Текст книги "Нет жизни никакой"

Автор книги: Антон Твердов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– А, – проговорил Никита. – Понял. Этот придурок обдолбался какой-то дури и не заметил даже, как «Ротонду» Шорох захватил. И сейчас он думает, что это глюки у него.

– Жаль, – сказал Г-гы-ы.

– Чего жаль? – не понял Никита.

– Того, что нам такой наркоша достался, а не нормальный жмурик, – объяснил полуцутик. – Если бы нормальный жмурик был, он бы рассказал, что там в мире живых происходит – в Саратове. Куда направился Шорох после того, как повеселился в «Ротонде». И направился ли вообще. Может быть, Шороха уже ваши местные менты грохнули?

– Не грохнули, – уверенно сказал Никита. – Если бы грохнули, генератор его переместил бы сюда – к нам. Он же настроен на «Ротонду» – географический параметр я такой вводил в программу.

– А… И правда. Слушай, это что получается, каждый раз, когда Шорох кого-то мочить будет, жмурики к нам будут сыпаться?

– Выходит, что так, – согласился Никита. – У нас же Нет возможности настроить генератор на самого Шороха. Потому что ни я, ни ты его в глаза не видели. Мы только на Место в пространстве города Саратова генератор настроить Можем. Потому что Саратов я как свои пять пальцев знаю. Правда, не знаю, где сейчас находится Шорох… Поэтому вариант с пространственной настройкой тоже отпадает. Эх, Всем хорош загробный мир, только вот с прессой тут туговато. Был бы какой-нибудь завалящий телик или радио… Да, вариант отпадает…

– Почему отпадает? – неожиданно встрял в разговор хлыщ, который, как выяснилось, с интересом прислушивался. – Если вам нужны городские новости, так у меня есть электронная записная книжка. С радио, миксером и проигрывателем для компакт-дисков. Последний писк моды. Я же вам говорил, что я крайне прогрессивный, современный человек. Всегда иду в ногу со временем.

Хлыщ полез в задний карман брюк и достал оттуда несуразную какую-то записную книжку размером с хороший кухонный комбайн.

– Вот, – сказал он. – Нажимаешь кнопочку и…

– А ну дай сюда! – рявкнул Никита, отнимая книжку. – На какую кнопочку нажимать надо?

– Фи… – скривившись, проговорил хлыщ. – Какие, оказывается, у меня грубые галлюцинации. С деревенскими замашками. Довольно странно, что у меня – такого утонченного и прогрессивного – галлюцинации с манерами сельского скотника. Эй, поосторожнее! Не лапай так мой приборчик своими ручищами! Эту книжечку мне подарил, между прочим, мой третий любовник– известный генеральный директор… не важно чего… хи-хи-хи… я лично его называю – генитальный эректор. Да, как я уже говорил, – продолжал словоохотливый хлыщ, – я человек передовой и модный. У меня было четыре жены, шесть мужей, пять любовников и три любовницы. Я днюю и ночую в ночных клубах! Оригинальность сегодня в цене! Мою собачку, например, зовут Коитус…

– Ну все, – брякнул Никита. – Надоел мне этот извращенец. На, получай.

И, почти не размахиваясь, он засадил левой хлышу в челюсть. Тот прервался на полуслове, изумленно булькнул что-то и грохнулся на землю.

– Вот так, – потирая кулак, проговорил Никита. – А теперь… На какую кнопку нажимать тут, чтобы радио включить?

– Наверное, на красную, – предположил подлетевший поближе Г-гы-ы. – Мне всегда красный цвет нравился.

– Красный цвет ему нравится… – пробормотал Никита, вертя в руках электронную записную книжку. – Тебя, Г-гы-ы, с твоими пристрастиями к ракетной установке подпускать на километр нельзя. Нажимаю на красную кнопку.

– В эфире экстренный выпуск городских новостей, – голосом диктора заговорила записная книжка. – Вы слушаете радио Ру-Ра и меня, Филиппа Солодкова. Как нам стало известно из компетентных официальных источников, страшный террорист и людоед Шорох, которого недавно ошибочно похоронили на Ваганьковском кладбище в Москве, захвативший ночной клуб «Ротонда», не получив требуемых двадцати миллионов долларов и вертолет, начал расстреливать заложников. Но расстрелять он успел только одного заложника – Пыхарева Бориса Моисеевича, генерального продюсера «Ротонды». После этого демарша милиция пошла на приступ, но матерый преступник, почуяв неладное, сумел скрыться в неизвестном направлении…

В эфире послышался треск, и голос диктора смолк.

– Вот так да-а-а… – протянул полуцутик Г-гы-ы. – Надо сказать, ваша местная ментовка не лучшим образом работает. Как можно упустить одного кретина? Там же кордоны вокруг здания! У нас бы этого отщепенца ифриты уже давно на куски порубили бы.

– Что у вас там? – поднял от бумаг рогатую голову К-ка-а. – Еще одно домашнее животное? Или какая-нибудь запрещенная законом штучка?

– Нет, – отозвался Г-гы-ы. – Это говорящая записная книжка.

– А-а… Говорящая записная книжка… – И К-ка-а снова уткнулся в бумаги.

– Тихо! – шепнул вдруг Никита. – Там что-то еще говорят…

Шипение и треск радиопомех в эфире сменилось взволнованным голосом:

– Это снова я – Филипп Солодков на радио Ру-Ра! – услышали Никита и Г-гы-ы. – Как нам только что стало известно, рецидивиста и террориста Шороха обнаружили неподалеку от городского парка культуры и отдыха имени Горького. Саратовская мэрия давно обещала облагородить этот парк, но до сих пор руки ее… до него… не доходили. Так что если Шороху удастся пробраться в парк, найти его в непроходимых зарослях будет практически невозможно. Сейчас я даю слово начальнику Волжского районного отдела внутренних дел Чапикову Вахтангу Петровичу, который специально для нашей программы прибыл с банкета в честь его пятидесятилетия… Вахтанг Петрович, пожалуйста…

В динамиках приемника что-то стукнуло, зашипело, и откуда-то издалека выплыл хриплый зыблющийся голос:

– А-а… специ… ально я прибыл… с банкета… в ресторане… а-а-а-а-а… в ресторане… а в ресторане… а там армяне, а там цыгане-е-е…

Что-то опять щелкнуло и прервалось – не стало слышно даже шипения. Никита потряс записную книжку у уха, постучал в нее кулаком и печально констатировал:

– Все. Сдохла машинка.

– Ну и что? – откликнулся полуцутик Г-гы-ы. – Самое-то главное мы услышали! Шорох находится в парке имени… кого?

– Горького, – подсказал Никита.

– Вот именно. Или где-то поблизости. Значит, ты теперь можешь заново перенастроить генератор. И если Шороха все-таки ваши менты сподобятся грохнуть в этом парке – ты с ним обменяешься местами. Понял?

– Понял, – расцвел Никита. – Не может же этот шухерист Шорох быть совершенно неуловимым.

– Ой… – зашевелился на земле пришедший в себя хлыщ. – Где это я?

– Он опять за свое, – проворчал Никита. – Г-гы-ы, объясни ему еще раз, где он находится…

– Да пошел он, – отмахнулся полуцутик. – Надоел. Нам двигать пора.

– Пора, – тут же подхватил эту идею К-ка-а, втайне лелеявший мечту о том, что в отсутствие граждан ему вовсе не обязательно будет выполнять свои связанные с этими гражданами служебные обязанности – то есть вычитывать подсунутую ему абракадабру. – Не задерживайте меня, проходите, пожалуйста.

– А как с этим типом быть? – спросил Никита Г-гы-ы, указывая на хлыща.

– Он тебе нужен? —Нет.

– И мне не нужен. Значит, делаем так. Гражданин начальник! – обратился Г-гы-ы к К-ка-а. – Позвольте сделать вам небольшой подарок в виде нашего любимого домашнего любимца.

К-ка-а никто никогда не дарил подарков, поэтому ничего удивительного не было в том, что скулы его тотчас порозовели – дежурный КПП немедленно потупился и едва слышно проговорил:

– Пожалуйста… А конуру вы тоже оставите?

– Конуру, извини, оставить не можем, – сказал Никита, взваливая себе на спину генератор. – Она нам еще понадобится. Да ты не бойся! Наш питомец совсем ручной. Кормить его не надо, поить тоже… Что хочешь, то с ним и делай. Веселись, в общем. А то тебе скучно, наверное, тут в одиночку сидеть…

– Скучно, – подтвердил К-ка-а. – Я его на цепь посажу, и будет он КПП мой охранять. Или кататься на нем буду верхом…

– Удивительно, – снисходительно проговорил хлыщ, выслушав перспективы собственной дальнейшей судьбы. – Какие реальные галлюцинации. И самое главное – непонятные. Я – домашний питомец, как какой-нибудь пудель, меня будут на цепь сажать и верхом на мне кататься. Как могло в моем подсознании уместиться такое? Надо, наверное, поменьше «герой» вмазываться…

Никита только усмехнулся.

– Пошли, – сказал он Г-гы-ы, а дежурному К-ка-а скомандовал: – Открывай-ка, брат, ворота.

Счастливый К-ка-а подлетел к своему новоприобретенному питомцу и погладил того по модно подстриженной голове.

– Сию минуту, – сказал К-ка-а. – Пожалте-с…

– Ненавижу горы и всякие возвышенности, – отдуваясь, проговорил ифрит Изя. – Терпеть не могу… Когда я был живым и работал в контрразведке царя Соломона, мне многое приходилось испытывать, но чтобы по горам лазить… Ну их вообще.. Черт, как высоко… Того и гляди ногу сломишь. Или голову. Лучше уж голову. Их у меня две. А ноги хоть и тоже две, но с одной несладко придется.

– Себастиан, – сказал ифрит Себастиан, который, как известно, кроме своего имени, ничего не умел говорить. Но после приключения в стане шкодливых карликов Изя и Себастиан сдружились так крепко, что, несмотря на скудный словарный запас Себастиана, Изя того прекрасно понимал. – Себастиан, – соглашаясь, закивал ифрит, – Себастиан, Себастиан…

– Сочувствуешь, говоришь? – пропыхтел Изя. – Это хорошо. Нам теперь друг без друга никак нельзя. Внизу пустота, наверху… хрен его знает, что нас ждет. Высоко еще ползти. Мы ведь теперь в связке одной с тобой. А то я один бы… шаг ступил на ледник и сник, оступился бы и в крик. Это Валет, падла, на своих четырех прекрасно передвигается по вертикальной поверхности… Вон он как нас обогнал…

Ифрит Валет, услышав свое имя, высунулся с высокого уступа и посмотрел вниз. Увидев карабкающихся к нему товарищей, он призывно полаял.

– Себастиан! – ругнулся Себастиан.

– Вот и я говорю, – согласился Изя. – Козел он горный. А вообще странные какие-то горы. Камней нет, и стенки скал какие-то… на резину похожие… пружинят под ногами. Кустики растут непонятные и… волосатообразные… Странное место. Ну да в каком еще месте преступники могут прятаться? Конечно, в странном.

– Себастиан, – сказал Себастиан, видимо, желая дать товарищу понять, что полностью разделяет его точку зрения.

– Это еще хорошо, что Валет след взял, – пробурчал Изя, – без его исключительных сыскных способностей мы бы еще долго по Тридцать Третьему Загробному рыскали. Это все наш шеф герр Мюллер. Вот у кого башка варит! Это надо же – презренное существо с одной головой, а сколько всего в эту голову понапихано… Помнишь, какие он нам рассказы рассказывал долгими вечерами у костра? Прямо сказки тысячи и одной ночи. Говорил, что в его стране эти истории самые популярные. По ним даже кино снимают, и потом это кино по всему миру живых расходится… «Невеста раком», «Веселые горничные», «Студентки в сауне», «Ненасытная фрау Зигфрид», «Девочки и хер»… Да-а… Надеюсь, что когда мы на эти скалы вскарабкаемся, то Вознесенского и предателя-полуцутика все-таки обнаружим. Не зря же мы столько страдали…

– Себастиан, – кивнул Себастиан.

– Тяжело… – пропыхтел Изя, подтягиваясь на очередном уступе, – даже в контрразведке царя Соломона легче было. Мы тогда воевали с арабскими джиннами – делили сектор Газа. Правда, в то время сектор Газа по-другому назывался. Абраман Шалом назывался. Лежишь, бывало, в окопе, а над тобой кувшины запечатанные так и свистят. Бах – один разорвался, оттуда джинн – и сразу с тыла атакует… Н-да… Потом меня, правда, с передовой перевели… Эй, осторожно! Туда не наступай, сорвешься… Дай мне руку!

– Себастиан, – поблагодарил Себастиан Изю, втащившего его на уступ.

– Не за что. А где это Валет? Он на уступе этом вроде стоял…

– Себастиан!

– Ты чего? А… И правда, здесь вход в пещеру. Валет туда, наверное, и нырнул. Ну и глаза у тебя. Орлиные. Я бы и не заметил входа – он весь зарос кустиками волосатообразными. Ну что, пошли?

– Себастиан, – сказал Себастиан и первым шагнул в пещеру.

Ифриты оказались в сером полумраке. Свет едва пробивался через узкое отверстие, заросшее странными на вид кустиками.

– Валет! – позвал Изя.

Угадывающийся впереди двухголовый силуэт пару раз ободряюще тявкнул.

– След не потерял еще? – спросил Изя Валета. Валет гавкнул возмущенно, что могло означать только

одно: «Что вы?! Как можно?!»

– Тогда – хорошо, – констатировал Изя. – Идем вперед по следу. Сейчас только глаза к темноте привыкнут. Ифриты в темноте хреново видят, не то что арабские джинны. Те, сволочи, как только ночь на сектор Газа… то есть на Абраман Шалом спустится – сразу в атаку переходили. Они-то в темноте хорошо видят, а мы нет. Но мы по запаху ориентировались. В арабских странах в те далекие времена в моде была свинина с чесноком, вот от джиннов и воняло гадостно. А наш паек, состоящий из бульона и фаршированной щуки, вообще без запаха был… Эй, Себастиан, ты где?

– Себастиан!

– Не отставай! А то потеряемся. Валет быстро чешет. Как бы нам от него не отстать.

– Себастиан!

– А и правда, – хихикнул Изя и стукнул себя обоими кулаками по лбам обеих голов. – Какой же я дурак! Как тут потеряешься, если дорога только одна… Прямо вперед. Между стенок пещеры. Слушай, тут тоже запах какой-то такой… специфический…

Видимо, запах в пещере стоял крайне специфический, потому что Валет скоро напрочь потерял обоняние, растерянно тявкнул и остановился.

– Что такое? – обеспокоенно спросил Изя.

– Гав-гав, – сказал Валет. – Гав-гав-гав…

Изя, натренировавшийся в общении с немногословным Себастианом понимать любое существо, для выражения собственных мыслей не пользующееся общепринятыми выражениями, прекрасно понял мысль Валета.

– Странно, – задумчиво проговорил Изя.

– Себастиан? – спросил Себастиан.

– Он говорит, что здесь везде пахнет так же, как и там, где… орудие производства преступника Вознесенского оставило свой след. Ну, помнишь, Валет с герром Мюллером в бараке девушку допрашивал?

– Себастиан.

– Помнишь… Вот Валет след теперь и потерял. Ну да не беда. Дорога тут одна, так что пойдем по ней.

Они двигались дальше – гуськом. Почва пружинила у них под ногами, почти невидимая в полумраке тропинка уходила все отвеснее и отвеснее вниз, и – через некоторое время – Изя, шедший позади Валета, но впереди Себастиана, ткнулся в задницу Валета.

– И чего ты остановился? – спросил Изя.

Валет растерянно тявкнул и ретировался за спину Изи.

– Себастиан? – забеспокоился Себастиан.

– Сейчас посмотрим, – сказал Изя и несколькими осторожными шажками продвинулся вперед. И замер. – Ого, – проговорил он.

– Себастиан?

– Тут посреди тропинки огромный капкан стоит, – объявил Изя. – Судя по всему… Да, капкан на дикого слона. Точно – на дикого слона. А я смотрю – что-то конструкция мне больно знакомая… В таком же точно капкане меня молодого папа – ифрит Иосиф – запирал на ночь, чтобы я по бабам не бегал. Хм… Кто бы мог капкан тут поставить? Прямо посреди дороги? Преступники?

– Гав! – подтвердил Валет.

– И я так думаю, – согласился Изя. – Преступники, кто же еще? Чтобы никто не смог забраться в их логово. Если бы не феноменальное чутье Валета, мы бы тут прочно застряли. У этого капкана какая система? Пока существо в него целиком не войдет, он не сработает. Если бы мы не заметили капкана, то все трое свободно бы туда влезли и тогда он… Хлоп!

Изя прихлопнул ладонями, точно казня муху.

– Понятно?

Себастиан и Валет кивнули.

– А если понятно, то в таком случае пойдем вперед, обойдя, конечно, капкан. Преступники думают, что в безопасности, а мы нагрянем на них – неожиданно, как инспектор Велихан Сагибханович Истунбергерман на голову.

Изя даже посмеялся тому, как удачно все сложилось.

– Давай, – скомандовал он Валету. – Вперед.

Ифрит Валет послушно побежал вперед, предварительно обогнув страшный капкан. Изя и Себастиан последовали за ним, но, миновав капкан, прошли всего несколько шагов, после чего Изя остановился, обнаружив, что Валет исчез.

– Валет? – позвал Изя. – Ты где? Ответа не было.

– Проверить, что ли? – вполголоса спросил сам себя Изя, сделал шаг, но потом замер, опасливо глядя в темноту. – Себастиан! – не поворачиваясь, проговорил он.

– Себастиан! – откликнулся Себастиан.

– Сходи посмотри, что с Валетом случилось, – приказал Изя. – Я как взводный, то есть ифрит выше тебя по званию, буду прикрывать сзади. Быстрее!

Простодушный Себастиан направился вперед и скоро скрылся в темноте совершенно. И замолк – не издавал ни звука, когда Изя окликал его.

– Ничего себе… – шепотом проговорил Изя. – Мистика какая-то… Куда бойцы мои подевались?

Он почесал затылок, потом другой, но так ничего и не придумал. Где-то позади угрожающе поблескивал капкан. Впереди ничего не было видно.

– Пойду за ними, – решил Изя. – Но тихонько и осторожно. Если что, всегда можно спрятаться – тут темно. Да и убежать можно. Только вот на капкан бы не напороться…

Раздвигая темноту руками, Изя пошел туда, где скрылись Валет и Себастиан, призывая через каждые несколько секунд то того, то другого – по очереди. Один раз ему показалось, что из тьмы, неподвижной и какой-то первобытно-нетронутой, долетел до него чей-то жалобный писк. Этот писк так взволновал Изю, что он несколько последующих шагов не прошел, а пробежал – и остановился только тогда, когда почувствовал, будто под подошвами его форменных ботинок никакой почвы нет.

Ифрит Изя испуганно завопил и обрушился в темные, неизведанные глубины странной пещеры.

Когда Изя наконец приземлился и припомнил все подробности своего страшно долгого полета, первым делом он помянул почитаемого им как божество хрестоматийного царя Соломона за то, что он – Изя – в данный момент не живой, а мертвый.

– Был бы живой, – вслух проговорил в темноту Изя, – разбился бы в лепешку.

– Себастиан! – раздался неподалеку знакомый голос.

– Ого! – обрадовался Изя. – Ты цел, брателло?

– Себастиан…

– Я рад! – проговорил Изя, радуясь на самом деле не тому, что Себастиан не пострадал, а тому, что Себастиан рядом, а вместе не так страшно. – Очень рад. А где Валет?

– Гав!

– И он тут, – констатировал Изя. – А где мы все-таки находимся?

На этот вопрос ни Себастиан, ни Валет ответить ему не могли. Поэтому Изя подумал, пробормотал:

– Где-где… – и хотел было уже мрачно и нецензурно срифмовать, но тут раздался голос, который не мог принадлежать Себастиану или Валету по той причине, что был женским, только непривычно басовитым, хотя и несколько томным.

– Попрошу не ругаться, – сказал женский голос. Изя охнул от изумления и страха.

– А я и не думал ругаться, – поспешил заверить он, хотя только что хотел – вот именно – выругаться.

– По построению начала фразы я догадалась о продолжении, – возразил женский голос. – Поэтому и попросила вас замолчать.

– Я только хотел знать, где нахожусь, – робко проговорил Изя.

– В сущности, – услышал он, – если бы закончили свою фразу, то получили бы верный, хотя и несколько грубый ответ.

– Не понял… – произнес Изя.

– А меня мало интересует, поняли вы меня или нет, – в женском голосе стали ясно читаться раздраженные нотки, – вы меня извините, но я сейчас нахожусь в таком состоянии, что мне больше всего нужен покой. А когда так бесцеремонно врываются ко мне… то есть в меня…

– Я не понял… – и правда ничего не поняв из сказанного, повторил Изя. – А вы кто?

– Я Мария, – с достоинством прозвучало из темноты.

– А вы… не могли бы включить свет? – попросил Изя, и Себастиан согласно проговорил вслед за ним:

– Себастиан, – а Валет, присоединяясь к просьбе товарищей, гавкнул.

– Нет, не могла бы, – отрезала невидимая Мария. – Потому что, как уже говорила, мне сейчас нужен покой. А вы мне мешаете.

– Мы тотчас уйдем, – быстро проговорил Изя, которому было очень не по себе. – Мы, знаете ли, здесь случайно оказались, искали кое-кого и…

– Искали?

– Ну да… Если тут кто-то прячется, вы нам… вы нам, пожалуйста, его отдайте, если не жалко…

– Берите, – просто согласилась Мария, – мне не жалко. Только вы этого… который тут, кроме вас, прячется, вряд ли унесете. Он для вас слишком большой.

– Большой? – снова испугался Изя.

– Болшой! – громыхнул где-то очень недалеко гортанный мужской голос. – Я очен болшой и силный. А вы по-палис! Именем закона – р-руки ввэрх!

Голос звучал сильно. Именно поэтому Изя, не думая, вздернул вверх обе руки. То же самое сделали Себастиан и Валет. Причем Валет, стоящий по обыкновению на четвереньках, потерял равновесие и упал носом в землю.

– Нэдозволэнные острые, рэжущие преэдмэты есть? – осведомился мужской голос. – Вы арестованы как прэступники и послэдние гады.

Тут Изя наконец пришел в себя и вспомнил, что он мужчина, черт возьми… то есть самец и представитель закона. Он нащупал в темноте плечо Себастиана и взял того за руку. Рука Себастиана заметно дрожала. Под колено Изи ткнулся мокрый холодный нос одной из голов Валета.

– А по какому такому праву вы нас арестовываете? – ободренный поддержкой товарищей, крикнул Изя.

– По праву, данному мне администрациэй Цэпочки! – громыхнуло в ответ.

– Странно, – пробормотал Изя. – По такому праву я и тебя могу арестовать… Я сам подчиняюсь администрации Цепочки!

– Мэня не обманэшь! – не сдавался гортанный голос. – Я много слышал о том, какие вы есть хитрые прэступник.

– Да не преступник я! – завопил Изя. – Я ифрит из взвода герра Мюллера! Я взводный! У меня медаль Почетного копыта есть! За отвагу в операциях!

– Каких?

Изя замялся. Никакой медали у него не было. А операцию, за которую он мог бы получить такую медаль, он сейчас тоже – вот так с ходу – придумать не мог. Поэтому он сказал первое, что пришло ему в голову:

– Битва с карликами в Центре развлечений.

– Цэнтрэ развлечэний? – Гортанный голос неожиданно помягчел. – Взвод гэрр Мюллэр, что ли?

– Да! Да! – обрадованно закричал в темноту Изя. – Я же про это и говорю! Я нахожусь на задании! Мы с ребятами преступников ловим. А ты наш коллега? Ты тоже преступников ловишь? – Да!

– Это ты капкан поставил? – Да!

– А мы думали, что это сами преступники капкан поставили! – захлебывался Изя. – Решили, что они таким образом хотели обезопасить свое логово… От вторжения властей! Да, ребята?!

– Себастиан!

– Гав!

– А ты вообще кто сам-то будешь? – осторожно спросил Изя. – Тут не видно ни хрена…

И вспыхнул яркий свет, такой яркий и неожиданный в кромешной темноте, что Изя немедленно зажмурился, а когда открыл все свои четыре глаза, то увидел прежде всего сияющий фонарь, а уже потом – что этот фонарь находился на голове громадных размеров робота.

– Робот! – узнал Изя. – Ну да, конечно! Я же тебя помню! Тебя назначили вместе с нами искать преступников! Но как ты напал на след?

– По запаху, – коротко ответил робот, качнув фонарем на башке.

– Как это по запаху? – не понял Изя. – Роботы же запах, кажется, не способны определять… Они же не живые… Или я ошибаюсь?

– Я нэ простой робот. Я – робот Андроник, – ответил робот. – Такой запах… – тут голос его помягчел, – такой запах я всегда могу учуять… Не чуете, как здесь пахнет?

– Как? – из вежливости поинтересовался Изя.

– Жэнщиной… – с вежливой хрипотцой ответил робот Андроник. – Мой любимый запах…

– Так, – прозвучал голос Марии. – Вы вообще что-то, граждане, обнаглели. Мало того что залезли ко мне… в меня… так еще и запахи мои обсуждаете. И мешаете моему спокойствию. А мне сейчас нужен покой. Недавно произошло одно очень важное для меня событие, и теперь я… Она не договорила.

– Мы уходим, уходим, – заторопился Изя, хотя не имел ни малейшего понятия, где здесь находится выход. – Мы же видим сейчас… когда светло стало… что никого, кроме нас, тут нет. И мы сейчас уйдем… Уйдем…

– Каким же это образом, позвольте узнать? – усмехнулась Мария.

Изя обвел взглядом плотно смыкающиеся вокруг стены и растерянно пожал плечами.

– Кто уходыт, а кто не собираэтся уходит, – ласково проговорил робот Андроник. – Вы женщына как раз в моем вкусе – объемная. Вы, уважаемая, как относитесь к шашлыкам, а?

– К чему? – обескураженно переспросила Мария.

– К шашлыкам, – повторил робот. – Это такое блюдо моэй националной кухни. Жарэнное мясо. Очень вкусно.

– А где же ты мясо тут возьмешь?

Робот Андроник не ответил, но так выразительно глянул в сторону ифритов, что Изя тут же забеспокоился.

– Мы уходим! – завопил он под аккомпанемент трусливого тявканья Валета. – Куда нам? В какую дверь?

– Как вы мне надоели, – вздохнула Мария. – Идите. А дверей тут нет. Сейчас я соберусь с силами и сама вас выпровожу.

– Давно пора, – подал голос робот Андроник. – Мы с тобой одни останэмся, да? Красавыца?

– Нет, – ответила Мария, – красавец. Развелось у меня ухажеров в последнее время – пруд пруди. Готовьтесь, товарищи.

– К чему? – испуганно спросил Изя.

– А вот к этому…

И тут же стенки пещеры завибрировали, рванувшийся черт знает откуда ветер подхватил трех ифритов и робота Андроника и с невообразимой силой вынес их наружу – четыре существа, не успевших еще понять что к чему, пронзили все мыслимые слои атмосферы Тридцать Третьего Загробного Мира и на короткое мгновение погрузились в черноту.

– Мама… – оказавшись вдруг в безвоздушном пространстве вакуума, проговорил Изя. – Где я?

Удивительно, но точно такие же мысли в тот же миг посетили и Себастиана, и Валета, и даже робота Андроника.