Текст книги "Как приручить полковника (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

58. Ради него

– Мам, какая ты красивая! – ахает Оля, глядя на меня.

– Спасибо, дочь, – улыбаюсь ей и верчусь перед зеркалом. – А ты у меня еще красивее!

Сегодня я, действительно, выгляжу как кинозвезда. На мне красное платье в пол, высокие перчатки, макияж и прическа. Нас с Колей так растащило на идеи, что мы договорились до свадьбы в стиле кинозвезд. Сейчас у нас возле дома выложена красная дорожка, а чуть в стороне – фотозона.

– Мама! – подбегает ко мне Маша и посылает воздушный поцелуй. – Люлю!

– Сладкая моя! – подхватываю ее на руки и чмокаю в нос. – Я тоже тебя люблю.

Проблемы с речью у Маши разрешились быстро – ей было достаточно попасть в говорящую семью. Жизнь с глухонемой бабушкой просто не требовала речевого взаимодействия с миром. А еще моя Оля с удовольствием смотрит уроки логопедов и занимается с ней по вечерам. Золото, а не дети.

– Таня, тебе нельзя! – Николай тут же забирает Машу у меня с рук, обнимает ее и пересаживает поудобнее, а сам пожирает меня глазами, отчего в груди разливается приятное тепло.

– Хватит носиться со мной как с писаной торбой, – шепчу ему в губы и коротко целую.

– Да я из меркантильных соображений. Если ты загремишь в больницу, я тут один чокнусь. – шепчет он мне тихо в ответ и смеется, потому что я щипаю его за бок.

– МамТань, а можно я буду без бабочки? – морщится Тимон. – Она мне мешает.

– Конечно, – усмехаюсь и, присев на корточки, снимаю с его шеи аксессуар. – Ты и без бабочки самый красивый мальчик на свете.

Обнимаемся с сыном. Прижимаю его крепче. Я от этого “МамТань” просто растекаюсь лужицей.

– Вообще-то, мне тоже бабочка мешает, – вздыхает Коля с надеждой в голосе.

– Ну, товарищ генерал, а вам придется потерпеть немножко, хотя бы на время фотосессии и официальной части. Потом хоть в трусах ходи. – щурюсь, глядя на него.

– Вот прям в трусах? – усмехается Николай и спускает Машу с рук.

– Ага, – усмехаюсь, глядя, как малыши убегают на улицу следом за Олей, и веду ладонью по каменному прессу моего супруга. Как же ему идет костюм! – Главное, чтоб не “без”. А то еще вороны унесут такое сокровище. Ходят тут, косятся из-за забора периодически.

Коля лишь ловит мою руку и закатывает глаза, но при этом довольно улыбается.

Он любит, когда я включаю ревнивицу. Любит доказывать мне ночами, что я – единственная и неповторимая, самая-самая. А я держу его в тонусе, чтобы не расслаблялся. В пределах разумного, конечно же.

– Мам, гости приехали! – кричит Оля с улицы.

– Ну что, пошли, моя звезда? – улыбается Коля, подставляя локоть.

– Так точно, мой генерал! – беру его под руку и прижимаюсь щекой к сильному плечу. – Какое же счастье, что ты у меня есть.

На свадьбу приглашены только близкие друзья и родные. Конечно же, здесь Настя со Степаном, Юля, Зоя, Падре, Дамир, моя двоюродная сестра с детьми, сестра Николая с семьей и еще несколько коллег с работы и друзей по хоккею. Получается довольно большая шумная компания. Но, соседи предупреждены и готовы к веселью до позднего вечера.

Первое, что мы делаем, когда все гости собираются вместе, – идем с Николаем в красиво оформленную цветочную арку и встаем друг напротив друга.

– Дорогие гости, сейчас наши молодожены принесут друг другу клятву верности, – сообщает ведущий и отдает мне микрофон.

– Коля, я клянусь быть твоей опорой даже в трудные дни и самой громкой поддержкой в победах. Обещаю хранить домашний очаг, а если потребуется, то пойду за тобой хоть на край света. И, если вдруг мы заблудимся, то вместе найдем верный путь и отправимся в новое увлекательное приключение. Потому что ты – самый лучший муж и отец на свете, и я благодарна судьбе, что повстречала тебя на своем пути. Я люблю тебя.

Отдаю Николаю микрофон и слышу, как кто-то из девчонок шмыгает носом.

– Танюш, – смотрит мой муж на меня пристально, а затем опускает как-то по-особенному блестящие глаза, будто ему трудно совладать с эмоциями, – Я обещаю беречь тебя, всех вас, и сделать самыми счастливыми на планете. Я благодарен судьбе за ту неожиданную встречу, что подарила мне тебя. И я хочу сказать спасибо тебе, моя девочка, за то, что ты именно такая, какая есть. Моя.

Всхлипываю, и Николай, отдав микрофон в руки ведущему, заключает меня в крепкие объятия. Нам аплодируют, а мы стоим не шевелясь какое-то время.

– Ну е-мое, я сейчас разноюсь, как баба, – слышу бас Степана и усмехаюсь.

– Я тебя люблю, девочка моя, – шепчет мой генерал и вытирает уголки глаз.

– Ну что, горько? – бодро спрашивает тамада.

– Горько! Горько! – подхватывают гости, и мы целуемся так, будто никого нет рядом.

А потом время просто несется как болид: фотографии с родными и друзьями, первый танец, где мой генерал кружит меня в вальсе, поздравления и конкурсы.

Между нами с визгом и хохотом снуют дети, за которыми носятся аниматоры. Мужчины скидывают пиджаки, а мы с подругами – каблуки. Жарятся шашлыки, сыпятся шутки и теплые воспоминания.

Мы с Настей потягиваем безалкогольное вино и наблюдаем за своими раздухарившимися мужьями. Ей уже скоро рожать, и я с замиранием сердца представляю, что зимой меня ждет то же самое.

– Букет и подвязку будем кидать? – уточняет тамада, и я быстро киваю. – Тогда самое время, а то скоро торт по программе.

– Хорошо, – встаю, а он объявляет в микрофон всем собраться.

Николай снимает с моего бедра подвязку и мы встаем рядом друг с другом. За мной строятся незамужние девушки, за Колей – неженатые мужчины.

На счет три бросаем букет и подвязку и оборачиваемся, услышав шум и смех.

Подвязку поймал Дамир, а букет – Зоя. И, судя по ее взлохмаченному запыхавшемуся виду, она очень старалась.

– Ты моя девочка, – приглаживаю ей волосы, – и тебе самого лучшего мужа найдем.

Снова делаем фотографии на память, а ведущий объявляет торт.

Торт у нас сегодня не простой, а специальный, для гендер-пати. Он белоснежного цвета и состоит из двух ярусов. Но каждый ярус внутри – цветной. Мы еще не знаем пол нашей двойни – специально попросили не сообщать на повторном приеме. Отдали Оле бумажку, а она уже передала информацию кондитеру.

И сейчас Николай готовится разрезать первый ярус и узнать под одного из детей.

– Пацан! – кричит Степан, болея так, будто за своего.

– Девочка! – кричат Юля с Зоей.

Коля вжимает лезвие в торт и счастливо смеется, демонстрируя всем голубой крем на лезвии. Первый ярус свидетельствует о том, что один из наших малышей – мальчишка. Николай вытирает нож салфеткой и протягивает мне. Замираю, глядя на друзей.

– Девочка! – кричит раскрасневшаяся от вина Юля.

– Мальчик! – перекрикивает ее Дамир.

– Девочка! – не уступает она.

– Спорим? – усмехается он, глядя на нее. – На желание.

– Спорим! – тянет ему Юля руку.

– Ты только трусы не потеряй больше, – шепчу ей на ухо с тихим смешком, а она шикает на меня, выпучив глаза.

Разрезаю второй ярус и…

– Пацан! – кричит Степан так, будто сорвал джекпот в казино.

Радостный гомон заглушает его голос, а я оказываюсь в крепких объятиях мужа и подвергаюсь атаке поцелуями.

Коля говорил, что ему без разницы, кто будет, а я хотела сыновей. Миру очень нужны настоящие мужики, каких воспитывает мой генерал!

Растворяюсь в крепких объятиях и понимаю, что в данный момент на всей планете нет женщины, счастливее меня.

– Спасибо тебе за все, – шепчу Коле и обнимаю его крепче.

– Нет, это тебе спасибо, – гладит он меня по спине, положив подбородок мне на плечо.

А потом мы едим торт, пьем вино, танцуем и веселимся до упаду, провожая ночь и встречая рассвет с самыми стойкими гостями в нашей уютной беседке. И мы встретим еще тысячи рассветов вдвоем, я это точно знаю.

И я каждый новый день буду благодарить судьбу за то, что моя жизнь случилась именно такой, со всеми трудностями и моментами отчаяния. Потому что теперь я знаю, для чего все это было нужно. Ради такого стоило пройти через все.

Ради Него стоило.

59. Раннее утро

– Хорошо у вас тут. Тихо. Уютно. – вздыхает Кирилл хмуро и усмехается, чокнувшись рюмкой коньяка с моей чашкой чая, залпом выпивает ее. Похмеляется. – А у меня сегодня проверка из министерства. Всю душу вынут.

Мы собрались с друзьями в бане, которую я достроил по осени. Женатых вечером разобрали жены, а Падре мы уговорили остаться и поехать от нас сразу на работу. Ну, и засиделись чутка. Я не пил, потому что у Тани большой срок, нужно быть на стреме, а друзья дали жару.

– Давай я тогда подвезу тебя? Машину вечером заберешь. – предлагаю ему негромко.

Раннее утро. Мы завтракаем на кухне, потому что нам обоим на работу, а Танюша и дети еще спят.

– Не, сам доберусь. – отмахивается Кирилл и запивает коньяк чаем. – Ща отпустит. Перепарился чутка.

Усмехаюсь.

– Наливай, – командует друг и внезапно замирает с открытым ртом, глядя за мою спину.

Оборачиваюсь и подпрыгиваю.

– Коля, – Таня стоит в мокрой ночнушке, зажав между ног полотенце, и выглядит бледной и испуганной, – воды отошли.

– Поехали, – хватаю со стола телефон и несусь к ней, но она не двигается с места.

– Я не могу. Кажется, уже головка идёт.

– Кирилл, – оборачиваюсь.

– Что “Кирилл”? – рявкает Падре, глядя в телефон, – Татьяну на диван. И ждём скорую. Я травматолог, а не акушерка!

Аккуратно веду Танюшу к дивану и помогаю ей лечь. Нам сказали приехать завтра с вещами. Я собирался сегодня раздать указания, а завтра отвезти жену в больницу и сидеть с детьми в ожидании пополнения.

– Ты как? – падаю рядом с диваном на колени и глажу жену по волосам.

– Нормально, нормально, – тяжело дышит она и внезапно надрывно кричит, поджимая ноги.

– Твою мать, Падре!!! – ору, оборачиваясь. – Ты здесь единственный доктор!

– Не ори, я гуглю. Это потуги. Татьяна – дыши и старайся расслабиться. Колян – принеси чистые полотенца и простыни, а также какой-нибудь антисептик. Скорая? Запишите адрес, у нас тут роды стремительные. Беременность многоплодная.

– Разбуди Олю, скажи, чтобы детей не пускала в зал, – тяжело дышит Таня, глядя на меня, и я вижу, как по ее щеке скатывается скупая слезинка.

– Девочка моя, – выдыхаю, целуя ее руку и встаю, – потерпи, все будет хорошо. Падре!

– Антисептик принеси, или мне коньяком обработать?

Таня снова натужно дышит и протяжно кричит, а я пулей взлетаю на второй этаж и вытряхиваю содержимое шкафов. Разбудив Олю, даю ей указания и бегом несусь обратно, едва не слетая с лестницы.

Вижу, что Кирилл уже сидит у ног Танюши и прижимает телефон плечом к уху.

– Так, да. – он забирает у меня простыню и кладёт её под ягодицы Тане, затем щедро льет себе на руки антисептик. – Головку вижу. Гм… что? Ещё раз повтори… да откуда я знаю, в пузыре или нет?! Вроде нет… понял. Дальше что? Ну, появится, и?

Таня снова кричит, притягивая ноги к животу, а у меня темнеет в глазах.

Чтобы не упасть в позорный обморок, я снова опускаюсь рядом с ней на пол.

– Головка! Головка вышла! Дальше что?.. Таня, дыши как собачка! Не сжимай там ничего. – слышится будто сквозь вату голос друга. – Да какой “не тянуть”? Я даже прикоснуться боюсь! Плечи ждём, ага.

– Танюш, ты молодец, – сжимаю руку моей жены и глажу ее по волосам. – Ты только не волнуйся, все хорошо будет.

Мне страшно. Мне очень страшно!

Я вижу бледное лицо моей любимой девочки с отсутствующим взглядом и в голову лезут мысли о том, что я могу потерять ее в этот миг. Меня будто обдает кипятком и холодом одновременно, словно тело окунули в жидкий азот.

А Таня снова внезапно кричит, сжимая мою руку до хруста костей.

– Блядь! Мамочки! Вышел! – вскрикивает Падре и роняет телефон на пол. – Людочка, не отключайся! Я без тебя чокнусь! Коля, подай телефон!

Пихаю телефон обратно Кириллу между ухом и плечом и, замерев, смотрю на маленького, сморщенного, вяло ковыряющегося на простыне, младенца. Это… мой сын…

– Время запиши, генерал! – вырывает меня из ступора голос Падре и я смотрю на часы.

Семь тридцать утра ровно.

– Танюш, – перемещаюсь обратно к затихшей жене. – Танюш, только не умирай. – сжимаю её ослабшую руку. – Танечка…

– Все хорошо, – слабо шепчет она пересохшими губами и дарит мне измученную улыбку. – Никуда я не денусь.

В образовавшейся тишине я слышу какой-то тоненький писк и изумлённо оборачиваюсь на Падре.

– Да перерезал я пуповину, я понял. Завернул. Что ты ржешь? Страшно, блин! Да я понял, что второго ждём! Где скорая, мать твою? – стонет Падре, укрывая ребенка чистой простыней и я понимаю, что писк – это плач.

Встаю и на негнущийся ногах плетусь на кухню, мою с мылом руки и возвращаюсь обратно в зал. Надо успокоить ребенка как-то.

Тесню Кирилла и нависаю над своим малышом, аккуратно накрываю его ладонью, пытаясь согреть.

Он такой маленький, не сильно больше моей руки. Вокруг все в крови.

– Тише, малыш, – шепчу и внезапно чувствую, как с кончика носа срывается скатившаяся слеза, удивлённо шмыгаю и снова невесомо поглаживаю моего мальчика. – Папа рядом.

– Падреее, – рычит Таня с болью в голосе, и я понимаю, что все пошло по второму кругу.

– Давай, давай, Танюш. Тужься! Ногами не дрыгай, тут ребенок! – подбадривает ее друг. – Колян, забери его уже.

Если бы не безвыходная ситуация, я бы даже не докоснулся до такой крохи, но я покорно укрываю его ладонями, как коконом, и поднимаю с дивана. Сползаю на пол, чтобы не мешать, и покачиваю маленький комочек, аккуратно прижимая к себе.

– Маленький мой… – жмурюсь, когда снова раздается крик моей жены, – теперь брата ждём. Ещё немножко осталось.

– Коля, дай руку, – слышу голос Танюши и через несколько секунд уже сижу рядом. – Сил нет. Опора нужна. – выдыхает она слабо.

Держу новорожденного малыша в одной руке, другой сжимаю слабую ладонь и едва не вскрикиваю от боли, когда Танюша с рычанием сжимает ее как в тисках.

– Головка есть! Все, считай приехали! – радостно выдыхает Падре. – Давай, почти героиня! Уже четыре с половиной дитя!

Слышу за забором вой сирен и облегчённо выдыхаю.

– Аллилуйя! – вторит моим мыслям Кирилл. – Не прошло и полгода! Иди открывай.

Аккуратно кладу пригревшегося и притихшего малыша обратно на диван и бегу на улицу, распахиваю ворота. Изо рта вырывается пар, но я не чувствую холода.

Встречаю бригаду и веду в дом, а когда мы заходим, на диване уже лежит два пищащих свёртка.

– Танюш, – бросаюсь к жене. – Ты как?

– Как из гроба вынули, – усмехается она, приоткрыв глаза, и я вижу на ее улыбающихся губах запекшуюся кровь.

– Девочка моя, – покрываю ее лицо поцелуями. – Героиня моя. Спасибо тебе.

– Надо приложить детей к груди, – командует дежурный неонатолог, осмотрев новорожденных, и я отодвигаюсь, давая место специалистам.

Наблюдаю, как два маленьких человека ковыряются на груди моей жены под присмотром докторов и устало улыбаюсь.

Слава богу, что все обошлось.

Когда Таню и малышей забирают в больницу, провожаю их до машины скорой и возвращаюсь к крыльцу. Закуриваю. Из дома выходит Кирилл. Он садится на ступеньки и тоже прикуривает сигарету.

– Я тебе по гроб жизни должен, – сажусь рядом с ним. – Спасибо, Кирюх.

Падре лишь молча отмахивается, и мы просто сидим плечом к плечу, молча глядя в даль.

Дорогие, вместо эпилога вышла еще одна глава. 😁 Это не я, оно само.

Эпилог

– Ну что, счастливый папаша, принимайте сыновей! – медсестры вручают Коле в руки два голубых свертка с нашими мальчиками, а он, кажется, просто светится от счастья.

В помещении так много народу, что я даже теряюсь. Тут и наши дети, и Иришка, и друзья. Все с цветами, с шариками. Шум, гам.

Я только и успеваю, что принимать поздравления и обнимать деток, по которым успела ужасно соскучиться!

– Давайте фотографироваться, – командует Степан, пытаясь нас как-то собрать в одну кучу, а Настя сидит в сторонке на кресле со Стешей и малышом на руках и с умилением смотрит на происходящее. Несколько месяцев назад мы забирали из роддома ее саму.

– Танюш, – зовет меня Коля, усаживаясь на диван и я усаживаюсь рядом.

Машу, Олю и Тимона сажаем слева и справа от нас, а взрослые рассаживаются по краям и встают за нашими спинами вокруг дивана. Падре – посередине, как главный участник процесса.

До сих пор мне немного неловко осознавать, что друг мужа принимал у меня роды, но я безумно благодарна ему за все. Неизвестно, чем бы все закончилось, не будь Кирилла рядом.

Врач сказал, что нам невероятно повезло обойтись без осложнений. Сыграло и то, что детки родились не очень крупными, и то, что у обоих было головное предлежание. Напутствовал мне в следующий раз ложиться сильно заранее, а я посмеялась и пообещала, что следующего раза не будет.

Медсестры делают несколько фотографий, и мы дружной гурьбой вываливаемся из роддома. Глубоко вдыхаю свежий воздух и облегченно выдыхаю. Кажется, я не была на улице год, не меньше! Наконец-то домой, в родные стены!

Друзья рассаживаются по машинам, а я растерянно озираюсь.

– А где наша? – оборачиваюсь к Коле.

– Да вот же она, – усмехается он и нажимает на кнопку брелка.

Новенький минивэн издает короткий сигнал и приветливо мигает фарами.

– Обалдеть, – выдыхаю удивленно. – Какой орган ты продал? Надеюсь, почку, а не мошонку?

Николай усмехается и открывает дверь. Дети тут же забираются внутрь и рассаживаются по местам. На два свободных кресла крепим с Колей люльки с малышами, пока Оля помогает пристегнуть Машу и Тимона.

Когда выходим и закрываем дверь в салон, мой генерал тут же притягивает меня к себе и крепко обнимает, зарываясь носом в мои волосы. Стоим в объятиях друг друга и просто молчим. Соскучились оба.

– Держи, – Коля протягивает мне ключи, когда мы наконец разлепляемся.

– В смысле? – подозрительно кошусь на него. – Что случилось?

– Да ничего не случилось, это подарок тебе, – усмехается он нежно и снова притягивает меня в объятия.

– Коль… – выдыхаю. – Какой-то дорогой подарок.

– В самый раз для генеральши, – чмокает он меня в губы и подталкивает к двери. – Давай, мать-героиня, смелее, а то гости вперед нас домой доберутся и будут под воротами куковать.

Еду за рулем своей машины и не могу поверить, что все это происходит со мной наяву.

– Ты квартиру продал? – кошусь на Николая.

– Таня, – деланно сердито хмурится он. – И квартира, и все жизненно важные органы на месте, не переживай.

Вздыхаю. Вот хитрый жук! И откуда у него, скажите, такие деньжищи? Нет, мне, конечно, все нравится, но лишь бы не надорвался мой любимый мужчина! Я слишком долго его ждала. И деньги для меня в наших отношениях вообще не главное.

– Коль, ты только не перетрудись, пожалуйста, – прошу его, не удержавшись. – Я волнуюсь.

– Смеешься? Да я горы готов свернуть благодаря тебе! – улыбается он и удобнее устраивается на сидении. – Главное, чтобы ты у меня счастливая была.

– Да я уже охреневаю от счастья! – растерянно смеюсь.

– Вот и отлично. Вот и охреневай дальше, меня это устраивает, – согласно кивает Коля и довольно улыбается. – Давай летом на юг на машине рванем, а? Так хочется толстолобика с пивом и арбузов краснодарских!.. Что думаешь?

– Отличная идея, товарищ генерал. Есть продолжать охреневать.

– Супер. Тогда заметано. – хлопает он в ладоши и потирает их в предвкушении. – Надо ребятам будет предложить. Падре сто процентов поедет.

– Уверен? Даже после всего, что произошло? – усмехаюсь.

– Ой, да ладно. Он похлеще каждый день видит, – отмахивается Коля. – Я его крестным позвал, кстати.

– И что, он согласился? – кошусь на мужа, стараясь не отвлекаться от дороги.

– А куда ему деваться? Он и так теперь почти родственник. – усмехается мой добрый муж. – Оформим это, так сказать, официально. Будет крестным отцом.

– Ему бы уже пора своих, – улыбаюсь. – Тебе не кажется, что Падре пора женить? Такой мужик пропадает!

– Не пропадает, а наслаждается жизнью. – с усмешкой поправляет меня Коля. – У него там выбор на работе – мама не горюй. Не хочет просто.

– Да нет, пора бы уже. Надо ему нагадать чего-нибудь.

– Четверых детей? – сдержанно кашляет мой не язвительный муж.

– Да ладно, – хмыкаю смущенно, обещая себе следить за своим языком в те моменты, когда во мне просыпается гадалка. – Парочки хватит.

А потом мы возвращаемся в любимый дом, полный друзей и деток, сидим за большим праздничным столом и просто наслаждаемся тем уютом, что создали вместе. И это самое прекрасное – быть частью этого мира и понимать, что ты можешь его сделать лучше, просто делая счастливыми своих родных и близких. Просто отдавая им тепло и нежность, которыми наполнен сам.

***

– Кирилл, – зову Падре, когда он заходит в дом после перекура, – можно тебя на пару слов?

– Что такое, Татьяна-невероятное-приключение? – останавливается он и широко улыбается, уже слегка веселенький после крепких напитков.

– Спасибо тебе огромное, – обнимаю его крепко. – Ты – настоящий друг. Ты какой-то задумчивый сегодня. У тебя все хорошо?

– Да все отлично, – отмахивается он, а затем вздыхает. – Просто, кажется, и на мою жопу нашлось приключение.

– Что случилось? – ахаю.

– Ну, слушай. – усмехается он. – Принял я, значит, у тебя роды…