Текст книги "В походе с Фиделем. 1959"

Автор книги: Антонио Родригес Хименес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава XIX

ФИДЕЛЬ МОБИЛИЗУЕТ КРЕСТЬЯН

19 июня 1959 года, после возвращения из поездки по стране, утром Фидель Кастро, как обычно, начал прием в ИНРА. В этот день первым пришел заведующий сектором сельскохозяйственных машин товарищ Энрике Кабре. Главнокомандующий дает ему указание направить в кооператив народных магазинов Баямо тягач с автогрейдером и десятью 10-киловаттными движками, тракторы и другую сельскохозяйственную технику, а также бульдозер и несколько электростанций в хозяйство «Ла-Сьерра» в Мансанильо. В течение нескольких часов он дает указания различным сотрудникам института, направленные на претворение в жизнь всех тех планов, которые были намечены за дни нашей поездки по полям, горам, болотам и долинам, расположенным в разных уголках страны.

В этот же день подписан контракт о монтаже установки по переработке гуано летучих мышей. Кроме того, премьер-министр занимался и другими своими обязанностями, состоялись беседы с председателем Банка социального страхования, с майором Луисом Орландо Родригесом, сообщившим, что 19 июня возобновился выпуск газеты «Ла Калье», закрытой во время тирании Батисты; с руководителями «Движения 26 июля». Фидель решал и другие государственные вопросы.

В 10 часов вечера, после одиннадцати часов непрерывной работы, он встретился с журналистами, чтобы ответить на их вопросы. Главнокомандующий сообщил им, что взрывы четырех гранат прошлой ночью в Гаване вызвали волну народного гнева и что народ даже обратился с просьбой к правительству возобновить работу революционных трибуналов, «чтобы поставить к стенке всех тех, кто жаждет вновь залить Кубу кровью». Фидель также сказал, что им дано указание директору Национального института накопления средств для строительства жилья начать строительство домов для рабочих и служащих «Боэмии». Премьер-министр выражает свое удовлетворение результатами опроса общественного мнения, проведенного этим журналом, «согласно которому революция располагает поддержкой 90,2 процента населения Кубы, несмотря на развернутую в стране контрреволюционную кампанию».

В заключение Фидель сказал журналистам:

– Приглашаю вас в воскресенье на гигантский крестьянский митинг, который мы проводим в городе Санта-Клара.

Два дня спустя в центре провинции Лас-Вильяс народ заявил о своей поддержке аграрной реформы. Это был один из крупных актов, предшествовавших невиданному митингу, собравшемуся 26 июля на Гражданской площади Гаваны, переименованной затем в площадь Революции. Вместе с Фиделем на самолете «Сьерра-Маэстра» я лечу из Гаваны в Санта-Клару.

Как обычно, Фидель в пути решает различные вопросы с Селией Санчес, директором ИНРА и другими товарищами. Из аэропорта провинции мы на джипе отправляемся в парк «Видаль». Фидель с трудом прокладывает себе дорогу среди 80 тысяч крестьян и рабочих, заполнивших парк и прилегающие к нему улицы. Многие несут развернутые полотнища, на которых написаны лозунги, идущие от самого сердца:

«Фидель! Табаководы из Манахуако поддерживают аграрную реформу».

«Профсоюз табачников Калабасара-де-Сагуа поддерживает аграрную реформу».

«Крестьяне, объединяйтесь в защиту аграрной реформы».

«Трусы и предатели просят изменений, мы просим аграрную реформу».

Когда же Фиделю наконец удается пробраться к трибуне, народ восторженно его приветствует.

Премьер-министр, президент ИНРА начал свое выступление с напоминания, что сегодня исполняется 5 месяцев и 21 день с момента победы революции и что за это время он участвовал в трех массовых митингах, проведенных в центре провинции Лас-Вильяс. Он выразил свое удовлетворенно, что этот митинг – самый многолюдный.

Фидель подтверждает свое желание увидеть в Гаване «полмиллиона крестьян с мачете и, если возможно, в гуайяберах и сомбреро из пальмовых листьев в стило мамби, с кубинским флагом на тульях сомбреро, то есть одетыми так, как мы уже видели некоторых сегодня», и напоминает, что эта борьба есть продолжение битв за нашу независимость и что он верит в поддержку Кубинской революции.

Фидель разоблачает действия контрреволюции и в присущей ему манере подробно рассказывает, как будет отмечаться шестая годовщина «Движения 26 июля», что позволит выковать еще одно важное звено рабоче-крестьянского союза.

Он поясняет, что «с тех пор, как мы бросили клич собрать полмиллиона крестьян в Гаване и попросили помощи у народа, десятки тысяч человек предложили свои дома для размещения крестьян».

Фидель напоминает о первых стройках революции в провинции Лас-Вильяс: кооперативе по выращиванию сахарного тростника при заводе «Иурио», строящемся поселке этого хозяйства; кооперативах угольщиков в болотах Сапата с их народными магазинами.

Он рассказывает о начале работ по переустройству болот Сапата и организации кооперативов в Ягуахайе, специализирующихся на производстве риса и животноводстве; о рисоводческом хозяйстве площадью 50 кабальерий в Санкти-Спиритус, которое оказалось «полностью парализованным, потому что хозяева не хотели обрабатывать землю. Мы немедленно назначили туда представителя правительства и незамедлительно выделили необходимые кредиты и ресурсы, чтобы это хозяйство стало давать рис».

Под гром оваций Главнокомандующий говорит:

«Вот что мы уже делаем, хотя Национальный институт аграрной реформы создан едва ли неделю тому назад и мы должны заниматься различными районами во всех концах острова. Можете представить, чего мы добьемся через шесть месяцев, когда освоим 100 миллионов песо, которыми располагает Национальный институт аграрной реформы, и когда будут созданы 26 зон сельскохозяйственного развития, запланированные по всей территории острова».

Фидель подчеркивает, что большая часть земель Кубы находилась в руках всего лишь двух процентов владельцев и что против них и направлена прежде всего аграрная реформа, которая вместе с тем благотворно скажется на жизни более чем 200 тысяч крестьянских семей. Он подтверждает, что «навсегда покончено с практикой выселения крестьян».

Далее он перечисляет новые льготы, предоставляемые людям, которые еще подавно обрабатывали землю в ужасных условиях нищеты. Предусмотрены оснащение техникой за счет ссуд, выделяемых крестьянам под 4 процента в год; кредиты под урожай; строительство домов, стоимость которых будет выплачиваться в течение 20 лет без процентов; обеспечение сбыта урожая; магазины и потребительская кооперация; дороги для перевозки сельскохозяйственной продукции; школы и спортивные площадки для крестьянских детей; медицинское обслуживание.

«Впервые крестьяне станут ведущей силой нации, потому что до сих пор они были лишь жертвой латифундистов и политиканов… Начиная с этого момента крестьянин будет человеком; начиная с этого момента крестьянина все будут уважать и прислушиваться к его мнению; начиная с этого момента крестьянин, приезжая в город, не доджей будет стыдиться или чувствовать себя виновным, наоборот, все будут обращаться с ним, как он того заслуживает, как с хорошим и добрым человеком, человеком благородным, человеком-тружеником, братом, самым решительным и боевым защитником революции.

Если сейчас крестьянин приедет в Санта-Клару и даже в Гавану, то никто не будет над ним смеяться, никто не будет рассказывать анекдоты о крестьянине, потому что крестьянин сейчас – это герой, и все с большим уважением относятся к крестьянству. Если сейчас крестьянин приедет в город, то никто не станет разглядывать, как он ходит, никто не станет разглядывать, как он ест, никто не станет разглядывать, как он берет нож, никто не станет разглядывать, что и как он покупает и какого цвета платье носит его жена или его сестра, его ближайшие родственники, потому что сейчас крестьянин приедет купить, что ему надо и как ему надо, и никто не должен совать нос в его дела. Почему? Да потому, что уже покончено с этим чувством враждебности по отношению к крестьянству, чувством, сформированным латифундистами; покончено с этой пугливостью, которая была в крестьянстве, всегда и везде обижаемом сельскими гвардейцами, латифундистами, политиканами, доносчиками, торговцами. Если сейчас крестьянин приедет в город, то все будут его уважать. И чтобы доказать, что крестьянин завоевал город, 26 июля для него откроются двери всех гаванских домов».

Фидель, как чуткий учитель, ведет постоянную борьбу с пережитками. В связи с тем, что во время этого всенародного митинга в Санта-Кларе его речь время от времени прерывалась огнями фейерверка, он сказал:

«Ну зачем вы запускаете ракеты, если покончено с митингами политиков прошлого? Ради чего столько шума?.. Лучше сберечь порох на случай, если еще придется сражаться; не стоит выбрасывать деньги на ветер. Будем беречь порох и взрывчатку, чтобы сделать гранаты и бутылки с зажигательной смесью, изготовить мины и все то, что нам потребуется, если придется еще раз сражаться. Сейчас нам здесь нужен народ. Поэтому по-дружески прошу вас, товарищи, не запускайте ракеты, а приберегите порох на случай войны. Если сравнить, сколько стоят семена помидоров и все то, что мы израсходовали сегодня на ракеты и фейерверки, то, пожалуй, нам бы этого хватило, чтобы вырастить столько помидоров, сколько мы могли бы съесть здесь за один день. Настали новые времена. Нынешние митинги не похожи па митинги прошлого. Сюда пришли люди с сахарным тростником в руках, со стеблями кукурузы, с кубинским флагом, с лошадью, с флагом на тульях сомбреро. Никому не платят, но все приходят. Это и есть революционные мероприятия. Политиканство осталось в прошлом. Это и есть народ, потому что только великие дела и только великие идеалы могут вот так собрать народ».

Далее Фидель говорит о военной организации народа. Он всегда учитель, поэтому часть своей речи посвящает тому, чтобы рассказать, как сражаться с врагом, который показал уже свои когти.

«Потому что мы привыкли к взрывам бомб; привыкли к грохоту минометов, базук, пушек; привыкли к пулеметным очередям, а они не прошли через это. Они не привыкли иметь самолеты, но если сегодня они купят самолеты, то кого из здесь присутствующих смогут запугать? Здесь собрались уже ветераны; здесь все умеют рыть окопы и щели. Это ведь так просто: надо лишь вырыть яму поглубже, потому что до сих пор не придумано ничего против простой ямы в земле. Народ Кубы готов к любым опасностям…»

Преисполненный чувства гордости за свой народ, он говорит:

«Сегодня после этого митинга я еще больше поверил в народ, еще больше укрепился в своей вере в бессмертную судьбу нашей родины, в счастливое и радостное будущее нашего народа. Сегодня после этого мероприятия, побившего все рекорды энтузиазма, сегодня после этого многолюдья, сегодня после встречи с этими мужчинами и женщинами, которые провели весь день па ногах и чей энтузиазм не потух, чей патриотизм и чья революционная сознательность растут день от дня, я еще более преисполнился гордости за этот народ. И потому что это наш народ такой страны, потому что у нас любой человек перестал быть сам по себе, а стал частичкой единой родины, где люди перестали существовать как индивидуумы, а существуют как нация и как народ, в обстановке этого энтузиазма, этого патриотизма, этого единения, когда сердца всех бьются вместе, я еще более уверился в судьбе Кубы, еще более уверился в победе, еще более преисполнился гордости и еще более глубоко чувствую, что ради такого народа, как наш, можно пойти на любые жертвы; что ради такого народа, как наш, можно пойти на любые лишения; что ради такого народа, как наш, можно умереть и тысячу раз, потому что богата не только наша земля, богаты и сердца нашего народа; посеянные семена дают всходы…»

Как только затихли аплодисменты в парке «Видаль», Фидель сразу же направился вместе со своими соратниками в Центральный университет «Марта Абреу», чтобы встретиться с ректором Мириано Родригесом Сольвейрой, преподавателями, студентами и обсудить работу курсов по подготовке администраторов и организаторов сельскохозяйственных кооперативов.

28 июня 1959 года, выступая на первом национальном форуме по закону об аграрной реформе, майор Рауль Кастро Pvc говорит об истинно кубинских корнях нашего революционного процесса, напомнив при этом, что «товарищ Фидель Кастро, выступая и защиту этой революции, заявил, что она такая же кубинская, как и эти пальмы».

И чтобы еще более развить этот прекрасный образ, герой Второго восточного фронта имени Франка Пайса добавляет: «…и на самом деле эта революция взошла, как пальмы, на нашей израненной земле, на ее нуждах, и она тянется вверх, как пальмы, к чистому кубинскому небу».

Рауль говорит: «Почему аграрную реформу революция рассматривает как наиважнейшую и наипервейшую необходимость?» – и приводит яркие статистические данные, подтверждающие первоочередность аграрной реформы, говорящие о безрадостном положении нашего крестьянства.

Отвечая на заявление латифундистов из Камагуэя, что оставляемых им законом об аграрной реформе земельных наделов «не хватит даже для того, чтобы вырыть могилу», Рауль сказал:

«Я задаю себе вопрос: если 100 кабальерий в отдельных случаях и 30 – в худшем случае не хватает этим господам, чтобы вырыть себе могилу, то как же умудряются жить 150 тысяч крестьян, когда в большинстве случаев они владеют клочком земли, не превышающим полкабальерии?»

Глава XX

ЭЙЗЕНХАУЭР И ВНУТРЕННЯЯ РЕАКЦИЯ ПРОТИВ КУБЫ

2 июля 1959 года Фидель снова выступает в телевизионной программе «Перед лицом прессы».

Первым задает вопрос мексиканский журналист, редактор газеты «Эксельсиор» Мануэль Вранья, который ссылается на заявления президента Эйзенхауэра, сказавшего, что «он бы не хотел, чтобы его вмешательство в дела карибских стран воспринималось как возвращение к „долларовой дипломатии“». Бранья поясняет, что за несколько дней до этого правительство Доминиканской Республики настоятельно потребовало, чтобы американское правительство вмешалось в дела Кубы, чье военное положение вызывает необходимость предпринять незамедлительные действия со стороны Организации американских государств (ОАГ).

Прежде всего Фидель отмечает, что диктатура Батисты не подвергалась никакому международному осуждению. ОАГ, несмотря на все совершенные диктатурой преступления, не потребовала созыва совещания министров иностранных дел американских государств даже тогда, когда напалмовые бомбы и ракеты Соединенных Штатов падали на головы кубинцев, а корабли доминиканских сатрапов поставляли оружие и бомбы, которые Батиста использовал для убийства нашего народа.

«Весь этот план президента Эйзенхауэра, иаправленный против Кубы, неизбежно провалится», – говорит Фидель, которому еще в течение многих лет предстояло бороться против преступных происков не только Эйзенхауэра, но и Кеннеди, Джонсона, Никсона, Форда, Картера, Рейгана. Но никто из последних семи американских президентов так и не извлек уроков из истории кубинского народа, который, как сказал в тот день Фидель, неуязвим.

«Все эти заявления, и все эти маневры, и все эти обвинения не должны ни застать нас врасплох, ни запугать. Можно запугать только тот народ, который испытывает страх. Бесстрашный народ запугать невозможно. Ведь уважают лишь тот народ, который всегда сплочен, народ непоколебимый, народ смелый».

Ссылаясь на маневры Соединенных Штатов, глава кубинского правительства однозначно высказывается о позиции нашей страны:

«Ни один народ, ни одна организация в мире не имеют права предпринять такие шаги, которые хоть в чем-нибудь ущемили бы наш суверенитет и наше достоинство. Нет ни у кого, ни у одной страны, ни у одной организации такого права, чтобы вмешиваться – под любым предлогом – во внутренние дела нашей родины. Тем более если мы вспомним Санто-Доминго, где вот уже 29 лет убивают людей, 29 лет отсутствует свобода печати, 29 лет не имеется и намека на права человека. Или что происходит в Никарагуа. Или что происходило в других странах. Или что происходило на Кубе в течение семи лет. Поэтому не надо брать на себя право защищать этот народ, который смог самостоятельно, без чьей-либо помощи, лишь благодаря своей храбрости и своему чувству достоинства освободиться от гнета диктатуры.

Свободу мы завоевали ценой огромных жертв, свободу мы завоевали ценой большой крови. Было много траурных дней, много боли и слез, пролитых ради победы. И все, что завоевано ценой таких огромных жертв, можете быть уверены, мы будем защищать до последней капли крови, до последнего вздоха любого из нас. Потому что гордый народ, как и гордый человек, полагает, что в конечном счете есть нечто более ценное, чем все остальное. „Лучше умереть стоя, – как говорил Марти, – чем жить на коленях!“

Куба знает свои права, и она ни перед кем не встанет на колени. Вот почему нам безразлично, что замышляют и что планируют другие.

Против нас могут ополчиться все, кто хочет. Для нас же важна лишь решимость защищать свой суверенитет и достоинство».

Касаясь того, что реакционные правительства называют всех патриотов коммунистами, Фидель объясняет, что это маневр со стороны тех, кто не хочет терять свои земли и привилегии. Единственное, в чем можно обвинить революционеров, говорит он, так это в защите Кубы. «В чем они могут быть уверены, – восклицает Фидель, – так это в том, что мы готовы все до единого погибнуть ради защиты Кубы. Вот в чем они могут быть абсолютно уверены!..

Думать о подобных шагах только ради того, чтобы вернуть прошлое! Прошлого здесь никто не хочет. Здесь люди готовы умереть тысячу раз, но не допустить возвращения прошлого. Спросите у любого кубинца, хочет ли он, чтобы прошлое вернулось? И что это может означать? Иностранные хозяева? Нет, здесь навсегда покончено с иностранными хозяевами. Возвращение военных преступников? Они вернутся, чтобы вновь править здесь? Нет, с этим здесь тоже покончено навсегда!.. Мы непоколебимы в своей любви к родине и непоколебимы в наших идеалах! И никому не дано поколебать нас в революционной борьбе!.. Мы – здесь, на этом острове и прилегающих к нему островках. Здесь мы ждем прихода любого врага, и тот, кто намерен высадиться на нашей территории, должен знать, что ему придется сражаться».

Так как журналисты снова возвращаются к вопросу о коммунизме на Кубе, Главнокомандующий заявляет:

«Послушайте, по вопросу о коммунистах все очень ясно: наша позиция ясна и определенна, я уже говорил о ней вполне однозначно. Дело в том, как я считаю, было бы нечестно, если бы мы начали кампанию обвинений и нападок против коммунистов лишь ради того, чтобы нас самих не обвиняли в коммунизме. Так не поступает честное правительство! Так не поступают уважающие себя люди!..

И следует лишь поздравить народ, совершивший революцию, которая никого не преследует, не преследует за идеи, не испытывает страха ни перед каким учением. Это – свидетельство величия нашей революции; свидетельство того, что наша революция – самая демократическая революция в мире. Только такой вывод и можно сделать».

В ходе интервью Главнокомандующий вновь возвращается к делу Диаса Ланса. Он прочитал отрывок из письма, которое, должно быть, кто-то написал за предателя, экс-командующего военно-воздушными силами, на имя президента Уррутня:

«Сегодня, через несколько минут после того, как я вновь вступил в должность, мне через майора Хуана Альмейду сообщили, что я нахожусь в его подчинении, так как согласно приказу майора Фиделя Кастро вышеупомянутый майор Хуан Альмейда был назначен верховным командующим военно-воздушными силами…

…Таким образом, я лишен полномочий на этом посту, а имя мое используется для распоряжений, не исходящих от меня и не одобренных мною. Это неприемлемо для такого человека, как я, который всегда и до конца выполнял свой долг, более того, когда это было возможно, лично участвовал в боях, а не только занимался транспортировкой оружия в Сьерру и на Второй восточный фронт имени Франка Пайса.

…Полагаю, что все эти действия, направленные против меня, объясняются тем, и только тем, что я всегда выступал против позиции, позволяющей коммунистам занимать высокие посты в Повстанческой армии и в правительственных учреждениях…»

Фидель с неопровержимой логикой комментирует:

«Вот как! Значит, в этом причина отставки и он занял пост накануне? И уходит потому, что майор Альмейда продолжает оставаться на посту командующего. Странно, не правда ли?»

Фидель зачитывает следующий абзац письма Диаса Ланса:

«Коммунистические элементы оказывали давление с целью проведения в жизнь плана идеологической обработки, используя для этого школу на ферме „Эль Кортихо“, которая расположена на пересечении автострады „Медьодиа“ и Центрального шоссе.

Кроме того, господин президент, мы хорошо знаем, кто они, где они и какие цели преследуют».

Фидель отметил совпадение антикоммунистических доводов Диаса Ланса с высказываниями Трухильо и преступных главарей, подвизавшихся при дворе правительства Батисты, а также с заявлениями Эйзенхауэра и международными происками против нашего правительства.

Фидель противопоставляет предательству Диаса Ланса поступки Рауля и свои собственные, когда за несколько дней до этого они рисковали жизнью ради спасения Диаса Ланса, вертолет которого потерпел аварию в болотах Сапата.

Для того чтобы народ знал всю правду о Диасо Лансе, Фидель рассказал, что он не сражался в Сьерра-Маэстре, но оказывал помощь в снабжении Повстанческой армии отдельными видами оружия. После победы был назначен на должность командующего военно-воздушными силами, и здесь проявилось его неблаговидное поведение, когда он на все командные посты выдвинул своих родственников, что в конце концов и привело его к краху. Своему брату Маркому, ранее являвшемуся осведомителем американской полиции, он присвоил звание майора, назначил его генеральным инспектором нашей военной авиации. Другому брату, Эдуардо, он присвоил звание лейтенанта и назначил его своим старшим адъютантом. Хорхе тоже стал лейтенантом. И Серхио Бруля, американского гражданина и своего сводного брата, он тоже сделал офицером Революционных ВВС. Но это еще не все. Он пристроил и своих шуринов, Медардо и Эрнберто, назначил своего отца начальником училища Революционных военно-воздушных сил и направил на работу преподавателями в этот учебный центр 12 бывших офицеров армии Мачадо.

Подобное кумовство могло привести лишь к тому, что потом стало известно: получение неположенных комиссионных за покупку вертолетов; казнокрадство, с которым уже покончила революция. И наконец, кульминацией стало то, что Педро Диас Ланс взял на службу 20 летчиков диктатуры, вручив им наши боевые самолеты.