Текст книги "Марина Цветаева"

Автор книги: Анри Труайя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Когда Бродельщиковы вернулись домой, было уже слишком поздно. Прибежали соседи, столпились вокруг висящего на крюке тела. Ногами Марина почти касалась пола. Люди вскрикивали, суетились, но никто не решался дотронуться до трупа: «Это приносит несчастье!» Наконец кто-то совсем незнакомый вынул Марину из петли. Прибыла вызванная на место происшествия милиция. Врач констатировал смерть. И тут со строительства аэродрома вернулся Мур. Он заметил суматоху у входа в дом и спросил, в чем причина. Соседи по кварталу объяснили ему в чем. Он хотел переступить порог, но ему помешали: зачем было мальчику видеть мать-удавленницу с раздувшимся лицом? Мур, опустив голову, ушел. Женщины за его спиной покрыли тело белой простыней. Когда его увезли в елабужский морг, милиция произвела обыск. В свидетельстве о смерти, в той рубрике, где записывают профессию покойного, секретарь горсовета обозначил кратко: «эвакуированная».

В ту ночь Мур остался у друга – Димы Сикорского. Вот что тот писал много лет спустя: «Я читал некоторые воспоминания, связанные с Цветаевой, где Мур представлен не в самом лучшем свете. Он действительно казался рассудочным, воспринимавшим жизнь с позиции холодной безупречной логики. Но на самом деле он был не таким. В этом я убедился в самую страшную минуту его жизни, когда передо мной вдруг оказался дрожащий, растерянный, потрясенный, несчастный мальчик. Это было в первую ночь после самоубийства Цветаевой. Он пришел ко мне, просил, дрожа, разрешения переночевать. Лишь через несколько дней нашел в себе силы сказать: „Марина Ивановна поступила логично“».[302]302
  Вадим Сикорский…Не моя златоглавая. Незабытое о Марине Цветаевой. Цит. по кн.: Марина Цветаева в воспоминаниях современников. Возвращение на родину. М., Аграф, 2002, стр. 211.


[Закрыть]

Мур испытывал одновременно отчаяние и облегчение. Марина, которую он обожал, несмотря на беспощадную критику, отравляла его существование своими мимолетными порывами, капризами, постоянными жалобами, непрошеными советами. Он почувствовал себя мужчиной, прежде чем ощутил, что стал сиротой. Чтобы отблагодарить Диму за гостеприимство, он оставил ему на память блузку, кофту и берет, которые были на Марине в день самоубийства. Но – аргументируя этот поступок своей болезненной чувствительностью – сын отказался присутствовать на похоронах матери.

У могилы собрались лишь соседи и незнакомые люди. Не появилось ни одной заметки в газетах, над гробом не было произнесено ни единого прощального слова. Шла война. Кровь заливала русскую землю. Кому было дело до самоубийцы, расставшейся с жизнью в глуши Татарстана, до старой поэтессы, которой изменило вдохновение, когда тысячи молодых людей умирали в бою, встав на защиту родины? Поскольку не хватало денег, на могиле даже не поставили креста с табличкой, где были бы имя и даты жизни. Место захоронения не было огорожено.

Эта посмертная безликость в точности соответствовала стилю мышления самой Цветаевой. Она ушла, как и жила, – бросая вызов всем принятым в обществе условностям. Если уж она посвятила всю себя служению литературе, то вполне справедливо, чтобы на земле не осталось никаких следов ее пребывания, кроме книг, которые она нам оставила. Разве не было ее самым заветным желанием насколько возможно свести на нет собственный образ как женщины, чтобы вернее проявился образ поэта? Страсть к письму, вылившаяся в отсутствие какой-либо записи (даже короткой эпитафии на надгробном камне) – ослепительный символ. Марина, с ее пугливой гордыней, не могла бы сама выбрать для себя лучшего финала, чем этот анонимный уход в никуда.

XVIII. После Цветаевой

У близких Марины Цветаевой судьба оказалась такой же печальной, как и у нее самой. Ее муж, Сергей Эфрон, о котором у нее так долго не было никаких вестей, был тайно расстрелян в октябре 1941 года. Ее сын Мур, вернувшийся в Москву из эвакуации в 1944 году, был сразу же мобилизован в Красную Армию, тяжело ранен в июле того же года под деревней Друйка в Прибалтике и умер в госпитале – как, точно никто не знает. Ее дочь Ариадна после ареста в 1939 году провела восемь лет в ссылке, после освобождения – два года в Рязани, затем была снова арестована и сослана на Крайний Север, в деревню под городом Туруханском Красноярского края. Полностью оправданная в 1955 году, получив разрешение поселиться в Москве, она посвятила всю свою жизнь до самого конца памяти матери и ее произведениям. Сестра Марины Анастасия, арестованная в 1937 году, затем освобожденная, затем опять высланная, была реабилитирована только в 1958-м и тоже, как Ариадна, посвятила жизнь памяти о Марине.

Интерес к поэзии Цветаевой пробудился среди русских, живущих за границей, только после войны. Тогда начали публиковаться многочисленные работы о ней и чудом отыскавшиеся неизданные тексты. В 1957 году Цветаева была объявлена третьим пленумом Союза писателей СССР великим национальным поэтом и с тех пор как за пределами России, так и в ее границах слава и авторитет ее только возрастают.

В момент, когда я заканчивал рассказ о тернистом пути Марины Цветаевой, мне в голову пришло одно личное воспоминание. Стоял декабрь 1938 года. Мне было двадцать семь лет, у меня уже вышло много книг, и вот мне представилась возможность побывать у русских писателей-эмигрантов, мало известных французской публике, чтобы высказать свое восхищение их творчеством. Меня по очереди весьма сердечно приняли Ремизов, Шмелев, Мережковский и его жена Зинаида Гиппиус, они отвечали на мои похвалы с волнующими скромностью и печалью. Во время наших бесед я потихоньку расспрашивал их о других русских писателях-изгнанниках. Они назвали мне нескольких собратьев по перу, но Марина Цветаева не была упомянута ни разу. Впрочем, я и сам почти ничего не знал в то время об этой, как говорили, недоступной и экстравагантной поэтессе. Молчание моих собеседников укрепляло меня в мнении о том, что зря иные ее прославляют и что, вполне возможно, она лжепатриотка, просто советская гражданка, которая явилась во Францию, чтобы сеять беспорядки на своем пути. И прошло едва ли пять месяцев после моих встреч с элитой русской эмигрантской литературы, когда я случайно узнал о внезапном отъезде Марины Цветаевой, которая бежала из «капиталистического ада», чтобы укрыться в Советской России и завершить там цикл своих несчастий.

Еще и сегодня, когда мне случается размышлять о гибких отношениях между искусством и политикой, между жаждой жизни и жаждой творчества, между ностальгией по родным просторам и охотой к перемене мест, между взаимодополняющими друг друга в очаровании русским и французским языками, я думаю о Марине Цветаевой. Как будто эта неординарная личность, вобравшая в себя столько безумия и столько горя, аккумулировала это все лишь для того, чтобы на своем примере научить – по принципу противоположности – других, как быть мудрыми.

Фото

Марина Цветаеваи Сергей Эфрон, 1912 г

Марина Цветаева

Сергей Эфрон в офицерской форме, 1917 г.

Марина Цветаева с сестрой Анастасией и детьми. Наверху: Сергей Эфрон и Маврикий Минц.

Дом Цветаевых в Тарусе.

Марина с дочерью Ариадной.

Марина с сыном Муром. 1935 г.

Марина с Муром. 1933 г.

Ариадна на фоне Нотр-Дам, 1930 г.

Марина Цветаева.

Дом, в котором Марина покончила с собой.

Список использованной при переводе литературы

Произведения Марины Цветаевой:

1. Избранная проза в двух томах. Нью-Йорк, Russica Publishers, 1979.

2. Избранные произведения. Библиотека поэта, большая серия. М.-Л., 1965.

3. Лебединый Станъ, Перекопъ. Париж, YMCA-PRESS, 1971.

4. Неизданное. Записные книжки в двух томах. М., Эллис Лак, 2000–2001.

5. Неизданное. Сводные тетради. Москва, Эллис Лак, 1997.

6. Неизданное. Семья. История в письмах. М., Эллис Лак, 1999.

7. Неизданные письма. Париж, YMCA-PRESS, 1972.

8. Несобранные произведения. Мюнхен, Wilhelm Fink Verlag, 1971.

9. Райнер Мария Рильке, Борис Пастернак, Марина Цветаева. Письма 1926 года. М., Книга, 1990.

10. Собрание сочинений в семи томах, тома 6 и 7. Письма. М., Эллис Лак, 1995.

11. Собрание стихотворений, поэм и драматических произведений в 3 томах. М., Прометей, ПИ им. В.И. Ленина, 1990; ПТО «Центр», 1992, 1993.

О М. И. Цветаевой и ее семье:

12. Болшево. Литературный историко-краеведческий альманах, выпуск 2-й. М., товарищество «Писатель», 1992.

13. Белкина Мария. Скрещение судеб. М., Благовест, Рудомино, 1992.

14. Бродский о Цветаевой. М., Независимая газета, 1998.

15. Кудрова Ирма. Жизнь Марины Цветаевой. Документальное повествование. СПб., Звезда, 2002.

16. Кудрова Ирма. «Гибель Марины Цветаевой». Москва, «Независимая газета», 1997.

17. Марина Цветаева в воспоминаниях современников. Возвращение на родину. М., Аграф, 2002.

18. Марина Цветаева в воспоминаниях современников. Годы эмиграции. Москва, Аграф, 2002.

19. Марина Цветаева в воспоминаниях современников. Рождение поэта. М., Аграф, 2002.

20. Марина Цветаева в Москве. Путь к гибели. М., Отечество, 1992.

21. Разумовская Мария. Марина Цветаева. Миф и действительность. Перевод с немецкого. М., А/О «Издательство „Радуга“», 1994.

22. Саакянц Анна. Только ли о Марине Цветаевой?.. М., Аграф, 2002.

23. Саакянц Анна. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., Эллис Лак, 1999.

24. Саакянц Анна. Спасибо вам. М., Эллис Лак, 1998.

25. Цветаева Анастасия. Воспоминания. М., Советский писатель, 1983.

26. Чуковская Лидия. Записки об Анне Ахматовой. В двух томах. М., Согласие, 1997.

27. Чуковская Лидия. Избранное. М., Горизонт; Минск, Аурика, 1997.

28. Швейцер Виктория. Быт и бытие Марины Цветаевой. М., СП ИНТЕРПРИНТ, 1992.

29. Эфрон Ариадна. О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери. М., Советский писатель, 1989.

30. Эфрон Сергей. «Записки добровольца». Изд-во «Возвращение», 1998.