Текст книги "Цветы для Риты (СИ)"
Автор книги: Анна Филатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9. Восьмой этаж
Лифт приехал, что само по себе было… странно? Невероятно? С другой стороны, если лифт здесь есть, то почему бы ему не приехать? Двери открылись, Ярослав зашел внутрь и озадаченно уставился на панель с кнопками. Этажей было десять: от минус второго до восьмого. Ну, минус второй, допустим, – это нормально, торговый центр и в самом деле уходил под землю на два этажа, там располагалась парковка, большой магазин с товарами для дома и, кажется, что-то еще, он не помнил точно. Но вверх-то этажей было всего три. Не четыре, не пять и уж тем более не восемь. И как это понимать, вообще? Розыгрыш? Галлюцинация? Может, все-таки выйти из лифта – и в психдиспансер, а?
Но он, конечно, никуда не пошел, а нажал кнопку восьмого этажа, самого верхнего, по какому-то глупому, из детства, что ли, вылезшему убеждению, что чем выше начальство, тем выше оно должно сидеть. И тот, кто руководит всем… этим, должен быть, определенно, на восьмом этаже. Или сразу на чердаке, но до чердака лифт не ехал. Ну, а еще, конечно, просто хотелось убедиться единым махом в существовании всех этажей. Если поехать на четвертый, то потом придется проверять, есть ли пятый, шестой и так далее. Но если он приедет сразу на восьмой, то и те этажи, что под ним, придется признать существующими. Или нет?
Движение лифта было не то чтобы плавным – вообще отсутствующим. Как будто он никуда и не ехал. Двери закрылись, а через некоторое время открылись снова. Но все же, когда двери лифта открылись, он оказался явно не на втором этаже. Зеленая ковровая дорожка вела вглубь узкого ярко освещенного коридора. Ярослав вышел из лифта, прошел по коридору, завернул за угол.
– Вы к Нему, на собеседование? Присаживайтесь, подождите пару минут, сейчас вас примут, – сказала сидящая за столом девушка, на секунду оторвавшись от телефона и прикрыв трубку рукой. Сказала – и тут же вернулась к разговору, не дав ни шанса объяснить, что гораздо больше каких-то собеседований его интересует вопрос, где он и какой это, к черту, этаж. В смысле, на самом деле. Не восьмой же. Он видел это здание снаружи, он же не идиот!..
Он постоял немного рядом, надеясь, что девушка вот-вот закончит разговор или снова обратит на него внимание, но она только сделала нетерпеливый жест рукой, указывая на кресло – садитесь, мол, не стойте над душой, – и продолжила ворковать на неизвестном ему языке. Сел, осмотрелся. Нормальная приемная нормального офиса. Кресла для посетителей, кулер, журнальный столик, пресса – то ли рекламная, то ли корпоративная, но на обложке маячил все тот же торговый центр «Магия». Какие-то постеры в рамочках на стенах. Двери с золотистыми табличками и нечитаемыми надписями на них. Ну и секретарша, конечно. Ощутимо не хватало кого-то вроде охраны при входе, подумал он, но построить какую-нибудь гипотезу на этот счет не успел: одна из дверей приоткрылась, и выглянувший из кабинета мужчина жестом пригласил его зайти.
Ярослав сначала было стушевался: его явно приняли за кого-то другого, тут ждут человека на собеседование, надо объясниться и уйти. Потом вспомнил, что находится на несуществующем восьмом этаже, куда приехал на лифте, которого, строго говоря, быть не должно, и махнул на все рукой. Решил: чего стесняться, когда все вот это безобразие совершенно не стесняется с ним происходить? Недоразумением больше, недоразумением меньше – какая разница? Встал и зашел.
– Вы вовремя, Ярослав Викторович, – сказал ему хозяин кабинета. – Проходите, располагайтесь. Я Адам, очень приятно. – Ярослав Викторович замер, отмер, за секунду провел анализ ситуации, потом нашел в себе силы спросить очевидное:
– Вы знаете, как меня зовут, значит, ждали именно меня? На собеседование?
– Именно так, – с довольным видом кивнул Адам. – И вы пришли. Это, можно сказать, половина успеха, если не две трети.
– И что же должно составлять последнюю треть? – вообще-то, он хотел спросить, по поводу чего собеседование, а спросил вот это. Может быть, испугался. А может быть, хотел оттянуть момент, когда ему придется действительно все понять. Он ведь уже догадался к этому времени, что без тайны-другой в зубах его отсюда не выпустят. Ну что ж, сам напросился, сам виноват.
– Адам считает, что последняя треть заключается в том, чтобы убедить вас, что вам эта работа нужна гораздо больше, чем вы нужны нам, – оказалось, в плохо освещенном углу сидел еще один мужчина, помоложе, мальчик почти, ну или просто так выглядел. Вот он-то и сказал это. – Но лично я считаю, что это маловероятно. Зато можно попробовать убедить вас, что вам это нужно примерно так же, как и нам.
Работа, значит. А что, смешно. Он, теоретически, даже ее ищет. Только здесь ведь, наверное, ни о каком строительстве речь не идет, подумал Ярослав. Заставят, небось, чьи-нибудь бессмертные души покупать с утра до вечера, такой вполне себе непыльный бизнес…
Почему-то люди, сталкиваясь с необъяснимым, в первую очередь предполагают что-нибудь зловещее. Часто – с библейским налетом. И им самим это обычно ужасно мешает.
– Могу я узнать, о какой работе идет речь?
– Разумеется, сию секунду, – всплеснул руками Адам, закопался в бумаги на столе и вскоре с торжествующим возгласом извлек оттуда несколько листков, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся контрактом. Ярослав просмотрел их по диагонали, пока не наткнулся на слова "технический директор торгового центра". Глазам своим не поверил. Он, конечно, рассчитывал когда-нибудь, через время, дорасти до чего-то подобного, но не сейчас же. Не его уровень, не по его опыту, да и кто, вообще, нанимает на такую работу, фактически, человека с улицы?..
– Почему вы думаете, что я подхожу для этой работы? – спросил и тут же подумал, что вообще-то, обычно спрашивают как раз наоборот: «Почему вы думаете, что подходите?..» Его потенциальные работодатели усмехнулись одновременно с ним, видимо, тоже оценив ситуацию. Ну, то есть, они хотя бы вот до такой степени люди, что этот контекст понимают. Уже неплохо. Осталось выяснить, есть ли у них хвосты и копыта.
– Мы не думаем, мы знаем, – начал Адам. – На самом деле у вас есть и опыт, и знания, и достаточно амбиций…
Подумал, что ситуация становится окончательно похожей на абсурдный сон. Ему пытаются «продать» его самого и убедить, что он подходит…
– Можно сказать гораздо проще, – прервал Адама тот, второй, из угла. Он встал и не спеша вышел из тени на свет. Ярослав посмотрел ему в глаза и понял, что уже видел это лицо. Очень красивое. Неестественно красивое. Точно такое же молодое. Когда-то, приличное количество лет назад. Именно оно мелькало вчера в его памяти, когда Толик припоминал ему исчезновение из подсобки. Значит, наверное, оно все-таки было, это исчезновение. Но вот что именно тогда случилось, он так и не вспомнил, а ведь так надеялся на внезапное озарение. – Когда-то давно ты проиграл мне десять лет своей жизни. Ты обещал, что выучишься, вернешься и будешь мне помогать. И составлять компанию. Ты выучился. Ты вернулся. Пора отдавать долг.
* * *
На этом месте Адам с трудом удержал на лице невозмутимое выражение. Потом украдкой все-таки посмотрел на Него, прямо в спину, зная, что тот почувствует: что, мол, за херню Ты несешь? Но Он остался совершенно невозмутим, ни головы не повернул, ни плечом не дрогнул. Если честно, это было просто… ну, не очень хорошо. Да, волшебные существа порой попадали в «Магию» не по своей воле (не то чтобы часто, но время от времени), но обыкновенные люди здесь были исключительно по собственному желанию. Либо такие, которые слона под носом не заметят, не то что пару странностей, либо такие, которым здесь самое место, и уж тогда-то все было оформлено как положено: информированное согласие, свобода воли, договор и так далее.
Что это за новости такие: проиграл десять лет жизни? Что за дурацкое вранье? Да понятно же, что Он, если бы и стал играть с человеком в азартные игры, то уж точно не на какие-то годы: зачем Ему принуждать кого-то служить, когда можно нанять, привлечь, подкупить? Совершенно не Его методы. А если вот этот человек сейчас просто психанет, развернется и уйдет, то придется долго и муторно искать другую кандидатуру, думал Адам. Ну спасибо Тебе, дорогой, помог так помог! Ты вот ради этого говорил: «Я поприсутствую на этом собеседовании»? Да чтоб Тебе самому кто-нибудь так поприсутствовал!
Но Ярослав Викторович никуда не ушел. Он сначала побледнел, потом практически позеленел и, кажется, поверил. Поверил! Сразу видно, что он вообще Его не знает. Не знает, не общался, дел общих не имел, но почему-то верит и, кажется, узнает. "Знать бы, что здесь происходит", – подумал Адам. Но, ему, как обычно, пришлось сначала действовать, а уже потом понимать.
* * *
Десять лет. Десять! Ярослав испытал от этих слов настоящий ужас, почему-то сразу поверил, без тени сомнения: да, проиграл, действительно, а что не помнил, с чего вообще решил податься в инженеры, – это частности и детали. То есть, всю свою жизнь он готовился – вот к этому? Красивый сюжет, ничего не скажешь, но лучше бы это случилось с кем-нибудь другим.
Позже Ярослав изменит мнение, но пока что до этого было довольно далеко. Он попытался собраться с мыслями и вычленить из сонма вопросов главный («как же так и что теперь делать» – не считается, его не этим людям надо задавать), в итоге спросил:
– Кто ты такой?
– Я – в некотором роде и есть этот торговый центр.
Ярослав не стал ничего переспрашивать, а просто продолжил на него смотреть в ожидании нормального ответа. Очевидно же, что такое объяснение ничего не объясняет.
– Можно сказать, что я дух этого места, если так тебе будет понятнее.
О да. Гораздо понятнее, конечно. Он снова промолчал.
– Когда мы встретились в прошлый раз, ты мне тоже не поверил, и мне пришлось демонстрировать тебе всякие дурацкие фокусы, вроде перестраивания стен и исчезновения прилавков. Но на этот раз ты приехал на восьмой этаж трехэтажного здания, сам бы должен понимать, что критичность стоило оставить где-нибудь в лифте, – с упреком и даже немного обиженно сказал красавец.
– Точно. Лифт, – от упоминания о нем в голове у Ярослава что-то щелкнуло, и он наконец-то вспомнил о том, зачем на самом деле сюда пришел. – Если все так, как ты говоришь, то куда ты дел ту пиццерию, которая была на месте лифта?
"Дух места" понимающе улыбнулся.
– Тебя интересует пиццерия или Рита?
– Вы сами знаете, – пожал плечами Ярослав. Какой смысл отпираться? – Где она?
– Мы за ней не следим, – сказал красавец. – Скорее всего, отлучилась поесть. Поэтому пиццерии не стало, она только на ней и держится. А я просто воспользовался тем, что место свободно. Но если хочешь, можем ее найти.
Ярослав просто кивнул, потому что понял, что если будет задавать каждый вопрос, который приходит ему в голову, то, во-первых, никакого времени не хватит, во-вторых, голова его бесславно лопнет, не вместив ответов. Но у нас примерный список вопросов есть.
Почему Рита не ест в своей пиццерии, а отлучается куда-то? Что значит «только на ней и держится»? Каким образом заведение может «держаться» на человеке? И человек ли Рита? Где теперь расположен районный психдиспансер? Дадут ли ему справку, когда он будет менять водительские права? Точно ли ему покажут Риту или этот красавец его дурит? Существовала ли Рита на самом деле? Не лежит ли он в коме, красиво галлюцинируя? И если да, то когда началась галлюцинация? Он хоть последний объект сдать успел? Как, все-таки, в ту стену попал лифт? Управляет ли этот мужик лифтами лично или просто понтуется? И если управляет, то на кой черт ему технический директор, он же сам все может? Стоит ли спросить его насчет загробной жизни или это не по его профилю?
В общем, Ярослав просто кивнул. Красавец взял пульт, включил телевизор, некоторое время сосредоточенно пялился в пустой экран, потом сказал:
– Ну да, угадал. У Риты обед. Не уверен, правда, что тебе будет приятно на это смотреть.
Глава 10. У Риты обед
Ярослав встал, подошел так, чтобы было видно происходящее на экране, и убедился: да, смотреть было чрезвычайно неприятно. Изображение (очевидно, с камеры внутреннего наблюдения… или нет? Или у этого типа тут какие-то свои способы слежки?) демонстрировало какое-то полутемное помещение – из тех, что для персонала. Он отстраненно подумал, что вот именно так он бы и выглядел, если бы поддался порыву затащить эту… Риту куда-нибудь. Но он этого так и не сделал. И теперь наблюдал за тем, кто все-таки осмелился это сделать. С одной стороны, это было не то чтобы даже обидно… Ярослав вообще слов подходящих не знал для того, чтобы описать это чувство. Он, значит, с ней за ручку ходил, и то не каждый раз, как малолетний идиот какой; жался, мялся, чего-то боялся. А надо было, оказывается, сразу – вот так! С другой стороны, ну, сделал бы он «вот так». И Рита тоже сделала бы с ним «вот так».
Он не видел лица мужчины, его загораживал угол какой-то мебели, зато Рита сидела на нем прямо лицом к камере, как будто специально так расположилась. Хотя, может быть, и специально. Что он о ней знал-то, вообще говоря? О ней, о ее повадках. Может, она, ко всему прочему, еще и эксгибиционистка?.. Рита сидела с задранной юбкой, в расстегнутой блузке, обхватив мужчину ногами, и смотрела на него спокойно, с легкой улыбкой. Мужчина лежал под ней и не шевелился. И не удивительно. Прямо из его голой груди росло нечто, отдаленно напоминавшее цветок. Бутон, постепенно набухающий на гибком, вертком, будто бы живом стебле. Хотя почему «будто»? Именно живом. Вряд ли можно оставаться в сознании, когда с тобой происходит… такое. Интересно, это больно?
Вдруг бесстрастное выражение на ритином лице сменилось ожиданием, нетерпением, а потом легкой досадой. Цветок распустился.
– Понимаешь, ладно продавцы, всякие там менеджеры торговых точек и так далее. Если поддерживать реальность вокруг них в относительном порядке, то они ничего и не поймут, – тихо объяснял тем временем "дух места". – Но другие, более внимательные, неизбежно заметят исчезающие и появляющиеся магазины, лифты, двери или наткнутся в подсобке на что-нибудь странное… в общем, людей сюда приходится подбирать. Таких, чтобы верили своим глазам и при этом не боялись. Вот например, у нас недавно мигало электричество во всем здании, потому что одна умная особа решила провести эксперимент с вдохновением трех разных частот… и как, спрашивается, объяснить техническому директору, что неполадки искать не нужно, дело не в них?
Он-то откуда знал, как такое объяснять. Ему бы для начала понять это все.
Изображение было черно-белое, и цветок, темнеющий невнятным пятном, казался грязно-серого цвета. Ярослав почему-то был уверен, что он на самом деле такой. Даже «в цвете». Рита вздохнула – поднялась и опала полуприкрытая грудь, – одной рукой покрепче прижала свою жертву (в этом он уже не сомневался) к полу, а вторую руку запустила в цветок. Облизала ладонь, откинула голову назад, как бы смакуя.
– Он хоть жив-то останется? – спросил Ярослав и подумал, что, по идее, должен бы возмутиться, броситься спасать человека от ангелоподобной нежити Риты, снова и снова зачерпывавшей что-то из темного цветка. Но нет, спасать этого типа не хотелось нисколько. Да он бы ему с удовольствием двинул с нос, как тому мальчику пару дней назад. А потом повторил бы. И еще разок. Ревнует он, что ли? Вот это… существо ревнует? К его, существа, еде?.. Да нет, вряд ли. Обидно просто.
– Останется. Риточка аккуратная. Он даже не заметит ничего, – «аккуратная Риточка» тем временем застегнула блузку, расправила юбку, встала.
– Сглазил, – сказал Адам, глядя, как Рита хлопает мужчину по щекам, видимо, пытаясь привести в чувство, а он на это никак не реагирует.
– Сглазил, – вздохнул "дух". – Да, этого следовало ожидать. Она же в последние дни либо с тобой гуляла, либо тебя ждала. Вот и проголодалась.
Она его ждала, ну надо же, какая честь, ядовито подумал Ярослав. А значит, это он сейчас мог бы быть на месте того, с цветком, торчащим из груди? Рита перестала тормошить мужчину, застегнула на нем брюки, поправила рубашку, присела рядом, проверяя, видимо, жив ли, удовлетворенно кивнула и оторвала стебель от его груди. Опустила лицо в цветок – должно быть, продолжила есть.
– А почему она со мной этого не сделала?
– Потому что ты так никуда ее и не затащил, кроме кафе. Между прочим, первый случай, Риточка была очень растеряна. Никак не могла понять, что с тобой делать, если ты не еда.
От так легко сорвавшегося с языка красавца слова ощутимо передернуло.
– И что же она решила?
– А это ты сам у нее спроси. Если вспомнишь вопрос, конечно. Я так понимаю, тебе при ней, мягко скажем, не до умных мыслей. Но это ничего, к Рите можно привыкнуть. Вон, Адам же привык.
Тот улыбнулся:
– Директору по персоналу нехорошо тупеть от одного вида сотрудницы. Пришлось адаптироваться. И у вас наверняка получится.
Ярослав тайком ущипнул себя за руку, внезапно подумав – странно, что эта версия появилась у него только теперь, – что он, возможно, просто спит. Но нет, это нисколько не помогло. Адам и тот, второй выжидающе смотрели на него. На экране Рита помогала встать пришедшему в себя мужчине. Ярослав вздохнул:
– Вот не зря мне здесь всегда не нравилось.
Он взял контракт, начал внимательно и вдумчиво читать. А пока одна часть мозга обрабатывала информацию юридическую, другая пыталась заняться более глобальными вопросами. Есть ли у него другой выход? Может ли он просто взять, наплевать на какой-то забытый мистический карточный долг и выйти отсюда через дверь? Он простой человек, он не заказывал в свою жизнь всякого мистического бреда, он, в конце концов, просто боится работать рядом со всеми этими существами, вроде вот этого красавца. Или Риты. Особенно Риты! Сможет ли он ее избегать? Хочет ли он ее избегать? Как ему вести себя с ней после того, как он узнал о ней… это?
Он перечитал контракт трижды, не нашел ни надписей невидимыми чернилами, ни пункта мелким шрифтом о пожизненном рабстве или продаже души. Сказал себе, что непременно об этом пожалеет. Поставил подпись.
* * *
– А если она его все-таки съест? – с сомнением спросил Адам, закрыв дверь за новым техническим директором.
– Не сможет. Он принес ей белые цветы, и еще не раз принесет. А она белых цветов всю жизнь ждала, для нее это обещание свободы… ну что ты кривишься скептически? Думаешь, Рита недостаточно для этого одухотворена? А по-моему, вполне. Примерно на уровне дикого зверя… в общем, нет, она его не тронет, если он сам не нарвется.
Нельзя сказать, что Адама эта сентенция успокоила. Особенно в части про дикого зверя.
– Ладно, допустим, уже легче. А если он сорвется, наблюдая за ее трапезами? Приревнует или испугается и сбежит?
– Ну, ей же в любом случае придется переходить на какой-то другой тип питания, – сказал Он, будто это было нечто само собой разумеющееся. – Вот пусть и переходит быстрее.
– А с чего ты взял, что она сможет? Столько лет не могла, а теперь вдруг…
– Ну ради него же. Он принес ей белые цветы. Ей есть ради кого захотеть по-настоящему. Значит, сможет.
– А если все-таки…
– Сможет, – рявкнул Он, и в голосе его послышался лязг металла. – Я сказал.
– А, ну раз ты сказал, тогда конечно, – без тени иронии отозвался Адам. – А все-таки, что за чушь ты ему плел про проигранные десять лет? Чтобы ты, да играл с человеком на годы жизни? Ерунда. Не верю.
– Правильно не веришь, – улыбнулся Он. – На самом деле, это я ему проиграл. И не годы жизни, а мечту. Но если я начну вручать ему выигрыш, не связав предварительно по рукам и ногам, он, пожалуй, сбежит куда подальше. А если не сбежит, вникнет в ситуацию по-настоящему, то начнет требовать всяких благородных глупостей, вроде свободы для Риты немедленно. А это не нужно ни мне, ни, честно говоря, Рите. Она к этому пока что совершенно не готова. Так что пусть он хотя бы месяц-другой думает, что у него нет выбора.
* * *
В последние несколько десятков лет дня не проходило, чтобы Риту кто-нибудь не назвал Маргаритой или даже вообще Марго. Меж тем ее звали не Маргарита (хотя ей бы подошло, о да), не Марго и не Риточка, а именно Рита, вернее, Р-рит-та. На языке таких, как она, это имя было глаголом (у них вообще все имена были глаголами в повелительном наклонении) и значило «нападай». Раньше, в другие времена, в других странах ей часто приходило носить имена, даже отдаленно не похожие на ее собственное. В последнее время везло, можно было откликаться на почти настоящее имя, но даже в таких благоприятных условиях постоянно находились люди, желавшие его исковеркать.
Адам, кажется, делал это просто из любви к искусству. Он даже иногда звал ее «Маргарита Львовна», как записал когда-то в документах, которые ему, наверное, были зачем-то нужны. Первое время Р-рит-та пыталась ему объяснить, он искренне каялся и обещал в следующий раз непременно помнить. Но потом снова: «Маргарита Львовна, не могли бы вы…?» Со временем объяснять она перестала, стала просто злиться.
Она в ответ на такое обращение и рада бы была сказать: «Нет, не могла бы», но увы, обычно это были просьбы, исходившие от Него. А просьбы, исходившие от Него, игнорировать очень неумно, это она еще полторы сотни лет назад поняла, когда никакого Адама и близко не было.
Рита бы была очень рада, если бы узнала, что Адам дразнил ее не из какой-то извращенной вредности, а в целях самозащиты. Он был обычным человеком и, когда только начал работу на своей нынешней должности, был подвержен ритиным чарам весьма и весьма серьезно. Но как человек наблюдательный и изобретательный, он быстро обнаружил, что Рита злая его скорее пугает, чем чарует, а это было гораздо проще пережить. Разозлить же Риту было проще простого, чем он и пользовался по сей день – теперь уже, честно говоря, без особой необходимости, просто потому что никак не мог поверить, что эти ухищрения больше ему не нужны.
А вот Он – он иногда звал Риту почти по-настоящему. Когда был в хорошем настроении. У него получалось такое красивое раскатистое «Р-р-р» в начале, что вполне можно было не заметить отсутствия сдвоенной «т». В этот день Он точно был чем-то доволен.
– Здравствуй, Р-р-рита, – сказал Он, заходя в «Каприччо». – Я смотрю, ты перекусила?
Рита напряглась. Несмотря на то, что условия ее заточения это допускали (а как могло быть иначе?), она всегда чувствовала некоторое… разочарование, что ли, исходящее от Него после каждой ее трапезы. Если, конечно, Он заставал ее после трапезы. По идее, ей это ничем не грозило. Но мало ли. Все-таки Он здесь главный. Мало ли что Он может придумать.
Вообще-то, Ему это было совершенно не свойственно – менять правила в середине игры, наказывать за то, что раньше было нормальным… Но Рита об этом не знала. Догадывалась, но не знала наверняка, потому что не слишком-то следила за тем, что вообще происходило в «Магии». Соседей своих знала мало, их истории – тем более.
– Да, – осторожно сказала она. – А что?
– Ничего особенного, просто тут стало светлее. Это хорошо, мне нравится. Я, собственно, зашел сказать тебе: Ярослав Быстрицкий теперь будет с нами работать. Техническим директором. И – да, теперь он знает, кто ты такая.
Рита этому сообщению, мягко говоря, не обрадовалась. Она и так-то не знала, как с ним обращаться, с этим Ярославом, а теперь… теперь вообще ничего не понятно! Хоть бегай от него! Но бегать от него Рите не пришлось. Более того, некоторое время спустя ей еще придется самой охотиться на него. И это окажется не так уж просто.
