Текст книги "Здравый смысл ушол на обед (СИ)"

Автор книги: Аноним Курама

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Журналистов пришлось откачивать, после того, как их усадили в это чудо техники. Самолёт, кстати, для руководства АС спроектировал Берси и сделал на своих предприятиях Директор. Я летел вместе с правительством, всё-таки, я принимал непосредственное участие во всём происходящем. Предстояло маленькое ядерное испытание, целью которого является во-первых – продемонстрировать всему миру наличие у нас ядерного оружия, а во-вторых – заснять эпичные кадры ядерного взрыва. Так уж получилось, что почти все такие кадры – остались нам с плёночной эпохи, цифровых записей, замедленных, и так далее – нет. И не случайно – электромагнитный импульс во время взрыва легко уничтожает всю электронику, в том числе и видеокамеры. Но я об этом уже позаботился, экранировав свои видеокамеры.

Лететь было весело. Мы летели три часа из Буэнос-Айреса на юг страны. Чуток не долетая до Огненной Земли. Там было практически аналог русского заполярья. Пока летели, я оценивал работу моих друзей на правительство АС – салон самолёта действительно был сделан Очень хорошо. Не последним в его отделке было то, что взлётная масса у самолёта намного больше, чем у обычного авиалайнера, на материалах не экономили.

Вот и сейчас наблюдали за результатом этой не-экономии. Журналисты летели в правительственном самолёте с удовольствием – тут был бар, голографические мониторы, шикарная отделка ценными породами дерева – то ли красное, то ли морёный дуб, то ли ещё что-то в этом роде. Самшит, кажется...

Среди журналистов царил тот ещё бедлам, пили, отдыхали, играли в карты и смотрели телевизор – благо, в общем салоне было четырнадцать голомониторов. Я вышел к ним, жуя эмемдемсик, и поставил конфетки на полочку.

– Господа журналисты, – я постарался быть громче, – в общем-то, вы уже знаете, что сейчас произойдёт. В целях безопасности – наблюдать за взрывом будем с борта самолёта. Иллюминаторы не имеют электромагнитного экранирования, поэтому если вы попытаетесь снимать через них, то ваши камеры, если они не плёночные, сгорят.

Журналюги покивали, но далеко не все. Некоторые – совершенно необучаемые. Что ж, их накажет ЭМИ.

Я открыл панорамное окно, которое здесь было. Большое такое окошко. Те, кто меня слушал, молча наблюдали за происходящим – за окном открывался вид на глинистую тундру от края до края, то ещё местечко! Некоторые подоставали свои камеры и начали съёмку.

– Когда начнётся? – спросил меня один из них, кажется, русский военкор.

– Скоро, – я сверился с часами, – команда на старт уже дана, ракеты летят.

Я был прав – не прошло и минуты, как на горизонте появились ракеты. Я указал им:

– Видите, вон там, в небе, на восемь часов от направления нашего полёта.

В небе и правда была точка. Вскоре она разделилась – всего в ракете было двенадцать боевых частей. Журналюги начали снимать, некоторые просто смотрели... Наконец, множество этих точек быстро снизилось и на пустыре под нами начали появляться взрывы. Мощность каждой БЧ – по одной мегатонне. Взрывы дошли до нас не сразу – мы снизились на высоту двухсот метров и были на приличном удалении. Под нами помимо тундры были макеты домов и военной техники, так же набросали различных старых бензиновых машин – штук пятьсот, наверное. Взрыв был шикарным – машины отбросило далеко, ударная волна распространялась красиво. Я заметил, после того, как произошли взрывы:

– Прошу заметить, все двенадцать боевых частей в ракете самонаводящиеся, они способны поражать одной ракетой двенадцать целей от места взрыва ракеты. Так же прошу особенно отметить, что в ракете использован термоядерный принцип с минимальным радиацонным загрязнением.

– Это как? – спросил тот же русский военкор. Остальные страны, кроме разве что США, ядерным оружием не обладали, им был важен сам факт...

– Уровень загрязнения такой же, как и от обычного взрыва, но заражение держится не годы, и даже не дни, а около десяти минут, после чего происходит окончательный распад действующего вещества.

– Это должно быть полезно, но только при ядерной войне, – пожал плечами журналист.

– Не скажите. Технологию изобрели в Абстерго. В ближайшее время мы планируем предложить ряд крупных договоров правительствам разных стран на ядерное перевооружение...

– Так это вы произвели заряды? – удивился журналист, теперь он достал камеру и начал снимать меня...

– Завод Абстерго в ЦАР. Африканской республике, там мы делаем термоядерное топливо для наших электростанций, – кивнул я, – ну и по заказу правительства АС произвели для них ядерные боеголовки и средства их доставки.

– И что, любая страна может купить у вас ядерное оружие?

– Нет, не любая, – отказался я, – естественно, я не буду производить оружие, если это не пойдёт на пользу мировому сообществу.

– И как по вашему может пойти на пользу распространение оружия? – русского журналиста оттеснил американец.

– Очень просто. В своё время создание в СССР ядерной бомбы предотвратило третью мировую, которая обещала быть намного более кровавой, чем вторая. Хотя это трудно себе представить... Тут назревала широкомасштабная агрессия США. А к чему это ведёт – вы уже могли видеть по ближневосточным странам. Революции, экстремисты, непрекращающиеся гражданские войны и нищета. Это как раз то, что я хочу предотвратить. Обладание собственным ядерным оружием может гарантировать то, что главный политический враг АС, США, хотя бы удержится от агрессии.

– Вы так уверены в том, что она должна быть?

– По-моему, это очевидно. США воспринимают страны АС как нищие окраины, которые должны быть нищими. Кажется, так говорил бывший президент? И кажется, именно из-за этих слов он лишился поста... Смена президента не значит смены политики, поэтому ничего не изменилось. Сегодня изменилось многое.

– Короче, – прервал американца русский, – то, что они будут гадить, это ясно как день. Я по другому вопрос ставлю, Абстерго будет производить ядерное оружие?

– В том числе, – я улыбнулся, – взамен снимаемого с вооружения оружия прошлого поколения.

– И вы не боитесь ядерной войны? – русский журналист был действительно любопытен, – ведь это дополнительный плюс в сторону ядерной войны.

– Нет, не боюсь. Я планирую в ближайшее время выдвинуть несколько тезисов, которые, как я надеюсь, поддержит мировое сообщество. Думаю, их уже можно раскрыть. Первое – ядерное оружие должно использоваться только с помощью высокоточных носителей, предельное отклонение для которых не должно превышать тридцати метров от точки прицеливания. Второе – мощность боеголовок необходимо постепенно снижать.

– А это зачем? – спросил мой собеседник, нацелив на меня камеру.

– Это очень просто. Чем больше радиус поражения, тем больше так называемых непредвиденных потерь. Сейчас ядерное оружие страшно тем, что уничтожает всех в зоне поражения, а не только военных. В идеальном варианте ядерное оружие будет иметь мощность, позволяющую уничтожать достаточно точно военные и инфраструктурные объекты противника, не представляя серьёзную угрозу для гражданских лиц, находящихся на удалении нескольких километров от военных. И наконец самое главное – ограничить максимальный заряд одной мегатонной в тротиловом эквиваленте.

– Думаете, на это согласятся? – скептически спросил он.

– С Ивановым мои люди уже переговорили, он согласен, только при условии, если согласятся США. С министром обороны США тоже говорили, но он не хочет ни в какую, упёрся рогом.

– Интересно, с чего бы это, – саркастически заметил русский журналист.

Я ему так же саркастично ответил:

– О, это просто. Просто они сами создают ограничения для других стран. Тот же запрет на противопехотные мины... Но никогда не согласятся ограничивать себя хоть в чём-то.

– Действительно, – журналист подмигнул мне, – кстати...

– Всё потом расскажу, – я ему улыбнулся, – потом сами всё узнаете, я и так рассказал вам по доброте душевной больше, чем следовало бы...

* * * *

Какой шум поднялся в мире! Да никакого. Ну, испытали ядерную бомбу, ну и что? Китай и Индия тоже этим баловались, но до сих пор ничего страшного не произошло. Помогла только публикация официальных данных о ядерном запасе АС – в строю находилось пятьсот ядерных ракет, каждая имела по двенадцать высокоточных зарядов. То есть – шесть тысяч зарядов. Большинство из них имело мощность до тридцати килотонн, но было сто двадцать зарядов мощностью по мегатонне. Вот тут уже пришла пора американским аналитикам скрипнуть мозгами и после этого у них так мощно полыхнуло пониже спины, что я аж прослезился от умиления.

Мне понравилось. Собственно, уже на следующий день я выступал в Кремле. Выступление было на совете по безопасности, и там я впервые прочитал своё предложение. Оно сводилось к следующему предложению к России. Все имеющиеся заряды заменяются на заряды с быстрым распадом радиоактивных элементов. Боеголовки делятся на тактические и стратегические, тактические – мощностью до пяти килотонн, стратегические – больше пяти килотонн.

Пожалуй, самым существенным было то, что человечество в целом не рассматривало вариант ядерной войны как реалистичный. А если и рассматривало – то по сценарию «полный пиздец». Я же рассматривал ядерную войну как вполне вероятное будущее для человечества и заранее готовился, обговаривал условия и ограничения. А так же ответственность за применение такого оружия. Повторения Хиросимы, когда за разбомбленный густонаселённый город американцы не то что не понесли наказания, но даже не извинились, никому не нужно. На этот раз победителей могут и судить, и наказать так, что они предпочли бы сдаться. Документ, представленный на рассмотрение включал в том числе и ответственность сторон, так же регламентировал ситуации, при которых применение ЯО считается оправданным и ограничения – к примеру – не бомбить города стратегическим оружием, то есть больше пяти килотонн. И наносить удары только и исключительно по военным объектам.

В общем, я предлагал наложить на себя кучу ограничений, одновременно с этим новая доктрина развязывала руки в применении ядерного оружия малой мощности против военных объектов противника.

* * * * *

А что же в это время происходило с моими ручными супергероями, сиречь Стрелой, Криптонскими девушками и командой из СтарЛабс? А в это время они активно работали – команда Барри отлавливала одного мета-человека за другим, Штейн и посильневший Уэллс им в этом сильно помогали, и в целом – дальнейшая работа спецгруппы по ликвидации мета-угрозы была довольно эффективной. Мне не пришлось за них краснеть. Появился так называемый Зум, но он дважды отхватывал люлей от Барри и умудрялся сбежать, что мне не понравилось. Барри – человек мягкий, поэтому он, я уверен, не стал его убивать, когда была возможность. И теперь угроза не была устранена, она по прежнему висела над Централ-Сити.

Нужно было что-то решать с Мета-Людьми и угрозой, которую они представляли. Так некстати нами заинтересовалась организация АРГУС, правительственные шавки, которые имели кое-какие виды на мета-людей и их военное применение. Последние стычки в Централ-Сити не прошли мимл их внимания, поэтому я получил на свою голову боль в виде АРГУСа, пытающегося разведать что-то об Абстерго.

Одно мне понятно – через СМИ они больше не посмеют устроить травлю. Мозги ещё не выкурили все, поняли, что со мной, владельцем Геонета, бороться с помощью общественного мнения невозможно. Я сам кого хочешь в этом плане закатаю в бетон. Видимо, они сопоставили простейшие факты – участие Абстерго в создании АС, мощная пропагандистская кампания, а так же выкладка секретных переговоров президента и директоров ФРС с последующей крайне жестокой ликвидацией последних, которые были едва ли не самыми могущественными и защищёнными людьми на планете. Так уж получилось, что платформы диверсантов могли быть и маленькими, и невидимыми, и взламывать все электронные способы контроля...

Короче, у меня с США сепаратный мир – они меня не трогают, я их тоже не трогаю. Больше. Но они пытаются сохранить рычаги влияния на Абстерго, а я – сохраняю влияние на них.

– Берси, – я решил твёрдо, – начинай процесс переезда в Ёбург.

– Ёбург? – удивился мой друг, – но почему не АС или ЦАР? Там же наше влияние абсолютно...

– Потому, мой добрый друг, что в ЦАР плохие соседи, а в АС соседей вообще нет. А из Ёбурга можно сделать конфетку, и при этом мы будем иметь доступ и к Азии, и к Европе, двум крупнейшим нашим потребителям.

* * * *

Собственно, переезд? В который раз уже здесь. Хорошо, что у меня дипломатический паспорт АС, то есть – я могу летать в любую страну мира без виз, без досмотра багажа и так далее. И одновременно с этим – я иногда веду переговоры от лица партии ЮНИОН и АС.

Екатеринбург менялся. Менялся стремительно, но не так быстро, как остальные наши территории. Я уже довольно давно в этом мире, в общем счёте – полтора года. И за эти полтора года в политике изменилось разве что то, что в США рухнула гегемония ФРС, а в южной Америке появился союз.

В России изменения не так заметны, и преимущественно они связаны с переходом от нефтедобывающей экономики к промышленной. Эти изменения были болезненны для российских элит, потому что теперь качать миллиарды насосом не получалось. Нужно было следить за продукцией, её качеством, количеством, и так далее... И тут лидирующую позицию заняли мои предприятия, на которых было много роботов и мало рабочих, но при этом темпы выпуска продукции были шикарными. И качество, качество не забыть!

Дороги в городе были лучше. Намного лучше. И шире – намного шире. Метро в городе достраивалось и уже было втрое больше изначального. Благодаря этому агломерации включились в город, став фактически частью Ёбурга. Метро я выкупил и удерживал стоимость проезда низкой – всего червонец. Тогда как в Москве цена на проезд перевалила за пятьдесят, и постоянно повышалась. Чем, собственно, я доказал несостоятельность московской модели развития метро. Денег разворовывалось очень, слишком много. Миллиарды.

Но для того, чтобы стать столицей Абстерго Де-факто, Ёбург должен преобразиться намного, намного сильнее! Нужен Экспо-центр, нужен ЦЭМ, нужен собственный аэродром и собственный космодром, жильё для сотрудников – причём очень много жилья. Уже сейчас в Екатеринбург народу набилось столько, что местные предпочитают сдавать квартиры, а сами перебираются "на деревню дедушке" и стригут бабло с сдачи квартир...

Нужно. Нужно много изменить. Построить, модернизировать...

– Берси, Директор, нужна строительная программа для Ёбурга. Причём – экстренная. За один проход нужно построить всё, что нам нужно.

– Я бы предпочёл бросить силы на получение промышленных предприятий, – аккуратно сказал Директор, – Россия после потери нефтедоходов нуждается в масштабной модернизации производств. Ну и в новых, ясен пень...

– Ты мне китайского генерала не цитируй, – ухмыльнулся, – короче, ТЗ такое. Необходим экспо-центр для пиара, собственный аэродром, маглев в европу и Китай, а через Китай – в индию. Жильё на примерно триста тысяч квартир, складские комплексы...

– Шеф, не кипишуй, – ответил мне Берси, – всё есть. Маглев в ЕС уже в процессе достройки, ветка уже прошла через Москву и пошла дальше, на Минск. Через неделю уже пойдёт от Минска на Берлин. Складов в промзонах у нас столько, что хватит с запасом, аэродром есть, но в тридцати километрах от города, зато большой, с грузовым терминалом.

– Тогда экспо? Жильё? Офисные помещения?

– Жилья и экспо нет, офисных – пока хватало, шесть зданий, один небоскрёб, в общем – не жалуемся. В самом городе нам принадлежит офисный комплекс на базе бывшего НПО автоматики, и ещё четыре здания.

– Сам понимаешь, этого Очень мало, – я только усмехнулся, – мы разворачиваем свою деятельность по первому разряду. Значитца так, подмажь где надо, где будут наглеть – пни посильнее, и начинай финансировать работу, привлеки все наши силы, дроидов с нанокузницами...

– Их мало осталось, – пожаловался Берси, – почти все – работают над Эдемом, над маглевом, над строительством в АС и ЦАР.

– Несколько штук то ты сможешь выделить? – не понял я его дефицита, – тем более, что они должны только ускорить процесс, а не брать его полностью на себя. В конце концов, у тебя что, нет завода ЖБИ?

– Есть, большая промзона, выпуск наладим, – уверенно сказал Директор, – мы можем привлекать к работе строительных роботов?

– Нужно, Директор, Нужно. Зачем "братья меньшие" создавались, если не для работы?

– Тогда всё не так катострофично, – ответил директор, – твои нынешние планы по ядерной экспансии нарушают естественное течение наших планов, составленных ранее. Ресурсы используются почти без резервирования.

– Ресурсы... чего не хватает? Денег?

– Рабочих рук, Хьярти. Квалифицированных рабочих рук, причём часто – человеческих. Найти хороших исполнителей непросто. Я уже подал клич в интернете и гребу по вакансиям всех более-менее подходящих, но сам понимаешь... это не то же, чем мы располагали раньше. Отобранные, обученные, вышколенные исполнители... Это следствие спешки.

– Хм... – я задумался, – хорошо. Работай с тем, что есть, в тех темпах, в которых это можно без снижения качества. Мы не на войне, спешить будем медленно. Постепенно прибьются к нам люди, лишних уберём, нужных доучим, и будет то же, что раньше.

– Как скажешь, – согласился директор, – мне приступать к работе?

– Да, приступай. А я вернусь к ядерному проекту...

* * * *

Личный осмотр в Ёбурге дал результаты – я лучше понимал, где и что мы делаем, где и что можно ожидать. Жаль, не всегда такое помогало, но всё же, лично нужно мотаться. Иначе никак.

Уже в самолёте меня застал звонок от Иванова.

– Слушаю, – ответил я.

– Хьярти? – Иванов был серьёзен, – мы обсудили с товарищами военными твои предложения.

– И?

– У меня есть несколько дополнительных вопросов. Первое – сколько это будет нам стоить?

– Если снизите мощность и примете договор – то бесплатно. В рамках текущего ядерного запаса.

– Хорошо. Дальше – американцы в деле?

– Они пытаются отвертеться. Рано или поздно я продавлю решение, но уйдёт время. Отменить ядерный апокалипсис не так то просто.

– Ладно. Едем дальше – можно заключить договор на часть наших запасов?

– Запросто. Собственно, всё дело именно в доктрине применения, а не непосредственно ядерных зарядах. В отличии от остальных я прекрасно понимаю, что джинн из бутылки уже выпущен и только вопрос времени, когда следующая страна решится использовать ЯО в деле.

– Какого времени? – раздалось из трубки.

– Не знаю. Китай, Индия – неспокойные страны с ядерным оружием. Шанс на то, что они бабахнуть – увеличивается с каждым днём. Одна крупная война вроде индо-пакистанской и начнётся. А в Пакистане сейчас полный пэ, в связи с отменой нефтедолларов и поддержки США. Ситуация накаляется с каждым днём, обмен артиллерией через границу проходит ежедневно.

– Понятно, – раздалось сухо из трубки, – и какая твоя во всём этом выгода?

– Во-первых – я смогу убрать вариант с полным армагедоном из списка опасностей. В конце концов, именно сверхмощные боеприпасы, больше десятка мегатонн, представляют наибольшую угрозу гражданским лицам и жилью. Во-вторых – когда война таки случится, мы будем к этому готовы. И если в результате получится такая хрень, как в Хиросиме, победителя будет поджидать трибунал и виселица. Ну и в третьих – Ядерное оружие вместо пугала на чёрный день станет ещё одним оружием уничтожения противника. Есть не менее опасные виды вооружений, вроде химического и бактериалогического оружия, но его почему-то не так жёстко контролируют. Эффект Гинденбурга.

– И всё?

– Ну и собственный ядерный запас карман тянуть не будет, – хмыкнул я, – тем более, что мои военные задачи очень обширны. У меня есть кое-что аналогичное, только неядерное... но оно в сотни раз дороже ядерной боеголовки. Поэтому рассчитываю я именно на ядерные ракеты.

– Рассчитываешь в чём?

– В будущей войне в Аравии. Ну да это вы и сами понимаете.

– Я думал, без нефти они просто лишатся всех ресурсов и тихо подохнут в своей пустыне, – задумчиво сказал Иванов, – собственно, на это и был расчёт.

– Тогда он не оправдался. Исламисты только усилили свои позиции, потеря нефти подломила в первую очередь государственность арабских стран. Воцарился полный хаос, анархия, сдобренная огромным количеством оружия, которое им оставили американцы, помноженная на поиск любых доходов. Наркоторговля, работорговля, торговля оружием в цивилизованных странах... в общем, это просто концентрат дикости.

– Знаю. Нужно предпринимать меры. Что будешь делать ты?

– Сейчас, – я задумался, – я думаю. Думал, наличие ядерного оружия, и возможность его применять, удержит их от дальнейшей экспансии в Африку. Создать ЯО они сами не смогут, у них нет ни одного источника урана. При попытках собраться большой кодлой – превентивные удары, удары по колоннам, крупным объектам их инфраструктуры...

– Это бесполезно, – ответил Иванов, – конечно, как активная оборона – может их задержит, но в целом – бесполезно.

– Понимаю. Этого мало. Нужно более масштабное противостояние. Война.

– На нас можешь рассчитывать очень ограниченно, – ответил президент, – сам понимаешь, нам это хоть и грозит, но наши южные страны не настолько зависимы от нефти, чтобы резко изменить политику.

Он ещё не знает всю силу радикального исламизма. Не понимает. Ничего, поймёт со временем...

– Я могу предложить вам некоторую модернизацию ВПК, в качестве поддержки, если вы начнёте войну. Сами понимаете, ресурсы мы сейчас используем на полную катушку. АС, ЦАР, Екатеринбург – практически везде работа идёт крайне интенсивно. Ресурсы АМ невелики.

– Я бы конечно не отказался, – хмыкнул президент, – но думаю, мы и сами кое-с-чем сможем справиться.

– Вот именно. Вот именно. Лучше уж вбухивать деньги в войну, чем в распил собственной устаревшей техники и бесконечные военные учения. Чистку кадров провести можно... Как вы посмотрите на дополнительный кредит в размере двадцати миллиардов евро?

– Условия?

– Оплата натурой. Суть такова – у меня есть ручная страна, ЦАР, центральная Африка. Ввиду резкого подъёма благосостояния страна стала лакомым кусочком для соседей. Сейчас АМ удерживают их от открытой агрессии, но постепенно они становятся всё наглее. Их не пугает ни наша авиация, ни наши танки. Задача проста – необходимо дождаться агрессии от соседней страны, Камеруна, и произвести быстрый и безболезненный захват этой страны.

– Да ты шутишь? Чтобы наши люди да ехали воевать в Африку...

– Не за бесплатно, заметь. Расходы на всю операцию я беру на себя. Военные базы в ЦАР сейчас заняты процентов на тридцать. Плюс это хорошая возможность обкатать твою технику и солдат в боевой обстановке. А там подоспеет война с исламским миром... Предложение архивыгодно. Я ещё и приплачу за этот процесс.

– Хорошо, хорошо, убедил. Частично. Ты там ядрён-батонами стрелять не собираешься?

– Не понадобится, – отказался я, – не в этом случае.

25. Мягкое время

Честно признаюсь, магометан недолюбливают многие в США. Не то чтобы собираются на митинги с плакатами, но тем не менее, появляться в США в их мусульманской одежде, устраивать молитвы, или не дай бог, как в Москве, резать баранов на улице – такого в принципе не может быть. Убьют, растопчут и ещё подадут иск о оскорбительном поведении. Наверное, дело в том, что один единственный теракт в США был распиарен до предела – взрыв башен-близнецов. Сейчас то мы понимаем, что взрыв напрямую связан с поисками оружия в Ираке и предлогов для введения войск на ближний восток...

Эх, к чему я это говорю? Да к тому, что в восемь утра по нью-йоркскому времени двое неизвестных террористов решили повторить на бис. Это было симпатишно, мне понравилось.

Я в это время сидел в централ-сити и болтал с профессором штейном о том, как нам сподручнее создать полноценное силовое поле в виде фортификационного элемента, как вдруг, можно сказать, внезапно, по телеку показывают, как самолёт таранит небоскрёб. Я продолжил жевать эмемдемсик. В кафетерии, в котором мы сидели, воцарилась тишина.

– Странно, – сказал я, – почему они не сбили самолёт на подлёте? Прошлый урок не запомнили?

– Ужасно, – нахмурился Штейн, – пойдём. Мы должны что-то сделать!

– Ну погнали в штаб, – я слез с высокого стула и первым рванул на выход через чёрный ход, в подворотню...

Штейн взлетел, едва вышел из двери, и немедленно отправился в сторону СтарЛабс. Я последовал за ним, уже на подлёте мы увидели забегающего внутрь Барри.

Аллен, как личность максимально эмоциональная, был взбудоражен больше всех.

Он встретил нас словами:

– Мы должны помочь им!

– Успокойся, Барри, мы никому ничего не должны, – я включил мониторы по периметру БИЦа и смотрел новостные каналы, и заодно включил изображение со спутников, – так-так... три самолёта. Повторяются моджахеды.

Барри схватился за голову:

– Как ты можешь быть таким спокойным?

– Запросто, – хмыкнул я, – это всего лишь теракт. К мета-людям никакого отношения не имеет, я тут тоже не при чём. Будем посмотреть, как будут развиваться события.

– Но мы не можем же оставить их умирать? – Барри едва не разревелся тут. Мета, что с него возьмёшь?

– Блин, Аллен, твой альтруизм тебя погубит, – я грустно вздохнул, – и что ты сделаешь? Отмотаешь время назад? Всё уже произошло, основная масса жертв уже погибла, остальное зависит от врачей, а не от быстро бегающего парня.

Аллен меня не послушал и рванул туда. Я же только вздохнул и посмотрев на Штейна, сказал:

– Трудно с Барри. Совершенно не знает, где нужно помочь, а где тактично постоять в сторонке и дать людям самим выгребать то, что наделали.

– И почему ты так считаешь? – в БИЦ зашли наши любимые, несравненные, прекрасные криптонки. Кара только хмуро оглядывала кучу голомониторов по периметру комнаты. Астра ухмылялась.

– Прошлый теракт, одиннадцатого сентября, был спровоцирован не без помощи ЦРУ. Общественный резонанс искусственно усилили, чтобы под предлогом мести ввести войска на ближний восток, в Ирак. В результате американские солдаты убили около двухсот тысяч гражданских арабов, в отместку за две тысячи американцев, убитых ЦРУшниками. И конечно, это помогло улучшить финансирование армии, общественностью просто манипулировали, убивая одних и натравливая их на других...

– У тебя есть доказательства? – спросил Штейн.

– Есть. Это политика, профессор.

– Это ужасно, – кара поморщилась, – неужели правительство действительно на это пошло?

– Конечно. Не веришь же ты в сказки про демократию? Это старый метод, который в ходу уже не одно столетие. Напугать, натравить... – я покачал головой.

* * * *

Пришлось предпринимать активные действия. Ну не мог же я просто пройти мимо и ничего не делать – не то чтобы я был похож на того же Лорда, который пиарился во время землетрясений, но сидеть сложа руки – это как-то не по-джедайски!

Берси согнал в Нью-Йорк свою армию роботов, которые начали работать на улицах Нью-Йорка. Барри бегал по городу, таскал пострадавших к докторам. Как бы то ни было, было удивительно, что СМИ хоть и освещали происходящее по всем каналам, никто не педалировал эту тему. Самым любопытным я счёл атаку на... Абстерго.

Это стало едва ли не более важным, чем всё остальное – на манхэттене был небоскрёб, построенный нами. Он входил в десятку самых высоких в Америке. Первый самолёт долбанулся в... всемирный торговый центр. Отстроенный. Я нашёл это очень забавным! Муджахиды против манхэттена – три-ноль! Два раньше снесли, и сейчас ещё один рушится. Вместе с ВТЦ пострадали ещё восемь небоскрёбов, через которые пролетели части самолёта. Очень удачно рухнул ВТЦ – попадание получилось на высоте сотни метров, то есть в первой четверти его высоты, и здание подломилось, рухнув на соседние. Этому арабскому камикадзе нужно дать медаль камикадзе-снайпера – посмертно! Лаки-шот по небоскрёбу в исполнении Боинга – это надо же умудриться!

Больше всего меня заботило состояние офисного центра Абстерго – небоскрёб стал жертвой атаки отдельного Боинга. И вот тут я мог только посочувствовать находящимся внутри нашим сотрудникам.... Посмотрел записи... Поначалу ничего не происходило, а потом в одно мгновение здание перешло в военный режим. На окна опустились тяжёлые стальные заслонки, прочно соединённые с внешним каркасом здания – по пять сантиметров броневой стали со структурами неразрушимости. Заблокировались все двери, электросистема перешла на собственный источник питания. Включился сигнал тревоги – сотрудники повскакивали со своих мест. Но они были заблокированы внутри, только эвакуационные люки остались.

Внешний каркас здания – моя гордость. Это главное отличие всех зданий и строений Абстерго – толстенные сверхпрочные стальные балки, паутиной оплетающие строения и дающие многократный запас прочности. В следующее мгновение здание сотряс огромный удар, оно покачнулось, но внешний каркас не дал ему рухнуть, внешние бронепереборки смогли выдержать кинетический удар, но вот в самолёте было под пятьдесят тонн топлива, которое оказалось на нашем небоскрёбе и загорелось, стекая вниз по стене. Через тридцать секунд уже вся стена оказалась объята жарким пламенем, которое плавило бронепереборки и часть внешнего каркаса. На это он не был рассчитан, стёкла ясен хрен, потрескались.

Костёр получился что надо – триста пятьдесят метров небоскрёба, и на всю высоту – один большой факел. Каркас начал оплывать, но это ерунда – остальные три стены стояли прочно, а всё здание мог держать даже один сегмент внешнего каркаса, не говоря уже про внутренний... Появились роботы-пожарные, которые начали тушение – внутри здания тоже, но внутри горело только то, что было близко к окнам горящей стороны.

Тут сыграли свою роль противопожарные турели – под потолком, в межэтажном пространстве, скрывались турели, сделанные по принципу криопушки Снарта, но дающие рассеянный фронт холода. Выглядело это всё как обычный холодный туман, разогнанный до приличных скоростей – почти как пар...

Внешнюю стену решили не тушить – керосин выгорит сам, а у нас нет инструментов для тушения нефтепродуктов. Они нынче редкость, знаете ли! Маленькие красные роботы приступили к тушению того, что валялось на земле – останков самолёта, они же оттаскивали от места трагедии тела и раненых, коих были сотни. Обожжённых на всякий случай охлаждали криопушками.

Наверное, это было самым массовым применением роботов в истории – на манхэттене работало пять миллионов маленьких трудяг, все, вплоть до роботов-уборщиков, которые растаскивали завалы, вносили свою лепту.

Здание Абстерго пострадало сильно – оплавилась часть внешнего каркаса, внутренние бронепереборки, но пострадавших внутри здания не было. К счастью.