Текст книги "Пластмассовый космонавт"

Автор книги: Антон Кротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Это то и плохо, – покачала головой жена. – Порой просто скулы сводит от твоей «нормальности». Всем хорош муж космонавт: и денег много зарабатывает и престижен. Только когда всё слишком правильно и идеально, – это тоже перебор. Тошнить начинает от преснятины, хочется какой-то «сумасшедчинки».

Они остановились перед пешеходным переходом, чтобы пропустить молодых мам с детскими колясками, которые оживлённо о чём-то разговаривали и смеялись. Глядя на них, Вика вдруг с каким-то ожесточением произнесла:

– Словно тёлки…чему радуются? Чем они лучше самок каких-нибудь одноклеточных червей или землероек, которых природа тупо запрограммировала лишь на репродуктивное поведение. Эти дурехи даже не понимают какую жертву принесли безжалостной природе: молодость, красота, нереализованные таланты – всё ради чего?! Только потому, что так велит инстинкт?!

Павел мысленно перенёсся в самое начало их супружеской жизни. В то лето она говорила совсем иначе. Вспомнилось ему счастливое лицо жены, когда внезапно узнала, что беременна. Перед этим вдруг начала толстеть, хотя организм ничего не показывал, и только в женской консультации всё выяснилось. Жена тогда даже придумала ироничный куплет с «авиационным уклоном»: «Залетела по залёту, – не исключено, что от самолёта». Он действительно тогда почти всё время пропадал на аэродроме – ночные полёты, теоретические занятия, инструктажи. Был ещё довольно молодым лётчиком – служил в обычном полку. Когда узнал, был на седьмом небе от счастья. Только длилась его окрылённость очень недолго…

– Зато они счастливы, – глядя на молодых мам с колясками, кусая губы, проговорил Беркут.

Вика повернула к нему неприязненное лицо:

– Я знаю, ты всегда хотел сделать из меня домохозяйку – бабу, которая исправно будет рожать тебе и стирать. Я не «синий чулок», но меня тошнит от твоей «нормальности».

Павел на химическом уровне чувствовал агрессию. Её слова шли не от дурного настроения или желания кокетливо поиграть в стервозную суку. Вика искренне говорила то, что думает. Другое дело, что причина её нервного срыва лежала гораздо глубже.

– Ничего, мы с тобой ещё не такие уж и старые, – попытался он утешить жену, отлично понимая, что стоит за приступом ярости.

Вика аж побагровела:

– Причём тут это! Терпеть не могу этих вечно орущих и гадящих детёнышей!

– Это ты о детях? – удивился Беркут. – Но я же видел с каким удовольствием ты возилась с племянником.

Вика немного смягчилась:

– Да, они бывают миленькие…когда маленькие… Но со временем из них подрастают спиногрызы своих родителей! Как подумаю, что из этих пухленьких ангелочков чаще всего получаются похотливые неумные мужики, либо толстые завистливые тётки, так сразу хочется вдавить педаль газа в пол, чтобы подправить за этой криворукой дурой природой.

«Волга» сорвалась с места, едва не зацепив одну из колясок. Из-за раздражения Вика управляла машиной неаккуратно, того и гляди всё для них обоих закончиться скверно. Такое поведение совсем не было похоже на неё, ведь Вероника всегда очень трепетно относилась к собственной внешности. Одна из главных ей фобий была связана со страхом получить какое-нибудь уродство в результате случайной аварии, поэтому супруга всегда требовала, чтобы он вёл машину осторожно, соблюдая все правила дорожного движения. А тут сама лихачит напропалую. Павел предложил поменяться местами, но вздорная красавица за рулём лишь капризно повела плечом:

– Я фаталистка. Если происходящее – какое-то нелепое наваждение, и эта жизнь нам только привиделась, то и бояться нечего. И сожалеть тоже не о чем. Чего цепляться за реальность, где столько глупости и боли?

«Да, всё могло сложиться иначе, если бы мы были мудрее», – эта мысль и ему не давала покоя. Они избегали говорить об этом, чтобы не ворошить старые раны, но тут у него вырвалось:

– У нас ведь могла быть взрослая дочь…

– Сын – поправила Вика и прикусила губу.

Глава 4

Сегодняшний день по плану предполётной подготовки был посвящён тренировкам. До обеда экипажу предстояло заниматься на тренажёре. Первым место в кабине полноразмерной копии их будущего космического корабля «Союз-Космос» занял напарник Беркута Николай Кулик. Тренировка была не только контрольная перед очередной аттестационной комиссией, но ещё и открытая для приглашённой в Центр подготовки космонавтов прессы. Поэтому с контрольного поста, помимо инструктора в ранге полковника, врача майора, двух инженеров в звании капитанов и женщины-лаборанта, за всеми действиями космонавтов также наблюдала солидная делегация советских и иностранных журналистов.

Космонавты должны были отработать основные пункты трёхсуточного пребывания на орбите. Предполагалось, что большая часть полёта будет осуществляться в автоматическом режиме. Но это по плану. Только ведь жизнь, как известно, любит вносить свои коррективы в любые планы, и надо быть к тому готовым. Поэтому, по условиям тренировки, на спокойную жизнь космонавтам рассчитывать не приходилось. С командного пульта постоянно поступали вводные, требующие активных действий по пилотированию корабля, уверенному управлению системой ориентации. А также по преодолению различных аварийных ситуаций.

И вскоре напарник Беркута стал совершать ошибку за ошибкой. Николай ошибался в оценке ситуации, ошибался в докладах, отчего нервничал ещё сильней. Он очень остро переживал каждую неудачу и на ходу пытался преодолеть свое состояние. Но от этого лишь больше терялся. В отдельные моменты казалось, что Кулик даже смутно представляет, чего же от него хочет инструктор. Бедняга растерянно тянулся до необходимых кнопок и переключателей, путался в своих действиях. И задавал много лишних вопросов. Пульс его участился, пот лил градом, лицо выражало отчаяние…

Такое порой случается с недавними лётчиками, ведь это должен был быть его первый космический полёт и Коля сильно нервничал. При овладении навыками управления космическим кораблем определенную сложность новичкам доставлял прошлый опыт, приобретенный в качестве летчиков и особенно летчиков-истребителей. Абсолютно новая техника требовала и абсолютно новых навыков в управлении ею. Что-то из прошлого, конечно, было полезно в новой профессии, но многое служило скорее тормозом в ее освоении. И преодолеть в себе старые представления сложившимся летчикам было не так-то просто. Ведь даже по составу приборов и систем управления космический корабль мало чем напоминал кабину МиГа. Здесь все было абсолютно другое. Лишь некоторые приборы отдаленно напоминали авиационные. Вот и приходилось вчерашнему авиатору снова и снова пытаться перекраивать себя, словно заново учась ходить.

     Проблема усугублялась тем, что за каждую ошибку тебе без всяких скидок снижают бал, а в итоге за заваленную тренировку ты вообще можешь лишиться места в космической ракете. А тут ещё за твоими мытарствами с любопытством наблюдает целая толпа журналистов! Было от чего потерять самообладание. Но инструктор на тренажере безжалостно даёт тебе всё новые сложные вводные и требует быстрых, точных решений. Чтобы справиться нужно забыть обо всём лишнем и полностью сконцентрироваться на работе. Иначе ничего не получится.

Но Николай никак не мог совладать с собой и продолжал допускать косяки. Вёл себя как салага курсант-первокурсник: при включенной системе ориентации занимался проверкой оборудования; без команды с пульта зачем-то пробовал двигать ручку ориентации. «Чисто машинально», – пытался оправдаться он.

Вскоре всё стало выглядеть совсем скверно. Потому что, если в самом начале тренировки напарник слишком дёргался, суетился, то к концу её весь как-то сник. И работал теперь замедленно, «без огонька»: неумело распределял внимание, оттягивал принятие важных решений, что в условиях цейтнота приводило к новому валу ошибок. Промахи нарастали, словно снежный ком. Вся программа тренировки начинала заваливаться под откос. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

При ускорении темпа работы Коля ещё больше начинал ошибаться, а инструктор безжалостно взвинчивал темп, будто стараясь окончательно добить парня. К этому всё и шло. Беркут ясно видел, что если сейчас не вмешаться, то через час встанет вопрос о замене напарника, а он этого не хотел.

Хотя, с другой стороны, космонавтам, как истинным шахматистам, положено уметь шустро решать сложные многоходовые комбинации. И чем быстрее ты решил, тем выше оценка инструктора. А главное, допущенная оплошность – там, на высоте нескольких сотен километров, сразу повлечёт за собой ухудшение ситуации, из которой в итоге можно и не выбраться, навеки застряв на орбите. И хорошо, если ты сам или твой напарник вовремя заметит оплошность и продублирует команду. Но ведь не исключался и такой вариант, когда ты сам обязан быстро парировать аварийную ситуацию. Напарник же явно не справлялся. Николай забывал докладывать, не указывал время доклада, неумело ориентировал корабль. Даже перепутал левый разворот с правым, в результате чего проблема с ориентацией корабля лишь обострялась.

Некоторые наверху ещё пару недель назад решили списать Кулика. Недавно Павла вызвал к себе один высокий начальник и как-то витиевато дал совет:

– Вы уже стали таким суперстар. После своего героического полёта вас даже за рубежом называют главным претендентом на место в лунном посадочном модуле. Вы – будущее советской космонавтики. Через год-два Камчатов уйдёт на пенсию и встанет вопрос о приемнике. А это генеральская должность… Поэтому вы должны сто раз подумать, кого выбрать себе в партнёры по экипажу… Да-да, у вас есть такое право! Если вы скажите, что этот парень, как его там, воробей, кулик или голубь? Да, в общем, не так уж и важно, как его звать. Важно, что, если вы скажите, что он перестал тянуть, то к вашему мнению прислушаются. И подберут вам другого напарника. Есть солидные кандидатуры, например, Фёдор Железнов или Николай Николаев. За ними стоял солидные люди, чья поддержка скоро вам не помешает.

Одним словом, почти как в песне: «Предай – и -попадёшь в первачи». Но он ответил «доброжелателю» резко:

– Вы знаете, товарищ замминистра, я СЕБЕ взял в напарники, я знаю, КОГО взял. И я себе всегда даю отчёт в своих решениях.

И сегодня твёрдо решил спасать подчинённого, ибо не в его характере было строить карьеру таким паскудским образом. И уж тем более бросать своих «ведомых». Как говориться: «мал кулик, да дорог». Павел был намного старше напарника. Коля всегда смотрел на него снизу-вверх – боевой лётчик, опытный космонавт, справедливый и тактичный. О таком командире мечтает каждый молодой пилот. В отряде Беркут пользовался большим авторитетом. Все его уважали. За глаза с любовью называли «дедом». Он был старше большинства парней в отряде, и поэтому бывало проявлял к ним отеческую заботу. К тому же в авиации всегда с большой слабостью относятся к настоящим асам. А Беркут им был. И так же виртуозно, как и на самолете, он работал на космическом корабле-тренажере. По этим причинам у него единственного было право на самостоятельное проведение тренировок с другими космонавтами в качестве инструктора. При необходимости он снимал с товарищей по отряду стружку и многие ему за это были даже благодарны. Вот и теперь никто не стал возражать, когда Беркут занял место за пультом между инструктором и старшим инженером, и вступил в переговоры со своим вторым номером.

– Послушай меня, Коля: работаем как в «спарке» при отработке обратного пилотажа. Ты же отличный лётчик!

Беркут однозначно определил главную причину неудач Кулика – сильное волнение. Докладывал Николай о своих действиях неестественно громко, дыхание его при этом было учащенным, показатели пульса и давления превышали норму. Излишняя напряженность была вызвана отчаянным стремлением во что бы то ни стало избежать новых неудач. Нужно было лишь помочь напарнику справиться с собственными нервами…

Буквально через пару минут Кулик стал действовать увереннее – пытался четко сформулировать мысль и не пропустить ничего во время доклада. Пульс его стал стабильным. Теперь напарник почти не совершал грубых просчётов. По всему чувствовалось, что космонавт наконец взял ситуацию под контроль. Поэтому и оценка у него оказалась хоть и удовлетворительная, но позволяющая избежать немедленного отстранения от программы и продолжить подготовку. Всё-таки инструкторы были опытными специалистами и хорошими психологами. Они прекрасно понимали трудности, с которыми столкнулся молодой человек и оставили ему возможность побороться за место в стартовом экипаже.

Сам Беркут отработал свой тренажёрный час почти без нареканий со стороны командной группы. В отличие от Кулика, он был уверенным в себе человеком. Характер имел сильный, летчик был прекрасный, и обладал неисчерпаемыми возможностями совершенствования профессионального мастерства. Работал он самозабвенно, при этом чувствовал себя столь комфортно, что даже насвистывал модный шлягер себе под нос (за что получил единственное замечание от инструктора). Ему не требовалось особых усилий, чтобы представить себе будто бы он находится не в тренажёре, а в реальном полете.

По ходу занятия инструктор решил попробовать его на перегрузке, взвинтив темп до максимума. Часы в учебном корабле были электрические, теперь их стрелки побежали по циферблату в 4 раза быстрее. Но это никак не сказалось на качестве действий командира экипажа. Докладывал Павел по-прежнему чётко и только по существу дела. Наблюдавшие за его работой через стекло журналисты даже зааплодировали ему, когда тренировка была закончена. А инструктор поставил высший бал и записал в итоговом отчёте: «Работает в корабле уверенно, спокойно и настолько основательно, что создается впечатление, что он находится в привычной домашней обстановке».

Правда, не обошлось без ложки дёгтя. Как потом Павлу рассказали знакомые, наблюдавший за ним по монитору из глубины аппаратной комнаты всё тот же замминистра, что уговаривал его сдать Кулика, когда закончилась тренировка и все стали аплодировать Беркуту, тоже хлопнул себя по коленям и, поднявшись с кресла, не громко – так чтобы его услышали только сотрудники Центра, – вынужден был признать: «Что дано, то дано. Жаль только – возраст у него критический. Ему бы с такими талантами лет на двадцать раньше к нам прийти, перспективный был бы командир».

Глава 5

Сразу после тренажёра Алексей отправился на встречу с участниками традиционного межотраслевого семинара. Мероприятие никак не касалось подготовки к грядущему полёту. Более того, оно отнимало время и силы, сбивало с нужного настроя, расхолаживало, терялась необходимая концентрация, а ведь испытания на сегодня далеко не закончены. Но ничего не поделаешь – каждый коммунист обязан добровольно принимать на себя определённую общественную нагрузку!

Примерно раз в три месяца в «Звёздный городок» привозили представителей советской промышленности для ознакомления с передовым опытом. Дело в том, что несколько лет назад Академией наук СССР по заказу союзного Госплана был обобщён с помощью новейшей ЭВМ массив статистических данных по аварийности и экономической эффективности в советской экономике. Для анализа брались данные по разным отраслям. Итоги масштабного исследования лишь объективно подтвердил на уровне цифр то, что итак уже давно было известно учёным, экономистам, прочим специалистам, а именно, что подавляющее большинство аварий происходит не по причине поломок техники, а из-за низкой культуры персонала.

Недостаточная экономическая эффективность советских предприятий тоже определялась низким уровнем организации производственной культуры. Исключением являлась аэрокосмическая промышленность, где исторически уделялось огромное внимание вопросам отбора персонала, его подготовки и переподготовки с использованием тренажёров, медицинского сопровождения, высокого уровня дисциплины, материального стимулирования, создания комфортных условий работы и т.д.

Центр подготовки космонавтов в некотором смысле являлся эталонным предприятием всей передовой отрасли, поэтому по решению Совета министров и Госплана сюда стали возить на короткие межотраслевые конференции – учиться организации дела – нефтехимиков, атомщиков, сталеваров, пищевиков, даже художников и писателей. Для них устраивались экскурсии и лекции, которые проводили работающие в Центре психологи, инженеры, врачи, преподаватели, инструктора. Беркута тоже часто назначали «экскурсоводом» от космонавтов, как признанного интеллектуала и эксперта.

Павел встретился с делегацией на первом этаже в просторном зале, большую часть которого (около 300 квадратных метров) занимала электронно-вычислительная машина (ЭВМ) нового поколения «Стрела». Именно на ней решались самые сложные и важные задачи отечественной космонавтики, в том числе просчитывались с математической точностью экспедиции автоматических станций к Луне и Венере. Сложнейший комплекс обслуживался всего двумя операторами-программистами (которые сейчас были на обеде в столовой). Ещё недавно советские ЭВМ уверенно держали славу самых мощных и надёжных в мире, что признавали даже американцы. Советские учёные и инженеры считались первопроходцами в сфере создания электронно-вычислительных комплексов. Даже разгром кибернетики при Сталине и небольшое отставание в конце сороковых в производстве транзисторов, не помешало советским гениям регулярно создавать новаторские технологии и внедрять революционные идеи для производства высокотехнологичного электронного оборудования…

Тридцать минут Беркут рассказывал гостям о Центре подготовки космонавтов, делился личным опытом и некоторыми мыслями, которые считал важными и полезными для коллег. Если в прошлый раз перед ним была группа из солнечного Ташкента, то сегодня к ним в гости приехала представительная делегация из республик Прибалтики – работники морских портов, пароходств, а также знаменитых заводов VEF и RAV. Причём не только эстонцы, латыши, литовцы, ведь на предприятиях Прибалтики трудились многонациональные коллективы. Настоящий интернационал. Но со своей спецификой: латыши и литовцы явно выделяли себя на фоне остальных. Эстонцы тоже держались особняком, с некоторым высокомерием по отношению «не к прибалтам» и настороженностью к соседям. Это специально не подчёркивалось, – всё-таки костяк группы составлял партийно-руководящий актив, – тем не менее в глаза бросалось. Впрочем, до поры всё было в рамках приличия и интеллигентности. Слушали Беркута в общем внимательно, не перебивая. Сразу было видно, что люди подобраны серьёзные, грамотные, интересующиеся даже тем, что выходит за рамки их профессии.

Но ближе к концу лекции и тут нашёлся свой шутник-балагур, который в ответ на финальные вопросы Беркута: «Что вам больше всего понравилось в нашем Центре?» и «И какие объекты вам ещё хотелось бы посетить?» ответил, что в принципе всё понравилось, но особенно колбаса в буфете, а посетить очень хочется местный универмаг.

Павел понимающе улыбнулся шутнику и, взглянув на часы, пояснил:

– К сожалению, в универмаг проводить вас не могу. И что особенно обидно, сводить вас в наш бассейн тоже. А в нём, между прочим, космонавты в скафандрах отрабатывают на макетах работу в открытом космосе. На мой взгляд, это очень любопытно. Но, увы!.. И в наш уникальный музей тоже – рад был бы, но времени у меня уже нет. Но вы можете посетить эти объекты самостоятельно. Я объясню, как пройти.

После совместного фотографирования на память состоялся обмен сувенирами. Павел вручил каждому гостю пакет, в котором находился подарочный комплект, состоящий из вымпела с символикой Центра, набор открыток с автографами космонавтов, и блок марок по космической тематике (каждый был погашен штемпелем местного отделения почты, что очень ценилось у филателистов).

Большинство прибалтов выглядели довольными экскурсией, ведь космонавт оказался отличным рассказчиком, не страдал звёздной болезнью и даже не был чужд шутке. Поэтому в знак благодарности ему преподнесли рижский бальзам и шикарный подарочный альбом «Советская Прибалтика глазами лучших художников и фотомастеров» в отличном полиграфическом исполнении для иностранных туристов.

Группа рижан с автомобильного завода РАФ от себя лично подарила «лектору» модель знаменитого на весь Союз микроавтобуса РАФ 2203 «Латвия» в раскраске «Скорой помощи». По этому поводу шутник тут же ввернул остроту:

– Лучшее изделие завода – «психиатричка»!

– Поч-чему в-вы т-так говорите?! – с умильным акцентом пролепетала растерявшаяся светловолосая рижанка, которой доверили вручать подарок. – От-ткуда вы это мож-жете пон-нимать, в-вы ведь у н-нас не раб-ботаете?

– А чего тут понимать! – весело ответил шутник и, указывая пальцем на автомобильчик, обстоятельно разъяснил: – Обычная «скорая» белого цвета, а эта жёлтого, значит из «жёлтого дома». Едём дальше. Всем в народе известно, что если окна салона «неотложки» не зановесочками закрыты, а «наглухо» замазаны краской, то значит приехали кого-то в психушку «изымать».

– П-прекратите без-зобразничать, т-товарищ Трусов! – опомнившись, накинулась покрасневшая как рак дама на опасного хохмача. – В-ыы п-просто нет-трезвы!

У шутника и в самом деле было красное возбуждённое лицо и немного замутнённый взор. И вообще он явно выбивался из группы вежливых, негромких прибалтов голосом, широтой манер, грубоватой фамильярностью. Хотя спиртным от него не пахло. Возможно мужика пьянила перспектива совершить набег на местные магазины, и он, словно хулиганистый школьник, которому надоело сидеть в классе, торопил поскорей закончить официальную часть.

Беркут всех успокоил, сказав, что вообще не видит здесь проблемы, ведь любая советская больница, – вне зависимости от профиля, – нуждается в качественном специализированном автотранспорте. И что всем известны превосходные качества микроавтобусов рижского производства, которые работают и в милиции, и в медицине, и в качестве городских маршрутных такси. После этого он снова оглядел слушателей и стал прощаться:

– Что ж, рад был общению с вами. Приезжайте снова, в следующий раз постараюсь провести вас по нашему звёздному городку, покажу наши замечательные озёра с лебедями и утками.

– Да вы что?! – в наигранном изумлении всплеснул руками шутник. – Неужто никто до сих на такую закуску не позарился?! Вот так действительно диво-дивное! По всей стране в магазинах из мяса одна морская капуста с рыбьим душком, а у вас дичь без охраны плавает.

– Может, ещё есть вопросы? – Павел снова оглядел группу, оставив остроту шутника без комментария. Но самый острый на язык гость упорно требовал внимания к своей персоне.

– Вы уж извините за мою назойливость, товарищ космонавт, но мне тут один друг сказывал, по секрету, будто в вашем центральном универмаге можно без проблем купить много чего дефицитного… Например, натуральный кофе и даже джинсы?! – он спросил об этом будто на всякий случай, ибо и сам похоже не слишком верил в вероятность такого чуда.

– Скорее, товарищ Трусов, вас тоже примут в космонавты, чем продадут так просто джинсы по госцене – менторским тоном пояснил слишком меркантильному коллеге его сосед в больших дымчатых очках и с блестящей плешью во всё темечко. – И потом вы не за этим сюда приехали, не забывайте об этом.

– Я же много раз уже объяснял вам, Бруно Карлович, что моя фамилия Турусов, а не Трусов! А вы упорно продолжаете так меня называть, товарищ Озолс! – со страдальческим видом напомнил плешивому жаждущий покупок мужчина.

– О, прошу проще-ен-ния! Бу-уд-дте т-та-ак лю-убезны не обижаться н-на мен-ня, – нараспев с забавным и очаровательным акцентом рассыпался в извинениях плешивый очкарик. – Но вы-ы в-всё равно-о нап-пра-асно надеетесь, что с-совет-тска-ая торговля так просто пошлёт вам в руки това-ары повы-ышенного спроса.

– Ну почему же, – не согласился Павел, – кофе у нас всегда есть в продаже. Как минимум два-три сорта.

– Два сорта! – ахнула одна из женщин. – У нас вообще никакого в магазинах месяцами не бывает.

– А вот с джинсами сложнее, – развёл руками Беркут, – обычно в продаже бывают только индийские, фирмы Avis.

– Да мне хоть индийские, без разницы! – обрадовался гость. Но тут же с беспокойством уточнил: – А две пары мне отпустят в одни руки, не знаете случайно?

– Вы снова позорите нас! – гундосо почти с иностранным прононсом зашипел на него другой латыш или эстонец. – Мы ещё в столовой вам говорили, чтобы вы не набирали больше, чем сможете съесть. Словно из голодного царства приехали! Учтите, Трусов, будете продолжать в том же духе, больше никуда не поедете от нашего предприятия. И не вводите товарища космонавта в заблуждение: вы же получили к 1-му мая в праздничном продуктовом заказе банку растворимого индийского кофе.

– Так то в заказе! – уныло буркнул в ответ мужичок. – А я про купить. Да и сколько времени уже прошло с того «заказа»! Вы мне эту банку ещё через год припомните, будто она бездонная была. Мы с женой мой «заказ» её родителям в Липецк сразу отвезли, не с пустыми же руками было ехать, у них там вообще кроме цикориево-ячменного кофе другого в продаже не бывает. – Турусов снова повернулся к чудесному волшебнику из сказочного города, каким ему представлялся «экскурсовод». – Так у вас разрешают сразу по нескольку пар брать? Я же не для спекуляции, а для себя и брата! – на всякий случай, в оправдание себе пояснил он для всех.

– Хоть пять! – легкомысленно отшутился Беркут, и в следующую секунду на него со всех сторон посыпались вопросы:

– Скажите, а приличные кассетные магнитофоны у вас в городе где-то продаются?.. Даже видеоприставку к телевизору можно купить?! – одновременно не верила и верила ещё вполне себе миловидная блондинка бальзаковского возраста, и в выражении её вытянувшегося от изумления лица на глазах проступали признаки счастливого просветления: «Ну конечно! Где же ещё может продаваться такая диковинка, как первый советский видеомагнитофон «Электроника ВМ-12», как не здесь – в благословенном «месте силы»!

– И запчасти для «Жигулей»? – вторил ей полноватый черноволосый мужчина.

– Мне бы сыну импортные кроссовки приобрести на день рождения, подскажите?

Большинство сдержанных от природы прибалтов косо поглядывали на своих (как они вероятно считали) менее культурных и невоспитанных спутников. А те что были попроще вслед за своим заводилой, преодолев смущение, живо выяснял местонахождение заветных магазинов. По взволнованным, растерянным лицам было видно, что людям не так-то просто поверить в реальность столь несоветского изобилия. Чтобы вот так свободно, без многочасового стояния в очереди, можно купить всё, что душе угодно?! Это было почти как вера в наступление коммунизма или в загробную жизнь, – всею душой хочется в них уверовать, но здравый смысл противиться: «да не-ет…вряд ли…такого просто быть не может!».

Но Павел ничему не удивлялся, и никого в душе не осуждая, давал практичные советы, где и что можно купить. Жизнь научила его быть реалистом, граждане ведь не виноваты, что в стране по каким-то причинам не хватает самых необходимых товаров. А вот начальство это не всегда желало понимать. Одно время оно даже подумывало ограничить свободное передвижение приезжих по территории «Звёздного городка». Мол, с этих провинциалов довольно и того, что селят в неплохих гостиницах, возят на комфортабельных интуристовских автобусах, развлекают, учат, вкусно кормят, и всё за государственный счёт. А ещё дают возможность вживую задать вопросы космонавту и своими глазами (а не по телевизору) увидеть и «пощупать» руками много чего интересного. Примерно так рассуждало руководство, пытаясь негласно запретить попадающим на закрытую территорию гражданам бегать по магазинам. Слава богу потом от этой идеи всё же отказались. Вероятно, наверху всё же решили не обижать специально отобранных гостей запретами, и в качестве завуалированного поощрения передовиков всё-таки позволить им свободно гулять по городу для избранных.

А может кому-то из начальства пришла «великая» идея, что активистам из республик будет даже полезно хотя бы пару часов побыть в «реальном коммунизме» с нетиповыми, радующими глаз симпатичным дизайном, многоэтажками, уютными ухоженными парками, магазинами почти западного типа, буфетами и столовыми, наполненными деликатесами? Идея вообще-то не нова. Устраивали же в средневековом ордене ассасинов для новых членов религиозно-воинской секты посещение искусственно воссозданного «рая» – с обученными ублажать мужчин молодыми фуриями, курением гашиша, и бассейнами, наполненными тонким вином, – чтобы укрепить в новых адептах фанатичную преданность Ордену и готовность с лёгкостью отдать жизнь по первому же приказу своих духовных лидеров, чтобы снова очутиться в вожделенном раю…

– А я бы пошёл к вам работать! – вдруг объявил Беркуту самый бойкий из гостей. – Вам инженеры-электронщики случайно не требуются? Я даже готов простым инженером. Уж больно хочется пожить при коммунизме!

– Это не ко мне, а в отдел кадров, – уйдя в себя буркнул Беркут. Он не случайно начинал и заканчивал свои «экскурсии» с этого зала, ибо считал его символом происходящего в отечественной науке, промышленности, и во всём народном хозяйстве в целом. На посторонних людей огромная электронно-вычислительная машина размером с два футбольных поля производила неизгладимое впечатление. Можно было подумать, что вот оно – реальное воплощение скорого коммунизма. Так оно и было долгое время – триумфальная работа академика Сергея Лебедева стала символом высокопроизводительной ЭВМ в мире. И долгое время в области передовой вычислительной техники мы действительно были впереди планеты всей: советские суперкомпьютеры, такие, как «Эльбрус» или БЭСМ-6 с быстродействием 1 миллион операций в секунду превосходили всё, что было создано в Европе и США. Правда, эта гениальная супер-ЭВМ фактически стала «лебединой песней» знаменитого теоретика и конструктора лучших отечественных ЭВМ академика Сергея Лебедева, который выступал резко против слепого копирования американской системы IBM 360. Но его никто не послушал (как отмахнулись от особого мнения академика Ненашева). 26 января 1967 года состоялось заседание Комиссии по вычислительной технике АН СССР. Руководители отечественной науки практически единогласно постановили взять за основу новых советских разработок устаревший к тому времени американский образец. Что это было – ошибка застрявших в прошлом высокопоставленных ретроградов? Или спланированное предательство? Вопросы остаются без ответа. Тем не менее правительство безоговорочно поверило заслуженным академикам, что, только беря на вооружение американскую технику можно обеспечить дальнейшее уверенное развитие советской экономики. В итоге, расформировали все творческие коллективы, приостановили уникальные конструкторские разработки, отправили на металлолом прототипы и исследовательские оборудование. Вместо того, чтобы развивать и усовершенствовать проработанные и испытанные технологии, которые те же американцы готовы были покупать за валюту, лучшие специалисты по вычислительной электронике теперь должны тупо копировать американскую технику, причём не самую лучшую… Всё это пронеслось в голове Павла в какие-то секунды в ответ на высказанное приезжим электронщиком желание получить работу в Звёздном городке.