Текст книги "Цветы для Риты (СИ)"
Автор книги: Анна Филатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Филатова Анна
«Цветы для Риты»
Глава 1. Случайности
Часто жизнь меняется стремительно и необратимо по чистой случайности. Например, Ярослав Быстрицкий познакомился с Ритой благодаря случайности или даже двум. По крайней мере, сам он некоторое время так думал. Первая случайность: дождь. Вторая случайность: голод. Просто дождь пошел в тот момент, когда он проходил мимо торгового центра «Магия». Если бы не дождь, он бы туда не свернул. Он вообще это место не очень любил. Но в этот раз постоял под узким козырьком, нависающим над входом, понял, что дождь зарядил всерьез, зашел-таки внутрь. Долго, небось, лить не будет, успокоится до небольшого дождичка, тогда можно и домой.
Зайдя внутрь, Ярослав задумался, как бы ему провести эти десять-пятнадцать (а то и двадцать) минут. В супермаркет – не нужно, да даже если бы и было нужно, не пошел бы: вечер, толпа, потом еще и тащиться домой с пакетом. Под дождичком. В магазины тоже, вроде бы, не нужно, разве что посмотреть, что там интересного в смартфонах, но обзоры он уже читал, да и вообще, его свой устраивает. В кино – неохота, ничего там сейчас интересного, да и не хотелось тратить столько времени… Он еще долго перебирал бы варианты, стоя у схемы торгового центра, но тут почувствовал запах еды и осознал, что голоден. А если бы не пропущенный за руганью с начальством обед (вторая случайность), он бы даже не обратил на него внимания и не зашел бы в пиццерию. А если бы он не зашел в пиццерию, он не встретился бы глазами с Ритой, и…
Ничего бы не было?
Неправильный ответ. На самом деле, все равно было бы, пусть даже позже и несколько иначе. Потому что случайности определяют в жизни далеко не все. Кое-какие события просто должны случиться. И они все равно случаются, как их ни избегай. Просто в тот момент Ярослав еще не знал, что пришел на ту самую развилку судьбы, которую вообще никак не мог обойти. Которая ему – как это говорится? – на роду написана, вот как. Он оставался в неведении еще почти неделю, а поверить в то, что потом узнал, не мог еще месяца три. Люди вообще с трудом верят в магию, даже когда по горло в ней увязли.
Внимательный читатель мог бы заметить, что случайностей на пути Ярослава было куда больше двух: он случайно не посмотрел прогноз погоды с утра, случайно не взял зонт, случайно выбрал именно пиццерию, а не грузинский ресторанчик, не кофейню и не ресторанный дворик с множеством ярких прилавков сетей быстрого питания.
А еще он случайно разминулся с коллегой по работе Ириной, которая хотела подвезти его до дома. Я хочу сказать: Ярослав очень старательно выстилал себе случайностями дорогу в это место. И тот факт, что он совершенно не понимал, что делает, не отменяет того, что он сделал это нарочно.
Итак, он зашел в пиццерию, которая называлась «Каприччо», с ходу, еще даже не усевшись, заказал капрезе, карпаччо, кальцоне и капучино, просто потому что они забавно звучали вместе, а в сумме с названием заведения выходило еще смешнее, нашел столик, повесил пальто, сел, повернулся, увидел Риту и пропал. Для Ярослава это было довольно необычно. Он считал себя не слишком влюбчивым, не эмоциональным человеком, он был слишком увлечен работой, чтобы увлекаться женщинами. Обычно это они им увлекались, и если женщина оказывалась достаточно милой, удобной и не скандальной, он им это позволял. Но почему-то любая женщина, с чьим присутствием в своей жизни он смирялся, довольно быстро переставала быть милой и удобной, начинала требовать, выяснять, объяснять и хотеть детей и замуж. На этом месте Ярослав обычно с ней расставался, чувствуя легкую печаль и серьезное недовольство собой, довольно скоро снова привыкал к одиночеству и жил себе спокойно до тех пор, пока какая-нибудь другая женщина не решала, что влюблена в него. И если она была достаточно мила, история заходила на новый круг.
Таких кругов у Ярослава случилось уже штук пять, каждый из них отъедал от полугода до двух лет его жизни и от килограмма до трех кило нервных клеток от него самого, и когда пару месяцев назад ему, опять свободному и печальному, снова недвусмысленно продемонстрировали заинтересованность, он старательно сделал вид, что ничего не понял. С него, пожалуй, хватит этого всего. В жизни много гораздо более осмысленных вещей, чем эта беготня по кругу, решил он тогда.
Так что посмотреть на девушку и сразу влюбиться – такого в его жизни не случалось не то чтобы никогда, но примерно с подросткового возраста, когда каждая вторая девушка казалась богиней просто потому что она девушка, живая и не страшная к тому же. Для взрослого Ярослава это было что-то из ряда вон выходящее.
Для Риты же это была рутина. С ней это случалось каждый день, порой не по одному разу. Она сразу увидела, что с ним происходит, мысленно отметила: «Мой клиент», – улыбнулась ему чуточку дружелюбнее, чем просто нейтрально, приняла заказ и ушла на кухню. Потом она подходила к нему еще четырежды: приносила заказ, уносила посуду, приносила чек и забирала деньги. Она собиралась подойти к нему еще и в пятый раз, отдать сдачу, но он пробурчал что-то вроде «сдачи не надо» и вышел почти сразу, как расплатился. Чаевые получились не просто щедрые, а очень щедрые, но для Риты и в этом не было ничего удивительного. Она просто отметила, что завтра он наверняка вернется. Обычно так и происходило. В этот раз тоже было так – и все же не совсем так, как Рита привыкла. Тогда пришел уже ее черед удивляться.
* * *
Ярослав ел себя поедом весь вечер. Что на него такое нашло, что за затмение? Вот какой, спрашивается, смысл заглядываться на официанток, при том, что этой – явно не восемнадцать, а все двадцать пять, а то и тридцать! Она, может, его ровесница, и при этом подает пиццу в торговом центре! Почему-то ни минуты не думал, что это может быть ее заведение. Никто никогда так не думал, пока ему прямо об этом не говорили, что, честно говоря, случалось редко. Кому надо – и так все знают, а посторонним людям – зачем рассказывать?
Ей тридцать (ладно, допустим, двадцать пять, выглядит она хорошо, но явно не вчера из школы выпустилась), а она официантка. Она ему, мягко говоря, не пара, смотреть на такую можно и очень даже приятно, в этом ничего плохого нет, но зачем при этом потеть, дрожать конечностями и волноваться? Ну, красивая. Ну и что? Он что, мало видел в жизни красивых женщин? Реалист внутри него уверял: видел и покруче, и не только в кино. Но какой-то очень тихий, но непреклонный голос – тоже из внутренних обитателей – возражал: красивых видел много, таких – до этого дня ни одной. Не в одной красоте дело. Правильные черты лица, светлые волосы, сияющие голубые глаза, эта ее улыбка, точеная фигурка на длинных ногах – это такое банальное описание, что и зацепиться не за что. Есть женщины, похожие внешне на эту. Просто по статистике не может их не быть. Есть (наверное) даже более красивые. Но в этой было что-то еще. Что-то такое, бьющее сразу наповал. Интересно, всех бьющее или только его?
Ярослава смущало это «что-то». Он привык, что «что-то, кроме красоты» в девушке – это ум, юмор, обаяние, характер. Но с официанткой он перемолвился от силы парой слов! Не заметил он в ней ни ума, ни обаяния, ни характера. Просто не мог заметить, некогда было. Но сколько он ни пытался отвлечься от мыслей о ней (абсолютно не нужных, сбивающих с толку и с рабочего настроя, который, между прочим, тем вечером был очень нужен), мысли делали круг и неизменно возвращались. Он их в дверь – они в окно.
От растерянности он даже позвонил своей последней бывшей, Галине, логически рассудив, что если он уже до такой степени (внезапно!) готов бросаться на первую же пару длинных и прямых ног, то может быть, он просто зря так самоуверенно решил, что обойдется без личной жизни. Галя иногда писала ему, чаще всего в пятницу вечером (Ярослав подозревал, что после вылазок в бар или каких-то иных празднований), обвиняла, обзывала скотиной, выкатывала счет за потраченные годы, в общем, всячески демонстрировала свое неравнодушие. И Ярослав подумал: надо, что ли, дать ей шанс. Даже если ничего с ней опять не получится, он хотя бы отвлечется, а может быть, и развлечется.
Он набрал номер, и Галя сняла трубку. Сказала:
– Алло, – и Ярослав сразу, с одного «алло» понял, что ошибся номером, в смысле, что Галя не подходит в качестве альтернативы чудесной блондинке из кафе. И вообще никто не подходит. Но он, конечно, поговорил с Галей минут десять, раз уж сам позвонил, и даже неопределенно-обтекаемо договорился «как-нибудь, когда-нибудь» сходить выпить с ней кофе. В общем, не помогло.
А потом он лег спать, и Рита ему приснилась.
* * *
Рита была чрезвычайно взволнована. Посетитель в черном пальто, со всеми заказами на «ка», не показался ей каким-то особенным по сравнению с другими, но сейчас, когда она чувствовала, что он думает о ней, ей было сладко, восхитительно, радостно, ярко-красно. Она давно не чувствовала себя красно. В лучшем случае, серо, а чаще буро-коричнево или черно. Это было что-то новенькое. Она не поняла, чем этот человек лучше других, но в сон его шла с особенным чувством: это будет не просто трапеза, это будет пир.
Но пира не получилось. Вместо пира они плыли по бескрайнему морю на маленькой яхте. Рита все ждала, когда он обнимет ее, но он только стоял рядом, едва-едва, как будто случайно касаясь ее руки, и показывал ей созвездия. Она не слушала, что он говорил. Она слушала море, которого так давно не слышала и не видела взаправду, смотрела в небо, полное звезд, и не могла понять, что же пошло не так.
Но по-прежнему чувствовала себя очень красно. На следующий день она ждала его с таким нетерпением, какого давно не испытывала.
Глава 2. Цветы
Если бы Ярослав мог, он примчался бы в «Каприччо» с самого утра. Непонятно, зачем, непонятно, что бы он ей сказал, но примчался бы. Но он, увы, не мог, и новый день на работе оказался еще хуже и напряжнее предыдущего. Казалось бы, просто сменилось начальство, да? А вот совершенно это не «просто»! Хоть увольняйся теперь.
В общем, понятно было, что раньше вечера он в «Магию» не попадет. В середине дня его мозг сгенерировал гениальную идею: вечером надо будет купить ей цветов! «Гениальной» идея была, конечно, в кавычках. Кто вообще так делает, таскает букеты малознакомому обслуживающему персоналу? Правильно, так делает он, Ярослав Быстрицкий. Тридцать три года, а все еще романтичный дебил, а ведь как хорошо шифровался все эти годы. Ругал себя последними словами, но в идею вцепился крепко. Букет. Цветов. Обязательно. Белых роз, например.
И вот ведь какое дело. Букет был практически неизбежен, это побочный эффект воспаления романтики у человека, еще не выработавшего естественного иммунитета к этому заболеванию. Но сколько в мире разных цветов всевозможных расцветок? Их и сосчитать невозможно. Даже если в вашем распоряжении всего один цветочный ларек, вариантов все равно гораздо больше одного. Больше двух. Даже больше пяти. Какова же вероятность выбрать из всего этого многообразия именно те цветы, которые нужно?
В данном случае это была именно случайность. Если приход в «Магию» был для Ярослава неизбежен, хоть сам он об этом еще не догадывался, то цветы он мог бы купить и другие. История Ярослава и торгового центра «Магия» от этого изменилась бы только самую малость. Другие очертания, другие сроки, другой комплект событий, но результат был бы тот же. А вот история Риты и Ярослава еще не изменилась, но допустила саму возможность изменения именно в тот момент, когда Ярослав решил: розы. Белые.
В цветочном магазине возле работы их, кстати говоря, не было. Скажете, так не бывает, чтобы не было роз? Ярослав тоже так думал, но случается такое иногда: только что все продали, у кого-то тут то ли юбилей, то ли свадьба, то ли юбилей свадьбы, взяли сразу большую партию, вот и нет сейчас. Зачем дарить кому-то столько роз, боже мой? Ну а с другой стороны, почему бы и нет, правильно? В этом самом месте Ярослав мог бы решить не заморачиваться, купить другие цветы или прийти вообще без цветов, и история Риты могла бы все-таки остаться неизменной, такой, какой она сама ее представляла. Но Ярослав уперся. Он решил найти белые розы, и то, что было до этого еле намечено призрачным пунктиром, стало обретать плотность и упругость. Это была уже почти полноценная новая линия вероятности.
Ярослав же вовсе не думал о вероятностях. Он шел к следующему цветочному ларьку и думал о рабочих неприятностях, о том, будет ли лучше заплатить с карточки или дать наличность, нужна ли ему мелочь, которую ему сунут на сдачу, и так далее, далее, далее. А под всем этим поверхностным слоем суеты в его мыслях были голубые глаза, яркие, светящиеся, невероятные. Глаза Риты. Светлый образ, который он видел-то всего ничего, но который отпечатался в его мозгу с фотографической отчетливостью.
Со второго раза все получилось: он нашел розы, добрался до «Магии», зашел в «Каприччо» и огляделся в поисках той самой девушки. В отличие от читателя, он даже не знал, что ее зовут Рита. Она ему не представилась, а он вчера смотрел не на бейджик на ее блузке, а исключительно на нее саму. И вот сейчас он представил себе, каким идиотом он будет, если она сегодня, например, не работает. Или работала с утра, уже ушла. «А вы не подскажете, на месте ли сейчас такая красивая блондинка? – У нас их три, вам Таню, Машу или Настю?» А ведь он привык все продумывать до самых мелочей! Как так вышло, что уже почти сутки он умудряется не думать о важных вещах? Будет ли она работать, как ее зовут – это же важно! Но он пришел сюда, абсолютно уверенный, что найдет ее здесь, и найдет легко, ну не идиот ли?
На самом деле, это было совершенно нормально, просто он еще об этом не знал.
Рита, конечно, была здесь. Она вообще почти всегда была здесь.
* * *
Когда он пришел, Рита ужасно обрадовалась. Ей и понравился, и одновременно не понравился сегодняшний сон ее гостя. С одной стороны, он был очень красив и там было море. С другой стороны, она осталась голодной. Это было не так уж страшно, она привыкла голодать по несколько дней, а дольше недели – очень давно не приходилось, все равно кто-нибудь найдется; но вот обманутые ожидания придавали ее голоду силу. Он должен был стать ее ужином еще этой ночью, но почему-то не стал, и Рита ужасно хотела разобраться, как это вышло. И исправить это досадное недоразумение, конечно. И вот он пришел. Сегодня она улыбнулась ему по-другому, совсем не вежливо, но радостно и открыто. Сказала:
– Я так рада, что вы пришли! Вам у нас понравилось? – она, конечно, знала, что дело вовсе не в обстановке и даже не во вкусной еде. Но это было что-то вроде ритуала. Игра. Предобеденные кошки-мышки.
– Здравствуйте. Да, мне очень понравилось здесь. Это вам, – сказал мужчина и поднял руку. А в руке его было это.
Рита не закричала, не шарахнулась в сторону и не упала в обморок. Она поначалу вообще никак не отреагировала, потому что просто не могла поверить в то, что это действительно происходит с ней. Может, это просто чей-то сон? Материальная галлюцинация кого-то из соседей? Наконец она осмелилась спросить:
– Это… мне?
– Да, – подтвердил мужчина. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и нервничал все больше. Бедный. Рита протянула руку. Она до последнего ждала, что что-то случится. Грянет гром, обвалится потолок, разверзнется бездна, мужчина с букетом истает миражом, и она не сможет взять цветы. Но она взяла их, схватилась обеими руками, стараясь, чтобы это было не очень заметно со стороны. Не исчезли. Всмотрелась в цветы, убеждаясь:
– Они… белые, – сказала она, сама понимая, как глупо это звучит.
– Да, – снова сказал мужчина и занервничал еще сильнее. – Вам не нравятся белые цветы?
– Нравятся. Но мне никогда не дарили белых цветов, – честно сказала она. Никто. Никогда. Ни единого раза. За все сто шестьдесят семь лет. Мужчина выдохнул и немного расслабился. Это хорошо. Потому что это, оказывается, не просто какой-то мужчина. Это тот, в чье появление она перестала верить еще на первой сотне лет. Это тот, кто пришел за ней. А главное, это тот, с кем она сможет отсюда уйти.
Рита уже не была уверена, что хочет уйти, хочет что-то изменить в своей жизни. Она к ней привыкла. В ней был порядок, ритм, своя особая удаль и прелесть. В ней были выгоды. Сила доставалась легко, деньги – еще легче. Ни о чем не надо думать, нет никаких проблем. Когда-то ей было противно, но это было еще задолго до "Магии", а теперь нет, давно уже нет. Но хочет она или нет, а такими шансами не разбрасываются. Шанс нужно держать рядом с собой, чтобы воспользоваться им в нужный момент. Вот только что она будет делать, когда этот мужчина наконец поведет себя так, как ведут себя все остальные?
* * *
Ярослав в этот момент был не просто «не в своей тарелке», а почти в панике. Угораздило его купить этот веник, а. Когда она его взяла, у нее было такое растерянное лицо и даже губы, кажется, задрожали. Он что, умудрился ее этим обидеть? Не надо было приносить? Или не того цвета? Да, белые, что такого-то? Ему показалось, что она вот-вот заплачет, а что с этим делать, он не представлял. Он ведь как лучше хотел!
– Вам не нравятся белые цветы?
– Нравятся. Но мне никогда не дарили белых цветов, – она подняла взгляд от букета и улыбнулась, а Ярослав перевел дух. Кажется, все-таки все в порядке! Просто, видимо, у нее к белым цветам что-то личное. И поди теперь пойми, это он так неудачно попал или, наоборот, удачно? – Я освобожусь, как только вас накормлю. Что будете заказывать?
Ярослав порадовался, что она так хорошо его поняла – с полуслова, даже выдавливать из себя приглашение не пришлось! Тут же огорчился, потому что такая понятливость ясно указывала: не он первый такой, кто пришел спросить, когда она закончит, предложить посидеть где-нибудь… и так далее. И вполне вероятно, не он последний, хотя хочется верить, что это хоть капельку зависит от его собственных действий. Но она ведь согласилась уделить ему время! Еще даже до того, как он об этом попросил! Можно считать, сама предложила! Это все-таки была удача.
Что он заказал, он не запомнил. Как ел – не запомнил тоже. Он помнил потом только, как смотрел на изящный женский профиль, то пропадавший в тени, то снова выходивший на свет тусклых оранжевых здешних ламп. Смотрел, любовался, ждал. Скорее бы.
Рассчитав его, девушка сняла форменный передник, кинула на ближайший стул, вышла за дверь и поманила его за собой.
– Вам ничего не будет за такую отлучку? – с тревогой спросил Ярослав.
– Нет, ровным счетом ничего, – засмеялась она. – Здесь и без меня справятся. Ну, пойдем?
– Куда вы хотите? – Ярослав постарался, чтобы это звучало галантно, а не беспомощно. Ну в самом-то деле, откуда он знает, куда ее лучше вести? Девушка всерьез задумалась.
– Куда угодно, но чтобы при этом не выходить из «Магии».
– Понятно, – такой выбор Ярослава сначала несколько озадачил, но подумав, он решил, что это логично: вряд ли ее смена закончилась. Скорее всего, она рассчитывает часик погулять с ним и вернуться обратно. – В кино? Или к кому-нибудь из ваших конкурентов?
Тут ему показалось, что он опять спросил что-то не то: она посмотрела на него так недоуменно, будто он без предупреждения перешел на китайский. Да что опять не так?! Наконец она медленно сказала:
– Конкуренты – это хорошо. Это отлично. Пойдемте в кофейню. Никогда не пробовала их тортики.
– Я тоже, – с готовностью подхватил он. – Вот прямо сейчас это и исправим!
* * *
Рита действительно никогда не пробовала тортиков из той кофейни. И их кофе тоже. И человеческую пищу вообще. Потом уже она поняла, что сделала глупость: да, это был логичный шаг, но не с жирного же крема надо было начинать! Но никто никогда не предупреждал ее, что жирное – это нагрузка на организм, и что тортики с кремом – это то самое жирное и есть. Да даже если бы и предупреждал, не факт, что она вспомнила бы в тот момент. Она растерялась.
Обычно все предлагали ей всего один вариант: к ним домой. Она его, конечно, отвергала, но выдвигала встречный: маленькую удобную подсобку около «Каприччо». Она неплохо обустроила ее за эти годы, у нее там было даже подобие лежанки. Всем хватало. Никто не жаловался. И тут вдруг: кино! Кофейня! Не могла же она вместо этого сказать: «В подсобку». То есть, могла, конечно, но решила проверить, на сколько его хватит. Долго ли он сможет держаться, прежде чем предложит ей поехать к нему, и вот тогда она скажет…
Он не предложил. Он рассказывал что-то о своей работе, о детстве немного, о какой-то бывшей то ли жене, то ли не жене (впрочем, быстро перестал, это он молодец). Но Рита слушала все это вполуха. Она пробовала тортик. И у тортика, как ни странно, был вкус.
Рите все еще было красно, но так размыто-красно, с добавлением белого, крапчато-красно, почти розово и хрустально. Такого с ней до сих пор не случалось ни разу.
Он пытался расспросить ее о чем-то, но Рита отговорилась усталостью и продолжала смаковать. Значит, вот это – сладко. Вот это – фрукт. А это – тесто. Интересно! А кофе, оказывается, горький, вообще непонятно, зачем его пьют.
В конце концов мужчина замолчал и просто уставился на нее. Мужчины часто на нее смотрели примерно так же. Но он опять ей ничего не предложил. Тогда, чтобы разрушить молчание, она сказала:
– Наверное, мне пора возвращаться на работу.
– Да, конечно, – тут же засуетился он, расплатился, проводил ее до «Каприччо», долго стоял, не желая уходить, будто чего-то ждал. Рита наконец сообразила, что он не уйдет просто так, как обычно уходят те, из подсобки. Им достаточно было просто задать направление на выход. А с этим человеком придется прощаться.
– Спасибо, – сказала она. – Это был самый необычный вечер в моей жизни.
Это была правда. Она подошла поближе, поцеловала его в щеку, почувствовала, как его бьет мелкая дрожь. Значит, на самом деле она на него все-таки действует! Но как же он держится, в таком случае? И не слишком ли это было – лезть к нему с поцелуями? Но он ничего, как-то выдержал. Пожелал ей хорошего вечера и ушел. Ну ничего себе. Ничего себе, какие железные бывают люди.
Ночью ей было плохо. Ее выворачивало наизнанку долго и мучительно. Потому что нагружать организм, никогда не пробовавший человеческой пищи, жирным тортиком, могла только такая идиотка, как она.
