Текст книги "Сложности паучьей жизни(СИ)"
Автор книги: Аноним Тахион
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)
В качестве целей я выбрал тройку варгов среднего размера, справедливо оставив вожака в покое. Когда они отдалились от собратьев на приличное расстояние в тысячу шагов, то напоролись на неожиданную атаку. Каменные пики ударили одновременно в насторожившихся варгов, которые как-то почувствовали готовящиеся заклятья. Если самого крупного пришлось добивать ледяной стрелой, то двое более мелких лишь приглушенно взвизгнули, орошая кровью снег из пробитых грудных клеток. Не настолько бесшумно, как я себе представлял, но все равно неплохо, а главное быстро и безболезненно для самого охотника. Магия – это сила! Даже Щит Маны не понадобился. Завывшие вдалеке варги поспособствовали скорейшей упаковке туш в герметичные контейнеры из паутины и заметанию следов скоротечной охоты. Да уж вот смотрели бы не только под ноги, но и над головой, могли бы и заметить неруба. Легкость, с которой удалось добыть пищу, изрядно подняла уверенность в собственных силах.
Возвращался в убежище я удовлетворенный и сытый. В мыслях я представлял, как буду кормить питомцев. Часть мяса нужно отдать кормовым жукам, чтобы простимулировать их размножение, а то они на привозных грибах не очень-то хотят давать потомство. Можно попробовать на короткое время освободить бородачей, пусть приготовят себе мясо на огне, как им нравится. Пора бы им "пряник" показать, одним "кнутом" много не добиться.
Тончайшие сигнальные нити, которые не каждый неруб мог заметить, я искусно натянул в местах наиболее вероятных троп. Кто в здравом уме полезет по отвесной скале, когда есть удобный путь? Только параноик со стажем, вроде меня, поэтому последней системой оповещения стало сплошное кольцо из сигнальных нитей. Жизнь в Нордсколе научила меня не жалеть ресурсов на безопасность.
Один из пленников уже успел избавиться от паралича и раскачивал кокон своими дергаными движениями. Это привлекло внимание кормовых жуков, привыкших к тому, что любой шум, это плановая кормежка. Естественно мои питомцы сами шумели, скребли жвалами, шуршали хитином о камень, ведь долгожданная пища так и не упала в вольер. Я поставил себя на место пары мужиков и понял, что кромешная тьма и пугающие звуки буквально в пяти шагах, будили в них первобытный страх перед неведомым. Ничего, сговорчивее будут.
Пока маг упражнялся в акробатике, второй мужик висел без всякого движения. Сдох, что ли? Я озабоченно бросился проверять признаки оставшейся жизнедеятельности. На поимку этого гуманоида было потрачено немало сил и времени. Бледноватый цвет лица, хриплое поверхностное дыхание говорили о том, что человек не здоров. Заразен ли он? Хороший вопрос. Чтобы освободить мужика из кокона потребовалось всего одна двадцатая скарабея, а рваные шмотки этого грязнули мгновенно улетели в сторону. Беглый осмотр сразу выявил причину недомогания – на теле нового питомца отчетливо выделялись неглубокие раны, из которых сочился гной. Лечить его мне было все равно нечем, ни антибиотиков, ни нормального хирурга рядом не оказалось. Чуть не забыл, заклинание регенерации я ведь на млекопитающих никогда не использовал, вот и случай подвернулся.
Пребывающий без сознания пациент перед экспериментом был благоразумно распят на холодном полу, что от внимания мага не ускользнуло, ведь сейчас я не заботился о соблюдении тишины. Неясный шум и шлепнувшееся на пол тело товарища заставило его благоразумно затаиться. Свет зажигать не стал, все рано самое интересное будет происходить в диапазоне магического взора, так что второй пленник мог только догадываться о происходящем. Из прошлой жизни мне было известно, что рану нужно сначала почистить. Брезгливость? Она незаметно пропала где-то на третьем-четвертом году проживания в Азжол-Нерубе, о чем я нисколько не жалел. Острые когти безжалостно выскребли всю грязь и гной вплоть до чистых тканей, которые теперь обильно кровоточили. Крики подопытного перешли в протяжные стоны, стоило прекратить варварскую обработку ран.
– Опыт первый,– я нарушил торжественный момент, подражая экспериментатором из другого мира,– Мужчина среднего возраста, имеются зараженные раны. Попытка исцеления объекта заклинанием регенерации.
Осмысленный скрип хелицеров маг уже слышал, потому обратил на него все свое внимание, видимо, желая по интонации узнать содержимое короткой речи. Глупая затея – ничего общего с человеческой речью в нерубском языке не было. Я встал так, чтобы видеть второго пленника, и применил заклинание. Трехпалая кисть, удерживающая не самый простой конструкт, опустилась на раны пленника. В магическом спектре процесс шел своим ходом лишь с незначительными отличиями, а забившийся в конвульсиях подопытный вновь подал голос. Да неприятно, но чего так орать? Хм, ну вот, всего пара минут и раны затянулись. Багровые шрамы от шеи до живота выглядели для неподготовленного человека пугающе, я же восхищался столь быстрым результатом и универсальностью доставшегося мне заклинания. Без необычных последствий нерубской медицины не обошлось. Если у худощавого пациента раньше и были жировые запасы, то теперь он напоминал анатомическое пособие – кожа обтягивала мышцы подобно пергаментной бумаге. Да я не просто целитель, но еще могу избавить человека от излишнего веса! Оставалось понаблюдать за мужиком какое-то время с целью выявления неочевидных побочных эффектов вроде внезапной смерти. Пациент отрубился на пятнадцатой секунде от начала процедуры и теперь лишь хрипло дышал.
Взгляд второго пленника, устремленный во тьму, радовал зрачками размером во всю радужку и трясущейся нижней челюстью. Ах да, он же не видел процесса исцеления и напридумывал себе страшных картинок. Ткнув пару раз исцелённого бородача когтем в голый зад, я добился от него мычания и распахнутых в страхе глаз. Какая живучая особь попала в мои руки. Оставив пленников приходить в себя в уютных коконах, я отправился за дровами, о которых стоило подумать заранее. Мужикам не помешает поесть горячего и согреться, это меня холод терзает не слишком сильно, а от этих гуманоидов ожидать такой же стойкости не приходиться.
Едва загорелся небольшой костер посреди пещеры, взволнованные пленники замерли и больше своих взглядов от меня не отводили. Будем демонстрировать гостеприимство. Магу, конечно, ничего в этом плане не светит, слишком уж он опасен, а вот второй бородач получит временную свободу и возможность утолить голод.
Нордскол.
Пещера жестокого паука.
Генри Уорд, невольный мученик.
Когда его разматывали, а иначе и не скажешь, пират смог сдержать позывы на рвоту только потому, что ничего в желудке не было. Вращаться подобно юле в лапах гигантского паука ему по душе не пришлось. Он хорошо помнил ту боль, что причинило прикосновение палача. Удержать сознание флибустьер даже не пытался, а вот результат его очень сильно удивил. Воспаленные раны на груди превратились в уродливые шрамы, а в теле практически не было сил. Это совершенно не походило на исцеления силой Света, что он переживал всего два раза в своей жизни. Тогда тело наполнялось приятным теплом, а боль и раны исчезали без следа.
К костру паук его подпустил беспрепятственно. Не успел он перебороть удивление, как к ногам упал приметный кинжал мага, а туша огромного волка чуть не сбила с ног. Своей наготы Генри не стеснялся, ситуация к этому не располагала. Пантомима, показанная пауком, толковалось однозначно – волка нужно выпотрошить и съесть. Хозяин пещеры смотрел на потуги пирата пару мгновений, а потом одним движением подвесил тушу на тонкую паутину за задние лапы. Если бы в области брюха не было огромной раны, то с разрезанием прочной шкуры флибустьер намучался, а так он мгновенно определил неповрежденную печень среди потрохов и жадно впился в еще теплую плоть. Голод одолевал Генри Уорда со страшной силой с того момента, как он пришел в сознание. Не веря своим глазам, он умял килограмма три, не обращая внимания на окружающее. Живот, царапавший позвоночник еще несколько минут назад, изменил свою конфигурацию в обратном направлении. А сытость в сочетании с теплом маленького костра навевала дремоту.
Из нирваны пирата вывел коготь, упершийся ему между лопаток. Действуя рефлекторно, он отмахнулся от неприятеля кинжалом. Тихий скрежет по чему-то твердому и спокойный вид паука втоптали в грязь вспыхнувшую надежду на сопротивление. Генри со страхом попятился от палача, ожидая скорой и беспощадной расправы, но тот лишь указал когтем на тушу волка, на огонь, а затем на мага.
– Покормить?– догадался флибустьер и жестами стал показывать, что кладет себе пищу в рот, а затем указывая на мага.
Отсутствие противодействия со стороны хозяина пещеры он посчитал согласием. Занимаясь готовкой, пират краем глаза осматривал пещеру и наблюдал за пауком, тот вытащил из темного угла еще пару коконов. Один он без колебаний бросил в сторону непрекращающегося шума за барьером из нитей паутины, а во второй вонзил свои клыки и бережливо отложил в сторону.
Благожелательное поведение насекомого было неспроста и не давало пирату расслабиться, ведь они по-прежнему оставались в полной власти гигантского паука. Как будто это совершенно другое существо не так давно чуть не сломало ему шею.
Стоило накормить мага, как хозяин пещеры мгновенно ухватил Генри за шею, лишил его оружия, едва не раздробив кисть, и упаковал пирата в ненавистный кокон.
Тени вновь зашевелились на стене, обретая скрытый смысл, который обязательно нужно разгадать. Паук избрал для общения не самый простой способ, но мнение Генри никого не интересовало.
Мое обучение человеческому языку продвигалось черепашьими темпами. На вторые сутки я сообразил использовать не обоих пленников сразу, а давать им отдыхать по очереди и соответственно использовать в качестве учителя то одного, то другого. Как ни странно, но лучшим «наставником» оказался не маг. Смекалистый моряк быстрее улавливал суть абстрактных понятий и конкретных глаголов. Страх его великолепно стимулировал, наравне с увеличивающимся сроком временной свободы. Маг же не переставал экспериментировать со своей силой. Примитивные манипуляции он умело скрывал, но не от того, кто владеет магическим взором. К сожалению, волшебник пытался раз за разом активировать один единственный конструкт на основе огня. Отсутствие результата мага не обескураживало.
Не способный к волшебству бородач быстро освоился и уже на третий день сделал себе грубую одёжку из шкуры варга. На диалог он шел охотно, а вот маг все пытался узнать о своем будущем, за что получал легкий удар тыльной поверхностью нерубской кисти по ребрам. А рука у меня тяжелая.
Едва набрался достаточный словарный запас, как я вернулся к животрепещущим вопросам.
– Когда. Идти. Назад. Маг. Старик?– меня все еще беспокоил тот тип, что спустился в Азжол-Неруб в сопровождении нежити. Произношение достойное сломавшегося граммофона заставляло пленников напряженно расшифровывать послание. Вот если бы у меня был кристалл с языком людей, то эти примитивные схемы обучения отправились в небытие.
– Мой учитель?– осторожно переспросил маг.
– Маг. Старик.
– Неизвестно. Они взяли провизии на двадцать пять дней, но при нужде всегда смогут добыть пищу охотой.
Вот, хоть какие-то сроки, а то "не знаю", "не знаю". Пока не простимулируешь мозг, думать не станут. Люди есть люди.
– Число. Люди. Корабль?
– Сколько на корабле людей?– проявил свою осведомленность моряк,– Сейчас тридцать пять, если больше никто не умер.
Хитрец. Думает, я ему расскажу о корабле и команде. С этими товарищами нужно держать ухо востро, хотя у меня лишь перепонка, принимающая звуковые колебания. Это была их не первая и вероятно не последняя попытка прояснить для себя ситуацию. Когда они узнали, что корабль цел, то скрыть свою радость не сумели. Вряд ли рядовой неруб распознал бы в человеческом оскале улыбку, но мне не нужно быть физиономистом, чтобы распознать это выражение.
– Оружие? Маги? Есть?
– Оружия много. Сабли из стали, как вот этот кинжал, только длиннее,– продемонстрировал моряк оружие мага,– Ружья двадцать штук, пистоли у каждого. Пушки двенадцать штук, по шесть с каждого борта. Магов больше нет.
– Если. Обман. Долго. Умирать.
Пленники быстро переглянулись и закивали головами, как болванчики. Какие взгляды нехорошие, видимо, не всю правду сказали или в чем-то солгали. Будем пытать, запаса мяса для восстановления гуманоидам хватить еще дней на пять, а заклинание регенерации не даст людям умереть.
Глава 60.
Смерть двуногим.
Очередной крик пирата по имени Генри Уорд должен был эхом прокатиться по пещере, но паутина, покрывающая стены и потолок, заглушила звуки не хуже плотного гобелена. За последние три дня облик пленников разительно изменился благодаря моим стараниям. Я думаю, что в лагере Освенцим их приняли бы за старожилов, повидавших всё. Тела мужчин покрылись шрамами от моих когтей, а в их сердцах поселился закономерный страх перед нерубами. Заразившись дотошностью и рациональностью сородичей в Азжол-Нерубе, я не видел ничего ужасного в пытках, тем более представителей враждебной расы, друзей-то у нерубов вообще не было.
Ничего личного, но сочувствия новые питомцы не вызывали. В первую очередь я хорошенько расспросил людей об их жизни и поступках в прошлом, чтобы понимать, как искажается истина через призму их мировоззрения. Краткая биография обоих узников не блистала головокружительными поворотами судьбы. В ходе бесед крупицы важных сведений постепенно проступали из сбивчивых монологов таких разных представителей человеческого племени. Пират и маг поведали о себе много нелицеприятных фактов с точки зрения человека из двадцать первого века. Каждый из них убивал слабых и беззащитных не единожды. Генри с удовольствием резал купцов и членов команды, взятых на абордаж торговых судов, а Стокэра замарался в нескольких ритуалах с жертвоприношением, которые оказались сплошным надувательством. Как я и предполагал, к невинным овечкам этих двоих не смог бы причислить ни один гуманист, если не сказать больше. В эпоху магического средневековья, что царила на Азероте, по-другому не могло и быть, исторический процесс диктовал свои условия успешного выживания.
Нехитрый самообман позволил безжалостно пытать бородатых мужиков, и ценность полученных сведений окупала вынужденные зверства. Хотя будь они даже святыми, это не остановило бы меня от жесткого допроса. Пленники боялись не столько острых когтей, сколько заклинания регенерации, которое своими побочными эффектами могло соперничать по ощущениям с электрическим стулом. "Какие неженки, вы еще к нерубским обелискам не прикасались".
Парочка лысоватых макак напрягала память, вспоминая события прошлых лет. В недавней полномасштабной войне с орками ни один из них не участвовал, потому владел только набором общедоступных слухов. Сколько в них было вымысла, и сколько правды одному богу известно. На фоне орды нежити в Нордсколе вторжение орков особо опасным не выглядело, хотя не мне судить о том, чего своими глазами не видел. Сейчас поверженные пришельцы из другого мира находились в положении рабов, чего и следовало ожидать. Если ты слаб, то зачем лезешь в чужой дом с голым задом? Больше всего в этой истории меня заинтересовал способ проникновения новой расы на Азерот.
Стоило узнать о гигантском портале и путешествиях в другие миры, как настал черёд волшебника отвечать на вопросы. По моему мнению, жителю Даларана есть, что сказать о событиях связанных с чудесами. Маг по столь интересному вопросу знал не больше пирата. Кудесник в отсутствие нормального наставника до появления Кел'Тузеда в его жизни не слишком утруждал себя учебой, просаживая деньги в борделях и кабаках. Стокэра промышлял продажей амулетов личного изготовления, естественно через официальные структуры Даларана. Руководство города волшебников не желало терять ни единого ручейка денежных поступлений, потому отщепенцев гнобила с полной самоотдачей, не забывая облагать налогом всех своих ремесленников. Стокэра возмущался политикой властей родного города, даже несмотря на продолжающийся допрос. Попытка сходу познать принципы артефакторики людей напоролась на мое полное незнание терминологии. Тут требовалось вдумчиво изучать предмет.
Ах, как я жалел о невозможности применить некромантию. Сразу столько бы вопросов отпало, но привлекать даже малейшее внимание неведомого кукловода совершенно не хотелось. Границы его способностей находись за пределами моего понимания, к тому же личность ответственная за падение Азжол-Неруба отличалась изрядной хитростью и вниманием к деталям. Это понимал каждый неруб, который сражался с ордой нежити. Ошибок предводитель мертвецов практически не допускал. О себе я такого сказать не мог.
Сейчас люди за исключением бледной кожи скорее напоминали пару умертвий высушенных южным солнцем. К сожалению, без ошибок не обошлось – Генри охромел из-за поврежденных сухожилий и несовершенной регенерации. Этот промах я учел и старался избегать уязвимых участков на человеческом теле.
По поводу гостей из-за моря удалось узнать следующее: на счет холодного оружия пират не солгал, а вот по поводу огнестрельного ситуацию значительно приукрасил. Ружей с прицельной дальностью до тридцати метров было всего три штуки, пистолей – пятнадцать на всех. По поводу пушек Генри добавить ничего стоящего так и не сумел. Он изначально находился в абордажной команде и насмерть рассорился с канонирами по какому-то пустяку. Те его просто не подпускали к своим "малышкам". Естественно о запасах алхимической смеси, что служила заменой пороху, оставалось только догадываться. Моральный облик команды пират расписывал в красках, приводя показательные примеры. Если обобщить его разрозненные сведения, то в коллективе флибустьеров присутствовали лидеры и просто бывалые моряки, вокруг которых формировались небольшие группы. Меж собой они не враждовали, потому команда считалась сплоченной, хотя безудержной храбрости никогда не демонстрировала.
Ограниченность мышления пирата мне совершенно не нравилась, как и гордо выпячиваемое пристрастие к выпивке. Где широта взглядов бывалого путешественника? Одним словом Генри Уорд оказался удачливым пьянчужкой, без полезных навыков, но с приличным житейским опытом.
– Кел'Тузед. Кто он?– мой вопрос заставил мага встрепенуться, а в его взгляде появились отблески надежды.
– Учитель – великий архимаг!– воскликнул резко похудевший маг,– Он отомстит за меня!
Ничего фатального с пленниками я не сделал, но свою репутацию, мягко говоря, подпортил. Вот, даже осторожный волшебник стал обвинениями бросаться. Мистер Уорд, в свою очередь, понимал всю бесполезность такого поведения и сотрудничал с полной отдачей. Пытки мага были сопряжены с необходимостью держать того в коконе манопроводящей паутины, но только до тех пор, пока я не заметил, что заклинание регенерации выпивает из исцеляемого пациента всю доступную энергию, включая его невеликий запас маны. Сейчас волшебник получил столько же свободы, как и его напарник по плену. Забота о ближнем подтолкнула меня на создание комплекта одежды из паутины блокирующей магию. Белоснежные пончо пленники одели только после однозначного приказа, и даже не выразили благодарность натянутым оскалом. Неблагодарные гуманоиды.
Выбив глупые мысли о волшебном спасении из головы мага за пол скарабея, в мои трехпалые руки, наконец, попала информация о способностях Кел'Тузеда, о которых знал Стокэра. Я был впечатлен. Стихийная магия, некромантия, артефакторика, ритуалистика – это то, что удалось правильно интерпретировать. Маг выдал еще много непонятных терминов, специфических для человеческой школы колдовства и не вызывающих никаких достоверных ассоциаций.
– Что ты знать о капитане, коке и боцмане?– с каждым днем моя речь становилась чище, хотя со сложными предложениями пока лучше было не связываться. Набора из пары сотен слов хватало для выражения собственных мыслей, дополняемых красноречивыми жестами. Почему я так сосредоточился на корабле? Дело было в землях описываемых людьми. В Восточных Королевствах не было нежити, холодных пустошей, орд диких кровожадных племен троллей, магнатавров и других тварей Нордскола. По описанию пленников Лордерон представлялся этакой житницей разнообразных злаковых культур и имел немало глухих углов, где точно найдется место одинокому нерубу. Обширные леса, в которых по слухам встречались большие пауки, манили меня в это райское место. Опасности морского путешествия не пугали, ведь не все же члены команды столь ярые ксенофобы, что скорее умрут, чем помогут представителю другой расы.
Например, Генри и Стокэра, с которыми я успел наладить продуктивное общение, точно составят мне компанию в столь длительном плавании. Добровольно или принудительно, мне все равно.
Один единственный эксперимент с пистолем пирата доказал неплохую эффективность Щита Маны против огнестрельного оружия. Свинцовый шарик пробивал тонкую пленку щита, но терял свою убойную силу. Возникало чувство, что он и так хитин не пробьет, даже без увеличивающих его прочность глифов. Зачарованные копья троллей и стрелы нежити, напитанные некроэнергией под завязку, объективно представляли более серьезную угрозу. Главное, чтоб из пушки в меня не пальнули, а с остальным я справлюсь.
Сведения, полученные от мага и пирата, не помогли составить изящный и коварный план безопасного захвата судна. Наработки уже кое-какие были – ночь, льдина, пара весел. Типичный нордскольский хардкор во всей красе – повязать как можно больше приматов, пока те спят, а остальных выковыривать из трюма в светлое время суток, если не найдется иного способа. Судя по обычному распорядку дня, моряки вылезали из трюма на дек, сонно потягиваясь. По крайней мере, нескольких из них можно будет подловить в момент слабости.
Генри и Стокэра остались дожидаться меня на берегу. Бородачи еще не понимали, что в случае моей фатальной неудачи ничего кроме голодной смерти им не светит.
Нордскол.
Южное побережье.
Грязный Пит.
Дни после исчезновения мага ознаменовались напряженным ожиданием нанимателя и шлифованием легенды исчезновения его ученика. У капитана была богатая практика в этом деле. Труднее было убедить команду держать язык за зубами. Заткнуть каждую пьяную глотку на судне могла только смерть, но помощь Саймона и Грига давала плоды. Грязный Пит пообещал оставить на берегу любого идиота, который будет трепать языком.
Ничего не предвещало беды. Укутываясь в теплые шкуры, предводители пиратов безмятежно провалились в сон с закатом солнца. Пита разбудила непонятная возня, а если быть точным, то он сначала выпал из гамака. Осоловелым взглядом он осмотрел каюту и не заметил ни Грига, ни Саймона в полутемном помещении. Предводитель флибустьеров уже много лет отдавал предпочтение гамаку, в отличие от своих ближайших сподвижников, на месте которых сиротливо лежали одни лишь шкуры. Тревожный знак. Первое, о чем подумал Пит, был мятеж – ужас любого капитана, особенно если узнать о нем в самом конце, когда не остается ничего, кроме как достойно умереть. Потянувшись за длинным кинжалом и пистолем, Пит осторожно направился к выходу на палубу. Незапертая дверь тихо поскрипывала в унисон с качкой, наравне с остальной оснасткой корабля и плеском волн о деревянный борт. Три шага вперед и капитан переступил скрипящую доску на полу.
В дверной проем с полураскрытой дверью он выглянул всего на миг и отпрянул назад. Увиденная картина ослабила взведенную пружину тревоги и беспокойства. Как правило, в случае мятежа корабль бурлил и не мог выглядеть столь безмятежно. Пистоль с кинжалом заняли свое место на поясе, и Пит вышел на пустую палубу, чтобы удостовериться в причинах исчезновения своих помощников. Дело то житейское, ему и самому не помешает избавиться от лишней жидкости. Едва он потянулся к поясу, чтобы достать гордость каждого взрослого мужчины, как внизу раздался выстрел, сменившийся паническими криками и продолжительной пальбой.
– Чешуя морского змея, что там происходит?
Отсутствие Саймона и Грига было с этим как-то связано. Осторожный Пит не бросился вниз сломя голову, а сначала обзавелся группой поддержки из канониров, что спали в небольшой каюте бака. Они как раз с недоумением выходили на палубу, когда внизу раздался взрыв.
– Совсем голову потеряли, якорь мне в зад!– взбесился капитан, чье судно кто-то вознамерился пустить на дно,– Пойдем-ка, успокоим этих сумасшедших.
Едва он сделали несколько шагов в сторону спуска в трюм, как из раскрытого ахтерлюка выскочил чудовищный паук, который с угрожающим шипением двинулся в их сторону. Откуда он там взялся?
В который раз высказав свое удивление товарищам, Грязный Пит метнул в монстра свой кинжал. Тот небрежно отбил летящий снаряд и метнул целый ворох темных сгустков, которые оставили пиратское судно без хороших артиллеристов и просто отличных собутыльников.
«Магия»– с ужасом подумал предводитель пиратов. Монстра неудача с заклинаниями не смутила, и существо плюнуло в сторону единственного выжившего неприятным на вид снарядом. Капитан в темноте летящей опасности не заметил, а лишь ощутил, как вязкая субстанция с тихим шлепком ударилась о его лоб. Эффективность яда Пит почувствовал практически сразу – онемение лица, слабость в конечностях, а сознание, уплывающее в неведомые дали, стало последним воспоминанием о той ночи.
Проникновение на судно увенчалось полным успехом, так как горький опыт пропажи пары человек ничему пиратов не научил. Не считать же за караульных пару дремавших на палубе мужиков, которые укутались в теплую одежду по самые брови. Обезвредить их вообще не составило труда – пара скупых парализующих плевков не оставила горе-караульным никакого шанса на выполнение своих обязанностей. Возможно, свою роль сыграло время, выбранное мной для захвата судна, ведь третий-четвертый час ночи не зря считался среди людей самым сложным отрезком ночного дежурства. Первых пленников я в виде плотных коконов свесил за борт, чтобы они не привлекали внимания.
В каюте предводителей на юте присутствовали все те же люди. Двоих спящих на койках удалось без проблем сначала парализовать все теми же плевками, а затем вытянуть с помощью банальной петли из паутины. Генри Уорд подробно описал капитана и его ближайших сподвижников, поэтому опознать кока и боцмана мне не помешала никакая темнота. Слишком яркие образы предоставил плененный пират. Капитан в свою очередь прятал свое лицо за тканью гамака, потому его извлечение из каюты оказалось сопряжено с непредвиденными трудностями. У меня не было никакой уверенности в том, что я смогу попасть ядом куда нужно в текущих условиях. Пришлось оставить его напоследок.
В устройстве парусных судов я разбирался отвратительно, поэтому расположение ходов связывающих трюм с палубой пришлось выведывать у Генри Уорда. По словам пленника, часть из них можно было довольно легко заблокировать снаружи в случае нужды. Нерубу в узкие коридоры трюма все равно не протиснуться, так что основное сражение будет происходить на палубе. Я очень тосковал о паре дымовых гранат, способных быстро выманить приматов на дневной свет. О создании нечто подобного своими руками можно было даже не заикаться, ингредиентов попросту взять было негде.
Если бы не четкие указания захваченного флибустьера, то ахтерлюк я обнаружил только случайно. А ведь мог подумать, как загружаются припасы на корабль в том же порту. Снег присыпал деревянные щиты, которыми был прикрыт большой проем в палубе за грот-мачтой. Эта особенность данного судна помогла беспрепятственно попасть в трюм такому здоровенному пауку, как я. Такая удача заставила меня изменить не слишком удачный первоначальный план.
Доступ к месту основного скопления спящих матросов, в конце концов, оказался решающим моментов во всей операции. Моряки своим богатырским храпом глушили все посторонние звуки, в том числе и тихое поскрипывание досок под моим весом. Ритм задавали трое основных "солистов", а остальные можно сказать подпевали.
Пространство от борта до борта оказалось затянуто вездесущими гамаками, мерно раскачивающимися в такт морской качки. Низкий "потолок" заставлял меня пригибаться. Пушки находились палубой ниже, вместе с запасами аналога пороха.
Я не мешкал: заглянул в гамак, неглубоко вонзил хелицеры в человеческое тело с одновременным впрыскиванием дозы яда, подошел к следующему. Таким незатейливым образом я успел оприходовать всего четыре человека. На пятом мужике отработанная техника дала сбой – очередной клиент встретил меня со взведенным курком пистоля и незатейливо выстрелил прямо в лицо, если так можно назвать морду неруба. Хладнокровный убийца ждал до последнего и использовал фактор неожиданности на все сто процентов. Щит Маны сработал штатно, но кусок свинца угодил в правый глаз, что в сочетании с неожиданным шумом и вспышкой света меня ошарашило.
Тихая сонная ночь обернулась криками испуганных моряков и бренчанием оружия, которое пираты практически круглосуточно держали при себе. Я в тот момент отвлекся на ощупывание пострадавшего органа зрения. Всего на пару мгновений, что позволило еще трем флибустьерам разрядить в меня свое огнестрельное оружие, пусть и без особого результата, в отличие от первого стрелка, сделавшего меня вновь одноглазым на неопределенный промежуток времени. Пираты видели перед собой лишь большую тень, а вспышки выстрелов страхи гуманоидов не развеяли, а лишь раздразнили их воображение. Пороховые газы, заполонившие окружающее пространство, вернули мне самообладание. Мгновенно активированный глиф магического зрения выдал отчетливую картинку копошащихся гуманоидов.
– А ведь я хотел по хорошему,– нерубский язык больше похожий на скрип снастей никто естественно не узнал.
Больше я себя не сдерживал. Стрелы Тьмы роем разлетелись по трюму, находя свои жертвы, а в половине случаев просто попадая в деревянные переборки. Использовать что-то более мощное было излишне. Когти усиленные глифами в столь тесном пространстве собрали кровавую жатву. Никаких доспехов люди одеть не успели, потому удары чаще всего оказывались смертельными. Укрепленный магией хитин легко выдерживал последовавшие выстрелы и фехтовальные изыски проснувшейся команды.
– Перезаряжай!– командовал кто-то разобравшийся в ситуации,– По команде, огонь! Быстро зажгите факел, крабьи выродки!
Благодаря пониманию человеческой речи я успел прикрыть голову руками, что сохранило мне второй глаз. Не теряя инициативы, какой-то умник бросил в мою сторону шарообразный предмет, с искрящимся в темноте фитилем.
