Текст книги "Тропа предела"

Автор книги: Антон Платов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Юля кивнула. Как-то неопределенно.

– Там хорошо, ты помнишь? – совсем тихим шепотом спросила она, склоняясь к моему плечу.

– Да. Я помню…

…Мы вышли на палубу, когда солнце уже коснулось ветвей высоченных сосен на берегу и золотило кору их стволов, играло огненными отблесками на мелкой озерной ряби. Было тепло и тихо.

Мы прошли на корму, чтобы быть подальше от часового на пристани; облокотились на перила – на те самые замечательные перила, по которым узнал я некогда в этом пароходике родного брата другого парохода, затонувшего у берега Клязьмы. Я закурил. Мы долго стояли молча.

Прогромыхал и смолк на базе вернувшийся откуда-то грузовик, снова упала тишина. И.… что-то изменилось – неуловимо, но явственно. Тишина – она стала другой!..

На сей раз я приветствовал эту печальную предзакатную тишину как старого друга, вернувшегося после долгой разлуки, как весть из родного дома. Видимо, что-то изменилось в моем лице: Юля повернулась ко мне, хотела что-то спросить…

Врата Перехода! Не знаю, откуда всплыла во мне эта фраза, но я понял теперь значение этой тишины, которая всегда была со мной. Путь на Третью Сторону Переброса…

Эта тишина – нет, ощущение этой тишины внутри себя – привело меня в ту загадочную протоку, оно же – теперь я знал это точно – вело меня сквозь туман к Острову Яблок. Быть может…

– Андрюша, что?.. – очень тихо, видимо, тоже ощущая магию момента, спросила Юля.

Я наклонился к самому ее уху, чтобы в любом случае нас не расслышал часовой.

– Юленька, я.… я должен исчезнуть отсюда, я не могу работать с ними. Ступай на берег. Черных уверен, что я был в третьей стороне один, а уже потом подобрал тебя. Говори ему так же – помыкают, возьмут подписку о неразглашении и отпустят.

– А ты?

– Я.… попробую. Наверное, не получится, но… я все равно должен. Ты же знаешь: сейчас можно вытащить из человека все, что угодно.

– Андрей, я с тобой!

– Юленька, ведь ничего не выйдет… скорее всего.

Она вдруг улыбнулась – смело, почти весело.

– Дурашка – ты забыл: обе дороги ведут Туда. Выйдет – не выйдет…

Я медленно распрямился, чтобы не спугнуть ощущение. Прошел на нос, потом на корму – снял со стопора обе швартовочные лебедки.

Швартовы немного провисли, давно не смазанная носовая лебедка чуть скрипнула, – часовой, по счастью, не обратил внимания.

– Эй, приятель! – крикнул я ему. – Я заведу машину, а то аккумуляторы сели совсем: даже лампочки не светят.

Камуфлированный детина махнул рукой:

– Валяй.

Мой старенький пароход словно чувствовал свой последний день, словно хотел прожить его гордо, с достоинством. Машина заработала сразу, без задержек и без единого сбоя; стальное тело парохода мелко задрожало, готовое к бегу…

Солнце, красным золотом пылавшее меж стволов сосен на береговом всхолмье, коснулось горизонта.

– Закат, Андрюша, – тихо сказала Юля.

– Да. Ступай вниз.

Она снова негромко, почти неслышно засмеялась.

– Нет, что ты – яс тобой.

Я кивнул, соглашаясь.

– Ну, – прошептал я, решаясь, – не подведи, старый. – Я ласково погладил приборную доску.

И резко дернул рукоять хода на себя – на полный, и сразу – на самый полный.

Машина взвыла, потом взревела; перестук поршней в ее глубинах слился в единый гул. Кэп голову бы оторвал за такой «старт», успел подумать я, и пароход, чуть качнувшись, пошел вперед, быстро набирая ход.

Что-то закричал часовой на пристани. Я оглянулся. Оба швартова разматывались вслед за нами, уходя под воду. Я повел пароход прочь от причала и начал постепенно закладывать плавный поворот – так, чтобы в конце концов оказаться носом к закату.

Звякнула носовая лебедка и закрутилась уже по инерции, вхолостую – кончился носовой швартов; за ним последовал кормовой. Часовой на причале перестал орать – видимо, связывался с начальством. Потом сквозь грохот машины мы услышали автоматную очередь – отправленную, очевидно, в воздух. Следующая с глухим звоном пробила нашу обшивку – где-то внизу, в районе ватерлинии. Но это было уже неважно – я достаточно отошел от причала и сейчас заканчивал поворот.

– БГК-186, немедленно остановитесь! – проревел над озером голос с репродукторов базы.

– Щас! – сказал я.

Солнце било уже прямо в носовые стекла рубки. Я еще чуть довернул штурвал – теперь наш пароход на самом полном мчался к береговым утесам.

– БГК-186, немедленно застопорить машину!

Я стиснул штурвал, глядя прямо в лицо надвигающимся скалам, из-за которых лился, заполняя все поле зрения, багряно-золотой закатный свет…

Кажется, этот золотой свет нес запах моря и цветущих яблонь.

ПОВЕСТЬ О ТОМ, КАК БЫЛА РАСКРЫТА АЛАЯ КНИГА ГОТРЕДА

ПРОЛОГ

Я так долго смотрел на огонь свечи, сидя за столом в своем кабинете, в башне своего замка, что уже забыл, зачем я сюда поднялся. За окном давно стемнело, и идет дождь, и ветер бросает тяжелые капли о стекла, забранные свинцовым переплетом… Я пишу, и в руке моей – гусиное перо, а не авторучка, и это значит, что я поднялся в башню, чтобы записать что-то важное…

Ну конечно! Ведь мне нужно записать историю об Алой Книге! И как я мог запамятовать? Разумеется, в этом, как и во всем остальном, виноват русский барон. Живое пламя свечи всегда завораживает меня, притягивая не только взгляд, но и мысль (особенно в такие ненастные ночи, как эта). А барон, между тем, уже который год каждую весну обещает протянуть электричество ко мне в замок, и каждую осень объясняет мне, что в королевстве не хватает столбов, или электрических проводов, или еще чего-нибудь… Впрочем, наверно, это и хорошо. Пусть, глядя на огонь свечей, я буду забывать о самых неотложных делах, но зато хотя бы в способе освещения останусь верен славному доброму Прошлому.

Говорят, что думать о Прошлом – это признак старости… По-моему, это чушь, достойная любезнейшего нашего барона, но я-то и без того знаю, что действительно старею. Впрочем, это не помешает мне намного пережить и короля с королевой, и хранителя, и даже самого барона вкупе с его знаменитым тезисом о том, что «королевская власть плюс электрификация всей страны – залог процветания монархического государства в современных условиях»… И не только пережить, но и написать еще немало хороших книг…

Однако, надобно править на стремнину, подходить к самой истории – глупые современные читатели не любят больших предисловий. Итак, я прерываю плавное течение своих мыслей, чтобы уступить вкусам эпохи, – как уступлю когда-нибудь вкусам барона и королевской воле и пропущу зловещую фею Электрификацию под древние своды своего замка.

Итак, однажды вечером над королевством Готред разразилась страшная гроза. Будучи застигнут сей непогодой в королевском дворце, я не смог отказать королевскому хранителю Алой Книги и принял любезное приглашение провести вечер у него в комнате за приятной беседой и кружечкой крепкого темного пива. И вот мы уселись в креслах перед жарко натопленным камином…

ГЛАВА 1

Ослепительно сверкнула молния, на мгновение осветив маленькую комнату: уставленные книгами полки напротив окна, картина, изображающая Безымянного Рыцаря, королевский хранитель в кресле с вытертой обивкой кутается в старенький клетчатый плед, вытянув ноги к огню… Почти тотчас же громыхнул раскат грома – такой, что зазвенели стекла – и хранитель невольно поежился и заворчал.

Я поднял с разделявшего наши кресла низкого столика свою кружку и отпил глоток пива.

– Прекрасный готредский портер… – пробормотал я, словно не замечая стариковского ворчания хранителя.

– Что? – хранитель встрепенулся, – а, портер… Да, это единственное, что осталось неизменным – пивоварни Готреда. С тех пор, как этот фон Маслякофф взялся за реконструкцию королевского замка и заменил повсюду свинцовые оконные переплеты на алюминиевые рамы с одним большим стеклом, мне постоянно кажется, что недалек тот час, когда ветер дунет посильнее, и эти стекла посыпятся мне на голову…

Словно в ответ на его слова снова сверкнула молния, и ударил гром, и стекла вновь угрожающе зазвенели. Хранитель вздохнул.

– Да… А знаете ли, господин Гвэл, – он выпростал руку из-под пледа и потянулся за кружкой, – знаете ли, может статься, нам с вами не так уж долго осталось наслаждаться хорошим пивом. Я слышал, как господин барон рассказывал Его Величеству о том, что держать эль и портер в деревянных бочках – это дикость в современном мире, и что мировые стандарты на пиво сейчас совсем не те, что совсем недорого можно было бы купить автоматизированную пивоварню, и это сэкономило бы нам много денег…

Я рассмеялся – мне действительно стало весело, когда я представил себе короля, сосредоточенно пытающегося сообразить, какое отношение имеют мировые стандарты на пиво к королевству Готред.

– Не смейтесь, – голос хранителя был мягок и полон грусти. – Право же, господин Гвэл, будет весьма прискорбно, если закроются старые готредские пивоварни. В осеннюю непогоду я пью густой темный портер или двойной стаут, в весенний полдень – легкий медовый эль, и всегда, когда в моих руках кружка с готредским пивом, я вспоминаю добрый старый Готред – Готред времен нашей юности…

– Вашей юности, дружище, – поправил его я. – Готред времен моей юности помним только я и летописи. Но не беспокойтесь. Пока у меня есть хоть какое-то влияние при дворе, пивоварни останутся такими, каковы они сейчас. Раньше, чем фон Маслякофф провезет через готредскую границу автоматизированную пивоварню, ему придется убедить короля в том, что современным мировым стандартам не соответствую я.

– По счастью, в современном мире вряд ли существуют стандарты на Чародеев, – улыбнулся, наконец, хранитель.

– Равно как и на королевских хранителей Алой Книги, – сказал я.

Мы немного посмеялись, и даже гроза, словно чувствуя свое бессилие испортить нам вечер, стала понемногу стихать. Но дождь не унимался, продолжая стегать огромные стекла в алюминиевых рамах, и потому за первой кружечкой естественным образом последовала вторая.

– Темно-то как, – пробормотал хранитель, поглядывая за окно. – Ни звездочки, ни огонька… Как вы собираетесь возвращаться домой, господин Гвэл?

– О, не беспокойтесь, любезный хранитель, – отвечал я. – За четыре столетия службы королям Готреда я изучил тропу к своему замку не хуже, чем сорта готредского пива.

Вслед за собеседником я посмотрел в окно; там висела плотная непроглядная тьма – не выделялись даже силуэты окрестных холмов. Королевский замок стоит на самой окраине города, и если к западу от замковых стен лежат более-менее освещенные улицы, то к востоку – только поросшие лесом холмы, тянущиеся до самой границы.

И вдруг во тьме за окном – там, где лежала уводящая к границе дорога, – мелькнул и снова погас огонек.

– Что это там? – тотчас вопросил хранитель.

– Вы тоже видели, друг мой?

– Да, пожалуй, – что-то мелькнуло, там, на востоке…

– Какой-нибудь запоздавший к закату охотник ищет дорогу, – предположил я, однако огонек, появившись вновь, был уже не один.

– Их много! – удивился хранитель.

– Да, – согласился я. – Если это люди с фонарями в руках, то их там целый отряд.

– Но что за отряд может бродить ненастной ночью по дорогам Готреда?

Я сделал последний глоток портера и поднялся.

– Боюсь, мне придется временно вас оставить, любезный мой хранитель, – сказал я. – Спущусь вниз, посмотрю, кто это.

– В такой дождь? Бросьте, господин Гвэл, если они идут в замок, то теперь уже не заплутают – раз мы видим их фонари, то и они видят освещенные окна.

– И тем не менее. Само по себе появление отряда – это что-то неординарное, а все неординарное в Готреде находится, как вам известно, в моем ведении.

– Неординарное? – хранитель заинтересовался. – Пожалуй, вы правы, господин Чародей. В таком случае и мне стоит спуститься вместе с вами – вдруг событие окажется достойным занесения в хронику?

– Идемте.

Мы покинули такую уютную (даже после введения алюминиевых рам) комнату хранителя и спустились по полутемной лестнице, где недавно перегорела электрическая лампа, в Привратный Зал. Здесь тоже было не слишком светло – для экономии электричества, – и тихо похрапывал у дверей старый привратник Осип.

Стараясь не шуметь, вдвоем с хранителем мы растолкали седого стража и потребовали фонарь и пару непромокаемых плащей.

– Плащи выдам, – проворчал тот, нехотя подымаясь с лавки и путаясь в перевязи положенного ему по этикету меча. – Плащи выдам, а фонарь не дам. Вы же всегда обходились посохом, господин Чародей, да и фонарь у меня, честно говоря, всего один. Так что…

– Случай особый, Осип, и я не хочу пользоваться магией, – сказал я, придав голосу значительность. Старый страж распутал, наконец, свою перевязь и посмотрел на меня вопросительно.

– Да-да, – подтвердил хранитель.

Ну и ладно, – Осип махнул рукой. – Забирайте, если только вернете сегодня же.

Не более, чем через час, дружище.

Мы накинули тяжелые черные плащи, извлеченные Осипом из специального шкапа, запалили свечу в фонаре и распахнув дверь, шагнули в темноту.

Как оказалось, пока мы препирались со стражем, отряд, виденный нами из окна, подошел совсем близко к замку. Сомнений не оставалось: это были люди, несущие яркие фонари, и идущие прямо к нам. Уже можно было различить силуэты некоторых из них, и скажу прямо, силуэты эти мне сразу не понравились.

Во-первых, путники явно были в длинных, почти до пят, плащах. Для современного Готреда это странно – даже охотники сейчас предпочитают кожаные или брезентовые куртки. А во-вторых, раз или два показалось мне, что нечто узкое и длинное оттопыривает полы их плащей…

Через пару минут они подошли уже так близко, что вступили в размытое пятно слабого света, падавшего из окна хранителя.

– Батюшки, господин Гвэл, кто это? – прошептал мне хранитель. – Смотрите, они же при мечах!

Я кивнул ему и, подняв фонарь повыше, выступил вперед. Вероятно, идущие по дороге только после этого и заметили нас. Во всяком случае, они остановились, и сразу несколько их фонарей, излучавших яркий направленный свет, оказались наведенными на нас.

Кажется, хранитель тихонько вскрикнул, закрыв глаза рукой. Я тоже почти ослеп от ярчайшего света, и, ничего не видя, решил уж было, что против нас применена боевая магия, однако вовремя вспомнил – фон Маслякофф рассказывал однажды, что есть за границей такие вот фонари с маленькими лампочками, похожими на те, что он подвесил к потолку королевского замка.

– Да не светите людям в глаза, – раздался со стороны пришельцев голос, молодой, но достаточно властный. Свет отвратительных фонарей тотчас вернулся к земле, и мы с хранителем понемногу вновь обрели зрение.

– Здравствуйте, – сказал тот же голос.

– Вечер добрый, – сказал я, – если, конечно, это время можно считать вечером.

– До Лисьей горы далеко, не подскажете?

– До Лисьей горы? – переспросил я в изумлении.

– Ну да. Мы, кажется, потеряли тропу в темноте, а потом увидели свет из вашего дома… – это уже был другой голос, тоже не показавшийся мне взрослым.

– Это не «дом», молодые люди, это замок короля, если вам неизвестно! – возмутился хранитель.

– Чего? – спросил голос из темноты.

Тут-то я и понял, что случилось то, чего случатся не должно никогда. Понял и запутался окончательно. Уж не знаю, было ли это событие достойным занесения в хроники, но неординарным – более чем. И это явно было именно по моей части.

Судя по недоумению путников и по тому, что спрашивали они Лисью гору, поддаными готредского короля они не являлись. А следовательно – им удалось пересечь границу. Лисья гора находилась по ту ее сторону, в заграничье, там, откуда явился к нам ненавистный герр Маслякофф.

Еще в древнейшие незапамятные времена тогдашний король Готреда (имя его давным-давно позабылось), страдая от войн и набегов разбойников, попросил придворного Чародея окружить королевство магической стеной, что и было сделано. Чары оказались настолько сильны, что маленькое королевство словно выпало из жизни остального мира, стерлось постепенно и в памяти жителей окрестных стран, и на их географических картах. С тех пор началась новая история Готреда – Готреда, затерянного в пространстве и времени, изолированного от внешнего мира. Чародеи век за веком следили за состоянием магической стены, изредка направляя во внешний мир разведчиков, приносивших вести о том, как живут люди за границей. И чем больше проходило времени, тем меньше нам хотелось снимать магическую защиту…

Однако лет десять тому назад произошло нечто совершенно невероятное, аналогов чему я так и не смог найти в записях своих предшественников: из-за границы, из огромной страны, лежащей к востоку от Готреда, сквозь магическую стену прошел человек. Как уж удалось этому пролазе барону фон Маслякофф совершить такое – до сих пор остается для меня загадкой. (Впрочем, тогда он был еще просто «Масляков», титул барона и приставку «фон» он получил позднее, по завершении электрификации королевского замка.) И вот теперь – новый прорыв магической стены… И опять с той же стороны – с востока…

И все-таки гораздо большее удивление у меня вызвал не сам факт прорыва, а внешний вид прорвавшихся: плащи, головы прикрыты капюшонами, длинные мечи – у кого у пояса, а у кого – за спиной.

Даже в Готреде мечи не носят уже пару столетий; длинные, до пят, плащи с капюшонами тоже вышли из моды на моей памяти… А эти пришельцы… Я видел пару раз, как поблескивают украшения на пальцах и поясах, а у того, что шел впереди и говорил первым – даже на лбу, под капюшоном…

– Ну так что же с Лисьей горой? – как раз этот-то пришелец со звездой во лбу и прервал мои размышления. – Вы можете нам подсказать дорогу?

– Ах да, конечно, – опомнился я. – Прошу простить мою рассеянность, – мне, видите ли, немало уже лет… Я, вероятно, смогу указать вам дорогу… ну, хотя бы куда-нибудь. Однако, прежде всего я предложу вам принять гостеприимство Его Величества короля Готреда. Вы проделали долгий путь – так отдохните. Прошу вас.

– Готред? – переспросил молодой человек после минутных сомнений. – Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду суверенное королевство Готред, мой юный друг. Перед вами – королевский замок.

– Да? – мой собеседник поднял свой странный фонарь и направил его свет вверх на стены замка. Я представил себе, как он сейчас удивляется, видя проявляющиеся под скользящим лучом света поросшие мхом древние камни башен замка, резной аркатурный пояс вдоль второго яруса фасада, раздуваемые ветром тяжелые мокрые флаги над входом и на донжоне… Я улыбнулся.

– Быть может, вы все-таки примете мое приглашение, и мы с вами уйдем, наконец, из-под этого ливня? – вероятно, голос мой был исполнен скрытого сарказма.

– Да, хорошо… – пробормотал юноша и, к моему приятному удивлению, все же добавил: – Благодарю вас… сэр.

Мы прошли в Привратный Зал, пропустив гостей вперед. Осип, удивившийся куда меньше нас с хранителем, забрал у путников сочащиеся влагой плащи, и теперь, в электрическом свете, мы смогли разглядеть их подробнее.

Заблудившихся путников было пятеро. Все в зеленых камзолах и черных или синих штанах из странной материи, похожей на плотный холст, в смешных высоких ботинках со шнуровкой. Все равно молоды. Юноши – при мечах.

Деревянных…

– Прошу вас, присаживайтесь, – сказал я, указав на лавки вдоль стен у большого камина. – Осип, будь добр, подбрось дров, наши гости промокли до нитки и наверняка замерзли. Что предпочтут леди и ее кавалеры: добрый готредский портер, подогретое вино с пряностями, крепкий глинтвейн по-готредски, быть может?

Гости предпочли горячий крепкий глинтвейн (чем снова приятно удивили меня), и я отправил Осипа будить повара, взяв на себя обязанности церемониймейстера, уже несколько лет как уволенного по несоответствию мировым стандартам (бедный старый Марк имел неосторожность надоедать нашему барону с требованиями носить за королевским обедом положенный по этикету меч).

– Итак, уважаемые гости, позвольте нам представиться. Рядом со мной – королевский хранитель Алой Книги. Лично я – королевский Чародей Готреда.

– А-а-а! Я понял! – возопил вдруг молодой человек со сверкающим украшением на лбу. – Я понял, в чем дело, дорогой сэр. Позвольте представиться и нам, – он поднялся со скамьи и указал на чуть полноватую девушку с приятным лицом и причудливо заплетенными волосами: – Итак, справа от меня – Бабушка Горлума, прошу любить и жаловать. Далее – многоуважаемый и всемирно известный чародей Гэндальф, ваш, так сказать, коллега. Далее – Арсин и Леголас – эльфы из Лихолесья. Ну и наконец, ваш покорный слуга, – Элронд, владыка людей и эльфов Раздола. К вашим услугам.

Королевский хранитель Алой Книги сдавленно крякнул и опустился на противоположную скамью. Я же улыбнулся хитро и многозначительно (прекрасный способ скрыть замешательство), и сказал:

– Очень приятно. Но позвольте все же узнать, молодой человек, что именно вы «поняли»?

– Ну как же! – владыка Элронд встряхнул лохматой головой, и серебряный обруч, удерживающий зеленый камень, съехал ему куда-то на ухо. – У вас тоже Игра, – сказал он, поправив свое украшение.

– Игра? – переспросил хранитель.

– Ну да. Как и у нас. Только у вас побогаче, конечно… – он с театральным вздохом окинул взглядом Привратный Зал. – Ну и у вас, видно, не Толкиен. А что у вас, кстати? Говард?

– Готред, – поправил хранитель.

– Да нет, я не про то. Я имею ввиду автора.

– Автора чего?

– Господа, мы не понимаем друг друга, – перебил их я. – Дорогой Элронд, чуть позже вы объясните нам, что вы имеете в виду под «игрой», пока же я считаю своим долгом постараться все– таки довести до вашего понимания, где вы находитесь.

– В королевстве Готред, конечно, – улыбнулась Бабушка Горлума.

– Похоже, это не очень вас удивляет.

– А чего же здесь удивительного, – сказал кто– то из эльфов: не то Арсин, не то Леголас. – Мы, например, сейчас вообще в Гондоре, если только не утопали по темноте до самого Мордора.

– А в чем дело? – это сказал Гэндальф, мой «коллега», и в голосе его я уловил чуточку серьезности и ожидания необычного. Конечно, он был таким же чародеем, как остальные юноши – эльфами, а милая девушка – чьей-то там бабушкой: уж кто– кто, а я-то это видел прекрасно. И все же он, этот Гэндальф, чувствовал нечто, а умение чувствовать необычное – одна из основных черт настоящих чародеев. Этот парнишка тоже нравился мне.

– Так как на ваш взгляд, где вы находитесь? – спросил я. – Подразумевается – территориально, географически.

– Ну, в России… – сообщили эльфы.

– Так вот – сожалею, но вы заблуждаетесь. Это не Россия. В темноте вы пересекли границу суверенного государства Готред, и находитесь ныне в его столице.

– Такой страны нет, – сказал не то Леголас, не то Арсин.

– Разумеется, – кивнул я, – разумеется, я не смогу убедить вас, пока вы не увидите Готред своими глазами. Однако для этого придется дождаться утра…

– Нет, простите, я не понял, – сказал другой эльф из этой парочки, не то Арсин, не то Леголас. – Это вы чушь говорите. Ну нет же на свете такой страны!

Я вздохнул:

– Если вам так будет понятнее, считайте, что на вашем свете такой страны нет, а на нашем свете – есть. Тогда, правда, вам придется считать, что в том мире, где вы сейчас находитесь, нет ни России, ни Гондора, ни любой другой известной вам страны.

Хранитель ехидно хихикнул.

Тем временем вошел хмурый и не совсем проснувшийся повар с большим серебряным кувшином в одной руке и целым подносом фарфоровых кружек – в другой.

– Ваш глинтвейн, господин Гвэл, – пробурчал он.

– Благодарю вас, поставьте все на стол, мы сами себя обслужим, – сказал я. – Ложитесь спать и простите, что мы подняли вас среди ночи.

Повар удалился, кивнув, я же подошел к столу и приподнял крышку с кувшина. Восхитительный аромат тотчас растекся по залу.

– Крепкий готредский глинтвейн, – пробормотал хранитель, принюхиваясь, – исключительная привилегия королевского двора. Рецепт вот уже несколько столетий хранится в семье королевских поваров…

– Давайте я помогу, – сказала Бабушка Горлума, вставая с лавки и подходя к столу. – Ух, как пахнет!

Она ловко разлила глинтвейн по кружкам и обнесла всех присутствующих, включая и притулившегося у дверей старого Осипа.

– Теперь же мне хотелось бы услышать вашу историю, если вы не возражаете, – проговорил я, делая первый глоток. – В любом случае это будет необходимо, дабы я мог помочь вам вернуться туда, где вы сможете отыскать Лисью гору.

– Вы прекрасно играете! – сказала, мило улыбаясь, Бабушка Горлума. – Знаете, это, по– моему, первый случай, когда сталкиваются два Игрища.

– Ребят, а может, мы действительно перешли границу? Погранзона-то рядом…

– Тогда мы оказались бы в Финляндии.

– Господа, – снова заговорил я, ничего не понимая и теряя уже надежду разобраться, что происходит. – Господа, прошу вас, отложите до утра ваши сомнения и споры. Ныне мы укрыты от непогоды в стенах этого древнего замка – где бы он ни находился – и, уверяю вас, мы не понимаем и половины из того, что вы говорите. Все же, что вы имеете в виду под «игрой»?

– А вы правда не знаете? – спросил владыка Элронд.

– Мои слова совершенно серьезны – так же, как и все происходящее.

– Ну… – казалось, владыка находится в замешательстве, не зная, как объяснить нам такую простую вещь. – Вы Толкиена читали?

– Увы, нет, мой юный друг. О чем пишет этот автор?

– Вы Толкиена не читали?! – хором удивились эльфы, Арсин и Леголас.

– Представьте, да.

– Ну, Толкиен – это такой писатель, – продолжил владыка эльфов Раздола. – Он написал замечательную книгу, известную по всему миру. Иногда те, кто любят Толкиена, собираются и.… ну, как бы живут в его книге. Тогда получаются, например, «ХИшки», то бишь Хоббитские Игрища.

– И вы, перед тем как пересечь нашу границу, находились как раз в состоянии «Игрищ»?

– Ага.

– Любопытно. О чем же повествует эта замечательная книга?

– О разном. Об эльфах, чародеях, волшебных кольцах. О магии…

– О магии? – я ужаснулся. – Так вы, стало быть, играете в магию?

– Ну да, в том числе. А что?

– Хм… И насколько подробно и достоверно уважаемый господин Толкиен описывает в своей книге магию?

– О! – воскликнула Бабушка Горлума. – Толкиен создал в своей книге целый мир, каждая деталь которого проработана так тщательно и с таким вкусом, что иногда в его книгу верится больше, чем в реальный мир. (Мне почему-то показалось, что многоуважаемая и симпатичная Бабушка кого-то цитирует.) Вы обязательно должны прочитать ее, господин Чародей!

– Непременно… – я крепко задумался. – А скажите мне, дорогие друзья, вот такую вещь. Мне не раз доводилось наблюдать за тем, как играют маленькие дети. Они как бы создают вокруг себя собственный мир, наполняя его собственными образами и закономерностями. Я нередко думал, что если бы люди, взрослея, не утрачивали этого умения, вокруг нас было бы куда больше чародеев… Но это – так, к слову. Скажите, не происходит ли чего-то подобного и на ваших Играх?

– То, что вы имеете ввиду, называется сейчас созданием некомпьютерной виртуальной реальности, – сказал Элронд. – В этом смысле вы правы, – Игрища, как любая хорошо поставленная ролевуха, действительно формирует виртуалку, в которой, собственно и происходит действие.

Я снова ничего не понял в упомянутых владыкой Раздола терминах, но ответ его, очевидно, был положителен.

Я кивнул.

– Вы немного перестарались, мои юные играющие друзья. Вы перестарались, формируя «виртуалку», обладающую собственной магией. Вы прошли сквозь магическую стену Готреда, поставленную тысячелетия назад древними Чародеями… Кто-то из вас слишком сильно верит в то, во что играет.

Добрый хранитель охнул, едва не поперхнувшись глинтвейном.

– Но магии же не бывает! – возразили эльфы.

– И эльфов – тоже? – парировал я.

– Ну, на самом деле – конечно, нет.

– Чародеев, вероятно, тоже не бывает?

– Конечно!

Я позволил себе чуть-чуть посмеяться.

– Представьте, меня «бывает». Так же как бывают и эльфы – возможно, вы столкнетесь с ними, если вам придется надолго задержаться в Готреде. Что вероятно.

Я оглядел наших неожиданных гостей. Владыка Раздола выглядел растерянным; Бабушка Горлума, напротив, казалось, критически оценивала ситуацию: то ли мы сумасшедшие, то ли все же «играем»; парочка эльфов уставилась в опустевшие кружки… Наконец, Гэндальф… Парнишка смотрел на меня, словно ожидая, что я вот-вот вызову разноцветные молнии, или превращусь в эльфийского короля, а то – ив самого Толкиена. Глаза его – обыкновенные карие глаза – они блестели, как блестят глаза магов…

И тут владыка Элронд вопросил как-то неожиданно жалобно:

– А как же Хранители? К утру они ждут нас на переправе через Андуин…

ГЛАВА 2

Воистину, то была сумасшедшая ночь. Едва не до утра мы с королевским хранителем то убеждали пришельцев в реальности Готреда, то успокаивали их. Нам пришлось провести наших гостей по замку, дабы убедить их, что он – не декорация; потом мы поднялись с ними в донжон и показали им столицу сверху, – благо к тому времени тучи разошлись, и луна осветила строения древнего города. Я даже спустился в погреб за полукувшином хорошего портвейна, – то было необходимо, чтобы сберечь «эльфов» из Лихолесья от истерики…

Наконец, они устали и угомонились. Владыка Раздола впал в черную меланхолию, Арсин и Леголас уселись в уголочке с кувшином, Гэндальф о чем-то думал, уперев подбородок в сложенные на столе руки, а мы с хранителем почти блаженствовали, радуясь долгожданному покою. Бабушка же Горлума с минуту сосредоточенно хмурила брови, потом оглядела своих поникших друзей.

– Что-то не очень вы радуетесь, попав, наконец, в настоящий волшебный мир, – сказала она, обращаясь к ним ко всем.

Уединившаяся с портвейном парочка лихолесских эльфов единодушно усмехнулась.

– А чего радоваться-то? – спросил кто-то из них. – Меня, например, мама четырнадцатого дома ждет.

– Я могу раздвинуть ненадолго магическую ограду Готреда, – сочувственно произнес я, – но это требует стечения определенных обстоятельств. Невозможно предсказать, когда проход сквозь стену окажется возможным. Это может случиться через месяц, а может – через годы или десятилетия… – мне вспомнилось вдруг, с каким нетерпением ожидал такой вот возможности фон Маслякофф, чтобы ввезти в Готред все необходимое для начала электрификации.

– Ну я и говорю – чего радоваться-то, – уныло повторил тот же эльф.

– Ну вот что, – сказала Бабушка, поднимаясь из-за стола, – во-первых, отдайте портвейн, и так уж небось налакались. – Она подошла к Арсину и Леголасу и отобрала у них кувшин. К моему удивлению, эта парочка не решилась на сопротивление, лишь поворчала немного.

– Ну, точно, – прибавила Бабушка, побултыхав остатками жидкости в кувшине и заглянув вовнутрь, – совсем совести нету. А вы, многоуважаемый, – она обернулась ко мне, – могли бы и подумать, прежде чем угощать детей портвейном в таких количествах.