Текст книги "Тропа предела"

Автор книги: Антон Платов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

И словно отражение Арни, он опустился передо мной на колени. Я вздрогнул: злая усмешка была на его лице. Он смеялся – надо мной, над слезами Арни, над рыцарями, что только что покинули этот мир… Я зарубил бы его, не задумываясь о том, что передо мною ребенок, если бы наследственный дар читать людей по их лицам не сказал бы мне: прежде всего он смеется над самим собой. И как слезы на лице Арни, усмешка на лице этого оруженосца была таким же выражением его силы… и его слабости.

– Я, Ульв из Малсбери, оруженосец сэра Логи, Черного Рыцаря, прошу посвящения у тебя, сэр Арадар из Каэр-на-Вран.

Я подумал, что это справедливо. Они вместе – Рыцарь Света и Рыцарь Тьмы – дали мне имя, и их ученики вместе вступят в Игру, посвященные одним и тем же человеком. Рыцарем Дороги…

Я принял меч из рук Ульва.

Я сказал нужные слова и посвятил его в рыцари именем Того, Кто Ведет. Трижды – на разный лад – звучало сегодня имя этого бога. Владыка Павших. Отец Живых. Тот, Кто Ведет. Но я знал, что у этого бога есть еще и четвертое имя…

…Новый Черный Рыцарь, Рыцарь Тьмы поднялся на ноги, поклонился до земли, принимая меч Логи. Потом повернулся и зашагал прочь.

Я остался один.

Сколь же печальным показалось мне тогда самое мое странствие, приведшее меня на эту поляну тягостного одиночества и послужившее причиной гибели двух благородных рыцарей. Теперь, когда уже закончился их бой и их путь на этой земле, яснее виделись мне и искреннее добросердие сэра Рига, и непреклонная устремленность сэра Логи, достойная рыцаря и сенешаля. И пусть неведомо было мне, что же вело их в пути, печаль наполняла мою грудь при мысли о том, что именно из-за меня сложили головы два мужественных воина.

Подумалось мне и о том, что некому теперь указать мне путь в Ничейные Земли. Что-то сейчас с Дэни, первым и единственным моим другом, встреченным на большой дороге и там же потерянном, подумалось мне…

И, измучившись печалью и тревогой и не зная, что делать, уже собрался я опуститься на большой валун и обхватить голову руками, как кто-то негромко позвал меня со стороны леса, в котором скрылся сэр Ульв, Черный Рыцарь. И я обернулся, уже узнавая голос и боясь ошибиться.

Я не ошибся.

У деревьев стоял Дэн.

ГЛАВА 5

СТРАШНАЯ ЧАСОВНЯ

Никогда раньше не думал я, что могу радоваться так сильно. Быть может, очень уж печально было мне только что, а может, и правда не бывало у меня раньше поводов для такой радости. Мой первый бой? Это был восторг, но не радость. Первая ночь праздника Середины Лета? Я малодушно бежал тогда из рассыпавшегося хоровода, не отвечая на взгляды девушек и опасаясь, что они видят во мне не просто Арадара – вчерашнего Арта, – а наследника Каэр-на-Вран. Находка Яррана? Нет, это тоже было что-то совсем другое…

Мы с Дэном молча пошли друг навстречу другу и так же, ни слова ни говоря, обнялись. Для меня это было признанием дружбы – я никогда раньше не позволял себе таких объятий.

– Ты искал меня, Арт? – спросил Дэни, когда мы наконец разжали руки.

– Да… братишка, – я сказал это с улыбкой – так, что можно было обернуть слова шуткой.

Но Дэн посмотрел серьезно.

– Спасибо, брат.

Я вздохнул. Мне стало тепло и спокойно – просто хорошо.

– А как же твой меч… твой клан?

– Спроси об этом у Гюндебальда, – я усмехнулся и пожал плечами одновременно. – А ты? Что было, Дэни?

– Я.… не знаю. Я сам не понял, Арт.

– Как это? Тогда, ночью, шут в черном… Эго был Логи?

– Да. Но я совсем ничего не понял. Его люди сами отпустили меня, когда с поляны принесли его тело. Это ты дрался с ним?

– Нет. С ним дрался сэр Риг, Белый Рыцарь…

– И?..

– Он тоже мертв. Оруженосец… Сэр Арни, Белый Рыцарь, увез его тело.

Дэн отвел взгляд.

– Я много слышал о Риге… доброго…

Мы помолчали несколько мгновений, потом Дэн снова сказал:

– Я правда не знаю, Арт, почему люди Логи отпустили меня.

– А почему охотились за тобой? Это не тайна?

– Да нет, конечно. – Дэн улыбнулся. – Я часто брожу по Стране Лета менестрелем, и вот забрел недавно в замок друга Логи, одного из вассалов Мелиаса. А у хозяина замка оказалась молоденькая дочка, такая симпатичная и.… горячая. Ну, и вот…

– И это все? – я рассмеялся. – Знаешь, Дэн, я уж думал, у тебя там какая-нибудь жуткая темная история…

Он махнул рукой:

– Да какая история… Даже лютню забрать не успел.

Мы посмеялись и опять помолчали, снова вспомнив погибших.

– Что ты будешь делать теперь, брат? – спросил меня Дэн.

Я задумался. Отец, нужды клана отошли для меня на задний план, пока я спешил на помощь своему другу. Что я буду теперь делать? Продолжать путь на юг в поисках Бастиана Лотаберийского? Но Гюндебальд уже дал мне совет, пусть и не тот, который хотел бы слышать отец…

– Я иду на закат, Дэни, – неожиданно для себя самого сказал я. – Там – Ничейные Земли, там – Потаенный Замок. Белый Рыцарь вел меня этим путем, и погиб, чтобы освободить мне дорогу. Черный Рыцарь погиб, чтобы задержать меня. Я не могу отказаться от этого пути. От Дороги… – я впервые произнес это слово вот так, с таинственным смыслом, как звучало оно в устах погибших воинов.

– А меня ты возьмешь с собой?

Я улыбнулся:

– Ну, если ты не собираешься прямо сейчас отправиться за своей лютней…

Мы покинули поляну сражения и – вдвоем на одном коне – отправились дальше по лесной тропе, уводящей на запад. Тот день – такой печальный и такой радостный – близился к уже вечеру, и мы остановились на отдых у первого же встреченного нами ручья. И мы долго не спали той теплой и звездной ночью, разговаривая при свете костра, и к тому времени, когда небо на востоке начало светлеть, уничтожили весь невеликий запас вина, что был у меня с собой.

День, наступивший вслед за той ночью, оказался тяжелым. Двигаться верхом дальше по тропе оказалось невозможным, и мы пробирались на запад, обходя вековые деревья и огромные камни и ведя коня в поводу. Полдень застал нас на каменистых увалах, заросших все тем же дремучим лесом. Здесь запросто можно было поломать ноги – там, где деревья уступали место обнаженным скалистым склонам и осыпям щебня. В добавок к этому среди камней и деревьев мы потеряли тропу, и шли теперь наугад, выбирая направление лишь по солнцу. К ночи мы выбились из сил и, едва поужинав, улеглись спать, чтобы наутро продолжить путь на запад.

Следующий день оказался еще труднее, чем предыдущий. И дело было не только в каменных завалах, буреломах и непролазных ельниках. Мы шли без дороги и цели, руководствуясь лишь последним указанием Белого Рыцаря – «на Запад!» Мы не знали, сколько продлится наш путь, не представляли себе, куда он должен привести, и именно это, пожалуй, было самым тяжелым. Мы мало беседовали на ходу, но и на коротких привалах Дэн не спрашивал меня о том, как я надеюсь отыскать Замок; но из его замечаний я понял, что он знает легенды о нем и, быть может, больше меня слышал о Ничейной Земле, куда должен был привести нас путь на Запад.

Еще одну ночь провели мы на увалах, среди елей и скал. Еды, заботами Рига и Гюндебальда, у нас хватало, и потому пока можно было не думать об охоте, которая задержала бы нас в пути. Той ночью, когда мы жевали разогретое на огне копченое мясо, Дэн пытался сообразить, придется ли нам переправляться через Аверн. Из рассуждений его выходило, что мы должны подойти к великой реке Юга в один из ближайших дней, и он оказался прав.

Мы вышли к Аверну на утро четвертого дня со времени поединка в лесу. Величественно, словно в сознании собственной мощи, он влачил свои серые воды по древнему каменному ложу. Небо сплошь было затянуто облачной пеленой в то утро, и над Аверном висел редкий туман, казавшийся опустившимися к самой воде облаками. И не было видно другого берега, лишь черной громадой проступал сквозь туман высокий скалистый остров в полумиле от нашего берега. И показалось мне, будто доносится с острова глухой волчий вой…

А невдалеке от того места, где мы вышли на берег, увидели мы одинокое поместье или, скорее, невысокий замок, стоявший на каменистом взгорке у самого берега. Туда и направились мы с Дэном, рассчитывая расспросить хозяев о тех местах, куда привела нас дорога, и, быть может, пополнить наши припасы. Здесь тянулась вдоль берега приличная тропа, и можно было бы подняться в седло, однако конь наш так изранил ноги в последние дни, что было бы жестокостью заставлять его нести седока, а тем более – двух.

Было пустынно вокруг. Уж было усомнились мы и в том, обитаем ли замок, выстроенный в самом сердце этого дикого края, когда ворота его медленно раскрылись, и некая женщина в тяжелых одеждах благородного сословия вышла нам навстречу в сопровождении нескольких слуг. Мы не могли еще разглядеть ее лица, но было видно, как она в волнении стискивает руки, ожидая, когда мы подойдем.

– Приветствую вас, благородные рыцари, и молю: не пройдите мимо стен этого скромного замка, – воскликнула она, когда мы, наконец, приблизились. – Я – леди Элейна, хозяйка этих земель.

Она была очень немолода, и старость уже коснулась ее лица и ее волос, среди которых уже вились серебряные нити, но спокойная благородная красота еще не покинула ее. Мы остановились, не доходя нескольких шагов до ворот, и Дэни, снова принимая свою роль оруженосца, выступил вперед и сказал свое слово:

– Благородный сэр Арадар из Каэр-на-Вран и Дэннар из Брэгсхолла, его оруженосец.

– Рады приветствовать тебя, госпожа, – сказал я, подумав о том, что только сейчас впервые услышал полное – с названием родового владения – имя Дэна, подтверждавшее его право носить меч.

– Молю вас, господа, будьте гостями в моем доме, – повторила леди Элейна, – и я всю жизнь буду просить богов, чтобы они послали вам удачу.

Я сказал, что мы будем рады принять ее гостеприимство. Леди Элейна через ворота провела нас во внутренний двор замка – маленький, не более двух десятков ярдов в поперечнике – а оттуда в холл, где под темным, перекрытым дубовыми бревнами, потолком стоял длинный стол, уже накрытый свежей скатертью. Несколько слуг суетились, расставляя на столе серебряные блюда с хлебом и мясом, оплетенные лозой бутыли с винами.

Хозяйка замка потчевала нас, не задавая вопросов, и не объясняя своего волнения. Сама же леди Элейна так и не притронулась к еде за все время трапезы, лишь несколько раз смочила губы вином из маленького стоявшего перед ней кубка. Лицо ее оставалось печальным и даже скорбным; она сидела, гордо выпрямившись и глубоко задумавшись о чем-то своем, и у меня не хватало духу перебить ее задумчивость каким-либо вопросом.

Но вот мы с Дэном покончили с мясом; слуги убрали блюда и подлили вина в наши кубки. Я поблагодарил хозяйку за обед, и лишь тогда она оторвалась, наконец, от своих мыслей. Леди кивнула.

– Господа, – промолвила она, положив обе руки на стол, – Господа, я прошу вас подняться со мною в башню, – она поднялась из-за стола, и мы с Дэном поспешили подняться вслед за ней.

– С удовольствием, госпожа, – ответил я, перешагивая через лавку, на которой только что сидел.

Леди мягко покачала головой:

– Нет, сэр Арадар, вряд ли это доставит вам удовольствие. И тем не менее…

Она быстро пошла к винтовой лестнице, скрывавшейся в полутемном углу залы, и мы с Дэном, недоумевая, последовали за ней.

Башня бала миниатюрной, как и весь замок; лишь на два этажа возвышалась она над сводами трапезной залы. Мы миновали нечто среднее между кабинетом, библиотекой и охотничьей комнатой и, поднявшись на самый верх, оказались в покоях, явно жилых.

Эта комната вдруг напомнила мне мое собственное детское обиталище в родном замке, в Каэр-на-Вран. Короткий и легкий меч на стене, наверняка рассчитанный на невысокого подростка, разбросанные на лавке вещи, раскрытая книга на столике у высокого стрельчатого окна… Комната была светлой, и здесь явно витал дух детства, готовящегося превратиться в юность… и висел тяжелый, почти смрадный запах, не уносимый даже в незабранные слюдой окна…

– Господа… – очень тихо сказала леди Элейна.

Я обернулся на звук ее голоса, и увидел то, что не заметил сразу, альков в дальнем конце комнаты, и в нем – ложе, застеленное небеленым, но чистым льном.

– Подойдите, прошу вас.

Мне стало… нехорошо. Я взглянул на Дэна и понял, что ему тоже не по себе. Вместе мы сделали несколько шагов и подошли к ложу, у которого стояла хозяйка замка.

Там, укрытый до пояса простынями, лежал мальчик лет четырнадцати или чуть моложе. Грудь его была обнажена, и в ней зияла раскрытая рана; края ее разошлись, и можно было вложить внутрь палец или даже два. Рана была явно колотая, но тот, кто нанес этот удар, похоже, еще и провернул клинок в груди мальчишки. Но самое страшное было другое – я видел, как выживают люди и с более опасными ранениями, – страшно было то, что эта рана гнила, как гниет мертвое мясо… Однако мальчик был жив: голова его откинулась, подбородок остро торчал вверх, а из почерневших растрескавшихся губ вырывалось дыхание.

Дэни отступил на шаг; я готов был сделать то же, но сдержался.

– Это мой сын, – сказала леди Элейна.

Я проглотил собравшийся в горле комок.

– Почему вы не промыли рану и не стянули ее края? – спросил я. – Его можно спасти и сейчас, если промыть рану крепким вином и наложить повязку с каким-нибудь бальзамом, который вытянет гной и гниль. Я знаю такие травы, леди Элейна… – я понимал, что вру ей, говоря, что мальчик может выжить. Было странно – и страшно, – что он жив сейчас…

– Нет, – почти шепотом сказала леди. – Давайте спустимся вниз.

В молчании мы отошли от жуткого ложа и спустились вниз, в залу. Хозяйка присела у стола и пригласила присесть нас. Тут же подошли слуги, и она велела налить нам с Дэном вина – и я был благодарен ей за это.

– Простите меня, благородные господа, что я заставила вас увидеть эту страшную рану, но вы – единственные, кто может сейчас помочь нам.

– Если это будет в наших силах, госпожа моя… – пробормотал я.

– Если это зрелище не лишило вас храбрости, вы будете в состоянии помочь. Но, господа, позвольте, я расскажу о том, что здесь произошло…

Она помолчала недолго и заговорила вновь:

– В наших землях появляется иногда некий рыцарь, про которого известно лишь, что он могущественный колдун, более того – некромант, владеющий силами смерти… Мы не видели его несколько лет, прежде чем он появился здесь снова… две недели тому назад… – она стиснула лежащие на столе руки, но тотчас овладела собой. – Две недели тому назад мы встретили его в сопровождении большой свиты на лесной тропе… Мы прогуливались верхом вместе с сыном и двумя слугами. Они остановили нас. Слуги не могли ничего сделать. Он не притронулся к нам, но издевался над памятью моего мужа, погибшего шесть лет тому назад. Мой сын обнажил меч, но рыцарь даже не стал с ним драться – просто ударил рукой по лицу, а потом – кинжалом в грудь… Потом они уехали, оставив нас.

Леди Элейна снова помолчала, словно заново переживая те события, и продолжила:

– Мы вернулись в замок. Рана казалась неопасной, но мальчик почти сразу впал в забытье и больше не приходил в себя. В каком состоянии рана, вы видели… Мы несколько дней пытались лечить его сами, но ничего не помогало. Я отправила работников на Лисий Холм, за Крэги, старой вещуньей, про которую говорят, что она знает языки птиц, зверей и камней… Крэги приезжала к нам; она осмотрела рану, дала для нее мазь, но сказала, что мальчик не сможет ни поправиться, ни умереть, а рана его будет оставаться открытой, – до тех пор, пока колдовское оружие, которым она была нанесена, остается у своего владельца…

– Вы хотите, чтобы я сразился с колдуном? – спросил я. – Но где мы сможем отыскать его?

– Нет, – хозяйка замка покачала головой. – Не знаю, был ли то поединок, или иная смерть настигла злого рыцаря, но несколько дней назад мы видели, как его свита перевезла его мертвое тело через Аверн в Страшную Часовню на Ульврвэге. Ульврвэг – это тот остров, что вы могли видеть, подъезжая к замку.

…Ульврвэг, повторил я про себя. «Волчья Дорога» – на языке Летней Страны и земель Юга…

– А вчера к нам приходила Крэги. Она сказала, что боги в видении открыли ей: кинжал, которым нанесен этот плачевный удар, – в Часовне…

– Надо забрать его оттуда, – сказал Дэн. Элейна печально покачала головой.

– Это не просто сделать. Страшная Часовня – заколдованное место. Войти в нее можно лишь в полночь, когда раскрываются ее стены, и только рыцарь знатного рода может без вреда для себя вступить в нее. Говорят, такого рыцаря хранят в Часовне предки, веками владевшие мечом и землей… Не знаю, насколько это объяснение верно, но то, что в часовню может войти лишь рыцарь – правда. Иначе я сама отправилась бы туда…

– Госпожа… – начал было я, но она перебила меня, подняв руку.

– Господа, я призвала вас в свой дом, чтобы просить вас попытаться достать кинжал колдуна из Страшной Часовни. Но я не могу не предупредить вас, прежде чем вы примите решение: Часовня на Ульврвэг не зря носит свое имя. Многие храбрецы – рыцарского достоинства – входили под ее своды, прельщенные баснями о сокрытых там сокровищах. Господа, я хочу быть честной с вами: быть может, кто-нибудь и выходил из Страшной Часовни, но мне такие люди неизвестны, хотя я всю свою жизнь провела здесь, на берегах Аверна… И еще одно. У меня нет ни богатых земель, ни золота, чтобы отблагодарить вас, если боги пошлют вам Удачу. Но лошади, походные припасы, лодка и проводники, если это вам нужно, – все, в чем вы можете нуждаться, будет в вашем распоряжении.

– Я попробую, госпожа моя Элейна, – отвечал я, склоняя голову.

Элейна кивнул и поблагодарив, оставила нас, попросив в ожидании ночи распоряжаться по нашему желанию всеми и всем, что есть в замке. Я же задумался – нет, не об опасностях, которые могут ожидать странника в Страшной Часовне, но – о пути к Потаенному Замку. Я не знал, приближает ли нас нему эта поездка на Ульврвэг, что должна была состояться ночью, или удаляет от него. Я вообще не знал, куда нам двинуться дальше: Аверн здесь, у поместья Элейны, поворачивал на запад, и указание Рига теряло смысл – можно было двигаться по любому из берегов реки… Потом я вдруг в который раз вспомнил слова Логи – «Большая Дорога – странное место; не отказывайся от того, что встретишь на ней», – и еще раз подумал, что решение отправиться на Ульврвэг было верным…

В это время меня отвлек шум отодвигаемой от стола лавки; я обернулся и увидел Дэна, идущего к выходу во внутренний двор замка.

– Дэни, – позвал я.

Но он не откликнулся.

– Дэн, что случилось? – он не остановился, и тогда я поднялся из-за стола и пошел вслед за ним.

Я догнал его уже во дворе – он стоял, прислонившись к стволу невысокого вяза.

– Что случилось, Дэни? – повторил я.

– Ничего.

– Пожалуйста, Дэни, не ври.

– Хорошо. Ты сказал Элейне «я попробую», Арадар. Я действительно не посвящен в рыцари, и я сам вызвался быть твоим оруженосцем и не отказываюсь, но… Мне кажется, ты называл меня братом.

Мне стало стыдно. И еще я испугался, могу потерять брата и друга.

– Дэни, прости меня… – я не нашел, что сказать еще, и просто тронул его за плечо.

– Мы пойдем вместе?

– Да. Конечно, брат.

Он вздохнул – с облегчением, как мне показалось, и посмотрел, наконец, на меня – еще с укоризной, но уже со всегдашней своей хитринкой.

– Не делай так больше, Арт. Хорошо? Ты забыл о своем путешествии ради того, чтобы спасти меня, и не говори так, как будто думаешь, что я на самом деле могу бросить тебя, когда становится опасно.

– Я никогда так не думал, Дэни. Просто… Я – наследник клана на-Вран. И.… у меня никогда раньше не было ни друга, ни брата.

– И некому было даже просто похлопать тебя по плечу? – Дэни чуть улыбнулся.

Я промолчал. Тогда он размахнулся и «хлопнул» меня так, что не будь я сильнее и выше его, то вполне мог бы отступить на пару шагов назад.

Мы засмеялись. А потом я сказал:

– И все же, брат, в Часовню я войду один: ты же сам говоришь, что не посвящен в рыцари. Но на Ульврвэг мы пойдем вместе. И вместе вернемся…

…Леди Элейна проводила нас на берег где-то за час до полуночи. Ее работники уже спустили на воду большую лодку с высоко задранным носом; лодка чуть покачивалась сейчас на мелкой волне, и отсветы фонаря, горевшего на нее носу, дрожали и колебались на темной воде.

Мы с Дэном спрыгнули в лодку с большого валуна, у которого она стояла; нас попросили пройти в корму. Следом за нами спустились трое слуг – двое уселись на веслах, один встал в носу, взявшись за причальную цепь, и ожидал команды отчаливать. На мгновение леди устремила взгляд за наши спины, туда, где скрывался во тьме Ульврвэг, остров Волчьей Дороги, потом вернулась к нам.

– Что мы должны сделать с кинжалом, госпожа, если нам удастся его добыть? – спросил я.

– Бросьте его в Аверн. Текучая вода великой реки очистит все. Удачи вам всем!

Слуга на носу лодки понял ее пожелание как приказ отправляться, и вытянул цепь. Кто-то с берега подтолкнул нас; гребцы развернули лодку поперек течения и заработали веслами.

Было совсем тихо; только журчала вода под днищем да плескала иногда под резко опущенным веслом. Над Аверном снова висел туман, и свет фонаря на носу озарял лишь черную воду да белесую муть над нею. Туман, однако, был неплотен или, скорее, лежал на воде тонким слоем, – я видел сквозь него расплывчатое пятно полной луны…

– Остров принадлежит вашей хозяйке? – спросил я у гребцов.

Те удивленно посмотрели на меня; не бросая грести, ближайший ко мне покачал головой.

– Да что вы, господин, кому он нужен? Это ничья земля…

Ульврвэг возник перед нами внезапно, черной громадой выступив из сплошного тумана перед самым, как мне показалось, носом лодки. Сидящий на носу с фонарем скомандовал что-то гребцам, те развернули лодку наискось против течения и медленно стали подгребать к берегу острова.

Они высадили нас с Дэном на узкой полоске песка и камней, тянувшейся вдоль береговых скал; достали откуда-то второй фонарь и отдали нам, запалив свечу в нем от первого. Ни один из них не решился коснуться ногой земли, но они обещали дожидаться нас «хоть до самого утра».

…Необходимость в фонаре пропала, едва мы с Дэном поднялись по береговому обрыву футов на сорок: здесь, на высоте, совсем не было тумана, и огромная полная луна заливала скалы серебристым своим светом.

Часовню мы увидели сразу, как только поднялись на плато острова: она стояла не более, чем в полумиле от нас, и казалась Страшной даже издалека. Часовня была сложена из огромных отесанных камней, и такими же камнями перекрыта; очевидная грубость постройки говорила о ее древности. Не говоря ни слова, мы отправились к ней.

– Арт, – сказал Дэни, когда мы остановились перед Часовней. – Давай все-таки войдем вместе.

Я не ответил: мне показалось в тот миг, что лунный свет растворяет стены Часовни, что древние камни тают в нем, как колотый лед в теплом вине…

– Арт.… – снова позвал Дэн.

И вот огромные камни вновь затвердели, и сложенные из них стены вновь обрели реальность… но в той из них, что была обращена к нам, появились ворота…

– Дэни, – тихонько позвал я. – Ты видишь вход?

Он помолчал несколько мгновений, и лишь потом ответил:

– Нет. А ты, Арт?

– Я вижу, Дэн. Я пойду… один. А ты жди меня, хорошо, братишка?

Он снова помолчал, прежде чем ответить.

– Да. Я буду ждать тебя, Арт… Удачи!

И я вошел в Страшную Часовню.

Оказалось вдруг, что если смотреть на ее стены изнутри, то можно видеть пробитые в них высокие окна. Лунный свет падал из окон на пол Часовни, и я увидел груды сокровищ, сваленные у стен: здесь были изукрашенные камнями драгоценные чаши, великолепные мечи, венцы из золота и серебра, россыпи монет… У меня и мысли не было взять что-то из этих богатств, и все же я сразу почуял: прикоснись я к ним, и Дэни никогда меня не дождется, там, снаружи…

А среди всего этого на длинном отесанном камне лежало тело рыцаря. Я подошел ближе… и замер, пораженный увиденным.

Это был труп Логи из Свартбери, Черного Рыцаря.

Отрубленное вместе с частью горла плечо было кожаными ремнями притянуто к другой половине тела. Лоскут кольчуги, покрытый запекшейся кровью, отвалился в сторону вместе с кожаным подкольчужником, обнажая смертельную рану, нанесенную Белым Рыцарем…

Мертвые глаза его раскрылись, и они были чисты, без поволоки, как глаза живого человека. Он поднялся и сел на своем ложе.

– Я ждал тебя, сэр Арадар, – хрипло и очень медленно проговорил мертвец. – Тебе нужен мой кинжал?

– Да, – ничего более не смог я выдавить из себя.

Мертвец улыбнулся.

Мертвец опустил полуотрубленную руку к бедру и вытащил кинжал из ножен у пояса.

– Возьми, – сказал он, подавая кинжал мне – рукоятью вперед.

Не чувствуя, как ступаю, я сделал несколько шагов вперед. Протянул руку навстречу руке мертвеца. Он наклонился ко мне и вложил рукоять кинжала мне в руку. Кажется, я вздрогнул.

– Ты свободен, – сказал Черный Рыцарь.

Не поворачиваясь, я шагнул назад, к проему в стене. Потом сделал еще шаг. Мертвец смотрел на * меня, сохраняя на лице насмешливую улыбку. Мне показалось, что он чего-то ждет.

До свободы оставалось не более ярда. Я сделал * еще один шаг, по– прежнему не поворачиваясь к ложу спиной. И вдруг что-то – быть может, Сила? – заставило меня задать ему вопрос.

– Зачем ты это сделал, сэр Логи из Свартбери? Зачем ты ударил мальчишку?

Он вдруг засмеялся, почти беззвучно содрогаясь мертвым телом.

– Зачем? Зачем? Ты думал, Игра окончена, благородный сэр Арадар из Каэр-на-Вран? – он взглянул прямо мне в лицо, и мне показалось, что огонь очей Владыки Павших брызнул из глазниц мертвеца. – Я ударил мальчишку, чтобы у тебя, Рыцарь Дороги, был шанс прийти сюда и задать мне этот вопрос. Так слушай меня: здесь на Ульврвэге, начинаются Ничейные Земли… Ступай прочь!

Уже не думая более ни о чем, я развернулся и опрометью выскочил из Часовни в серебристый свет полной луны и пение цикад.

Дэни, мой друг и брат, бросился мне навстречу.

ГЛАВА 6

НИЧЕЙНЫЕ ЗЕМЛИ

По расщелине, выбитой в скальном обрыве едва заметным ручейком, мы спустились в туман, к воде, и по свету оставшегося в лодке фонаря отыскали людей Элейны. Они повставали со своих мест, встречая нас. Не вступая в лодку, я показал им кинжал.

– Был ли кто-либо из вас с леди в тот день, когда рыцарь-колдун нанес рану мальчику? – спросил я.

– Я был, – отвечал один из них.

– Это тот кинжал?

Он нагнулся над бортом лодки, чтобы лучше рассмотреть оружие, но так и не решился выйти на берег.

– Да, сэр, это именно тот кинжал. Благодарение богам…

Я размахнулся и изо всех сил швырнул кинжал в Аверн. Плеснула вода, принимая в себя колдовское оружие, и снова все стихло.

– Благодарение богам, – повторил слуга.

– Скажите леди Элейне, что чары уничтожены, – велел я слугам. – И передайте ей нашу благодарность за гостеприимство, и еще – пожелание мальчику быстрее поправиться и вырасти славным рыцарем.

– Но почему, сэр? – удивились люди Элейны. – Разве вы не скажете ей сами?

– Нет, – сказал я. – Мы остаемся на острове.

– Ты что, Арт? – тихо воскликнул Дэни. – Зачем? Что случилось?

– Я объясню тебе, Дэн. Только давай сначала отпустим слуг, чтобы они могли обрадовать свою t госпожу.

– Ну… – Дэни пожал плечами, но спорить не стал.

– Но, господин, ведь это Ульврвэг… здесь опасно даже днем… это же страшное место, сэр…

Я усмехнулся.

– Я уже прошел через Страшную Часовню. Вряд ли здесь найдется что-нибудь еще более страшное. Отправляйтесь.

Они покачали головами, но не решились более спорить со мной и, оттолкнувшись от берега веслом, погребли к замку. Туман сразу же проглотил их, только фонарь на носу лодки виднелся сквозь туман как расплывчатое светлое пятно.

– В чем дело, Арт? – снова спросил Дэн.

– Дальше наш путь пройдет здесь, Дэни, на Ульврвэге, – сказал я.

– Как так? Арти, ведь в замке осталось все: и лошадь, и припасы…

– Наши мечи с нами, Дэн. А остальное… Мне кажется почему-то, что больше нам не пригодятся ни лошадь, ни припасы. – Я действительно чувствовал, что путь в Потаенный Замок близится к завершению…

– И куда мы пойдем на острове?.. – снова спросил Дэн.

Я помолчал, глядя на темный, сокрытый туманом, Аверн. Лодка удалялась от берега, и искорка фонаря быстро таяла в ночи.

– Мы уже в Ничейных Землях, Дэни.

Я рассказал ему о том, что произошло в Часовне.

Мы провели ту ночь прямо на берегу реки, разложив на песке маленький костерок из того хвороста, что удалось собрать в расщелинах береговых скал. Подниматься во тьме на плато, где стояла Страшная Часовня, не хотелось, и мы дождались восхода.

Поднявшееся солнце рассеяло ночную тьму, но не туман. Мне даже показалось, что он стал еще плотнее, когда мы начали подъем на плато. Мы не увидели Часовню, выйдя на каменистую крышу Ульврвэга: мы вообще ничего не увидели там, кроме белесого тумана вокруг и мелких обломков серого камня под ногами. Даже солнышко лишь едва-едва пробивалось мглистую серость, повисшую над островом…

…Вчера с северного берега Аверна остров выглядел совсем небольшим, теперь же показался огромным. Прикинув, в какой стороне может находиться запад, мы почти на ощупь оправились в путь, и шли несколько часов, прежде чем встретили первое деревце, а еще через несколько минут – небольшой ручеек. Здесь остановились мы отдохнуть.

Мы уселись на огибаемый ручьем валун. По– прежнему висел непроглядной мглой туман.

– Арти, – тихо сказал Дэн, – мне кажется, это уже не остров.

– Ничейные Земли… – проговорил я. – Да, Дэни, Ульврвэг – лишь начало дороги в Ничейных Землях. Мы уже покинули остров… Я не знаю, где мы сейчас. Но это – Дорога, Дэн. Большая Дорога…

Было отчего-то очень печально. Дэн, кивнув, нагнулся и зачерпнул из ручья воды.

– Не пей! – воскликнул я неожиданно для самого себя и ударил его по руке. Вода расплескалась.

– Ты что, Арт? – Дэн удивился.

– Не пей, – повторил я. – Мне кажется, здесь нельзя ни пить, ни есть. Ничейные Земли…

– Земли Сумрака… – кивнул Дэн. – Да, Арт, я слышал такие легенды. Не думал, что когда-нибудь ступлю на эту равнину…

Мы продолжили путь, немного передохнув. Земли Сумрака оставались сокрыты туманом; иногда мы с Дэном брались за руки, чтобы не потеряться в этом молоке. Пропало солнце, и мы брели, не зная точного направления, и замечая ход времени лишь по усталости, которой наливались ноги. Я чувствовал нарастающую печаль и тревогу, подобную предчувствию опасности в бою. Возможно, поэтому я не удивился, когда откуда-то из тумана донесся до нас отдаленный волчий вой.

– Нам предстоит драться, – сказал я.

Дэни кивнул. Мы остановились и обнажили мечи и кинжалы, встав спина к спине. Они напали внезапно, почти бесшумно вынырнув из тумана. Они не были волками.

– Гончие Владыки Павших! – воскликнул Дэн, перерубая плечо первому кинувшемуся с его стороны псу.