Текст книги "Грани лучшего мира. Том 2. Ветры перемен (СИ)"

Автор книги: Антон Ханыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Мы проверили каюты кагоки, обошли палубу, мостик, заглянули в трюм, но вас не нашли, – с нервным смешком ответил моряк.

На его лице промелькнуло сомнение в собственных словах. Он снова посмотрел на остальных членов экипажа "Отважной куртизанки", и те согласно закивали, подтверждая странный рассказ.

– Вы прошли по коридору, заглядывая в каюты? – уточнил Кристоф.

– Да.

– И что вы там увидели?

– Ничего. И никого. Пусто, – парень нервно почесал заросшие щетиной щеки. – А где еще двое? Вы вроде пятерых с собой брали.

Капитан обернулся и посмотрел на зияющий дверной проем. Обычный проход, за которым виднелся такой же обычный коридор. Даже можно предположить, что это было какое-то наваждение, и произошедшее не имело никакого отношения к действительности. Но куда в таком случае пропали два моряка?

По спине Кристофа пробежал холодок. Где же они побывали?

– Посмотри на палубу кагоки, – капитана "Отважной куртизанки" посетила смутная догадка. – Что ты видишь?

– Да ничего особенного, палуба как палуба... – его подчиненный внимательно осматривал все вокруг, а потом внезапно вскрикнул и побледнел. – Капитан, она шевелится!

– Лучше не обращай внимания и забудь, – пробормотал Кристоф.

"Значит, не каждый может увидеть это самостоятельно, а только если ткнуть носом, – подумал он, размышляя над новым обстоятельством. – И что это нам дает? Да ничего".

– Кстати, где Демид и остальные, кто со мной был? – капитан только сейчас заметил пропажу спутников.

– А, это пока вы были без сознания, мы отнесли их на "Куртизанку".

"Значит, отключился". Он действительно едва держался на ногах, голова кружилась, и к горлу подступала желчь.

– Ты сказал, вы заглянули в трюм? – вспомнил Кристоф.

– Да, – молодой моряк в очередной раз изменился в лице. – Там это... как бы рабы. По виду – аборигены Дикарских островов. Вот только, они мертвы и немного... слиплись.

– Слиплись?

– Ну, да, – смутился парень. – Как бы прилипли друг к другу и даже... перемешались, что ли. Хотите взглянуть?

Рабы с Дикарских островов – серьезная статья доходов Кажира, за которым закрепилась слава столицы мировой работорговли. Одно время Алокрия поставляла туда дикарей из своих колоний, но благодаря деятельности гуманистов и Церкви Света торговля несчастными аборигенами была прекращена, а колониальные власти предпочли с ними вообще больше не пересекаться или хотя бы жить мирно. Тогда кажирцы начали самостоятельно организовывать налеты на острова, условно не принадлежащие никому, и захватывать рабов, которые зачастую умирали во время перевозки в тесных трюмах от удушья, голода и нечеловеческого обращения.

– Нет, примерно понимаю, что ты имеешь в виду, – отказался капитан и, повысив голос, обратился ко всем своим подчиненным, слоняющимся по кагоке. – Возвращаемся на "Куртизанку"! Поторапливайтесь!

Экипаж алокрийского корабля почти сразу же переметнулся на родную палубу. Взглянув на источающий зловоние провал трюма, в котором долгое время томились изуродованные и слепленные в единую гротескную массу трупы дикарей, Кристоф прошел по узкому мостику и с облегчением вздохнул, оказавшись на "Отважной куртизанке".

– Отцепляйте кагоку, – скомандовал он. – Курс на северо-восток, идем к Новому Крустоку.

Пусть кошмарная посудина столкнется с рифами, которые распорют ее вздувшееся деревянное брюхо. Громыхающее море должно похоронить в себе неестественную ошибку реальности, дабы она не омрачала этот мир своим существованием.

Патруль "Отважной куртизанки" не подошел к концу, но она уже возвращалась в порт. Кристофа Тридия ожидают долгие часы мучительных воспоминаний за письменным столом, потому что для этого отчета важна каждая деталь. Собственных догадок у капитана было совсем немного, и они не могли похвастать внятностью и логичностью, но Комитет в любом случае должен узнать о произошедшем со всеми подробностями.

Даже красота моря поблекла под давлением необъяснимого. Этого Кристоф простить не мог, его страх и непонимание подминали любовь к безграничным просторам соленой синевы. Загадочные ветра и золотистое сияние на обрывистом побережье Евы в этом виноваты или нет – неважно. Он сделает все, чтобы вернуться в свою мечту – коварное и искреннее, жесткое и нежное, ненавидящее бурями и любящее теплыми течениями море. Его надо очистить, только так мир Кристофа станет лучше...

Глава 2

Донкар остался живым только в воспоминаниях, но даже они поблекли и покрылись багровой ржавчиной от крови, пролитой на улицах столицы. Кажется, город навсегда укрылся саваном белой ночи, отказываясь показываться солнцу. Вечный траур витал в воздухе, прилипал к лицам тонкой паутиной, лился в легкие горьким вязким медом, опьянял смертепоклонников, толкая их на новые свершения во имя Нгахнаре, смерти воплощенной.

Сложно сказать, сколько времени прошло с начала великой жатвы в столице Алокрии. Сектанты, верные последователи багрово-черного владыки, в едином порыве хлынули на улицы Донкара под руководством своего нового лидера, избранного самим мрачным покровителем. Его метка – иссушенная рука мертвеца, его цель – пожать обильный урожай для владыки, его истина – логичное завершение жизни, единственная правда мира, которую невозможно отрицать и подвергать сомнениям – смерть.

Слуги Нгахнаре омыли мостовые и стены домов кровью, во всеуслышание заявив о начале великой жатвы. Жители Донкара, которые не захотели или не смогли покинуть столицу, пытались выжить в багрово-черном безумии устроенной смертепоклонниками резни, и все время слилось для них в одну сплошную ночь, не желающую выпускать из своих объятий полюбившийся ей город. Он окончательно поменял свой облик, застряв во времени где-то за час до рассвета. Смерть гуляла по темным улицам, а ветер ласкал ее бледное тело под легким белоснежным одеянием. Невеста Нгахнаре прибыла в Донкар на свою мрачную свадьбу.

– А как дышится-то легко! Прямо полной грудью, ух! – взвизгнула от восторга Тормуна Ана, а затем ее посетила очередная сумасшедшая идея, и в глазах смертепоклонницы заплясали разноцветные язычки пламени. – Грудь! Мне нужна большая грудь, чтобы глубже дышать! Смогу надолго задерживать воздух, буду экономить силы на дыхании. Это же сколько труда надо, чтобы постоянно вдыхать и выдыхать, а потом снова вдыхать и выдыхать, еще раз и еще...

Она ненадолго задумалась над своей неожиданной догадкой, открывшей ей новые сложности жизни. Кинжал, который Ана называла принцессой На-Резка, плясал в ее худых руках, оставляя в воздухе за собой шлейф из привязанных к рукояти цветастых ленточек. Легкий шелест ткани и блеск острой стали помогали Тормуне в серьезных размышлениях, если так можно было назвать попытки найти способ избавиться от необходимости дышать воздухом.

Донкар оказался полностью во власти смертепоклонников. Многие горожане сбежали, осознав неизбежность смерти, если они немедленно не сбегут из города через единственные свободные от сектантов северные ворота. Зажиточные купцы, ростовщики, преступники и аристократия не решились покинуть свои особняки и родовые имения, оставив все свое богатство, которое могло сгинуть в багрово-черном приливе. Теперь они мертвы, несмотря на потуги городской стражи, наемных телохранителей и бандитов Синдиката, открыто предложивших городской элите защиту от сектантов за огромные деньги. Но никакие сокровища и объединенные усилия не смогли сдержать натиск последователей Нгахнаре, ведомых Мертвой Рукой. И вот наконец пал последний оплот защитников Донкара – королевский дворец.

Лидер смертепоклонников Ачек По-Тоно шел по заполненным тенями залам, а за ним вприпрыжку следовала Тормуна, задумчиво мурлыча какую-то незамысловатую мелодию. Немного поодаль плелся Ранкир Мит, прихрамывая на одну ногу.

– Придумала! – радостно вскрикнула Ана. – У нас же еще есть пленники, да? Надо найти женщину с огромной грудью, ага. Аккуратно ее отрезать, ага. А затем пришить мне! Ага!

– Это больно, – машинально заметил Ачек, по привычке напряженно всматриваясь в темноту.

– Можно и потерпеть, – отмахнулась сектантка, демонстративно обидевшись, что он отнесся к ее идее без должного восторга. – Вообще, можно пришить Мелкой, например, три груди или четыре...

– Зачем?

Тормуна поперхнулась от возмущения, затопала ногами и, обвинительно указав на Ачека дрожащим пальцем, воскликнула:

– Ты меня совсем не слушаешь! Как мне, по-твоему, служить владыке, если я должна думать о том, что мне надо постоянно вдыхать и выдыхать воздух! Я... да я просто не буду дышать, вот и все! Поберегу силы для единственно истинного в жизни! Не буду дышать, хоть тут свежо и приятно пахнет!

У полубезумной девочки-сектантки были свои представления о свежести воздуха. В действительности, голодный ветер облизывал неровный настил трупов на мостовой, разгоняя тлен по улицам города. Белесый туман разил разложением, спертый воздух с тяжелым запахом крови щекотал ноздри и заставлял легкие конвульсивно содрогаться, тряпье на мертвецах, покрытое мочой, рвотой, слизью и гноем, размокло под моросящими дождями и добавило в новый аромат Донкара специфические тона. Нет, пахло в столице не свежо и уж точно не приятно.

Они вышли на галерею, с которой открывался чудесный вид на Донкар. Точнее, он мог бы быть чудесным, если бы не темно-синяя пелена бесконечной ночи и бледный туман, отблески и завитки которого напоминали о зловонии, царящем в разлагающейся столице.

– Ты узнаешь город, Ранкир? – спросил Ачек, не отрывая взгляда от улиц, где неспешно ползали едва заметные черные точки – сектанты сооружали живые алтари из мертвецов.

– Я не хочу говорить с тобой, – пробормотал убийца.

Очнувшись после того удара Тормуны на крыше одного из домов рядом с верхним кварталом, между Ранкиром Митом и Ачеком По-Тоно состоялся напряженный разговор. Они кардинально не сошлись во мнениях. Бывший наемный убийца Синдиката, ныне живущий одной лишь жаждой отомстить своему боссу, убивал ради денег и приобретения связей в преступных сетях Алокрии, которые могли помочь в достижении заветной мечты – добиться илийского дворянства, попросить руку Тиры На-Мирад у ее отца и законно жить с ней в браке, спокойно и ни от кого не скрываясь. А теперь она мертва. Но Ачек возглавил секту, положившись на какую-то свою истину, и убивал только ради смерти. Тысячи судеб людей оборваны и исковерканы его омертвевшей рукой, он не задумываясь причинял им те же страдания, которые каждое мгновение своего существования испытывал Ранкир. Товарищи по гимназии, встретившись при кошмарных обстоятельствах ночью на крыше, спустя год после выпуска совершенно не узнали друг друга.

"А я бы поболтал".

– Он сказал мне, что ты мертв, Тиуран, – буркнул Мит.

"Ты просто не понял его шутку", – возразил убитый Ранкиром рыжий бард.

– Снова беседуешь с Допом? – поинтересовался Ачек, оторвавшись от созерцания Донкара. – Мало мне было Тормуны, так теперь еще один сумасшедший...

– Что за бред ты несешь? – прорычал убийца. – Просто дай мне то, что я хочу, и оставь меня в покое!

Той ночью они заключили между собой договор. Ранкир рассказал Мертвой Руке о даре Нгахнаре – кровавом безумии, в котором он превращался в черный дым, обретал нечеловеческие возможности и скорость, убивал всех на своем пути, повинуясь законам жатвы багрово-черного владыки. И тогда По-Тоно предложил ему сделку – сила, дарованная смертью воплощенной, в обмен на информацию о местонахождении ячеек Синдиката. Осознав собственную неспособность обнаружить верхушку преступной организации, не говоря уж про самого босса, которого он и видел-то всего раз в жизни, убийца согласился, и в ту же ночь Ачек гениально развернул широкую агентурную сеть из наиболее талантливых сектантов. Недаром он так быстро дослужился в Тайной канцелярии до агента, несмотря на молодость и марийское происхождение. Нельзя сказать, что Ранкиру приносили удовольствие бесконечные смерти вокруг него, но это была единственная возможность отомстить за Тиру, за разрушенный идеальный мир, за лучшее будущее. Или прошлое?..

– Где я? – спросил Мит, очнувшись в постели.

Тиуран Доп пожал плечами и пошел по лестнице, ведущей на потолок. Скинув с себя тину, убийца выбрался из болотной лужи. Мимо него неторопливо проходили смутно знакомые люди, направляясь прямиком в топь. Они тонули в чавкающей жиже и смотрели на Ранкира. На их лицах застыли улыбки.

– Еще рано, спи, – ответил рыжий бард, спускаясь с потолка.

Он нес с собой пустую бутылку медовухи из Спасения. Убийца узнал ее. Шум катящейся по дощатому полу бутылки до сих пор стоял в его ушах, напоминая об ужасных событиях в городке, затерявшемся среди илийских лесов.

– Откуда она у тебя? – спросил Ранкир, с трудом ворочая распухшим языком.

– Что? А, это, – Тиуран нахмурился, копаясь в недавних воспоминаниях. – Нашел. Хорошая бутылка, ровная. Стеклодувы постарались на славу.

– Откуда? – выкрикнул убийца, вскакивая с кровати.

– Наверху нашел, – ответил бард, удивившись реакции друга. – Рядом с трупом Салдая. Ты чего так разволновался?

– Салдая Рика? Который был моим наблюдателем, когда я работал на Синдикат?

Обессилев, Ранкир упал на колени. Болото не упустило такой возможности и жадно проглотило его ноги. Спохватившись, убийца поднялся и перешел на твердый пол комнаты на втором этаже таверны в Спасении, до которой пришлось долго идти по каменным мостовым Донкара. Яркое солнце за это время дошло до зенита, немного повисело в нерешимости и стало клониться к северу, куда его сдувал ветер.

– Южный ветер... – пробормотал Мит, заметив странный закат. – Дорана, ты знаешь что-нибудь про южный ветер?

Дочь Ванара смутилась и отрицательно помотала головой. В руках она несла переломанные ноги Паланы, от которых избавил свою жену любящий сапожник.

– Я тоже ничего не знаю, – сказал убийца и обратил внимание на ее ношу. – Тебе не тяжело? Давай мне три, а ты две оставшиеся понесешь. Раз я твой названный муж, то давай хоть поддержим видимость...

Взяв у сияющей счастьем Дораны три сильных и красивых ноги ее матери, которая до начала гражданской войны была танцовщицей, он побрел дальше.

– Почему ты молчишь? – поинтересовался Ранкир, когда тишина проселочной марийской дороги начала давить ему на голову.

– Просто не могу понять, зачем ты тащишь их с собой, – ответил Тиуран, кивнув в сторону трех весел в руках убийцы.

– Мы поплывем.

– Почему их три?

– Кого?

Доп достал кружку и налил в нее медовуху из пустой бутылки.

– Держи, ты плохо выглядишь, – обеспокоенно произнес бард, поднося ароматный напиток стоящему на коленях Миту.

Болото засосало его уже по пояс. Не помогали даже отполированные сотнями ног крепкие доски таверны в Спасении.

– Название-то какое интересное...

– Я не молчу. Просто не знаю, что еще сказать, – мягко возразила Дорана и смутилась еще сильнее. – Я рада, что ты с нами.

– У тебя доброе сердце, – улыбнулся Ранкир.

– Спасибо...

– И нежное. Теплое, мягкое сердце, – перечислял убийца, аккуратно ощупывая его внутри груди дочери сапожника.

– Так кому третье весло? – не отставал Тиуран, шагающий рядом с другом по каменной мостовой Донкара.

Люди продолжали идти в болото и опускаться на непознанное дно, улыбаясь Миту, а сквозь их сжатые зубы сочилась кровь. Они звали его за собой, и отказаться от безмолвного предложения их застывших лиц было просто невозможно. Это те, кого он убил?

– Подай мне весло, – попросил Ранкир, протягивая единственную свободную руку из зловонной топи. – Вытащи меня отсюда. Она упала.

Наваждение убийцы понемногу рассеивалось. Или наоборот...

– Кто? – небрежно поинтересовался Ачек.

Мертвая Рука вернулся к созерцанию столицы, залитой багрово-черной смертью, вечной ночью и белесым трупным туманом.

– Девчонка, которая повсюду таскается с тобой.

По-Тоно обернулся и увидел Тормуну, лежащую на полу галереи. Он тут же бросился к ней и начал тормошить сектантку, пытаясь привести ее в чувство. Наконец она открыла глаза.

– Ой, как-то не получилось, – пробормотала девочка, не поднимая головы с колен Ачека.

– Не получилось? – переспросил взволнованный По-Тоно. – Что с тобой произошло?

– Ну, я дышать перестала, когда решила экономить силы на вдохах и выдохах, – смущенно ответила Тормуна. – А потом в глазах потемнело, и я подумала, что получилось. А нет, не получилось. Сейчас передохну и еще разик попробую...

– Не смей, идиотка, – прошипел Ачек.

Она удивленно посмотрела на него. Мариец был действительно зол. Ана видела его таким всего один раз, когда старик Мертвый Взор возложил на него обязанность вести последователей Нгахнаре в великой жатве, показав плотную пелену лжи, окутавшую всю его жизнь, и лишив его права выбирать судьбу. Тогда новый лидер сектантов еще не осознал правду смерти, единственно истинной вещи в жизни, и злился на старика, на багрово-черного владыку, на самого себя. Но сейчас его гнев был направлен на Тормуну Ану.

– Я обещал заботиться о тебе, – устало прошептал По-Тоно, пригладив спутанные волосы сектантки облаченной в перчатку омертвевшей рукой.

Она улыбнулась, став серьезней и старше, как всегда, когда на нее накатывает печаль – одно из последних ее настоящих чувств. От реальности Тормуна пряталась в непроницаемый панцирь безумия, выбираясь из него крайне редко. Но рядом с ней Ачек больше всего ценил именно такие моменты, когда она была собой. Мертвая Рука истово верил в правду жизни, открытую владыкой Нгахнаре, но Ана была для него последней отрадой в бесконечном багрово-черном водовороте смертей.

– Старикашка меня не обманул, – ответила Тормуна и прикрыла глаза.

Окончательно очнувшись от очередного кошмара, переплетенного с не менее ужасной реальностью, Ранкир безмолвно наблюдал за нелепой сценой, в которой глупая сектантка чуть не убила себя, решив избавиться от обременяющего дыхания, а лидер секты смертепоклонников обеспокоенно бросился к ней, постарался привести в чувство и теперь сидел, заботливо положив ее голову себе на колени. Абсурд.

"А так ли сильно он изменился?"

– Посмотри на это, – убийца обвел рукой жуткий вид города, открывающийся с галереи королевского дворца, и повернулся к Тиурану. – Сильно ли он изменился? Конечно. Мой старый друг Ачек По-Тоно ни за что бы так не поступил.

"А теперь посмотри на это, – подражая Миту, рыжий бард указал рукой на марийца, заботливо гладящего Тормуну по голове. – Разве чудовище способно с такой нежностью относиться к другому человеку? Ты только глянь, как они мило перешептываются..."

– Она тоже сектантка, – возразил Ранкир. – И к тому же при нашей первой встрече эта сумасшедшая пыталась убить меня. А потом я неоднократно видел, с каким весельем и легкостью она потрошила людей. Она сама чудовище, не говоря уж про того, кто способен относиться к ней с нежностью.

"Ничего ты не понимаешь".

– Не понимаю, согласен. Если и существует такой момент, когда уместно употребить старую поговорку: "Не время для любви", – то это именно он. Все, достаточно...

Прихрамывая, убийца подошел к Ачеку и Тормуне. Он бы с радостью прервал череду ненужных смертей двумя точными ударами кинжала, но лидер сектантов был ему нужен для поиска верхушки Синдиката. Договор все еще в силе.

– Я выполнил свои обязательства, – Ранкир обратился к По-Тоно с нескрываемой неприязнью. – Великая жатва закончена, Донкар ваш. Твоя очередь.

– Великая жатва владыки Нгахнаре не закончится никогда, – возразил Ачек. – Но кое в чем ты прав, мы действительно добились некоторого успеха в нашем следовании единственно истинному в жизни.

– Хватит пичкать меня своей истиной и прочим сектантским бредом, – прорычал убийца. – У нас был договор. Я участвую в жатве, а ты находишь для меня босса Синдиката. Но ты подсунул мне пару его подручных и решил, что я буду вечно прислуживать тебе?

– Ты даже имени этого босса не знаешь и описать нормально не можешь, – пожал плечами Ачек. – Его искали всей Тайной канцелярией долгие годы, а ты хочешь, чтобы я нашел его за пару недель по твоей туманной наводке, полагаясь на полуграмотных сектантов? Тебе придется запастись терпением.

Негромко хрюкнув, Тормуна перевернулась на бок, из-за чего ее голова скатилась с колен марийца и с глухим ударом упала на пол галереи.

– Помолчите уже, – сквозь сон простонала сектантка. – Мешаете же Мелкой... Принцесса На-Резка, иди ко мне под бочок, пока эти мальчишки тебя не украли и не заставили выйти за них замуж... Глупые мальчишки...

Спустя мгновение в темноте королевского дворца раздалось размеренное сопение. Ачек поднялся на ноги и подтолкнул Ранкира к выходу, шепнув: "Не разбуди". Она спала слишком мало для нормального человека, поэтому периодически отключалась в самое неподходящее время в каком-нибудь очень опасном месте. Но в заваленном трупами стражников и чиновников дворце было хотя бы спокойно и тихо.

– Значит, ты не можешь мне помочь? – спросил Ранкир, когда Ачек завел его в один из бесчисленных коридоров резиденции короля.

– Могу, но понадобится время.

– Получается, в Донкаре главаря Синдиката нет, – задумчиво протянул убийца. – И где он может быть?

– У меня есть некоторые догадки, – ответил По-Тоно, ведя за собой Мита по винтовой лестнице наверх. – Но тебе я их не скажу. Бросишься ведь очертя голову, а потом еще и тебя придется искать.

Скрипнула тяжелая дверь, и неожиданно для Ранкира они оказались на крыше дворца. Внезапный порыв ветра пошатнул убийцу, подловив его на неловком хромом шаге, но все обошлось.

Мелкий дождь наконец-то закончился, и накидка из туч разошлась по швам, оголяя ночное небо. В высокой черноте замерли бледные звезды, и их безразличный свет лениво омывал очертания столицы Алокрии, не позволяя ей погрузиться в абсолютный мрак. Люди, которые всю свою жизнь прожили в этом городе, но не видели ничего, кроме стен домов, грязных мостовых и душных рыночных площадей, даже представить не могли, какой великий и прекрасный мир их окружал. Благородные илийские леса, величественные Силофские горы, скалистые берега и обнимающее их прекрасное море, плодородные марийские степи и даже увядающая природа Евы – всего этого не увидеть со дна жизни, названного городской улицей.

Девственный ночной пейзаж портило только омерзительное сияние на юго-востоке, разрывающее темноту своим грязно-золотистым светом. Оно появилось примерно две недели назад, но ни Ранкир, ни Ачек не придавали ему особого значения, будучи одержимыми собственными целями. Первый методично уничтожал все живое в Донкаре согласно заключенному договору и лихорадочно ждал, когда Мертвая Рука подскажет местонахождение босса Синдиката. А второй думал только об истине, которую открыл ему владыка, великой жатве и немного о Тормуне Ане. Все-таки он обещал старику Взору о ней заботиться. На далекое загадочное сияние просто не хватало времени. Хотя благодаря недавно развернутой шпионской сети смертепоклонников, созданной для поиска глав Синдиката, до Ачека стали доходить тревожные известия со всей страны...

– Я хотел поговорить с тобой насчет твоего сообщения от владыки, – заявил По-Тоно. – "Южный ветер веет пустой смертью".

– Нам не о чем разговаривать, больше я ничего не знаю, – отрезал Ранкир, направляясь к выходу с крыши. – Если ты не собираешься каким-то чудом высмотреть отсюда мою цель, то я пошел.

– Куда ты идешь?

В ответ убийца лишь промолчал. Он уже шагнул на винтовую лестницу и, прихрамывая, начал подниматься по ней куда-то вверх, даже не задумавшись о том, что его может поджидать выше крыши.

"Может, вернемся назад?".

– А смысл? – Ранкир поморщился от предложения Тиурана. – От этого маньяка нет никакой пользы. Хватит, пусть играется со своими сектантами, а меня оставит в покое.

"Но мы же друзья, ты забыл?"

– Я дружил с Ачеком По-Тоно, а не с лидером безмозглых смертепоклонников, которые убивают всех на своем пути, вопя что-то про истину, и кромсают трупы, сооружая алтари для своего владыки.

"А чем ты лучше? Скольких людей ты лишил жизни из-за своего эгоистичного желания быть с Тирой? Сколько судеб было сломано из-за твоих ошибок и одержимости? Тебе напомнить, из-за чего разгорелась гражданская война в Алокрии?"

– Она и так шла. А меня использовали вслепую. Я – жертва.

"Ты идиот".

Поднявшись на последнюю ступеньку, Ранкир вышел на небо, нечаянно растоптав несколько попавших под ноги звезд. Где-то внизу он видел стоящего на крыше Ачека и себя, замершего на пороге башенки с винтовой лестницей.

– Я не виноват.

"Ты слеп, если не видишь своей вины".

– Да чего ты добиваешься?! – взорвался Мит. – Что тебе от меня надо?! Мне плохо, Тиуран, мне плохо! Тира мертва, ты это понимаешь?

Рыжий бард кивнул и принялся аккуратно собирать пыль растоптанных звезд, чтобы слепить их заново. Поморщившись от боли в бедре, Ранкир устало сел на небо.

– Он уничтожил мой мир, понимаешь? – пробормотал убийца. – Тот человек в дорогой одежде и с арбалетом на коленях. Из-за него мертва Тира.

"И из-за тебя".

– Да, – согласился Мит. – И из-за меня. Но я могу отомстить. Должен.

"Ты прекрасно понимаешь, что не найдешь босса Синдиката без помощи Ачека".

– Ты прекрасно понимаешь, что не найдешь его без моей помощи, – сам того не зная, повторил слова мертвого товарища Ачек.

Ранкир так и не заступил за порог башенки с лестницей. С трудом переставляя внезапно разболевшуюся ногу, он нехотя подошел к Мертвой Руке, неловко хватаясь за ускользающую нить реальности.

– И о чем ты хотел поговорить? – спросил убийца.

Ачек удовлетворенно кивнул и улыбнулся, не обратив внимания на недовольную физиономию школьного друга.

– Пока мои люди бегали за фантомом босса Синдиката, которого кое-кто не удосужился даже толком описать, им удалось разузнать немало интересных подробностей о ситуации в стране, – начал рассказывать По-Тоно, задумчиво прогуливаясь по скользкой крыше. – Ты в курсе, что гражданская война закончилась?

– Нет.

– Значит, ты не знаешь и о том, каким образом она закончилась?

Скрестив руки на груди, Ранкир исподлобья следил за лидером сектантов и молчал.

– Ладно, – протянул Ачек. – Тогда перейдем ближе к делу. Сошедшиеся в битве армии короля Бахирона и республики смело загадочным южным ветром, который предположительно исходил от золотого сияния где-то на побережье Евы. Выжила приблизительно двухсотая часть. За прошедшие две недели вспышки света повторялись, и от них во все стороны веяли ветра, убивающие людей или превращающие их в монстров...

– Не понимаю... – пробормотал убийца. – Не понимаю, почему меня должно это беспокоить? И вообще, почему те, кто должен искать для меня босса Синдиката, занимаются какой-то ерундой?

– Это куда важнее, – возразил По-Тоно.

– Не для меня. Слова вашего владыки я передал, о большем мы с ним не договаривались, и мне это не интересно.

Лидер сектантов посмотрел на него и почему-то вспомнил то чувство присутствия смерти воплощенной, когда Ранкир обращался в мистический черный дым. Дар Нгахнаре не должен пропасть из-за эгоистичного желания отомстить за смерть возлюбленной, ведь с его помощью последователи багрово-черного владыки смогут добиться невероятных высот в следовании единственно истинному в жизни и пожать богатый урожай.

– А придется заинтересоваться, – резко ответил Ачек. – Ты – неотъемлемая часть великого замысла Нгахнаре. К тому же наш договор все еще в силе. Твоя сила в обмен на информацию о Синдикате.

Хмыкнув, Ранкир посмотрел на юго-восток, где откуда-то с побережья Евы лился мягкий пульсирующий свет, неестественно озаряя ночное небо.

– Ну, и что там с ветром? – со вздохом спросил убийца.

– "Южный ветер веет пустой смертью", – продекламировал По-Тоно. – Я считаю, что Нгахнаре этим недоволен.

– Ага. И что дальше?

– Мы отправимся на юг Евы и уничтожим купол, чем бы он ни был. Ничто не должно искажать единственно истинное в жизни. Урожай, который пожинает южный ветер, владыке не достается, хотя и принадлежит ему по праву смерти воплощенной.

– Погоди, ты сказал: купол? – переспросил Ранкир.

– Сначала ты не даешь мне все рассказать, а потом появляются вопросы? – язвительно заметил лидер сектантов. – Да, купол. Это свечение исходит от какого-то огромного купола. Впрочем, больше мы ничего о нем не знаем.

– Допустим, – убийца задумчиво почесал подбородок. – А почему Нгахнаре сразу не сказал, что и как вы должны сделать, если он такой прозорливый?

– Тебе лучше знать, – пожал плечами Ачек. – Ты ведь с ним разговаривал.

Действительно, разговор с владыкой для обычного смертного мог закончиться лишь сумасшествием или гибелью последнего, но Ранкир оказался на грани жизни и смерти, потеряв важнейшие составляющие собственного существования. Поэтому он смог услышать Нгахнаре и вернуться в реальный мир, обретя новую цель и средство для ее достижения. С помощью дара смерти воплощенной он отомстит Синдикату за разрушенное счастье и смерть Тиры. Правда, за него пришлось заплатить слишком большую цену, и рассудок убийцы все же пошатнулся, окунувшись в багрово-черное безумие...

"Помнишь, что он говорил про хрупкость человеческого разума?", – опрос Тиурана вырвал Ранкира из плена воспоминаний, которые грозились снова отправить его в безвременное путешествие по полям воспаленной фантазии и поврежденного здравомыслия.

– Что?

"Нгахнаре сказал, что его внешность и речь зависят от того, как ты их воспринимаешь. Твой разум как бы защищал тебя от неизвестности, непознаваемой простому человеку. Наверное, он передавал достаточно точные инструкции, но ты смог понять его слова только в таком зашифрованном виде, иначе сошел бы с ума".

– Скорее всего, – согласился Ранкир.

Ачек терпеливо ждал, пока убийца выслушает пустоту перед собой. Лидер сектантов давно уже понял, что его друг сошел с ума. Да и кто смог бы сохранить здравый рассудок после всего того, что произошло с Митом за этот год? Пока Ранкир соглашался и спорил с ночной темнотой, задумчиво хмыкая и задавая уточняющие вопросы, По-Тоно смотрел на распростертый город и пытался представить картину будущего. Не получалось.

– Эй, – окрикнул его Ранкир. – Так что же мы будем делать? Если судить по тому, что ты мне рассказал о куполе и исходящем от него южном ветре, то просто прийти к нему и засыпать его земелькой – не вариант.

– Попробуй для разнообразия думать головой, – Ачек ухмыльнулся. – Кажется, у нас есть один общий знакомый, который кое-что смыслит во всяческих искажениях, изменениях и прочей ерунде на грани понимания.

– Аменир? – удивился убийца. – Он всего лишь ученик реаманта, а от этих фокусников нет никакого толка. Да и не хотелось бы втягивать его ни в твои маниакальные игры со смертью, ни в мою месть.

– Ты прав, на практике реаманты способны только на жалкие трюки, но в теории они знают о реальности намного больше нас, – возразил лидер сектантов. – Если кто и может нам рассказать о природе купола, то только Аменир и его учителя. Они, наверное, сразу взялись за изучение сияния и уже знают достаточно, чтобы помочь нам избавиться от этого оскорбления владыке.