Текст книги "Грани лучшего мира. Том 2. Ветры перемен (СИ)"

Автор книги: Антон Ханыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Ханыгин Антон
Грани лучшего мира. Том 2. Ветры перемен

Грани лучшего мира

Том II

Ветры перемен

Глава 1

Для моряка одиночество – чувство привычное и даже приятное. Нет, на корабле всегда найдутся верные товарищи, которые и помочь готовы, и поговорить, и выпить за компанию, если капитан позволит. Но заселенную людьми деревянную посудину окружало одно лишь открытое море, подпирающее лазурный небосвод. Вот о каком одиночестве рассказывали бывалые моряки каждому юнге – всеобъемлющем, пустом, безнадежном, но таком прекрасном и свежем, что оказавшись в нем единожды, человек навсегда оставит свое сердце в шумном морском плену.

Капитан "Отважной куртизанки" Кристоф Тридий угодил в эту ловушку почти четырнадцать лет назад, когда совсем еще юным солдатом на службе фасилийского короля Кассия отправился по воде к берегам Алокрии во время очередной попытки завоевать соседнюю страну. Поход окончился для флота Фасилии плачевно – сперва он с огромными потерями преодолел барьер рифов, а потом был окончательно уничтожен восходящей звездой алокрийского мореходства Миреем Силом. Кристофу посчастливилось уцелеть и вернуться домой, но с тех пор безграничные водные просторы манили его, снились по ночам, виделись в болоте рутины. Он обрел мечту, несмотря на едкий осадок поражения.

Фасилийцы боялись моря. Отчаянная попытка Кассия была обречена на сокрушительный провал. Но некоторые юноши все же загорелись желанием вновь ощутить объятья соленого ветра, наполняющего паруса, палящее солнце над головой и синюю пустоту вокруг. Однако Фасилия навсегда забросила попытки создать сильный флот и все свои усилия направила на становление страны как великой сухопутной державы. Молодые люди, грезящие морем, были вынуждены отказаться от мечты. Но только не Кристоф Тридий.

Неся службу простым городским стражником, он однажды во время патруля встретил своего старого товарища Демида Павия и тут же предложил ему стать моряками, отправившись в Алокрию, которая на их глазах доказала свое военно-морское превосходство. Демид в шутку согласился, но очнулся только тогда, когда они уже пересекли городскую черту. Полдороги до алокрийской границы он пытался переубедить Кристофа, а потом просто не смог бросить друга на его пути к мечте.

В Алокрии им пришлось тяжело – трудный переход через Силофские горы, отсутствие денег, незнание языка, статус чужаков и потенциальных врагов. Изъясняться приходилось скромным набором фраз, которые они выучили в свое время для допросов пленных алокрийцев. В одном из илийских городов на них обратила внимание местная стража, их обвинили в шпионаже, но, к счастью, не казнили, а отправили в Донкар для дальнейшего разбирательства. Все-таки поимка фасилийских шпионов почти в сердце страны – дело достаточно громкое.

После того как двое фасилийцев вдоволь помыкались по тюрьмам и камерам допросов, об их странном желании стать алокрийскими моряками услышал сам адмирал Мирей Сил. "А что, это было бы забавно, – посмеялся будущий комит колоний. – Я поговорю с королем на их счет. Хочется посмотреть, что из этого выйдет!"

И вот капитан Кристоф Тридий и его помощник Демид Павий уже два года командовали небольшим патрульным судном со звучным названием "Отважная куртизанка", куда после нескольких лет отличной службы их назначил лично Мирей. Наверное, он это сделал ради очередного каламбура – название корабля как бы намекало на поступок двух сумасшедших фасилийцев, спонтанно сбежавших из дома и, грубо говоря, предавших родину из-за мечты. Кристоф же себя предателем не считал и с благодарностью принял командование...

– На горизонте какой-то корабль, – доложил капитану Демид, вырвав того из цепких лап воспоминаний. – Дрейфует на рифовый пояс. Приказы?

– Кажется, в этом месте сейчас никого не должно быть, – задумчиво ответил Кристоф, сверяясь со свитком узаконенных маршрутов морских грузоперевозок и расписанием торговых судов. – Опознавательные знаки?

– Не видно.

– Может, штурвал сломался. Отстали от какой-нибудь флотилии, – предположил капитан. – В любом случае надо им помочь, могут ведь о рифы разбиться.

– Да уж, – Демид нервно сглотнул, вспомнив, как почти четырнадцать лет назад пережил подобное кораблекрушение, чудом оставшись в живых. – Я передам приказ команде.

"Отважная куртизанка" – небольшой, но очень быстрый патрульный корабль, поэтому и экипаж у нее был невелик. Когда Кристоф стал ее капитаном, он столкнулся с непредвиденной сложностью – мало кто из алокрийских моряков хотел выходить в море под началом фасилийца. Пришлось набирать в команду всевозможные отбросы общества и людей, которые отчаялись настолько, что были готовы плыть куда угодно и с кем угодно, лишь бы давали скудный паек и немного монет, которые за две ночи в порту превращались в продажную любовь и дешевое пойло. Бывшие пираты, илийские преступники, нищие марийцы и даже несколько аборигенов Дикарских островов и выходцев из Кажира. Комит колоний был сильно удивлен, увидев набранный Кристофом Тридием экипаж, но затем махнул рукой и подписал указ, одобряющий новую команду "Отважной куртизанки", сказав при этом: "Главное, чтобы этот сброд слушался своего капитана, а капитан оставался верен алокрийскому флоту".

Так оно и вышло. Разношерстная компания быстро превратилась в единый коллектив, объединенный всего одним, но железным обстоятельством – страна, под флагом которой они ходили в море, их отвергла, но бескрайние соленые просторы стали для них новой родиной, кормилицей и смыслом жизни.

– Кристоф-капа, – обратился к капитану проходящий мимо чернокожий моряк. – Может с той корабль случись тот беда, как у мы?

Кажирец Бадухмад Гамалаббаз ужасно коверкал алокрийский язык, хотя в Алокрии прожил гораздо дольше Кристофа или Демида, которые говорили на нем уже почти без акцента. Наверное, дело в том, что большую часть того времени он провел в тюрьме, куда угодил за бандитский налет, а в мрачных застенках беседовать особо не с кем. Во время какого-то крупного праздника его забрали из камеры, чтобы он сыграл массовку в театральной постановке, где требовались чернокожие актеры. После спектакля о нем забыли, и так Бадухмад оказался на свободе. В тюрьму возвращаться не хотелось, и некоторое время он честно побирался в портовом районе Нового Крустока, пока не наткнулся на Кристофа, собиравшего в тот момент команду. Под парусом кажирец ходить не умел, зато был сильным, выносливым и неплохо обращался с оружием, что могло бы пригодиться во время патрулей. Из него получился хороший матрос, хотя бандитское прошлое и буйный южный характер периодически напоминали о себе.

– Беда, говоришь... – задумчиво произнес капитан. – А ведь если они шли по параллелям севернее нас в тот момент, когда подул горячий ветер со стороны сияния на побережье Евы, то сейчас они должны были оказаться примерно в том месте, где и находятся...

– Кристоф-капа, может, это не стоит оно? – Бадухмад многозначительно кивнул в сторону дрейфующего корабля на горизонте. – Плохой болезнь зараза может, всем плохой станем. Не хочу, чтобы другой раз случись тот беда опять...

Два дня назад Демид ворвался в каюту капитана и сбивчиво доложил о каком-то странном сиянии, которое внезапно появилось на обрывистом побережье Евы. Когда Кристоф поднялся на мостик, оно уже разгоралось с невероятной силой и периодически вспыхивало, испуская во все стороны волны золотистого света. Спустя некоторое время подул сильный горячий ветер со стороны побережья, что было крайне нетипично для этого места. Капитан приказал развернуть корабль, и им все-таки удалось сбежать от загадочного потока воздуха, который мог сбить их с маршрута или даже выбросить на рифовый пояс, если бы стал сильнее. Когда ветер стих, сияние не исчезло, но казалось, что все самое страшное уже позади. Демид настаивал на возврате в порт, чтобы доложить Комитету о произошедшем, но Кристоф рассудил, что раз предположительный источник загадочного явления находился на побережье, то патруля Южного моря это никак не должно касаться. Не хотелось возвращаться в душный порт, когда только почувствовал соленую свободу. Тем более, ничего страшного же не случилось.

Однако в последнем капитан ошибся. Уже к вееру того дня несколько моряков "Отважной куртизанки" слегли с непонятной болезнью, симптомы которой были никому не известны. Их рвало кровью, тела неестественно раздулись, они лихорадочно дрожали, обливались потом и бредили, сбивчиво рассказывая о каком-то сражении. Причем все говорили об одном и том же.

До утра следующего дня не дожила половина заболевших. Согласно морским порядкам их похоронили, выбросив за борт корабля. Но мертвые тела тяжело упали на воду, словно на твердую поверхность, а волны переворачивали их и толкали. Экипаж "Отважной куртизанки" провожал безвольно перекатывающихся по морю товарищей беспокойными и недоумевающими взглядами, но никто не рискнул сделать какое-либо предположение насчет странного явления. Остальные пораженные болезнью матросы неожиданно пришли в себя и были вполне здоровы, но они никак не могли вспомнить то, о чем все вместе рассказывали в загадочном бреду. А вид неугасающего сияния на побережье Евы вызывал у них необъяснимый страх.

– Кристоф-капа, – грубый голос Бадухмада рассек нить воспоминаний капитана. – Болезнь. Может, плывем обратно от беда?

"Слишком уж я задумчивый стал в последнее время, – разозлился на себя Кристоф. – Впрочем, как тут не стать..."

– Нет, – коротко ответил он, вглядываясь в приближающийся силуэт дрейфующего корабля. – Судя по всему, они были ближе к сиянию, когда их настиг тот ветер. Значит, и болезнь у них могла проявиться сильнее, из-за чего они потеряли управление и теперь обречены на кораблекрушение. Наверное. Если эти вещи вообще взаимосвязаны...

"И как я буду писать отчет?", – печально подумал Тридий, раз за разом воссоздавая в голове цепочку событий, которые не поддавались логике, но, похоже, действительно имели место быть.

– Кристоф, а чернокожий засранец в чем-то прав, – заметил вернувшийся Демид.

Не слишком вежливо потеснив капитана, он занял свое любимое место за штурвалом. Хоть Павий и был подчиненным Кристофа, в первую очередь они оставались друзьями и, если уж на то пошло, соучастниками в измене родине.

– Когда-нибудь я буду отгрызать твой уши, – в шутку огрызнулся Бадухмад, сверкнув белоснежными рядами острых зубов. – Мы в папа Кажир любил нежный мясо фасилийский собачонок.

– Хватит, – капитан оборвал привычную на борту "Отважной куртизанки" перепалку. – Мы в любом случае должны разобраться в их проблеме и по возможности помочь. Кстати, не думаю, что болезнь заразна, ведь кроме тех, кто изначально заболел, она ни на кого не перешла.

Помощник капитана согласно кивнул и начал сосредоточенно подправлять курс, чтобы перехватить дрейфующий корабль. Кажирец только пожал плечами и пошел выполнять свои обязанности. Человеческий механизм "Отважной куртизанки" отлажено заработал, несмотря на несколько отсутствующих деталей, которые вчера были выброшены за борт.

– Это же кагока! – откуда-то сверху прокричал Бадухмад. – В папа Кажир лодка такой обычно!

Кристоф всмотрелся в силуэт корабля. Это действительно была кагока – достаточно вместительное грузовое судно крупнейшего государства на южном континенте.

– Его здесь не должно быть, – заметил Демид.

– Кажирские контрабандисты, – скривился капитан. – Пожалуй, стоило бы позволить им разбиться.

– Меняем курс?

– Да ладно уж, – махнул рукой Кристоф. – Раз уж сошли с маршрута патруля, то доведем дело до конца. Надо разобраться во всем, арестовать их и отбуксировать товар... Ох, угораздило же.

По мере приближения к кагоке стало понятно, почему она дрейфовала, отдавшись воле ветров и течения. На палубе не обнаружилось ни единого матроса, на штурвале зачем-то висела тряпка, и вообще что-то в этом корабле было не так.

– Очертания... странные, – прищурился Демид.

– Да, – у Кристофа все поплыло перед глазами, когда он попытался внимательнее вглядеться в упорно ускользающую из внимания корму. – Паруса и канаты тоже. Дует ветер, а они не шелохнутся. Надо сказать ребятам, чтобы были начеку...

Пожеванные ржавчиной и солью крючья впились в борт кагоки, и два десятка сильных мужских рук напряженно заработали, притягивая корабли друг к другу крепкими кантами. Пузатые деревянные конструкции с жалобным скрипом столкнулись, и переброшенный с "Отважной куртизанки" мостик поднял в воздух небольшое облако пыли.

На палубе кагоки так никого и не появилось.

– Бадухмад, прокричи им, что они арестованы алокрийским флотом и должны немедленно выйти без оружия и сдаться, – приказал капитан.

Кажирец хрипло пролаял на своем родном языке слова капитана, но ответом была все та же тишина.

– Ладно, – задумчиво протянул Кристоф. – Пойдем, посмотрим все сами, что ли.

Взяв с собой Демида, Бадухмада и еще троих моряков, которые лучше всех владели оружием, капитан "Отважной куртизанки" взошел на борт кагоки. Остальным было приказано быть наготове и в случае сигнала сразу бросаться на помощь, а так в тесноте кают и грузовых отсеков они только мешаться будут, если начнется потасовка.

Вблизи палуба корабля выглядела еще страннее. Казалось, что по плотно подогнанным доскам ходили волны, но это было незаметно из-за морской качки. Однако если моргнуть или отвести взгляд хоть на мгновение, то шаловливое пространство тут же старалось уловить этот момент и посмеяться над растерянными людьми, сократив длину досок, сделав капитанский мостик пониже или шире, изогнув мачту то вправо, то влево. Канаты и паруса замерли, словно для них не существовало ни ветра, ни самого времени. Бадухмад осторожно постучал саблей по ткани, но на ней не осталось и складки.

– Плохо парус, – заметил кажирец. – Такой ветер плохо надувай, кагока далеко не уплывает.

– Он не всегда таким был, умник, – съязвил Демид. – Помыл бы себе, что ли, мозг с мылом, а то уже совсем он у тебя протух.

– Да я больше чистый, чем ты, белокожий фасилийский девочка!

– Не чистый, просто на твоей черной шкуре не видно прилипшее дерьмо, – зажав нос, возразил помощник капитана. – Зато запах весьма ощутим.

– Это у тебя из рот воняет!

Раздались неуверенные смешки моряков. Очередная перепалка этих двоих немного сняла напряжение и растерянность.

– Хватит, – Кристоф предостерегающе поднял руку. – Надо осмотреться на палубе. Если найдете что-нибудь интересное, то докладывайте незамедлительно.

Интересного нашлось даже слишком много для обычной корабельной палубы. Увы, ситуацию это нисколько не прояснило. Почти сразу были замечены отпечатки пальцев рук и по-моряцки голых ступней, которые как будто растянули и промяли древесину, словно влажную глину. Если постараться, то по ним можно было восстановить передвижение людей по палубе. Ответов так и не появилось, но стало понятно, что большинство кажирских моряков было выброшено за борт неведомой силой, а они сопротивлялись ей и хватались за все подряд, оставляя неестественные вмятины на корпусе корабля, что, по сути, тоже не должно происходить с нормальной древесиной. А кое-где виднелись следы сражения, но неизвестно, произошло оно недавно или это отголоски контрабандистского прошлого кагоки. Царапины, отколотые саблями щепки, треснувшие стропила, копоть от поджога – для ходящих по Южному морю кораблей это не редкость. Но...

– Кажется, здесь кабан клыки о мачту почесал, – неуверенно заметил Демид. – Или медведь когтями ее располосовал. Зачем-то. И там. И вот там...

Действительно, на высушенных солнцем досках остались ужасающие отметины когтистых лап каких-то огромных животных, а мачта была... пожевана?

– Может, они перевозили экзотических хищников, и те вырвались на свободу, – предположил Кристоф. – Впрочем, это не объясняет остальных странностей.

На палубе также были обнаружены непонятные клочки ткани или свалявшихся волос, которые были слишком длинны как для человека, так и для животного. Остатки неизвестной материи валялись в застывшей жиже, не напоминающей ничего, что могло бы пригодиться на корабле. На ее поверхности проступали какие-то очертания, отдаленно напоминающие человеческие лица, и по пугающему совпадению их обрамляли слипшиеся локоны странных волос-ниток.

Отложив поиск ответов на потом, Кристоф Тридий подозвал своих людей, и они все вместе двинулись на капитанский мостик. Открывшийся их глазам вид пошатнул душевное равновесие даже самых бывалых моряков. То, что капитан "Отважной куртизанки" принял за наброшенную тряпку, на самом деле оказалось слившимся со штурвалом человеком. Непонятно, где заканчивалось одеревеневшее человеческое тело, и где начиналась рулевая конструкция кагоки. В смятом и смазанном лице угадывался только рот, разинутый в безмолвном вопле ужаса.

– Экзотические хищники?.. – растерянно спросил побледневший Демид.

– Да нет, – пробормотал в ответ Кристоф, разглядывая соединенного со штурвалом человека. – Это какая-то скульптура? Гамалаббаз, ты на родине такие видел?

Бадухмад обошел вечного рулевого и осторожно постучал саблей по руке, с трудом угадывающейся в поплывшей фигуре. Раздался отзвук как при ударе по дереву, и, хмыкнув, кажирец без особого почтения к мертвецу ткнул его острием в спину. Из-под рассеченной ткани остатков одежды потекла кровь.

– Не видел такой до сейчас, Кристоф-капа, – пожал плечами невозмутимый чернокожий матрос. – В папа Кажир такой нет. И гляжу – кровь полил, а скульптура так не умеют.

– Капитан, посмотрите сюда!

Обернувшись на голос, Кристоф приблизился к подозвавшему его моряку. Парень с выдубленной солеными ветрами кожей стоял и дрожащей рукой указывал на деревянный настил, где виднелось какое-то темное пятно.

Пятном оказалось не что иное, как тень, если это можно было так назвать. От двух маслянистых следов босых ног тянулся распластанный силуэт человека, причем можно было разглядеть мельчайшие детали одежды и внешности, словно некий искусный художник решил запечатлеть на досках его изображение, используя только серые и черные тона. Единственный изъян, который допустил этот невероятный мастер – картина получилась слишком сильно растянутой в длину. Однако для всех был очевиден тот факт, что никакого художника на кагоке отродясь не было.

– Если корабль шел на восток, – задумчиво пробормотал Кристоф. – То эта тень упала на юг. Неужели во всем действительно виновато то сияние с берегов Евы?

– И с нами могло бы случиться то же самое, если бы мы не вышли из потока северного ветра? – дрожащим голосом спросил Демид.

Павий всегда был немного трусоват, однако из-за осознания собственной трусости он наоборот бросался навстречу страхам наперекор своей натуре. Такой вот храбрый трус.

– Скорее всего, да, – неуверенно согласился капитан. – Помните странное поведение тел наших павших товарищей на воде? Так ведь не бывает. Как и всего этого.

От увиденных на кагоке вещей и игры пространства начала болеть голова. Матросы впервые за многие годы вспомнили симптомы морской болезни, но пока еще держались, не показывая свою слабину перед капитаном Тридием. Впрочем, и сам фасилиец с трудом фокусировал взгляд, который упрямо блуждал по сторонам, поддавшись головокружению. Осознание неправильности происходящего давило на психику, вопросы накапливались, но не было даже намека хотя бы на один правильный ответ. Хотелось сбежать с кажирского корабля и уплыть куда-нибудь подальше от него, но отступить сейчас – значит мучиться неизвестностью до конца жизни.

– Надо обыскать каюты, – решил Кристоф. – Вдруг кто-то все же выжил.

– Если ты в это действительно веришь, то просто еще раз взгляни на палубу, – возразил Демид. – Надо уходить отсюда, мы увидели достаточно.

– Мы обыщем каюты, – повторил капитан, четко выговаривая каждое слово. – Как я буду объяснять Мирею, что мы обнаружили пустой корабль, испугались и сбежали, так ничего о нем и не узнав?

– Может, давай забывай все, Кристоф-капа? – встрял Бадухмад. – Садимся в наш лодка и уплываем далеко обратно, а Мирей-комит скажи, что не был никакой корабль, не видел никакой. Хорошо же?

Остальные трое моряков немного помялись и вроде как поддержали предложение кажирца, пробормотав что-то невнятное.

– Мы обыщем каюты и трюм, – резко ответил Кристоф и, подозрительно прищурившись, взглянул на чернокожего моряка. – А на тебя это совсем не похоже, Гамалаббаз. Неужели ты решил упустить возможность поживиться контрабандой?

– Пфф, – фыркнув, отмахнулся Бадухмад. – Я знает, что в папа Кажир богатый только богатый люди. Бедный люди там очень бедный, а такой лодка ходит только бедный. В такой кагока мы найдет только очень мало. Уплываем далеко надо.

– Так, приказы не обсуждать! – прикрикнул капитан. – За мной.

Кажирец пожал плечами и зашагал за Кристофом, направившимся к двери, истерзанной когтями неизвестного животного. Демид и остальные моряки опасливо поплелись следом. В конце концов, пока что с ними ничего плохого не произошло.

За дверью их поджидал короткий коридор, усеянный по обеим сторонам проемами в отдельные каюты, которых было не так много, видимо, только для капитана кагоки и его приближенных. Но, шагнув в недлинный проход, моряки "Отважной куртизанки" вновь угодили в ловушку разбушевавшегося пространства. Доски коридора были помяты, по ним медленно ползали едва заметные волны. По мере продвижения по нему он как будто менял углы на вмятины, стягивал одни щели и тут же раскрывал новые, сквозь которые с негромкими щелчками выскакивали покрытие пола и обшивка стен, чтобы занять свое место во вновь освободившейся нише. Изгибы сменяли друг друга, неестественно заворачивались внутрь себя, их природа была какой-то неправильной. Все вокруг словно насмехалось над Кристофом и его людьми. Перед их глазами все плыло, взгляд просто не мог ни за что зацепиться, внимание рассеивалось, а непонимание копилось в голове, заставляя слабый человеческий череп трещать по швам.

Один моряк оглянулся и не смог сдержать леденящий душу крик ужаса. Все остальные тоже обернулись и, почувствовав, как холодный пот выступил на спине, увидели, что коридор, по которому они сделали всего несколько шагов, оказался в разы длиннее и заворачивался уродливой спиралью. Дверной проем теперь висел где-то под потолком, который хоть и был достаточно низким, но почему-то казался недосягаемым. Приходилось задирать голову, чтобы увидеть небольшое светлое пятнышко неба, любопытно заглядывающего в проход.

Вопящий моряк никак не реагировал на слова капитана и отрезвляющие пощечины товарищей, которым пришлось приложить все свои силы, чтобы сдержать его истерию. Он упал на волнистый пол, бился в судорогах, разбрызгивал слюну, бешено вращал вытаращенными глазами и мычал что-то бессвязное в перерывах между хриплыми криками.

– Надо убивай, – предложил Бадухмад. – Ему совсем плохой.

– Сперва попробуй оглушить его, – приказал Кристоф.

Кажирец ослабил захват, чтобы было сподручнее нанести удар тяжелым эфесом сабли по затылку спятившего товарища. Но тот, почуяв свободу, стал как будто в разы сильнее, одним рывком вскочил на ноги, откинув в сторону двух державших его матросов, и побежал к выходу из коридора. Он резво бежал по спирали, перепрыгивая с пола на стены, со стен на потолок и потом снова на пол. Но ему не удалось приблизиться к заветной двери и на шаг, хотя его капитан и четверо товарищей, замершие на одном месте, все удалялись и удалялись. Не выдержав такого насилия над своим пошатнувшимся рассудком, моряк заскочил в первую попавшуюся каюту и задернул за собой штору, стараясь хоть как-то оградиться от кошмарного коридора.

Кристоф, Демид, Бадухмад и двое других моряков старались лишний раз не шевелиться, увидев, к чему может привести всего один необдуманный поступок. Впрочем, думать о происходящем они тоже старались как можно меньше, так ведь и с ума сойти можно, в чем они тоже уже наглядно убедились.

– Надо было вас послушать, – извиняющимся тоном пробормотал побледневший Кристоф. – Ну, пошли обратно?..

Они осторожно зашаги назад по коридору, и желанный выход, кажется, начал им поддаваться, неохотно приближаясь к дезориентированной пятерке. Капитан шел впереди, поэтому он первый добрался до шторы каюты, в которой спрятался от своих страхов его подчиненный. Нельзя его здесь оставлять.

Осторожно откинув ткань в сторону, Кристоф заглянул внутрь, и тут же его взгляд наткнулся на полуистлевший труп, облаченный в лохмотья, которые некогда были одеждой того моряка с "Отважной куртизанки". Внутри каюты царил беспорядок, словно кто-то старательно искал какой-то необходимый ему предмет, узкое окно-бойница напоминало птичье гнездо из щепок, углы и стены покрывали глубокие царапины, доски обшивки были расшатаны, но все еще крепко держались на своих местах.

– Ой, какой старый мертвый, – из-за плеча капитана выглянул Бадухмад. – Он старался искать выход с этой палка?

Действительно, в руке трупа была зажата какая-то кочерга. Наверное, именно ее искал попавший в ловушку матрос, когда сабля пришла в негодность. Она, кстати, лежала рядом – безнадежно погнутая, затупленная и покрытая многолетней ржавчиной.

– Так ведь не бывает, – еле выговорил Кристоф. – Он ведь скрылся из виду всего на пару минут. А тут как будто десяток лет прошел...

– Это наш? – изумился кажирец и внимательнее присмотрелся к останкам. – Ага, тряпка похожий. Но мы ему больше не помогай, пора ходить дальше.

Невозмутимости чернокожего матроса можно было только позавидовать. Да и остальные моряки отнеслись к гибели товарища достаточно равнодушно – за последнее время им довелось увидеть столько странных вещей, что, кажется, они навсегда забыли, что такое удивление.

– Да, – согласился капитан. – Идем дальше.

По мере неторопливого продвижения к выходу Кристоф заглядывал в другие каюты, и везде ему открывались ужасные картины, преисполненные отчаянием, страхом и безумием. За приоткрытыми и разодранными в клочья шторами покачивались самоубийцы-висельники, отбрасывая на пол тусклую тень парящего человека. Один кажирский моряк навсегда застыл, воткнувшись разбитой головой в стену, и его поза красноречиво рассказывала о том, как он в исступлении бился о доски, пока череп, треснув, не поддался его стараниям. В иных каютах можно было найти людей, которые некогда убивали друг друга с садистскими улыбками на одинаковых восковых лицах. Аккуратно отрезанные и полуобглоданные конечности говорили о чудовищных актах каннибализма.

– Если кушал друг, то голодный был, может, – то ли пошутил, то ли высказал серьезное предположение Бадухмад. – Разное случается иногда.

Его высказывание осталось без комментариев товарищей, которые пытались избавиться от подступившего к горлу комка. Выход из неестественно длинного и искаженного коридора становился только желаннее, ни о чем другом думать они уже не могли.

Некоторым смертям так и не нашлось объяснение – кажирцы неподвижно стояли посреди кают, лежали в гамаках, сидели, замерев в процессе каких-то своих дел. Но если хотя бы на мгновение отвести взгляд или просто моргнуть, то они тут же незаметно меняли позы, оказывались в другом месте и даже исчезали. Ни заходить за шторы, ни спрашивать что-либо у пугающих изваяний никому не хотелось. Уже стало понятно, что это бессмысленно и опасно.

– Он не приближается, – дрожащим голосом произнес Демид, неотрывно глядя на заветный дверной проем.

До выхода оставалось какие-то три-четыре шага, но, как бы осторожно ни ступали на дощатый пол моряки "Отважной куртизанки", они никак не могли добраться до него.

– Идите медленнее, – приказал капитан.

Его люди были уже на пределе, включая всегда невозмутимого Бадухмада Гамалаббаза. Блестящая черная кожа кажирца приобрела странный сероватый оттенок, когда он наконец почувствовал, что находится в смертельной ловушке. К счастью, расстояние до выхода начало неохотно сокращаться, но вскоре снова застыло.

– Еще медленнее!

Они едва переставляли ноги, холодный пот струился по жилистым телам, в ушах стоял шум крови, которую на предельных скоростях надрывно перекачивали сердца, раскаленные страхом перед неизбежностью и иссушающей душу жаждой оказаться под открытым небом. Еще немного – и можно будет дотянуться до двери.

– Медленнее!

Один из матросов не выдержал и с рыком прыгнул вперед, решив одним рывком оказаться на свободе. Кристоф и остальные его спутники не смогли понять, что произошло в следующий момент. Как будто воздух перед прыгнувшим матросом уплотнился, поймал его и швырнул в дальний конец коридора. Несчастный размахивал руками и кричал во время своего длительного падения. Как это ни странно, но падал он именно в горизонтальной плоскости, пролетая по кривой спирали растягивающегося коридора. Моряк с глухим шлепком и коротким треском упал на стену, брызнув во все стороны мутной жижей из разбитой головы. По грубым доскам неспешно расползлась лужа крови, но на пол не стекла ни одна капля.

– Медленнее, – машинально повторил Кристоф. – Медленнее...

Осипший голос капитана немного привел в чувство застывших подчиненных, они наконец оторвали взгляды от расплющенного трупа товарища на стене, до которой на самом деле было не так далеко, хотя летел он очень долго. Просто тогда коридор был другим.

– Да куда еще медленней, – застонал Демид, вцепившись в плечо капитана. – Мы и так едва шевелимся, стараемся не дышать, а до двери как было два шага, так и осталось!

– Значит, будем стоять в направлении выхода! – прикрикнул Кристоф.

Только он сказал это, как пространство перед ними лопнуло, и всех оставшихся в живых матросов неведомой силой вышвырнуло наружу. Свежий солоноватый воздух обжигал легкие, лазурное небо резало глаза, и только сейчас спасшиеся осознали, что в коридоре они совершенно не слышали шума моря и вообще каких бы то ни было звуков извне.

– Капитан?

Изумленный голос принадлежал моряку с "Отважной куртизанки", который навис над распластанным на палубе кагоки Кристофом и обеспокоенно смотрел на него.

– Я, – со стоном выдохнул фасилиец, поднимаясь на ноги. – В чем дело?

Растерянный парень помялся и как-то неуверенно заметил:

– Вы вышли из коридора, ведущего к каютам кажирцев...

– И? – нахмурился капитан.

Моряк растерялся еще сильнее, начал оглядываться на своих товарищей, но те только пожимали плечами и отводили взгляды, предоставляя все объяснения ему.

– Вы отсутствовали слишком долго, и мы начали звать вас. Нам никто не отвечал, тогда мы решили отыскать вас сами.

– То есть нарушили приказ, – строго прервал его Кристоф. – Вам было велено оставаться на "Куртизанке".

– Все было слишком странно...

– Не то слово, – пробормотал капитан. – Ладно, дальше что?