Текст книги "Все началось с развода (СИ)"

Автор книги: Анна Томченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

У меня болит сердце за тебя.

Альберт говорил это медленно, мягко, так, как будто бы действительно пытался меня уговорить. И мне казалось, его больше обижает мое непонимание ситуации Мне казалось, что он не понимал, почему от такого щедрого предложения я отказывалась.

– Ален, родная моя. – Альберт подался вперед, перехватил двумя руками мою ладонь, в которой я до сих пор зажимала салфетку. – Девочка моя, я же знаю, что тебе сейчас тяжело. Но это не говорит о том, что я скрываюсь и снимаю с себя ответственность за твою жизнь. Если бы я хотел снять ответственность, я бы молча развернулся и ушел. И мне там уже было бы плевать, что ты будешь делать, как ты будешь жить, но мне не плевать. Я определил тебе содержание. Я оставил тебе дом, машину. Видишь, ты мне не безразлична. Ален, так случается, люди перестают любить. Но это не говорит о том, что людям наплевать. Девочка моя, ну, не вредничай.

На глазах стояли звезды.

«Девочка моя, не вредничай. Аленушка»

Альберт использовал все, чем можно было меня зацепить.

Я медленно вытащила ладонь из его рук и сделала несколько шагов назад.

Выпустила из ослабевших пальцев салфетку.

Ноги, казалось, не держали, но я все равно развернулась и медленным шагом пошла к лестнице. Поднялась на второй этаж. Открыла свою гардеробную и с верхней полки стянула белый чемодан с имитацией каретной стяжки. Я складывала туда вещи. Не смотрела даже, как они ложатся. А потом я медленно закрыла чемодан. Перевернула его, вытащила ручку. Вышла с ним из спальни, дошла до лестницы.

Дежавю било по нервам.

Точно так же полгода назад я собирала его вещи.

На этот раз собрала свои.

Альберт по звуку моих шагов понял, что я приближаюсь и вышел из зала.

Застыл у основания лестницы, и когда я спустилась, то просто протянула ему ручку чемодана.

– Что такое? – Нахмурился бывший муж.

Я вытерла слезы, которые бежали по щекам. Шмыгнула носом и произнесла.

– Здесь мои вещи. Трусы, носки, лифчики всякие поношенные.

Брови Альберта взметнулись, а я, пожав плечами, тихо продолжила.

– ЕЙ ведь так нужен был мой муж. Сейчас, видимо, нужен мой дом. И знаешь ей нужен даже мой блог Но я посчитала, что она такая несчастная женщина, что, скорее всего, трусы с носками и лифчиками мои, ей тоже нужны.

9.

– Ты что это? Ты что это творишь, Алёнушка? – Похолодел голос мужа, и я заметила, что лицо у него тут же огрубело. Глаза как лёд. И взгляд острый, словно хорошо заточенный охотничий нож.

– Вот что ты мне предлагаешь, то я тебе и говорю. Забирай трусы, носки и лифчики и езжай дальше свою временную Эллочку охранять. А ко мне не надо соваться. Ты остался для меня бывшим мужем. Если ты сейчас под соусом какой-то мнимой лживой заботы пытаешься продавить меня на гаремное сожительство, то, увы, нет, я себя не на помойке нашла. И цепляться за ноги мужику, который пнул, я не буду.

Я стояла, слезы текли по щекам, но говорила я предельно ровно, так, чтобы до Альберта точно дошло, потому что я не намерена никак принимать всю эту ситуацию.

– Так, я, походу, очень сильно погорячился с тем, что проявил заботу о бывшей жене. Надо-то не заботиться, надо на место ставить. Да на место ставить.

– А знаешь, что? Для того, чтобы на место ставить, тебе надо обладать чем-то большим, чем мифическое право бывшего мужа влиять на жизнь бывшей жены. Ты теперь на место ставить можешь свою Эллу. И заниматься ее моральным обликом в соцсетях. Но никак не моим.

– То есть ты вот так вот? Я к тебе со всей душой, я к тебе с открытым сердцем, а ты вот так вот мне лифчики-трусы пихаешь, да?

– Ну хочешь, я могу еще чего-нибудь тебе напихать? – Честно предложила я и поняла, что все, сейчас порог пройден, а слезы прекратились.

Я провела ладонями по щекам, стирая соленые дорожки.

– Не знаю, там земельки за шиворот или еще чего-нибудь. Но если ты считаешь, что приехал весь такой красивый «я о тебе позабочусь, Аленушка», то нет. Не надо обо мне заботиться. Я с двумя детьми управлялась в молодости и ты, приходя с работы, надменно спрашивал, что у нас сегодня на ужин, как будто бы ты не знал о том, что на ужин у нас может быть только гречка с курицей, ведь поднимались, оба пахали, оба! И деньги все уходили сначала на бизнес, потом квартиры, ипотека или ты что думал я тебе факир, которая должна прокормить семью из четверых людей на копейки, которые получала у себя на предприятии? Вот тогда надо было обо мне заботиться, Альберт. Тогда! Сейчас обо мне заботиться не надо, ты нашел себе девку для заботы, вот иди к ней.

Я говорила зло, нервно, несдержанно. И в моей памяти абсолютно не так это все выглядело. В моей памяти это было так, что да, было тяжело. Было не совсем комфортно. Реально, иногда кроме гречки с курицей ничего в холодильнике не было. Ну, временами были макароны по-флотски. Это только потому, что у мамы сестра в деревне на ферме работала. И иногда мясо по дешевке привозила. Чтобы оно не портилось, я часть вечно замораживала, а другую часть закатывала в банки с тушенкой.

– Да все так жили.

– Все, Альберт, так жили. Только почему-то с тобой жила я, а не Элла. – Сказала я, понимая, что от воспоминаний у меня снова глаза защипало. – И раз уж у тебя не хватило чести, уважения ко мне, то сейчас не надо приходить и прикрываться какими-то глупостями будто бы тебе что-то дорого еще. Тебе кроме себя самого ничего в этом мире не дорого. Ты по указке своей похоти пошел налево. Ты даже не развелся со мной перед тем, как обрюхатить ее. Ну да, сейчас-то ты такой весь хороший. В белом пальто приехал. Уезжай. И забудь вообще про свои глупые мысли о том, чтобы жили вместе, либо чтобы я продала тебе блог.

– Ну, Алена! – Альберт вскинул руку и указательным пальцем помотал у меня перед носом. – Ты совсем от рук отбилась. Ты совсем перестала понимать.

Да, он прав. Я все перестала понимать.

– Уезжай!

Альберт подхватил пальто и вышел за дверь.

А через день утро началось со звонка менеджера по рекламе.

– Ален, доброе утро, не разбудила?

– Нет. нет, Насть, все хорошо.

Настя была чуть старше Зинаиды и жила в нашем городе, что мне особенно импонировало, потому что мы на первой встрече мы увиделись лично.

– Отлично, сегодня запущено несколько компаний на раскачивание аудитории перед курсом.

– Да, хорошо. Там деньги на счету еще есть? – Нервно уточнила я и, выйдя из оранжереи, закрыла ее на замок. Быстро постаралась добежать до дома, а когда залетела на кухню, то ощутила мороз по коже. Сырость на улице бесила.

– Да, все отлично. Но вообще я звоню по поводу очень деликатного вопроса.

– В смысле? – Тихо уточнила я и прикусила нижнюю губу. – Мне сегодня позвонил менеджер нашего регионального телеканала. И предложил тебе поучаствовать в их утреннем шоу. Ты же десерты печешь? Ну вот с десертами и предложил поучаствовать.

– А какие могут быть последствия у этого участия? – спросила я. И скинула с плеч кардиган.

– Я скину позже ссылку на эту передачу. Там сама посмотришь. Там их ведущий и постоянно есть приглашенные гости, которые что-то готовят вместе с ним. Ну и разговоры там всегда идут о чем-то личном. И вероятнее всего, Ален, будет разговор о твоем разводе.

Я опустилась на стул.

– Ты готова поговорить о своем разводе на широкую публику, Ален?

10.

Я тихо кашлянула и мягко произнесла:

– Настя, если вся эта программа затевается только для того, чтобы узнать что-то о разводе одного из бизнесменов нашего города, то однозначно нет, я не буду ходить и трясти грязным бельём. Если эта программа затевается для того, чтобы пригласить одного из блогеров нашего города и уже с ним провести эфир, я могла бы над этим подумать. В любом случае, мне нужно знать ответ исключительно на этот вопрос, а уж говорить о разводе или нет, я это решу в эфире.

Настя ненадолго замолчала, тяжело вздохнула.

– Я поняла. Я постараюсь поговорить с представителем канала и узнать, какие же цели все-таки преследуются.

– Да, я была бы тебе очень благодарна. И держи руку на пульсе. Мне кажется запуск методички для подписчика не пройдёт ровно и гладко. Обязательно что-то случится.

– Да я и так держу руку на пульсе. Ален, не переживай, вроде бы все уже готово, прогревы запущены, так что нам остаётся только работать.

Положив трубку, я тяжело вздохнула и посмотрела за окно. Накрапывал мелкий дождь. Из-за этого сырость вокруг стояла просто невозможная.

В полдень позвонил Гордей, сказал, что заедет на обед, и, появившись буквальночерез полчаса на пороге дома выдал:

– Мам, а я понять не могу. Вы с папой совсем разосрались?

Я вскинула бровь и посмотрела на сына так пристально для того, чтобы он понял, что на такие темы я разговаривать не намерена.

– Я просто, конечно, ни о чем таком не знаю, но между нами, девочками, —хохотнул сын, – он сегодня на утреннем собрании вообще жесть какой злой. Мне кажется, если бы у него под рукой стоял какой-нибудь кристалл, он бы его разбил в звёздную пыль. Вот серьёзно. Он так долбил ладонью по своей папке с документами, что мне казалось, трещина пойдёт по столу аж до меня.

– Он на тебя ругался или как? – только уточнила я, глядя на сына, склонив голову к плечу.

– А, нет-нет, – Гордей, скинул куртку, быстро разулся, дёрнул свои здоровые тапки и, качнувшись ко мне, поцеловал в висок. – Это у него, в принципе, такая практика по утрам орать на всех сотрудников. Я просто в курсе, что он приезжал недавно, потому что как раз спрашивал, чем ты сейчас занята и не помешает ли он своим приездом тебе. И поэтому мне показалось, что, видимо, разговор прошёл не в самых лучших тонах.

– Я не знаю, зачем твой папа приезжал, потому что я из этого разговора ничего не поняла. Но вместе с тем мне интересно было бы твоё мнение. Ты что, вместе с сестрой считаешь, будто бы я здесь затворница?

Гордей, дойдя до кухни, медленно обернулся и пожал плечами.

– С чего ты взяла?

– Ну, ваш отец просто так тщательно мне доказывал, что я здесь с ума схожу, а по факту узнать об этом он ни от кого, кроме вас, не мог.

– Да нет, глупости какие-то, – махнул рукой Гордей и тут же открыл холодильник.

– 000! Борщик. Я не думаю, что он действительно так считает. Или кто-то из нас с Зиной проговорился об этом. Мне кажется, просто он сделал какие-то неверные выводы, основываясь тупо на том, что, ну, ты реально как бы не выбираешься в свет, и все.

Я прошла за сыном, перехватила у него из рук кастрюльку, поставила на плиту, выдернув тарелку из кухонного гарнитура, стала наливать суп.

После обеда Гордей разомлел и совсем расслабился, поднял на меня глаза, лёжа на диване, и произнёс.

– Я, может, останусь?

– Оставайся. Конечно. Сегодня Митю привезут.

Гордей заулыбался, племянника своего он любил, обожал и всячески баловал.

Митя был тем самым ребёнком, которого все просто облизать были готовы, такой нахоленный всеми, налюбленный мальчик, и поэтому, когда Зина припарковала машину возле гаража, я даже через в приоткрытое окно в кухне услышала вопль:

– Бабушка бабушка, бабушка!

Гордей ‚ который окончательно задремал в зале, встрепенулся, зевнул и заметил:

– Разбойник приехал.

Зина с мужем сегодня собирались все утрясать к выходному, поэтому и решили привезти Митю ко мне. А я никогда не была против, тем более Митя, тот ребёнок, с которым было комфортно находиться, он не вредничал, не капризничал и поэтому, когда я открыла дверь, внук с разбега влетел мне в ноги, обхватил их и начал верещать:

– А я говорил надо было раньше ехать, надо было раньше ехать!

– Малыш, я тебя обожаю. – Присела я на корточки и расцеловала Митю в обе щеки. Тот, как котёнок, сморщился, а потом вытянул губки трубочкой и коснулся моего носа.

– А я тебя, – тихо выдохнул внук и, увидев Гордея в зале, чуть прям так и не стартанул к нему, но я успела стянуть с него ботинки.

– Так, мам, вот тут вещи, – залетела Зина и поставила сумку на полку. – Я поехала, потому что капец, ничего не готово, все плохо, все плохо и ещё непонятно, чем все это дело обернётся. Я послушно кивнула и чмокнула дочь в щеку, а вечером, когда я накрывала ужин.

Митя, сидя на выдвинутом стуле, болтал ногами, играл с двумя машинками, а потом, так, тяжело вздохнув, перевёл на меня глаза и уточнил.

– Бабуль, бабуля, а вы в выходные же получается с тётей Эллой познакомитесь, да?

11.

Я нахмурила брови и перевела недоумённый взгляд на внука.

– Митюш, мальчик мой, почему ты об этом спрашиваешь?

Я отставила несколько тарелок с края и, шагнув к внуку, присела на корточки, но Митя тут же закрылся, засмущался, потер маленькими ладошками глаза и выдохнул.

– Ну... ну, все же будут Мне казалось, что деда с тётей Эллой тоже придёт.

Я прикусила нижнюю губу.

Нет, я прекрасно понимала, что некоторые мероприятия, которые будут происходить в нашей жизни, все равно незримо связывают на меня и Альберта. Но я никак не рассчитывала на то, что это произойдёт через полгода.

Скажу больше, когда мы разговаривали с Зиной по поводу праздника я немного окольными путями, но постаралась выяснить, собирается ли Альберт притаскивать в семью свою девку. Зина закатила глаза и сказала, чтобы я вообще об этом не думала. Как мне показалось, она этот вопрос решила взять на себя, и в моём понимании она его если и взяла, то она как-то добилась нужного результата, но если Митя спрашивал.

– Родной, – я отвела вьющиеся волосы внуку со лба и, оперевшись руками о стул, улыбнулась. – А дедушка об этом говорил или как дедушка об этом не говорил?

– Дедушка все время работает, поэтому, когда мама привозит меня, то я иногда остаюсь с тётей Эллой.

У меня дёрнулся глаз.

Нет, не надо считать меня какой-то нервной, истеричной бабенцией, которая будет ревновать внука к другой девке своего мужа.

Нет, нет, нет.

Но просто мне казалось, это не логично: если у меня была возможность находиться рядом с внуком какого черта Зина выстраивала какие-то непонятные трехходовые схемы для того, чтобы Митя оставался с чужим человеком. Я вот этого не могла понять, и незаметно для себя я ощутила, что по крови разогнался адреналин.

– Понятно. И то есть ты думаешь, что деда будет с тётей Эллой?

– Но они же везде вместе, – как маленькой объяснил мне Митя и покачал головой.

Я натянуто улыбнулась и, качнувшись вперёд, поцеловала внука в щеку.

– Понятно, давайте все-таки ужинать.

На волшебной фразе про ужин Гордей материализовался в кухне и, подхватив племянника, посадил к себе на колено. Я, вместо того, чтобы как-то вести куртуазные беседы за этим ужином ушла в себя.

Нет, я не боялась никакой встречи с его девкой. Ну, наверное, потому, что я с ней не соперничаю, я с ней не играю, и мне, собственно, наплевать, как она там живёт и на каком она месяце беременная ходит.

По моим прикидкам, она должна была уже родить, но если она до сих пор не родила, значит, она ходит с пузом.

Но иногда приходится быть честной с самой собой – это отличие взрослого человека, который готов принять ответственность, от инфантильного, который бежит от ответственности. И да, положа руку на сердце, я бы не хотела видеть Альберта с его новой девкой на важном для семьи мероприятии.

Я понимала, что она носит его ребёнка, и поэтому она тоже считается частью семьи.

Головой я понимала, но, как по мне, новая женщина Альберта к моей семье никакого отношения не имела. Моя семья осталась со мной, мои дети, мои родители. Альберт ушёл.

В итоге, свернув ужин на какой-то очень удачной ноте того, что Гордей высказался, что ему завтра рано вставать, я быстро собрала со стола, не уточнив про десерты и стала готовить Митю ко сну. Он обычно оставался со мной в одной комнате, и полночи я рассказывала ему сказки.

Сказки он любил, а когда я читала ему книги, он ещё очень пристально наблюдал за картинками. И поэтому сегодня, постаравшись умудриться уложить внука пораньше, я все же перед самым сном набрала Зину.

– Родная, привет.

– Что-то случилось с Митей? – Тут же встревоженно спросила Зина, и я вздохнула.

– Не знаю, почему у тебя сложилось мнение, что с твоим сыном в моём присутствии может что-то случиться, но да ладно, пропустим этот момент.

– А, фух, мам, не пугай. Ты же обычно не звонишь так поздно. – Выдохнула дочь, и я прикусила губу.

– Слушай, сегодня в разговоре с Митей всплыл такой факт, что на выходных Альберт, скорее всего, будет со своей новой женщиной, это так?

Я не любила ходить вокруг да около и использовать какие-то непонятные намёки.

Но Зина замолчала и тяжело задышала в трубку.

– Мам, вот мы с тобой вроде бы как бы эту тему обсудили.

– Нет, Зин, это было не так. Мы не обсудили с тобой эту тему, я просто тебе проговорила свои страхи, скажем так, ты мне сказала, что ты решишь этот вопрос.

Сегодня я узнаю от Митюши, что вопрос не решён, и, вероятнее всего, к выходным нынешнее положение никак не изменится.

– Мам, давай будем объективными. Отец, как бы он не поступил, он все равно вхож в семью. У него в этой семье остались дети, у него в этой семье остались внуки. Как бы мы не хотели абстрагироваться от этой ситуации, мы от неё не сможем абстрагироваться. Я говорю тебе это не с позиции того, что давайте все жить дружно, а я говорю тебе это из ситуации того, что мы не можем по другому поступить.

– В смысле не можете? – Спросила я немного нервно и, ещё раз глянув на спящего внука, все-таки вышла в коридор. – Ты просто можешь позвонить и сказать, что деда и отца ты рада видеть всегда. Но никак не мужчину, который, скажем так, завёл себе любовницу и решил уйти к ней. Вот и все. То есть в позиции, когда он остаётся твоим отцом и дедом твоего сына, пожалуйста, но не в позиции, когда он приходит и представляет всей семье, которая моя, свою девку.

– Мам, я не хочу об этом спорить. Ресторан заказан, гости приглашены, оформление готово. Ты бы ещё с утра мне позвонила и это уточнила. Давай закроем эту тему и примем нынешние реалии. У него есть другая женщина, он имеет право с ней появляться в людях.

А слова дочери почему-то я ощутила пощёчиной.

12.

Утро пятницы было ранним, суматошным и наполненным детскими визгами, хотя эту ночь я почти не спала, ворочалась, вертелась в кровати и повторяла один и тот же вопрос.

Почему Зина в этой ситуации решила взять какой-то нейтралитет? И вообще, был ли это нейтралитет или просто очень хорошо спланированная ситуация того, что она волей неволей, делала выбор в пользу своего отца. Мне просто казалось, что после развода дочь так переживала за меня, что в любом случае хотела поддержать. Так вот, он классический пример поддержки – ты продолжаешь оставаться моим отцом, дедом моему сыну, но на этом все. То есть не надо в мою семью вводить свою новую женщину, по крайней мере, не через полгода после развода с мамой.

И так я себя загнала этим вопросом, что, когда рано утром Митя забрался на меня и стал расправлять волосы мне по подушке, я мысленно шептала о том, чтобы он снова лёг спать, но нет, Митя не лёг спать, и поэтому я суматошно готовила завтрак провожала, Гордея на учёбу, а потом, обернувшись к Мите, уточнила:

– Чем мы сегодня с тобой займёмся?

Но внук пожал плечами и решил рисовать.

Пока Митя был занят, я успела смонтировать сегодняшний выпуск видео и добавила несколько рилс о том, как сервирую стол. Первый рилс сразу же полетел в рекомендованные, и я мысленно поаплодировала сама себе. А ближе к полудню позвонила дочь.

– Ну как вы там? Митя покушал?

– Митя покушал, Митя поспал, Митя рисует сидит, чуть позже пойдём гулять если эта хмарь на улице развеется.

Зина замолчала, видимо, ощущая какую-то недосказанность в наших с ней отношениях. Она тяжело вздохнула, заметила.

– Мам. Ну не злись.

– С чего ты решила, что я злюсь? Я просто не понимаю. Ну, есть оговорённая ситуация, что вот вся семья встретится. Я не понимаю, что будет там делать эта женщина, которая по факту семьёй не является. Или я запамятовала, и твой отец на ней женился?

Зина вздохнула и постаралась перевести тему.

– Мам, в любом случае это не та тема, которую бы я хотела обсуждать.

А мне показалось, что бессмысленно было бить в одну и ту же точку. Я ничего ‘другого от дочери не дождусь. И согласилась.

– Да, понимаю.

– Ты обиделась? – Тихо спросила дочь, и я вздохнула.

– С чего бы это?

– Не знаю, просто для тебя было важно, чтобы её не было.

– Конечно, для меня это важно, – выдохнула я и посмотрела, как Митя, нарисовав очередной портрет мамы с горшком цветов, пошёл вешать его на холодильник.

– И это теперь значит, что ты не появишься в выходные?

– Почему я не должна появляться? – переспросила я– В конце концов, это моя семья, если уж кто и не должен появляться, так это твой отец со своей любовницей.

И нет я не собираюсь стоять в стороне, как бедная родственница. Не надо меня жалеть.

– Мам, вот я уже по голосу чувствую, что ты злишься.

Но я не могла злиться на собственную дочь. Материнская Любовь она этим и безрассудна, что не разбирает правых и виноватых.

– Я не злюсь на тебя. Я просто тебе объясняю условно на пальцах, как эта ситуация будет складываться дальше. И мне на самом деле непонятно, откуда такие мысли, что я могу пропустить это мероприятие.

Дочь вздохнула и заметила.

– Я после шести заеду за Митей.

– Хорошо, не торопись и осторожнее на дороге, – я положила трубку и вернулась к внуку. По плану у нас был лёгкий полдник, потом дневной сон, а потом я собиралась с Митей раскрашивать глиняные горшки. Параллельно со всем этим я мониторила свою страницу, записывала аналитику и данные, которые необходимы для запуска рекламных кампаний.

Мне нравилась эта немножко созидательная работа. Но когда я в очередной раз подняла мобильник для того, чтобы сделать сводку на чёрном фоне высветился незнакомый номер.

Прикинув, что это вполне мог быть один из желающих запустить какую-либо коллаборацию, я быстро смахнула стрелку вызова и произнесла в мобильник:

– Добрый день.

– Здравствуйте, Алёна, – раздался бодрый женский голос, я улыбнулась, глядя на ежедневник, где вела всю статистику. – Мы с вами ещё не знакомы, но, надеюсь, в скором времени эта ситуация исправится.

Здесь моё сердце замедлило бег, по спине прокатилась капля пота.

– Я понимаю, что, возможно, вся ситуация выглядит не самым лучшим образом, но я не собираюсь с вами ни соперничать, ни как-либо стараться столкнуть вас лбами с бывшим мужем. И мне бы хотелось, чтобы в эти выходные мы с вами пообщались как две женщины, которые любят одного мужчину. Вы же понимаете меня, Алёна?

До меня с медлительным осознанием дошло, что произошло явление Христа народу – Элла заявляет свои права на Альберта.

13.

– Ален, вы, может быть, хоть слово скажете? – выдохнула Элла в трубку, а я закатила глаза в надежде увидеть свой мозг, фыркнула и, оторвав мобильник от уха, нажала сбросить.

Мстительно выбрала этот телефон в списке звонков и заблокировала его.

Ещё мне всякие девки будут звонить, о душе моей, говорить. Душа моя со мной и не надо считать, будто бы мир клином сошёлся на Альберте. Вообще, что это за наглость звонить бывшей жене и рассказывать о том, что мы обязательно подружимся и я хочу с вами познакомиться.

Это где в нормальном мире вообще видано? Нет, я бы поняла, если бы мы расстались с Альбертом на почве того, что просто разлюбили, ну, то есть это логичная ситуация, что таким людям бессмысленно делать друг другу больно, оба разлюбили.

Но момент, я ему больно не делала!

А вот он старался потоптаться на моих костях, и вот если бы мы были равнодушны друг к другу, тогда да, может быть, стоило бы познакомиться с новыми мужчинами, с новыми женщинами, жить такой большой семьёй и при этом не испытывать никакого чувства дискомфорта. Но давайте быть откровенными. Меня никто не предупредил, что однажды муж уйдёт. Я не была в момент готова разлюбить его. Я его любила, любила всем сердцем. Поэтому о каком совместном времяпрепровождении может идти речь, когда одна из сторон явно против?

Я не понимала и закатив глаза, отложила мобильник, вернулась к внуку.

Сегодня Митя отжигал по полной, и, если честно, это единственный человек в моей семье, которому можно было все, даже прыгать на моём честере.

Митя держал пульт от телевизора возле рта и пытался читать какой-то незамысловатый рэпчик, а потом, бросив все это дело, упал на диван, закинул ноги на спинку и выдохнул.

– Бабуль, а где моя тачка?

Тачка его стояла под лестницей, я выволокла этого монстра и, воткнув батарейки в корпус, махнула рукой и предложила испробовать. А дальше мы остаток дня катались на машинке, погода все никак не хотела прийти в норму, поэтому на скромное предложение Мити выйти на улицу я также скромно ответила, что нам там сегодня делать нечего.

На этом оба успокоились и вернулись к делам домашним.

Зина опаздывала и, несмотря на то, что обещала приехать после шести, её все ещё не было, но зато успел приехать Гордей.

Он не жил со мной после развода, но он и не жил с отцом после развода. Гордей был той самой непостоянной величиной, которая моталась то туда, то сюда, иногда он вообще решал становиться неприкасаемым и поэтому ночевал у Зины, слава Богу, с супругом сестры он ладил хорошо. И поэтому, когда сын появлялся несколько дней подряд у меня, я всегда подозревала, что с той стороны у него что-то не заладилось.

– А что сегодня ужинать будем? – Спросил воодушевлённо Гордей и чмокнул меня в щеку.

– Я не знаю, я ещё не думала, я то думала, у меня Митю заберут, и я позволю себе не готовить:

– 0, прикольно. – Гордей наклонился, поймал племянника. Тот сразу вцепился в темно каштановые волосы дяди и, притянув его к себе, чмокнул в щеку. Гордей усмехнулся и, проведя ладонью по волосам, зачёсывая их назад, признался мне: —В таком случае я буду рад заняться ужином сегодня сам.

У меня были нормальные, адекватные дети. Мне казалось, что у меня семья нормальная, никто же не давал мне намёков, что у мужа кризис среднего возраста перетечёт в старческий маразм.

Зина приехала в начале седьмого, когда Митя сидел на кухне с Гордеем и трескал овощной салат, а под крышкой томилась говядина.

– У вас вкусно пахнет, – заметила дочь и, раздевшись, прошла на кухню.

– Прикольно, – сказал Гордей и, фыркнув, уточнил: – на тебя накрывать?

Зина передёрнула плечами, посмотрела на всю эту ситуацию и, чмокнув сына в щеку, заметила:

– А давай сейчас ещё позвоню, чтобы Даня заехал.

В итоге пятничный вечер, который должен был пройти у меня в одиночестве, оказался семейным, мы накрыли стол в гостиной, и поэтому, когда в середине ужина в калитку ворот позвонили, мы все нахмурились.

Я медленно встала, нажала на кнопку открытия ворот и, развернувшись к окну, увидела, как машина Альберта въехала во двор.

Я вскинула бровь.

Муж появился на пороге спустя пару минут, и когда я открыла дверь, он хмуро уточнил:

– Алёнушка, скажи мне, пожалуйста, чем тебе не угодил вполне дружеский разговор?

Я сложила руки на груди, и в этот момент из зала выскочил Митя

– Деда привет! – крикнул внук, цепляясь Альберту, в ноги.

Вышла Зина с мужем, махнула отцу рукой, а из кухни выглянул Гордей в моём фартуке.

Альберт растерянно обвёл всех глазами. Запустил пальцы в волосы внука и выдохнул с какой-то детской обидой.

– А вы чего, сегодня ужинать вместе решили, а меня не позвали?

14.

Сказать, что я растерялась при этой фразе Альберта, это не сказать ничего.

Мне кажется, его слова настолько выбили всех из колеи, что даже Зина, которая всегда умудрялась найти любое объяснение той или иной ситуации, только нелепо раскрыла рот.

– Деда, деда! – Дёргал Митя Альберта, и бывший супруг обратил на него внимание, нахмурил брови и поцеловал в макушку.

– Пап, да мы как бы не собирались. – Наконец-таки отмерла дочь и пожала плечами.

Выглянул Гордей и заметил:

– Ну, я так-то здесь как бы сегодня ночую, поэтому с меня взятки гладки.

Даниил, муж Зины, вскинул бровь и тяжело выдохнул.

– Супруга у меня просто сейчас в запаре, поэтому почему бы не приехать к любимой теще на ужин?

У всех было такое логичное объяснение тому, как они случайно оказались в моей столовой, что Альберт только недовольно фыркнул и перевёл взгляд на меня.

Я слишком по наивному вскинула брови и уточнила:

– А разве тебя в твоём доме не кормят?

Всего лишь одна фраза, и она выбила воздух из лёгких у мужа.

Лицо у Альберта стало краснеть, а воротничок рубашки безумно сильно сдавил на шею.

– Но, слушайте, тут ужин и так далее, а мы что-то засиделись, – стала нервно оправдываться Зина. Даня, чтобы её поддержать, послушно кивал, а потом позвал к себе Митю и, подняв его на руки, заметил:

– Мы лучше поедем.

И они реально поехали.

Буквально за три минуты собрались, внук чмокнул меня в щеку, дочь обняла зять кивнул мне на прощание, а Альберт всю эту быструю пантомиму провожал крайне обескураженным выражением лица. Гордей, тяжело вздохнув, хлопнул себя по карманам и заметил:

– А я немножечко тогда свалю наверх.

А когда мы остались с бывшим мужем наедине, он тут же вцепился в меня, как в загнанную лань, и ехидно протянул:

– Знаешь ли, это вообще свинство. Вместо того чтобы пытаться соединить всю семью, ты сейчас просто перетягиваешь одеяло на себя.

Да, я никогда на себя не тянула одеяло.

Да, у нас были привычки. Было очень тепло, когда мы собирались все вместе, сначала с маленькими детьми, с моими родителями, с его родителями. Потом уже, когда дети стали вырастать это был один из пунктов, которые соответствовал званию большой дружной семьи.

Сейчас оказалось, что семьи то по факту нет и вот единственный раз она собралась, это чувство не удалось продержать надолго.

Я тяжело вздохнула

– Ты зачем приехал?

Но Альберт не собирался отвечать мне на вопрос, он сложил руки на груди и произнёс.

– Ален, ну это действительно свинство. Я такой же член семьи, как и все остальные. Почему меня лишают права находиться рядом?

Я закатила глаза и взмахнула рукой, развернулась в прихожей и пошла в сторону столовой.

Я надеялась, что Альберт услышит голос разума и не пойдёт за мной следом, но нет, он пошёл за мной следом.

– Алёна... – завибрировал его голос.

– Господи, Альберт, успокойся. Какая обидчивая девка. Ты серьёзно? О чем ты?

Сам себя слышишь? У тебя там ребёнок должен родиться, может быть, он уже родился, что тебе там не сидится? Или что ты сейчас, как фокусник из рукава вытащишь кролика и скажешь мне о том, что а– та-та, а ребеночек то не мой!

Я почему-то произнесла это излишнее зло и громко. И вероятнее задела что-то очень важное, потому что Альберт напрягся, словно перед прыжком, у него затрепетали ноздри. Дыхание стало рваным, грудь резко задёргалась. А я поняла, что-либо я попала в его боль, либо я попала в правду.

И вместо того чтобы, как порядочному человеку, заткнуться и замять эту тему, я склонила голову к плечу и улыбнувшись, протянула: