Текст книги "Грани лучшего мира. Том 2. Ветры перемен (СИ)"

Автор книги: Антон Ханыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Зациклился ты на них, – улыбка Нгахнаре сверкнула сквозь безумную ткань глухого капюшона. – Я говорил об одном племени дикарей, которое я приметил очень давно.

– Чем они тебя так заинтересовали?

– Своими смертями, конечно же, – сумасшедшая борьба багрового и черного цветов на мантии замедлилась, отражая задумчивое состояние своего носителя. – От них до меня доходили лишь жалкие обрывки жизни, как будто они все еще были связаны с реальностью. Мне не до конца известно как, но шаманы племени Наджуза способны взаимодействовать с душами мертвых и тем самым держат при себе десятки поколений своих предков, чтобы пользоваться вековым опытом, знаниями и оказывать должный почет согласно их культу. Я так думаю.

Нгахнаре снова замолчал, заставляя главу Тайной канцелярии нервно постукивать по холодной поверхности каменной скамьи, которую так любезно предоставила живая мостовая.

– Иными словами, эти дикари каким-то образом управляют душами умерших, – заключил Мим и устало вздохнул. – Я понимаю, что тебе одиноко и хочется поговорить подольше, но не заставляй вытягивать из тебя каждое слово. Переходи к плану, пожалуйста.

– Ты принадлежишь реальности, в которой живешь, но в то же время по праву происхождения обладаешь живучестью тысяч людей, что позволит тебе выдержать и перенаправить на купол огромный поток душ, призванный шаманом племени Наджуза, – скороговоркой ответил Нгахнаре.

Шеклоз встал со скамьи, тут же вернувшейся на положенное место в кладке дороги, и неторопливо пошел по пути Умирающего навстречу мраку.

– У меня появилось много вопросов, – спустя некоторое время заявил он и, резко остановившись, развернулся к воплощению смерти. – Это вообще сработает?

Взметнув багровые искры на фоне черного пламени, полы мантии колыхнулись, обозначая, что владыка пожал плечами.

– Ирреальное столкнется с ирреальным. Что-то точно должно произойти.

– Пока оставлю критику в сторону, – поморщился Шеклоз. – А как быть с тем, что находится внутри купола? Весьма вероятно, что там есть некое ядро, источник его силы. Должно же у него быть какое-то основание.

– Наверное, ты сможешь выдержать только один поток душ, – подумал вслух Нгахнаре. – Если не удастся избавиться от ядра одновременно с куполом, то пусть остальным займутся реаманты. Ты вроде упомянул, что в теории они неплохо разбираются, вот и пусть придумают, как избавиться от этой обузы всем смертям. Справятся?

– Возможно, – протянул комит, сомнения которого росли с огромной скоростью. – Говоришь, что я, наверное, смогу выдержать только один поток? Наверное? То есть меня может разметать на мелкие кусочки мощным приливом ирреального, которое я должен направить на купол?

– Я бы не исключал такой исход...

– Допустим. Заметь – я пока еще не критикую твой план, – сказал Мим, пытаясь сохранять спокойный тон. – А с чего дикари будут помогать нам? Если общение с душами действительно часть их культа, то они могут не пойти на такое кощунство. Мы ведь не знаем, что с ними произойдет.

– Об этом не волнуйся, шаманы Наджуза чутко ощущают мир и всевозможные волнения в нем. Уверен, они давно заметили изменения, только еще не поняли, что именно произошло. Если им все доступно объяснить, то дикари сами предложат помощь.

– Если удастся дожить до беседы, – заметил Шеклоз. – Далеко не все аборигены Дикарских островов настроены дружелюбно. Все-таки алокрийцы их порабощали, убивали и обирали у них земли. Для обиды повод есть.

Глава Тайной канцелярии стоял напротив Нгахнаре и подбирал очередной вопрос, которых в его голове вертелось огромное множество. Чем дальше, тем более нереальным казалось осуществление задумки воплощения смерти. Впрочем, с нереальной проблемой ведь и надо бороться нереальными способами. Как ни парадоксально, в этом абсурде все же была доля логики.

– И как быть с опасностями, поджидающими вне купола? – шпион вспомнил о гротескных чудовищах, в которых обращали людей загадочные ветра. – Бахирон Мур и двести оборванцев из остатков республиканской и королевской армий вряд ли смогут долго сдерживать бродячие толпы уродов и кровожадных безумцев. Конечно, за три недели к Новому Крустоку не подошел ни один монстр, но что, если это предел выигранного королем времени?

– Мои последователи помогут сдержать их, – небрежно махнул рукой владыка. – Если додумаются.

Сокрушенно покачав головой, Шеклоз побрел по темной улице. Глядя на бледные лица в отражении черных и пустых как глазницы окон, он невольно представил, как эхо его жизни будет медленно плыть по мрачному коридору пути Умирающего. Некогда ему посчастливилось избежать этой участи, и с тех пор все свое существование он посвятил тому, чтобы никогда больше не оказаться здесь. Но сейчас Мим был гостем, а не загнанной в посмертную ловушку жертвой.

– Позволь подвести небольшой итог, – задумчиво произнес глава Тайной канцелярии. – Комитету надо найти шамана из какого-то дикарского племени и постараться уговорить его принять участие в ликвидации угрозы всему миру, о которой они догадываются, но, по сути, ничего не знают. При этом дикари могут быть настроены агрессивно, потому что, повторюсь, они ничего не знают. И не факт, что они согласятся пойти на действо, которое может противоречить их культу. Пока все верно?

– Да.

– Дальше, – размеренно продолжил Шеклоз. – Пока Бахирон со своим авангардом и твои слуги прикрывают нас от нападок чудовищ и безумцев, мы должны все вместе подобраться к куполу, и там уже шаман начнет призывать поток душ мертвецов на меня, а я в свою очередь буду направлять их против энергии купола. При этом мы не знаем, сможет ли король и сектанты сдерживать врагов достаточно долго, удастся ли нам подобраться к куполу так, чтобы нас не сдуло его ветрами, получится ли у шамана призвать души, которые, кстати, могут убить меня, и, в конце концов, мы не уверены, что нам вообще удастся прорваться к ядру, с которым прямо на месте в ужасных условиях будут разбираться реаманты, давно заявившие, что они не способны ничего сделать с куполом. Все верно?

– Да.

– И в целом ключевой момент твоего плана звучит так: "Мы надуем купол, он лопнет, а там придумаем что-нибудь".

– Приблизительно.

Глава Тайной канцелярии издал протяжный стон.

– Если ты сказал все, что хотел, то позволишь немного критики в адрес твоего плана? – Мим дождался согласного кивка Нгахнаре и, откашлявшись, продолжил, стараясь сдерживать эмоции. – Буду краток. Это невероятно глупо. Трудоемкое осуществление, сомнительные изначальные данные, абсурдные предположения, огромный риск для жизни, нелепые надежды, туманные перспективы и минимальный шанс на успех! И все это под плотным покровом неизвестности.

– Но ведь может сработать, – небрежно возразил владыка.

– Ну... может.

Дорога упрямо толкала задумавшегося комита вперед, видимо, спутав его с мертвецом. Впрочем, очень скоро это может стать горькой действительностью. И угораздило же прожить несколько эпох, чтобы так нелепо сгинуть, участвуя в идиотском плане по спасению мира... Какая глупость.

– Мне придется рассказать Комитету, кто я на самом деле, – пробормотал Шеклоз.

– Лучше повремени с этим до поры, – порекомендовал Нгахнаре. – Не раскрывай своей главной роли, не стоит пугать смертных раньше времени. Прикончат тебя еще ненароком.

– Это они могут, – согласился шпион, вспомнив Мирея Сила, который и без всяких откровений жаждал убить его.

В расщелинах между камнями мостовой начали попадаться пожухлые травинки увядающего сада у дворца наместника Евы. Нарастающий гул уведомил Мима, что сейчас он окажется в реальном мире. Даже как-то жалко возвращаться в уродливый настоящий мир из преисполненного вечным покоем пути Умирающего.

– Я еще не согласился, – заметил Шеклоз, ловя взглядом расплывающийся багрово-черный силуэт.

– У тебя все равно нет выбора, – голос Нгахнаре доносился откуда-то из глубины удаляющегося мрака. – Хочешь сохранить свою любимую Алокрию – изволь быть готовым пожертвовать не только чужими жизнями, но и своей.

– Ты смог предсказать появление купола, – комиту пришлось напрягать голосовые связки, чтобы перекричать нарастающий шум столкновения с реальностью. – Скажи, нас ждет успех или поражение?

– Знаешь главную черту пророчеств? – засмеялся владыка. – Они не обязаны сбываться, Шеклзамхе.

Глава Тайной канцелярии собрался как следует выругаться, но поперхнулся, вдохнув затхлый воздух Нового Крустока. Его снова окружал привычный увядающий сад с деревьями, печально опустившими ветви, потертыми скамейками и примятой мертвой травой. Прикрываясь облаком пыли, где-то вверху висело тусклое солнце и безжалостно нагоняло духоту и прогревало смрад городских улиц, чтобы сделать жизнь в Еве еще более отвратительной.

Шеклоз Мим сверкнул хищным оскалом своей улыбки. Как бы то ни было, это его страна, и он не позволит какой-то ошибке природы разрушить мечту о лучшем будущем для Алокрии.

Распахнув двери зала заседания Комитета, шпион решительно подошел к исцарапанному столу в центре и поочередно вгляделся в лица всех присутствующих. Мертвый Наторд, которого, кажется, никто не замечал, сидел на своем месте, опираясь на рукоятку вонзенного в голову кинжала. Слегка опьяневший Касирой Лот лениво перекатывал пустую бутылку вина по столу, прислушиваясь к одному ему понятной мелодии раздражающего шума. Маной Сар мысленно повторял бесконечные эксперименты в своих лабораториях, выверяя и совершенствуя формулы. Мирей Сил нервно стучал пальцами по столешнице и мечтал о будущем, когда сможет выдвинуть обвинения в адрес изменников и лично казнить их. Вспотевший Ером По-Геори почти слился с креслом, погрузившись в транс обреченности, но страх и обязательства перед алокрийской короной упрямо возвращали его в кошмарную реальность. Вернувшийся с факультета реамантии Аменир о чем-то размышлял, но Мим слишком плохо знал юношу, чтобы судить о его мыслях и настроении.

"Надо к нему повнимательнее присмотреться, – подумал шпион. – Этикоэл Тон слишком стар, и если план Нгахнаре сработает хотя бы наполовину, то разбираться с предполагаемым ядром придется именно этому юноше. Может, реаманты не так бесполезны, как принято считать?.."

Все присутствующие в зале повернули головы в сторону главы Тайной канцелярии, ожидая его слова. Малейший проблеск надежды вдохновит их на борьбу, но сомнения, которые обязательно возникнут из-за нелепости решения, предложенного багрово-черным владыкой, могут окончательно их раздавить. Но Нгахнаре прав – выбора нет.

– У меня появился план, – объявил Шеклоз Мим. – И он вам не понравится.

Глава 4

Путь до Нового Крустока занял неделю, несмотря на то, что «Отважная куртизанка» отошла от него совсем недалеко. Южное море как будто взбунтовалось против маленького корабля, отгоняя его от берегов Евы сильными восточными ветрами и течением. И если подобные капризы природы морякам доводилось встречать достаточно часто, то загустевшая вода стала для них полной неожиданностью. Команде Кристофа Тридия пришлось сильно постараться настроить должным образом систему прямых и косых парусов, чтобы выбраться из коварной морской ловушки, оставляя за собой неровную борозду на водной глади.

По прибытии в город, капитан "Отважной куртизанки" тут же передал отчет Мирею Силу, настаивая на немедленном прочтении. Комит колоний скривился, но поддался на уговоры наглого фасилийца. Будучи большую часть своей жизни неграмотным моряком, Мирею пришлось учиться читать, когда он уже стал адмиралом алокрийского флота, но чтение до сих пор вызывало у него ряд трудностей и душевные страдания человека, привыкшего держать в руке штурвал и саблю, а не бумагу и перо. Напряженно разбирая каракули Кристофа, у которого алокрийский не был родным языком, он прочитал все от начала и до конца.

– Этого следовало ожидать, – задумчиво пробормотал тогда Мирей и, повернувшись к Тридию, приказал. – "Отважной куртизанке" не выходить из порта до особого распоряжения.

Несколько дней Кристоф находился в подавленном состоянии, заливая в себя кислое вино, пока оно не пойдет рвотной пеной изо рта, и пытаясь найти утешение в пропитанной потом кровати знакомой проститутки. Он подумал, что Мирей Сил, прочитав подробный отчет, усомнился в здравом рассудке или честности капитана и решил задержать его до дальнейших разбирательств. В конце концов, погибло несколько матросов. Отчаявшийся фасилиец был готов поставить крест на своей службе, и каждое утро он приходил к морю, прощаясь с бескрайней водяной пустыней. Но вскоре выяснилось, что не только "Отважная куртизанка" застряла в порту на неопределенное время. Корабли прибывали, вставали на якоря и больше не отправлялись в плавания, а все объяснения со стороны комита колоний ограничивались одной фразой: "Мы не знаем, чего ждать от моря".

Прошли почти две недели мучительного ожидания, и вот Кристоф Тридий наконец получил распоряжение явиться к Мирею Силу. Увядающего от безделья капитана от радости вырвало кислятиной, и, вытерев с подбородка кусочки скудной закуски, он немедленно отправился во дворец наместника Евы. Очень скоро он сможет вновь оказаться на палубе "Отважной куртизанки", которая будет ловить путеводные ветры парусами и придавливать волны своей изящной деревянной грудью.

Кристоф вошел в кабинет Мирея, но не сразу нашел комита среди кривых башен исписанных листов. Бумажная работа давалась Силу невероятно трудно, а мечты о возвращении в море окончательно добивали его и без того ничтожную работоспособность.

– Сегодня днем было заседание Комитета, – объявил Мирей, кивнув в ответ на приветствие Тридия. – Я услышал много бреда. И сразу вспомнил твой отчет.

– Это, наверное, плохо? – неуверенно спросил Кристоф.

– Уже и сам не знаю, – комит с хрустом потянулся и выбрался из бумажного завала. – Ты ведь слышал все то, что рассказывают о куполе и загадочных ветрах?

– Конечно. По городу ходят слухи, и беженцы рассказывают всякие ужасы.

– Веришь им?

Мирей внимательно смотрел на капитана "Отважной куртизанки". Вопрос застал Кристофа врасплох. Действительно, верит ли? Он ведь даже не задумывался, где правда перерастает в ложь, а реальные события – в игру воображения. Ему просто хотелось в море.

– После того, что видел сам... – протянул Тридий, почувствовав, что сейчас скажет нечто важное. – Пожалуй, верю.

– Хорошо, – комит колоний похлопал его по плечу. – Тогда для тебя есть задание от Комитета.

– Для меня? От Комитета? – изумленно переспросил Кристоф.

Несмотря на талант к навигации и годы безукоризненной службы на алокрийском флоте, фасилийцу доверили командование всего одним небольшим патрульным корабликом. А вот если бы он был родом из Илии, то уже руководил бы военной эскадрой или исследовательской экспедицией. Впрочем, для счастья ему хватало и "Отважной куртизанки" с командой отморозков и отбросов общества.

– Да, для тебя. Для выполнения этой миссии необходим быстрый и маневренный корабль, – объяснил Мирей. – Патрульные суда идеально подходят.

– Но почему я, а не какой-нибудь другой капитан?

– Все просто, – комит вернулся к своему столу и принялся копаться в бумагах. – Ты уже сталкивался с последствиями ветров купола, а значит более подготовлен к... не знаю, к чему бы то ни было. К тому же много кто не вернулся из патруля. Вероятно, их настигла судьба той кагоки из твоего отчета. Ну и наконец – ты опытный мореплаватель и ответственный капитан на службе алокрийского флота.

– Спасибо за похвалу, для меня большая честь...

– Это не похвала, а простое наблюдение, – перебил его Сил, вынув из бумажной кипы заполненный бланк, разрешающий "Отважной куртизанке" выйти в море. – Тем более я уже отправил два корабля на это задание, а тебя, честно говоря, посылаю просто на всякий случай. Так что собирай команду и можешь приступать.

"Все же фасилиец остается для них чужаком, – огорчился Кристоф. – Даже если я посвятил свою жизнь флоту Алокрии, а сама страна находится на грани уничтожения".

– Вы еще не рассказали о задании Комитета, – напомнил капитан, выбросив обиду из головы.

Мирей вздохнул и присел на жалобно скрипнувший стул.

– Верно. Но я и сам мало что понял из плана Шеклоза, – поморщившись, произнес комит колоний. – Но, кажется, этот жулик рассчитывает на успех своей затеи. В любом случае выбора у нас все равно нет.

– Что за план?

– Даже не берусь объяснять, – Сил обреченно махнул рукой. – И тебя не хочется втягивать в этот бред. Просто выслушай о своей роли в нем и в точности сделай то, что от тебя требуется, идет?

– Конечно.

Следующие полчаса они обсуждали странную миссию, возложенную на Тридия и двух других капитанов, уже отправившихся выполнять ее. Суть задания проста – надо доплыть до архипелага Дикарских островов, найти нужный клочок земли, разыскать племя Наджуза и привезти их шамана в Новый Крусток. Будучи исполнительным подчиненным, Кристоф последовал совету Мирея и даже не пытался вникать в детали дальнейшего плана Комитета. Доставить шамана? Будет сделано. А смысл и цель данного действа не должны его касаться.

Однако выглядело все достаточно загадочно. Шеклоз без колебаний указал на конкретный остров и даже сказал, какое имя носило дикарское племя, хотя местная колониальная администрация не устанавливала с ними контактов. Конечно, глава Тайной канцелярии знал больше других, но не до такой же степени...

Тот остров был небольших размеров и даже не имел собственного имени. На нем была расположена небольшая алокрийская колония с типичным для малозначительных поселений названием – Бухта Света. Неудобный ландшафт, в котором скалистая гора плавно переходила в буйную растительность джунглей, никак не способствовал развитию земледелия. Золото и серебро на острове тоже не обнаружилось, а алокрийская корона к тому времени уже запретила вывоз дикарей для продажи в рабство. Иными словами, Бухта Света стала обычным укрытием от штормов, складом и перевалочным пунктом, который из-за редкого использования даже не всегда присутствовал на картах. Да и лежал он слишком далеко на юге архипелага, где фактически начинался рифовый пояс, через который предстояло пройти, чтобы оказаться с нужной стороны острова. Именно для этого от кораблей и требовалась маневренность. Однако кроме этой проблемы, остро стоял вопрос языкового барьера. Аборигены из племени Наджуза наверняка имели свой собственный дикарский диалект, который, скорее всего, не был известен никому. Правда, Шеклоз Мим сказал, что проблем с этим возникнуть не должно, так как из-за каких-то своих особых способностей, дикари сами предложат помощь или вроде того. Впрочем, иметь при себе хотя бы неказистого переводчика однозначно лучше, чем просто отправиться в джунгли и надеяться на бессловесное взаимопонимание с их полуголыми обитателями, которые, по слухам, не брезгуют человечиной.

Мирей Сил предложил выписать специальный указ, по которому Кристоф Тридий мог набрать в команду любых моряков, даже представителей элиты алокрийского флота, и они не имели бы права отказать ему. Но капитан ответил, что у "Отважной куртизанки" есть постоянная команда, которая привыкла и к кораблю, и к капитану. К тому же новый экипаж запросто мог прирезать фасилийца сразу, как только берег Евы скроется из виду. Чужаков в Алокрии не любят, тем более, если они начинают руководить "хозяевами" страны.

В целом задание Комитета хоть и было странным, но особых трудностей вызвать не должно. Да и Тридия на него посылают "просто на всякий случай", так что ему, вероятно, даже не придется проходить рифовый пояс. Одним словом, капитану Кристофу и команде "Куртизанки" предстояла приятная морская прогулка.

– Все понял? – выдохнул Мирей, когда закончил инструктаж.

– Во всяком случае, то, что должен сделать я, – уклончиво ответил Кристоф.

– Большего и не требуется, – комит вручил ему все необходимые бумаги и напутственно похлопал капитана по плечу. – Приступай к выполнению, но будь осторожен. Мы не знаем, чего ждать от моря после ветров купола.

– А я немного знаю, – пробормотал фасилиец, вспомнив страх, испытанный на кагоке кажирских контрабандистов.

– Тем лучше для тебя. Все, иди, время не ждет. Вернешься – адмиралом станешь, – Сил усмехнулся, взглянув на Тридия. – Ну, или хотя бы наконец выберешься из патрулей и будешь командовать нормальным кораблем.

– Было бы еще куда возвращаться...

Услышав замечание капитана, Мирей заметно помрачнел.

– Мне понятны твои опасения, – произнес комит колоний. – Бахирон с наспех сколоченным авангардом пока еще кое-как сдерживает порождений купола. Да и Шеклоз наверняка что-нибудь придумал, но, как обычно, ничего не сказал. Скользкая тварь... Впрочем, сейчас нам остается только положиться на него. А когда все закончится, он отправится под суд и ответит за все.

– Когда все закончится, Алокрия станет фасилийской провинцией, – небрежно возразил капитан, хотя и сам не ожидал от себя подобных слов. – Страна уже сейчас не способна сдержать Кассия, если он вздумает закончить начатое, а уж к концу кризиса ни Бахирон, ни республиканская Мария, ни Комитет не смогут сопротивляться Фасилии.

Откровенно говоря, к Алокрии Кристоф каких-либо теплых чувств не питал, как и к своей родине, которую столь легко и непринужденно предал, подавшись на службу в алокрийский флот. Этот человек руководствовался только любовью к морю, а остальное – всего лишь условности. Однако когда по стране поползли слухи о вторжении Кассия, капитан "Отважной куртизанки" начал всерьез опасаться возможных перемен, способных навсегда лишить его соленых просторов водяных пустынь.

– Серьезное заявление, – Мирей Сил больно сжал плечо Кристофа. – Не вздумай говорить об этом в людных местах. Паники в Алокрии достаточно, нам и так тяжело поддерживать порядок.

– Вы планируете молчать о проблеме, пока она сама по себе не исчезнет? – с ехидными нотками в голосе поинтересовался капитан.

"Я дурак, – тут же мелькнула мысль в голове Тридия. – Совсем страх потерял, хожу ведь по краю... А ведь как-то не похоже на меня".

– Это забота Комитета, – раздраженно ответил Мирей. – А ты что-то больно разговорчивым стал.

– Просто я хочу знать, что все еще есть место, куда я могу вернуться, – растерянно пробормотал Кристоф, ощутив прилив несвойственной ему грусти.

"Это определенно не похоже на меня, – убедился капитан "Отважной куртизанки". – Наверное, во мне еще бродит местная кислятина". Он собрался извиниться перед Силом за фривольность, но неожиданно обнаружил, что комит колоний смотрел на него с легкой улыбкой. Фасилиец и не подозревал, что почти дословно озвучил главный принцип жизни Мирея. Он ведь так же любил море за свободу, что оно дарит простому человеку, но в то же время честно исполнял долг перед страной, защищая ее берега, чтобы в мире оставалось спокойное место, где можно было бы бросить якорь своей жизни, подумать, немного отдохнуть и затем отправиться в новое плавание.

– Не переживай, – комит подтолкнул Кристофа к выходу из кабинета. – Шеклоз сказал, что к Кассию поехала королева Джоанна, она что-нибудь придумает.

– Он тринадцать лет копил ненависть и обиду поражения. Думаете, Кассий послушает дочь, от которой, кстати, давно отказался? – возразил капитан, перешагивая через порог.

– Выполняй свой долг и не сомневайся в нашей королеве! – Мирей захлопнул дверь и тяжело вздохнул. – Бедная Джоанна... Да защитит ее Свет.

***

Беременная женщина с невозмутимым видом проехала сквозь главные врата крепости Силоф. В ее сопровождении было всего несколько человек, но она держалась с необычайной гордостью и решимостью. Фасилийские солдаты не останавливали ее, их уже предупредили, что прибудет сама алокрийская королева, желающая поговорить с Кассием. Они зачарованно смотрели на Джоанну, в которой нашел свое воплощение образ благородного материнства, и видели в ней не жену заклятого врага, оскорбившего Фасилию в войне тринадцатилетней давности, а дочь своего великого правителя.

Некогда четырнадцатилетней девочке пришлось стать разменной монетой, пощечиной собственному отцу, олицетворением позорного поражения. Бахирон взял ее себе в жены как какую-то простушку – без заключения положенного в таких случаях династического брака. Джоанна перестала быть фасилийской принцессой, дочерью Кассия, самой собой. Она думала, что стала никем.

Алокрийская королева взглянула на золотой кулон, на котором был грубо вычеканен профиль Бахирона Мура. Он много раз предлагал заменить его на что-то более изящное, но Джоанна всегда отказывалась и любовно хранила именно это изображение мужа. Ведь таким он был и в жизни – властный, непреклонный и сильный правитель для подданных, но для нее царственный супруг оставался мягким и податливым как золото в руках мастера, знающего все тайные стороны драгоценного металла.

Джоанна улыбнулась, вспомнив свои старые переживания. Нет, она не стала никем – выйдя замуж за Бахирона, она стала алокрийской королевой и женой достойного мужчины. Вот только Кассий ее так и не простил за столько лет, хоть его любимая дочь не была ни в чем виновата. Фасилийский король отказался от нее и возненавидел собственное дитя, внушив себе, что она – символ позорного поражения, воплощение унижения и причина бесчестия.

Шли года, Джоанна превратилась в прелестную девушку и понемногу привыкла к жизни в Алокрии. Бахирон очень бережно обращался с ней, как человек чести он чувствовал огромную ответственность перед ней и потому всячески пытался оградить ее от тоски по дому и родным, расставание с которыми прошло столь болезненно для девочки. Со временем она начала видеть в нем друга, а потом и мужа. Увы, как только пепел старых переживаний был развеян по ветру, судьба тут же подослало новую беду, растоптавшую росток молодого счастья...

Первенец был мертворожденным. В Алокрии это было не редкостью, но за здоровьем королевской семьи следили лучшие фармагики Академии. Однако они едва смогли спасти Джоанну, пожертвовав малышом, который все равно был слишком слаб и не смог бы прожить больше нескольких дней. Через два года королева снова родила. Ребенок появился на свет бездыханным из-за удушившей его пуповины. Раздавленная горем королева была готова наложить на себя руки, но благодаря любви и заботе Бахирона она смогла оправиться. После второй неудачной попытки рождения наследника престола Мур должен был развестись с ней, как того требовала старинная традиция, но король впервые в жизни переступил через вековые правила предков и сохранил свой брак. Джоанна осознала жертву мужа, чтившего древние законы больше собственной жизни, но, как оказалось, не больше жизни любимой женщины. Она поклялась стать истинной королевой, верной женой и мудрым советником своему супругу, какие бы препятствия ни чинила завистливая судьба.

Гражданская война топила Алокрию в крови, Комитет застрял в Еве, будучи не в силах примирить Илию и Марию, а Кассий не спускал глаз с агонизирующей жертвы. В такие тяжелые времена Джоанна вынашивала третьего ребенка. Личный фармагик королевской семьи, седой старичок по имени Намир Воб, который до прихода Маноя Сара был главой факультета фармагии в Академии, тщательно исследовал плод манипуляциями с зельями и заверил, что родится здоровый мальчик, а жизни его матери ничего не угрожало. Счастью королевы не было предела. Она станет не просто матерью, а матерью наследника алокрийского престола. Наконец-то Джоанна выполнит свое обещание, данное Бахирону, который сильно страдал под тяжестью прозвища "Последний". Хоть король и старался скрыть свою боль от супруги, она все чувствовала.

Повозка качнулась, останавливаясь во внутреннем дворе крепости, и королева, охнув, схватилась за живот. Чтобы добраться до Силофа ей и ее небольшой свите пришлось объезжать марийские земли, а ухабистые дороги и поздний срок беременности не позволяли ехать быстро. Путешествие выдалось не из легких, от лагеря Бахирона до полуразрушенной крепости в горном ущелье Джоанне пришлось ехать целых три недели. Роды могли начаться со дня на день.

– С вами все хорошо, моя королева? – поинтересовался седой Намир. – У меня есть лекарство, оно поможет вашему телу расслабиться.

– Не надо, – она улыбнулась в ответ на заботу фармагика. – Просто от тряски стало немного не по себе.

– В вашем положении подобные странствия очень вредны, – проворчала пожилая повитуха. – Никакая страна не стоит вашего здоровья.

– Я ничем не лучше других. Солдаты рискуют своими жизнями на полях боя, а короли и королевы – во дворцах.

– Одно дело – обычный риск, и совсем другое – чистое самоубийство, – возразил Намир. – Моя королева, вы же знаете, что ваш отец так просто вас не отпустит.

В дрожащем голосе фармагика чувствовалось отчаяние человека, который говорил правильные вещи, но его или не слышали, или не желали услышать.

– Я что-нибудь придумаю, – Джоанна снова нежно улыбнулась своим слугам. – Алокрия не будет захвачена Кассием. Только не сейчас, когда она почти переродилась и готова вступить в светлое будущее. Нам с Бахироном пришлось вынести немало страданий, и многие трудности поджидают нас впереди, но наш сын примет от своего отца корону свободной и великой страны.

– Коль послушать народ, то и страны-то никакой по их словам уже не осталось, – проворчала в ответ повитуха.

– Молчи, старая! – прикрикнул Воб, от негодования встопорщив седую бороду. – Меньше к глупым сплетням прислушиваться надо, и жизнь сразу лучше станет.

Конечно, Джоанна не верила слухам, которые с юга догоняли ее небольшое посольство. Никто не мог отчетливо что-либо сказать об итогах решающего сражения, люди говорили о странных и загадочных вещах. Но королева получила два письма от Бахирона, и ни к кому больше не прислушивалась. Но и с посланиями от Мура все было не так однозначно. Не обращая внимания на возмущения Джоанны, гонцы молчаливо удалялись, ссылаясь на срочные дела, а в письмах мужа она не находила каких-либо подробностей, он просто писал, что все хорошо и волноваться не о чем. Бахирон упомянул о беспорядках в стране, с которыми ему придется разбираться некоторое время, поэтому лучше ей некоторое время побыть где-нибудь в северо-восточной Илии, подальше от Донкара и Евы. Королева знала, что Мур о многом умалчивал, чтобы беременная жена не волновалась, но она была уверенна в своем царственном супруге и верила, что он справится со своей задачей, какой бы она ни была. А вот сама Джоанна могла и провалиться в переговорах с отцом. Кассий даже способен убить ее, не выслушав ни единого слова. Впрочем, сейчас она окружена фасилийскими солдатами и до сих пор жива, а значит, он готов принять ее.

К повозке приблизился фасилиец, который показался Джоанне смутно знакомым. Он помог сойти беременной королеве на промерзлую землю Силофских гор и с легкой формальной улыбкой произнес на чистом алокрийском: