Текст книги "Как приручить полковника (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

19. Хорошая девочка

Дорогие читатели? Приветствую вас в продолжении!

Ну что, устроим день прод? 🥳😍

Буду благодарна за звездочки на странице книги, кто еще не поставил. ️️️

Поехали?

Задерживаю дыхание. Пульс долбит в ушах так, словно я собираюсь прыгнуть с парашютом, а не нахожусь в номере с красивым разгоряченным мужиком.

Будто сквозь вату доносится хлопок двери. Оборачиваюсь.

Ушел.

Из груди рвется непроизвольный вздох. Медленно опускаюсь на кровать и медитирую на дверь. Тело бунтует и ноет, но морально я испытываю облегчение. Я все сделала правильно. Перегнула с ребенком, но, а как иначе, если слова про жену на него все равно не действуют?

Усмехаюсь горько. Хорошая девочка Таня.

И ты сделал правильный выбор, Николай Егорович. Не окунулся в грязь и не потянул следом меня. Я чувствовала, что ты не такой. Ты не мог поступить иначе.

Иначе я разочаровалась бы вообще во всех мужчинах планеты.

Потихоньку прихожу в себя. Беру букет и, уткнувшись в пышные бутоны носом, жадно втягиваю их аромат. Очень красивые. Пахнут нежностью, романтикой и несбывшимися надеждами.

Откладываю цветы и встаю. Озираюсь в пустом номере и обхватываю себя за плечи, потому что меня начинает бить озноб. Это отходняк. Эйфория сменяется чувством острого одиночества. Грудь давит так, что я не могу нормально вдохнуть. Вместо этого с губ срывается судорожный всхлип и я чувствую, как по щекам катятся первые слезинки.

Снимаю с кровати покрывало и, укутавшись в него, как гусеница, направляюсь в сторону окна. Сажусь на пол и, прислонившись виском к стеклу, смотрю на прекрасный ночной город, то и дело шмыгая носом и смахивая с лица новые и новые соленые капли.

Дочери уже пятнадцать, а мне сорок. И мне очень страшно, ведь пройдет еще несколько лет и Оля упорхнет из родительского гнезда, а я останусь совсем одна.

А потом она родит детей и будет привозить мне внуков на выходные. И это меня тоже пугает.

Потому что я не готова к внукам. Мое тело все еще хочет безумств и ласки. Мой мозг плавится от горячих признаний. И я не понимаю, что мне мешает наслаждаться жизнью, когда она сама предлагает варианты.

Переносицу ломит от напряжения и я уже не могу сдержать рыданий. Лишь прячу лицо в ладони, стараясь приглушить их хотя бы немного.

Ну какое мне дело до его жены и ребенка? Это, в конце концов, его ответственность и его выбор! Какая мне разница, хороший он или плохой? Зачем на каждого потенциального мужика примерять образ отца и мужа? Почему нельзя быть просто любовниками?

Провели бы прекрасный вечер вместе и все! Нет, Татьяна же у нас борец за правду и справедливость!

Миротворица.

Это мы другим горазды умные советы раздавать, а у самой кишка тонка им следовать. Что над Настей удивлялась, когда она не хотела общаться с богатым клиентом нашей фирмы, что над Юлькой, когда она шарахалась от горячего веселого горца, который нас подбросил домой после ресторана, а сама-то…

Кутаюсь сильнее в свой кокон и бросаю взгляд на столик неподалеку. На нем стоит ваза с фруктами и бутылка шампанского. Выпить что ли?

Тут же отворачиваюсь обратно к окну.

И спиться я тоже боюсь, да. Остаться одной, с кучей котов, и начать пить по вечерам в одиночестве. Так с мамой моей произошло в ее сорок пять, когда скончался отец. А я помочь ничем не смогла. Она не хотела ничего. Потеряла цель. Сдалась. Просто ходила на работу, а вечером пила и ела, пока внезапно не умерла от инфаркта.

Страшно.

– Ладно, – вздыхаю, – погоревала и хватит. Еще мы сопли не распускали. Прорвемся.

Кряхтя, поднимаюсь с пола. Отсидела задницу. Даже смешно становится. “Тело хочет безумств и ласки”, ага. Тело хочет лежать на мягком матрасе и смотреть сериалы!

Заправляю кровать обратно и иду в ванную.

– Мужик, кто ты, я не знаю, но я тебя побрею, – вздыхаю, рассматривая подтеки от туши и привожу себя в порядок.

Нос покраснел и его заложило от слез. Под глазами припухло. Это в двадцать лет женские слезы – это красиво, а в сорокет – непозволительная роскошь.

Вызываю такси, потому что уже совершенно нет сил идти пешком.

Собираюсь, забираю с кровати букет и на прощание еще раз оглядываю шикарный номер, задерживаюсь глазами на окне. Невероятно. Будет, о чем пофантазировать перед сном. Николай, наверное, за него кучу денег отвалил. Мне неловко.

И, в очередной раз вздохнув, я выхожу, закрывая за собой дверь.

Спускаюсь на ресепшн и подхожу к девушке за стойкой.

– Подскажите, а сколько стоила аренда номера восемьсот три? – уточняю, коротко улыбнувшись ей. Делать вид, что у меня отличное настроение, я не в состоянии.

– Извините, я не могу предоставить вам такую информацию, – вежливо отбривает меня она.

– Хорошо, – соглашаюсь, – а сколько будет стоить заказать точно такой же? Вот чтобы все-все то же самое?

Сотрудница лишь покорно кивает и что-то тыкает в экране планшета.

– Вместе с фруктами и шампанским? – уточняет.

– Да, все то же самое, – повторяю терпеливо.

– Семнадцать тысяч.

– Ага, – киваю, пытаясь не показать своего шока. – Спасибо.

Семнадцать тысяч рублей! С цветами, наверное, все двадцать! Это же можно на эти деньги было… телевизор купить!

Их же еще нужно откуда-то взять. Из семейного бюджета, например!

Нет, по Николаю видно, что он мужик явно не бедный, но вот так запросто тратить на… левых баб такие суммы.

Меня, как семейную женщину, это очень возмущает! Впервые я рыдала за двадцать тысяч рублей. Хотя, полковнику обиднее. Ему за двадцать тысяч не дали.

Выхожу из здания и оглядываюсь в поисках своего такси. Вижу, как оно разворачивается и иду в его сторону. Минут через сорок оказываюсь дома.

Коты орут. В раковине сковорода, несколько тарелок и кружек. Ставлю розы в вазу, насыпаю котам корм и сажусь на стул, вытягивая уставшие за день ноги. Облокачиваюсь на стол и тупо пялюсь на забрызганную чем-то микроволновку. Ничего не хочу.

Даже идти и здороваться с Олей. Делать вид, что у нас все впорядке. Не могу просто.

Устала.

Потупив и дождавшись, когда коты поедят, чтобы Рыжик не отобрал у Уголька его порцию, встаю и ухожу в свою комнату. Стягиваю с себя платье, а затем с большим усилием утяжку. Усмехаюсь, вспоминая удивление на лице Николая. Наверное, это первый за много лет тупик, в который он попал.

Закидываю вещи в корзину для белья, умываю лицо и наношу крем. В душ даже сил нет идти, поэтому просто ползу под одеяло. Телевизор не включаю.

Двадцать тысяч рублей! Наверное, он потратил их, потому что был точно уверен, что мы отлично проведем время. И такой облом в итоге.

И меня снова мучает совесть, потому что есть ощущение, что я отобрала деньги у его классного Тимона.

Ворочаюсь. Совесть шепчет, что если бы подруге пришлось дольше скрываться, то я бы сидела сейчас на одной картошке.

Вздыхаю и лезу в онлайн-банк. Перевожу всю сумму Николаю по номеру телефона и тут же ставлю запрет на переводы от него. Затем быстро блокирую его в мессенджере и в телефоне тоже заношу в черный список.

Вроде все.

Чувствую себя блаженной дурой, зато мне становится полегче. Моя совесть чиста.

Слышу, как дочь проходит на кухню, а через несколько секунд возвращается и открывает мою дверь.

– Мам, ты спишь? – заглядывает она.

– Сплю, – вздыхаю.

– А что за цветы на столе?

– Подарили.

– А что за повод?

– День взятия Бастилии, – сердито бурчу, отворачиваясь на бок.

– Мам, я серьезно!

– И я серьезно, – оборачиваюсь. – Просто подарили.

– Я про диету узнала.

– Спасибо, уже не надо. Я утяжку нашла. – отворачиваюсь обратно.

Дочь сердито сопит в дверях.

– Посуду я помою попозже.

– Да можешь не мыть, – зеваю, устраиваясь поудобнее. – Спокойной ночи.

– Может, мне и погулять можно? – слышу усмешку.

– Иди. Только если тебя менты загребут, до десяти утра мне чур не звонить. Я буду спать. – усмехаюсь в ответ.

– Мам, я серьезно! – взвизгивает Оля.

– Так и я серьезно, – снова зеваю. – Я – старая больная черепаха. У меня завтра выходной. Доброй ночи, дочь.

Следующая глава выйдет сегодня, в 15:00 по Москве🔥

20. Ревизия

Слышу быстрые шаги и громкий хлопок двери в комнату. Ага, не нравится, когда с тобой твоими же методами? Злорадствую. Наверное, я плохая мать, но сейчас мне самой до себя.

Закрываю глаза.

Вспоминаю шикарный вид на столицу и стараюсь не вспоминать все, что связано с Николаем, но фантазия упрямо подкидывает мне кадры, где он расстегивает мне молнию на платье, разворачивает к себе лицом и признается, что у него нет жены. Что в тот день он познакомил меня с сестрой, а ее дети называют его папой, потому что их отец их бросил. А дальше все продолжается уже на кровати.

И я упрямо обрываю эти мысли, но спустя несколько минут все идет по новому кругу. Пытка мозга, изголодавшегося по настоящему мужику.

Слышу, как Оля выходит из комнаты. Напрягаюсь, потому что мне совсем не хочется, чтобы она шла гулять на ночь глядя. Уже порываюсь сесть и выйти в коридор, как раздается щелчок кухонного выключателя и начинает греметь посуда.

Я аж замираю от удивления. Похоже, завтра начнется оттепель.

Укладываюсь обратно и смотрю в потолок, слушая звяканья тарелок. Незаметно для себя засыпаю под мерный шум воды из крана. Воду не бережет совсем. С такими темпами в следующем месяце разоримся на квартплате.

Утром подскакиваю как от хорошего пинка под жопу и смотрю на часы. Половина десятого!

– Мать моя! – вскакиваю с кровати. За мной следом тут же подрываются коты и начинают вопить.

Сегодня суббота и я никуда не тороплюсь, но бегу в комнату дочери, потому что не знаю, дома ли она.

Тихонько приоткрываю дверь и с облегчением выдыхаю. Спит.

Мать вчера захандрила и сболтнула лишнего, но, к счастью, все обошлось.

Страдания по несложившейся любви у юных прелестниц и теток на опыте тоже различаются. Я не могу себе позволить лежать днями и ночами в депрессии, смотреть в потолок, слушая грустные песни и пожирая мороженое. Во-первых, работу и дела никто не отменит, а во-вторых тут же прирастет несколько лишних килограммов и начнутся отеки.

Как страдают взрослые женщины? Когда вот хреново так, что выть охота? Правильно! Ремонт или генеральная уборка!

Не скажу, что я готова выть. Просто погано на душе. Но я буду действовать превентивно, чтобы сразу на корню задавить депрессию в самом ее зачатке. На обиде и злости намечается внеплановый душевный подъем.

Кормлю котов, щелкаю чайником и достаю тонкую сигарету. Вижу пакет с контейнером Николая. Надеюсь, у него совести и ума хватит не приезжать за ним.

Выхожу на площадку. Тут чисто и тихо, не как в прошлый раз. Интересно, куда дели Игорька? И даже эта локация снова напоминает мне о суровом полковнике Суровом. Везде он. Аж бесит.

Возвращаюсь обратно в квартиру, пью кофе с молоком и он кажется мне каким-то невкусным. Выливаю в раковину, делаю себе черный несладкий кофе. Давлюсь им, но пью.

Вот и с полковником так же. Бесит, а сердце заходится при его появлении. Разве так у нормальных людей бывает?

– Фу, блин! Как эту гадость пить можно? – морщусь, осилив только половину чашки, и выливаю остатки.

Пора приниматься за дело. Включаю музыкальный канал негромко, чтобы не разбудить Олю. Принимаюсь двигать мебель и выметать пыль из углов.

Намываю полы, раскладываю вещи по местам, протираю полки. Отдраиваю зеркала и кухонный гарнитур. Время близится к часу, а я уже знатно задолбалась, но понимаю, что, как только присяду, все силы и боевой настрой разом улетучатся.

Натягиваю перчатки и принимаюсь отмывать кастрюли и сковородки.

В квартире Николая идеальная чистота. Все вещи на своих местах. Вот что значит, хозяйка всегда дома.

Зло выдыхаю, прекращая тереть пятно на кастрюле. Опять ты, полковник. С такими темпами всю душу проешь за пару дней. Задолбал!

– Я – сильная, независимая женщина. Мне никто не нужен для счастья. Я – целая, самодоста…

– Мам!

– Аааа? – подпрыгиваю, хватаясь за сердце.

– Тебе звонят. – заспанная Оля хмуро тянет мне телефон, а мое колотящееся сердце внезапно замирает.

Николай?

Стаскиваю с рук перчатки и хватаю смартфон, выдыхаю облегченно. Звонит Настя.

– Да, Настюш. – выключаю воду и сажусь за стол. – Привет.

– Таня, привет! Как твои дела? Чем занимаешься? – щебечет она и я и правда слышу в ее голосе счастье.

Настя на работе всегда была какой-то грустной и задумчивой. Мы до последнего не знали, что у нее проблемы с бывшим мужем.

– Все хорошо. Вот, генеральную уборку решила провести. – кошусь на дочь, которая, зевая, нарезает себе бутерброды. – Что-то случилось?

– Да нет, ничего не случилось. Сегодня просто у Степы хоккей вечером. Он меня с собой зовет, а мне одной скучно. Я подумала, может соберемся все вместе? Я вам с девочками заодним пригласительные отдам, посидим в кафе после игры.

– На хоккей? – растерянно тяну и смотрю на часы. – А во сколько?

– К пяти.

– Ну, пойдем. Я давно на таких мероприятиях не была.

Никогда, точнее. Не фанат. Но все же лучше, чем сидеть и грузиться опять в одиночестве.

– Я тоже хочу, – оборачивается ко мне Оля и мои брови ползут на лоб.

– А с детьми можно? – уточняю у Насти.

– Да, конечно. Я со Стешей буду. – отвечает она.

– О, отлично. – усмехаюсь. – Как раз подходящая компания.

– Ты с чего это решила со мной пойти? – подозрительно кошусь на дочку.

– А что, нельзя? – огрызается она. – Хоккей люблю.

– Ммм, – встаю из-за стола, – не знала.

Натягиваю перчатки и продолжаю драить кастрюли. А потом запускаю стирку, моюсь и без сил падаю на кровать.

Ничего не охота.

– Мам, ты собираться-то будешь? – заглядывает Оля в комнату.

– Да, встаю. – с трудом отрываю себя от любимого матраса и открываю шкаф.

Достаю классические брюки и блузку.

– Ты что, в этом собираешься?

– Да, а что? – хмурюсь.

– Мам, это хоккей.

– А потом в кафе пойдем.

– Кафе – не ресторан. – закатывает дочь глаза. – Это зашквар.

Зашквар? Тоже закатываю глаза. Что за словечки такие?

– А что мне тогда надеть? – сердито на нее смотрю.

– Спортивный костюм.

Достаю из гардероба вельветовый спортивный костюм со стразиками. Купила два года назад, но так и не надевала, кажется.

– О, боже, – выхватывает его у меня Оля.

– Да что не так опять? – возмущаюсь.

– Мам, это не модно!

– Да что начинается-то? Мне что, пятнадцать, чтобы думать “модно – не модно”?

– Но и не восемьдесят! – передразнивает меня Оля и нагло лезет в мой шкаф.

– Эй, ты что делаешь?

– Ревизию. Пакеты неси.

В шоке наблюдаю, как большая часть моих вещей перекочевывает в пакеты. Не останавливаю дочь, потому что в последнее время инициативы от нее вообще не поступает, а тут вдруг… Бури магнитные, может?

– Ну, нормальная же футболка. – хмурюсь, когда она добирается до следующей полки.

– Мам. Стразы не в моде уже лет… много. И блесточки все эти. Ты молодая женщина. Одевайся современно. Блин, у тебя и пойти-то не в чем.

Смотрю, как Оля задумчиво упирает руки в бока и притопывает ногой.

– Ладно, в моем пойдешь. – наконец, выдает она и уходит в свою комнату.

Следующая глава выйдет в 18:00 по Москве 🤭

21. Хоккей

Сажусь на кровать и кошусь на пакеты. Надо вытащить оттуда хотя бы любимое черное вельветовое платье и пару джинс. А то у меня в шкафу остались только костюмы для работы, по факту.

– На, надевай, – тянет мне дочь один из своих спортивных костюмов. – Майку под него только надо, там худи укороченное. Белую. У тебя есть?

Качаю головой и Оля снова уходит в свою комнату.

– Оль, так это тот, который стоит десять тысяч? – разворачиваю бежевый костюм.

– Да! – кричит из комнаты.

– Мне жалко его надевать. – вздыхаю.

Для дочери я вообще денег не жалею. А вот на себя последнее время стараюсь не тратить. Раньше, конечно, баловала себя.

– Он мне велик!

– А у меня кроссовок зимних нет, – упираюсь.

– Ботинки высокие с толстой подошвой у тебя есть. Их надень.

Закатываю глаза и со вздохом встаю, стаскиваю домашнюю одежду.

– На, – Оля тянет мне белую майку. – Белье бы тебе тоже сменить на спортивное.

Киваю молча. Если я сейчас скажу, что у меня нет, она еще и лифчики мне свои принесет.

– Майку в штаны заправь, – командует дочь, когда я примеряю ее одежду.

– Тогда будут бока видны. – спорю.

– Не будут. Штаны повыше натяни.

– Так талия вот тут, – опускаю их.

Оля лишь упрямо натягивает мне их выше и одергивает худи.

– Вот так это должно выглядеть.

Смотрюсь в зеркало. Ну, в принципе, симпатично. Непривычно, как по мне, и слишком молодежно, но, надеюсь, это модно и дочь не решила надо мной поглумиться в отместку.

– Я не выгляжу глупо? – хмурюсь.

– Хорошо ты выглядишь. Только ярко не красься. Чисто брови, пудра, ресницы поярче и блеск прозрачный. Цепочку на шею. Лак красный сотри.

Поджимаю губы, вздыхаю и молча выполняю указания, то и дело поглядывая на часы. Скоро выходить уже.

Пшикаюсь духами и иду к дочери.

– Смотри, нормально?

Оля хмурится.

– Где блеск для губ?

– Нету, – вздыхаю.

– На. – роется она в косметичке. – И волосы надо собрать в красивый пучок. Садись, я сейчас сделаю.

– А как я шапку-то надену тогда?

– Капюшон наденешь, ничего страшного.

Спустя час мы подходим с ней к зданию спортивного комплекса.

Дочь развела меня на какой-то красивый кофе с шапкой из взбитых сливок, зефирок и съедобных жемчужинок.

– Смотри, даже кофе в шапке, – усмехаюсь.

– Давай сфоткаемся, – Оля наводит на нас камеру.

– Какая я у тебя тут красивая, – позирую, прижимаясь к дочери.

– Это селфи-камера, мам. На ней все красивые.

Не понимаю, что происходит, но мне нравится ее настроение.

– Вставай, я тебя одну сфотографирую. – снова командует дочь. – Новые фотографии поставишь в профиле.

Тратим на все про все еще минут десять. Позирую, подчиняясь командам. Даже во вкус вхожу.

Потом, наконец, пробираемся в зал, где уже начинается игра. Находим Настю с ее дочуркой. Тут же Юля с сыном и Зоя.

– Привет, банда, – улыбаюсь и достаю шоколадки из сумки.

Смотрю, как Стеша жмется к Насте и снова сердце кровью обливается. Сколько же бедная малышка натерпелась.

– Таня, привет! – слышу веселый крик совсем рядом и перевожу взгляд.

Прямо впереди нас, на первом ряду сидит Тимон. С Ириной и двумя братьями. По телу пробегает кипяток от осознания, что Николай тоже где-то совсем рядом и мне опять нужно делать вид, что ничего не произошло.

– Привет! Не ожидала тебя тут встретить! – снова лезу в сумку.

Хорошо, что мы купили сладостей с запасом.

– Папа играет в хоккей, – как на духу выдает парень.

– Здравствуйте, – киваю обернувшейся на наши голоса Ирине и она искренне мне улыбается. – На, Тимон, угощайся. И братьев угости.

– Спасибо! – Тимон берет шоколадки и тянет их близнецам. – А когда ты к нам в гости придешь?

– Эмм, – хлопаю ресницами и пожимаю плечами. – Пока много работы, Тим. Как-нибудь загляну.

Мальчишка понимающе вздыхает и отворачивается к арене.

– Вы общаетесь с Николаем, что ли? – шепчет Настя удивленно.

– Да нет. Ходила объясняться, кто их папе лицо расцарапал. – отвечаю ей на ухо. – Я этого Николая за твоего бывшего приняла.

– Это он нам рассказал, – усмехается подруга, а я непроизвольно краснею.

Мог бы и промолчать, между прочим. Хотя, девчонки все равно все видели. Тут было без вариантов остаться незамеченной.

– За кого болеем-то? – переключаю внимание на лед, пытаясь перевести разговор в другое русло.

– За синих. – отзывается Настя. – Вон Степа, нападающий.

– А мой папа – вратарь. – снова оборачивается ко мне Тимон и я ласково улыбаюсь ему.

Видно, что он гордится своим отцом. Это по-детски наивное восхищение в его глазах еще раз убеждает меня в том, что я сделала правильный выбор.

Но, конечно же, теперь все мое внимание приковано не столько к игре, сколько к воротам с игроком в бело-синей форме.

Матч, хоть и дружеский, но проходит довольно напряженно. Первые двадцать минут хоккеисты больше раскачиваются, чем реально атакуют. А во втором периоде мы уже кричим и всячески болеем за свою команду.

Вижу, как Настин жених жестко толкает другого игрока плечом, вжимая в борт, но шайбу перехватывает третий и мчится на Николая.

Я даже подпрыгиваю от волнения, когда он отбивает от своих ворот несколько шайб подряд.

– Мам, ты чего? – усмехается Оля и я смущенно сажусь обратно на трибуну.

К нашей радости, второй период заканчивается со счетом два-ноль в нашу пользу и игроки уходят на перерыв.

– Степа, – улыбается Стеша, когда к нашему сектору подъезжают несколько игроков. – Мамоська, паси к Степе.

– Пошли, – улыбается Настя и поднимается с места.

Вздыхаю от умиления, с удовольствием наблюдая, как Степан, который и так выглядит как шкаф, а в хоккейной форме как целых два, аккуратно прижимает к себе девочек и целует их по очереди.

– Тань, последи за Ромашкой, я в туалет сбегаю, – просит Юля и убегает.

– Ну что, Ромастый, как дела? – улыбаюсь ее сыну, а он кивает мне и тоже улыбается. – Нравится хоккей? Иди, пока никто не видит, я тебе еще конфету дам.

Спустя мгновение парень сидит у меня на коленях и жует конфету.

Внезапно всей кожей ощущаю на себе тяжелый взгляд.

Поворачиваю голову в сторону и вижу Николая. Он о чем-то общается с сыном через борт, задрав защитную решетку шлема и не глядя на меня. Но смотрел сто процентов он. Еще ни от одного мужика у меня волосы дыбом не вставали.

– Что такое? – перевожу взгляд на Ромку, когда он дергает меня за рукав.

Он оборачивается на выход из зала и показывает туда рукой.

– Мама скоро придет. Она пошла в туалет. – успокаиваю ласково, зачесывая ему челку в бок.

Снова оборачиваюсь и сталкиваюсь с пристальным темным взглядом.

Ну что, еще одну в 21:00 по Москве и спать? 😁

Р. S.: Ольге – простите, это не я, оно само. Надеюсь, вы выспитесь и прочитаете завтра))