Текст книги "Здравый смысл ушол на обед (СИ)"

Автор книги: Аноним Курама

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Куда менее остро восприняли свою историю Белорусы. Этим историк преподнёс подарок – белорусов незаслуженно забыли в истории, незаслуженно, потому что в отличии от Украинцев, там не жили такие же гиперактивные личности, которые постоянно бурлят, как кипящее масло.

В общем, сижу я себе в самолёте. В большом, уютном кресле, смотрю на небо за иллюминатором, подсчитываю в уме, сколько денег смогу выручить с продажи всего того добра, которое наделали за десятилетия мои роботы, как вдруг Берси сообщает мне известие:

– Шеф, шухер. Война началась.

– Какая? Где?

Он скинул мне мыслеобраз. Украина. Киев. Националисты, западная украина, захват власти. Флаги с подозрительно похожей на нацистскую символикой. Бои в восточной части – Донецк, Луганск, Крым. Президент Иванов уже поднял тревогу и собирается посылать войска в Крым, поскольку это стратегически важная территория, да и её очень легко отжать. Она сама отжаться рада, без принуждения, нужно только заблокировать укронаци и устроить всё по закону...

– Курс на Москву, немедленно свяжи меня с Ивановым.

– Принято...

После недолгих гудков в салоне послышался громкий рявк:

– Слушаю!

– Товарищ Иванов, не кричите так, это я...

– А, Хьярти, – узнал же, – знаешь, почему я такой нервный?

– Знаю. Мне уже доложили. Три минуты назад нацисты захватили склад с оружием.

– Вот именно, с оружием, а не конфетками! Ты хоть представляешь весь масштаб катастрофы?

– Представляю. Украина уже не один год бурлила, а тут наконец нарыв вскрылся, – я говорил намеренно расслабленно, – грядёт прелюдия к третьей мировой. Готовы к бою?

– В том то и дело, что нет. Мы ориентировались на пустыню, Аравию, все наши военные мощности будут развёрнуты через три месяца, не раньше.

– А всех и не надо. Я предлагаю послать миротворцев под предлогом борьбы с неонацистами. Пропаганду и защиту в СМИ я обеспечу. Главное сейчас не облажаться.

– Облажаться.... – он явно нахмурился, – слушай, у меня ощущение, что у тебя есть какой-то хитрый план...

– Есть. Не очень хитрый, но... Для начала – мы отжимаем Крым. Перебрасываем войска туда на вертолётах и тяжёлых грузовиках прямо через украинскую территорию. Их прикроют танки, авиация. Далее – блокируем всех военных в Крыму, солдаты рассредоточиваются по городам и просто вежливо молчат, ожидая, пока мы не проведём референдум. Сценарий для востока – гражданская война.

– Мы рассматривали такой сценарий. И решили отказаться от военной поддержки, это слишком опасно, да и зачем нам эти территории?

– Нет, ты не понял. Мы не будем поддерживать их своими солдатами. Я поддержу их военными роботами. Тысячи, десятки тысяч роботов, которые будут вести огонь, закладывать мины и делать территории непроходимыми. Артиллерией и военной техникой – людей уже на месте наберём, ну и можно бросить кличь всем, кто захочет повоевать за русских... думаю, пара тысяч рыл наберётся.

– Тогда ладно. Но уволь меня от участия в этом.

– Понял. Так, короче, я через час буду в Москве. Потом перемещу с помощью телепортации всю технику, которая вам будет нужна. Танки, самолёты, оружие, амуниция, экзоскелеты, роботы, а потом я лично отправлюсь в Крым. Необходимо отстоять эту территорию любой ценой, это активная зона соприкосновения с Турцией. Турки, к гадалке не ходи, попытаются отжать себе Тавриду.

* * * * *

Ветер был сильным. А на дворе – страшная слякоть. Танки ехали колонной, танки, грузовики... особенно я был горд за наши А1, которые уже поступили на вооружение. Мощные, большие, красивые танки... Лучше них была только артиллерия. Комбинированная. Собственно, танки улучшали своё вооружение, вплоть до мощных 152-мм пушек, а артиллерия наращивала броню и защищённость, пока не появились комбинированные системы, которые могут вести как маневренный ближний бой, так и дальний бой по-артиллерийских. Пушки-гаубицы – тому подтверждение.

Это надо было видеть. Это надо было чувствовать, какую мощь мы обрушили на скромный полуостров. Вертолёты летели стройными рядами, по пять штук, один за другим. Сотни. Тысячи.

Грохот танков, которые безбожно портили асфальт, тоже настораживал и заставлял встряхнуться мелкие придорожные кафешки, это, мать их, полторы тысячи шестидесятитонных машин, которые несутся со скоростью в шестьдесят километров в час. Машины с нашего пути убирались очень быстро. Танки были выкрашены в камуфляж. За ними ехали столь же массивные и мощные БМП – танк, только с отделением для двенадцати человек, и телеуправляемой башенкой с зенитным пулемётом КПВ или Корд. БТРы почти не грохотали, но плелись в конце – колонна растянулась на двадцать пять километров и двигалась как гигантская змея. Из космоса её было видно очень чётко.

Когда танки проезжали мимо, создавалось ощущение, от которого волосы на затылке шевелились – это я понял прочитав эмоции окружающих. В хвостовой части колонны пристроились САУ, зенитно-ракетные комплексы и ОТРК с ракетами ближнего радиуса. Они тоже создавали очень серьёзное впечатление, над комплексами "Тор" крутились во все стороны радары АФАР, сканируя небо.

Техника казалась бесконечной, она ехала и ехала, не прекращаясь, около тридцати минут. Это Очень много. Для сравнения, на параде победы, как правило, участвует в сто раз меньше людей и техники.

Замыкали процессию грузовики, везущие припасы и машины РЭБ, которые разряжали аккумуляторы у всех гаджетов, на которые пытались снимать проезд техники. Поэтому особого шума мы не наделали, по крайней мере, сто километров до границы с украиной преодолели очень быстро. А дальше просто танки проехали вперёд, проломив к хренам собачьим погранпункт, на котором гордые украинские пограничники не особо то и сопротивлялись.

Вступление русских войск в Крым можно назвать триумфальным, поскольку в Крыму длились небольшие столкновения с националистами. А западно-нацистские организации готовили новые и новые удары по народу Крыма, чтобы тот не рыпался.

На место мы прибыли уже ночью, начав рассредотачиваться по крупнейшим городам полуострова. Севастополь, Симферополь, Феодосия... Очень быстро на улицах появились российские БТРы, командиры отрядов определили места патрулирования. Солдатам для полного соответствия выдали лучшую из имеющихся экипировок – с экзоскелетом, ПНВ, и пулемёт "печенег" в качестве основного оружия. Ну или крупнокалиберный автомат "АК-12.7" Для экзоскелетов – самое то.

Но больше всего мне понравилось, как нас встретили – местные жители, по крайней мере, подавляющее большинство, были рады нас видеть. Они не были украинцами, по крайней мере, большинство, не поддерживали националистов и не хотели прогибаться под них. Русские остались русскими, даже после того, как Хрущёв «подарил» чужие территории своей родине.

* * * *

Грохот артиллерии ознаменовал собой начало серьёзных проблем у обеих сторон конфликта. Дело в том, что я непосредственно руководил своей группой войск, которая вмешалась в конфликт против неонацистов. Я сидел в танке А1, специальном командирском, и возглавлял группу танков. Шлем виртуальной реальности, рукояти под руками, педали под ногами... и Берси в качестве оператора вооружения.

В этот же момент на пригорке остановилась артиллерия – гаубицы. Мои милые, маленькие, САУ, или артиллерийские танки, если быть совсем точным. САУ имели необычную компоновку – у них было по четыре гусеницы. И на них стояла платформа с башней, в башне – автомат заряжания и шестидюймовая гаубица. И сейчас я вступил в войну, приказав гаубицам открыть огонь по готовности по позициям украинских националистических батальонов, которые приехали сюда усмирять недовольных. Война была спонтанной, неожиданной, поэтому сопротивление укробатовцам только-только формировалось. Со мной приехало восемьдесят четыре танка и сто двадцать САУ, которые сейчас открыли огонь залпами. Одновременно ухнули все сто двадцать пушек, которые объединили в артиллерийскую сеть для синхронной наводки и синхронизации времени выстрелов. Двенадцать батарей по десять САУ в каждой, и все они – обрушили свои смертоносные снаряды на основные позиции врага. Я ждал. Смотрел сверху, через шлем ВР, на место, по которому пришёлся первый выстрел. А потом начались разрывы – снаряды прилетали залпами, с интервалом в пять-семь секунд. Каждый залп уносил чьи-то жизни, а мы – стояли в трёх километрах, на пригорке. Я и ещё сорок танков. Ждали. Ждали своего часа.

– Захлопываем ловушку, ребята, – приказал я.

– Принято, – отозвался командир отряда.

Я первым рванул танк – он толчком сорвался с места и покатился вниз с пригорка, набирая большую скорость. Было немного страшновато, поскольку танк это не пушинка, такой если разгонится – хрен затормозишь. Медленно и верно мы обходили позиции нациков с левого фланга, танки остались почти не замечены. По приказу командира все развернули башни в сторону позиций врага – вдруг прилетит выстрел из РПГ? Но обошлось. Я первым врезался бронёй в хлипкий бетонный забор и смяв его, довернул в сторону дороги. С ходу открыл огонь из спаренного с пушкой трёхлинейного пулемёта. Солдаты врага бежали, и навстречу им показался танк, мой танк. И открыл огонь, получилась небольшая заминка, а потом я влетел в первые ряды врага, наматывая этих уродов на гусеницы. Что ж... пришли убивать и грабить, ушли из жизни бесславно и без почестей. Такова жизнь. Следом за мной ломанулся целый танковый клин, который по приказу командира открыл огонь на подавление – из спарок и зенитных пулемётов, кое-кто даже пушкой бахнул в сторону единственного более-менее целого здания, которое выжило после артиллерийского налёта...

* * *

И дальше я выпустил роботов, а сам отправился в сторону позиций ополченцев. Надо признать, выглядели мы очень... неаппетитно. Вся броня в кровищи и кусках нацистов. Надо было видеть рожи ополченцев, когда со стороны украинской территории к ним начали подъезжать танки в кровище по самые башни, да ещё и БТРы присоединились, и вся артиллерия, которая свернулась и вернулась в строй. Конечно же нас притормозили у блокпоста. Блокпостом был сложенный из бетонных блоко пропускной пункт, над которым развевался черно-сине-красный флаг ополчения. Я вылез из танка и махнул рукой:

– Нихт шиссен, мужики. Опустите оружие! Сами видите, это в ваших интересах!

Они меня узнали и оружие опустили, но не спрятали. Командир подошёл ко мне и снизу-вверх посмотрел:

– А вы что тут делаете?

– Как что? Пострелять в нацистов – это же мечта каждого мальчишки, – я улыбнулся, – ну, мы их ещё давили и расстреливали артиллерией... в общем, в том направлении полка нацистов больше нет.

– Как нет?

– То, что от них осталось – намотано на наши гусеницы, – я сел на броню, не обращая внимание на то, что ветер холодный. Вон, ополченцы все в тёплой форме, а мне должно быть холодно, – короче, ребят, мы вам помочь приехали. К кому у вас обращаться с этим нужно?

– Да ради бога, – он расплылся в улыбке, – я сейчас сообщу, вы только ничего не предпринимайте.

– У вас есть хоть где нашу броню отмыть? А то всё засрали, пока штурмовали расположение хохлов, мочи нет в таком дерьмище ездить.

– Да, у нас конечно не автомойка, но воду набрать можно дальше, в деревне, – он кивнул на дорогу, – ждите.

Пришлось ждать. Рация танка уловила переговоры командира с его командованием, доложил, точное число танков и артиллерии не сказал, но сказал, что много. А потом вышел к нам и махнул рукой:

– Проезжайте. Вас будет ждать командующий. Только вы правда отмойтесь, это мы тут к такому привычны, а дороги кровью засирать не нужно!

* * * *

Командующий войсками ополченцев встретил меня в штабе. Штаб располагался в старом здании на окраине города Донецка. Я вошёл в окружении своего эскорта, четырёх танкистов из Абстерго-Милитари, двое из которых были латиносами, двое русскими. Все в строгой форме, при оружии – пистолеты в кобурах. Видимо, он проявил доверие тем, что оружие не стали отбирать. В просторном помещении было много всего, как в импровизированном штабе.

– Мистер Хьярти, – он протянул мне руку, – рад видеть вас здесь. Да ещё и с подмогой.

– Аналогично, – я пожал протянутую руку и улыбнулся ему самой непосредственной и доброй улыбкой, – рад, что жители вашего города выступили против нацистской угрозы.

– Это естественно, – он сделал приглашающее движение, – чай, кофе?

– Нет, не сейчас, по крайней мере, – я подошёл, окинул взглядом карту на стене, – вот этот полк, три тысячи рыл, можете убирать с карты. Их накрыли артиллерией, а выживших перестреляли из танков. Жестокая расправа.

Командир не спешил делать, как я сказал, он сел за стол и скрестив перед собой руки в замочек, спросил:

– Могу я узнать, на чьей вы стороне?

– На стороне Иванова, – я пожал плечами, – недавно забросили войска в Крым. Вот только с вами другое дело. Донецк и Луганск, хотя изначально и были Российскими территориями, сейчас вряд ли присоединятся к РФ.

– Хм... – он прищурился, – вы немного не правы. Такой вопрос можно вынести на рассмотрение. Я полагаю, в свете открывшихся нам исторических реалий, все споры про украинское происхождение закончены. А мы, как вы и сказали, изначально были территорией России...

Я только сел на стул напротив его стола и кивнул, задумавшись о такой перспективе.

– Грядёт большая война. Россия и Турция, а ваши республики находятся как раз между зон интересов двух больших врагов... Поэтому если вы примете решение присоединиться к РФ, это будет очень своевременно. Мы вообще начали постепенно уничтожать то, во что выродилась Украина.

Командир был человеком с волевым видом. В старой российской полевой форме, седовласый, с умным лицом. Он мне нравился, в том числе и потому, что говорил аккуратно. "вынести вопрос на рассмотрение" – формулировка политика, а не революционера или солдата. Не сказал да, не сказал нет, не сказал "не знаю".

Он спросил внезапно для меня:

– С какими силами вы к нам пожаловали?

– Я взял с собой немного. Действительно немного – восемьдесят танков, сто двадцать САУ, двадцать иных боевых машин. БМП, эвакуаторы-тягачи, АРМ, станции РЭБ, и мобильный эмиттер энергии.

– Занятно... – он прищурился, – давайте решать вопросы последовательно, хорошо? Чтобы рассмотреть вопрос о государственной принадлежности нашей земли, необходимо уверенно разорвать связи с Украиной. Сейчас мы не зависим от украины по энергии и основным ресурсам, но есть некоторые вещи... скажем, медикаменты, продовольствие, которые мы вынуждены покупать. Денег не так уж и много, для этого нужно продавать собственные товары, а уголь обесценился почти полностью. Ваши предложения?

– Для начала – я готов купить предприятия вашей области.

– Это не обсуждается.

– Прошу заметить, – прищурился я, – купить, а не закрыть или передать в казну какого-нибудь государства. Я запущу промышленность на своих технологиях, люди получат рабочие места, будут зарабатывать деньги. Зарплаты в моей компании большие. Американский Союз вас поддержит, а это целый континент, на котором производят огромное количество промышленных и сельскохозяйственных товаров. АС и Россия скоро предложат вам беспошлинную торговлю. Потому что мне не принципиально, где продавать свои товары, но... Европу и евразию в целом обеспечивает один только Екатеринбург. А это далеко.

– То есть вы хотите создать у нас что-то вроде Ёбурга? – удивился мой собеседник.

Ещё бы – стремительный промышленный и культурный рост Столицы Урала привлекает внимание многих людей. Екатеринбург стал уже Святой Землёй для гастарбайтеров, они едут туда со всего света. Хотя в основном из России и Бразилии...

– Точно такого же вряд ли получится сделать. Однако, да. Город преобразится. Города, Луганска это тоже касается, но в меньшей мере.

– Тогда о военной стороне вопроса, – снова резко перевёл тему разговора командир, – мы не примем чужую государственную помощь. Я так понимаю, у вас с этим проблем нет?

– АМ – интернациональная частная корпорация, базирующаяся в Африканской Республике. А я вообще американец, так что никаких проблем нет.

– Хорошо, сколько вы можете выделить нам оружия, техники, солдат?

– Много. Больше, чем нужно. Я вам говорил, про готовящуюся заварушку? Ну так Россия и АС уже несколько месяцев раскочегарили свои военные мощности, поэтому мне не сложно передать вам любое количество интересующей военной техники.

– Так. С этого места поподробнее. Нам нужно практически всё, поскольку мы ополчение, пока ещё только ополчение.

– По дешёвке могу продать старую русскую технику. Старую – это значит не этого года, танки Т-72, Т-80, Т-90, САУ "Акация", "Мста". Переделанные под электродвижитель, конечно, но уже не соответствующие текущему поколению. Танкам А1 и подобному оружию...

– Кстати, об оружии. Это было бы сейчас очень кстати.

– АК-74м, пулемёты ПКМ, НСВ, снайперские винтовки СВД и её модификации – СВУ и СВДК.

– Хорошо. Много?

– Автоматы мы сейчас меняем на АК-12. Более пригодный для жаркого пустынного климата, да и более точный... поэтому оружия у нас больше, чем в Донецке и Луганске людей, включая женщин, детей и стариков. Миллионы стволов.

– Очень хорошо, – мурлыкнул командир, – очень. Но за всё нужно платить, верно?

– Верно. Я выкуплю оружие у России и перепродам вам. Иванов установил копеечную цену, всего тысяча рублей за автомат. Новый он стоит тридцать тысяч, для сравнения... Цена на бензиновую технику – в десять раз ниже рыночной, оплату принимаю в виде акций предприятий, которые вы, я надеюсь, уже национализировали.

– Национализировали, конечно же. Значит, промышленность в обмен на оружие... интересный расклад... нужно подумать.

– Соглашайтесь, – я пожал плечами, – в конце концов, заводами кто-то же должен заниматься? Сами вы со мной конкурировать не сможете. Нужны многомиллиардные инвестиции, чтобы выпускать годный товар. И никто кроме меня это делать не будет. Вы же не хотите стать ещё одним приднестровьем, непризнанным и небогатым восточноевропейским государством?

– Ваше предложение интересно, и говорите вы правильные вещи, – сказал он, слегка подумав, – но я такие вопросы не решаю. Это решает глава республики. Я передам ему ваше предложение.

– Хорошо. А теперь немного о том, в чём вы принимаете решения, – я перехватил лидерство в разговоре почти незаметно, – не в моих интересах экономические потрясения, поэтому я предоставлю вам гумпомощь, проще говоря, подарок. Провизия, лекарства, и пять тысяч винтовок G3 с колиматорными прицелами и гвоздь программы – пулемёты КПВ и АБ-6-3.

КПВ я знаю, – он посмотрел на карту на стене, – а вот АБ – что за зверь?

– Шестиствольный пулемёт калибра 12.7 миллиметров. Для установки на бронеавтомобили, танки, бронетехнику. Разработан у нас, привод питается от катушки, за секунду стрельбы жрёт четыре килограмма боеприпасов, так что это основное оружие, а не дополнительное. Патронный бункер с податчиком весят пятьсот семьдесят килограмм и занимают всё место в машине.

* * * *

Из здания штаба я вернулся к танкам. Охранники стояли и ждали меня, пытаясь о чём-то разговаривать. Итак, я получил вполне чёткую схему взаимодействия. И заодно – первый объект для работы Протосса. В частности, зонды, которые я создавал, должны будут телепортировать в разные места сотни складов с имуществом, провизией, медикаментами и так далее... Плюс такой склад труднее обнаружить, даже со спутника, так что это определённо плюс.

Я же задумался – почему бы не отправить ещё одну экспедицию и не добить националистов конкретно акцентировав внимание на украинской истории и истории украинства как такового?

Около штаба меня ждало только три танка, ребята залезли в свои машины, я в свою, и я отправился отдавать ополченцам обещанное. Будет очень удачно, если я расположу свою базу в Крыму или в Донецке, отсюда можно будет совершать налёты бомбардировщиков на Турцию, когда начнётся большая война – это будет определённо плюсом. Большим плюсом.

* * * *

30. Стрелять-колотить!

США сделали свой ход. В частности, они уже в который раз приняли новый пакет санкций. В этот раз ситуация в России и без того была не лучшая, а после принятия санкций... в общем, мне пришлось суетиться. Президент, новоизбранный, по прежнему продолжал политику прошлых, и чую, с потерей банкиров не изменилось главное, не изменились отношения. К тому же до сих пор в США ведётся пропаганда про злых русских, которые только и думают, чтобы подгадить разносчикам мира и демократии во всём мире.

Я даже не стал отвлекаться от планирования и только переговорил с Ивановым и директором. Итоги переговоров – на рынок в РФ попадёт продукция с наших полей, рыбных ферм, и из Американского Союза. АС и РФ подпишут договор о свободной торговле – благо у них есть прямое сообщение через атлантический океан, плюс я озабочусь созданием океанского транспорта. Так же в эксплуатацию в ближайшие две недели пустим платёжную систему через спутники ГеоНета, простую и надёжную, и единой валютой безналичных расчетов установим Юнит, который подразумевает международность по природе своей.

Я даже потратил несколько часов, чтобы представить всю эту систему в том виде, в котором я её хотел видеть – в частности – Юнит обеспечивается золотом, серебром, платиной, а так же Калифорнием и ещё пятью ценными металлами, которые используются в промышленности. Калифорний, а именно – его нерадиоактивный изотоп, можно и нужно использовать как важный компонент топлива термоядерных реакторов. То есть – он имеет прямую практическую ценность. Это свет, тепло, рабочая сила. Круг замыкается.

Что есть деньги? Деньги это мерило ценности. Ценностью считается работа человека, то есть совершённые действия, а так же некий ограниченный ресурс. Если человек потратил силы, труд, на создание чего-либо, то это уже ценность и оно имеет свою меру цены. Калифорний – это энергия, грубо говоря, то есть с помощью ядерного реактора он превращается в работу машин и механизмов, двигает машины, вытачивает детали, опресняет воду, светит ночью, греет в мороз.

При взгляде на планету со стороны, именно моя система замыкает всю прочую систему обмена ценностями в единый круг – человек работает, получает деньги, деньги обеспечены металлами, металлы – топливо для реактора, который создаёт энергию для совершения работы. Круг замкнут.

В случае с золотом – нет круговорота ценности в обществе, то есть – золото никак никому не нужно. Это просто жёлтый металл. Его можно пользовать в электронике, или брюлики из него делать, но и только. Его значимость в создании ядерного топлива невелика, хотя и золото присутствует во многих видах топлива. Оно не энергоёмко.

Я объяснил это на пальцах Иванову – если у тебя, дескать, есть тонна калифорния, ты можешь создать десять тонн ядерного топлива. То есть – обеспечить энергией всю страну на год вперёд – фабрики, заводы, поезда, обогреватели в домах, машины на дорогах, и так далее. Энергия – это жизнь всей экономики. Если есть сто тонн калифорния – они не будут от этого менее значимы, это лишь значит, что у страны есть определённый энергетический запас на случай, если получение по каким-то причинам замедлится или прекратится. Поэтому калифорний – это самый дорогой и самый энергоёмкий металл из всех, а так же самая важная часть термоядерного топлива, это лучшее мерило ценности, и в отличии от золота, он не подвержен инфляции.

Золото дорожает, конечно, но... я однажды спросил у Директора, который мне расталковывал про экономику, если золото не могло покрывать товарообмен к моменту отмены золотого обеспечения валюты, разве по закону рынка ограниченный ресурс не должен просто подорожать, и удерживаться в цене равноценно денежной массе?

Директор сказал, что нет, золото имеет цену, но это историческая валюта. В современном мире оно хоть и служит для некоторых целей резервного хранения, фактической цены не имеет, инвестиционный потенциал золота ограничен, поскольку оно приобрело свою ценность в результате традиции, а не реальной пользы. Для примера он же привёл мне тюльпановую революцию в Голландии, когда внезапно тюльпаны подорожали настолько, что за луковицу тюльпана давали целый дом. Но прошло время и все просто махнули на эти цветочки, их цена снова упала. Толку от них немного, разве что попытаться ими коз кормить...

Реализована поддержка Юнита была с помощью спутниковых терминалов, которые не требовали дополнительного подключения. Система счетов, банкинга, хранится на серверах ГеоНета, а Юниты фактически имеют стопроцентное обеспечение реально ценным ресурсом. Поэтому несмотря на некоторые колебания курса валют разных стран, эта валюта должна быть самой стабильной на планете.

Реализовано оно было очень симпатишно, как по мне. Платёжную систему назвали «Юни», основной валютой стал Юнит, дополнительными – рубль, евро и доллар. Платёж требует двух основных инструментов – чипа и кода. Чип можно зашить куда угодно и спрятать внутри чего угодно – пластиковой карты, бумажного документа, мобильника или иной техники, даже под кожу вшить, у нас уже богатый опыт таких операций благодаря южноамериканским преступникам. На них натренировались. Чип в свою очередь служит ключом идентификации пользователя, и скопировать его без выдающихся промышленных мощностей нереально. Мономолекулярный транзистор и восьмеричная логика, которая позволяет расширить возможности процессоров...

К слову, дальнейшее повышение быстродействия компьютеров связано не с ростом количества транзисторов и ядер в процессорах, а в росте самого бита и частоты процессора. Количество операций в программе будет снижаться, увеличиваться количество информации, проходящей за один цикл работы процессора, и соответственно... но это уже совсем другая история. Сейчас же главное, что я получил в руки готовый прототип платёжной системы и готовую валюту, стопроцентно обеспеченную ценным металлом, который в свою очередь добывается в космосе.

Понятное дело, Берси и ЮНИОН поддержали инициативу, Иванов был более консервативен, но тоже поддержал, хотя и оставил большое поле для валютного манёвра рубля. Почти ничего не терял с принятием новой валютной системы.

Это, кстати, делало меня одновременно бесконечно богатым, поскольку калифорний я мог вырабатывать по два килограмма в час. А это охрененно много!

* * * * *

Национальный вопрос стоял остро. Тут уже ничего не поделаешь, психология. Психотипы людей сильно различаются от места к месту, и можно бесконечно говорить про то, что нетплохихнаций, или везде есть мудаки, но психология и генетика – неумолимый гвоздь в сердце либеральных веганов, которые примирительно относятся ко всем. Психологически нации и народы различаются, это факт, генетически различаются, это тоже факт. Негры обладают меньшим интеллектом, чем белые люди – тоже неоспоримый факт. И странный заворот событий, который привёл к формированию так называемого украинства, тоже факт. Странный – это потому, что все народы формировались как бы естественно, под влиянием определённых событий и культурных особенностей, не стали исключением и украинцы, вот только при их формировании влияние оказывалось так же осмысленное и преднамеренное. С целью отделить часть страны от России.

Происходило это странным образом в девятнадцатом веке, с расцветом украинского национализма. Он тогда просто вошёл в моду, вместе с польскими шляхтичами и прочим. Гоголь не случайно писал свои произведения про Малороссию, то же делал и этот, Тарас, который шевченко. Фолк, так сказать, вошёл в моду и понеслась...

А дальше всё глубже и глубже ситуация погружалась на дно, вплоть до полного её опускания до уровня «хто не скаче». Самое интересное, что и тогда, и сейчас, из украинцев, используя уже давно введённые психологические установки, делали озлобленную массу, а не народ. Именно такая озлобленная масса и нужна была, никому в Европе не нужен был конкурент, нужен был инструмент. Наверное поэтому расцвет украинского национализма «случайно» по времени всегда совпадает с насилием, жестокостью, разгулом преступности и ужасным падением уровня ВВП. Не далее как год назад начали распил и вывоз оборудования с ХТЗ, харьковского тракторного. Остановился концерн «Антонов», предприятия моторостроения... в общем, ситуация катастрофическая.

Я не понимал, неужели все эти люди не понимают, что такими темпами они смогут существовать только на внешней подпитке, ведь без промышленности просто не будет денег в стране... Те, кто стоял за этой марионеткой, прекрасно это понимали – как известно, бедность и радикализм идут рука об руку. Когда средняя зарплата в стране упадёт до ста долларов, то есть примерно через пару лет, то будет достигнут необходимый уровень озлобленности. Население будет интегрироваться либо в экономику соседних стран, таких, как Польша и Венгрия, либо в националистические организации, если уж совсем умом поехали.

Это трудно понять. Труднее всего – представить, что есть человек, который может своими глазами видеть, как растут цены, падают пенсии, как растаскивают заводы и фабрики, и при этом срывать всю свою ненависть на соседней стране, и подлизывать тем, кто это всё с его страной делает.

Впрочем, человек – есть животное склонное к деградации, достаточно вспомнить, что после относительно неплохой и просвещённой античности наступило средневековье. Слабое, грязное, утратившее и культуру, и традиции. То есть – человечество примитивизировалось, не без помощи распространителей добра – церкви. Запрещавшей, казнившей, промывающей мозги людям, христианской церкви.

* * * *

Командир приехал к нам на передовую. Я уже давно и прочно обосновался на передовой, в частности, в Донецком Аэропорту. Аэропорт был большим, и некогда очень даже неплохим для регионального. Так получилось, что именно аэропорт стоял на линии соприкосновения и он отделял позиции стремительно растущих добровольческих батальонов от позиций новороссов. Насколько я знал, добробатовцы уже давно надрючивались против Донецка, поэтому сейчас были совершенно безбашенными, и без того слабая мораль совсем исчезла и они стремительно превращались в военнизированные банды. Грабили, убивали, и вывозили тоннами всё, что только можно.

В аэропорту я решил сделать себе уютненькую позицию, поэтому здание аэропорта взорвали напрочь. На диспетчерской вышке установили РЛС, окружили его цепью ДОТов, траншей, и все сто двадцать САУ, которые прибыли со мной, встали в аэропорту. Оттуда они могли долбить на пятьдесят километров, то есть – почти по всей линии фронта, и даже задевали тылы добробатовцев.

Тут же поставили укреплённые казармы, штабы, здание лазарета и скрытые под землёй склады с боеприпасами, оружием, техникой. Танки ушли именно в такие подземные ангары, где их не было заметно ни со спутника, ни подкравшемуся диверсанту... если бы он мог подкрасться.