Текст книги "Утес Бьёрна (СИ)"

Автор книги: Анна Завгородняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

После того, как я приготовила нам поесть и мы сели за стол, слушая завывание разыгравшейся за окном непогоды, я налила ему и себе пива, прихваченного с собой специально для такой цели и пододвинув чашу к Атли, произнесла:

– Что происходит?

Атли поднял на меня глаза, оторвавшись от еды.

– Что ты имеешь в виду? – он рассеяно улыбнулся.

– Я же вижу, что-то гнетет тебя, – я пригубила пиво и облокотилась локтями на стол, – Давай, выкладывай. Ты же меня знаешь. Просто так я не отстану, и даже не думай солгать мне, что все просто замечательно, я же вижу, какой ты в последнее время ходишь подавленный и Хаки тоже заметил это.

– Я и не собираюсь ничего от тебя скрывать, – Атли залпом осушил чашу и протянул ее мне. Я налила ему еще пива и отставила кувшин.

– Я и сам хотел поговорить с тобой, но ты в последнее время была так занята своим мужем, что я не хотел тебе мешать, – сказал он после минутного молчания.

– Ты никогда не можешь мне помешать, не говори глупостей, – отрезала я, – Ты и Хаки единственные близкие мне люди. Я смогу тебе рассказать даже то, чем не осмелюсь поделиться с собственной матерью.

Атли улыбнулся.

Огонь в камине трещал так успокаивающе, а пиво действовало расслабляюще. Я почувствовала странное головокружение и тряхнула головой, пытаясь сбросить его, как наваждение. Вроде помогло.

– Тебе плохо? – встревожился Атли, заметив мое состояние.

– Нет. Просто выпила лишнего, наверное, – ответила я, – Да и хватит обо мне, давай рассказывай, что с тобой происходит.

Атли поудобнее устроился на лавке, а потом очень серьезно посмотрел на меня. В его глазах застыло уже совсем не детское выражение. Как же быстро он менялся, поразилась я. Мой маленький братец.

– Мне стали снится странные сны, – сказал он, – Словно я бегу по лесу, но вижу все вокруг не в привычных ярких тонах, а какими-то расплывчатыми пятнами. Но я хорошо слышу и чувствую запахи. Даже сейчас у меня повышена чувствительность. Я слышу, как бежит кровь по твоим венам, Дара и чувствую ее запах.

Я резко подняла на него глаза. Мы явно думали об одном и том же.

– Значит, пришло твое время? – произнесла я тихо.

– У меня болит все тело, – сказал Атли, – Словно все мышцы натянуты подобно тетиве лука и, казалось, тронь и они разорвутся.

– Альрик что-нибудь тебе говорил о том, как обращаются в первый раз? – спросила я.

– Да, – ответил он, – И поэтому завтра ты пойдешь обратно в поместье, а я останусь на некоторое время здесь. Я проведу тебя через лес.

Я напряглась.

– Почему ты хочешь, чтобы я ушла?

– Потому что в первое свое обращение я не смогу контролировать себя и буду опасен для всех окружающих, – рявкнул Атли.

Я потупилась.

– Хорошо, – неожиданно для себя самой согласилась я.

Атли вытер рукой взмокший лоб и отодвинул пустую тарелку.

– Давай спать, – сказал он и, встав из-за стола, улегся на широкой лавке у окна. Я посмотрела на него. Он явно сильно нервничал и эта агрессия, впрочем, направленная на себя самого меня пугала. Я боялась того, что Атли не справится один, но просто не знала, как ему помочь. Если я была бы прежней Дарой, той, что могла исцелить простым прикосновением руки, я бы смогла облегчить его теперешние душевные страдания, но у меня больше не было прежнего дара и мне оставалось только молча наблюдать за его муками, понимая, что я просто не в силах помочь. Он еще нервничал от того, что боялся принести кому-то вред, а я же верила, что Атли просто не способен на такое. Вымыв посуду, я легла спать. Комната освещалась лишь всполохами огня из камина. Причудливые тени плясали на стенах свои странные танцы. Атли тихо посапывал недалеко от меня. Я уже стала засыпать, успокоенная окружающими меня звуками, когда Атли внезапно затих, а потом он тихо застонал и этот стон перешел в какой-то хрип. Я испуганно села и скинула с себя шкуру и, встав, быстрыми шагами приблизилась к лежащему Атли. Он дернулся во сне, и внезапно раскрыв глаза, посмотрел на меня страшным горящим взглядом. Я отпрянула. Его глаза были алыми и светились, как угли в камине.

– Атли? – произнесла я.

Он резко сел и обхватил руками голову. Я увидела, как из его глаз постепенно уходит алое свечение.

– Это началось? – спросила я. Мой голос сорвался на тихий писк, но Атли услышал меня и едва заметно кивнул.

– Уходи, – произнес он с трудом. Его голос стал каким-то сиплым и совершенно чужим. Его тело изогнулось под неестественным углом и лицо вытянулось. Атли схватился руками за лавку, и я увидела, как треснула на нем одежда и на руках обнажились огромные мускулы, покрытые светлой шерстью. Он менялся, причем не слишком быстро и по всему было видно, что ему нестерпимо больно. Решив, что раз не могу помочь, то хотя бы не стану усложнять ему жизнь, я быстро отошла к камину, достала свою куртку и, натянув ее и шапку, пристегнула к поясу ножны и выскочила из дома прямо в пургу, бушевавшую уже с вечера. Закрыв за собой дверь, я подперла ее бревном, лежащим на крыльце, а затем ступила в снег. Честно говоря, я даже не представляла себе, куда идти в такую метель. Поднявшийся ветер кружил снежным вихрем, тропинка, ведущая к домику была заметена. Вокруг только сугробы и заносы. Я огляделась. Оставаться около домика мне показалось опасным. И едва я так подумала, как в дверь за моей спиной ударилось что-то огромное. Я вздрогнула, услышав, как острые когти оборотня вспарывают дерево, удар за ударом разнося в щепки прочную дубовую дверь. На какое-то мгновение меня охватила паника. Я мысленно прокляла свое невезение. Почему он перевоплотился именно сейчас, а не завтра, когда я бы находилась за надежными стенами поместья, в нашей с Хаки спальне. Лежала бы себе там, слушая треск горящих дров и мечтая о возвращении мужа, так нет. Стою сейчас одна посреди леса, а за моей спиной беснуется обращенный в волка Атли. И мне остается только одно – бежать как можно дальше от разъяренного зверя, еще не осознавшего свою сущность и не контролирующего свои инстинкты, потому что совсем скоро он вырвется на волю и мне несдобровать, я чувствовала исходящую от него угрозу.

Спрыгнув с крыльца, почти сразу же увязла по колено в снежном заносе. Ветер швырнул мне в лицо горсть холодных, острых снежинок и мне показалось, что они расцарапали мою щеку. Я, стараясь идти как можно быстрее, направилась в сторону, где по моим предположениям находилось поместье. Все вокруг кружилось в белом хороводе и совсем скоро для меня деревья стали одинаковыми, и я уже не знала, куда иду, но все-таки шла. Конечно, бродить по лесу в такую метель и мороз было безумием, но еще большим безумием было бы остаться в охотничьем домике.

Я продвинулась вперед совсем недалеко, когда мне показалось, что среди завывания ветра я расслышала тихий волчий крик. В нем не было агрессии, а только призыв. Я напрягла слух, но этот вой больше не повторился. И лишь тогда я увидела его.

Я скорее почувствовала чужое дыхание за своей спиной и мне не помешал бы ни ветер ни снег. Я знала, что он уже там. Медленно обернувшись, присмотрелась в темноту. Крупные хлопья снега падали на лицо, на ресницы, мешая видеть. Я подняла руку, защищая глаза, как от солнечного света и увидела волка. Огромный, покрытый светлой золотистой шерстью, он угрожающе зарычав, выступил из-за деревьев. Атли, подумала я, красивый получился волк! На смену восхищению пришло чувство страха. Я медленно попятилась назад. Оборотень обнажил клыки. Его горящий взгляд предупреждал, еще шаг и я нападу, но я знала, что он нападет в любом случае, но провоцировать его не торопилась. Сделала еще шаг назад, волк зарычал и ощетинился и тогда я, резко развернувшись, бросилась бежать. Но он настиг меня слишком быстро. Я почувствовала, как меня сбивает с ног удар огромной мохнатой лапы и, полетев в сугроб, успела сгруппироваться и перевернуться на спину, когда волк оказался сверху на мне. Я страхе я выбросила перед собой руки и прежде чем огромные клыки коснулись моей шей, обдав меня слюной, его словно отбросило от меня. Я села и бросила дрожащий взгляд на поднимающегося на лапы зверя. Он немного удивленно мотал мохнатой мордой, все еще не понимая, что это с ним произошло, а потом посмотрел на меня. Его глаза больше не горели. Я встала на колени, а потом медленно поднялась на ноги, не сводя опасливого взгляда с оборотня.

– Атли, – сказала я, надеясь, что он пришел в себя. Волк зарычал, но напасть больше не решился. Взглянув на меня, он исчез в метели, а я побрела назад к домику, понимая, что это единственное убежище, которое я смогу найти, пока снегом еще не занесло окончательно все мои следы. Опасаясь нападения волка со спины, я все время оборачивалась, но он больше не вернулся. Когда спустя долгое время я, наконец, вышла к охотничьему домику, моей радости не было предела. Я поднялась на крыльцо и увидела огромную дыру, проделанную в двери когтями оборотня. Открыв дверь, я вошла внутрь. Камин уже догорал, еле тлеющие угольки мне удалось раздуть. В углу лежали изуродованные тушки убитых нами на охоте пушных зверьков. Они были растерзаны в клочья. Я подбросила дров, и скоро веселое пламя взвилось вверх. В помещение полилось тепло. Наспех заколотив поврежденную дверь досками со столешницы и, придвинув к ней тяжелый стол, я улеглась на шкуру возле камина и закрыла глаза, надеясь, что оборотень не вернется обратно, пока не станет снова человеком. Поспать мне в ту ночь так и не удалось. А на рассвете я услышала слабый стук в дверь. Сонно моргая, я только начала дремать, я поднялась и крикнула:

– Атли?

– Открывай, – услышала я голос своего названного братца, – А то я здесь совсем околею.

Я рванула к двери и, оттащив в сторону стол, распахнула ее и тут же отвела глаза. На пороге стоял Атли и он абсолютно голый. Я успела заметить невероятно синие губы и бледную кожу. Он весь дрожал от холода. Отодвинувшись в сторону, я дала ему пройти и закрыла дверь. Подождала, пока Атли оденется, я повернулась лишь после того, как он заговорил.

– Я так рад, что ничего не сделал тебе, – в его голосе проскользнуло раскаяние, – Я и не думал, что это превращение произойдёт так скоро, иначе ни за что не пошел бы сюда с тобой.

– Ты пытался меня съесть, – сказала я полушутливо.

Атли отвел взгляд.

– Но все обошлось, – добавила я, – Надеюсь, ты скоро научишься контролировать свою звериную сущность.

Атли сел у камина на то место, где минуту назад лежала я.

– Ты что-то чувствуешь? – спросила я, присаживаясь рядом, – Какие-то изменения?

– Все те же чувства, только они стали ярче, – Атли протянул руки к огню, предварительно бросив туда полено, – Я страшно замерз. Очнулся на заре, лежащим на снегу и ужасно замерзшим. Даже не знаю, как добрался сюда, ноги сами несли меня. И знаешь что еще… – он немного медлил, пока я не выдержав, почти зарычала на него.

– Я чувствовал своих братьев, – сказал он, – Бьерн и Альрик где-то поблизости.

– Ты уверен? – спросила я.

Атли кивнул.

– Альрик сказал мне, что я буду чувствовать их только после первого обращения. Так и получилось.

Я отвела глаза, а потом указала на испорченную добычу, надеясь, сменить тему разговора. Атли проследил за моей рукой и вздохнул. Столько труда насмарку, говорил его взгляд, но о своих братьях он больше не заговаривал, понимая, что тема мне неприятна.

– Сегодня проведу тебя в поместье, как договаривались, – сказал Атли, нарушив молчание, прерываемое лишь треском дров в камине, – А сам еще некоторое время побуду здесь.

Я согласно кивнула. Атли сказал, что сам наведет в доме порядок и заменит дверь. После завтрака мы двинулись в путь. Спустя всего лишь час, подошли к воротам поместья. Узнавшие нас охранники впустили нас. Атли немного помялся у входа, а потом, чмокнув меня в щеку, пробормотал что-то вроде, через несколько дней вернусь и ушел в обратном направлении.

Я вошла в дом, по пути встретив только несколько рабов, расчищавших дорожки между домами. Они поклонились мне и продолжили свое занятие. Я же прошла в нашу с Хаки спальню и переоделась в теплое шерстяное платье. Привела себе в относительный порядок, когда внезапно почувствовала странное головокружение. Чтобы не упасть, села на постель и закрыла глаза. Все прошло. Я проморгалась, удивляясь, чтобы это со мной могло быть. Потом равнодушно пожала плечами, списав все на переутомление после вчерашней ночи.

Встав, вышла из комнаты и направилась в спальню своей матери. Хаки поселил ее совсем недалеко от нас в отдельной комнате. Когда я вошла, она сидела у окна и вышивала. Подняв голову на звук открываемой двери, увидела меня и улыбнулась. Я села рядом с ней и неловко обхватила ее своими руками.

– Как поохотились? – спросила она.

– Не повезло. Погода испортила всю охоту, – ответила я, – Мы все это время просидели в доме, наслаждаясь прихваченным пивом и болтая, – солгала я.

– Понятно, – произнесла мать.

Мы просидели с ней до самого вечера, и вышли только перед ужином. Астрид сама распорядилась, что подавать. За столом сидели только женщины. Я, моя мама, Сольвейг и Астрид. Большинство мужчин ушли вместе с Хаки в поход, и во время отсутствия вождя остальным дружинникам запрещалось сидеть за одним столом с женщинами рода. Я молча ковыряла ложкой кашу, чувствуя на себе все тот же ненывидящий взгляд Сольвейг. Наши отношения ничуть не изменились. Казалось, она продолжает ненавидеть меня с удвоенной силой. Но, по крайней мере, она перестала цепляться ко мне и предпочитала выражать все свои эмоции одними глазами. Астрид и моя мать единственные поддерживали разговор, но я не прислушивалась к теме их беседы. Что-то из основ ведения хозяйства. К моей радости обе женщины быстро нашли общий язык. У них был примерно один возраст и образование. Они находили удовольствие в общении друг с другом.

До конца ужина, Сольвейг внезапно поднялась из-за стола и, сославшись на недомогание, поспешила уйти. Я проследила взглядом за закрывающейся за ее спиной дверью. Что-то в ее поведении показалось мне странным. Минуту назад сидела и мрачно сверлила меня глазами, а тут внезапно ей, видите ли, дурно стало. Врет, догадалась я и тоже, сославшись на отсутствие аппетита, покинула зал. Я вышла из дверей и оглянулась, прикидывая в уме, куда бы это Сольвейг могла пойти. Потом направилась к ее спальне и постучала. На мой стук никто не отозвался. Я дернула ручку – заперто. Тогда я поспешила во двор. И вовремя, чтобы увидеть тонкую тень, метнувшуюся по направлению к морю. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я поспешила за Сольвейг, стараясь при этом держаться на расстоянии и не быть замеченной. Опустившаяся ночь была мне в этом помощницей. Я кралась, держась заборов, где тени были черными как смоль, и иногда поглядывала на Соьвейг, почти так же незаметно крадущуюся впереди.

– Куда это она собралась на ночь глядя? – подумала я, – Неужели любовника себе завела и на свидание бежит?

Когда мы подошли к морю, я увидела качающуюся у берега на волнах лодку. В ней сидел человек. Сольвейг выпрямила спину, огляделась. Рыбацкая деревня находилась достаточно далеко отсюда, но девушка явно опасалась быть замеченной. Потом, убедившись, что рядом никого нет, она помахала рукой человеку в лодке и что-то прокричала, вероятно, позвала его по имени. Мужчина, а это определенно была мужская фигура, опустил в воду весла и в несколько взмахов оказался на берегу. Мне даже показалось, что я почувствовала, как острый нос лодки входит в мокрый песок. Я подкралась ближе, и мне удалось присесть прямо за Сольвейг, всего в нескольких шагах от нее, спрятавшись за огромный валун. Навострив уши, я приготовилась слушать.

– Долго нам еще ждать? – произнес мужчина. У него был странный сиплый голос.

– Нет, – шепотом ответила Сольвейг, – Когда вернется брат, я дам знать. Вы ведь поможете мне?

Я напряглась.

– Ты сама знаешь ответ, – сказал неизвестный, – Следующий раз не вызывай меня понапрасну, – в его голосе прозвучало нескрываемое раздражение, – Надеюсь, тебя никто не видел?

– Нет, конечно, – сказала она, яростно замотав головой, – Я ушла, когда все еще сидели за столом.

– Хорошо. Тогда я жду от тебя вестей, – мужчина запрыгнул обратно в лодку, – И не вызывай меня понапрасну.

Я услышала, как лодка отчалила от берега и Сольвейг почти бегом бросилась обратно к дому. Она пробежала в опасной близости от меня. Казалось, протяни руку, и я могла бы ухватить ее за подол платья. Честно говоря, я едва сдержалась от искушения сделать это и постараться вытрясти из нее все, что она задумала, но я сдержалась. И вышла из-за своего укрытия, лишь, когда стихли ее шаги. Я была крайне заинтригована ее странным поведением. В том, что Сольвейг задумала какую-то гадость, сомневаться не приходилось. И что это был за мужчина? Их краткое свидание лишь добавило таинственности происходящему.

– Надо сразу поговорить с Хаки об этом случае, когда он вернется, – сказала я себе.

Вернувшись в дом неторопливым шагом, я легла спать. Хаки должен был вернуться со дня на день. Я с нетерпением ждала его, понимая, что ужасно соскучилась. Сейчас, лежа в пустой постели, я вспоминала о его теплых ласковых руках, о том, как он любит шептать мне нежности на ушко и перебирать мои волосы. Хаки любил распустить их, а потом, зарывшись в них лицом, говорить мне, как сладко я пахну. Я покраснела, вспоминая наши ночи и поняла, что с нетерпением жду его еще и потому, что без него в этом доме стало пусто и одиноко, даже при том, что он был полон людей. С мыслями о муже я и заснула.

Дни в ожидании возвращения Хаки сливались для меня в одну серую общую массу. Я спала, ела, вела домашнее хозяйство, по вечерам просиживая в обществе матери и Астрид в зале перед камином и вышивая очередную картину. Атли все еще жил в охотничьем домике. Пару раз он приходил ко мне ночью и будил меня стуком в окно. Он почему-то не хотел заходить в дом, и мне приходилось выходить к нему на улицу. Я заметила, что он осунулся и похудел, но настроение его стало значительно лучше. Он почти все время смеялся и, судя по всему, жизнь в лесу шла ему на пользу. Он признался мне, что постепенно стал справляться с тем зверем, что жил внутри него, и они постепенно становились единым целым. Волк Атли постепенно подчинился своему хозяину, и теперь Атли мог превращаться по собственному желанию, и почти полностью контролируя свою темную сущность. Но возвращаться в поместье он все равно не спешил, даже не смотря на мои просьбы, отвечая, что еще рано и я не спорила, заранее зная, что это бесполезно. А потом в одно из посещений, он неожиданно спросил меня о моем самочувствии. Я удивленно воззрилась на него, приподняв брови, но Атли только рассмеялся.

– Ты так измучилась ожиданием Хаки, что даже не замечаешь происходящих с тобой перемен, – сказал он.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, теперь, когда я стал оборотнем, я стал слышать все, что происходит в твоем организме, – сказал он, – Мои чувства настолько обострились, что я даже слышу, как внутри тебя бьются два сердца.

Я вздрогнула, и только спустя какое-то мгновение до меня стал доходить смысл слов моего названного брата. Два сердца! Я покачала головой, чувствуя, как мои щеки заливает предательский румянец. Вот Хаки обрадуется, когда вернется. Как же я была глупа, не заметив очевидного. Я посмотрела на Атли и, подчиняясь какому-то внезапному порыву, бросилась к нему на шею и крепко обняла.

– Я рад за тебя, – произнес он.

В ту ночь я вся извертелась в своей постели. После ухода Атли, я не могла себе места найти, взволнованно думая о том, что совсем скоро подарю своему мужу наследника. Он ведь так хочет сына. Интересно, какой у меня уже срок. Я мысленно подсчитала – три месяца и поразилась своей удивительной наивности. Как я могла не понять тех симптомов, что так явственно мучили меня по утрам? И эти постоянные головокружения, необычные переутомления и сонливость!

Я положила ладони под щеку и, засыпая, чувствовала, что улыбаюсь, так счастливо, как никогда ранее. А через неделю вернулся Хаки.

Едва завидев его корабли, подходящие к берегу, в дом прибежал мальчишка пастух и сообщил о возвращении хозяина. Я вскочила из-за стола, почти отшвырнув свое рукоделие и набросив на плечи первую попавшуюся куртку, снятую с входящего в дом слуги, я опрометью бросилась из дома и по расчищенной дорожке побежала к берегу, где уже швартовались на пристани корабли. Я узнала Хаки еще издали, да и как я не могла не узнать его по высокому росту и светлым вьющимся волосам. Он тоже увидел меня и почти сбежал на берег и схватил меня, раскрасневшуюся от быстрого бега в свои объятия. Потом поднял над собой и подбросил, как маленького ребенка.

– Хаки, перестань, – смеясь и пряча лицо у него н груди, произнесла я, – Ты должен быть со мной теперь нежен и особенно заботлив, никаких подбрасываний и прочих подобных глупостей.

Хаки замер. Я посмотрела ему в лицо. Смуглая кожа, чуть отросшие за время пребывания в море светлые волосы и синие, такие любимые глаза, глядящие на меня с затаенной надеждой. Он не решился произнести те слова, что рвались с его губ и только смотрел на меня в ожидании. Боялся спросить и я сказала сама:

– У нас будет ребенок.

Я увидела, как вспыхнули его глаза, он впился мне в губы долгим поцелуем, а потом подхватил на руки и, бросив приказание своим людям, чтобы без него разгрузили корабли, направился со мной в поместье, так и не выпуская меня из своих рук. Я обхватила его за шею и, уткнувшись носом в его подбородок, говорила всякие нежные глупости, пальцами перебирая его густые волосы. Так мы и вошли в дом. Только переступив порог, Хаки опустил меня на пол и еще на мгновение прижал к себе, а потом из зала вышла его мать в сопровождении моей, и сестра. Они приветствовали моего мужа, обнялись.

– А где твои люди? – удивленно произнесла Астрид, заметив, что мы с ним только вдвоем.

– Остались на берегу, – сказал он, – Но скоро подойдут, а пока я бы хотел провести немного времени со своей женой.

Он взял меня за руку и повлек за собой в нашу комнату, не обращая внимания на смущение и на улыбку матери. Только Сольвейг стояла, как-то злорадно ухмыляясь нам вслед, но я не обратила на нее внимания, весь мой мир сейчас сузился до одного человека и этим человеком был мой муж. Остальные подождут, сказала я себе.

Вечером за праздничным пиром, устроенным в честь возвращения Хаки, мы сидели за столом в окружении самых преданных его людей. Несколько длинных столов, расставленных в зале, буквально ломились от наполненных блюд. Музыканты играли какую-то ненавязчивую мелодию. Я сидела рядом с Хаки, положив свою голову ему на плечо, и смотрела на всех влюбленными глазами, чувствуя, как под столом его рука ласкает мою ногу и краснея от этой тайной ласки. Его пальцы перебежали на мою руку. Он склонился ко мне.

– А где Атли, что-то я сегодня еще не видел его? – произнес он, обращая ко мне взгляд своих глаз.

– Он временно живет в домике в лесу, – шепнула я в ответ, – Потом все объясню.

Хаки кивнул.

– Почему ты никому не сказала, что ждешь ребенка? – спросил он тихо.

– Хотела, чтобы ты был первым, кто узнает об этом.

– Мы должны сейчас же всем сообщить, – сказал Хаки. Я схватила его за руку и посмотрела умоляюще в глаза, но он только покачал головой и легко сжал мои пальцы, словно уговаривая меня не сопротивляться неизбежному, а потом встал. Все разговоры за столом и музыка сразу стихли. Взгляды всех присутствующих обратились к своему вождю. Хаки обвел зал спокойным взглядом и произнес:

– Сегодня счастливый день, – начал он, – Мы все только благополучно вернулись домой с богатой добычей и нашли наших родных в полном здравии.

– Да! – мужчины вскинули кубки, полные меда.

Хаки поднял руку, призывая всех к спокойствию и продолжил:

– И у меня есть хорошая новость для всех вас.

Я переглянулась с матерью. Мне показалось, или в ее глазах было знание того, что она скоро станет бабушкой? Я усмехнулась. Вероятно, это знали все, кроме меня, или догадывались. Если бы не Атли, я вероятно все еще пребывала бы в неведении. Вот тебе и бывшая целительница. Я должна была первая понять, что происходит со мной.

– Скоро у меня родится наследник, – произнес тем временем Хаки, – Моя жена сегодня порадовала меня этой вестью.

У меня заложило уши от дружного рева и стука по столам мощных мужских кулаков. Дружинники едва не вопили. Я внутренне сжалась и подавила в себе острое желание залезть под стол. На Хаки отовсюду посыпались поздравления, за его здоровье и здоровье будущего наследника тут же выпили, потом выпили за мое здоровье и понеслось. Праздник закончился только к утру, когда пьяные и веселые воины по засыпали прямо в зале за столами. Лишь некоторые оказались в состоянии вернуться в свои дома к своим женам или в дом дружинников. Большинство так и остались спать в зале. Кто на полу, кто за столом, порой даже уткнувшись лицом в собственную тарелку с остатками еды. Хаки увел меня еще до рассвета. В ту ночь он был особенно нежен, и заснуть мне удалось, лишь, когда за окном стало совсем светло.

Странный вечер. Пугающе красный закат окрасил море в кровавые оттенки. В ту ночь мне снилась Рунгерд. Почему то во всех моих снах она представала предо мной не иначе, как с рукоделием в руках сидящей у окна или камина. Но сегодня она приснилась мне стоящей во дворе своего поместья с рунной книгой в руках. Она смотрела на небо и что-то говорила, громко, я видела, как вздуваются вены на ее шее, казалось, она кричит, но я не слышала ни слова. Проснувшись в поту, поняла, что нахожусь в постели совершенно одна. Хаки уже давно встал. Я потерла пальцами виски. Рунгерд приснилась мне не зря, поняла я, она хотела меня о чем-то предупредить, но кто-то мешал ей. Я резко встала, поспешно одевшись и приведя себя в порядок, поспешила на поиски Хаки. Мне хотелось как можно скорее увидеть его. Но что я могла сказать? Что меня мучают непонятные страхи о том, что может произойти что-то ужасное? Я уже заранее знала его реакцию – обнимет, поцелует и скажет, что у беременных и не такое бывает. Но мне все равно надо было его увидеть.

Покинув дом, я поспешила к тренировочному полю, где рассчитывала найти мужа. Но его там не оказалось, но, к своему удивлению, я увидела там Атли. Он стоял среди воинов, но почувствовав мое присутствие, обернулся и улыбнувшись оставил своих друзей, направившись ко мне решительным шагом.

– Дара, – он легко поцеловал меня в щеку.

– Ты вернулся? – произнесла я одновременно удивленно и радостно. Его присутствие всегда добавляло мне сил и уверенности.

– Да. Кажется, я уже совладал с собой и теперь безопасен для окружающих, – ответил Атли, – Кстати, только что видел твоего мужа, он ушел на пристань, проследить, за перевозкой грузов, тех, что не успели разобрать и разгрузить с кораблей.

– Спасибо, я как раз его ищу! – я поспешила к морю, – Вечером поговорим, – крикнула я ему на прощание.

Я быстрым шагом направилась по дороге, ведущей на берег. Корабли, качавшиеся на волнах, были видны еще издалека. Ветер, неожиданно теплый, шевелил мои заплетенные в косу волосы. Под ногами хрустел подтаявший наст. До пристани я добралась относительно быстро, отыскала глазами высокую фигуру Хаки и осталась ждать, пока он закончит давать указания на корабле, следя за ним глазами. Он заметил меня только спустя долгое время, и тот час поспешил на берег. Рабы тем временем закончили разгружать корабль, и полные телеги отправилась по направлению к поместью. Хаки приблизился и, поправив на мне шубку, притянул к себе и звонко поцеловал.

– И что это ты тут делаешь? – спросил он, – Уже соскучилась?

Я кивнула и крепче прижалась к его груди. Несмотря на холод, Хаки был одет довольно легко шерстяная туника до колен и безрукавка, отороченная мехом, но от его тела так и веяло теплом. Я вдохнула его запах и улыбнулась сама себе, признавая, что мне нравится в нем даже это. А потом я вспомнила, зачем пришла и, подняв глаза, заглянула мужу в лицо.

– Надо поговорить, – сказала я, стараясь придать голосу оттенок серьезности.

– Хорошо, – Хаки привлек меня к себе, – Вот по дороге домой и поговорим. Это что-то серьезное?

– Не знаю, – честно ответила я, – Возможно и нет, но я хочу с тобой этим поделится, – и, не дожидаясь его ответа, я быстро рассказала мужу о той ночи, когда Сольвейг бегала на берег и о том странном разговоре между ней и неизвестным мужчиной, приплывшим в лодке. Хаки молча выслушал, а потом произнес, – Возможно, она завела себе любовника и это и есть ответ на твои страхи?

Я покачала головой.

– Влюбленные так обычно не разговаривают, – не согласилась я.

– Ну, ты же знаешь мою сестру, – улыбнулся он, – Возможно, она по-другому просто не умеет.

– Возможно, ты и прав, но я все равно почему-то чувствую странную тревогу, – я сильнее прижалась к его плечу, – Я боюсь и это не каприз беременной женщины.

– Хорошо, – Хаки остановился и посмотрел мне в глаза, – Я буду за ней приглядывать, чтобы тебе было спокойнее.

– Спасибо, – шепнула я и, приподнявшись на носочки, поцеловала мужа. Он тут же, смеясь, сгреб меня в охапку и расцеловал. Я, шутливо отбиваясь, вскоре сдалась в его плен, и тогда он подхватил меня на руки и понес бережно, словно я была какой-то хрупкой вещью.

– Ты меня избалуешь, – сказала я.

– Мне приятно тебе баловать, – он поцеловал меня в кончик носа. Я покраснела и зарылась лицом в его длинные светлые волосы. Мое сердце было переполнено любовью к этому прекрасному мужчине, моему мужу. Сейчас казалось, что он всегда был рядом, я не могла поверить в свою счастливую судьбу, подарившую мне такую любовь.

На протяжении всего вечера, Сольвейг вела себя крайне подозрительно. Я тайком наблюдала за ней. Кажется, она несколько нервничала и бросала опасливые взгляды на Астрид. Всеобщее веселье, царившее за столом, ее, казалось, совсем не трогало, хотя она и пыталась натянуто улыбаться, но мне казалось, что она просто боится. Я шепнула о своих подозрения сидевшему рядом мужу, но он только пожал плечами и, бросив поверхностный взгляд в сторону стола, где находилась Сольвейг, вскоре уже, казалось, забыл даже о ее существовании. А девушка тем временем попыталась незаметно улизнуть. Я, немного подождав после ее ухода, встала и направилась из зала, уже заранее догадываясь, куда она пойдет. Мое чутье меня не обмануло, Сольвейг действительно спешила к берегу. Возвращаться за мужем мне показалось лишним, и признаться я была немного обижена на него за то, что он проигнорировал мои слова. И я последовала за ней сама.

Оказавшись на берегу, в том же самом месте, отдаленном от рыбацких домиков высоким мысом, я огляделась. На берегу никого не оказалось. Огромные валуны отбрасывали черные тени, море искрилось от света неполной луны, а Сольвейг словно под землю провалилась. Не таясь, я вышла на песчаную кромку, едва припорошенную снегом, когда внезапно из-за камня ко мне метнулась тень. Через считанные секунды мне заломили за спину руки и я вскрикнула от боли и разочарования собственной глупостью. Меня встряхнули, в бок ткнулось что-то острое.