Текст книги "Как приручить полковника (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Как приручить полковника

1. Приехали

– Ну всё, девочки, похоже “приехали”. – торможу, потому что нам наперерез из лесочка выезжает огромный внедорожник. Мотор не глушу.

– Тань, – шепчет Юлька, – а если они нас убьют?

– Ну, знаешь, дорогая моя, – усмехаюсь, глядя на подругу, – одно дело запугивать бывшую жену, а другое дело пойти на убийство трех ее подруг. Это как бы разные статьи.

– Мамочки… какие морды кровожадные… – выглядывает с заднего сидения Зоя, испуганно разглядывая мужиков, которые вылезают из машины. – Точно убьют.

– Без паники, – успокаиваю девчонок, хотя у самой поджилки трясутся от страха. – Сейчас я выйду и поговорю с ними. А ты, Зоя, пересядь за руль. Если что-то пойдёт не так, то разворачивайтесь и уезжайте.

– Тань, ты сдурела? – возмущается Юлька, глядя на меня, как на восьмое чудо света, ну или просто чудо. – Мы тебя одну не бросим!

– Милая моя! – повышаю голос. – У тебя ребенок маленький, а у этой вообще еще никого нет, жить да жить. А у меня дочь взрослая, не пропадёт, если что. Зоя, давай, пересаживайся.

– Да я же только-только начала на вождение ходить, – включает она заднюю.

– А Юля вообще не умеет. Выбор есть? Выбора нет. Потихонечку, помаленечку. Всё получится. – успокаиваю её и наблюдаю, как к нашей машине направляется здоровенный бугай. – Всё, с богом.

Открыв дверь, ныряю в ночную мглу. Мы находимся на безлюдной темной дороге в окружении густого хвойного леса. Если меня убьют и выбросят в канаву, то, наверное, и найдут-то только по весне.

Идём с мужиком навстречу друг другу. В лунном свете и свете фар всё чётче могу разглядеть его одежду и суровые черты лица. Высокий, бородатый, огромный. Выглядит как скотина, честное слово.

Он даже ещё рот не успел открыть, а мне уже хочется ему в глотку вцепиться. Если это муж нашей подруги, который выкрал ее ребенка и шантажировал им, то, клянусь, ему не поздоровится.

– Анастасия в машине? – хмурится козлина, останавливаясь и запихивая руки в карманы.

– Щас я тебе покажу Анастасию! – рычу, бросаясь на него с кулаками. С воинственным криком пытаюсь вцепиться ногтями в мерзкую физиономию амбала. – Будешь знать, как слабых обижать!

Наши лица так близко, что я успеваю разглядеть в его черных глазах мелькнувшее недоумение. Одним ловким движением он перехватывает мою руку и выворачивает ее за спину так, что я сгибаюсь пополам. Любая попытка дернуться отзывается острой болью в кисти.

– Тварь, – рычу, вскидывая голову.

– Николай Егорович! – слышу топот ботинок по асфальту, а затем меня оглушает ревом мотора.

Наш жучок свистит шинами и, дернувшись несколько раз, внезапно трогается и быстро едет прямо на нас.

– В стороны! – громко командует амбал и дергает меня к обочине, крепко прижимая к своему телу. Падаем.

Только успеваю заметить, как наша машина втыкается в бочину внедорожника, а потом кубарем качусь в кювет. Охаю от боли в руке, внезапно останавливаясь. Лёжа на спине, вижу над головой небо, сплошь усыпанное звездами, но его тут же закрывает черная тень.

– Кто вы, твою ж мать? – рычит мерзавец, грубо придерживая меня за подбородок и зачем-то оттягивая мне веки. – Какого хера здесь забыли? Иванов, скорую вызывай!

Чувствую, как он подхватывает меня на руки.

– Можешь меня убить, мразь, – усмехаюсь, – но я тебе ничего не скажу!

Достаю из кармана куртки перцовый баллончик, что ношу с собой на всякий случай, и пшикаю ему в морду, проваливаясь в темноту.

2. Курицы

– Танюш, пожалуйста, очнись, – слышу подвывания на разные лады и с трудом открываю глаза.

Лежу в машине на заднем сидении. В салоне темно. Моя голова покоится на коленях у Зои.

– Ну, что, дружище? – раздается откуда-то спереди уже знакомый низкий голос. – Клиент не появился, машина Анастасии приехала, но без нее, а с набором каких-то невменяемых куриц. Две машины в хлам, одна дура чуть шею себе не свернула. Нужен план “Б”... Сейчас дам трубку. Юля кто из вас?

– Я, я Юля, – всхлипывает Юлька и я вижу ее руку, которая тянется за телефоном. – Да?.. Я не знаю, она не сказала. На такси. Да, могу. Сейчас продиктую.

– Павлик… Морозов. – разочарованно хриплю.

– Танюша, ты очнулась?! – радостно вскрикивает Зоя и помогает мне сесть. Теперь понимаю, что нас везут куда-то. За рулем та самая бородатая скотина.

Охаю, покачнувшись от внезапного головокружения.

– Сбрось вызов, – рычу, пытаясь выхватить у Юльки телефон, но она уворачивается, а я тут же стону от боли в локте. – Предательницы. Сдались на милость врагу!

– Слышь, говорливая, – оборачивается на меня амбал и несколько секунд пристально смотрит мне в глаза, а потом снова отворачивается на дорогу, – сейчас в багажнике поедешь.

– Танюш, это не муж Насти, – успокаивает меня Зоя, обеспокоенно заглядывая мне в лицо. – Это свои.

– Не такие уж и свои, раз Настя им ничего не рассказала. – язвлю, но чувствую, как напряжение тут же отпускает, подобно сошедшей с горы лавине.

В зеркало заднего вида снова ловлю на себе хмурый взгляд мужика.

– Не очень-то внушают доверия. – продолжаю, демонстративно разглядывая его в ответ. – Морды какие-то… уголовные.

Николай, кажется, Егорович медленно вдыхает и шарит рукой по пластиковому карману между сидениями. Молча достает пачку сигарет. Прикуривает, глубоко затягивается и шумно выпускает дым в потолок. Салон тут же наполняется резким запахом крепкого табака.

– Да, – забирает мужик у Юльки обратно телефон и прижимает плечом к уху. – Выясняй, а я пока курочек по домам развезу… Должен будешь.

Минут тридцать спустя, он высаживает Юльку и Зою, потому что они живут в одном районе. Я намыливаюсь с ними, потому что мне совсем не улыбается, чтобы эта горилла знала мой адрес.

– Куда пошла? – рыкает он, оборачиваясь и поймав меня за руку.

– А тебе какое дело? – выдергиваю запястье из его ладони, но задерживаюсь в салоне.

– Большое. Я тебя обязан доставить в приемный, убедиться, что ты просто ебанутая, а не в сотрясении дело.

– Хамло, – усмехаюсь презрительно и снова двигаюсь к выходу.

– Танюш, надо бы съездить, – Зоя испуганно прижимает руку к груди, глядя на нашу перепалку.

– Чтобы убедиться, что я ебанутая? – повышаю голос, глядя на нее. – Вы сговорились что ли?

– Мы волнуемся, – выдыхает Зоя и захлопывает дверь перед моим носом.

– Эй! – возмущаюсь, дергая ручку, но внедорожник тут же трогается и двери блокируются.

3. Миротворица

Ошарашенно смотрю вслед двум фигурам.

Предательницы! Оставили меня наедине непонятно с кем! Оборачиваюсь обратно и кошусь на мужика. Он невозмутимо смотрит на дорогу, петляя по узким улочкам. Молчу, понимая, что спорить сейчас бессмысленно. Доедем до больницы и там я спокойно пошлю его нахрен.

Когда внедорожник останавливается практически возле входа в поликлинику, открываю дверь и выпрыгиваю из высокого салона. Меня тут же кренит куда-то в бок и я хватаюсь за открытую дверцу, пытаясь устоять на ногах.

– Допрыгалась? – раздается грубый голос над головой. Мужик подхватывает меня под локоть и притягивает к себе.

– О-ё-ёй, – выдыхаю от боли в руке. Даже в глазах темнеет на секунду.

– Что? – перехватывает он меня за талию и склоняется, вглядываясь в лицо.

Стоим с ним в ночной тишине под светом тусклого фонаря. Со стороны, наверное, напоминаем влюбленную парочку. Только вот возраст и локация выдают с потрохами.

– Локоть.

– Да блядь, еще перелома не хватало, – Николай поднимает глаза к фонарю и устало проводит по лицу ладонью.

Успеваю разглядеть, что они у него темно-серые, почти черные. Очень глубокие и выразительные, в обрамлении густых темных ресниц. Красивые глаза. Жаль, что мудак. А еще замечаю несколько красных глубоких царапин от своих ногтей. И, если это и правда ни в чем неповинный мужик, то становится немного стыдно.

В приемном нас привечают практически как родных. Николая Егоровича тут судя по всему отлично знают.

– Здорова, – тянет ему руку-молот огромный мужик с видом мясника и добрейшей улыбкой.

Врач, похоже.

– Здоровее видали, – усмехается мой конвоир, отвечая крепким рукопожатием.

Мой взгляд непроизвольно падает на его крупную, жилистую кисть. На безымянном пальце нет кольца. В принципе, не удивительно совершенно. С таким-то характером! “Курицы”!

Неожиданно для себя громко всхрапываю от возмущения и мужчины тут же оборачиваются на меня.

– Твоя красотка? – кивает в мою сторону врач. – Это она тебя так?

– Ответ на оба вопроса: это недоразумение. – хмыкает Николай. – Посмотришь? Сотряс и локоть.

– А, может, не недоразумение, а невероятное приключение? – усмехается мужик и садится передо мной на корточки. – Как звать?

– Татьяна, – улыбаюсь ему.

Несмотря на кровожадный видок, он больше располагает к себе.

– Татьяна, что означает “миротворица”. – улыбается он мне в ответ обворожительно, а со стороны Николая доносится нервный смешок. – Показывай, где болит.

Показываю, насколько могу согнуть руку. Врач согласно кивает, берет меня за предплечье, аккуратно покачивает руку и внезапно дергает ее на себя.

Вскрикиваю, от очередной вспышки перед глазами.

– О, боже! – выдыхаю, но резкая боль, что я испытала, уже улетучивается. – Я чуть не описалась! Вы б хоть предупреждали бы!

– Горшок принести? – усмехается Николай.

Бросаю на него недобрый взгляд.

– Родите сначала, а потом шутите на такие темы, – хмурюсь, отворачиваясь обратно к врачу.

– Вывих вправили. – Он достает из кармана фонарик и светит мне в глаза, а потом поднимается и возвращается к шутнику. – В принципе, ничего критичного. Возможно, легкое сотрясение. Лучше бы оставить в стационаре, понаблюдать.

– Да вы что? Мне некогда! У меня годовая проверка на носу! – возмущаюсь. – Если будет хуже, я сама приду.

– “Есть женщины в русских селеньях, их ласково “бабы” зовут”! – восторженно цитирует какой-то знакомый стишок врач. – Тогда придется написать отказ от госпитализации.

– Я бы на твоем месте остался, – скрещивает руки на груди Николай.

– Оставайтесь, я вам не запрещаю, – усмехаюсь, вставая с кушетки, но тут же хватаюсь за стену, потому что немного штормит. – Где подписать?

Хорошо, хоть рука теперь не болит.

Еще минут десять ждем, пока нам отдадут бумаги, а потом выходим на улицу. Ощущение, что я выпила пару бутылок шампанского в одно лицо.

– Садись, – открывает мне пассажирскую дверь Николай.

– Спасибо, я пройдусь, – демонстративно прохожу мимо.

– Я тебя не отпускал. – доносится мне в спину.

Вот это наглость! У меня даже дыхание перехватывает от возмущения. Оборачиваюсь.

– А кто ты такой, чтобы что-то мне запрещать?

– Я – полковник полиции. – хмыкает он и в два шага настигает меня, аккуратно, но крепко придерживая под руку. – А ты, раз здоровая и от госпитализации отказалась, посидишь в обезьяннике. Глядишь, попокладистее станешь.

5. Разные миры

– Так я вам на слово и поверила, – с силой выдергиваю руку и охаю от адской боли. – Рукааа!

Вдыхаю ртом воздух, как рыба, хватаюсь за тот же самый локоть.

– Ты идиотка?! – повышает голос Николай, но тут же обреченно вздыхает и подхватывает меня на руки, разворачивается обратно в сторону травмпункта.

– Падре! – кричит он на входе в приемное отделение так громко, что я вздрагиваю.

– Отпевать меня собираетесь? – усмехаюсь и стону от каждого неловкого движения.

– А ты шутница, как я посмотрю? – без тени улыбки отзывается полковник и сажает меня на ту же самую кушетку, расстегивает на мне куртку.

– Да не может быть? – слышу смех и виновато улыбаюсь, когда из кабинета первичного осмотра с кружкой чая и бутербродом в руках выглядывает тот самый врач.

Падре… Интересно, за что он получил такое прозвище? Внешне вот вообще ни разу на святого не тянет.

– Что случилось?

– Тот же локоть. – разводит руками Николай.

Врач ставит кружку рядом со мной, бутерброд запихивает в рот и держит его зубами, берет мою руку.

– А можно мне в туалет? – сжимаюсь испуганно, но он отрицательно качает головой и я жмурюсь. Сначала тоненько скулю от страха, потом взвываю от боли. Даже слезы наворачиваются на глазах.

– Спасибо, – всхлипываю, прижимая руку к груди, а у самой губы трясутся.

– Давай-ка гипс наложим, – Падре вытаскивает бутер и забирает обратно кружку. – Иначе, боюсь, ты через часок еще раз ко мне приедешь, Татьяна-приключение.

– У меня отчет, – улыбаюсь сквозь силу. – Не приеду.

– Поближе к дому травмпункт найдешь? – усмехается он. – Это не шутки. Связки порвешь и все. Хотя бы ортез в аптеке купи и носи, когда не делаешь отчет свой.

Киваю, соглашаясь на все, лишь бы не гипс.

– Оформлять будем? – смотрит на врача Николай, а он лишь отмахивается.

– Дайте чай спокойно попить, у меня вся ночь впереди.

– Доброй ночи, – кричу ему вслед, вставая.

– Да что я тебе плохого сделал? – сердито отзывается он уже из кабинета.

Николай усмехается и кивает мне на выход.

– Не желают на дежурствах доброй ночи. Примета плохая. Значит, ночь выдастся беспокойной.

– Я не знала… – вздыхаю. – А вы на дежурстве тоже?

– Как видишь.

– Доброй ночи, Николай Егорович. – улыбаюсь ему, а он закатывает глаза и качает головой.

– У меня уже одна ты за семерых, не переживай. Не подействует.

А жаль.

Кошусь на его внедорожник. С этой стороны отчетливо видна вмятина от нашего жука. Такой же подбитый, как его владелец. Уже ближе к машине нахал без спросу взваливает меня на плечо.

– Что ты делаешь?! – возмущаюсь в его спину.

– Не дергайся, у тебя рука, – усмехается Николай, когда я начинаю елозить, затем открывает дверь и запихивает меня на переднее сидение. – Падре придурошных баб любит, на третий раз тебя точно в стационаре оставит... Хотя… дай руку.

Замечаю азартный огонь в черных глазах.

– Вы обещали мне обезьянник! – отшатываюсь, прижимая руку крепче к груди, будто он сейчас на полном серьезе начнет меня за нее дергать. Внутри все сжимается от фантомной боли.

Николай лишь тихо посмеивается, глядя на мою реакцию, и захлопывает дверь.

– Шутник, – бурчу себе под нос.

Мы отъезжаем от больницы и он прикуривает. Салон тут же заполняется дымом. Вот что на улице не курилось человеку? Приоткрываю окно.

– Адрес диктуй.

– Вы что, не помните, где работаете? – язвлю, разглядывая в окно светящиеся вывески. Я, обычно, езжу на метро. Уже и не помню, когда каталась по ночному городу, не считая этого вечера.

– Договоришься, блаженная, – усмехается Николай, – я тебя реально в КПЗ посажу.

– Товарищ полковник, – оборачиваюсь к нему и устало улыбаюсь. – У меня дома вечно всем недовольный подросток с переходным возрастом, три кота, соседи-алкаши, которые вечно то орут, то дубасят друг друга. А, и еще коллекторы периодически приходят долги бывшего мужа выбивать. Вы серьезно меня хотите обезьянником напугать? Да оставьте меня в нем на недельку, пожалуйста! Я хотя бы высплюсь!

Николай смотрит на дорогу и ничего не отвечает, поэтому я снова отворачиваюсь к окну. Раздраженно фыркаю, потому что внутри все клокочет.

Нашел, чем пугать, тоже мне. Мужики, в отличие от женщин, живут будто в совершенно другом мире.

В мире всегда готовой еды и стиранных носков. В мире, где все, что он должен – это принести зарплату в семью, а все остальное – забота женщины. Которая, к слову, тоже чаще всего работает. И у которой голова должна болеть исключительно во время месячных.

– В смысле – выбивать? Это же незаконно. – вдруг отзывается Николай.

Ну, точно в разных мирах живем. Вздыхаю, закатывая глаза.

– Да забейте.

Называю адрес жилого комплекса, который находится в паре кварталов от моего дома, и дальше едем в тишине.

Проезжая мимо аптеки, полковник кивает мне на нее.

– Тормознуть за ортезом?

– Я возле дома куплю, – отмахиваюсь.

На самом деле, не до ортеза мне сейчас. Мы с девчонками, спасая подругу, собрали все деньги, чтобы ей было на что перебиться первое время. Так что, я до конца месяца на подсосе. Спасибо, тетка с деревни маринадов всяких передала как раз, грибов консервированных и картошки. Жить будем.

Когда тормозим возле новеньких многоэтажек, ровно рядом с круглосуточной аптекой, открываю дверь и аккуратно вылезаю из внедорожника.

Бросаю взгляд на Николая и вздыхаю.

– Подождите, пожалуйста, пару минут, – прошу его.

Ухожу в аптеку и покупаю мазь от шрамов, которой сама однажды спаслась от сильного ожога. Возвращаюсь на улицу и стучу в стекло. Полковник опускает его и молча смотрит на меня.

– Извините за царапины. Я правда подумала, что вы – бывший муж Насти. – тяну ему коробочку.

Он берет ее и, усмехнувшись, кивает на руку.

– Ортез где?

– Там нет нужного размера. Завтра привезут. – придумываю на ходу и сама не понимаю, с чего это я перед ним оправдываюсь, поэтому в конце демонстративно язвлю. – Мне очень приятно, что вы волнуетесь за меня, Николай.

Полковник лишь вздергивает брови, поднимает стекло и трогается с места. Пару секунд смотрю вслед его машине, а затем неторопливо иду в сторону своего дома. До моей пятиэтажки нужно пройти четыре дома.

Ловлю себя на мысли, что почему-то мне хотелось, чтобы он думал, что я живу здесь. И чтобы не знал, что я не могу сейчас купить этот сраный ортез, который стоит минимум три тысячи, на минуточку, я приценилась. Возможно, потому, что этот Николай ездит на дорогой машине и одет, кажется, довольно дорого. Часы на руке массивные. И самомнение у него тоже до небес. Не хотелось рядом с ним показаться какой-то… жалкой, что ли?

Поднимаюсь к себе на третий этаж, на площадке возле пепельницы бычки. Слышу громкие разговоры из-за двери соседней квартиры. Я уже привыкла подскакивать от их пьяных воплей, но сегодня я так устала, что, кажется, даже если они мне дверь вынесут, не услышу.

Бросаю ключи на тумбочку и стаскиваю ботинки. На часах в прихожей уже второй час ночи.

– Оль, я дома, – заглядываю к дочери в комнату. Она кивает, не отрываясь от телефона.

– Завтра в колледж.

Снова кивает.

Со вздохом закрываю ее дверь и иду в душ. После заворачиваюсь в махровый халат и падаю на постель. Пишу девочкам, что я почти невредима и ставлю телефон на зарядку. Хочется почитать или посмотреть что-нибудь легкое перед сном, но тогда я просто не встану на работу.

Закрываю глаза и за секунду выключаюсь. Просыпаюсь от громкого смеха и громкого удара соседней двери об мою. Свиньи пьяные расползаются.

Смотрю на время – полседьмого утра. В принципе, можно было бы поспать еще часок, но боюсь проспать, поэтому с трудом заставляю себя встать с кровати.

Щелкаю чайником и, зевая, беру из пачки на комоде тонкую сигарету и выхожу на лестничную клетку. У меня ритуал покурить утром перед кофе.

– Доброе утро, соседка, – машет мне Игорек, владелец соседней квартиры. Довольно молодой еще, лет тридцать. Раньше вроде нормальный был, а потом мать умерла, один остался и понесло. За год превратился в непонятно кого. Пьет по-черному. С ним его дружок. Такой же синий.

– Игорь, – хмурюсь, – ну что вы как свиньи? Тут пепельница есть, а вы бычки на пол.

– А это не мы. – кривится он. – Ты видела, что я кидал? Я не кидал. Во! – демонстративно берет банку из-под кукурузы и стряхивает пепел в нее. – Знаешь, что за клевету даже посадить могут?

– Я тебя умоляю, – усмехаюсь, – тут за пьяные дебоши в неположенное время не сажают, а ты меня за клевету решил посадить. Иди, говорю, за веником, свинтус.

Собутыльники что-то бухтят и уходят, а я ногой сшаркиваю бычки в сторону и прикуриваю, глядя в светлеющее окно. Слышу шаги по лестнице и оборачиваюсь. Удивленно замираю и неожиданно для себя краснею, увидев полковника. Что он тут забыл? Явно же по мою душу. А я даже неумытая спросонья.

6. Суровый

– Здрасьте, – выдыхаю, – вот так встреча.

– Не ожидала? – хмурится Николай и окидывает меня таким взглядом, будто я ему рубль должна. – Или думала, что назовешь адрес левый, а я, лошок, не догадаюсь и не смогу реальный узнать?

– Да почему сразу “лошок”? – смущаюсь, потому что именно так, если честно, и надеялась. – Просто не раздаю незнакомым вредным мужикам свой адрес.

– Ммм, – полковник прикуривает сигарету и смотрит на меня сверху вниз с усмешкой. – Вредным?

– Еще скажите, что думали, что другое впечатление успели на меня произвести. – огрызаюсь с улыбкой. – Чем обязана?

Николай протягивает мне пакет.

– Наркотики хотите подбросить? – усмехаюсь.

– Ага, килограмм. – усмехается он в ответ.

Осторожно принимаю из его руки пакет и заглядываю внутрь. Сразу же понимаю, что там лежит.

– Вы сдурели что ли? Я же сказала, что сегодня куплю.

Ортез для локтя мне припер. Сумасшедший.

– Вы, Татьяна, очень похожи на человека, чьи слова с делом расходятся.

– А вам-то какая разница? Мой локоть. Хочу – выворачиваю. Хочу вворачиваю. – тяну ему пакет обратно, но он лишь отрицательно качает головой. – Хорошо, диктуйте номер, я вам денег перекину за него.

– Это подарок, – отмахивается он.

– Ну,.. спасибо. – растерянно пожимаю плечами и усмехаюсь.

Кому-то цветы и золото дарят, а мне вот… ортез.

– Что такое? – с интересом считывает мою реакцию Николай.

– Осознала, что дожила до того самого возраста, когда подарки становятся менее… романтичными.

– Зато от души, – хмыкает полковник.

– Ну, да, – соглашаюсь.

Я не думаю, что человек, принесший женщине ортез, рассчитывал на секс.

Соседская дверь снова с шумом открывается, грохнув об мою.

– Игорь, вы задолбали! – повышаю голос. – Семь утра! Люди спят.

Николай оборачивается на шум и молча разглядывает моих колдырей. Уже трое. Почкуются они там, что ли?

– Танюха, не бубни, – усмехается он, спускаясь по лестнице. – Много спать вредно. Ты, вон, мужика какого-то уже притащила.

Закашливаюсь от возмущения.

– Ты бы рот закрыл, – прошу его, – это полковник полиции.

– Уууу, продалась, мать? – скалится он. – А менты нам не кенты, лучше в зеки, чем в менты.

Закрываю лицо рукой. Говорит сосед, а стыдно мне.

Но Николай молчит и вообще не вмешивается, будто не замечает сказанного в свой адрес. Лишь достает из кармана чистый носовой платок и зачем-то оборачивает его вокруг ладони.

– Что ты несешь? Ты ж даже не сидел никогда. – убираю руку от лица ровно в тот момент, когда непутевому Игорьку прилетает четкий прямой удар в нос.

Подпрыгиваю от неожиданности, а сосед падает навзничь. Его двое товарищей застывают как статуи.

– Никогда не поздно, – усмехается Николай, снимая с кулака платок и кидая на кашляющего кровью Игоря. – Нос заткни, а то все кровищей тут зальешь. А вы, – переводит он взгляд на его дружков, – приберите тут.

Зачарованно смотрю, как все тут же оживают, подхватывают Игоря под руки и уводят обратно в квартиру, довольно тихо закрыв дверь.

– Кофе сделай, – командует Николай, глядя в телефон. – А то не спал из-за тебя всю ночь.

– Вспоминали обо мне? – усмехаюсь, пораженная его наглостью, и поднимаюсь по лестнице.

– Угу… Врач из травматологии, наверное, тоже тебя вспоминал. Не уверен, что добрыми словами, правда… – полковник хочет сказать что-то еще, но отвлекается на телефон. – Полковник Суровый. Адрес запиши, нужен наряд и личный контроль участкового. Человек желает построить уголовную карьеру.

– Вау, – оборачиваюсь, когда он называет адрес и заканчивает разговор, – Суровый полковник!

– Попетросянь, – без тени улыбки смотрит Николай на меня.

Открываю дверь и захожу в квартиру.

– Николай Суровый звучит почти так, как Иван Грозный. Или Петр Первый.

– Женщина, – обрывает меня он, закрывая за собой дверь и снимая куртку, – ты вообще бесстрашная?

– А вы вчера не заметили? – улыбаюсь, забирая у него куртку из рук и вешая на крючок.

Николай одет в джинсы и тонкий черный свитер, обтягивающий мощные плечи и грудь.

И я немного подвисаю, разглядывая его, потому что… блин, потому что внешне этот мужчина в моем вкусе.

– Проходите, – показываю рукой на кухню. Со вздохом убираю со стола пустые чашки в раковину, забитую посудой. Дочь не помыла, а я даже на кухню не зашла, сразу спать рухнула от усталости.

Николай споласкивает над этой горой руки и мне стыдно, что он подумает обо мне что-нибудь неприятное. Хотя, у меня дома достаточно чисто и ремонт более-менее. Но раковина эта засратая… Но он будто не замечает.

Шуршу пакетом с растворимым кофе и на звук тут же бегут коты.

– Да подождите вы, это не вам, – усмехаюсь, потому что они начинают орать и путаться под ногами.

Николай наклоняется и берет на руки одного, самого жирного, персикового цвета.

– В ботинки не нассут? – уточняет, устраивая его на руках, почесывая и не отпуская, несмотря на попытки бегства.

– Ну, вообще они чужую обувь не трогают, – пожимаю плечами. – Вам какой кофе?

– Черный, без сахара, горячий.

– Суровый, – киваю.

– Язва. – тут же отзывается полковник и все же отпускает брыкающегося Рыжика, а потом отряхивается от его длинной шерсти.

Ставлю две чашки кофе на стол, в свою доливаю молока.

Достаю из холодильника колбасу и сыр.

– Мне не нужно, – сразу же реагирует Николай.

Убираю обратно, потому что я тоже не завтракаю с утра. Сажусь напротив мужчины и мы молча пьем кофе.

– Сурово вы с Игорем, – не выдерживаю и вздыхаю.

Полковник приподнимает бровь и молчит.

– Вы же ему нос, наверное, сломали. – поясняю.

– А надо было что? – усмехается он, делая глоток кофе.

– Ну, беседу провести, может?

– Ммм, – снова усмехается Николай. – Это не в моей компетенции. Участковый проведет.

– В вашей компетенции носы ломать? – сверлю его взглядом, склонив голову.

– В моей – преступников в тюрьму сажать. А как это будет достигнуто, вообще никого не волнует.

– Кстати, про Настю ничего не известно? – уточняю у него.

– Про еще одну бесбашенную? – хмыкает и смотрит на часы. – Сейчас как раз поедем выручать.

– А можно с вами? – выдыхаю и Николай давится кофе.