Текст книги "Травница (СИ)"
Автор книги: Анна Йоль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Я бы могла поторопить бабушку Софу – но с ней лучше не ссорится. С виду она такой милый ангелочек с платком поверх седых волос, но только попади к ней в немилость… Дня два назад, когда мы с Укко на пару ходили за покупками, стали свидетелями, как женщина ссорилась с мясником. Это нечто! Её голос, наверное, слышно было в конце деревни, а выражения какие она подбирала! Ух, Укко даже завистливо присвистнул. Мясник же поначалу отгавкивался от неё, но когда та начала накидываться на него, отошёл за прилавок. Казалось, она глотку готова ему перегрызть, бедняга мужчина даже начался на ножи оглядываться. А все из-за того, что тот её поторопил. Так что я хоть и устала, но вежливо продолжала отвечать на все её вопросы. Но в итоге баба Софа заявила:
– Ну, ясно. Дайка мне настойку из ромашки.
Отвернувшись за настойкой, я вежливо про себя помянула бабушку неприличным словцом. Я тут перед ней распиналась про одно, про второе, а она берет третье! И главное, без всяких вопросов. Работать с людьми – ужасно сложно и утомительно. Сейчас я осознала и зауважала всех продавцов.
– Вот, возьмите. С вас один сребреник.
Меня просквозили недовольным взглядом, но елейно спросили:
– А уступить бабушке?
– Полсребреника? – быстро с надеждой спросила я.
Мне довольно хмыкнули и положили одну бронзовую монету. После её ухода я облегчённо вздохнула, но силы покинули меня вместе с ней. Уйду сегодня раньше обычного…
– Мне, пожалуйста, настойку из каштанов.
– Да, конечно. – И я снова принялась за работу.
После моего «скандального» переезда – жизнь изменилась. Теперь на мне лежало больше ответственности. Раньше я лишь собирала немного ингредиентов и готовила пару компрессов или настоек. А сейчас я сама платила за комнату, еду, склянки и за аренду прилавка на рынке – трат было много. И чтобы не уйти в минус приходиться увеличить количество, скорость и эффективность «производства». Но и спрос на мои лекарства стал большим. То, что я выносила на торговлю – раскупалось в тот же день.
Несмотря на это все, имелся и огромный плюс – независимость, особенно финансовая. Меня ни в чём не ограничивали и не следили. Я не отчитывалась и не рапортировала о пройденном дне или что я сделала. Мои арендодатели были весьма понимающие и тактичные. Никогда мне ничего не навязывали и, за это я была им благодарна. С ними я смогла отложить весьма приличную сумму.
Также я начала откладывать деньги. Запасайся на чёрный день, будь всегда настороже – взяла себе за правило. В этом деле мне очень помогали индивидуальные заказы. Я брала их если позволяло время, и я знала, как это готовить, или предлагали хорошую плату.
Самым интересным был заказ от молодого приезжего купца. К обеду, когда я уже «закрылась» и шла в сторону дома, ко мне подошёл медноволосый, хорошо одетый мужчина. Он был красивым, но бледен и с таким несчастным выражением лица и так напоминал побитого щенка, что моё доброе сердечко сжалось и сделало для него исключение. Мужчина ничего не говорил, а лишь протянул небольшой листок бумаги. На нём красивым почерком было написано: «Велико Уважаемая, Елена! Прошу спасти меня от позора и отказа невесты». Ещё не понимая, как именно я должна его спасти – скептически подняла бровь. Он же передал мне вторую записку: «Давеча, по приезде, узнал, что хвор я на болезнь интимного характера». Это я перечитала несколько раз, а потом посмотрела на «жениха». Покраснел он похлеще Яримы. Но сочувствия или жалости он от меня не дождётся.
– Сами нагуляли свои проблемы – сами разбирайтесь. – Отрезала я.
Эти изменники всегда меня раздражали и возмущали. А женщины, которые способствовали измене и подавно. Надеюсь здесь существует Бог, который карает всех неверных мужиков. Я со спокойной душой обошла купца.
– Меня млечным соком опоили. – За спиной раздался умоляющий тихий голос. – Я не хотел, я люблю свою невесту.
Надо было уйти и не обращать внимания на все его отмазки. Но я знала, что такое млечный сок – опиум другими словами. В Лесной Долине его продавали в самых отбитых и дешёвых заведениях. Его употребление сопровождалось вялостью, спутанностью сознания и замедленной реакцией. Так что жалость к непутёвому парню затопила меня. Я ещё раз глянула на него и вздохнула. Может, я не правильно поступаю, может он действительно виноват, но парень выглядит так жалко, а в глазах такая горечь… Меня же тоже чуть не дурманом не отравили…
– Через пару дней зайдёшь. Если смогу – помогу. – В зелёных глазах гнома заплескалась надежда. Покачав головой, я ушла.
Никаких припарок, а тем более мазей от ТЕХ болезней я не знала. Так что пришлось спрашивать у приближенных. Тиву я отбросила сразу, с её любопытством она не оставит меня в покое и в итоге прознает про беднягу. Мне она, конечно, импонировала, но после того как обожглась об Труду, ей не доверяла.
Оставался только Укко. Как же у него вытянулось лицо, когда я спросила. Первые мгновения стояла немая тишина, но после вигт взорвался:
– Что?! Да как?! Когда?! Кто?! – вигт был настолько возмущён, что не мог определиться с вопросом.
– Успокойся! Это меня слёзно попросили сделать.
Домовой резко замолчал, как будто все силы его покинули.
– Не тебе? – недоверчиво спросил он спустя пару секунд.
– Нет, не мне.
– Думал уже, что волочайкой стала. – облегчённо, но уже как обычно, ворчливо ответил Укко. – Да вот приходилось пару припарок доставать… Могу сказать кому!
– Догадываюсь и не хочу знать. Так, что с рецептом?
– Можжевельник и присыпка из репейника должны помочь…
К намеченному времени я приготовила неудачливому жениху все, что нужно. Смесь перелила в банку из-под отвара Цикория. Также приложила подробную записку. В ней расписала что да, как и когда. Хм, я и картинки нарисовала… Что?! Капля злорадства никому не повредит. Заказ под прикрытием был передан лично в руки, когда он подошёл покупать «что-то для бодрости». И взяла с него, как за цветки, хотя все стоит в несколько раз дороже. Но парень (имя его до сих пор не знаю) меня не разочаровал.
Где-то через недельку у меня на пороге лежал внушительный свёрток, подписанный знакомым почерком. Развернув его – почти пищала от радости. Там оказались две книги по «Травоведенью». Я так давно их искала, спрашивала у всех приезжих торговцев, но все, что было у них из книг – любовные романы о простой юной гномке и заможном человеческого купце с пристрастиями, он ещё постоянно прикусывал свою губешку… Странный мужик, я вам скажу, но все местные женщины прямо сходили с ума из-за этой книги…
Читала я уже весьма хорошо и потому книжки проглотила за несколько ночей. Они оказались весьма полезными и подробными – смогли заполнить пробелы в моих знаниях. Перечитывала я их при любой возможности, так что со времени большинство рецептов отскакивали от зубов. Казалось жить стало совсем хорошо. Только иногда я скучала за родителями и прежней жизнью. За комфортом и удобствами. Но человек такое существо, что привыкает ко всему. Ну и я привыкла, особенно с моим «ромашковым чаем».
* * *
Конец лета принёс с собой удушье жары и выжженную солнцем траву. В связи с этим работы поубавилось, и в душе проросла меланхолия. С тех пор как я попала в этот мир, многое произошло. Я приняла его. Мир, где процветали гномы и жило ещё много удивительных существ. Могу лишь догадываться, каково их разнообразие и скольких из них мне доведётся увидеть. Я поверила в этот мир, как в сказку, хоть он отнюдь не идеальный. Но мне было так спокойно, казалось, что мне все по плечу, ведь я уже справилась со столькими трудностями…
Из-за повышенной сухости торговля совсем разладилась: новые настойки делать было не из чего, солнце иссушило всю зелень, и приходилось реализовывать то, что осталось. В основном брали «что-то от дурноты», «что-то от головы» и «что-то для бодрости». Свободного времени у меня прибавилось и, отвыкнув от него, я растерялась – что же с ним теперь делать? В Красном Листе из развлечений были: работа, ярмарка и медовуха. И со всеми тремя вариантами не заладилось. Если с первыми двумя всё понятно, то с последним связаны неприятная история. Основных участников было четверо: Вайкей, Ярима, Я и Укко (куда без него). Решили эти трое сводить меня в местное питейное заведение, а то «бедняжка кроме своих трав ничего не видит!»
– И как далеко ваш бар?
– Трактир, божедурье, трактир! – бесился вигт. – Явно все мозги в рост ушли.
– Вот сейчас подхвачу кого-то за жиденькую бородку да потрясу в воздухе… – парировала я, и Укко состроил оскорбленную рожицу.
– А ты с характером, Лена. – Наши перебранки с домовым явно забавили Вайкея. – Тебе палец в рот не клади – руку откусишь.
– Да она, вообще, прожорливая. – Тут же съязвил Укко.
– Неправда, Лена, ест как птичка! – Вступился за меня Ярима, вызвав улыбку в ответ. Парень все ещё не оставил своих романтичных надежд относительно меня, но уже не смущался. Мы начали общаться как приятели и нередко шутили и разговаривали часами.
И вот так переговариваясь, наша разношёрстная компания направлялась в трактир. Красный Лист – обычная, непримечательная деревня с одинаковыми прямыми улочками и домиками. Конечно, каждый хозяин и хозяйка старались придать своему жилищу изюминку и индивидуальность, но это смотрелось мило и никак иначе. Из достопримечательностей бар и некое подобие святилища. Забавно, что они оба находились на соседних улицах. Так сказать, выпил и пошёл замаливать грехи.
– Вот мы и на месте. – Сообщил мужчина.
Осмотрев громоздкую вывеску – я хихикнула. Её придумал гений маркетинга! «Счастливый гном»! Просто идеальное название для трактира.
Внутри я ожидала увидеть бушующий тестостерон, пьяный гвалт и туман перегара. Но все оказалось приличным и даже симпатичным. Ровные ряды деревянных столиков, небольшое подобие барной стойки, украшенной необычными узорами, пара натюрмортов на стене и аккуратные салфеточки. Посетители вели себя мирно и чинно: болтали, играли в местные карты и смеялись. Нас вежливо поприветствовала аппетитная девушка за барной стойкой. Такая рыженькая девчушка – кровь с молоком.
– Присаживайтесь, а я сейчас принесу. – Бросил нам Вайкей и направился к стойке.
Красивый лакированный стул был для меня, скорее табуреткой и никак не ассоциировался с удобством. Сидеть пришлось, скрючившись, колени больно упирались в стол. Укко на это лишь злорадно улыбнулся. Да что там, даже веснушчатый Ярима прыснул. Предатель.
– Так, вот квас для Укко. – Вайкей поставил небольшую расписанную крынку перед домовым. – И сидр для нас и медовуха для Лены.
Я ожидала увидеть золотистый напиток с приятным хмельным ароматом. Но передо мной было темно зелёное вязкое бабушкино зелье. Аромат соответствовал – такой же убийственный.
– Это точно медовуха? – я недоверчиво покосилась на сероглазого. – А мёд тут только в названии?
– Да, нет. Он и в составе есть. – Пожал он плечами.
– Если не нравится, можешь взять мой сидр. – Заметив мою неуверенность, предложил Ярима.
– Прости, малец, но тётка твоя убьёт меня за это. – Вайкей по-отечески положил руку на плече парня. – Тебе можно только сидр.
Опустив плечи, тот уныло уставился на напиток.
– Он, что настолько крепкий? – я снова посмотрела на эту изумрудную жижу.
– Ну так…средненький. – Серые глаза хитро блеснули. – Но если не хочешь не пей.
– Да что тебе будет, дылде. – Оторвавшись от кваса, поддел домовой. – Тебе на один зуб.
Ну, я и поверила – сделала такой добрый глоток. Поначалу жидкость напомнила травянистый вкус микстуры, Доктор Мом или что-то подобной, но когда я её проглотила…Ух, глотку словно обожгло раскалённой лавой. Глаза защипали и заслезились, я захрипела и со свистом втягивала воздух. Парни сначала веселись, смеялись и подшучивали, но потом присмирели и напряглись.
– Эй ты в порядке? – первым заволновался вигт.
Я злобно зыркнула на него, но ответить не смогла: в голове помутнело и закружилось. Последней чёткой мыслью было осознание того, что это не медовуха, а чертов демонский напиток.
* * *
– Дорогая, ну я не думал, что так получится!
– Не думал? А голова тебе на что? – это была Тива и она кричала. Вау. – Как можно было опоить невинную девушку! А ты мелкий чем думал?
– Ну я… – несвязное бурчание напомнило Яриму.
– Все вон! Чтобы глаза мои вас ни видели!
Раздался дружный поспешный топот, словно кто-то делал ноги.
В это раз я не проснулась, а воскресла. Меня, словно опять сбили, но тогда всё вокруг было на месте, а не крутилось. Да и во рту был гадкий привкус и сухость. Все эти симптомы ни с чем не спутать – похмелье. Впервые напиться в новом мире? Можно ставить галочку напротив.
Закутавшись в одеяло и кряхтя, как старуха, вышла на кухню. Тива смерила меня недовольным взглядом, заставив сгорбиться ещё больше.
– Водички можно? – жалобно промяукала я.
Пару секунд женщина молчала, а потом так откровенно заржала:
– Ох, и жару ты дала! – пожав плечами, я с осторожность присела на скамейку. Передо мной поставили чудотворную прохладную водичку – саму вкусную в моей жизни. – Что ты там творила!
– Что я там творила? – испуганно переспросила.
– Ну, как ты помнишь, вчера ты напилась в усмерть. – Женщина налила мне второй стакан воды и предложила сухариков. Фу, меня скорее стошнит быстрее, чем я их прожую. – Ты вчера почти легендой стала! Теперь все мужчины на деревне тебя боятся.
– П-почему? – я готовилась к худшему.
– Ты кричала, что придумала нового бога, который будет карать всех неверных мужиков. И имя ему Пьяный Мотрос. – Я страдальчески застонала, а брюнетка продолжила сквозь смех. – А потом ты в деталях рассказывала действие одноимённой настойки и угрожала, что подмешаешь её всем, как и Халвену.
Господи, а не сожгут ли они меня как ведьму на костре за это?
– Так, это правда? – я непонимающе на неё уставилась. – Про Халвена. Да и Труда она много про тебя слухов распускает.
– Все совсем плохо? – На моем лице так и было написано: «не удивлена».
– Да, нет. Теперь тебя, можно сказать, уважают. – Я скептически подняла бровь, и она со вздохом добавила: – Бояться и уважают.
Могучая и великая Лена! Травница и злобная великанша в одном теле!
– А все же? Опоила?
– Да нет! Просто сказала со злости, так что если у него и есть проблемы, то не из-за меня.
Брюнетка опять засмеялась до слёз.
– Да! Такого я не видала! Труда же хочет Халвена отвести к жрецам на излечение.
– Жрецы?
– Послезавтра все увидишь. А мне работать нужно. – Она покачала головой. – Ничего с вами не успеваешь.
* * *
«Жрецы прибыли» – раздавалось со всех сторон деревни, ну и мне захотелось посмотреть на что-то новенькое. Торопясь сквозь просторные улочки в сторону святилища, не могла не заметить, как шарахались от меня мужчины, точно так же как я от трактира.
Надежды на помпезность, падающих на колени людей, музыку, яркую одежду и хоть на что-то весёлое – рассеялась как призрачная дымка. Людей возле аккуратного храма толпилось много, но все было по-пуритански скромно и тихо. Никакой роскоши, богатства и религиозных фанатиков – скукота. Одежды у служителей были незатейливы, мешковаты и лишённые всяких украшений: свободные рубахи и штаны, и плащи с капюшоном (несмотря на ужасную жару). И у мужских, и у женских одеяний был одинаковый крой из грубой парусины, и с далека не сразу стало понятно, что есть ещё и жрицы. Те кто служили Равку были в синем, а в красном служили, соответственно, Пери.
С досадой осмотрев это зрелище, и решив, что ловить здесь нечего, засобиралась домой. Но тут мой взгляд зацепился за единственную фигуру в золотом облачении. Она так выделялась, что удивительно как я не заметила её сразу! Фигура заинтересовано обернулась ко мне и спустя мгновение начала приближаться.
– Богатого дня. – Добродушно поприветствовал меня служитель.
– Здравствуйте.
Из-под золотого капюшона мне улыбнулся довольно пожилой мужчина с добрым морщинистым лицом и ласковой зеленью в глазах.
– Веришь во что? Или кого? – он наклонил голову, разглядывая меня.
– Не знаю. – Я рассматривала его в ответ.
– А хочешь? Будет на кого пенять или у кого просить. – он лукаво улыбнулся.
– Вы меня в веру сейчас обращаете?
– Не буду скрывать. – Он пожал плечами. – А ты заинтересована?
– Это ко мне все сейчас так подходить будут? – я улыбнулась и оглядела сборище за ним. Дедуля мне импонировал, люблю когда со мной честны.
– Не будут. – Махнул рукой жрец. – Эти Боги не для тебя и ты не для них.
– А какие для меня?
– Скорее для кого ты. – И он пробежался взглядом по моему лицу и долго всматривался в глаза. Гипнотизирует? – Ты для Рииг. А верующий в Роани для тебя.
– И что это значит?
– Так как я жрец Почтенной Рииг, то и о ней ведать буду. – Торжественно оповестил меня золотой капюшон. Не хватало только хлопушек и конфетти.
– Слушаю. – Вежливо отозвалась я, интересно как меня буду зазывать в секту.
– Рииг – старуха в золотых одеждах. Она Богиня богатства и щедрости. Несёт зажиточность и покой. Проси и она даст тебе, что просишь. Но цени и береги, что даёт, ибо накажет тебя. И будь щедра и добра – неуместная жадность и злоба претит Рииг.
Если откинуть весь скептицизм о здешней религии, то – вот эта Богиня как раз по мне: самая реальная и практичная, так сказать. Даже вот подыграю дедуле, что хочу в его веру.
– Я впечатлена. – увлечённо отозвалось я.
– Я вижу. – усмехнулся жрец и начал искать что-то в карманах.
– И как ей поклоняться? Ритуалы какие? – задала резонный вопрос я. А то скажет каждое новолуние по младенцу топить…
К примеру, для Равка каждое воскресенье нужно печь особый хлеб и оставлять на ночь, а наутро скармливать собакам. Но его пока испечёшь – всю душу в него вложишь. В этом и сакральное значение. Верующие в Пери же, один день каждого месяца проводят в молениях. Ни воды, ни еды. Я как-то видела Тиву после подобного: вся зелёная, с синяками под глазами, неделю потом в себя приходит.
– Носить амулет и быть щедрой и доброй. – Достав золотую цепочку, отвечает дедуля. – Это тебе.
Амулетом оказалась не цепочка, а золотая верёвка напоминающая каучук. На ней висел небольшой кристаллик красного цвета. Весьма красивое сочетание – мне нравится.
– А сколько я должна?
Но мне лишь снисходительно улыбнулись и ушли.
– Спасибо…
На шею талисман вешать не хотелось, так что решила обмотать вокруг левой руки как браслет. Но знала бы я тогда, ряд странных совпадений случится после этого…
Как-то в шутку, теребя алый кристалл, вслух попросила:
– Рииг, пошли мне сегодня семь золотых.
Я потом сама себе покрутила у виска, мол, совсем чокнулась. Я больше как на 4 золотых не торговала, так как вечно брали в долг или просили скидку. Но к концу дня я была в шоке: у меня не то, что скупили все, не прося скинуть цену, так ещё долги вернули. В итоге и вышло семь золотых. Но тогда я все скинула на волю случая.
Ещё раз я подверглась сомнению, когда пожадничала и не уступила мяснику. Он весьма обеспеченный дядька и вечно выторговывает у меня по дешёвки. В этот раз он просил скинуть на хорошую настойку от мигреней, но я не уступала. Чтобы собрать для неё грибы: я целое утро в грязи на коленях корячилась. По итогу отвоевав свои три сребреника и немного поругавшись с мужчиной, на пути домой я упала и разбила нос. В голове сами по себе всплыли слова дедули в золотой одежде: «И будь щедра и добра – жадность и злоба претит Рииг». Но я опять отмахнулась.
Отношения с мясником после этого разладились и мы пару дней лишь злобно переглядывались. В течение этого времени я постоянно падала и об что-то билась. На мне живого места не осталось – все было в ранах и синяках. И мысли о наказании постоянно всплывали. Так что для своего успокоения и что бы вконец убедиться, что все это СЛУЧАЙНОСТЬ – я вновь, всё утро промучилась и сделала туже настойку от мигрени.
Презентовала её мяснику с извинениями, сославшись, что в тот раз: «Больно плохо себя чувствовала». Мужчина сначала деловито отказывался, но потом с радостью принял. И что вы думаете? В тот же день я опять продала на семь золотых.
Больше я не жадничала… и с Рииг не шутила.
* * *
Последняя неделя лета не принесла с собой прохлады. Солнце, пока у него ещё осталось время, отчаянно пыталось поджарить меня. Мне чудилось, что оно восходило только для того, чтобы заставить страдать и заходило с обещанием продолжить пытки.
Я искала спасение в тени ив и прохладе озера. В те дни, когда меланхолия и скука продолжали быть моими основными спутниками, оно было для меня океаном… Но иногда у Укко и Яримы получалось изгнать их и заменить собой. Мы подолгу дурачились у воды, разговаривали и лепили песчаные замки. Бывало, я представляла себя одним из них: показательно крепкий и стойкий, но от малейшего толчка рассыплется в пыль. Как и на любого человека, на меня периодически находила безысходность и некое отчаяние: зачем я все это делаю? Такие мысли нужно гнать с первой секунды, ибо потом они незаметно обосновываются глубоко в груди и начинают пожирать тебя кусок за куском.
Этот день был одним из таких, вот я и вытащила Укко с Яримой на озеро, лишь бы не оставаться наедине с мыслями. Тут даже чай мой не сильно помогал.
– Ярима, а что на том конце озера? – я пыталась рассмотреть, но различала лишь рогоз, – ни разу там не была.
– Серьёзно? – парень собирался уже выходить из воды, но остановился. – Небольшой лесок и деревянный мостик.
В голове мелькнула озорная мысль:
– А давай, кто быстрее переплывёт озеро?
– Ну я не знаю, там глубоко. – Колебался рыжий.
– Ладно, тогда я сама. – И я резко нырнула и поплыла в противоположную сторону.
Плыла я под водой, пока лёгкие, не загорелись от нехватки воздуха, но и потом не останавливалась ещё минут. И только тогда я развернулась в сторону берега: Ярима взволнованно бродил на мелководье, Укко злобно махал руками. Я усмехнулась и, помахав им рукой, продолжила плыть.
Вода обволакивала и снимала с меня тяжесть дней. Я чувствовала только расслабленность и спокойствие. Почти доплыв до деревянного мостика, о котором говорил Ярима, перевернулась на спину и прикрыла веки.
Сколько я так проплавала – не знаю. Может, время текло быстро или наоборот тянулось и тянулось. Открыла я глаза, когда почувствовала, что солнце перестало припекать – пора возвращаться.
Я подплыла к мостику и попыталась подтянуться, но штанина за что-то зацепилась. Да, я купалась в штанах и плотной рубахе, иначе Ярима не пережил бы эти походы на озеро.
Подёргав так и этак – штаны намертво за что-то зацепились. Нырнув, я заметила, что это был сук и их уже не спасти, благо брюки были старые. Пришлось их снять и оставить озеру на память.
Вот так без штанов, я, наконец, забралась на мостик и замерла. Холодок пробежал по спине – меня пробрало до мурашек. Напротив меня сидела самая настоящая шишига. Да, та кем меня обзывал Укко. Под его описание подходила на все сто: нагая, горбатая растрёпанная женщина с сучковатыми руками, только брюха не было. Её длинные темно-коричневые волосы были перепутаны и все в тине, они свисали толстыми кнутами по плечам. Болотные глаза с перевёрнутым зрачком смотрели на меня не менее удивлённо, чем я.
«Шишиги нападают на пьяниц, съедают и обгладывают их косточки. Временами они озорничают: подкрадываясь к купающимся, и утаскивают их под воду» – вспомнились слова Укко и я сглотнула.
Шишига же перестав изумляться, хищно сощурила глаза и принялась жадно рассматривать меня – какой кусок меня съесть первым. Вариантов отступления у меня не было: обратно в воду, но она явно плавает лучше меня, убежать тоже не получится – нужно пробегать через неё. Она сразу меня убьёт? Или будет держать живой, чтобы мясо посвежее было.
Шишига шумно втянула воздух и… закашлялась.
– Тра-а-авница, – булькающим голосом выплюнуло существо. – Воняет, да и полукровка – невкусно, жёстко.
Последние слова прозвучали обиженно. Но, «воняет, невкусная и жёсткая» для меня звучали словно песнь соловья, как лучшие комплименты. Появилась надежда, что меня не сожрут.
Горбатое существо поглядывало на меня с отвращением и разочарованием. Я попробовала двинуть, но она зашипела и я обмерла.
– А спросить? – строго спросила шишига. Я непонимающе и с мольбой уставилась на существо. Я могу поклясться Рииг, что оно закатила глаза. – Дозволение идти, травница.
– М-можно мне пойти? – голос дрожал, зуб на зуб не попадал. – Пожалуйста.
Шишига демонстративно помолчала, будто взвешивая все за и против, словно на суде Анубиса, когда моя душа противопоставлялась невесомому белому перу. Я чувствовала, как колотиться сердце в груди.
– Ладно. – Существо равнодушно махнуло рукой. – Иди.
Я бочком, потихоньку начала проходить мимо неё. Пройдя шишигу – уже готова была бежать со скоростью света, но она резко схватила меня за руку и притянула к себе. Я упала на колени, и лицо оказалось в нескольких сантиметров от её. Болотные глаза стали ярко изумрудными, а зрачки превратились в щёлочки. Я забыла, как дышать.
– Жди беды, травница. – Смешливый голос был тих. – Бойся людей, гномов и высоких, от других сущих Валарама можно откупиться.
Она отшвырнула меня и молниеносно исчезла в озере. Я же подскочила и сломя голову понеслась прочь.
Бежала я до противоположного берега, не сбавляя темпа. Меня успокоили только Укко и Ярима: они утомлённо сидели под деревьями. Я медленно перешла на шаг.
– Лена! Где ты так долго ходила? – увидев меня, Ярима тут же подскочил. – Несколько часов прош…
Парень ошарашенно вытаращился на меня и словно онемел.
– Ярима? – выдохнула я, но парень зарделся и как ошпаренный метнулся в сторону деревни. Укко захохотал, хватаясь за живот. Я непонимающе уставилась на него:
– Девка, ты где штаны потеряла? – вытирая слезы, спросил вигт.
Точно, а я думаю, что Ярима так убежал, только пятки сверкали.
– Лучше не спрашивай. – Усталость навалилась на плечи, как небосвод на Атланта. Еле волоча ноги, я поплелась в сторону деревни. Без штанов. Домой все не мог насмеяться. – Я больше в озеро ни ногой.
– Что, шишиги боишься?
– О, я прошу тебя, замолчи!
* * *
Враг – хорошее средство от скуки. Вот так, вместе с тоской, закончилась моя спокойная жизнь в Зелёных Низинах.
Началось все с уничтожения моего честно арендованного прилавка на рынке – снесли подчистую. Пояснять на кого пали подозрения, думаю, не нужно. Дождались же подходящего времени, когда староста, моё основное прикрытие, уехал с деревни.
Увидев своё варварски изничтоженное торговое место – впервые пожалела, что не отравила кого-то из них. Охранники ничего внятного мне объяснить не смогли: «Мы вот тута стерегли, а потом вот и нет ничего». Этих болванов тоже хотелось придушить. Но разбираться без старосты – не было смысла. Вот так раздосадованная и слегка гневная – устремилась домой.
Погруженная в невесёлые мысли о расправе, я не заметила, как что-то разбилось в моей перевязи. Лишь резкий спиртовой запах и ощущения как намокает моя правая штанина – заставили меня «очнуться». По запаху напоминало настойку от коликов и это разозлило меня ещё больше – её невозможно отстирать! А я только сшила подходящие мне штаны!
Через секунду казалось, что плечо кто-то ужалил: тело содрогнулось от волны боли. Я обернулась в поиске источника дискомфорта. И в это мгновение мне прилетело чем-то в голову, прямо в лоб. Сто очковый бросок, могу сказать, я сразу потеряла сознание.
Мне надоело уже терять сознание в этом мире! А самое обидное, что никогда не могу понять из-за чего. Плохая привычка, нужно закругляться с этим.
То, что я в своей комнате я поняла, даже не открыв глаза. Уж больно запах стоял «мой»: густой аромат отваров, их специфическая горечь и едкость, ну и спирт. О том, что от меня за версту несло этой композицией, говорить не стоит. Такая очаровательная пьяница, зажевывающая перегар полынью. Одежду ещё отстираешь, но волосы пропитавшиеся симфонией настоек и припарок, можно только отстричь.
А пробуждение, было хуже чем после похмелья: всё кружилось, голова пульсировала в месте ранения, меня тошнило и было больно от света, даже при закрытых глазах – сотрясения присутствует точно. Я застонала от жалости к себе.
– Лена? Ты очнулась? – негромко спросил знакомый голос.
Дневной свет ослеплял меня, и я долго моргала и жмурилась, но комната освещалась только свечкой. Вечер или ночь – неплохо я так провалялась, значит.
Перед глазами помахали рукой, заставив сфокусироваться на присутствующей женщине:
– Сколько пальцев? – Тива сначала показала два, а потом четыре. Это так банально, что я закатила глаза. Но это вызвало ещё один прилив головокружения, и я предпочла закрыть их снова. Но кареглазая не отставала: – Сколько пальцев, Лена?
– Ах, – сипло отозвалась я, горло жутко пересохло. – Два, а потом четыре.
– Ну все не так плохо. – Вздохнула она.
– А на самом деле сколько?
– Один и два.
– Что случилось? – говорить было тяжело.
– Не знаю. Мясник тебя притащил, сказал, что валялась у дороги в разбитых склянках. – Тива тревожно выдохнула. – Я уж думала – голову пробили тебе.
Нет, мясник мужик добротный, я ему десять настоек теперь наварю. Но мои скляночки…
– Я готова их убить… – Захныкала я.
– Будет тебе! – воскликнула Тива. – Скажи спасибо, что жива, а то куда заведёт эту змею.
– Сомнений кто это был, не возникает.
– Ну да. – согласилась женщина. – Но и так не доказать, а ещё без свёкра…
– Потом поговорим… – На душе было гадко, да и голова разболелась. Хотелось только спать.
– Да, конечно. – Мягко ответила Тива и вышла.
Ну и…паскуды.
* * *
Восстанавливалась я несколько недель – лёжа в кровати с перебинтованной головой. Рана была неглубокой, но уж больно рваной, так что щеголять мне теперь со шрамом, хотя возможно и получится свести его. Наверное, раньше у меня была бы истерика по этому поводу: «Моё лицо! Неприемлиииимо!», но сейчас я больше волновалась за Укко. Домой очень сильно переживал за меня: ходил везде со мной, читал для меня, носил мне мои лекарства и следил, всё ли я принимаю. Конечно, делал он это все в своей ворчливой манере, но даже так в сердце приятно щемило от его заботы. Ещё я строго настрого запретила ему связывать с Халвеном и его женой. Мало ли что с ним могут сделать.
Благодарностью к семье Тивы переполняла меня: Ярима и Вайкей бегали вокруг меня как наседки. Особенно часто можно было слышать от них: «Как могли? Такую хорошенькую девушку! Напали!» и «Не переживай! Ещё выпьем с тобой медовухи!». Ярима обещал от меня не отходить и впредь защищать.
Через пару дней после нападения состоялся «семейный совет»: Вайкей принял решение не выпускать меня далеко от дома до приезда старосты. Ну, я и не собиралась: наклонностей к самоубийству у себя не наблюдаю и я все ещё ходила с перебинтованной головой.
