Текст книги "Как приручить полковника (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

38. Боевая подруга

Я медлю немного, оборачиваясь на коридор.

– Давай, как договаривались, – шепчет мне Николай и подталкивает вперёд.

На негнущихся от волнения ногах иду к двери. Полковник остаётся на кухне и скрывается так, чтобы его не было видно. Смотрю в глазок. Они.

Не успеваю дотронуться до щеколды, как звонок повторяется.

– Да иду! – сердито повышаю дрожащий голос и открываю дверь.

– Ну, здравствуйте, Татьяна, – коллекторы заходят в прихожую, а я отступаю на пару шагов, едва удерживая себя от того, чтобы посмотреть на кухню. Понимаю, что тем самым могу спалить Николая.

– Здравствуйте, – отвечаю сквозь зубы негодяям и скрещиваю руки на груди.

– Деньги приготовила? – спрашивает меня тот, который, видимо, главнее.

– Да, сейчас принесу вам ваш миллион, – усмехаюсь зло и разворачиваюсь.

– Полтора, – раздаётся за моей спиной.

Чувствую, как глаза лезут на лоб, и медленно оборачиваюсь.

– Речь шла про миллион, – выдыхаю сорвавшимся голосом.

Вот, кажется, какая разница, если у меня в соседней комнате притаился защитник? Но борец за справедливость внутри меня не смог промолчать.

– А у нас с ябедами разговор короткий, – усмехается громила, склонив голову набок и с каким-то садистским весельем рассматривая меня. – Нечего было заявление писать.

Если бы взглядом можно было убить, мой обидчик уже бы корчился в адских муках.

«Таня, молчи, пожалуйста», – шепчет мне внутренний голос. – «Тебя попросили уйти в комнату. Иди».

– Я принесу всё, что у меня есть, – снова разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Подожди, я с тобой, – усмехается тот, кто главнее, и в один шаг оказавшись рядом, больно сжимает моё плечо и толкает вперёд.

– Больно, вообще-то, – пытаюсь высвободить руку, но это осуществить не так-то просто, когда тебя сжимает клешня размером с кувалду.

– Иди, давай, – хмыкает коллектор и подталкивает меня вперёд.

Делаю ещё пару шагов и внезапно слышу за спиной грохот. Мы с коллектором одновременно оборачиваемся и наблюдаем, как Николай и второй бугай вываливаются из двери в подъезд.

Рука на моём плече разжимается, и коллектор бросается на помощь своему товарищу. А я понимаю, что полковник сейчас находится в очень уязвимой позе и может пострадать.

С диким кличем бросаюсь на спину своему обидчику и пускаю в ход то оружие, которым владею лучше всего. Одной рукой хватаюсь за мощную мускулистую шею, а пальцами другой цепляюсь в лицо. Впиваюсь ногтями в кожу и покрываюсь мурашками от громкого вопля.

Громила тут же начинает судорожно отдирать мою руку от своего лица и при этом пытается скинуть меня со своей спины. Чувствую себя тореро, воюющим со взбесившимся быком. Болтаюсь туда-сюда, как фантик, но крепче сжимаю руку и обхватываю ногами обидчика за пояс.

– Тварь, – хрипит он и внезапно со всей силы припечатывает меня спиной к стене.

Кажется, мои рёбра хрустят все одновременно, и воздух покидает лёгкие, а свет в глазах меркнет. Руки разжимаются сами собой, и я соскальзываю со спины коллектора. Оседаю вниз, наблюдая сквозь застилающую глаза пелену, как Николай подлетает к нему и коротким ударом валит на пол, а в квартиру забегает группа захвата.

Хватаю ртом воздух, потирая грудь, и растерянно смотрю на происходящее. Коллекторов скручивают и уводят из квартиры. Николай падает передо мной на колени и встревоженно вглядывается в моё лицо, похлопывая по щекам.

– Девочка моя, ты как? – хмурится он и поднимает меня на руки.

Морщусь от боли.

– Потерпи, потерпи, сейчас к доктору поедем.

– Не надо, – хриплю шёпотом.

– Надо! – рычит Николай громко, но потом тяжело вздыхает.

– Николай Егорыч, вы как? – забегает в квартиру Иванов.

– Нормально, – снова рычит полковник сквозь зубы. – Едь с ребятами. Пиздить этих уродов до тех пор, пока все висяки на себя не возьмут.

– Будет исполнено, – кивает Тимур и смотрит на меня подозрительно. – А с Татьяной что?

– А Татьяна тебя замещала, пока ты в магазине был, – сердито бурчит Николай и выносит меня в подъезд. – Дверь захлопни.

– Так вы же меня сами в магазин отправили, – разводит руками Иванов, спускаясь за нами по ступенькам.

– Да знаю я! Мой косяк. – выдыхает полковник. – В отставку пора.

– В какую отставку, Николай Егорович? Вы ещё генерала не заработали, – бубнит сзади Иванов, явно всерьёз воспринимая слова Николая.

– Ну вот, заработаю генерала и уйду, – усмехается полковник. – Так что, готовься принимать дела и должность.

– Товарищ полковник, вот вообще не смешно, – отзывается Иванов.

– А я что, клоун, чтобы было смешно? – оборачивается на него Николай. – Оформляй этих на себя. Я генерала и так получу, а тебе подпола дадут.

– Подпола за то, что в очереди в магазине стоял? – обиженно бурчит Тимур. – Спасибо, не надо.

– Это приказ, майор. – останавливается Николай, пропуская его вперёд. – Дверь открой.

Иванов, насупившись, открывает нам сначала дверь подъезда, а затем дверь внедорожника полковника.

От боли перехватывает дыхание, когда Николай укладывает меня на заднее сиденье. Шиплю сквозь зубы и морщусь.

– Может, не надо, а? Я не хочу в больницу, – стону сзади, когда Николай прыгает за руль и заводит машину.

– Надо, Федя, надо, – вздыхает он. – А то, наверное, Падре по тебе уже соскучился. Как ты себя чувствуешь, моя боевая подруга?

"Боевая подруга"... Приятно, если честно.

– Как из гроба вынули, – усмехаюсь и снова морщусь от боли.

– Ну, раз шутишь, значит, жить будешь. – облегчённо выдыхает Николай и прикуривает сигарету.

Это обнадёживает, потому что внутри все горит огнем.

39. Пусто

– Падре! – на крик Николая из кабинетов приемного отделения тут же повыскакивали медсестры и даже охранник.

– Ну что ты шумишь? – выглядывает он из кабинета. – У меня пациент на приеме.

Врач переводит взгляд на меня, и его губы медленно растягиваются в широкой улыбке.

– Татьяяяяна, – тянет он медовым голосом, – как неожиданно.

– Здрасьте, – выдыхаю и морщусь.

– Что случилось?

– Похоже, перелом ребер.

Улыбка вмиг слетает с лица мужчины и он кивает на каталку.

– Ты что, охренел? Кто же человека с переломом вот так транспортирует? А если ей осколок легкие проткнет? Скорую для кого придумали?

– Вашу скорую пока дождешься, – уложив меня, Николай поворачивается к другу, – коньки можно отбросить.

– А ты решил ускорить процесс? – усмехается Падре и манит к себе медсестру. – Везите даму на рентген.

– Я с ней пойду.

– Нет, ты со мной пошли. Расскажешь мне анамнез, пока я деду гипс накладываю. Такой же шубутной, кстати, как твоя мадам. Может, их познакомить? Я ему только на той неделе гипс с другой руки снял, прикинь?

Разглядываю мелькающие светильники на потолке, слушая их удаляющиеся голоса и равномерный стук резиновых колесиков о пол.

После рентгена меня возвращают обратно и оставляют в коридоре. Спасибо, что хоть головой к выходу. Медсестра уходит, бросив меня одну. Озираюсь, приподняв голову. Слышу где-то недалеко голос Падре и тут же ложусь обратно.

– Вот она, женщина-мечта! – нависает он сверху и снова обезоруживающе улыбается.

– Чой-та? – усмехаюсь смущенно.

– Той-та, – передразнивает он меня и, подпихнув лапищу мне под спину, усаживает.

Ойкаю, хватая ртом воздух.

– Хватит придуриваться, симулянтка, – усмехается Падре. – Пошли, укольчик тебе сделаю.

– В смысле: “придуриваться”? – обиженно хмурюсь.

– В смысле: нет у тебя перелома. Так, ушиб да пара трещин.

– Но болит ведь! – не сдаюсь.

– Ну, подумаешь, болит! Я ж говорю, сейчас сделаем тебе обезболивающее и все будет хорошо.

Морщусь, слезая с каталки и бреду за ним в процедурную.

– А то, что дышать больно – это нормально?

– Абсолютно. До свадьбы заживет.

– А где Николай? – сажусь на кушетку и подозрительно кошусь на то, как Падре достает шприц и ампулу. – А можно мне медсестра укол сделает?

– Курит. Нет. – врач сосредоточенно набирает лекарство и оборачивается ко мне. – Давай задницу. Я же должен заценить место, которое очень любит находить приключения.

Со вздохом встаю и спускаю резинку домашних штанов.

– Ммм, ничего такая.

– Доктор, вы хамло, – усмехаюсь и тут же морщусь от укола.

– Спасибо за комплимент, – отстраняется он.

– Что, уже все? – оборачиваюсь.

– А что, понравилось? – подмигивает мне Падре игриво. – Ну, хочешь, подую?

– “А потом пришел поручик Ржевский и все опошлил”, – закатываю глаза. – Это был комплимент вашей легкой руке.

– Видишь, какие мы с тобой культурные: комплиментами друг друга засыпаем. Все, иди, отдыхай. Мебель не двигать, штангу не поднимать. При болях пить обезболивающее. Сексом заниматься можно, только осторожно. Поза наездницы, сбоку. Ну, короче, те, которые не дают нагрузки на грудную клетку.

Чувствую, как заливаюсь румянцем. Но не на ту напал, товарищ доктор!

– Что, и сзади нельзя? – делаю страдальческое лицо.

Падре на секунду замирает, потом задумчиво пожимает плечами.

– Если только стоя и без упора.

– Вы там долго позы будете обсуждать? – слышится из-за двери сердитый рык полковника.

– Иди, Дездемона, – вздыхает врач, – Отелло покурил.

Выхожу из процедурной и напарываюсь на хмурый взгляд Николая.

– И? – коротко бросает он, скрестив руки на груди.

– Ничего серьезного, – выходит следом за мной Падре. – Трещины. На обезболе пару недель посидит и все пройдет.

– То есть, с вывихом ты ее предлагал в больничке подержать, а с трещинами пусть ходит? – щурится Николай.

– С сотрясением, – поправляет его мужчина. – Да и тогда эта прекрасная дама была свободна, а сейчас, я так понимаю, нет.

Мы с полковником одновременно вскидываем брови и молча смотрим на Падре.

– Ой, да не пиздите, – отмахивается он с улыбкой и выходит в коридор. – Если больничный нужен, идите к медсестре за справкой, вечером оформлю. Кто тут у нас следующий?

– Блин, Таня! – Николай подхватывает меня на руки. – Ты же без обуви. И молчишь.

Смотрю на него во все глаза и не могу оторваться. Хорош.

– Нам можно сбоку и в позе наездницы, – тихо усмехаюсь, разглаживая пальцем хмурую складку между его бровей, а полковник тяжело вздыхает и закатывает глаза.

– Тебе можно больничный и постельный режим, поняла?

– А доктор сказал: все, кроме штанги.

– И мебель не двигать. – раздается бас из коридора, и я, глупо хихикая, прячу лицо на груди полковника.

– Больничный, я сказал, – снова сердито хмурится Николай. Послушно киваю, потому что совершенно не хочу с ним спорить.

И уже как-то плевать на недовольного начальника. И на годовую проверку. Сделаю я свои отчеты попозже, никуда они не убегут. Успею еще наработаться. А вот насладиться заботой, которой окружает меня мой мужчина, очень хочется. Я уже так давно не была слабой девочкой, что уже и забыла, как это приятно.

Когда мы приезжаем домой, боль успевает притупиться, и я чувствую себя достаточно сносно.

– Давай обед погрею, – смотрю на Николая с улыбкой.

– Танюш,.. – смотрит он на меня серьезно, – мне нужно домой. Меня Тимон не видел два дня, считай.

– Да, конечно, я понимаю, – вздыхаю, опуская глаза. – Прости, пожалуйста.

– Да за что простить-то? – усмехается Николай, приподнимая мое лицо за подбородок и нежно целуя в губы. – Давай это я сейчас погрею тебе борщ, а завтра вечером после работы заеду, проведаю.

Господи, как не хочется его отпускать, кто бы только знал!

– Ну поешь со мной, пожалуйста, – прижимаюсь к нему. – Всего десять минуток займет. Хотите, с Тимоном к нам приходите на ужин? Я приготовлю что-нибудь.

– Я тебе сейчас жопу надеру, – многообещающе кивает мне полковник. – Готовить она собралась. Постельный режим. Ясно, хулиганка? Приду – проверю. Дочка пусть готовит пока. Если нет, позвони, я закажу вам что-нибудь. А про Тимона… Ты же сама предложила детям пока не говорить. Я думаю, это правильно. Не будем торопиться.

Пока греется обед, Николай помогает мне заправить свежее постельное белье и загрузить стирку.

– Пусть дочка вывесит, – напутствует он меня перед выходом, а я послушно киваю. – Завтра вечером заеду.

Получив страстный поцелуй и облапав Николая везде, где смогла дотянуться, я закрываю за ним дверь, провожаю взглядом отъезжающую от подъезда машину и бреду в комнату.

Усевшись на кровать, растерянно оглядываюсь по сторонам.

Так пусто. И грустно.

Отзвонившись Юле и отчитавшись о том, что все самое страшное позади, я прошу ее отправить Олю домой, а сама включаю сериал.

Но, как бы я ни пыталась сосредоточиться на героях, мысли витают далеко-далеко.

Потому что я уже скучаю. И уже хочу, чтобы поскорее наступил вечер завтра. И чтобы Николай пришел к нам на ужин. А лучше, чтобы он взял с собой сына. И больше никогда не уходил.

40. Сложные отношения

Конечно же, я вывесила бельё сама. И ужин приготовила сама. Потому что мне так проще. Это при Николае мне легко удаётся быть покладистой, а наедине с собой я всё та же «тётя-лошадь», которая привыкла пахать.

Да и если бы я продолжила до вечера валяться в кровати, я бы с ума сошла от мыслей. Я не могу не думать про то, что происходит между мной и Николаем. Хотя, казалось бы, ещё несколько дней назад этот мужчина бесил меня просто до невозможности.

Становится легче, когда возвращается Оля. Я переключаюсь на неё, отвлекаясь от ковыряния чайной ложечкой в своей черепной коробке.

– Привет! Ты как? – выглядываю из комнаты, когда слышу, как открывается входная дверь.

– Привет, мам. Всё нормально. Я волновалась, а ты мне даже не писала. Мне Юля только говорила, что у тебя всё хорошо и чтобы я не отвлекала тебя.

Ох уж эта Юля... Будто все чувствует.

Как объяснить дочери-подростку, что у матери был секс-марафон и мозг отключился напрочь?

Зная, что Оля в безопасности и под присмотром, я будто вернулась в то время, где никому ничего не должна, где на мне нет бремя ответственности и я просто кайфую от жизни. В юность. И, конечно же, мне немного стыдно. Чувствую себя одной из тех дам, которые забивают на детей, потеряв голову. Мысленно обещаю себе, что такого больше не повторится. Но как же было хорошо! Я просто выдохнула.

– Прости. Мне Юля тоже говорила, что у тебя все хорошо… Просто у нас здесь была засада – были полицейские, их нужно было кормить. – вру безбожно, потому что у плиты я провела всего два часа.

– Я скучала. – добавляю и виновато улыбаюсь.

– И что? Всё позади? – с надеждой в глазах смотрит на меня Оля.

– Да, всё хорошо, – киваю. – Больше нам никто не будет угрожать. Ужинать будешь?

– Нет, я у Юли наелась, – улыбается Оля. – Бабушка Надя впихнула в меня три пирога. Я теперь понимаю, почему Юля не может похудеть.

Усмехаюсь и, раз уж дочь завела разговор сама, аккуратно спрашиваю:

– С Ромашкой поладили?

– Да, он у неё такой... – дочь крутит рукой в воздухе, пытаясь подобрать слова. – Общительный.

– Так он же не разговаривает, – приподнимаю бровь, глядя на неё.

– Зато жестами хорошо изъясняется, – усмехается она. – Мам, а можно я погулять схожу? Я два дня взаперти сидела.

– А уроки? – щурюсь.

– Так я делала у Юли, – вздыхает Оля. – Надо же было чем-то заняться в перерыве между пирогами.

– Ну сходи, только не допоздна, – соглашаюсь. – Завтра на учёбу рано вставать.

– Да помню я, помню, – закатывает глаза дочь и тут же начинает одеваться обратно. – Ну, я пошла.

Усмехаюсь, потому что моя соскучившаяся деточка была дома ровно пять минут. А я тут себя уже мысленно сожрала.

Смотрю, как закрывается дверь, и ещё раз ловлю себя на мысли, что она совсем взрослая и скоро станет настолько самостоятельной, что уже не будет нуждаться ни в моих разрешениях, ни во мне самой.

Оборачиваюсь на кухню, где на плите стоит остывающий ужин, и вздыхаю. И для кого готовила?

Хотя я знаю ответ.

Конечно же, я очень надеялась, что Николай передумает и придёт, но он даже не написал ни одного коротенького сообщения. И я, конечно же, тоже, ведь понимаю, что ему нужно побыть с семьёй.

Возвращаюсь в комнату и ложусь на кровать. Снова включаю сериал, который не буду смотреть. Тянусь к телефону в надежде – а вдруг? – и радостно взвизгиваю, потому что вижу сообщение от моего полковника:

"Ты не передумала насчёт ужина? Мы с Тимоном гуляем недалеко и можем зайти к вам с пиццей."

Пришло оно минут пятнадцать назад, а я не видела.

Торопливо набираю номер Николая в надежде, что они не успели никуда уйти.

– Да, – коротко отзывается он, но голос звучит мягко.

– Конечно, не передумала, – закусываю губу. – Только увидела твоё сообщение. Приходите.

– Отлично, скоро приедем.

Поскорее расчёсываюсь, заправляю кровать и прибираюсь тут и там. Волнуюсь – всё же, Николай придёт с ребёнком. И, несмотря на то что мы с Тимоном уже немного знакомы, он будет у нас в гостях впервые, и я хочу, чтобы ему понравилось здесь.

Немного подумав, звоню Оле.

– Да, мам, – вздыхает она мне в ухо.

– Оль, слушай, к нам в гости сейчас зайдет Николай с сыном, ты их видела на хоккее. Принесут пиццу. Не хочешь с нами посидеть?

– Ммм, – задумчиво тянет дочь, – а с чего это они вдруг придут?

Судя по подозрительному тону, Оле не очень нравится эта идея.

– Так, Николай как раз и спасал нас с тобой от коллекторов. – быстро нахожусь, что ответить. – Вот я и пригласила его на ужин.

– А почему он только с сыном придет? Где жена?

– Да у него нет жены, – говорю настороженно.

– Маааам, – тут же реагирует дочь звенящим от обиды голосом, – ты что, реально решила мне нового папу найти?

Блин, что ответить-то? Сейчас сказать или не стоит пока?

– Мы просто дружим. – повышаю голос, но чувствую себя так, будто накосячила.

Я, взрослая тётенька, оправдываюсь перед подростком.

– Ага, конечно. – огрызается она.

– Так, знаешь, что? Это вообще-то мое дело, с кем я общаюсь. Я тебя просто предупредила, что у нас гости.

– Я лучше с девочками погуляю, – будто очень устала от нашего разговора, вздыхает Оля.

Вот так. Недолго продлилась идиллия после расставания.

Как же сложно с подростками! Шаг влево, шаг вправо – расстрел. И как я ей сообщу, что у нас с Николаем отношения? Психов же не оберешься.

А я боюсь испортить отношения со своим ребёнком. Они и так сложные.

Когда в дверь звонят, я уныло бреду открывать, несмотря на то, что с нетерпением ждала прихода своих гостей.

Глубоко вздохнув, стараюсь изобразить на лице радость. Ведь я правда очень рада их видеть просто настроение испорчено неприятным разговором.

Предусмотрительно смотрю в глазок и, убедившись, что это Николай, поворачиваю замок. Открываю дверь и растерянно улыбаюсь, потому что первым в квартиру шагает Тимон с букетом кустовых оранжевых роз.

– Привет, – громко рапортует он и пихает мне цветы в руки. – Это тебе.

41. Проблемы

– Спасибо! – с восторгом смотрю на цветы и перевожу взгляд на мальчишку. – Я рада, что ты пришёл ко мне в гости.

– Папа сказал, что ты заболела, и тебя надо проведать.

– Я буду рада, если ты будешь ко мне приходить и просто так, – улыбаюсь ему и принимаю из маленьких рук куртку, которую Тимон уже успел стянуть. Он по-деловому запихнул шарф и шапку в рукав и, сняв ботинки, аккуратно поставил их в сторону.

Я не знаю, как у Николая получается воспитывать сына таким образом, что в пять лет он ведёт себя как взрослый мужчина. Разве что примером. Но почему я показываю пример своей дочери, и он на неё не действует? Хотя, наверное, я лукавлю.

Когда Оле было пять, да и когда десять, она всё время мне казалась маленькой, и я сама заправляла кровати, ставила сушить её обувь и убирала за ней игрушки. А сейчас, в подростковом возрасте, наверное, уже поздно показывать пример.

– Иди мой руки, – командует Николай, и я провожаю Тимона в ванную.

Полковник идёт следом за нами и, пока сын отвлекается, ненадолго тянет меня в закуток в коридоре и тихо, но страстно целует.

– Я так рада, что вы пришли, – шепчу ему в губы, оттягивая момент рассоединения наших тел.

– Я проходил мимо хозяйственного и купил петлю для дверцы, – усмехается Николай, хитро щурясь. – Решил не откладывать до завтра.

Услышав, что вода выключилась, он тут же заглядывает к сыну.

– Теперь моя очередь, – улыбается, когда тот выходит.

– А где твоя дочка? – осматривается Тимон. – Красивая квартира.

– Дочка пошла гулять, – вздыхаю. – Она не знала, что вы придёте. Зато у меня есть коты, только они спрятались.

– Ух ты! – тут же заинтересованно оглядывается Тимон. – А можно посмотреть?

– Можно, конечно, только сначала их нужно найти, – тяну ему руку и веду в свою комнату. – Загляни под кровать, кто-нибудь по-любому сидит там.

– А какого они цвета? – уточняет Тимон, наклоняясь.

– Рыжий, чёрный и серый, – кряхтя, встаю на коленки и наклоняюсь вместе с ним, кыскаю.

– А как их зовут? О, я вижу одного! – тянет руку Тимон. – Кис-кис, иди сюда!

– Рыжик, Дымок и Филя.

– Филя как-то выбивается, – слышу сзади усмешку и оборачиваюсь. Николай смотрит на нас из дверей.

– Не выходит, – вздыхает Тим. – А давай я залезу и достану его?

– Давай сделаем проще, – улыбаюсь. – У меня есть волшебный звонок. Как только в него позвонить, они сразу все прибегут.

– Это что за звонок такой? – восторженно смотрит на меня мальчишка, а я поднимаюсь с пола и тяну ему руку. – Пошли, покажу.

Николай отстраняется, пропуская нас. Завожу Тимона на кухню и вручаю ему в руки пакет с кормом.

– Тряси, – командую. Тимон трясёт пакетом, и коты тут же прибегают на звук. Они так любят пожрать, что это чувство затмевает даже страх.

– Ух ты! – разглядывает он котов, которые орут и хаотично бегают туда-сюда, путаясь под ногами. – Теперь надо их покормить, иначе они обидятся.

– Обязательно надо, – достаю миски из полки и ставлю на подоконник. – У них как раз время ужина.

Помогаю Тимону наложить котам корма, а Николай достаёт тарелки и открывает коробку с пиццей.

– А у меня есть суп с фрикадельками, – смотрю на полковника с улыбкой. Он бросает короткий взгляд на плиту и хмурит брови.

– Поди, Оля приготовила? – хмыкает.

– Конечно, – нагло вру ему с улыбкой.

Пока Тимон не видит, Николай показывает мне кулак и вопросительно кивает с таким видом, что понимаю: если бы не ребёнок, уже бы услышала о себе много интересного.

– И макароны по-флотски. Будете? – незаметно посылаю ему воздушный поцелуй в ответ.

– Можно, я буду пиццу и сок? – смотрит Тимон на папу. – Я уже ел суп сегодня.

– Можно, – кивает ему Николай. – А я, пожалуй, попробую ОЛИН суп.

Мы сидим втроём за столом и ужинаем.

– А можно я с котами поиграю? – съев пару кусков пиццы и выпив пакетик сока, отпрашивается Тим у меня.

– Конечно, – улыбаюсь. – Хочешь, я тебе мультики включу?

– Да я сам, – улепетывает мальчишка с кухни, не забыв при этом убрать за собой тарелку в раковину.

Смотрю ему вслед и ловлю на себе задумчивый взгляд Николая.

– Как у тебя получается так воспитывать сына, что даже несмотря на то, что ты постоянно пропадаешь на работе, он уже ведет себя, как настоящий мужик? – задаю интересующий меня вопрос. Николай пожимает плечами и пересаживается ближе ко мне.

– Это же не только моя заслуга, – вздыхает он. – Всё же Тимон ходит в сад, а когда я задерживаюсь, гостит у Иры.

– Так ты не живёшь у сестры? – удивляюсь.

Смотрим с Николаем друг на друга несколько секунд.

– Нет, у меня есть квартира, – наконец отвечает он, прищурившись. – А ты думала, у меня ни кола ни двора?

– Да ничего я не думала, – бурчу ему в ответ. И почему я решила, что у полковника полиции нет своей квартиры? Действительно, хотя бы служебная должна быть. – Думала, где детскую делать вторую.

– Детскую? – дёргает Николай бровью, а затем внезапно обхватывает меня за талию и аккуратно притягивает к себе. – Ты же сказала: не будем торопиться?

– Сказала, – прижимаюсь к нему с тяжелым вздохом. – Но это же не значит, что я не думаю о будущем.

– Мне кажется, тебя что-то волнует. Ты какая-то грустная. Ребро болит или ты не была готова к тому, что я с сыном приду?

– Сдурел? – смотрю на него. – Я же вас сама позвала в гости. В том, что мы с Тимоном поладим, я не сомневаюсь.

– А в чём тогда проблема?

– Я сомневаюсь, что вы поладите с Олей, – смотрю на Николая. – Я плохая мать. Моя дочь – вредная язва. Я-то её люблю, а вот ты...

– Танюш, – Николай обнимает меня ладонью за шею и заставляет посмотреть ему в глаза. – Давай решать проблемы по мере их поступления.

Он склоняется надо мной, чтобы поцеловать, но я резко отстраняюсь, потому что раздается щелчок дверного замка.

Похоже, вот и они.