Текст книги "Грани лучшего мира. Том 2. Ветры перемен (СИ)"

Автор книги: Антон Ханыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Внезапно все закончилось. "Отважная куртизанка", постанывая, кренилась на правый борт и медленно погружалась под воду. Кристоф открыл глаза и понял, что ничего не слышит из-за оглушительного звона в ушах. Он стоял, обняв мачту, и наблюдал, как его люди бегают по наклоненной палубе, хватаются за канаты, пытаются удержать равновесие. А их капитан молчал и пытался высвободиться из пут страха, потеряв способность и желание действовать. Его корабль напоролся на рифы и идет ко дну. Ни предыдущие два капитана, ни сам Тридий не справились с миссией Комитета. Вся Алокрия презирала жалкого фасилийца, возжелавшего служить во флоте. Видимо, причин для этого у них было достаточно. И он оправдал их ожидания – стоит, испуганный и потерянный, обнимает мачту и не знает, что надо делать. Кораблекрушение.

Постепенно начал возвращаться слух. Привычный шум волн стал казаться оглушительно громким, а моряки перекрикивались фразами на алокрийском, который Тридий почему-то перестал понимать. По левой стороне лица текла липкая и теплая кровь, заливающая один глаз. Все-таки головой он ударился слишком сильно – с мыслями не собраться. "Теперь можно объяснить свое бездействие травмой, – попытался оправдаться перед собой Кристоф. – Тем более если это правда".

Прорезался голос Демида. Помощник капитана держался за штурвал и кричал. Тридий напряженно вслушивался, но не мог узнать ни единого слова в речи товарища. А тот смотрел на него и пытался сказать что-то важное. Хотя что может быть важнее кораблекрушения? Ему заняться нечем, что ли?

– Придумаешь тоже, – хихикнул капитан, обращаясь то ли к Демиду, то ли к морю, то ли к небу. Или ко всем одновременно.

– Кристоф, возьми бурдюк! – не унимался Павий. – У всех есть бурдюк? Быстрее надувайте!

– Ты пить хочешь? – недоуменно пробормотал Кристоф.

Он обнаружил себя лежащим на палубе. Тут так красиво и спокойно. Незачем обнимать мачту, что это за глупость вообще была? Можно просто смотреть на небо и парус. Все прямо как на корабле. На "Отважной куртизанке", которая сейчас пойдет ко дну... Тридий очнулся и посмотрел по сторонам. Демид волочил его к борту, где их уже дожидалась вся команда. У каждого был надут большой кожаный бурдюк, какими обычно пользовались, чтобы придерживаться на плаву при переходах рек вброд и кораблекрушениях.

– Что происходит? – спросил капитан, пытаясь открыть залитый кровью глаз.

– Рифы, – коротко ответил помощник.

– Это было предсказуемо просто до невозможности, – поморщился Кристоф.

– Двигаться можешь? До берега доплывешь?

– Должен. Но, кажется, я вывихнул ногу при падении.

– Я помогу, – Демид вручил ему надутый бурдюк. – Держись крепко.

До пляжа было не так далеко, но моряки взяли с собой все самое необходимое, понимая, что возможности вернуться на корабль больше не будет, и даже со спасательными кожаными мешками добраться до берега оказалось не так уж просто.

Внезапно один из моряков истошно завопил. Вода вокруг него забурлила и окрасилась в цвет крови. Он орал, выпучив глаза, до тех пор, пока не обмяк на бурдюке. Из-за смещения центра тяжести кожаный мешок перекувырнул моряка вперед головой. Стала видна сокрытая под алой водой часть тела. Точнее ее отсутствие. Кошмарный буек перевернулся, на поверхности показались несколько уродливых рыбин, прицепившихся к погрызенному тазу и размотавшимся кишкам. Не отпускающий бурдюк труп скрылся под водой, которая тут же забурлила вновь, придавая яркости успевшему побледнеть красному цвету.

– Быстрее к берегу! – выкрикнул Демид.

– Отпусти меня, я как-нибудь сам, – сказал Кристоф другу, тащившему его за собой. – Если сожрут и капитана, и помощника, то эти отморозки разбегутся, и о выполнении задания можно даже не мечтать.

– Да плевать на задание, выжить бы!

– Так выживай, – Тридий вырвал руку из хватки товарища. – Если будем тут бултыхаться вместе, то шансы пойти на корм рыбам возрастают вдвое.

– Разумно. Доплывешь сам?

– Когда-нибудь доплыву, – усмехнулся капитан. – Возможно, только частично.

Демид быстро оставил его позади. Фасилиец подверг друга опасности, но если бы он остался вместе с ним, то риск все равно никуда бы не исчез, лишь возросла бы ставка человеческих жизней. Возможно, даже хуже. В конце концов, слова Кристофа можно расценивать как приказ, а значит, помощник капитана поступил правильно.

Сам Тридий неуклюже толкал свое тело вперед, отталкиваясь от воды единственной здоровой ногой. То тут, то там слышались вопли моряков, которые моментально растворялись в кровавой пене. Судя по всему, прожорливые твари передвигались одним косяком, по очереди разрывая моряков острейшими зубами на мелкие кусочки, которые моментально исчезали в ненасытных провалах ртов. Крики раздавались все ближе, мимо капитана проплывали мелкие частички пожеванных внутренностей и лоскуты кожи. Но он не был намерен так легко сдаваться.

– Еще чего, – пробормотал Кристоф, сплевывая соленую воду с привкусом крови. – Это человек должен есть рыбу, а не наоборот.

Неизвестно сколько времени прошло, прежде чем он ощутил под ногами песок, кажется, что целая вечность. Мышцы гудели, голова раскалывалась, к левому глазу все никак не возвращалось зрение, а в ушах до сих пор стояли вопли съедаемых заживо моряков. Отпустив бурдюк, он вброд пошел к берегу, сильно хромая на вывихнутую ногу.

К Кристофу подбежал Демид и помог выбраться на сушу.

– Даже целый, – заметил помощник.

– Повезло. Если так можно назвать то, что рыбины сожрали нескольких моих людей вместо меня. Сомнительная честь для капитана, да? – Тридий закашлялся. – Соленой воды наглотался...

Согнувшись пополам, он надавил на корень языка, чтобы вызвать рвоту. Горькая морская вода, перемешанная с желчью и остатками скудного завтрака, хлынула через его рот. Обезвоживание, заворот кишок и отказавшие почки ему сейчас были совсем ни к чему. Демид сел на песок в ожидании, когда его друг извергнет наружу все содержимое своего желудка.

– Я пересчитал выживших, – произнес помощник, когда Кристоф наконец перестал судорожно изрыгать соленую воду. – Четырнадцать человек, включая нас.

– Около половины, – прохрипел капитан, сплевывая тягучую слюну. – Маловато. Это я виноват.

– Да, ты, – подтвердил Демид. – Решил идти по морю, зная, что здесь начинается рифовый пояс, и при этом пытался ориентироваться по карте, на которой почти ничего не отмечено. В итоге "Отважная куртизанка" затонула, а ты почти все это время валялся на палубе с измазанной кровью рожей и улыбался, глядя в небо.

– Мог бы и поддержать...

– А я что делаю? Я же соглашаюсь с твоими словами.

Кристоф поднял голову и посмотрел на спасшихся матросов. Кто-то из них бесцельно бродил по пляжу, иные валялись на песке, переводя дыхание, или разбирали то, что успели вынести с корабля. По их лицам было видно, что снаряжения и провианта практически не было. И хотя корма "Отважной куртизанки" до сих пор торчала из бледно-алой воды, теперь уже никто не рискнет приблизиться к ней, чтобы забрать оставшиеся там полезные вещи.

– Нога болит, – задумчиво пробормотал Кристоф. – Голеностоп вывихнул.

– Сейчас исправим.

Демид схватил его за стопу.

– Эй, погоди! – выкрикнул капитан, услышал хруст и потерял сознание.

Когда обморок отступил, он приподнялся и осторожно встал на ноги. Немного больно, но самостоятельно передвигаться можно. И только сейчас Тридий заметил, что до сих пор ничего не видел левым глазом.

– Демид, а ты зрение вправлять умеешь?

– Что случилось?

– Немного ослеп на левый глаз.

– Может, сам заживет?

– Сомневаюсь.

Помощник капитана встал с песка и с хрустом потянулся.

– Знаешь, Кристоф, – задумчиво произнес он. – Мне кажется, мы сейчас немного не о том думаем.

– Мне раньше не доводилось бывать капитаном, пережившим кораблекрушение, – ответил Тридий. – Понятия не имею, что делать дальше.

– Зато в качестве матросов мы уже тонули однажды. Так что все обойдется.

– Четырнадцать лет назад нас спасли отступающие фасилийские корабли, – возразил капитан. – А сейчас я что-то не вижу и намека на хоть что-нибудь плавучее.

– Но мы ведь заметили только один остов патрульного алокрийского корабля, – напомнил Демид.

Кристоф внимательно посмотрел на него.

– Хочешь сказать, что второй смог пройти через рифовый пояс?

– Или же он просто полностью оказался под водой, – пожал плечами Павий. – Может быть все что угодно.

– Иными словами, помощи ждать неоткуда, – подвел итог Кристоф.

Некоторое время они молча стояли и смотрели по сторонам. Их охватило достаточно странное состояние, которое балансировало между крайней растерянностью и задумчивостью. В итоге получалась апатия. Хотя поволноваться было о чем: "Отважная куртизанка" окончательно утеряна, половина команды стала частью местной пищевой цепочки, оружия и провианта практически не осталось, а выжившие в кораблекрушении теперь находились на берегу острова, и их окружали джунгли, кишевшие опаснейшими тварями и кровожадными дикарями.

– Так что все-таки делать будем? – наконец поинтересовался Демид.

– Раз мы еще живы, то надо выполнить задание, – ответил Кристоф и усмехнулся. – Вот будет забавно, когда миссию Комитета выполнят фасилийцы и их команда!

– Алокрийцы скорее удавятся, чем признают нас героями, – отмахнулся помощник капитана. – Да и вряд ли мы сейчас в состоянии что-либо сделать.

Кристоф попробовал посмотреть на солнце левым глазом, но кромешный мрак ничуть не прояснился. Вздохнув, он снова сел на землю и как-то небрежно спросил:

– И что ты предлагаешь?

– Если бы мне было что предложить, то я бы, наверное, не стал молчать, как думаешь? – язвительно заметил Демид. – Кстати, к нам головешка идет.

– Кто?

– Да черномазый наш.

Бадухмад приближался, шагая быстро и уверенно.

– Что, не потонул? – насмешливо спросил его Демид. – Впрочем, оно и не удивительно с твоим-то цветом кожи, с которым ты похож на...

– Заткни себя рот, – огрызнулся кажирец. – Помощник-капа, а польза никак нет! Только язык болтаешь и болтаешь, а сам без польза!

– Эй, успокойся, – Демид раскрыл ладонь в примирительном жесте. – Я понял, ты не в настроении. Чего хотел-то?

– От тебя я не хотел чего, – буркнул Бадухмад. – Кристоф-капа хотел.

– Я слушаю, – подал голос Тридий.

Капитан до сих пор сидел на песке и разглядывал торчащую из воды корму "Отважной куртизанки". Может быть, это именно потрясение заставляло его бездействовать? Он ведь так любил море и свой корабль, а тут в один момент потерял их. Сложно сойти с мертвой точки, когда дорога, ведущая вперед, полна неизвестности, а путь отступления с треском разбился о рифы.

– Кристоф-капа, нужно возвращать себя назад, – произнес кажирец. – Пляж пойдем север, колония будет. Корабль нет, еда и оружие только мало есть. Здесь мы себя умрем, если север на колонию не пойдем.

– Я бы рад вернуться в Бухту Света, – вздохнул Тридий. – Но на нас самим Комитетом возложена миссия.

– Я вижу – Кристоф-капа и помощник-капа нет чего делают, – заметил Бадухмад. – Миссия не так много хотят делать, да? Тогда не нужно миссия. Нужно возвращать себя, спасать себя.

– А Мирею Силу я что скажу? Что домой захотелось, страшно стало? Может быть, я ему скажу, что задание Комитета, который хочет спасти всю страну, не так важно, как жизнь двенадцати моряков во главе с двумя фасилийцами?

– Не так, – покачал головой чернокожий матрос. – Корабль нет, еда и оружие мало есть – какой задание? Мы только себя умрем. Мирей-комит не глупый, понимать будет, что задание никак не можно выполняй без корабль и с мало еды.

– Он скажет, что это не причина возвращаться ни с чем, – отмахнулся Тридий. – Скажет, что мы, например, могли бы найти племя Наджуза, как-то завербовать их шамана, вернуться в колонию по суше и взять там какой-нибудь баркас...

– Кристоф, а ведь это вариант, – задумчиво произнес Демид.

– Чего?

– То, что ты сейчас сказал. Это может сработать. Тем более мы сейчас примерно на юго-восточном побережье, а значит до предполагаемых земель наших дикарей не так уж и далеко.

– Нет, глупый! – Бадухмад замахал руками. – В большой лес мы умираем себя! Надо пляж пойдем север, колония. Спасать себя!

– А толку-то? – возразил помощник капитана. – Вернемся в Алокрию, и нас там в лучшем случае в тюрьму швырнут за измену, если третий патрульный корабль, судьба которого нам неизвестна, не привез Комитету шамана Наджуза.

– Никто в тюрьма не сажает, если мы говори, что мы делай все, как можно! Не можно умираем в большой лес, все зря, там жуткий тварь живет! задание не можно выполняй, мы спасали себя – мы нет вины!

– У нас есть реальный шанс выполнить миссию. Отказаться от него по причине трусости члена команды – это полный абсурд, – усмехнулся Павий. – Чего ты боишься, черномазый?

– Я не боишься! – кажирец всерьез разозлился. – Моя храбрость много, но нет глупость умирать себя! Будешь делать спор, я в свои руки тебя душить сделаю!

– У меня уже голова разболелась от твоего говора, – помощник капитана театрально поморщился. – У тебя ума не хватает нормально выучить язык, ты перечишь начальству в моем лице, а сам заявляешь, что ты не настолько глуп, чтобы рискнуть жизнью ради правого дела? Это точно трусость, дружок.

К этому моменту на ругань стянулись остальные одиннадцать членов экипажа. На их лицах мелькали тени сомнений. Жить хотелось всем, но реакция Комитета на проваленное задание могла быть какой угодно, а в условиях тонущей в хаосе Алокрии кара будет скорой и жестокой. Можно попробовать скрыться в какой-нибудь колонии, но в них проживает не так много людей, все друг друга знают, и рано или поздно до Мирея Сила дойдет весточка о дезертирах. Если, конечно, к тому времени купол не сотрет все реальное с лица этого мира...

Но и в джунгли идти не очень хотелось – обитающие там хищные твари и непонятные племена кровожадных дикарей отбивали всякое желание продираться сквозь густые заросли в поисках бесславной смерти. Да и загадочное рандеву с шаманом Наджуза казалось слишком уж сомнительной перспективой. Жалкие остатки команды "Отважной куртизанки" находились в плену растерянности и страха. Впрочем, было удивительно, как они до сих пор пытались держать себя в руках после недавней катастрофы и гибели товарищей. Видимо, под солеными ветрами моря и нещадно палящим солнцем огрубела не только кожа моряков, но и их души.

Кристоф хлопнул себя по коленям и резко вскочил на ноги. Демид и Бадухмад замолкли и уставились на капитана, ожидая его решения.

– Пойдем искать дикарей, – произнес Тридий.

– Правильный выбор, – согласился Павий. – Надо посмотреть, что у нас осталось из снаряжения и оружия...

– Глупый! – кажирец раздраженно плюнул себе под ноги. – Кристоф-капа, ошибка не соверши! Гляди, как все творится вокруг! Думай хорошо еще один раз.

Несколько моряков одобрительно закивали, поддерживая Бадухмада, иные же презрительно поморщились. В команде назревал раскол, но Кристоф верил, что это лишь небольшое несогласие во мнениях. Они ни за что не ослушаются его приказа.

– У меня больше нет корабля, но я все еще ваш капитан, – напомнил Тридий, повысив голос. – И я сказал, что мы идем искать дикарей.

Глава 7

– Ачек, ты видел, сколько там деревьев растет?

Дрожащая от нервного возбуждения Тормуна уже несколько раз задавала этот вопрос. Раньше она никогда не покидала Донкар, да и в нем большую часть времени проводила в катакомбах. Сектантке не был известен тот огромный мир, что простирался за пределами грязных городских улиц и подземных коридоров со спертым воздухом, поэтому вынужденное путешествие в Новый Крусток подарило ей массу новых впечатлений. И, кажется, не все из них благотворно сказались на ее психике.

– Нет, Ачек, ну ты видел, сколько там деревьев растет? – беспокойно поглядывая по сторонам и тихонько хихикая, повторила Ана. – Много, да? Много ведь?

– Много, – машинально согласился По-Тоно. – Но в северной Илии их еще больше.

Чтобы не привлекать излишнего внимания, в столицу Евы они прибыли втроем – два смертепоклонника и бывший убийца Синдиката. Все-таки их руками сделан крупный вклад в развал Алокрии, а противостоять куполу, разносящему пустую смерть, и одновременно воевать с оставшимися представителями власти в стране им сейчас было не под силу.

– Почему тогда есть люди, которым негде жить? – спросила Тормуна, постукивая кинжалом по подбородку. – Смотри – вот Мелкая и На-Резка. Принцесса выросла и захотела жить отдельно, ей надо построить дом. Деревьев много, она могла бы построить целый дворец и жить в нем. А некоторые люди почему-то живут на улице, в пещерах или тавернах. Или тавернах-пещерах. Там, наверное, медведи-людоеды сдают комнаты, которые отделены аккуратными линиями из человеческих костей. А по ночам они подкрадываются к медведям и съедают их!

– Кости подкрадываются к медведям?

– Нет, медведи-людоеды, – захохотала сектанта, но затем изумленно выдохнула, округлив глаза. – Ты сказал, что кости едят медведей? Кости такое могут?

– Подожди, я имел в виду... – начал было объяснять Ачек, но остановился, побоявшись запутать ее еще больше. – Нет, кости не едят медведей. И медведи обычно не едят медведей. И причем тут вообще медведи?

– Так я тебе и говорю! Не слушаешь меня, а потом бред какой-то несешь, – обиделась Тормуна. – Медведи-людоеды сдают комнаты в тавернах, чтобы люди могли построить из домов деревья в лесу... То есть, из деревьев дома в лесу, где в пещерах живут человеческие кости.

– Ты что-то перепутала, – улыбнулся По-Тоно.

– Нет, это я к тому, что если есть много деревьев, то каждый человек может построить себе дом. Но почему-то это не так...

Ана старательно сморщила лоб, чтобы показать марийцу, как напряженно она думает. Решив, что подобной демонстрации собственного ума недостаточно, щупленькая сектантка принялась хмыкать и глубокомысленно мычать. Наконец ее лицо разгладилось, и она гордо заявила:

– Все дело в том, что медведи-людоеды...

– Хватит! Замолчите оба, – прорычал Ранкир, который брел за парой смертепоклонников, хромая на одну ногу.

– Тебе не нравятся медведи? – поинтересовалась Тормуна с каким-то сочувствием в голосе. – Если хочешь, Мелкая может поговорить с тобой о кошечках. Мяу.

– Мне не нравится глупый треп малолетних маньячек, – убийца ткнул пальцем в сторону Ачека. – А ты потакаешь ей из-за своей нездоровой привязанности. Вот зачем ты взял ее с собой?

– Я обещал заботиться о ней, – смутился юный лидер секты.

– Бред, – Ранкир раздраженно плюнул на запыленную мостовую. – Смертепоклонник, прославленный беспощадный последователь Нгахнаре, Мертвая Рука – так тебя называют? А тут ты вдруг решил поиграть в папочку и нянчишься с этой девчонкой. Или какие там у вас отношения, даже знать не желаю...

– В бою она стоит четверых, – возразил По-Тоно.

Он и сам не знал, перед кем именно оправдывался: перед собой или Митом. Тормуна с момента их первой встречи всегда была рядом с Ачеком, и ему это нравилось. Но он отказывался признаваться себе в каких-либо чувствах к ней, заставляя себя думать, что она находится рядом с ним лишь из-за данного Мертвому Взору обещания и боевых талантов сектантки. Однако его сердце замирало каждый раз, когда Ана выбиралась из панциря своего безумия и становилась настоящей.

– Насколько я понял, мы не собираемся ни с кем сражаться в Новом Крустоке, – пробормотал Ранкир. – Она здесь не нужна.

– Ты не понимаешь...

– Да мне просто плевать.

– Тогда мог бы придержать при себе свое мнение, раз тебе так все равно, – Ачек остановился и повернулся к бывшему другу, сверкнув разгорающейся в глазах злобой. – Мир не зациклен на тебе, ты даже не способен принять единственно истинное в жизни. Твой эгоизм не знает границ. Думаешь, ты мстишь за Тиру? Ерунда! Ты мстишь за себя и только ради себя. Скольких людей ты убил, осуществляя свою эгоистичную мечту? А Тира поддержала бы тебя, если бы узнала, что ты стал убийцей Синдиката? Ты хотел заработать кучу денег, купить себе жалкий клочок земли и фальшивое дворянство, жениться на Тире, так? Тогда скажи мне, где здесь ты хоть что-нибудь делал для нее?

– А ты что, лучше меня, что ли? – на лице Мита читалось нескрываемое презрение к собеседнику. – Это я-то убил много людей? А сколько жизней оборвали твои психопаты из канализации и ты сам? Не тебе меня учить человеколюбию.

– Дело не в том, что мы делаем, а в том, ради чего все это, – возразил Мертвая Рука. – Я служу багрово-черному владыке, объявляю его волю миру и привношу в него своими деяниями единственно истинное в жизни! Ложь жалкого существования не должна ослеплять людей, истина кроется в смерти – это кульминация всего, неоспоримый факт сущего, откровение Нгахнаре!

– Ты себя слышишь? Это же обыкновенный бред фанатика. В своей кровавой вере и преданности ты отказался от человечности.

– Неужели в твоем эгоизме много человечности?

– В моих действиях был смысл, – огрызнулся Ранкир. – Пусть только для меня и Тиры, но он был. Мой маленький мирок держался на одной лишь мечте. И вот от этого лучшего мира остался лишь пепел, жалкий пепел, втоптанный в грязь, забрызганный кровью, облеванный поганым обществом, в котором каждый придурок гонится за какой-то великой истиной или благом для всех! Так не бывает! Я хотел только быть с Тирой, спокойно жить! Вот тебе счастье, вот моя истина! Да, я умирал, я видел Нгахнаре, я даже разговаривал с ним, но его правда меня не устраивает. Хочешь жить по его правилам и потрошить всех направо и налево? Да делай ты что хочешь, но только не надо соваться в мой мир со своей нелепой истиной!

"Чего шумишь?"

– Не вмешивайся, Тиуран, – отмахнулся убийца. – Молчал, так и молчи дальше.

"Ты злишься только потому, что Ачек кое в чем прав".

– Я злюсь, потому что мы занимаемся какой-то ерундой, а они к тому же идут и воркуют между собой, обсуждая откровенно бредовые мысли этой сумасшедшей.

"А что они должны были сделать?"

– Не они, на Мелкую мне вообще плевать. А вот Ачек обещал мне найти босса Синдиката, говорил, что он точно в Новом Крустоке, что здесь его быстро найдут ищейки из секты. Но время прошло, а поиски ничуть не сдвинулись с мертвой точки.

– Хочешь, я помогу найти его?

– Ты снова приведешь меня к нему, Салдай? – подозрительно спросил Ранкир. – После того, что я с тобой сделал?

Рик вышел из подворотни Нового Крустока, поправляя воротник. В последнее время он предпочитал камзолы с высоким воротником, чтобы его можно было поднять и хоть немного скрыть отсутствие нижней челюсти. Сегодня он выбрал не очень удачную одежду – было очень хорошо видно, как язык, свисающий из зияющей дыры в шее, раскачивался при ходьбе и шлепался о дорогую зеленую ткань, оставляя на ней мокрые пятна слюны и мутной крови, которая медленно сочилась из подгнивающей плоти.

– Ты мне нравишься, парень, – сказал Салдай, придерживая язык рукой, чтобы его речь стала хоть немного членораздельной. – Хочу помочь тебе. Иди за мной.

Мит послушно последовал за ним, позабыв про свою хромоту. Впрочем, он даже ноги не переставлял – мостовая сама услужливо заползала ему под стопы, волоча за собой стены домов. Камни прогибались под тяжестью убийцы, и из их едва заметных трещин то и дело брызгала черная вязкая жидкость, прилипая к нему тяжелой паутиной. Сначала Ранкир даже не замечал ее, но вскоре она начала стеснять его движения. Однако впереди уже показался небольшой особняк в верхнем квартале Донкара. Сквозь приоткрытую заднюю дверь был виден силуэт сидящего мужчины с арбалетом на коленях.

– Пришли, – произнес Салдай и захохотал.

Сделав несколько шагов, Мит почувствовал, что черные нити прилипшей к нему жидкости натянулись еще сильнее. Он почти смог дотянуться до двери, но тут его неожиданно подвела больная нога, убийца оступился и полетел назад под клокочущий смех Рика.

– Ты ушибся? – обеспокоенно спросила Дорана, отбросив в сторону бутыль с медовухой.

– Нет. Лучше иди к отцу, ему, наверное, нужна твоя помощь.

– Он и один справится, – улыбнулась девушка. – Он очень хорошо точит свои ножи, отрезать маме ноги будет не сложно.

– Ладно.

Ранкир лежал на траве, разглядывая смутно знакомую ограду. Точно, такая была у таверны на королевском тракте недалеко от Донкара. Здесь он разговаривал с Тиураном перед тем, как ничего не произошло. Грудь болела. Краем глаза убийца видел медленно расползающееся по рубахе темное пятно. Похоже на кровь. Точно, это кровь – вот же она капает с кинжала, который держит в руке стоящий над телом Ранкир. К нему подошел Тиуран Доп и дружески похлопал по плечу.

– Ты все сделал правильно, – сказал рыжий бард человеку, очень похожему на мертвого Мита, лежащего у их ног. – Не совершай моих ошибок, не останавливайся на полпути.

– Я поражен, – произнес подошедший Салдай Рик. – Честно говоря, я думал, что ты не справишься.

– А кто это? – устало спросил Ранкир, указав на труп.

– Просто назойливая муха, – усмехнулся Тиуран. – Неужели ты не узнаешь ее?

Перед ним лежала Тира На-Мирад в ночной рубашке с оборванным рукавом. Игнорируя кроваво-красное небо и всполохи черных молний, убийца взглянул на свою руку и с ужасом заметил отсутствие повязанной на нее полоски светлой ткани, сохранившей тепло девичьего тела. Он принялся ощупывать запястье дрожащими пальцами, пытался ногтями разорвать себе кожу – вдруг драгоценный лоскут каким-то образом забрался под нее. Не мог же он его потерять! Закричав от страха и бессилия, Ранкир вонзил зубы себе в запястье, собираясь разорвать плоть, скрывшую от него оторванный рукав ночной рубашки.

– Посмотри на другой руке, – посоветовала Тира.

Нервно дергаясь, Мит медленно повернул голову в ее сторону. Шейные позвонки захрустели, не имея возможности сопротивляться изощренному сокращению перенапряженных мышц, изламывающих тело убийцы в немыслимой позе. Он до рези в глазах вглядывался в безумную пляску багрово-черной дымки, пытаясь увидеть спасительную полоску светлой ткани на своем запястье. Ранкир старательно собирал мрачный туман, расползающийся по алой глади кровавого озера, но его рука до сих пор развевалась на ветру. Ему не совладать с безумием, черный дым поглощал его душу.

– Здесь холодно, – едва слышно произнесла Тира слабым голосом. – Я жду тебя, возвращайся скорее.

Она вошла в постепенно темнеющие багровые воды, оставив на поверхности лишь небольшую зыбь болезненных воспоминаний, истощающих рассудок убийцы. Растворяясь в темном густом воздухе, отнявшем у него свободу движения и мысли, Ранкир уже был готов броситься в пучину спасительного сумасшествия, но жестокая реальность звонкими пощечинами вбивала ему в голову действительность...

Оседлав убийцу, который валялся на мостовой и лепетал что-то невнятное, Тормуна с задорным смехом била его по щекам размашистыми хлесткими ударами, не обращая внимания на разлетающуюся по сторонам пену, шедшую из его рта. Не совсем понятно, чего она добивалась – привести Мита в чувство или просто дать ему как можно больше пощечин прежде, чем он очнется. Впрочем, даже когда Ранкир открыл глаза, она не остановилась и продолжила лупить его, весело выкрикивая:

– Такой беспомощный и смешной, я прямо не могу! А то весь из себя серьезный был, когда на Мелкую ругался и Ачека в чем-то там обвинял! Мелкая не поняла, но было обидно. А теперь валяется, пузыри надувает. Ха-ха, я тебя завозмездила! На-Резка вскрывай ему вены!

– Слезь, психопатка, – Ранкир небрежно скинул с себя тощую девчонку и сел, прислонившись к обветшалой стене дома.

По-Тоно стоял немного поодаль и разглядывал ночное небо. В Новом Крустоке даже темнота имела грязно-желтый оттенок из-за пыли, что так поганило благословленное владыкой Нгахнаре время суток. Немыслимая наглость для жалкого города, которого брезговали касаться даже ветры купола. Но когда-нибудь великая жатва дойдет до этого края, и тогда восторжествует единственно истинное в жизни...

– Пришел в себя? – спросил Ачек, не глядя на убийцу.

– Реальность, – Ранкир буквально выплюнул это слово. – Лучше бы я сдох.

– Так давай, Мелкая и На-Резка устроят тебе частично небольшую полную смерть во всех частях тела! – Тормуна завертелась на месте, восторженно глядя на развевающиеся ленточки, привязанные к рукояти ее кинжала. – У-и-и! Танцуй, танцуй, принцесса! Вскрой его, раскрой его. Ачек, Ачек, можно мне его убить?

– Успокойся, Ана, – По-Тоно наконец отвлекся от созерцания темно-коричневого неба и повернулся к Миту. – Умереть ты всегда успеешь, друг мой. А пока ты нам нужен. Как и мы нужны тебе. Ты ведь понимаешь, что...

– Что никогда самостоятельно не найду главу Синдиката, – раздраженно закончил фразу убийца. – Да, это я уже слышал. Правда, обещанного все никак не могу дождаться.

– Запасись терпением. Кем бы ни был этот человек, боссом Синдиката он стал не потому, что его запросто мог найти каждый желающий. Здесь понадобится время.

Ранкир только хмыкнул в ответ. Нет смысла продолжать этот разговор – он начинался уже много раз, а итог всегда оставался тем же: Мит должен убивать всех, на кого укажет Мертвая Рука владыки Нгахнаре, и взамен он получит очередную порцию обещаний и просьб запастись терпением. Однако иного пути все равно не было. Или же Ранкир просто не был способен найти его, заблудившись в неправильном лабиринте реальности. Убийцу все сильнее влекло к сладкому забвению безумия, но он не мог позволить себе погрузиться в багрово-черный водоворот истощенного рассудка, пока месть Синдикату не свершилась.

– Идем, – произнес Ачек, убедившись, что разговор закончен, так и не начавшись.

Одинокая троица ночных путников вышла в центральный район Нового Крустока. Поиски Аменира Кара подходили к заключительному этапу. Где-то недалеко от дворца наместника должны были находиться несколько домов, выкупленных Академией. Где именно – Ачек не знал.

– Его ищейки не годятся даже для такой ерунды, – пробормотал себе под нос Ранкир. – А он мне пообещал найти человека, за которым долгие годы охотилась вся Тайная канцелярия...

– Я все слышу, – отозвался По-Тоно. – И, насколько я знаю по собственному опыту, Тайная канцелярия могла как искать главу Синдиката, так и "искать". Видишь ли, власть верхов вынуждена идти рука об руку с властью низов. А иногда это вообще одинаковые вещи. Понимаешь?

– В каком все-таки гнилом мирке мы живем.

– Ой, а мы как мухи тогда, да? – в глазах Тормуны вспыхнули сумасшедшие искорки. – И мир как яблочко, подгнившее яблочко. А Мелкая летает и пьет гной, он сладенький-сладенький! Как похоже, какой ты остроумный, друг Ачека! А я тебя еще и убить хотел! Хотя и сейчас хочу, но теперь я по тебе буду плакать, когда убью. Нет, не умирай, будет так скучно...

– Она совсем больная, что ли? – спросил у Ачека убийца.