Текст книги "Todo negro (сборник) (СИ)"
Автор книги: Антон Мокин
Соавторы: Антон Мокин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Ты… ты что такое?
– Ха. Ты бы прекрасно знал, что я такое, кабы действительно служил понтифику Милто. Но ты не был среди паладинов, никогда не был. Поэтому я тоже не против… получить повод.
– Что за тварь ты привёл в мой чертог?! – барон подался вперёд: вряд ли сумел меня хорошо разглядеть, но хватило и так.
– Сам не знаю, Вильгельм. Это просто наёмник, сопровождающий меня в пути. Можем обсудить интригующую загадку его природы в застольной беседе, как только покончим с делом. Просто отдай мне мечи, и инцидент будет исчерпан. Кстати, Гор, эти увещевания касаются и тебя. Не имею понятия, почему тебя так заботит, кто называется паладином покойного Милто в северной глуши. Это разумно обсудить позднее, в менее напряжённой обстановке. А ты верно заметил, что сейчас работаешь на меня. И твой наниматель меньше всего на свете хочет кровопролития в этом зале.
Ойли был прав. Я повёл себя непрофессионально и без нужды осложнил ситуацию. К сожалению, у всех есть слабые точки: даже у меня. Я давно толком не чувствую боли и жара, равнодушен к холоду, жру и пью не чаще змеи. Но есть вещи, способные пронять.
– Убирайтесь. Из. Моего. Замка!
– Это твоё окончательное решение?
– Окончательное!
– Хорошо. Мы уходим. Наслаждайся жизнью, Вильгельм, пока есть возможность: как говорил твой дед, «удача – миг, несчастье – рок».
Мы бы так и ушли несолоно хлебавши. Однако барон ещё не сказал Ойли всё, что хотел. Когда два худосочных стражника уже отворяли двери, он прокричал нам вслед:
– И не смей возвращаться! Я не желаю тебя видеть и вообще не хочу смрада эльфятины в моём замке! Это ваши навели на нас лесных тварей! Ты и теперь привёл с собой нечестивого выродка! Проклятое племя, отцы всех зол!
Никогда эльфы не были ровней людям в королевстве Горольда. Даже мэйрами, знатнейшими из них, иной раз могли так вот подтереться. Однако… Ойли замер в дверях. Ответил барону, не оборачиваясь: холодно, сухо, не слишком громко – но так, чтобы все отлично услышали.
– Вильгельм, я готов стерпеть неуважение к себе лично. И твой отказ тоже. Ты не унаследовал ни красоты матери, ни отваги отца, ни мудрости деда – грешно на такого человека обижаться. Но не смей, даже не думай оскорблять мой народ. Возьми свои слова назад.
– Пошёл в задницу! Пошёл ты, и пошёл каждый из эльфов туда же!
Я хорошо запомнил разговор в таверне и сразу догадался: вот теперь ничем хорошим ситуация не закончится. Впрочем, как сказать… я не люблю болтовню. Предпочитаю действовать. А когда эльф наконец подал знак – настало время именно для этого.
Первым делом я схватился за кинжал, который прятал в рукаве. Метнул его в ту местную харю, что была ближе. Завертелось…
***
Мы спускались к берегу – туда, где лошади могут перейти реку Кирн вброд, если верить эльфу. А не верить ему оснований не было. Под копытами коней трещал тонкий лёд, которым покрылись лужицы. Шум Дарвика, половина которого наверняка захвачена беженцами, а половина должна была к этому времени выгореть, остался далеко позади.
– А ты, эльф, силён. – разговор снова начал Бирн. – Теперь не пойму: зачем тебе охрана, да ещё за такие деньжищи?
Подобная мыслишка и у меня промелькнула. Ойли вопрос не смутил, но и подробно отвечать он не стал.
– Энты гораздо опаснее кучки стражников и горе-рыцаря. У тебя нет вопросов поинтереснее? Например, насчёт этих мечей?
Мечи, которые эльф пытался получить у барона по-хорошему, болтались теперь на наших с Бирном поясах. Я не удивился, что Ойли решил обойтись без древнего клинка. Во-первых, в чертоге эльф и магией прекрасно обошёлся. Во-вторых, при нём имелся другой меч, работы весьма изящной, и я был готов об заклад биться: это тоже отнюдь не простое оружие.
– Хорошо, насчёт мечей… я так понимаю, ими сподручно мочить энтов?
– Ими, как ты изволил выразиться, «сподручно мочить» кого угодно. Это не просто острые железяки: мечам Лэйхвойнфьорлламэйра по тысяче лет. И те, кто их ковал, использовали заклинания, даже мне недоступные. Очень старая и очень могучая магия.
– Звучит здорово!
– Только не расслабляйся. Ты воин и должен понимать, что меч – только инструмент. Важно, какие руки его держат. В этом мы наглядно убедились на примере несчастного сира Оуэна: не очень-то древний клинок помог ему против нашего общего друга Гора.
Это точно: я продырявил лживую глотку Оуэна раньше, чем он своим хвалёным оружием махнуть успел. Никакой меч не будет убивать энтов сам по себе, понятное дело. И хоть я никогда не видел энтов живьём, но слышал о них много – от серьёзных людей. Таких, что ради красного словца не стали бы преувеличивать. Разве что самую малость. Красиво не приврать, мол – историю не рассказать.
Поэтому я не люблю истории. Ну, не только поэтому. В том числе, вот так верно.
– А таких мечей только два? – любопытство Бирна не иссякало.
– Их было выковано семь. Два, судя по всему, утрачены безвозвратно.
– А где ещё три?
– Вряд ли эта информация тебе пригодится. Они хранятся у владык куда более могучих, чем барон Вильгельм. И ни один обладание клинком Лэйхвойнфьорлламэйра не афиширует. Как ты можешь догадаться, неспроста. Кстати… надеюсь, вы оба понимаете: мечи в вашем распоряжении только на время нашего чудесного путешествия.
– Понимаю, ясен пень.
Ироничное вышло у Бирна выражение. Сам я просто кивнул.
– Хорошо. И не забывайте об этом. Иначе очень расстроюсь, а как вы могли заметить – в гневе я… не особенно приятен.
В этом я не сомневался, но по-настоящему неприятные вещи начались чуть позже: когда мы пересекли реку и приблизились к лесу.
Поначалу это были простые деревья, ни на каких энтов совсем не похожие. Дубы, тисы, ясени, берёзы – хвойные, наверное, начинались чуть дальше. Зато уже тут началось настоящее дерьмо. Показалось, будто я вижу ноги повешенных.
Нет, ноги-то действительно были – только этих людей не вешали. Они были нанизаны на ветви: кто через живот, кто через грудь, целыми гроздьями – как куски мяса на деревянной шпажке. Где двое на одной ветке, где трое, четверо, пятеро… Кровь стекла и уже не была видна на земле: давно висят, ушла в почву. Из некоторых трупов свисали внутренности. У тех, кто болтался ниже прочих, ноги оказался обглоданы или вовсе отгрызены: дотянулись лесные звери.
Бирн не выказал отвращения, тем более испуга. Но ему снова стало любопытно.
– Видишь ли, любезный спутник, энтов до сих пор было очень мало по простой причине: они просто не могут размножаться естественным путём. Энты практически бессмертны в смысле гибели от старости, но задуманы на заре мира вовсе не для того, чтобы заселить его полностью. Однако после пробуждения эти мудрые существа нашли способ размножаться. Не знаю, сами ли они дошли до подобного колдовства, или опять постарались друиды… Но результат налицо. Скоро вы, друзья, увидите… последующие стадии.
Ойли оказался прав: то, о чём он говорил, попалось на пути буквально через полчаса, едва-едва мы начали углубляться в лес.
– Не волнуйтесь, это ещё не энт.
А было очень похоже. Породу этого дерева я не мог определить – оно уже начало меняться. И ветви шевелились явно не от ветра: сами по себе, пусть пока неуверенно. Они крепко опутали девушку, которая была ещё жива. Жертва кричала бы, не заползи толстая ветка глубоко в глотку: теперь могла только пучить глаза. Другие гибкие ветви, поднявшись спиралью по ногам, залезли в девчонку снизу. Уж не знаю, через какую дырку. Может, через обе.
– Эй! Стойте. Надо ж её снять оттуда!
– Поздно.
– И верно, уже поздно. – поддержал меня Ойли. – К тому же это вовсе не ваша забота. Я плачу за охрану в дороге и не намерен задерживаться попусту.
– Попусту?!
– Не повышай на меня голос, Бирн, будь так добр.
Северный воин, злобно зыркая, ткнул в каждого из нас пальцем. Он пару раз уже было начинал говорить – набирал воздуха в грудь, разевал рот, но в последний миг осекался. В итоге только процедил:
– Люди так не поступают.
Один из нас точно не был человеком, другого таковым редко были готовы признать. Так что Бирн высказал до смешного очевидное. Это должно быть звучать обидно? Смех и грех. Я не реагирую на подобное. Да и эльф, при всей его чувствительности к расовому вопросу, только фыркнул. Экий моральный ориентир: то, как поступают люди!
– И с Дарвиком всё-таки вышло неправильно. Я…
Что там Бирн дальше бурчал – меня не волновало. Эльфа тоже.
Дрался северянин весьма прилично, это я успел оценить, хоть схватка в замке вышла короткой. Но и другое заметил: Бирн не дрался тогда за эльфа. То есть не делал свою работу. Сражался лишь потому, что иначе его самого бы пришибли.
Он, может быть, и толковый наёмник. Но не для такой работы. Мыслишка об этом ещё в момент знакомства пробежала, с тех пор крепла. Бывают парни, которых хорошо поставить в строй, потому что они сильные, храбрые и отчаянные. Умеют зажигать тех, с кем стоят плечом к плечу. Но когда речь о деле вроде нашего – слишком много думают. И в них слишком много «я».
До вечера наш с Ойлимайоллмэйром попутчик оставался смурным. Может, это правильно, просто я совсем зачерствел? До сих пор Бирн болтал с эльфом при любой возможности, но теперь упорно молчал. Когда расположились на ночь – едва перекусив, завалился спать. Мне-то без разницы, дежурить в первую или вторую половину ночи. Пускай.
Я смотрел на звёзды, светящиеся в прорехах высокий крон. Полагался на слух: с ушами-то всё в порядке, в отличие от носа. Ничего подозрительного не слышал. Потрескивал костёр, слегка шевелилась листва, ничего больше.
Не услышал я и шагов эльфа: это неприятно удивило.
– Что-то мне, Гор, нынче не спится. Из-за тебя.
Я ответил только вопросительным взглядом. Эльф уселся рядом, укутался в тяжёлый походный плащ. Ихнее племя хорошо переносит холод: раз и Ойлимайоллмэйру стало зябко, значит – морозец ночью выдался нешуточный.
– Из-за твоей истории, если быть более точным.
– Не люблю истории.
– Это понятно. Раз не хочешь рассказывать, начну твою историю сам. Насколько могу о ней судить… а ты поправь, если вдруг что-то окажется неверным. История эта начинается с паладинов Милто, прославенных бойцов за дело истинного, так сказать, света вашей прекрасной веры в Единого. О том, являлся ли Оуэн одним из них, можно было узнать множеством способов, но только один вариант в полной мере объясняет, почему тебя это настолько задело. Итак, Гор, ты был паладином Милто?
– Допустим.
– Так может, назовёшь своё настоящее имя?
– Ты его уже знаешь. Настоящее имя в настоящем времени.
– Хорошо, пусть так… Видишь ли, мне тоже кое-что известно о паладинах понтифика. Из самых разных источников. Например, что довольно банально, я видел гобелен в их бывшей обители: до того, как она сгорела. Знаешь, о каком гобелене я говорю?
– Возможно.
– Да-да. Список почивших героев не каждый читал до конца. Рискну предположить, что ты, Гор, был тогда Хорусом из Азоры.
– Может быть.
– Будем считать, что второе знакомство состоялось. Знаешь, меня долгое время занимала эта маленькая загадка твоей природы. Ты ведь сказал, что родился человеком, но не приходится удивляться тому, насколько сложно теперь в это поверить. Уверен, ни один придворный маг короля Горольда не назвал бы заклинания или иного магического пути, коим можно обратить человека в… то, чем ты сейчас являешься.
– Я не разбираюсь в магии.
– Зато я в ней кое-что понимаю. Пока не догадался, что ты – паладин понтифика Милто, у меня не было даже версий. Но теперь зародилась одна… почти безумная, однако самые безумные вещи иногда превосходно объясняют все странности. Ты не околдован, тебя никто не укусил. Ты проклят, да?
– Предположим.
– Только не обычным проклятием. А тем, которым практически никто не владеет – хорош маг, который о подобном хотя бы слышал. Проклятие, следы которого никому не знакомы, потому что никто никогда его не переживал. Вот и никто из паладинов Милто, кроме некоего Хоруса, тоже. Пока всё правильно?
Я кивнул. А смысл тут юлить?..
– Без обид, Гор, но моё любопытство вызвано не интересом к твоей личности. Я заинтригован иным вопросом: кто же проклял паладинов? Что случилось в тот вечер, когда погиб и понтифик, и все… почти все его воины? Я бы сказал, что загадка на вес золота, в самом прямом смысле.
– Это товар менестрелей да поэтов. А я наёмник, слова не продаю.
– Тогда расскажи бесплатно.
– Зачем?
– В этом месте мне стоило бы пообещать, что я сумею снять проклятие. Но… не люблю лгать. Я очень часто недоговариваю, это правда, но практически никогда не лгу. Видишь ли, как уже отмечено в нашей беседе – современные маги об этом древнем проклятии знают немногое. Человек, который его пережил, пусть и… изменился при этом… интересный случай. Некоторые подробности которого могли бы сильно помочь мне в дальнейшем познании безграничного магического искусства. В курсе ведь, как заведено? Чем больше ты знаешь, тем больше не знаешь.
Я помялся немного, но засвербело вдруг желание выговориться. О том, почему у меня такая рожа, спрашивают частенько, но вопросов о понтифике я не слышал очень давно. Везде помнят о Милто и героях, которые шли за ним. Помнят, однако предпочитают молчать.
– Так кто же вас погубил?
– Сам понтифик.
Похоже, перечень моих немногочисленных талантов пополнился новым: удивлять эльфийских волшебников. Без подробностей, конечно, обойтись уже не получится.
– Почему, зачем… Его отравили, прямо на общей трапезе. Я не знаю, кто это сделал. Да и он не знал. Просто напоследок, пока во главе стола корчился, прокричал какие-то слова. Я их не понял и потому не помню. Помню только, что слова были – будто валун по залу прокатился. Или гром ударил, аж витражи вылетели. Милто не знал, кого винить, поэтому наказал всех. Ну… не умею красиво рассказывать.
Детали я действительно помню плохо. А какие помню – вспоминать нет ни малейшего желания.
– Удивительно.
– Чего удивительного? Многие бы так поступили.
– Я не тому удивляюсь, Гор. Милто был выдающимся человеком, но всё-таки… просто человеком, скажем так. Он не имел контроля над силами, которые позволяют наложить такое проклятие. Насколько могу судить, для человека подобное возможно… если выразиться попроще… за счёт столь безграничной ненависти, которую сложно даже представить. Мгновенная концентрация такой злобы, какой у всех эльфов на людей нет. Есть великое множество способов навредить человеку, эльфу, орку – любому существу, и убить тоже. Большинство из них не особо сложные. Но тут речь не о жизни, не о смерти: о другой форме существования или не-существования. Это не делается просто так.
– Тебе виднее.
Потом мы молчали. У меня желание болтать пропало, а Ойлимайоллмэйр думал. Не буду судить, о чём: всё одно не моего ума дело.
***
Первая наша ночёвка прошла спокойно, а на следующую случилось то, чего следовало ждать. И хотя мы ждали – всё пошло не так, как хотелось бы.
Когда я проснулся, услышав что-то сквозь сон, Бирн был уже в полушаге от смерти. То ли гибкая ветвь, то ли корень – словом, какая-то деревянная дрянь обвилась вокруг его шеи. Северянин хрипел и пытался дотянуться до меча, который лежал слишком далеко. Пырился на меня, на спящего эльфа, но кричать не мог.
Твою мать!
У меня-то рукоятка меча была в руке. Вжик – и древний клинок рассёк дерево неожиданно легко, так что я сразу поверил в особую силу этого оружия. Хватка на шее Бирна ослабла, он сорвал ветвь и наконец-то тоже схватился за оружие.
– Эльф!
Имя вылетело из головы. Для верности я пнул нашего спящего нанимателя и отскочил в сторону – почувствовал, что вот-вот буду атакован. Правильно почувствовал. За спиной раздался глухой удар по земле: здоровенная коряга чудом меня не накрыла.
– Сзади! – крикнул Бирн, замахиваясь мечом на что-то, чего я не видел в темноте.
Да понял уж, что сзади. Разворот, широкий удар – я промахнулся, но сорвал противнику атаку, заставил отшатнуться. Костёр почти потух, глаза спросонья ничего толком в темноте не разбирали. Только силуэт дерева, двигающегося подобно живому существу.
Не знаю, как Бирн сражался позади меня, но ревел он в процессе отменно – любого медведя перекричал бы. Неважно. Я видел противника и был уверен, что в такой ситуации нет защиты лучше нападения. Выставляя перед собой клинок Лэйхвойнфьорлламэйра, пошёл на врага.
Правильное решение. У твари было не две руки – четыре уж точно, а может, и все шесть: она била наотмашь каждой. Тут нипочём не увернёшься то всех ударов разом, но я проскочил самую опасную дистанцию и оказался накоротке. Толстенная рука-ветвь, способная выдержать с пяток ударов хорошим топором, поддалась легче тёплого масла. Я вообще не ощутил сопротивления, как будто промахнулся. Но не промахнулся.
– Ойли!!!
Нырок по удар: листья скользнули по капюшону. Я лишил энта ещё одной лапы, но у него были и ноги. Пинок вышел что надо. Не успей я выдохнуть и напрячь мышцы, подготовиться – быть беде. А так – лишь отбросило и опрокинуло на спину, но я снова вскочил, едва коснулся земли.
Бирну всё же стоило отдать должное. Неистово размахивая мечом и совершенно одурело вопя, он умудрился отогнать одного или двух противников: те отступили к краю крохотной полянки, на которой был разбит наш лагерь.
Только теперь я сумел рассмотреть энта.
Это было не дерево, конечно, но и на человека существо не походило. Оно стояло на длинных, по мою грудь, тонких ногах, напоминающих две молодые берёзки. Само тело было массивным и похожим формой на яйцо. По бокам торчали несимметричные ветви-руки, а посередине будто угольки светились: маленькие, многочисленные глаза. Да, это не напоминало ни дерево, ни человека: скорее деревянного прямоходящего паука.
Я и сам не красавчик, но подобных уродов не встречал.
Энт неловко шагнул в мою сторону, и на миг показалось, будто тварь неповоротлива. К счастью, я не привык слепо доверять первым ощущениям. Монстр опустил лапы к земле и вдруг ловко перекатился, опершись на них – как гимнаст «колесом». Я отпрыгнул, угодил ногой в остатки костра и в итоге едва устоял.
Как оказалось, энты могут быть очень разными: Бирн сражался с чудищем, мало похожим на моего противника. К северянину из темноты тянулись тоненькие, но стремительные и наверняка очень сильные ветви, подобные щупальцам. Бирн был достаточно быстр и сноровист, чтобы подсекать их и уклоняться, но инициативой в драке не владел.
Я же как раз решил вернуть себе инициативу. Пока прокатившийся кубарем энт примеривался для нового удара, мой меч глубоко вонзился в его округлое пузо. Тварь не издала никакого звука, но явно испытала сильную боль. Судорожная попытка обхватить меня всеми лапищами сразу не имела успеха: я пригнулся очень низко, упал на колено, оттолкнулся – и проскочил энту за спину.
Меч прошил противника насквозь, и теперь чудище наконец-то рухнуло – прямо в наш костерок, подняв сноп искр. В тот же момент поля боя залило ослепительным светом.
Не от костра, конечно: это наконец-то включился в дело эльф. Деревья, обступившие наш лагерь, вспыхнули: одни просто загорелись, а другие заверещали и отпрянули. Я понимал, что кругом ещё полно энтов, но их было почти не отличить от обычных деревьев, которые тоже пошли ходуном. Их будто обдало мощным горячим ветром, зародившимся в центре лагеря и подувшим сразу во все стороны.
Эльф что-то кричал. Вернее – говорил, вполне ровным тоном, но слова эти звучали громче крика. Они грохотали, переливались с мощью колокольного звона.
Противник отступал, и у меня не было ни малейшего желания его преследовать. Не оказался насаженным на ветку через жопу – и то славно! А вот Бирн как раз ломился через чащу, изрыгая ругательства. Волшебный клинок, которым он орудовал, блестел в свете огня и магии Ойли.
Скоро северянин вернулся. Он выглядел чрезвычайно довольным собой.
– Победили!
– Да, этой ночью нашему небольшому отряду сопутствовала удача. Надеюсь, что она не оставит нас впредь. Вы оба отлично показали себя, как и в Дарвике.
Я срубил несколько горящих ветвей и побросал их на тело поверженного энта. Для верности всякую гадость всегда лучше сжечь.
– Не такие уж они и страшные! Я убил как минимум троих: одного здесь, двоих вон там. Если бы воины Дарвика были под началом приличного командира вроде…
Вроде Бирна, видимо? Может, он и имел право немного похорохориться, но меня эта бравада слегка вывела из себя. Северянин хорошо сражается, но слишком много говорит. К тому же…
– Он спал.
– Что?! Да нихера я не спал!
– Я думаю, друзья, эта деталь уже не имеет существенного значения. Как говорится, победителей не судят: я намерен руководствоваться в походе именно этим принципом.
– Возможно. Но он спал на посту.
Бирн разозлился, что понятно. Шагнул ко мне, сверкая глазёнками и совсем не дружелюбно держа меч перед собой.
– Я. Не. Спал.
– Мы оба знаем, что это ложь. Может, она и не имеет значения. Но это ложь.
– Ты, уродец, очень много говоришь. – довольно абсурдное со стороны Бирна обвинение. – А я тебе не Оуэн. Я подобного не позволю.
Покойный сир Оуэн тоже думал, что не позволит. Ну-ну…
– Можешь не признавать, но ты облажался. Дерёшься славно, но это не всё, что от нас требуется.
– Я облажался? Я?! Нихера подобного! И ты, паскуда, зовёшь меня лжецом?
Не стоило продолжать разговор, конечно, но я опять не уследил за языком. Всё-таки был ещё в горячке боя, трудно владеть собой в подобной ситуации. Я уже давно не человек, но человеческие слабости не стали совершенно чуждыми.
– Зову. А стоило назвать ещё после истории про зуб и Поющих Мечей.
Бирна будто ушатом ледяной воды окатили. Миг назад он весь пылал – чуть ли не как горящий в костре энт, а теперь похолодел. Мои слова задели его за живое по-настоящему.
– Лучше, сука, больше такого не повторяй.
– Повторю или нет, правда не изменится. Из спящего на посту такой же Поющий Меч, как из Оуэна – паладин Милто.
Не уверен, что я на самом деле думал именно так. Скорее просто хотелось слегка поддеть этого самодовольного говнюка, который нас своей расслабленностью чуть не погубил. И даже самую малость не благодарен за то, что его спасли.
Можно было и не спасать, кстати. Но тогда пришлось бы драться с энтами одному, а это не очень весело. Ладно: предположим, он правда из знаменитого отряда. Но история про зуб дракона с самого начала смердела наглой брехнёй. Нет давным-давно никаких драконов, а вот болтунов по свету хватает. И их надо ставить на место – лучше поздно, чем никогда.
– Если ты, гад, не извинишься, то…
– Лучше погоняйся ещё за энтами. Убеди себя, что не проспал атаку. И на том закончим разговор.
– Вы правда собрались устроить драку, друзья?.. Не сказал бы, что это отвечает моим интересам, ведь вы оба на меня работаете.
Справедливое замечание.
– Если хотите выяснить, кто здесь лжец и кто спал на посту… – продолжил Ойли. – То будьте любезны отложить мечи, которые принадлежат не вам. На кулачную драку я, так уж и быть, посмотрю. Но лучше обойтись без неё. Ваш конфликт никому не нужен.
Драться между собой глупо, но я понимал, что сам спровоцировал северянина. Эх, не зря годами вырабатывал привычку помалкивать: как ляпну – так вечно какая-то хрень происходит. Но может, Бирн станет более собранным и спокойным, когда получит по харе? Многие от этого хоть немного, да умнеют. Я воткнул меч в землю.
Бирн этого не сделал.
Нет, серьёзно. Этот говнюк в самом деле попытался меня зарубить – по крайней мере, так разумно трактовать ситуацию, когда мне на башку с размаху от задницы опускают меч. Еле увернулся.
Спросить Бирна, какого рожна он творит, времени не было. Промахнувшись, он тут же рубанул ещё раз – наискосок, да так, чтобы не позволить мне самому схватиться за меч. Краем глаза я поймал лицо Ойли: эльф, хоть и велел не пускать в ход оружие, следил за нами с интересом и ничего не предпринимал.
Что один мудак, что другой. Обожаю свою работу!
Я вытащил кинжал из рукава и запустил его в Бирна. Стоило бы метить сразу в рожу, но надежда утихомирить северянина пока не угасла. Так что целился в кольчугу, просто чтобы сбить напор противника. Бирн плевать хотел: сообразил, что железные кольца этот клиночек всё равно не пробьёт.
Он снова занёс меч, но теперь уже слишком предсказуемо. Когда дерёшься с безоружным, легко расслабиться. Я не стал отступать или уклоняться, а бросился прямо на северянина – и успел подставить руку, заблокировать удар в самом начале. Северянин боднул меня в лицо: нос хрустнул, но я боль чувствую весьма притуплённо. Хер меня таким ударом остановишь.
Я рывком вывел противника из равновесия, зацепил ногу, использовал свой вес – и мы вместе рухнули на землю. Бирн продолжал сжимать меч и ещё вполне мог сделать какую-то гадость, а мне пришлось повозиться, чтобы вытащить нож из сапога. Наконец я всё-таки прижал лезвие к шее северянина.
– Достаточно? Уймёшься, победитель энтов?
– Пошёл в жопу! Можешь резать!
– Я мог тебя вообще не спасать. И убить мог тоже. Успокойся.
Но Бирн, прижатый мною к земле, не успокаивался.
– Можешь, сука, убить! Можешь сделать это, но знай: да, я последний из Поющих Мечей! Это факт. Режь меня, образина, но это правда!
Надо признать: звучало похоже на правду. Я всё-таки хватил лишнего.
– Два нелюдя! Зря, сука, с вами связался... Но если ты, чудище сортирное, меня не убьёшь – так и быть, дойдём до горы вместе. А едва только ступим на вершину – след мне простынет!
– Похоже, Бирн, тебе в самом деле пора успокоиться. Я полностью согласен на эту тему с Гором.
– Да шёл бы ты в задницу, эльфья рожа! Я нанимался охранять тебя, а не жечь людские крепости! И не бросать людей, которые… да ну нахер. Чего тебе объяснять?.. Я всякого говна наслышался об эльфах. Оказывается, мало слышал!
– Давай вернёмся чуть назад. – спокойно отвечал Ойли, пока я продолжал держать колено на груди Бирна и нож у его горла. – К тому моменту, когда ты сказал, что готов дойти с нами до горы. Это правда?
– Правда, мать твою! Херово слушал? Сказал же: я из Поющих Мечей. Что бы уродец твой на эту тему ни думал. Поющие Мечи от заключённых контрактов не отказываются. Это не по-нашему. Но обратно я, сука, с вами не пойду! Выбирайтесь как знаете. До горы – и я сваливаю!
– Звучит замечательно. Тебя, Гор, это устраивает?
– Мне всё равно. Я защищался.
– Безусловно. В таком случае, Гор, я бы предложил тебе убрать своё оружие и оставить Бирна в покое. Рассчитываю, что и Бирн не станет махать мечом – я, кстати, велел ранее этого не делать. А потом мы быстро соберём вещи и продолжим путь, потому что спать этой ночью уже явно не доведётся. Вы оба хорошо меня поняли? Никто не имеет возражений?
Я кивнул, Бирн тоже пробурчал что-то утвердительное.
***
Дальше мы шли в полном молчании, никто ни с кем не говорил. Огромный пролом в теле горы, явно вход в исполинских размеров пещеру, был виден уже давно – но поднимались мы очень медленно. Лошадей пришлось оставить: склон становился всё более крутым, тут и там его покрывал лёд.
Эльф не назвал пещеру нашей целью, но это и так было понятно.
Я особо не думал, что нас там ждёт. Окончание работы – это ясно, остальное уже дело Ойли и для меня значения не имело. Подумать стоило насчёт Бирна: кто знает, что ему придёт в голову, когда уже никто никому не будет ничего должен? Возможно, всё-таки придётся его убить. Что тут скажешь? Если придётся, то убью, как обычно.
Много гонора, мало профессионализма. По таким соратникам я никогда не тоскую.
Во тьме пещеры постепенно делалась различимой фигура: кто-то шёл встречать нас. Я ожидал увидеть эльфа, но это оказался человек – сгорбленный бородатый старец, столь же дряхлый, сколь новёхонькими и богатыми были его одежды. Митринидидат – странное имя для человека, даже для такого старца-отшельника в парчовой мантии. Но кто их, колдунов, разберёт?
– Кто вы такие? – спросил старик таким тоном, будто хотел добавить «чего вам надо, я вас не знаю, пошли прочь».
– Я пришёл к твоему господину.
Ах, так это не Митринидидат…
Эльф сказал старику ещё какие-то слова на незнакомом языке. Не знаю ни одного из эльфийских, однако могу признать их на слух: это было нечто другое. Подобной речи раньше не слыхал. Старик смягчился и понятным любому жестом велел идти за ним.
Внутри я увидел вообще не то, чего ожидал.
Очень скоро и без того широкий проход в толще горы стал ещё свободнее. Тут были люди, а точнее – прекрасные молодые женщины. Все в лёгких платьях, с распущенными волосами – светлыми, тёмными, рыжими, с ясными глазами и гордой осанкой. Каждая провожала нас взглядом, но ни одна не произнесла ни слова.
А потом был огромный зал. Своды – выше любого храма, что я видел. Тут и там горели очаги, факелы, но светло было не только из-за них. Из-за чего-то ещё: будто свет висел в воздухе, как туман.
Посреди зала, подобрав лапы под могучее тело, восседал дракон. Самый, сука, настоящий.
И я говорю не о какой-то там жалкой ящерке, пыхающей огоньком, как моряк с отрыжкой. Нет, дракон даже сидя был ростом с хорошую церковную башню. Отблески пламени играли на его чешуе, а огромные глазищи светились… ну, как это объяснить? Извергающийся вулкан видали?
Без сомнения, это и был Митринидидат.
– Зашшшем ты явилссся ко мне, Ойлимайоллмэээйр?
Дракон, конечно, не говорил так, как я или вы. Пасть его не шевелилась. Однако голос я чётко услышал, и остальные наверняка тоже.
Эльф поклонился: учтиво, но неглубоко.
– Разве нужен великий повод, чтобы проведать последнего из древнейшего рода? Впрочем, не буду лукавить. Я пришёл не просто так. У меня есть просьба.
– Шшшто зассставляет эээльфа думать, будто я исссполню ееё?
– Очень уместно, что ты обратил внимание на мою эльфийскую природу, потому что я знаю о твоих сложных отношениях с лесными братьями. Пусть всё случилось очень, очень давно. Дело касается именно эльфов.
– И эээнтов?
– И энтов.
Длинная, гибкая шея дракона пришла в движение. Голова, возвышавшаяся прежде над нами, опустилась прямо к Ойли – эльф мог бы теперь поцеловать дракона в нос, кабы захотел.
– Говориии.
– Вся эта история с энтами зашла слишком далеко, и у меня есть желание избавиться от них. Желание, конечно же, продиктованное определённым расчётом, не стану обманывать. Я пришёл просить тебя ненадолго покинуть этот прекрасный, хм, чертог, и тряхнуть стариной. А если точнее – спалить весь лес до берега Кирн. Вместе со столь несимпатичными тебе друидами, энтами и прочей мерзостью.
Морда дракона, конечно – не человечья, ничего на ней толком не двигалось. Но эмоции всё же удавалось прочесть, вроде как у кошки. Удивление и недоверие.
– Эээльф просссит меня сссжечь сссвященный эээльфийссский лессс?
Главной причиной, по которой я пока не пятился назад, выжидая момент для рывка, была плата. Эльф с нами ещё не рассчитался, а значит – и работа не завершена, так что нужно оставаться на месте. Как договорились. Правила всегда одни.
