Текст книги "Научиться не тонуть (ЛП)"

Автор книги: Анна Шинода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 53:
Ясность

СЕЙЧАС

 Я раздвинула мою мебель, поставив ее именно так, как мне хотелось. Широко открытое окно впускало в комнату слабый ветерок. Мне бы хотелось провести весь день в моей новой комнате, но запах краски бы слишком сильными, и было еще много времени, чтобы насладиться дневным светом.

  По пути к выходу я остановилась у кучи почты на столе, неотсортированной, но с адресованным мне письмом на верху.

  Тесненный конверт. Напечатанный номер Люка прям под его именем. Я была не уверена, хочу ли я прочитать его, но я засунула его себе в карман и направилась к двери.

  Было легко найти дорогу, которую мне показал Люк в день, когда он вернулся домой прошлым летом; тяжелее было поверить, что это было не больше, чем год назад.

  Я остановилась у куста, вынула банку водки. Осмотрела ее, чуть ли не задохнулась, понюхав ее, потом наклонила ее и наблюдала за тем, как вытекает каждая последняя капелька.

  В конце дорожки я взглянула на долину, наслаждаясь видом медленно тающих снежных вершин вдали, улыбаясь в неверии водопадам, которые летом были всего лишь ручейками.

  Я могла сжечь письмо. Засунуть его в один из Маминых яростных костров, не открыв его. Я могла кинуть его с этого обрыва и наблюдать за тем, как оно падает в воздухе, становясь все меньше и меньше, пока совершенно не исчезнет.

  Скелет показал на письмо, которое было теперь в моих руках. Ему не терпелось прочитать его. Как и мне.

  Но я пока не открывала его. Смотря на долину, на снежные вершины, соприкасающиеся с ярко-синим небом, сидя на камне, я чувствовала, что покой реален. Зачем читать это письмо? Чего я ищу? Объяснений. Извинений. Немного надежды, что он хороший Люк, а не плохой. Но достаточно ли объяснений или извинений, или капельки надежды, когда правда говорит мне, что его прошлое указывает на то, что он продолжит воровать, продолжит нападать?

  Любопытство взяло верх. Скелет и я открыли письмо вместе, просчитав слово в слово.

Дорогой Птенчик,

  Мама и Папа сказали мне, что ты получила письма с заявлением о принятии из колледжей. Поздравляю. Я горжусь тобой. Может, эти мои слова не так уж и много значат для тебя, он я надеюсь, что искренность этих слов хоть как-то проявится на бумаге. Поздравляю. Правда.

  Послушай, Клэр. Я как бы надеюсь, что ты будешь писать мне, временами. Мне бы хотелось получать новости от тебя, особенно по причине того, что ни Питер, ни мои друзья мне не пишут. Только Мама и Папа. Не знаю, что бы я делал без них.

  Не бросай меня. Пожалуйста. То, что я сделал, был неправильно. Я так облажался, но мне нужно, чтобы ты продолжала верить в меня. Иногда мне кажется, что мне было бы лучше оставаться здесь, потому что в тюрьме, по крайне мере, я понимаю, как все это работает. На свободе я совершаю поступки, которые я не могу объяснить. Но я никогда особо не думал о том, что я сделал. Я знаю, что, когда я вновь выйду на свободу, я все сделаю правильно.

  Птенчик, я все еще твой брат. Мне нужно, чтобы ты писала. Пожалуйста. Может, отправишь пару фотографии нас у Бабушки прошлым летом. Я думаю о той поездке все время. Это одно из моих самых любимых воспоминаний. Я люблю тебя и скучаю по тебе. Я нуждаюсь в тебе, Птенчик. Может, ты сможешь приехать и навестить меня. Здесь так одиноко.

С любовью,

Люк

Я опустила письмо и взглянула на долину. Если бы это был облачный день, я бы не смогла увидеть кристально-чистую воду, перескакивающую с камня на острый камень, зеленые вершины деревьев, впивающиеся в далекое небо, ледники, спускающие к темной долине. Но сегодня был не облачный день. Я могла видеть каждую деталь.

  Я подняла письмо, положила его в свой карман. Направилась домой по грязной дорожке, пока Скелет продолжал греметь где-то сзади рядом.

  Зайдя в дом через заднюю дверь, я подучила молчаливое приветствие Мамы. Я сказала привет; она кивнула головой, выпуклые вены занимали большую часть ее лба.

  Папа остановил меня в коридоре. «Я вижу, ты покрасила свою комнату.»

  «Да, покрасила,» сказала я.

  «Твоя мама очень разозлилась из-за этого. Тебе стоило сначала спросить ее, можно ли тебе покрасить комнату. Ты же знаешь, это наш дом, не твой,» сказал он.

  «Значит тебе не нравится цвет,» сказала я, сделав шаг в сторону, приготовившись обойти его, чтобы пойти в мое новое убежище.

  «Нет, я этого не говорил. Я сказал, что тебе стоило сначала спросить нас,» сказал он, заблокировав коридор своим телом. «Ты должна извиниться перед своей матерью. Или я накажу тебя.»

  «Думаю, ты не того ребенка просишь извиниться.» Неужели мои родители никогда не поймут этого? «Пап, я всего лишь покрасила ее. Я ничего не крала. И не насиловала никого.» Я выпрямилась. «И я не собираюсь этого делать. Никогда. Перекраска моей комнаты не является жестоким преступлением.»

  У него не было ответа. Я развернулась на пятках и вернулась в гостиную. Мама могла молчать, сколько влезет. Мне нужно было ей кое-что сказать. «Я не Люк, Мам. Тебе не надо волноваться за меня так, как ты волнуешься за него. Я сама приму свои решения. И я надеюсь, что в основном это будут правильные решения.» Как яблочно-зеленая краска. «Так что обращайся со мной, как с Клэр. Как будто все это время между нами не было Люка.»

  Она переводила взгляд с меня на украшения, и на мгновение мне показалось, что я сказала что-то, что дошло до нее. Но она ответила, «Я всегда знаю, что лучше, Клэр. Я всегда знаю, что лучше.»

  Я вскинула вверх руки. «Отлично. Я попыталась.»

  Папа теперь блокировал вход в коридор. Я прошла мимо него и распахнула дверь моей комнаты. Меня встретило мое окно, прекрасно обрамляющее яблочное дерево. Маленькие листочки прорастали на каждой ветке, белые цветы начинали распускаться.

  Весна. Угрызение совести охватило меня. Четыре одеяльца пролежали всю зиму под моей кроватью. Я решила, что не буду зацикливать на этом угрызении. Пегги все равно. Она будет рада видеть меня, и они всегда найду применение моим одеяльцам.

  Волнительная дрожь пробежала по моему телу, когда я вынула коробку. Мне нравилось вязать одеяльца. Еще больше мне нравилось отдавать их. На самом деле, единственное, что сделало бы это еще более особенным, это возможность поделиться этим с другом. Я написала Дрее, и через десять минут она уже сидела в моей машине.

  Пока Дреа смотрела, как я отдавала одеяльца Пегги, я поняла, как странно и нелепо было скрывать эту часть моей жизни от всех. Я не могла объяснить, почему я делала это, почему мне казалось это правильным в то время. Единственное, что я знала, это то, что теперь я видела все с ясностью.

Глава 54:
Создать Покой

СЕЙЧАС

 Тем же вечером, на кровати, отдыхая, я смотрела, как рыбы медленно плавают посреди аквариума, выплывая в бревно и выплывая из него, кружа над и под замком. Было очень спокойно в моей яблочно-зеленой комнате.

  Я вновь открыла письмо, медленно прочитала его. Люк хотел, чтобы кто-то поддерживал его, любил его, верил в него.

  Но чего хотела я?

  Я хотела озеро, без болота, без ядовитых змей, без тонкого льда. Я хотела покой.

  Я достала мою деревянную коробку, открыла ее, чтобы увидеть все письма, все фотографии, и мой медальон. Положила в коробку новое письмо и вышла из дома уже в третий раз за сутки.

  Обойдя озеро, при лунном свете я подошла к самой глубокой его части, в нескольких шагах от болота. Стоя голыми ногами на краю цементного бортика, я вытянула коробку как можно дальше, дальше перед собой.

  «Прощай,» сказала я, придерживаясь своего решения, размыкая пальцы, держащие края, отпуская коробку для моих сокровищ, каждое воспоминание о Люке, плохое и хорошее. Отпуская все. Наблюдая за тем, как все это медленно тонуло, пока совсем не исчезло. Я представила себе, как коробка ударилась о дно, как болотный ил поглотил ее.

  Это было правильное решение. Мои воспоминания о Люке останутся здесь, в озере, у которого также есть столько же хороших сторон, сколько и плохих.

  Когда я развернулась, Скелет стоял за мной, наблюдая своими большими пустыми глазами. Он снял свою шляпу предо мной, одобрительно кивнув. Но он все еще не уходил.

Глава 55:
Мамин Семейный Скелет

СЕЙЧАС

 Весна подошла к концу. Последний год в школе. Есть миллион дел, которыми я бы предпочла заняться, но Бабушке нужна была помощь, и она предложила заплатить мне за работу, что чудесно, поскольку я до сих пор не смогла найти работу в городе. Ферму продали, Бабушке оставалось три дня, чтобы вывезти все, что у нее было, забрать некоторые вещи с собой, отдать остальное семье, пожертвовать все, что останется, на благотворительность.

  Фермерский дом был теперь пуст. Мы работали всю неделю. Мой чемодан был наверху, ждал, пока я его заберу, чтобы я могла улететь обратно домой.

  Я стояла у подножья лестницы, смотря наверх, на трескающееся кривое дерево, на гвозди, вбитые с обеих сторон. Я стояла, смотря ни на что. Ничто не стояло на ступеньках. Ничто не гуляло или грохотало, или скрипело. Там была только я, я и отяжелевшая грудь, мои потные ноги, волосы на шее, которые медленно вставали дыбом, друг за дружкой.

  Я смотрела вверх по этим ступенькам, зная, что я никогда не видела привидений, никогда не видела, как дверь сама открывается и закрывается, или свет включается и выключается, когда на переключатель никто не нажимает.

  Вот я, восемнадцатилетняя, в последнем классе старшей школы, формально уже взрослая, и у меня волосы встают дыбом от страха, потому что я не могу объяснить или понять физические и эмоциональные преграды: готовься бороться или беги. Что-то не так.

  Возможно ли, думала я, что дом хранить воспоминание о чем-то плохом, что произошло здесь? Возможно ли, что скелеты, все еще запертые в шкафах, являются причиной такой реакции моего тела на эти ступеньки?

Здесь на ступеньках все казалось таким же, как у разбитых окон, как у кровавых следов, ведущих через гостиную, как у металлической посуды, торчащей из человеческой конечности.

  Казалось, будто мне предстояло узнать, что что-то ужасное произошло с моей матерью на этих ступеньках, в этом доме. Холод пробежал по моей спине, когда вокруг меня закружились образы моего дедушки. Он был зол, пьян, жесток. И он был на этих ступеньках.

  Мамин семейный скелет выглянул из шкафа в коридоре наверху, были видены лишь череп и костяные концы пальцев. Образ Дедушки растворился.

  Я никогда не узнаю, что случилось с Мамой. Что заставляло ее защищать Люка, даже после всех тех ужасных вещей, что он сделал. Что заставляло ее настроение меняться так, как кто-то нажимал бы переключатель. Что заставляло ее чувствовать необходимость в том, чтобы ее украшения были идеальными. Потому что Мама никогда не расскажет, что с ней произошло, когда она взрослела, что привело ее к необходимости всего этого контроля. Она продолжит накручивать и вязать историю о девочке из маленького города, которая выросла в невинной фермерской семье, полноценной с яйцами на завтрак, только собранными утром, и молоком, все еще теплым из-под коровы. Она продолжит вязать и накручивать, запирая дверь шкафа своей паутиной, пытаясь наглухо запереть семейного скелета.

  Но скелеты находчивы. Они не любят оставаться взаперти. Они будут выглядывать, греметь костями, напоминая ей о своем существовании в любое время дня или ночи.

  Мой Скелет присоединился ко мне на ступеньках. Он похлопал меня по плечу, его глазницы были глубокими и печальными. Даже если Мама и была настоящим кошмаром, никто из нас не хотел думать о том, что она могла страдать.

  Вместе со Скелетом я начала подниматься по ступенькам. Медленные, взвешенные шаги. Мы не убежим. Мы подойдем к ее семейному скелету. Мы не закроем шкаф, не попробуем открыть его.

  Скелет протянул свою руку мне, и впервые я взяла ее, ощущая странную благодарность. Он часть того, кем я являюсь. Результат испытаний. Он дал мне точную интуицию, возможность чувствовать страх, любовь, ненависть, печаль, все в одном. Он позволил мне увидеть правду о моей семье.

Глава 56:
Защита

СЕЙЧАС

 Мармеладные мишки вылетели из руки Дреи и приземлились мне на колени.

  «Заткнись!» Пискнула она. «Ты сказала мне неправду.»

  «О да,» сказала я, игнорируя мармеладных мишек. Аккуратно увертываясь от каждого. «Это было невероятно. Пока она выходила через заднюю дверь, дверь в Мамину спальню открылась. Выйди она на две секунды раньше, бум! Их с Питером бы застукали.»

  «Хорошо, что он переезжает,» сказала Дреа. «Парню уже почти двадцать два года. Он не должен все еще жить в этом доме.»

  «Говоря о переезде. Я получила бумагу из UCLA–» начала я.

  «Подожди, а что сказала твоя мама?» Перебила Дреа.

  «Она прочитала мне целую лекцию о том, как Десять Заповедей научат меня ценить моего отца и мою мать, и поэтому я должна остаться дома и пойти в Говняный университет штата. Потом она добавила, что они меня не поддержать, ни морально ни финансово, если я все же решу не послушаться ее и пойти в UCLA.»

  «Это должно было быть угрозой? Скажи мне, чем же это отличается от предыдущих восемнадцати лет твоей жизни.» Мармеладный мишка грозно отскочил от стола.

  «Ее угрозы не продлятся долго. Могу сказать, ей понравится слышать поздравления в свой адрес по поводу моего поступления в такую хорошую школу.»

  «Она должна гордиться. Моя мама гордится. И в моем списке оценивания вечеринок у этой школы балл 8.5, так что я смогу ездить из Long State Beach, чтобы навещать тебя.»

  «Что, так ты сможешь учиться со мной в пятницы по вечерам?» Пошутила я.

  «Думаю тебе лучше приезжать ко мне. Так что тебе прислали из UCLA?»

  «Всю информацию по поводу общежития. Они дали мне имя моей соседки по комнате, ее мейл, чтобы мы могли сначала познакомиться. Надеюсь она нормальная.» Даже если я уже много раз ездила по этой дороге, я включила фары, чтобы лучше видеть повороты в эту безлунную ночь.»

  «Ха. Что если она настоящий псих, которая каждое утро будет белить комнату и будет требовать от тебя заправлять твою ковать сразу же, как только ты встаешь?»

  «Хуже того, что если она воняет? Что если она никогда не принимает душ?» Фары освещали обочину с правой стороны, железную преграду слева, очеркивая бордюр.

  «И у нее домашняя крыса, которую она держит под кроватью.» Дреа теперь громко смеялась.

  «И – О БОЖЕ!» Дреа и я испуганно вздохнули. Мы обе увидели его одновременно.

  Покрытого кровью, он повернулся и замахал руками над головой. Стой, стой.

  «Не останавливайся,» сказала Дреа. «Просто продолжай ехать.»

  «Ты права.» Я добавила газу, слишком быстро войдя в поворот. Затем я замедлилась, чтобы остановиться у обочины. Там было так много крови. Он мог быть убийцей, который только что убил кого-то. Хуже была кровь, которая сочилась из его головы. Ярко-красная, покрывающая левую половину его лица.

  Он мог быть кем-то, похожим на Люка, ловящим попутку на обочине, может в поиске жертвы.

  Он мог быть просто парнем, который слишком быстро вошел в поворот и разбил машину.

  «Дреа, я разворачиваюсь. Нам надо вернуться.»

  «Клэр, ты с ума сошла? Он может быть опасным.»

  «Мы, возможно, единственные, кто ехал по этой дороге сегодня. Скажем ему, что мы позвоним в скорую.» Я развернула машину, аккуратно.

  «Я сейчас же позвоню,» сказала Дреа, вбивая номер в телефоне. «Нам не надо возвращаться.»

  Мы были уже рядом с тем местом. Сбавить скорость. Взять себя в руки. Я вновь испуганно вздохнула, когда его увидела. Там было так много крови.

  Пока Дреа говорила с диспетчером 911, я остановилась на противоположной стороне дороги. Из на четверть опущенного окна я сказала, «Что произошло?»

  «Я перевернулся на машине,» ответил он.

  «Мы позвали на помощь. Мы позвонили в скорую.»

  Он был нашего возраста. Может старше, но не на много.

  «Что нам делать теперь?» Шепнула я Дрее, когда она положила трубку.

  «Поехали домой,» сказала она.

  «Я имею в виду, надо ли нам подождать с ним? Пока не приедет скорая?»

  «Послушай, сумасшедшая. Я не вижу машину, а ты?»

  «Нет.» Она могла быть на обочине. Или нет.

  «Все, что я вижу, это окровавленный парень, идущий по пустынной дороге через лес. Так начинаются фильмы ужасов. Две глупые девочки, которые говорили о своем прекрасном будущем, решают помочь кому-то. Он вытаскивает нож и разрубает их на мелкие кусочки, уезжает на их машине, надежно спрятав их части тела в багажнике,» сказала Дреа.

  «Что если он всего лишь подросток, как мы, который попал в аварию? Разве ты бы не хотела, чтобы кто-то подождал с тобой? Лес страшный.»

  «Ага. Лес страшный. Особенно когда по нему ходит окровавленный человек.»

  «Я должна знать, что о нем позаботятся. У меня будут кошмары весь месяц, если я этого не сделаю. К тому же, я не хочу жить с мыслью, что в каждом человеке, с которым я сталкиваюсь, живет преступник.»

  Она обдумала то, что я сказала.

  «Ладно,» сказала Дреа, «Но мы сделаем это безопасно. Будем держаться на расстоянии.»

  «Спасибо, что позвонили,» сказала парень. «Понятия не имею, куда улетел мой телефон. Черт, как бесит. У вас не найдется сигаретки?»

  Мы все засмеялись, от неудобства. Но это все же был смех.

  «Нет, извини.»

  «А что на счет ткани? Я пытался вытереться рубашкой…» Но она и так была уже вся в крови. Полоска серого по центру была в брызгах, но относительно чистая, в отличии от всего остального. Темно-красны рукава. Темно-красные бока.

  «У нас есть бутылка воды, если это поможет,» предложила Дреа.

  «Я посмотрела на нее с видом Какого черта ты творишь?.

  «Ага. Спасибо.» Он пошел шаг за шагом к машине. Я заблокировала замки, завела мотор, готовясь бежать.

  «У меня кровь шла из носа. Пытался остановить ее. Я не понял, что там поворот. Моя машина перевернулась.» Все ближе и ближе. Прекратите трястись, руки. Не выдавайте того, насколько вы напуганы. Теперь он был достаточно близко. Его нос казался разбитым, повернутым в сторону, не на месте. Темно-красные полоски размазались, когда он попытался вытереть лицо.

Дреа дала мне бутылку и я просунула ее через на четверть открытое окно.

 Его руки взяли бутылку. Он отошел так же медленно, как и подходил. Думаю, он знал, как пугающе он выглядел.

  «Спасибо за воду. И за то, что остановились.»

  Красные мигалки в моем зеркале заднего вида. Когда скорая остановилась, ее фары осветили разбитую машину. Этот парень не был убийцей. Он не был кем-то, кто пытался найти легкую жертву, чтобы причинить ей боль. Он не был кем-то, похожим на Люка. Он был кем-то, кто попал в аварию и нуждался в помощи.

  Позже тем же вечером, на раскладушке в комнате Дреи, я пыталась успокоиться, говоря своему мозгу, что я не должна видеть этого парня, покрытого кровью, каждый раз, как я закрываю глаза, что мне не нужен ночной кошмар.

* * *

Я проснулась, в смятении, в удивлении. Утренняя светлая серость освещала  края окна, свет еле пробирался в комнату. Ни одного кошмара. Я забралась вновь под одеяло и вновь заснула под тик, тиканье дедушкиных часов в  гостиной.

Глава 57:
Отдаленность

СЕЙЧАС

 Ощущения были такие же, как и почти год назад, костер, трещащий и стремящийся к нему, народ, лениво пьющий выбранные ими напитки, темная кожа Дреи, которая при полной луне была почти синей. И Питер, рядом с бочкой пива и новой блондинкой.

  «Сестренка,» сказал он, «Ты пришла сюда позже, чем я ожидал от кого-то, кому не надо тайно убегать из дома, потому что она получила Мамино согласие.»

  «Скорей мы договорились,» сказала я. «Она разрешила мне пойти, но сперва прочитала мне лекцию о том, как быть ответственной, которая закончилась каким-то дерьмом о надежде, что я сделаю правильный выбор и останусь дома. Хватит об этом. Напиток, пожалуйста.»

  Дреа и я протянули по бумажке в пять долларов Питеру, но он отмахнулся от них. «Поздравляю с выпускным,» сказал он, протягивая нам пиво.

  Я заметила Райана краешком глаза, его волнистые волосы, торчащие из под шапки, которую я сделала. «Я вернусь,» сказала я Дрее.

  «Я буду там.» Она подняла свою банку в сторону Омара, Чейза и Скай.

  «Привет,» сказал Райан, широкая улыбка растянулась на его лице, когда я подошла. Прежде чем я успела сказала привет, он добавил, «Итак. Я, хм, мне как бы надо тебе кое-что сказать.»

  Он открыл свой рюкзак и протянул мне книгу в твердой обложке.

  Высвобождение души. Фотографии Менди.

  «Я заметил, что ты продолжала ходить в столовую, чтобы посмотреть на них. Менди сделала несколько книг и раздала их своим друзьям. Это была моя. Я хочу, чтобы она была у тебя… если хочешь.»

  «Спасибо тебе.» Я практически прошептала эти слова, открывая книгу, осматривая каждую фотографию друг за дружкой, потом остановилась на фотографии руки Люка.

  «Ну, как он?»

  «Люк?» Спросила я.

  Райан кивнул.

  Я пожала плечами. «Ему одиноко, думаю. Я правда не связываюсь с ним. Так лучше. Для меня. Пока что. Лучше.» я замолчала, затем согласилась, «Я все еще скучаю по нему. Я все еще люблю его. Даже если я больше никогда не поговорю с ним.» Я закрыла книгу и прижала ее к своему телу.

  «Я понимаю,» сказал Райан, даже если ему и не надо было этого говорить. Я знаю, что он понимает. Он понимает меня.

  «Спасибо еще раз,» сказала я, потом сменила тему. «Итак… ты уже решил? Как побороть систему и просто путешествовать и кататься на серфе?»

  «Может быть.» Он облокотился на дерево. Свет костра отражался, делая его миндальные глаза почти оранжевыми. «На самом деле я пойду в колледж. Я буду изучать некоммерческие организации, так что, возможно, смогу работать в организации, как Surfrider Foundation. Что-то, что связано с океаном.»

  Я подняла мою банку в его сторону. «Поздравляю.»

 «На какой школе ты остановилась? Все еще думаешь заняться чем-то вроде морской биологии?» Он придвинулся ближе ко мне.

  «UCLA. Не знаю, что делать со своей жизнь, но, думаю, у меня есть время над этим подумать.»

  «Ты, наверно, сможешь побороть систему. Заняться чем-то, что позволит тебе плавать в воде каждый день. Говоря об этом… Этим летом, есть ли шанс мне увидеть тебя на озере?»

  «Я не буду работать там, но я буду плавать. Скорей всего по утрам.»

  «Твое любимое время суток,» сказала Райан, заправляя прядь моих волос за мое ухо. «Значит, это свидание?»

  «Это свидание.»

Выпускной. Свет на поле был включен, мое имя было названо и я шла по помосту.

  Завтра первый день моего последнего лета дома. Оно будет наполнено моими друзьями, тайными уроками плавания для Криса, и обучением мам из Loving Hearts вязанию. Потом август – колледж.

  После церемонии Дреа, Омар, Лала, Чейз, Скай и я собрались вместе, обнимаясь, шутя, руки на плечах и талиях, пока щелкали вспышки и камеры. Райан подошел, вставая на нашей группой фотографии рядом со мной.

  «Готовься, мир… они идут!» Сегодня Папа поменял свои типичные глупые шутки на странное подобие искренности. Мама даже отменила большинство своих правил, лишь по этому поводу. Мой выпускной, на самом деле, получался совершенно не таким, каким я думал, что он будет, если бы здесь не было бы Люка, который был бы здесь, чтобы убедиться, что все хорошо.

  Люк. Его не было здесь. Это была быстрая, мимолетная мысль. Он не здесь. И для меня это нестрашно.

  «Давайте сделаем семейную фотографию,» предложила Мама, протянув камеру Миссис П. Скелет втиснулся между мной и Питером, его костяные пальцы устроились удобно на моем плече.

  Когда Миссис П обняла меня и сказала, «Я так горжусь тобой,» я внезапно почувствовала острую боль из-за грусти вперемешку с вечерней усталостью. Это сбило меня с толку. Отдаление от моих родителей и новое начало, которое мне обещал колледж, также означало физическую отдаленность между мной и Миссис П… и моими друзьями… и Питером. Я обняла ее, намного сильнее, часть меня больше никогда не хотела отпускать.

  Но нас ждал костер, и даже если мои друзья ощущали смешанные чувства, они не показывали их. Мы уходили с поля, от наших родителей и от нашего прошлого, смеясь, размышляя о вещах, которые принесет нам наше будущее. С Райаном, который обнимал меня рукой, Питером и друзьями на моей стороне, вся грусть, которую я ощущала, рассеялась. Я посмотрела назад, видя, как отдаляются мои родители. Скелет стоял с ними, подняв свой бокал бренди за меня. Сегодня был праздник, и он знал, что он не приглашен. Но он не против остаться позади. Он будет ждать, зная, что я не попытаюсь запереть его в шкафу. И я знаю, что он также не запрет меня.

 Kirkland/Jerkland – игра слов, Jerk с англ. – тупица (прим. перев.)

 С франц. – «На французском, пожалуйста!» (прим. перев.)