не предполагали, что это можно сделать таким способом, – мужчина посмотрел на серых псов и нахмурился. – Будете добры, опустите оружие. Слугам первого рода ничего не угрожает в этих стенах, если они действительно слуги, а не грабители.
– Мы не грабители, а вот он, – стрелок указал на Криса, – пришелец с Тиэры.
– Ой ли? – покачал головой мистер Вильетон, с любопытством смотря на Оуэна. С любопытством, но без всякого страха. – А я-то подумал, что он посланник дев, раз сквозь стены ходить не гнушается. Давно мне налетчики с юмором не попадались.
Вот-вот. Матушка всегда в таких случаях говорила: «Расставлял капкан на кроля, а угодил сам». Держали в секрете ловлю пришельца с Тиэры? Решили удавить по-тихому? За что и поплатились. Служащий банка им не верил. И то верно, где это видано, сбывается одно из главных пророчеств Аэры, а глашатаи на площади молчат?
– У нас приказ князя… – начал один из патрульных, но был прерван взмахом руки.
– Который не имеет силы на территории Эрнестальского золотого банка. Эту привилегию мы получили через пятьдесят лет после образования разлома еще от второго князя, как гарант сохранности сбережений наших вкладчиков. Даже первый род не имеет здесь полной власти, только наше бесконечное уважение. – Мистер Вильетон склонил голову, словно сам государь был здесь.
Кристофер дернул уголком рта, ни он, ни серые так и не опустили оружия.
– Напомни мне, Стефан, как мы обычно поступаем с пойманными ворами, – попросил служащий, и ему ответил один из охранников банка:
– На усмотрение управляющего. На ваше усмотрение, – пояснил он. – Можно повесить в назидание, а можно…
– Мы не воры, – со злостью сказал один из серых псов, что преследовал Криса.
– Вы так и не опустили оружия, поэтому я склонен верить своим глазам, а не чужим словам. – Мистер Вильетон говорил спокойно и размеренно с легкой улыбкой, словно объяснял условия предоставления займа одному из клиентов.
Я увидела еще двух работников банка, что заглядывали в помещение сквозь высокую арку. Миновав пролом в стене, мы оказались в одном из малых залов. У стены за «волосом девы» находилось несколько конторок, за ними еще одна арка, но на этот раз не пустая, в ней стояла уже знакомая мне статуя женщины с головой зверя. Один из служащих мялся на пороге, прижимая к груди вексельную книжку, наверняка, заказанную клиентом. Именно сюда приходили работники за разными документами или счетами, в этот зал к высоким шкафам, что раньше стояли у стены, которую разрушили серые псы. Часть опрокинутых стеллажей и ящиков как раз валялась чуть ли не под ногами у Оуэна.
– Хорошо, что мы не основное хранилище вломились, – услышала я тихий голос за спиной, и пусть меня до сих пор возмущало это недопустимое «мы», нельзя было не признать, что в словах бывшего лакея была доля истины. – Тут всего лишь «волос», а представьте, что там?
Представлять я не хотела, как и не хотела слушать черноглазого, который так ловко притворялся человеком, я хотела броситься к Крису-Мэрдоку. Как хорошо, что не все наши желания сбываются.
Я посмотрела на Оуэна, взгляд упал на стену за его спиной, туда, где стояла статуя. А над ее головой, над аркообразным проемом была едва различима надпись. Старые буквы старого алфавита некогда единой Эры. Буквы сложились в слова, слова во фразу чужую и знакомую одновременно: «Не хочу быть собой» – девиз Муньеров.
– Оружие на пол, больше повторять не буду, – выкрикнул один из охранников банка.
А я поняла, что неосознанно стягиваю в ладони зерна пустоты, уже почти стянула. Если дело обернется плохо, брошу их вверх, прямо в массивную люстру, хотя бы одно попадание разорвет цепочку и вся эта громадина свалится на охранников банка. Второй рукой швырну воздушную волну в сторону конторок, которые рухнут на серых псов. Останутся толстяк-служащий и черноглазый лакей за моей спиной, надеюсь, с ними мы справимся…
– Не надо, – услышала я голос бывшего лакея и вдруг поняла, что все смотрят на меня.
Все – это серые псы, Крис и … спасите девы, я даже не сразу поняла, чей взгляд ощутила. Взгляд статуи с головой волчицы, он был также тяжел, как и камень из которого ее выточили. А этого просто не могло быть, если только я не выпила за обедом настойки опия. Магия двигает камни, но не так. Камень мертв и если бы маг заставил статую повернуть голову, ее шея бы раскололась. А если бы он изменил материал, из которого она создана, то я бы это почувствовала, любое изменение бы почувствовала. Но его не было. Камень – это камень, ничего не получается из ничего…
– Как думаете, леди, чем еще напичканы эти стены? – с любопытством спросил серый пес за спиной. – Если продолжите в том же духе, то ответ мы скоро почувствуем на своих шкурах. Тьма, как же я скучал по этому, – вдруг закончил он со странным весельем и совсем неуместной ностальгией в голосе.
Я бы его не послушала, я редко слушаю советы чужих лакеев. Но в этот момент стрелок серых решил, что с него довольно препирательств.
– Мы заберем этого… этого… – патрульный никак не мог подобрать слово, – ученика и уйдем.
– Нет! – это произнесли сразу трое одновременно. Я, Крис и мистер Вильетон. А управляющий банка еще и скомандовал:
– Взять их!
Одна из сидевших за конторкой служащих, девушка чуть старше меня вскочила со своего места и стала отступать к выходу. Пламя в свечах, что горели в массивной люстре над головой, едва заметно качнулось, словно давая знать, оно здесь, оно по-прежнему со мной.
– С леди, поделикатнее, – все-таки счел нужным добавить мужчина.
Охранники посуровели лицами и угрожающе шагнули вперед, мечи поднялись вверх. Серые псы впечатлились и тоже похвастались перед противниками остротой стали. Не знаю, дошла бы эта взаимная демонстрация железа до настоящей схватки, но именно в этот момент я громко произнесла:
– Меня зовут Ивидель Астер, мой род давно ведет дела с Эрнестальским золотым банком. И папеньке будет очень неприятно узнать, что вы приняли его единственную дочь за воровку. – Вместо ответа управляющий красноречиво оглядел разрушенную стену за нашими спинами. Я же демонстративно отряхнула руки, отпуская зерна, что минутой ранее едва не отправила в полет. – Мы вместе с… с сокурсником прогуливались по улицам столицы, когда на нас напали, мы вынуждены были бежать и защищаться, – закончила я, благоразумно не вдаваясь объяснения и никак не объясняя личину, что была на Крисе, мало ли какие у нас развлечения, пусть лучше строят догадки.
Оуэн отступил еще на шаг и опустил руку с ножом.
– Я не вор, – заявил он, оружие полетело на пол и замерло у ног мистера Вильетона.
А потом… Потом светловолосый Мэрдок исчез, а его место занял темноволосый и синеглазый Кристофер. Девы, как же я была рада его видеть.
И все же я ошиблась. Маг, который накладывал личину позаботился о том, чтобы молодой человек смог ее снять и привязал к одному из ножей, справедливо полагая, что уж со столь интимной деталью туалета рыцари расстаются редко, а когда расстаются в пылу боя, уже мало кого беспокоит внешность того, кто бросает в вас нож.
– Отлично, молодой человек, теперь я готов вас выслушать, – заявил управляющий. – Вас и юную леди.
– Прежде чем повесить в назидание, – вставил черноглазый.
И я вздрогнула от этих тихих слов, а Крис между тем продолжил:
– Я Кристофер Оуэн претендую на наследство семьи Муньер.
В первый момент, я подумала, что ослышалась или все же выпила опия вместо кинилового отвара.
– Что? – едва слышно прошептала я.
– Не обращайте внимания, пришельцы с Тиэры такие, малость на голову скорбные, – произнес стрелок серых псов.
– Неужели? – уточнил мистер Вильетон, продолжая улыбаться, словно Крис только что погасил большой заем. – Часто с ними встречаетесь?
– Что-то изменилось? – громко спросил Оуэн, и девушка-служащая громко ойкнула и почти прижалась спиной к стене рядом со статуей. А статуя продолжала смотреть. – Закон больше не гарантирует каждому желающему право доказать свою принадлежность к исчезнувшему роду?
«Что он делает?» – мысленно спросила я.
– Он просит об еще одной отсрочке, – услышала я голос бывшего лакея и даже не удивилась. Сил на удивление просто не осталось.
– Гарантирует, – кивнул мистер Вильетон и подал знак охранникам.
Рыцари изменили позы, всего лишь на чуть-чуть, но теперь их оружие было направлено только на серых псов.
– Просит об отсрочке и получает ее, – констатировал черноглазый.
– А вы господа, не хотите сложить оружие? – спросил управляющий у серых псов.
И я даже успела подумать, что драка все-таки состоится, но тут стрелок демонстративно взмахнул рукой, и трое его спутников опустили лезвия мечей.
– А мы хотим воспользоваться правом и засвидетельствовать возвращение полуночного волка, если таковое состоится, или пожелать еще одному неудачнику-рабу успехов в качестве банковского имущества, – на этот раз громко сказал черноглазый лакей. – Или что-то изменилось? – повторил он вопрос Криса. – Согласно указу Филиппа Второго, каждый претендент может привести с собой до семи свидетелей и никто не вправе чинить препятствия, даже сам князь. А нас здесь всего шестеро. И один претендент.
– Хм, – управляющий банком на миг задумался, а потом улыбка вернулась на его полное лицо. – Как приятно видеть такое единодушие среди преступников.
– Мы не преступники, – заявил стрелок серых, оглянулся на стену и как-то сразу погрустнел.
– Мы просто очень торопились, – добавил Крис.
А я вдруг почувствовала себя участницей пьесы абсурда, что ставил как-то в Льеже один режиссер-модернист. Помню, разразился такой скандал из-за того, что актриса на сцене оголила лодыжки. Жаль меня маменька не пустила на премьеру.
– Кто из вас торопливых оплатит ущерб? – деловито поинтересовался мистер Вильетон, делая знак охранникам, которые тут же опустили оружие.
– Все возместит казна, – заявил черноглазый и добавил: – В двойном размере.
– Вот видите, разговаривать всегда приятнее, чем махать железом. – Управляющий просто бросил взгляд в сторону и сразу двое служащий отлипли от стены и бросились в разные стороны. – Элиза, – позвал мистер Вильетон, и единственная девушка в зале помимо меня и статуи с готовностью сделала шаг вперед, – помоги леди привести себя в порядок и сопроводи в главный зал.
– С людьми так легко договариваться, они всегда чего-нибудь хотят, – донесся до меня тихий голос черноглазого, а в следующий миг ко мне подскочила та самая Элиза.
– Прошу вас, леди, – сказала она, распахивая предо мной одну из дверей. Я последовала за девушкой, в глубине души радуясь, что хоть на какое-то время буду избавлена от шепота черноглазого.
Комната, оказалась похожей одновременно на малую гостиную и на спальню. Нет кровати, слава богиням, не наблюдалось, но рядом с диваном стоял небольшой туалетный столик с фаянсовой чашей, куда девушка налила воду. А когда я склонилась и стала смывать с рук пыль, схватила щетку и принялась торопливо чистить юбку. Пусть неумело, зато с лихвой компенсируя это старанием.
Через несколько минут она подала мне полотенце, в уголке которого золотой нитью была вышита голова волка. Я смотрела на вензель, словно не решаясь прикоснуться мягкой тканью к лицу, а когда прикоснулась, на белом полотенце остались серые разводы.
– Лучше не станет, – расстроено сказал Элиза, и я повернулась к зеркалу.
Лицо посерело от пыли, которую так и не удалось смыть до конца. Губы, которые я в волнении то и дело закусывала, стали ярко алыми. Несколько растрепанных прядей торчали из-под шляпки, придавая мне сходство с ведьмой из старых сказок кормилицы Туймы.
– Ох, леди, мы это надолго запомним.
– Я тоже.
– Вы потеряли перчатки, – расстроено сказал Элиза, – Но если хотите, могу послать кого-нибудь в ближайшую лавку.
– Не стоит. – Я задумчиво коснулась пояса, пробежалась пальцами по пузырькам с компонентами. – Маги не носят перчаток. Да и вообще, нам лучше поторопиться.
– Ох, леди, – девушка едва не рассмеялась, – без вас не начнут. Раз уж вас объявили свидетелями, то придется письменно засвидетельствовать… – Она вздохнула. – Как жаль молодого джентльмена, пропадет ведь на каменоломнях. Вы хорошо его знаете?
– Хорошо. Но хотела бы лучше. – Я отвернулась от зеркала.
– А остальных? – уточнила Элиза и тут же пояснила: – Просто один из них так на вас смотрит, леди, как голодающий пес на кусок мяса, мне прям не по себе.
– Они и есть псы, – с этими словами я подошла к двери, но прежде чем девушка распахнула ее передо мной, спросила: – Вы часто такое видите? Часто ли претендуют на родство с Муньерами?
– Что вы, леди, – она даже взмахнула руками. – Последний раз лет пять назад явился один смельчак. Только я в тот день не выходила в присутствие, – в ее голосе появилась досада. – Но уж сегодня… Об этом точно напишут в Эрнестальском вестнике. Напишут, что снова нашелся претендент…
«Да, напишут, – подумала я. – «Напишут, что нашелся еще один претендент для отправки на каменоломни».
Она открыла дверь, и мы снова оказались в малом зале, миновали валяющиеся на полу конторские шкафы, над которыми вздыхал один из служащих, и остановились у арки, что вела в главный зал. Прежде чем войти, я бросила взгляд на статую, ее голова все так же была повернута к дыре в стене.
Главный зал совсем не изменился с тех пор, как мы были здесь с Мэрдоком. Поправка, мы были здесь с Крисом, который отказался предъявить служащему черный клинок не только потому, что его у него не было, но и еще потому, что на один из ножей была прикреплена личина.
И пусть столы стояли на тех же местах, те же работники сидели за ними и заполняли бумаги, арка с отвернувшейся сейчас статуей, словно вся эта скучная повседневность ей надоела, располагалась на прежнем месте… И все же сегодня все было иначе. Было тихо. Настолько тихо, что было слышно, как скрипят перья.
Мистер Вильетон устроился за центральным столом, Крис сидел напротив, пыльный плащ был перекинут через спинку стула. То один, то другой служащий отрывали глаза от бумаг и бросали в центр зала быстрые взгляды. Свидетели, четверка серых псов, что преследовали Оуэна, расположились на стульях у стены, словно зрители в провинциальном театре, а черноглазый лакей…
– Леди, прошу вас, – услышала я его голос, а спустя секунду увидела сидящим в одном из двух кресел у низкого столика, за которым наверняка так приятно выпить чая, в ожидании служащего с документами. Грязь с плаща пачкала красную обивку. Второе кресло предназначено для меня. Ну, конечно, я же леди. А леди не пристало игнорировать столь вежливое приглашение, хотя так и хотелось пройти мимо и сесть в отдалении, правда, оттуда много не разглядишь. Но как же хотелось «взбрыкнуть», как говаривал папенька, к возмущению маменьки.
И тут я поняла, что на меня снова все смотрят, вздохнула, встретилась взглядом с синими глазами, в которых застыл лед Зимнего моря, и вся эта чепуха перестала иметь значение. Я почти упала в кресло.
Крис отвернулся и произнес:
– Итак…
Я скорее почувствовала, чем увидела, как все в зале замерли, и клерк с пером в руке, и Элиза, оставшаяся стоять у арки, и, кажется, даже статуя. Вот теперь я почувствовала, что нас загнали в угол. Не там, в переулке, а именно сейчас в светлом зале с вензелями и канделябрами по углам. Крис не маг, он и сам это знал, а значит, выхода не было. Все что происходило в зале было отсрочкой, как и сказал черноглазый.
– Готовы? Тогда приступим, – начал управляющий банком.
– Что я должен сделать? – иронично поинтересовался Оуэн. – Пройтись на руках? Вызвать ветер? Выпить расплавленного олова и не умереть?
– Нет, мистер Оуэн, все гораздо проще. Видите эти бумаги? – мужчина указал на два листа гербовой бумаги, что лежали перед ним на столе. Крис кивнул, и мистер Вильетон продолжил: – Вам всего лишь нужно, чтобы я поставил подпись на одном из них. Хотя, простите, я был некорректен. Вам нужно, чтобы я поставил свою подпись вот на этом, – он постучал пальцем по правому листу, – На этом, – рука переместилась к соседнему, – я распишусь сам без всякого принуждения.
Управляющий банком откинулся на спинку стула, сложил руки на животе и выжидающе посмотрел на Криса, но никакой реакции так и не дождался и кажется, был разочарован. Точно был, я знала это по себе, так как не раз чувствовала то же самое.
– Вам, что даже не интересно, что тут написано?
– Не особенно, – Крис улыбнулся скупо и иронично. Так улыбался папенька, после того, как матушка битый час рассказывала ему, какой замечательный сатин она купила на днях в новой лавке. – Но вы же все равно мне расскажете, не так ли?
– Это моя обязанность, – развел руками мистер Вильетон, его улыбка наоборот исчезла, а тон стал отрывистым и деловым. – Согласно этому постановлению, – рука снова коснулась правого листа, – вы, мистер Оуэн, являетесь последним представителем рода Кейл Гоур Муньер, а посему являетесь наследником не только имени, но и всех активов. Как только я поставлю здесь подпись, все состояние и недвижимость полуночных волков – ваше.
– И только-то? – хохотнул рыцарь. – Не будете ли вы столь любезны, мистер Вильетон, поставить на этом документе свой автограф? – попросил он. – И сэкономим нам всем время.
– Это самая лучшая попытка за… Дайте подумать, за все десять лет, что я возглавляю столичное отделение Эрнестальского золотого банка. Вы будете удивлены, мистер Оуэн, но еще никто не догадался вежливо попросить, все больше угрожали.
– А если я отдам вам половину состояния? – все так же весело предложил Крис, словно мы все сейчас сидели в гостиной и разгадывали шарады.
– А подкупить пытались не раз, хотя надо сказать, ваше предложение самое щедрое. Увы, – управляющий развел руками, а потом снова сложил их на животе. – Я был бы рад помочь, но это не в моих силах. Гербовая бумага не примет ничью подпись, только Муньера и только сделанную моей рукой. Вы же знаете, какой магией обладал род, на родство с которым претендуете?
