Текст книги "Цветы для Риты (СИ)"

Автор книги: Анна Филатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 3. Болезнь

«Это озноб, я просто заболел, и не удивительно, такая мерзкая осень, это нечто», – убеждал самого себя Ярослав, но все никак не убеждался. Его натурально трясло от близости этой девушки. Когда она его поцеловала, он подумал, что крыша у него съедет вот прямо сейчас, он сгребет ее в охапку и, не слушая никаких возражений, поволочет в ближайшую пещеру, подворотню… Или что там в торговом центре можно счесть аналогом пещеры – подсобку? Как она вообще умудрилась дожить до сегодняшнего дня, так действуя на мужчин? Или она так действует только на него? С ума сойти. Он вот уже чуть не сошел.

Она вблизи еще красивее, чем издалека. Как будто идеальный элемент, вписывающийся в любое место. Коридор центра, столик кофейни, что угодно рядом с ней становилось светлее и… красивее, да. И вот это все думает человек, который должен думать, как бы так подать докладную вышестоящему начальству, чтобы начальство непосредственное пронюхало об этом недостаточно быстро. Этот человек вот этой самой головой будет документы составлять. А у там него вместо мозгов кисель. Или каша. Овсяная. Да нет, он точно заболел, все дело в этом.

Она над ним, конечно, издевалась. «Самый необычный вечер в жизни» – пройтись по торговому центру, в котором работает! Как бы ни хотелось ему поверить в то, что она это сказала всерьез, он же не идиот. Он же ее видел. Такой девушке наверняка предлагали вещи покруче тортика из ближайшей кофейни. Гораздо круче. А он… он, как обычно, дебил. Букет притащил, который ей даже не понравился. Сводил в кофейню. Загрузил собой и своими проблемами. Молодец, ничего не скажешь. Не удивительно будет, если она завтра сделает вид, что они вообще не знакомы.

Ну да, конечно, завтра он обязательно пойдет к ней снова, чтобы огрести положенную ему меру ее презрения. По мере удаления от «Магии» дрожь становилась все слабее, пока не сошла на нет. Следом включился мозг и сказал: Ярослав, успокойся. Ну, принес букет, но ты не знаешь, почему она так на него среагировала, не строй из себя телепата. И между прочим, она после этого пошла с тобой пить кофе, даже без приглашения, сама! Ну, сводил в кофейню, так это был ее выбор. Она могла выбрать что-нибудь другое. Ты что, не одобряешь выбор такой прекрасной девушки? Что-что? В мыслях такого не было? Вот и прекрасно. Разговор не клеился? Ну так она сама сказала: она устала. Надо бы, что ли, поймать ее как-нибудь в выходной день, а не выдергивать с работы. Всё, хватит страдать. Завтра зайдешь к ней снова и выяснишь, рада она тебе или нет. А теперь чай, работа и спать. Благо, ужинать уже не нужно. Может быть, она тебе приснится.

Кстати, Быстрицкий. Ты действительно дебил. Ты ведь так и не узнал, как ее зовут!

В эту ночь она ему не приснилась. А жаль.

* * *

Несмотря на вчерашний опыт, Ярослав все равно опять принес ей розу. На этот раз одну, но, зараза, опять белую. Хотел же выбрать другое, но этот белый цвет как с языка слетел, да и не мог он представить никаких других цветов – никакого другого цвета цветов – для неё.

Она снова была там. Повернула голову на звук открывающейся двери, увидела его, просияла:

– Я тебя ждала!

Вот так легко и непринужденно они перешли на «ты». Подошла, взяла розу. Спросила:

– Будешь что-нибудь есть или сразу пойдем?

– А тебе не надо закончить обслуживание, какие-нибудь заказы принести?

– Не надо ничего, без меня разберутся!

– Тогда пойдем, поужинаем где-нибудь. Снова в ту же кофейню?

Она как-то замялась и сказала:

– Нет, давай куда-нибудь еще.

Ну вот. Так и знал, что ей там не понравилось! Но ничего, раз она снова идет с ним, значит, все в порядке. Есть возможность на этот раз все сделать по-другому.

Потом он с изумлением наблюдал, как девушка, вчера с аппетитом приговорившая два куска тортика, ковырялась в каком-то салате из серии «что у вас тут самое диетическое». Правда, салат она ковыряла с тем же почти ислледовательским интересом, с которым вчера разбирала тортик на слои, но сама заявка на «самое диетическое» – с чего это вдруг? Покаяние после вчерашних грехов? Неужели даже такой красавице нужны какие-то диеты? Быть того не может. Он так ее об этом и не спросил, мало ли какие у нее резоны могут быть. Не всем приятно и интересно рассказывать о своем режиме питания. Вместо этого попытался выяснить, какая еда ей вообще нравится. Ну, мало ли, пригодится. Сам не понял, как так вышло, но вместо того, чтобы выслушать ее ответ, закатил ей получасовую лекцию о своих собственных вкусовых пристрастиях. Со сравнительным анализом сортов пива и закусок под него. Позорище. Ну с чего, с чего его понесло это все рассказывать? И за кого она его теперь примет?

Она, тем не менее, слушала его с интересом… ладно, с демонстрацией интереса. Между делом прикончила салат. Теперь она с выражением глубочайшего недоверия на лице смотрела в свою чашку. В чашке был обычный зеленый чай, не алкоголь и не драконья кровь, чего она, вообще?

– Что, его как-то не так заварили?

– Да нет, просто я не… не пью обычно зеленый чай. И мне даже пахнет от него странно.

Ярослав сдержался и опять не спросил, с чего такая смена диеты. Вчера кофе, сегодня чай, который она не пьет. Забрал у нее чашку, бесцеремонно сунул туда нос, авторитетно заявил:

– Действительно чай, зеленый, нормальный. Пей спокойно.

Возвращая чашку, почувствовал, как ее пальцы коснулись его ладони. Только ради этого все и затеял.

– Спасибо, – серьезно сказала она. Сделала глоток, сморщила нос. Как ни странно, на этот раз Ярослав не запаниковал от этого, не заметался мысленно: «Ей не нравится, что же делать, все пропало, я виноват». Адаптируется понемногу, что ли. Наклонился к ней поближе (трясти стало сильнее, но это ничего, он уже почти привык), заговорщически прошептал:

– Знатоки и ценители не пьют зеленый чай с сахаром. Вообще не пьют чай с сахаром, говорят, только портить вкус напитка. Но я тебе точно говорю: на самом деле так можно.

Можно подумать, она сама не знала. И чего полез со своими полезными советами? Но она подняла на него сияющий смеющийся взгляд и потянулась к сахарнице. И у него как-то сразу потеплело на душе. И во всем теле тоже. Честно говоря, даже немножко чересчур. Наверное, он все-таки болеет.

– А ты никому не расскажешь? – таким же тоном спросила она. – Обещаешь?

– Буду нем, как рыба, – пообещал он. И она кинула в чашку кубик сахара, два, три, четыре, ох и сложно же будет о таком молчать! Размешала, выпила. Одобрительно кивнула.

– Да, так действительно гораздо лучше.

Провожая ее обратно до пиццерии, думал, что, с одной стороны, тут есть еще японский ресторанчик, грузинский, стейк-хаус, кафе-мороженое и пара кондитерских, а там можно и на второй круг идти, а с другой стороны, надо бы, наверное, проявлять какую-то инициативу, да? Мужчине же положено. Раз сводил поужинать, два сводил поужинать, но не может же она после этого сама на него вешаться. Обычно на него как раз-таки и вешались, но он точно знал: она – не будет. Она, наверное, привыкла, что ее добиваются, завоевывают, какого хрена она забыла официанткой в пиццерии, интересно? Но вот как ее добиваться, если он не уверен, что физически это выдержит? Она его вчера поцеловала – в щеку! – так у него сердце потом весь вечер билось быстрее положенного и щека горела. От легкого прикосновения к руке он еще пять минут приходил в себя. И надо бы взять ее за руку, поцеловать и так далее, но как он, интересно, это прекрасное ощущение переживет? И переживет ли вообще?

«Быстрицкий, не тупи, – сказала ему какая-то часть его личности (явно не мозг). – Ты ради нее сейчас умереть готов. Скажешь, нет? Вот и давай, бери ее за руку с риском для жизни. Сдохнешь – так тому и быть, хотя бы цель достойная».

Достойная? Ну ладно. И он задержал дыхание, как перед прыжком в воду, и взял ее за руку. И понял, что до этих пор о страсти он знал примерно ничего.

* * *

Когда он взял Риту за руку, она напряглась. До «Каприччо» отсюда еще целый коридор, а подсобка еще дальше по коридору. А довести его туда в том состоянии, в котором он сейчас окажется, – задача не то чтобы непростая, но муторная и противная. Придется пообещать ему всякого, хорошо хоть, что исполнять не нужно. И тут она по-настоящему удивилась второй раз за эту историю, потому что он не начал тут же распускать руки и бормотать нечленораздельное, о нет. Он повернулся к ней и сказал:

– Прости, что не спросил раньше, я как тебя вижу, мозги отключаются. Как тебя зовут?

– На мне же написано, – улыбнулась она, слегка выпячивая грудь. Это, конечно, была уж совсем глупая провокация. Сама же не хотела, чтобы его тут сорвало! И вообще не хотела, чтобы этим кончилось, он же цветы принес, он для другого нужен. Но она так обалдела, что просто не удержалась. Когда-то же его должно накрыть? Он опустил глаза к ее груди, уставился на нее тяжелым взглядом. Она почувствовала, как частит его пульс, как быстрее бежит кровь, как завязывается внутри росток того, на что она охотилась и чего с самого начала от него хотела. Вот, значит, как все будет, да? Так же, как и со всеми остальными? И никакие белые цветы не могут защитить мужчину от нее? Он отвел взгляд от ее груди, посмотрел ей в лицо.

– Рита. Очень приятно. А меня зовут Ярослав, я говорил?

– Нет. Я тоже не догадалась спросить, – сказала Рита. И он пошел дальше по коридору. А она пошла за ним, потому что он все еще держал ее за руку. – Куда мы идем?

Он обернулся, снова окинул ее взглядом. Ответить у него получилось не сразу. Но в конце концов он вздохнул и сказал:

– Ну, тебе же надо на работу, правильно?

Неправильно. Это все было неправильно, так не должно было быть! Он же скот бессмысленный, как и все остальные, так с чего же он делает вид, будто отличается? Как ему сил хватает? Как ему хватает наглости? Это, в конце концов, начало просто ее злить!

Он уже на коленях должен перед ней ползать и умолять где-нибудь с ним уединиться, а он – он ее на работу ведет! Это, в конце концов, просто обидно. Так что… Рите не обязательно было демонстрировать свою красоту, чтобы демонстрировать свою силу. Объекту вообще не обязательно было видеть ее, тем более, когда он ее касался. Ну, она и шарахнула всем имевшимся у нее очарованием со всей дури. До подсобки уже недалеко, сорвется – и ладно.

Но он не сорвался. Он упал и остался лежать без движения. Рита еще не успела понять, что случилось, когда в коридоре появился Он.

– Ты что творишь, дура? – рявкнул Он, и вот тут Рита поняла, как она попала и что наделала. Она напала на человека. Сама напала, первая, не в рамках самообороны. Она напала на человека, который принес ей белые цветы. Она сама чуть не убила свой шанс на свободу. Или действительно убила? Но она не хотела! Он не должен был упасть! Это не должно было быть нападение, обычно после этого нападали на нее! Откуда она могла знать, что он так среагирует?

– Я… Он… он живой?

– Живой, но не благодаря тебе! – чуть тише сказал Он. – И ты мне за это ответишь, как только мы с ним разберемся.

Рита всхлипнула раз, другой и разревелась от испуга и облегчения одновременно. Впервые за лет, наверное, семьдесят.

Глава 4. Психиатрия

Когда Ярослав открыл глаза, оказалось, что он лежит на диванчике в «Каприччо». Над ним склонилась Рита, и в глазах ее был неподдельная паника.

– Ты очнулся! Наконец-то! Я так испугалась! – сказала она и улыбнулась совсем не так, как днем, а как-то робко и… ну да, испуганно. И сразу стала похожа на маленькую девочку. И Ярослав неожиданно подумал: «Вот если у нас будет дочь, у нее тоже будет такая улыбка», – и сам натурально охренел от таких мыслей. Быстрицкий, ты в уме? Какая дочка у вас будет, ты ее три дня знаешь (а если не днями, а проведенным вместе временем измерять, то три-четыре часа!), она официантка. Ты, по ходу, реально заболел.

– Кажется, я заболел, – сказал он. – Прости, что испугал тебя, сам не знаю, что это такое было. Обязательно схожу к врачу, проверюсь.

И тут он не кривил душой ни капли. Он действительно не знал, что это вообще такое было – до того, как он… упал в обморок, да? Вот ведь позорище. Сильный надежный мужчина, ничего не скажешь. И бедной перепуганной девушке пришлось искать помощь, чтобы доволочь его в свое кафе, а потом прыгать вокруг него, пока он не очнулся… это сколько же времени он так провалялся, если она успела его как-то сюда доставить?

– Сколько времени я так лежал? – спросил он. Вообще-то, у него были часы, и в смартфоне, и на руке, но он боялся, что сейчас, в этом состоянии, не сможет ничего по ним понять.

– Наверное, минут десять, – неуверенно предположила Рита. – Мне показалось, что очень долго, но на самом деле, наверное, даже меньше десяти минут.

Трындец. Это, вообще-то, даже очень много. Интересно, это на него так перемена деятельности влияет – или что? Оно конечно, перекладывать бумажки – куда более уныло, чем мотаться по объектам, тут какой хочешь организм в обморок запросится. Или это грипп, или…

Вот, кстати, повод вернуться к тому вопросу, с которого его мозг так искусно соскочил. Что это, нахрен, такое было до того, как он вырубился? Вот это ощущение, будто тебя заполнило жаром изнутри, и если ты немедленно его не выпустишь, ты через минуту сдохнешь? И почему он связал этот жар именно с Ритой? Чуть не накинулся на бедную девушку прямо посреди коридора, причем сам не знал, что собирался с ней дальше делать… Да нет, все он знал. Просто признавать такое за собой совершенно не хотелось. Потому что это, вообще-то, называется «насилие», и Ярослав с женщинами ничего подобного не делал вообще никогда. Даже мысли такой не допускал. И тут, стоило немножко ослабнуть от плохого самочувствия, откуда ни возьмись, из него полезла такая дрянь. Офигеть, герой просто. Доблестный рыцарь. Самоконтроль – твое второе имя, Быстрицкий.

Может, он с ума сходит? Может, это манифестация какой-нибудь психиатрической дряни? У него в обозримом прошлом, вроде бы, не было сумасшедших, но он, вообще-то, и не расспрашивал подробно. Вполне может выясниться, что был какой-нибудь двоюродный прадедушка, скажем, просто о нем все старательно забыли. Маньяк-потрошитель, ага. И что теперь делать?

Ярослав вздохнул, приводя мысли в порядок. Ну, значит, во-первых, до врачей надо дойти, в том числе до психиатра – с приступом немотивированной агрессии, отягощенной сексуальной озабоченностью. Или наоборот, сексуальным психозом с агрессивной составляющей? Да не один ли хрен? Дойти до врачей, зря, что ли, у него рабочая медстраховка. Пусть расскажут ему, что с ним происходит.

Во-вторых, ходить к Рите, конечно, больше не надо. Что бы за ерунда с ним ни творилась, даже если это никакая не психиатрия, а просто устал, заработался, заболел и ослабил контроль, для этой девушки он явно опасен. Ему самому от себя порой становилось не по себе рядом с ней. Он, конечно, не бог весть какое сильное чудище, но всяко посильнее Риты, и если в следующий раз, когда ему в голову что-то взбредет, он не сможет сдержаться, жизнь ей он поломает только так. Нет уж. Не будет такого. Ни за что.

Ну вот, с двумя самыми важными вещами он разобрался, теперь можно вернуться в реальность. В реальности он улыбнулся Рите и спросил:

– Как ты меня сюда дотащила? Не сама, надеюсь? Никогда себе такого свинства не прощу.

– Нет, что ты. Как только ты упал, из магазина выскочили двое парней, они тебя сюда и перенесли. Один из них сказал еще, что заскочит в местный медпункт, скажет, чтобы зашли сюда, но почему-то никто еще не пришел…

– Ну и хорошо, что не пришел, – твердо сказал Ярослав. До врачей, конечно, дойти надо, но до нормальных, а не до сестрички из медпункта, или кто у них тут сидит, и не при Рите же! – Может, решили и не ходить. Подумаешь, обморок, ничего страшного, бывает. А если вдруг кто-нибудь дойдет, скажи им, пожалуйста, что пациент очухался и ушел на своих двоих, ладно?

– Ничего не ладно! – неожиданно уперлась Рита. – Я волнуюсь, между прочим! Я перепугалась! И имею теперь право знать, что с тобой произошло и дойдешь ли ты вообще до дома! И нет ли у тебя, между прочим, сотрясения мозга после падения или еще чего-нибудь в этом духе.

Ну кстати, да. Сотрясение было бы вообще не в кассу. Оно, собственно, всегда не в кассу. Ярослав осторожно сел, попытался припомнить, что он там знает о симптомах сотрясения. Слабость – этого добра было хоть отбавляй, но это так себе симптом. В глазах не двоится, тошноты нет, голова не болит. Болит бедро, плечо, локоть и шишка на голове, а сама голова нет. Сразу, кстати, понятно, как именно упал. Забавно.

– Да все со мной нормально, Рита. Не волнуйся. Ну хочешь, я дойду домой и позвоню тебе, доложу, что добрался?

Так, нет, он что-то не то говорит, только что ведь собирался сворачивать общение с ней. И вместо этого он берет ее телефон – сильный ход, что и говорить! Молодец, Быстрицкий, логичен и последователен.

– Я бы хотела, но… я забыла телефон дома, – сказала Рита с таким несчастным видом, что он ей почти поверил. Почти. Он ведь услышал эту заминку после «но». Эту маленькую легкую паузу, которую берут, чтобы быстро придумать, что бы соврать. Она не хотела давать ему свой номер. Ну, что ж… обидно, но тем проще.

Ярослав правильно понял, где ему соврали. Но неправильно понял, почему. Просто телефона у Риты не было. Вообще. Не полагалось, да и незачем ей было до сих пор. Телефон был только у пиццерии «Каприччо», и сейчас Рита лихорадочно прикидывала, что сильнее испортит ее и без того ненадежное теперь положение: использование рабочего телефона в личных целях или легкомысленное отношение к состоянию Ярослава. Нельзя не проследить, чтобы с ним все было в порядке! Но и проследить невозможно.

– Это жаль. Ну, тогда придется обойтись без отчетов. Ладно, я пойду, Рита. Спасибо тебе за вечер и за то, что не бросила меня в холодном коридоре.

– Может быть, все-таки дождемся людей из медпункта? Ярослав, ну пожалуйста!

Все-таки удивительно, как она на него влияла. Вроде бы, только что принял решение, сам, в здравом уме. И убедился, что правильно все решил, и даже немного обиделся на Риту. Но она называет его по имени и очень просит – и все, он уже готов идти у нее на поводу. Ну куда это годится?

– Да все со мной в порядке, – отмахнулся он. Не, ну а что? Он железный же, все так говорят. – Пока.

– До завтра! – сказала она ему в спину, и он, наверное, чем-то выдал себя и свои намерения, потому что Рита встревоженно уточнила: – Ты ведь придешь завтра?

– Не знаю, – почти честно сказал он. Он не был уверен, что ему хватит силы воли не приходить, но собирался сделать для этого все возможное. – Постараюсь, но боюсь, что не получится. Извини.

Вряд ли она будет долго страдать по этому поводу. Ну, денек-другой еще, может быть, будет ждать, но не дольше. Так он думал. И в общем, если бы не некоторые обстоятельства (начиная с белых цветов и заканчивая тем, что происходило, пока он лежал без сознания), был бы совершенно прав.

– Я чем-то тебя обидела? Что-то сделала не так? – настолько простодушно спросила она, что у него чуть сердце не оборвалось, но Ярослав нашел в себе силы обернуться, улыбнуться ей и сказать:

– Ну что ты. Просто завал на работе. И сегодня вечером тоже еще надо многое разгрести, если честно. Как-нибудь обязательно увидимся, честное слово. Но вряд ли завтра.

Тут он ошибался, но откуда ему было об этом знать?

* * *

Когда по мановению Его руки они все втроем перенеслись в «Каприччо», Рита кинулась на колени, намереваясь вымолить себе прощение, объяснить, что она вовсе не хотела нападать на него, что это обычные ее чары, пусть и сильные, что он должен был сам на нее… Но Он не дал ей сказать ни слова.

– Я знаю, что ты не нарочно, а по глупости. Тем хуже! Ты ведь знаешь, что он твой шанс. Знаешь? – Рита кивнула, зачарованно глядя в Его лицо, неумолимо, неестественно красивое, куда ей самой со всем ее примитивным волшебством. – И ты ради глупой прихоти, ради собственного самомнения готова была отказаться от этого шанса! Вот что бы ты, интересно, делала, если бы он повел себя, как все другие? Поужинала бы, да? Просто сожрала бы того, кто принес тебе белые цветы? – Рита молчала. Оправдаться она не могла. Такую глупость просто нечем оправдать. Она чувствовала, что по ее щекам текут слезы, и никак не могла их унять. – Ты просто съела бы его и отпустила. И тогда он больше не вернулся бы, ты понимаешь это или нет? Ты в самом деле готова была отдать свое будущее – за ужин?

– Я… я не думала об этом. Я вообще ни о чем не думала, я даже про цветы в тот момент забыла, я просто…

– А зря! – громыхнул Он. – Следующий такой, с белыми цветами, когда-нибудь непременно появится, конечно. Еще лет через сто. Или через триста. Когда-нибудь тебе непременно повезет. Ты готова столько ждать ради того, чтобы убедиться, что любой мужчина тебе подвластен? Ты в самом деле настолько идиотка? – Рита только в ужасе мотала головой: она до сих пор не успела осмыслить все последствия, которые грозили ей из-за ее глупости. Снова ждать… опять ждать… еще столько же или даже больше? Опять потерять веру в саму возможность освобождения… Это было настолько… мутно, серо, плотного непрозрачного пыльного серого цвета!..

– Но ведь он же среагировал иначе. Он другой!

– Нет, он не другой. Он такой же. И есть только одна причина, по которой твое воздействие не проняло его в полной мере. Знаешь, какая? – Он выдержал паузу и сказал очень тихо и буднично, но лучше бы опять кричал: – Он мой друг. Ты чуть не выжгла мозг моему другу, дура.

Вот тут Риту объял настоящий ужас.

– Но он не говорил! Он не говорил ничего такого! И… он же человек!

– Конечно, он не говорил. И он все еще человек. Потому что он не помнит, что он мой друг. Но я – я помню. И ты могла бы сообразить, что он не просто человек. Потому что обычный человеческий мужчина, без второго дна, без секретов и подвохов, не смог бы принести тебе белые цветы. Никакие не смог бы. В голову бы не пришло. И ты сама это прекрасно знаешь, поэтому давно никого не ждала. И вот – свершилось! Он пришел! Тот, кто отличается от всех остальных! И что ты сделала? Ты стала прикидывать, действительно ли ты хочешь освободиться, так, как будто это зависит только от тебя. Будто ты можешь вертеть этим мужчиной, как любым другим. Рита, ты слабоумная? Да ты пылинки с него должна была сдувать, вести себя идеально и панически бояться, что с ним может случиться то же, что обычно!

Рита хотела разрыдаться снова, потому что ничего другого она сделать не могла, но Он щелкнул пальцами, и слезы закончились. Ни одной не осталось.

– Надоело. Значит так, – скомандовал Он. – Сейчас ты приведешь себя в порядок, поделишься с ним энергией, чтобы ему хватило дойти до дома…

– Но я уже три дня ничего не ела…

– Об этом надо было думать раньше. Поделишься с ним энергией, а когда он придет в себя, убедишься, что он в порядке, и уговоришь прийти снова. Потому что он нужен не только тебе, но и мне. Это не только твоя игра, Рита. Бездарно сливая свои шансы, ты чуть не испортила игру мне. Учти, если он больше сюда не придет, ты действительно ответишь за это.

Рита рефлекторно поежилась, но тогда еще не поняла, насколько далеко она зашла. Она поняла это, только когда посмотрела в глаза очнувшегося Ярослава и увидела там, что он прощается с ней. Это было настолько пепельно-серо, что она бы лишилась чувств от ужаса, если бы могла. Но она не могла, и плакать тоже не могла, Он ей запретил. И давить своими чарами, чтобы он передумал, не могла – только не после того, как чуть не навредила ими Ярославу, и не после того, как ей объяснили, чем это ей грозит. Она могла только просить. И она просила! Но это не сработало. Ярослав вышел из «Каприччо», вышел из торгового центра на улицу, а она осталась. А она не могла побежать за ним следом, потому что не могла даже пройти в ту дверь, в которую так легко проходили люди.