Текст книги "Научиться не тонуть (ЛП)"

Автор книги: Анна Шинода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 24:
Непредсказуемый Питер

ТОГДА: Возраст Двенадцать

 Смотря на небо и на верхушки сосен, я пыталась представить себе, сколько я уже держусь на поверхности воды. Пять минут? Может больше. Если был бы мировой рекорд по плаванию на поверхности воды, думаю, я бы смогла его установить.

  Потом вода потяжелела, накрыв меня. Покрыв меня брызгами. Питер прыгнул в воду, практически на меня. «Клэр, ты никогда не сдашь экзамен по плаванию, если вечно будешь плавать на поверхности.»

  «Заткнись, Питер. Оставь меня одну. Я умею плавать.»

  «Плавание по-собачьи не считается,» ответил он. «Так ты никогда не сможешь плавать в глубине.»

  «Я сказала 'оставь меня одну'.» Дреа спрыгнула с плота для ныряния и поплыла к маленькому острову, чтобы присоединиться к Омару на его пластмассовом сером плоту.

  Я застряла на берегу в окружении волн, гор песка, которые были крепостями, и малышей в «водонепроницаемых» подгузниках. Счастливая я.

  «Я здесь не для того, чтобы издеваться над тобой; я хочу научить тебя.» Он кивнул на ученическую доску, которую он держал.

  Я впилась пальцами ног в дно, в песок и слизь.

  «Правда? Не шутишь?» Спросила я. Питер был таким непредсказуемым.

  Он будет добр ко мне сегодня? Мои глаза обыскивали берег, воду, даже деревья в поисках друзей Питера.

  «Никаких шуток. Обещаю.»

  «Ты, разъев, не на смене?» Я взглянула на вышку спасателя, удивившись, увидев новую девочку, с кожей медного цвета, ее блондинистые волосы, заколотые искусственной маргариткой.

  «Моя смена закончилась,» Питер помахал Маргаритке В Волосах, потом вновь повернулся ко мне. «Давай же. Дай мне научить тебя. Я учил всех твоих друзей. Никто из них пока не утонул.»

  Дреа забралась на остров. Я, правда, хотела быть сейчас рядом с ней.

  «Ладно.» Я взяла доску.

  «Двигай ногами от бедра. Натяни мыски. Нет, не так. Думай больше о балете или тому подобное. Лучше. Держи колени прямыми.»

  Я чувствовала себя малышом, гребя, гребя, гребя вдоль берега. Так стыдно.

  «Так держать!» Кричал Питер мне вслед. «Сделай еще несколько кругов – от берега до буйков. Тебе надо хорошо грести, чтобы стать хорошим пловцом.» Питер смотрел со стороны, как я наматывала круги, показывал на меня, пока он говорил с Маргариткой В Волосах. Так вот почему он был так добр ко мне.

  «Ты быстро учишься,» заявил он, когда я подплыла к нему.

  «Что дальше?» Я протянула ему ученическую доску.

  «Руки.» Питер поднял руки в воздух. «Я хочу, чтобы ты притворилась, будто срываешь яблоки – не закатывай глаза. Это действительно сработает. Возьми яблоко, положи его себе в карман. Ага, вот так, но плавая на животе с лицом в воде. Ах, да. Не забывай вздыхать каждую пару яблок.» Он взял мои руки и показал мне. Потом, пока он и золотая девочка немного поболтали, я тренировала каждую часть по-отдельности.

  «А теперь все вместе!» Питер прыгнул в воду, затем держал меня одной рукой за бедро, а другой за спину. А потом без рук.

  Мне было все равно, что Питер учил меня только, чтобы впечатлять ее. Вода была теперь легче, проще для контроля.

  «У тебя получается!» Крикнул Питер.

  Люк был бы так горд мной. Хотела бы я, чтобы он был здесь.

  Я поплыла обратно к Питеру. Он дал мне пять, а потом мы отпраздновали это сэндвичем из мороженного.

  Иногда Питер может быть лучшим братом во всем мире.

Глава 25:
Ответственность

СЕЙЧАС

 «Тебя не было здесь утром.» Крис смотрел на меня, скрестив руки в возмущении.

  «Я знаю. Лала сменила меня.» Я вынула еще две таблетки аспирина из моего кошелька и запила их практически всей бутылкой воды. Желудок скрутило. Главное, чтоб меня вновь не стошнило.

  «Я не о смене. Я о, ну ты знаешь… до смены.» Он прильнул ближе к моему уху и прошептал последнюю часть предложения, «чтобы научить меня плавать.»

  Ну конечно же Крис появился именно тем утром, когда я не пришла.

  «Я плохо себя чувствовала,» прорычала я. Буквально, как животное.

  «Выглядишь так, будто у тебя похмелье.» Я открыла рот. Это так заметно? Я была готова огрызнуться на него, чтобы он ушел и оставил меня одну, когда он вдруг опустил тон голоса, чтобы только я слышала, «Не думай, что можешь обмануть меня. Я знаю все о пьяных.»

  Крис все знает о пьяных.

  Я хотела казаться ответственной, снять мои очки, посмотреть ему в глаза и сказать, что он может говорить со мной о всем, что я могу ему помочь, потому что я знаю все о зависимых, и что они делают, когда они не могут себя контролировать. Но я так не сделала, потому что я знала, как ужасно пах мой свитер, я чувствовала вкус ужасной ткани во рту. Я  знала  о моих поступках прошлой ночью, как лицемерно будет сказать ему что-то. Так что я молчала.

  «И Менди сказала, что ты ушла с работы. Так что я подумал, что ты меня больше не учишь плавать.» Крис надулся.

  «Я поеду к моей бабушке. Она стара и она нуждается в помощи нашей семьи.» Солнце, которое отражалось от поверхности озера, жгло мне глаза. Я просто хотела пойти домой и лечь спать в темной комнате на долгие несколько часов.

  «Но что на счет меня?» Из-за его нудного голоса моя голова начала еще больше болеть.

  Он не моя проблема. Он не под моей ответственностью. Но все же…

  «У меня есть две недели. Я буду здесь. Обещаешь мне, что ты будешь приходить?»

  «Договорились,» сказал он.

  Пока он уходил, я думала, кто же в его семье алкоголик. Семья Джордан очень хорошо прячет своего скелета в шкафу.

Когда я вернулась домой вечером, меня встретили крики Мамы, которая возмущалась, что я делюсь семейной информацией. Я проскользнула через заднюю дверь, в сохранности добравшись до ванной, избежав встречи с родителями.

  Холодный душ был так приятен; а моя темная комната – еще лучше.

  Семейный ужин, все вместе. Мама сжала губы в неодобрительном выражении, сказав мне,  «Поговорим позже сегодня вечером.» Потом она заговорила о Теннесси и разных опциях полета.

  Перед сном Мама зашла в мою комнату и положила ключи от моей машины и мой телефон мне на стол.

  «Вот. Надеюсь, что теперь ты счастлива,» сказала она. «В будущем будь более скромной, когда будешь рассказывать о нашей семье другим. Я очень разочарована в тебе. Люк пытается начать все сначала. Он нуждается в поддержке всех нас, включая тебя. Рассказывать подробности нашей жизни маме Дреи  не является поддержкой для твоего брата и нашей семье. Не делай так больше. Никогда.»

  Мама остановилась у аквариума, смотря на него, наблюдая, как темное тело Мелани плавало вперед и назад. Морщины на лбу разгладились. «Тебе надо попросить Папу и Питера присмотреть за твоими ангелами, пока мы будем в отъезде.»

  «Я поговорю с ними завтра.» Я сказала мои первые слова Маме с тех пор, как я убежала прошлой ночью. «И я вымою аквариум, прежде чем мы уедем, чтобы он не оказался слишком грязным, когда мы вернемся.»

  Она кивнула. «Было бы неплохо. Напомни также Питеру проверять уровень воды и температуру. Ты отлично заботишься об этих рыбах. Их цвета такие живые.» Я практически слышала комплимент, практически наслаждалась словами Мамы, пока она не сказал, «Не хотела бы я, чтобы с ними что-то случилось.» Она оставила меня с этой конечной позитивной мыслью. Спасибо, Мам, что дала мне еще одну причину, чтобы ненавидеть эту поездку.

  Мой телефон сел. Я вынула провод из стола, подключила его, и начала ждать признака жизни. Экран загорелся. Сотовый сигнал есть. Я написала Дрее: «Что на счет сегодня?»

  Дреа тут же ответила: «Ночь кино у Скай. Ты свободна?!?»

  После полученного согласия Мамы, я сидела в моем кресле водителя.

  Я завела мотор. Машина загрохотала. Папа вставил аккумулятор. Счастье, которое переполняло меня, заставило меня пустить слезу. Две недели. Две недели друзей. Работы. Свободы.

Глава 26:
Проклятая Ферма

ТОГДА: Возраст Двенадцать

 Проклят. Я была уверенна, что второй этаж дома Бабушки и Дедушки был проклят. Поднимаясь по ступенькам из маленькой кухни,  невидимая рука вытягивалась, чтобы сжать мое сердце, так каждый раз.

  Одна, потому что я была самой младшей, и мне пора уже было ложиться спать.

  Молния сверкала каждые пару секунд через окно, помогая единственной электрической лампочке освящать ступеньки. Я стояла снизу, смотря вверх на первую лестничную площадку, думая, что же за поворотом. Если побегу, то я пройду мимо ступенек и окажусь в большой комнате, пустой, не считая двух кроватей и шкафа, которые остались после детства Мамы. Там я смогу спрятаться под одеялом.

  Я побежала. Вверх по ступенькам. Молния сверкнула за старым окном.

  В комнату. В кровать. Через одеяло я видела далеко через поле кукурузы, могла наблюдать за молниями, которые касались земли. Пожалуйста, пожалуйста, пусть молния ударит в сарай, а не в дом.

  Хотела бы я оказаться дома. Хотела бы я играть в футбол, как Питер, чтобы оказаться в лагере на этой неделе, вместо того, чтобы застрять на проклятой ферме Бабушки и Дедушки.

  Сжав сильно глаза, я задержала дыхание, ожидая сна. В этот момент я услышала хруст половых досок. Кто-то был в комнате.

  Это был демон, который принял черную форму, ползя по полу, приближаясь. Подходя все ближе ко мне, поднявшись, впившись ногтями в старый матрас. Смотря прямо на меня.

  Боясь, я все же заставила себя открыть один глаз. И чуть ли не упала в обморок от облегчения. Это был всего лишь Люк.

  «Люк?» Прошептала я. «Я так боюсь находиться тут одна.»

  «Птенчик, Чего ты боишься?» Он включил свет, сел на край моей кровати. Это не очень помогло. Желтые блики на потолке, бесцветном и все еще неотремонтированном после прошлых протечек, которые рисовали мрачные кривые лица. Шкаф казался огромным. Что угодно могло прятаться внутри.

  «Всего,» прошептала я. «Я  боюсь всего.»

  «Я защищу тебя,» сказал Люк, обняв меня крепко, «от всего.»

  С Люком, который был в комнате, сон пришел быстро – пока не появился стучащий звук костей Скелета.  В тенях я заметила пустую кровать Люка. Я слышала скрип двери, которая открывалась и закрывалась, прям под нашей комнатой. Должно быть, это Люк, сказала я себе. Не существует таких вещей, как приведения. Я хотела вновь заснуть, но мой полный мочевой пузырь не позволял мне этого, как бы сильно я не старалась игнорировать его.

  Я вылезла из кровати, спустилась по ступенькам, открыла дверь ванной.

  Сначала Люк меня не заметил. Пустая ручка, соединяющая его нос с краем раковины.

  «Что ты делаешь?» спросила я.

  Он поднял глаза.

  «Закрой дверь!» Воскликнул он. Застыв, я смотрела на него. «Я сказал, выйди!» Закричал он. Он рванул дверь и закрыл ее прям перед моим носом.

  «Медвежонок Клэр, возвращайся в кровать,» сказал голос Папы позади меня.

  «Но Пап, я –»

  «Иди.» Он тихо повел меня за мои плечи к ступеньками, потом направился обратно к ванной.

  Я села на нижнюю ступеньку в ожидании своей очереди. Мне, правда, очень надо было в туалет. Но Папа не ждал; он распахнул дверь в ванную.

  «О чем, черт возьми, ты думаешь?» Грубо сказал он Люку. «Принести это в дом бабушки и дедушки! Убирайся из этого дома!»

  Звериный рык от Люка. Затем он набросился. Прямо на моего папу. Папа отпрыгнул.

  Коридор теперь был заполнен Мамой, Бабушкой и Дедушкой, только вылезших из кроватей.

  «Убирайся!» Папа теперь кричал. «Выметайся из этого дома!» Он толкнул Люка в гостиную. Люк толкнул Папу в ответ. Сильно. Папа упал, и Люк упал.

  Пока взрослые спорили о том, что произошло, я вскочила со ступенек к ванной. Когда я открыла дверь, я услышала вздох Мамы. «О, нет! Клэр!» Она проскользнула передо мной в ванную.

  «Мам, мне надо, срочно!» Возмутилась я.

  «Минутку,» сказала она, взяв ручку, смахнув все с края, заглянув под раковину. «Ладно. Все готово. В ванную, потом сразу в кровать!»

  Скелет и я полежали немого, не засыпая, думая о том, как все это началось – ручка и раковина – зная, что это было что-то, связанное с наркотиками. Я подумала о Папе, который кричал на Люка, и еще одно воспоминание всплыло в памяти, которое начиналось с разбитого окна. Но я отбросила его, как только появились черты красных кругов.

Дедушкин петух кукарекал, и несмотря на то, что я очень устала, я перевернулась и посмотрела на кровать Люка. Пустая. Я спустилась вниз по ступенькам. Все еще спали.

  Люк лежал на диване, сухая кровь из его носа и царапина на лбу. Он был спокоен. Я не знала, жив ли он.

  Я побежала к комнате Мамы и Папы, потом на цыпочках подошла к Маминой стороне кровати, тихо коснулась ее руки, осторожно, чтобы не разбудить Папу.

  «Мам,» прошептала я. Когда ее глаза открылись, я вновь прошептала, «Люк.» Она одела халат и пошла за мной в гостиную. Проверив Люка, она кивнула.

  «Он в порядке, просто спит.» Она замолчала. «Спасибо, что разбудила меня, Медвежонок Клэр. Почему бы тебе не съесть миску хлопьев?» Вновь замолчала. «И, Клэр, давай это останется между нами двумя, ладно?»

  Я кивнула.

  Пока я ела мои хлопья, я смотрела в гостиную, следя за Мамой, которая тихо вытирала кровь с лица Люка, пока тот спал. Прилепила Пластырь. С любовь, но в то же время, будто это было ее обязанностью все вычищать, все прикрывать – его порезы, его кровь, правду – пока он не проснулся и не увидел, как он выглядит. Также, пока Папа, Бабушка и Дедушка его не увидели.

  Это не имело значения. Позже тем же днем Дедушка сказал Люку, «Я не потерплю наркоманов в этом доме. Ты вернешься, когда ты будешь чист год или больше никогда не вернешься. Ты меня слышал, Люк?»

  Пока Люк собирал свои вещи, я смотрела, как он шмыгает. Это было не честно, что Дедушка просто выгонял его. Он сказал, что Люк наркоман. Почему Дедушка не предложил ему помочь ему, вместо того, чтоб выгонять его?

  Люк поцеловал меня и крепко по-Люковски обнял. И потом он ушел. Опять.

Глава 27:
Кошмар

 СЕЙЧАС

 Ледяной синий воздух.

  Мои крики прорвались через мои уши, через мой кошмар.

  Мои глаза открылись.

  Моя комната. Весь свет был включен. Люк был здесь.

  «Птенчик? Ты так громко кричала, что разбудила весь город. Я прибежал! Ты в порядке?»

  «Кошмар.» Я громко глотнула. Мое сердце так громко билось, что мне казалось, что он слышал его, стоя в дверях.

  «Черт. Тебе до сих пор снятся кошмары?» Почему Люк все еще в джинсах? Он всю ночь не спал? Что он прячет за спиной?

  «Ух. Все время.» Сказала я.

  «Маленький перекус в четыре четырнадцать утра поможет?» Предложил Люк.

  Я одела свитер через голову. «Ладно.»

  «Ладно, Птенчик. Сейчас приготовлю что-нибудь особенное от Люка. Жду тебя на кухне.»

  Со всем этим смятением от кошмара и от того, что Люк был здесь, я почти не заметила, как он положил мой кошелек на пол. Почти.

Глава 28:
Почему Люк в Тюрьме, Мам, Пап?

ТОГДА: Возраст Тринадцать

 «Люка арестовали. Опять,» Мама сказала Папе, когда он пришел с работы. Ее голос был тих и измучен, ее глаза – красными.

  Она понимала, что я сижу прям здесь?

  «Черт возьми.» Папа сжал губы. «За что?»

  «Как всегда,» сказала Мама. Я вспомнила, как в последний раз спрашивала, почему он в тюрьме. Не в том месте, не в тот час.

  «Что значит ‘как всегда.’?» Спросила я, удивив себя же и родителей.

  «Он оказался не в том месте, не в тот час,» быстро ответила Мама.

  «Но в чем они обвинили его?» Мне было тринадцать. Этого ответа мне уже было не достаточно. Я знала, что людей не просто так сажают в тюрьму, если они сделали что-то плохое.

  Мама посмотрела на Папу. Он пробежал рукой по своей голове, потом пожал плечами, разрешив Маме рассказать мне, что Люка взяли за распространение наркотиков, но он заявлял, что он носил куртку друга. Они также сказали, что он что-то украл. Она добавила, «Теперь, Мисс Любопытная Варвара, разве я не просила тебя пропылесосить свою комнату?»

  Направившись к кладовке, где мы хранили пылесос, мои уши уловили еще одну важную информацию.

  «Мы знаем, что его ждет?»

  «Его адвокат сказал, что, учитывая его прошлое, его ждет от четырех до шести лет.»

  От четырех до шести? Я задумалась. Как минимум четыре года? Через четыре года мне будет семнадцать, когда он вновь выйдет. Четыре года лета. Четыре года Хэллоуина, Дня Благодарения, Рождества, Пасхи. Четыре года без моего брата.

  И четыре года тюрьмы для Люка. Я громко глотнула. Я не знала, как это, но я знала ,что это должно было быть ужасным.

  Смотря, как грязь исчезала тонкими полосами, и, слушая гул пылесоса, я позволила моим мыслям зайти туда, куда я редко им это позволяла. Возможно, Люк никогда и не был не в том месте, не в тот час. Мои родители просто говорили мне это, потому что я была всего лишь ребенком. А раньше это были тоже наркотики? Кража? Или что-то другое?

  Мне было все равно, что он что-то украл. У Люка была работа. И он мог жить здесь и есть здесь, и Мама не заставлял его платить, так зачем ему красть? Может, у него была действительно важная причина, например он пытался помочь кому-то очень бедному. Как дела Робин Гуд? Я сказала себе перестать быть глупой. Робин Гуд был лишь сказкой, А Люк был в тюрьме. А зависимость от наркотиков стоит дорого.

  Я представила, что все вопросы, которые у меня были, всосались в пылесос. Я выкинула забитый мешок в мусор на улице. И также оставила там мои вопросы без ответов.

Глава 29:
Рождество в Июле

СЕЙЧАС

 Тихо пел Бинг Кросби. «Очень похоже на то, что это Рождество,

куда бы ты ни шёл.»

  Что было бы не странно, если бы сейчас был декабрь. Но сейчас июль. И я спала. Наконец глубоко и беспробудно уснув мертвым сном, хотя это выражение мне всегда казалось странным, потому что у мертвых нет кошмаров.

  Бинг продолжал петь. Когда мои глаза открылись, моему взору открылась маленькая елка, украшенная огоньками и бумажными украшениями.

  «С леденцами-тросточками и начищенными до блеска проходамиииииии,» голос Люка присоединился к Бингу, когда он появился в моем поле взора перед елкой.

  Я указала на очевидное. «В моей комнате Рождественская елка.»

  «Я знаю. Это здорово. Мама никогда ничего не выкидывает. Чердак похож на гребанную свалку, но я нашел это, и посмотри, это украшения, которые мы сделали с тобой и Питером. Тебе было где-то шесть лет. Ты помнишь? Блин, мне так нравилось их делать с вами –все эти блестки, ватные шарики и краска. Надо бы как-нибудь повторить.» Я еле улавливала слова Люка. Это он так быстро говорит, или это я медленно думаю?

  «Но почему здесь Рождественская елка?» Я села и начала осматривать комнату. Все остальное казалось достаточно нормальным. Мои рыбы все еще плавали, мой вещевой мешок ждал меня, пока я заполню его одеждой для поездки к Бабушке. Мой кошелек лежал на полу рядом с кроватью, именно там, где я его оставила, проверив, что все на месте после того, как Люк бросил его. И я проверила, что две двадцатки и десятка, которые я вынула из кошелька и спрятала в ящик для носков, все еще на месте.

  «Потому что мы будем праздновать Рождество. Чтобы наверстать все прошлые, которые я пропустил. Так что вот. С Рождеством.» Люк протянул мен маленькую коробочку. Обвернутую в золотую бумагу, на крышке  большой красный бант из Маминой ленты.

  Ожерелье. Серебреный кулон, никаких надписей, простой овальный и гладкий металл.

  «Открой.»

  Внутри была маленькая фотография подростка Люка, держащего малышку Клэр.

  «Это ты и я, Птенчик, в твой первый Новый Год. Сразу после того, как Мама принесла тебя домой из больницы. Ты была маленькая, как футбольный мяч.» Люк выглядел так молодо. «Мама заставила меня одеть эти ярко-красные штаны. О, и тебя вырвало на меня после того, как мы сделали эту фотографию. Мама сказала, ‘О, Медвежонок Клэр, почему ты это сделала? Надеюсь, что у нас получилась хорошая фотография.’ И у нас получилась эта.»  Люк все говорил со супер-скоростью. Я боялась посмотреть ему в глаза. Боялась, что они окажутся красными. Боялась почуять его дыхание. Я не хотела разрушить этот момент. Я просто подумаю, что он рад и счастлив, и что никакое вещество не повлияло на это утро.

  «Ну, тебе нравится медальон и фотография? Я в этом не очень хорошо разбираюсь. В смысле, я не привык дарить подарки.» Мое сердце кольнуло – как Люк может бояться того, что мне это не понравится?

  «Это лучший подарок. Мне он нравится. И как ты можешь говорить, что ты не умеешь дарить подарки?» Я показала на деревянную коробку. «Это для моих сокровищ. Посмотри, что внутри.»

  Он пробежал пальцами по шершавым краям, медленно подняв крышку. Его руки скользнули вниз и взяли каждое письмо, одно за другим. Бинг Кросби и его хор пели теперь «Я буду дома к Рождеству» – добавляя горько сладкий саундтрек к этому моменту.

  «Ты сохранила их? Мои письма? Все?» Его голос дрожал.

  «Я все их сохранила.» Я вытерла мои глаза подушкой, говоря им прекратить слезиться.

  «Если только в моих мечтах…» Голос Бинга доведет меня до слез.

  Люк расслабил горло, наконец, сказав, «Это круто, Птенчик. Правда.»

  Он аккуратно поставил коробку обратно на мою книжную полку. Посмотрел на часы рядом с моей кроватью. «Оу. Мне надо сходить на стройку, прежде чем мы уедем. Напомнить им обо мне, для работы после того, как мы вернемся. Кажется, Рождество кончилось до декабря, да?»

  «Спасибо, Люк. Это много значит для меня,» сказала я.

  «Все для тебя.» Он помахал, покидая комнату.

  Я открыла кулон. Скосила глаза, чтобы получше разглядеть фотографию. Люк легко держал меня, а я уютно спала  на его руках.

  Хотела бы я весь день пролежать в постели, претворяясь, что сейчас действительно Рождество, читая книгу в моей пижаме под одеялом, забыв обо всем, без каких-либо забот. Но сейчас июль. Мой последний день работы этим летом. Последний шанс для Криса пройти тест по плаванию, прежде чем я уеду. Он пришел на пять занятий, и мы неплохо продвинулись.

 Крис улыбнулся и вскочил, увидев меня.

  Есть два способа залезть в ледяное, будто до краев заполненное снегом озеро. Первый способ это тихо заходить, крича «Так холодно!» с каждым шагом, задержав дыхание, пока вода медленно покрывает миллиметр за миллиметром кожу. А другой это запрыгнуть, не зная, какая часть тебя холоднее. Поборов через несколько секунд шок, ты убеждаешь свое тело и разум, что вода не такая уж и холодная, начиная двигать руками и ногами, давая теплой крови пробежать по всему телу, в то время как ты чувствуешь, как солнце приникает через воду.

  «На счет три.» Крис и я взялись за руки. Пальцы наших ног стояли на бетонном краю. Мы прыгнем в воду мне по пояс, а Крису по грудь.

  «Один,» сказала я.

  «Черт, будет так холодно!» Сказал Крис.

  «Два,» сказала я.

  «И три!»

  Шок. Бррр. Солнце. Не так уж и плохо.

  Я много узнала о Крисе за последние недели. Он не такой хулиган, каким я его считала, или унылое отродье брата, которого Менди терпеть не может, или сверх ребенок, которого Люсилль пытается оттолкнуть, потому что он не совсем подходит ее тупой, идеальной, маленькой семье.  Первые уроки были ужасны. Он не хотел ничего делать. Но когда он поверил в себя, он, правда, начал упорно работать. Я начала думать, был ли Люк как Крис в детстве – его потенциал недооценивали, потому что он попадал в неприятности. Крис  правда хотел научиться, но я отчаялась учить его. Отчаялась, не в силах заставить его побороть себя.

  «Давай начнем с гребли ногами.» я протянула ему ученическую доску. «Больше бедрами, чем коленями. Вот так. Отлично.» После того, как он разогрелся, мы начали тест по плаванию. Он прыгнул с доски для ныряния в глубину и начал грести на месте. Через три минуты он начал плыть к острову, я плыла рядом боком. Кролем он плыл ужасно, брассом – не лучше. Он тратил тонну энергии, но он хотя бы плыл. Типа. Когда мы добрались до острова, он вышел из воды и упал на берег, истощенный. У него просто не было сил плыть обратно.

  «У тебя хорошо получилось, Крис,» сказала я ему, когда он отдохнул. Потом мое сердце ненадолго замерло. «Хотела бы я, чтобы у меня было больше времени. За еще несколько недель практики мы смогли бы улучшить твой стиль плавания, и ты смог бы с легкостью сдать тест.»

  Он пожал плечами, но я видела, что он был разочарован. Он согласился тренироваться, пока меня не будет, и я показала ему еще несколько стилей в случае, если он захочет их попробовать, пока я не вернусь.

  «Ей, Крис,» сказала я, посмотрев ему прямо в глаза. «Дай мне знать, если есть что-то, в чем тебе нужна помощь, ладно? Не только в плавании. Во всем.»

  Его лицо нахмурилось, будто он решал, сказать мне что-то или нет. Люсилль разрушила момент, прокричав с берега, держа его синее полотенце.

  «Спасибо,» сказал Крис. Пока мы плыли к его маме, я пыталась убедить себя в том, что поездка к Бабушке закончиться раньше, чем я об этом подумаю. Будет еще достаточно лета, чтобы закончить учить его плавать. Я должна в это верить, потому что я не могу просто так оставить Криса самого по себе.