Текст книги "Драконье право (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Послушай, это не мое дело, но вы поступаете глупо. – Тихо заговорила я, почти воочию видя, как шевелятся уши многочисленных свидетелей, пытаясь уловить наш разговор. – Намного эффективнее будет не злить судью, а чистосердечно покаяться. Старший подсудимый получит минимальное наказание, а младшим и так ничего не грозит.

Дракон пристально посмотрел на меня. Любопытно, как огненный взгляд может казаться ледяным? Похоже, он весьма близко к сердцу принял и нашу размолвку, и то, что в этот раз я оказалась на другой стороне.

– Ты уверена?

– Конечно, – ответила я. – Если хочешь, я сама поговорю с… Васильковым.

Каюсь, на фамилии я слегка запнулась, и Шемитт недовольно сжал губы. Надо думать, поведение Сергея внушило ему вполне понятные подозрения.

– Хорошо, – согласился он. Протянул ко мне руку, потом, спохватившись, отвернулся.

Не мешкая, я отправилась в кабинет судьи, раздраженная до предела. Почему Шемитт ведет себя так, будто я перед ним виновата?

– Подсудимые передумали. Они признают свою вину и согласятся на упрощенную процедуру, – сообщила я с порога и улыбнулась Сергею, который был мрачнее тучи.

Он выслушал это известие с нескрываемым облегчением.

– Замечательно! Я думаю дать старшему год на год. Устроит?

– Думаю, вполне, – ответила я.

Хулиганство является тяжким преступлением, поэтому годовой испытательный срок – это самое минимальное наказание.

Оставалось только сообщить об этом Шемитту.

– Спасибо, – негромко сказал он. От нежности, прозвучавшей в этом коротком слове, сердце на мгновение сладко замерло.

Как будто не было последних горьких дней…

Разумеется, независимо от личных переживаний, о клиенте я не забывала. Тем более что он отчаянно подавал мне знаки из-за спины Шемитта (кажется, крайне недовольный моим общением с противоположной стороной).

– Еще одно, – сказала я, стараясь держаться официально. – Я уже говорила Шегирру, что лучше добровольно возместить ущерб, это учтут как смягчающее вину обстоятельство.

Шемитт только кивнул. Посмотрел мне в глаза, отрыл рот, собираясь что-то сказать… Проглотив рвущиеся слова, резко отвернулся и отправился к своим.

Сглотнув комок в горле, я подозвала клиента.

– Госпожа Анна, что вы вытворяете? – он тут же принялся мне выговаривать. – Вы…

– Не кричите, – я резко оборвала поток возмущения. – Я договорилась, вам сегодня же все выплатят. Так что успокойтесь и слушайте…

Остаток перерыва пришлось потратить на объяснения.

Когда нас снова позвали в зал, ситуация кардинально изменилась: подсудимые полностью признали вину и заявили, что раскаиваются в содеянном.

Судья благожелательно внимал извинениям перед потерпевшим (один из дракончиков даже заплакал!).

В полном соответствии с уголовным процессом, по очереди допросили подсудимых, их родителей и службу по делам несовершеннолетних, далее возможность выступить предоставили мне.

– Уважаемый суд, легко представить все потрясение моего клиента, на глазах которого хулиганы сожгли его поля. Вследствие уничтожения его имущества он понес не только материальный ущерб, но и значительный моральный вред. Представьте, как тяжело смотреть на бессмысленную гибель льна и конопли! – Я сделала паузу, пережидая смешки в зале, и продолжила: – Вследствие этого мой клиент испытал шок, состояние его здоровья резко ухудшилось, о чем свидетельствуют медицинские справки. Расчет суммы материального ущерба приведен в исковом заявлении и обоснован квитанциями лечебного учреждения, справками о стоимости конопляного и льняного масла, контракт на поставку которых мой клиент не смог выполнить из-за действий подсудимых. Поэтому мы просим суд взыскать компенсацию причиненного вреда.

Как только я закончила, со своего места поднялся Шемитт, и с разрешения судьи вручил гному чек на сумму, ровно в два раза превышающую запрошенную. Разумеется, после этого потерпевший резко подобрел и теперь просил строго не наказывать подсудимых…

Остаток заседания прошел как по маслу, а приговор вполне удовлетворил все стороны.

Доволен был и судья, который открыто мне улыбался. Перехватив хмурый взгляд Шемитта, я улыбнулась в ответ и заглянула к Сергею поболтать. Конечно, это была сугубо дружеская беседа, но мне понравилась идея немного подразнить Шемитта.

Поджидающий в коридоре господин Дроггсон премию пожалел, вместо этого долго и многословно меня благодарил…

Вечер я провела с Инной, которая демонстрировала округлившийся животик и без умолку болтала о токсикозе и методах обезболивания при родах. Я терпеливо слушала ее, пытаясь вникнуть в проблемы беременных, хотя у меня это не слишком хорошо получалось. Мои мысли занимал Шемитт, но говорить о нем с Инной не хотелось. У нас и без того хватало тем для обсуждения…

На следующий день я отправилась на дежурство. Настроение было под стать сияющему на дворе солнцу. На сей раз время пролетело легко, как снежинка.

Я неторопливо собралась домой, подкрасила губы, взяла сумку…

Закрыв за собой дверь, я вдруг поняла, что в коридоре кто-то есть.

«Шемитт», – обрадовалась я. Забавно, почему-то мне даже не пришло в голову, что это кто-то чужой.

Это действительно оказался он: мгновенно приблизился и легко подхватил меня на руки.

Я тут же обняла его за шею. Полагалось принять обиженный вид и отомстить за волнения последних дней, но на это совсем не было сил.

Улыбнувшись, Шемитт прижал меня к себе покрепче, скользнул губами по виску…

– Я соскучился! Анна, я так соскучился! – прошептал он, покрывая поцелуями мое лицо.

– Я тоже, – задыхаясь, прошептала я…

Отдышаться получилось только через несколько минут, когда он поставил меня на твердую землю (хм, кажется, не такую уж твердую, или это у меня кружится голова?).

Шагнул в сторону… Несколько мгновений спустя на меня смотрел уже дракон в истинном облике.

– Садись, – строго приказал он, подставляя крыло вместо лесенки. – Можешь работать, если хочешь. Но после работы ты моя!

– Согласна! – заявила я, счастливо улыбаясь. – Куда мы полетим?

– На остров. Помнишь?

Еще бы я не помнила! Столько всего произошло на этом самом острове… Память услужливо подсовывала романтические картинки. Впереди два выходных, и никого, кроме нас двоих, на многие километры вокруг.

Я решительно взобралась на спину дракона. Фрейя, я готова лететь с ним хоть на край света!

События последних дней развеялись, превратившись в страшный сон. Как будто не было ни обиды, ни непонимания.

Остались только мужчина и женщина, которые не в силах оторваться друг от друга…

Глава 15
Волчья песня

«Серый волк зубами щелк»

Сказка

Я отчаянно мерзла. На улице уже вторую неделю подмораживало по ночам, но центральное отопление все еще не включили. Сидеть в консультации в пальто неприлично, а электрокамин сломался – по закону подлости, в самый неподходящий момент. Энергичная ходьба из угла в угол помогала мало, после пятой чашки горячего чая пить уже совершенно не хотелось. Медитация на огненную руну совуло тоже не оказала заметного действия. Даже хваленая магия не помеха холоду!

Оставалось тереть синеющие от холода руки и считать минуты до окончания рабочего дня. Дома меня ожидали согревающие средства на выбор: горячий душ, горячий чай и не менее горячий дракон (еще бы, огненный!). А лучше подходить к вопросу комплексно: залпом выпить чая и в обнимку с Шемиттом отправиться в ванную…

Увлекшись фантазиями, я даже подзабыла, что нахожусь в офисе. Ввалившиеся без стука клиенты ошалело уставились на адвоката, который встретил их мечтательной улыбкой.

– Госпожа Анна? – с явным сомнением уточнил один из них.

– Собственной персоной! – подтвердила я, разглядывая двух мужчин.

Их родство бросалось в глаза: оба рослые, поджарые, желтоглазые и пепельноволосые. Правда, лицо старшего обезображено шрамами, причудливо исчеркавшими правильные черты.

– Пожалуйста, присаживайтесь.

– Благодарю! – церемонно ответил старший, как бы невзначай распахнув полы куртки.

Меховой пояс с пряжкой в виде оскаленной волчьей морды. Следовательно, они ульвсерки. [49]49
  В германо-скандинавской мифологии волки-оборотни, буквально «волчья шкура».


[Закрыть]

Я откинулась на спинку кресла и приподняла брови, показывая, что оценила зрелище.

Любопытно, зачем они столь откровенно демонстрируют свою принадлежность к оборотням? Ведь для них не составляло труда это скрывать (в отличие от тех же драконов, которым никак не удавалось спрятать принадлежность стихии). А многие до сих пор относятся к двуликим весьма неприязненно, хотя урожденные оборотни – всего лишь люди с особыми способностями.

Они в ответ столь же прямо рассматривали меня.

– Итак, чем могу помочь? – поинтересовалась я, прекращая игру в гляделки.

– Госпожа Анна, у нас проблема, – медленно заговорил старший, выделив голосом мое имя.

Я кивком поощрила его к дальнейшему рассказу.

– Меня зовут Лейдольв. Мой сын, Кведульв, – он указал на младшего, – что означает «Вечерний волк».

– Благодарю, – насмешливо улыбнулась я. – Я учила мертвые языки. А ваше имя переводится как «Ведущий волк». Это означает, что вы – вожак стаи?

– Да, – с достоинством признал Лейдольв. – Я – вожак альвхеймской стаи. Кведульв попал в волчью яму. Друг сказал, что вы умеете обращаться с такими капканами…

Откровенно говоря, я даже не подозревала, кто этот таинственный друг, и не собиралась ломать голову. В конце концов, какая разница? Оставалось только кивнуть, приняв понимающий вид.

– Кведульва обвиняют в недопустимом. – Глухо продолжил Лейдольв. – Если его признают виновным, позор падет на всю нашу семью и нам придется бежать из Альвхейма.

– Тогда у стаи появится новый вожак? – уточнила я, начиная понимать, сколь высоки ставки.

– Да! – Отрывисто ответил он.

– Тогда не стоит говорить загадками. Разумеется, я оценила ваши иносказания, – заметила я, с трудом отведя взгляд от его странных глаз. – Но это вряд ли вам поможет. Поэтому у меня два условия: откровенность и оплата.

Лейдольв не стал спорить.

– Настоящий, урожденный оборотень должен сохранять разум в любом облике, этому учат с малолетства. Потерявший контроль опозорит себя и свой род, который не смог воспитать достойного волка. И вот, полюбуйтесь, какое письмо получил мой сын!

Вожак практически швырнул на стол пачку бумаг: исковое заявление, приложения, повестка. Хмыкнув, я углубилась в их изучение.

По мере чтения мои брови поднимались все выше. Григорий Маслов утверждал, что две недели назад, в полнолуние, на него напал оборотень, в котором он узнал своего соседа Кведульва. По словам господина Маслова, волк совсем обезумел и напал на него безо всякий причины… А искусанный потерпевший в следующее полнолуние с ужасом обнаружил, что также превратится в оборотня. И из-за этого его вышвырнули с работы, от него отвернулись знакомые, а моральные терзания вообще не поддавались оценке!

Действительно, здесь был полный набор: начиная от заключения эксперта о следах укусов и заканчивая копией трудовой книжки (где причиной увольнения числилось несоответствие занимаемой должности).

Любопытно, чем липовый оборотень в действительности допек работодателя? Оборотни давно живут и работают среди людей, даже женятся на обычных человеческих женщинах. Давно минули те времена, когда люди поголовно носили амулеты из волчьего хвоста или когтей, изукрашенные «волчьей» руной [50]50
  В германо-скандинавской традиции – дополнительная руна, волфстангел, название которой переводится как «волчий крюк» – символизирующая оружие, которое раньше использовалось для ловли и уничтожения волков.


[Закрыть]. В наше время подобные претензии звучат странно, однако предрассудки живучи.

Я внимательно посмотрела на Кведульва. Не мой типаж, однако смотрится эффектно, наверняка многие девицы млеют от такой загадочно-хищной внешности.

– Скажите мне откровенно, вы кусали этого Григория Маслова? – Я пристально следила за реакцией обоих.

Кведульв вскинулся и отрицательно замотал головой, а Лейдольв укоризненно заметил:

– Госпожа Анна, как вы могли такое подумать?

– Я должна учитывать все возможности, – хладнокровно ответила я, пожав плечами. – Разумеется, о безумии речь не идет, но у господина Кведульва могли быть веские причины для нападения.

– Нет! – горячо запротестовал младший оборотень, совсем позабыв о субординации. – Я его вообще толком и не знаю, мы просто живем рядом. Ну, здоровались иногда… Ничего такого, клянусь своим хвостом!

Я вздохнула с облегчением и принялась расспрашивать Кведульва о подробностях. Кстати, у него оказался очень приятный голос, почему-то напомнивший мне темно-синий бархат.

По словам Кведульва, он безмятежно спал в ту ночь в собственной постели. К несчастью, его жена это подтвердить не могла, поскольку как назло отправилась в гости к теще.

Разумеется, других свидетелей мирного сна оборотня не нашлось.

На мой прозрачный намек, что не все показания равно правдивы, оборотни не отреагировали. Это был не совсем законный путь, зато простой и надежный. Да простят меня боги, Закон об адвокатуре и правила адвокатской этики, но ради интересов клиента мне зачастую приходится лгать. Ничего не поделаешь – специфика работы, клиенты вряд ли остались бы довольны безукоризненно честным представителем.

В данном случае придется действовать в строгом соответствии с законом, раз уж такова воля оборотней. И да поможет нам Тюр!

Обсудив тонкости дела и решив все денежные моменты, мы условились о встрече перед заседанием и распрощались.

Жаль, что они не пришли ко мне раньше. Ни собирать доказательства, ни предпринимать какие-либо обходные шаги просто не осталось времени. А ведь повестка клиенту должна быть вручена не позднее, чем за неделю до заседания, чтобы оставалось время на подготовку. Однако большинство людей до последнего рассчитывает на пресловутое «само рассосется»…

Хорошо, что ответчику отправляют также копию иска и всех приложений, так что можно составить хотя бы общее представление о деле.

Остаток дежурства прошел спокойно и скучно: две консультации и иск о выселении буйного алкоголика. Последнего представили пред мои очи в качестве наглядного доказательства. М-да, такой выхлоп вполне можно поджечь для обогрева…

Зато все записи я сделал рекордно быстро, стараясь при этом не дышать. После ухода клиентов пришлось распахнуть настежь окна – дышать таким амбре было решительно невозможно!

Надеюсь, хоть простуду не подхвачу.

С трудом дождавшись окончания рабочего дня, я нырнула в теплое пальто, обмотала шею шарфом и рванула домой.

Ледяной ветер и косой дождь заставляли нестись по улице на всех парах, пригибая голову и стуча зубами.

Как приятно, когда тебя встречают! Думаю, ради этого одинокие люди заводят собак.

У меня был Нат – согласитесь, это значительно лучше! Он приготовил ужин, набрал полную ванну и даже заботливо подал мне халат.

Опускаясь в воду, я блаженно вздохнула и подумала, что Нат – лучший мужчина в моей жизни…

Шемитт не приехал, но сожаления по этому поводу я не испытывала. После той размолвки у нас все вроде бы наладилось, но точка в наших разногласиях до сих пор не поставлена. Мы просто избегаем разговоров об этом и ведем себя так, будто ничего не случилось.

Помню, бабушка говорила, что пара – это два камня с острыми краями в одном мешке. Или они притрутся друг к другу, стесав острые грани, или порвут мешок и раскатятся в стороны.

Остается лишь надеяться на лучшее…

В первое заседание по делу «бешеного оборотня» я шла со смешанными чувствами. Терпеть не могу осознавать свою неготовность к делу! Выигрыша не гарантирует даже знание судебной практики и тщательная подготовка, а уж мастерить защиту на живую нитку вообще весьма нервное занятие. Конечно, опыт позволяет лавировать между пенными бурунами процесса, но приятного в этом мало…

Зато участие по таким делам оставляет массу впечатлений. Это вам не определение порядка пользования коммунальной кухней (впрочем, там тоже впечатлений предостаточно).

Господин Маслов наверняка консультировался с юристом, который разъяснил, что в Уголовном кодексе Мидгарда нет понятия «укус оборотня». Разве что банальное причинение телесных повреждений, а следы зубов на ягодице на тяжкие или средней тяжести повреждения не потянут. Следовательно, милиция этим заниматься не будет – синяки и царапины не входят в их компетенцию.

Разумеется, он мог ссылаться на наступление тяжких последствий – то есть превращение его в оборотня, однако это слишком хлипкая версия. Укусы оборотня не заразны, это подтвердит любой эксперт.

Оставалась или жалоба частного обвинения (то есть потерпевший сам направляет дело в суд и представляет доказательства), или обычный гражданский иск о возмещении вреда.

Вот только как истец намерен доказывать, кто именно на него напал? Неужели нашлись свидетели?

Я представила, как тихой ночью, когда лунный свет облекает таинственностью даже самые обычные предметы, господин Маслов возвращается домой по полутемной улице… А следом крадется зловещая хищная тень… И вот тень кидается на несчастного Маслова, чтобы укусить его за филей и зловеще расхохотаться… И после этого страшного преступления волк исчезает, растворяется, как будто дурной сон, а потерпевший надсадно орет и пытается зажать кровавую рану на ягодице… «Случайные» свидетели (мало ли по какой надобности добропорядочные граждане могли оказаться на улице в три часа ночи?) бросаются оказывать первую помощь, кто-то звонит в милицию. Маслов теряет сознание на руках спасителей…

Мелодрама, да и только.

Да, я ведь пропустила момент, когда волк представляется человеческим голосом! Иначе как бы его опознали в таком виде?

Проще говоря, эта история красочна и полна животрепещущих подробностей, но реалистичной ее не назовешь. К сожалению, это будет непросто доказать, не имея практически никаких козырей. Тут или пан, или пропал…

Я добралась до суда всего за несколько минут до назначенного времени.

В коридоре суда собрались, вероятно, самые уважаемые члены альвхеймской стаи ульвсерков. От одного взгляда на десяток матерых волков (а двуликая сущность собравшихся видна даже невооруженным взглядом) по коже пробегали мурашки, а псы конвоя жались по углам. Зато молоденькие секретарши кружились вокруг, как мотыльки…

На мой взгляд, господин Маслов совершенно напрасно связывался с этими опасными господами. Конечно, преступников уже давно не именуют волками, а убийство с отягчающими вину обстоятельствами не обозначают термином «мордварг» [51]51
  Термин употреблялся в древней Исландии и древней Норвегии – «мордварг» композит, состоящий из двух слов «убийство» и «волк».


[Закрыть]. Однако хотя оборотней нельзя назвать хищниками, агнцами они тоже не являются. Так что задирать их без нужды не стоит.

Признаюсь, я нервничала значительно больше Кведульва. «Не был, не уличен, не привлекался» – вот и все, что ему требовалось озвучить. Коронную фразу «исковые требования я не признаю в полном объеме», я всем клиентам велю заучивать наизусть, а особо бестолковым даже записываю на бумажку. Далее следует ответить на формальные вопросы суда (анкетные данные и т. д. и т. п.), и согласно покивать в подтверждение моих ходатайств. Все остальное – моя забота.

Едва я успела поприветствовать своего клиента и его сородичей, как нас позвали в зал. Минута в минуту – явный признак судьи-гнома.

Я украдкой изучала истца, который оказался невысоким человечком с острыми птичьими чертами лица и прилизанными темными волосами. Суетливые движения и бегающий взгляд оставляли не слишком приятное впечатление. К тому же он бросал на оборотней такие ненавидящие взгляды, что было откровенно противно. Не люблю расистов.

Полагаю, нет надобности подробно описывать процесс. Выяснение паспортных данных, разъяснение прав лицам, участвующим в деле, а также выяснение отводов и прочее длилось бесконечно долго. Зачем все подробно разжевывать, если с обеих сторон участвуют адвокаты и можно не опасаться за правовую подкованность истца и ответчика?

Однако судья Дарлассон имел на этот счет собственное мнение, поэтому мне оставалось лишь скучать и рисовать в ежедневнике гальдары [52]52
  Рисунок-заклятие.


[Закрыть], украшая их сердечками. Без надлежащего вливания силы они оставались безобидными рисунками, вполне симпатичными. Подобными художествами пестрят все заборы вокруг школ [53]53
  Аналог нашего «Петя + Лена = любовь».


[Закрыть]. Надо ли говорить, чье имя я вплетала в сложную вязь? Это мелкое хулиганство давало мне силы стойко переносить бесконечные мудрствования судьи. Благо, сидела я довольно далеко, так что не представлялось возможным разглядеть, чем именно я занималась.

Наконец формальности были закончены, и пришел черед заявлений и ходатайств.

Первым, конечно, вскочил представитель истца и попросил вызвать в следующее заседание свидетелей: жену истца и еще некоего Раудульва.

Забавно, вот уже не знала, что волки бывают рыжими [54]54
  Раудульв – буквально «рыжий волк».


[Закрыть]. Любопытно, почему оборотень согласился выступить свидетелем против своего сородича? Это по уголовному делу свидетель не вправе уклониться от дачи показаний, а по гражданскому ничто не мешало ему уклониться.

Волки на задних скамьях глухо заворчали, услышав имя Раудульва.

– Тихо! – рявкнул судья и треснул кодексом по столу. Судя по потрепанному виду книги, ей не раз доводилось играть эту роль.

Оборотни тут же затаились, прижав уши и отведя глаза.

Удовлетворенный безоговорочным послушанием судья утихомирился, а я сообщила, что не против ходатайства. Зачем попусту препираться?

«Заинтересованность» свидетеля, которой так любят возмущаться клиенты, с точки зрения закона не является нарушением. Родственные, дружеские, враждебные отношения со свидетелем не препятствуют его допросу. Суд просто должен учесть эти обстоятельства при оценке доказательств. Это справедливо, ведь описать обстоятельства чаще всего могут близкие или те, кто вхож в дом.

У нас свидетелей не было, так что суд быстро удовлетворил просьбу истца и перешел к остальным ходатайствам. А вот тут уже начались отчаянные споры.

Для начала мы довольно долго пререкались относительно письменных доказательств. За столь короткий срок Кведульв успел собрать только характеристики с места жительства и места работы, но мы спорили до хрипоты, следует ли их приобщать к материалам дела.

А представитель истца потрясал газетной вырезкой о бесчинствах оборотней в Альвхейме. Ничего себе, веское доказательство!

– Мы не рассматриваем вопрос об оспаривании данных, изложенных в статье, и не просим опровергнуть недостоверные сведения, – убеждала я почтенного судью. – Поэтому все это не имеет отношения к делу. К тому же данная газета вообще не является доказательством, поскольку не заверена надлежащим образом.

– Эта заметка показывает, что оборотни совсем распоясались! Они просто озверели и нападают на мирных жителей! – горячился представитель истца, человек неопределенного возраста и довольно неопрятного вида. Я понимаю, что носить длинные волосы не запрещено даже юристам, но их ведь нужно хоть иногда мыть!

Впрочем, сейчас нужно парировать это экспрессивное высказывание.

– Данные о нападениях оборотней ничем не подтверждены. Это просто измышления журналиста. К тому же вы не собрали совершенно никаких подтверждений, что на истца напал именно ответчик! – возразила я.

– Мы это докажем! – запальчиво воскликнул он, потрясая сальными лохмами.

– Суд отказывает в удовлетворении ходатайства, – прекратил наш спор судья. – поскольку доказательство подобающе не оформлено.

Я вздохнула с облегчением: от формализма гномов тоже порой бывает польза.

Хотя исходом дискуссии я все равно осталась недовольна. Эта поганая статейка все равно может повлиять на личное мнение судьи, так что нужно нейтрализовать произведенное впечатление.

– Есть еще заявления и ходатайства? – спросил судья Дарлассон.

– Да. – Заявила я, игнорируя кислый взгляд представителя истца. Воистину, некоторые мои коллеги слишком близко к сердцу принимают рабочие проблемы.

– Ваша честь, – торжественно начала я, вытягиваясь по струнке (гномы любят демонстративное почтение). – Прошу вызвать и допросить Андрея Платова, специалиста по проблемам оборотней, который заведует кафедрой расологии в Альвхеймском национальном университете.

– Я возражаю! – немедленно вскочил представитель истца. – Согласно Гражданско-процессуального кодекса Мидгарда, суд вызывает для дачи пояснений специалиста в том случае, если вопрос требует специальных знаний. Однако в данном случае укус у моего доверителя налицо и подтвержден заключением врача.

– Данный факт еще ничего не означает, – парировала я. – Мало ли, может, истца в порыве страсти покусала жена!

Стоило только представить эту сцену, как на лице появилась непрошеная улыбка.

Коллега молча хватал ртом воздух, опешив от моей наглости.

– Полагаю, особенности психики оборотней, степень их контроля над поведением второй ипостаси и прочее требуют специальных знаний, – настойчиво продолжила я.

«Вольные слушатели» на задних рядах согласно (но слава Локи, молча!) закивали.

– Суд удовлетворяет заявленное ходатайство. – Определился судья. – Переходим к пояснениям сторон. Истец, встаньте и расскажите об обстоятельствах дела.

Рассказ полился водопадом, а особо эффектные сцены господин Маслов даже изобразил в лицах. Тут впору плакать: такой незаурядный актерский талант пропадал в безвестности!

Даже я увлеклась этим повествованием, что уж говорить об остальных. Надо сказать, что история вырисовывалась почти точь-в-точь, как я в шутку воображала, за исключением толпы «случайных» свидетелей. Господин Маслов упирал на отсутствие у оборотней чести и совести, называл их животными в человеческой шкуре. Далее подробно перечислялись все страдания, пережитые беднягой из-за такого соседства…

Наконец он закончил, и адвокат принялся уточнять.

– Ответчик предлагал компенсировать причиненный им огромный – действительно огромный! – вред и решить дело миром? – вопрошал он у своего клиента.

– Нет! – со слезами на глазах отвечал тот. – Он нецензурно меня обругал и сказал, чтобы я убирался! Все оборотни такие. Звери! Нельзя им позволять жить рядом с людьми!

И так далее, в том же духе. Впрочем, у меня тоже имелось несколько вопросов.

– Скажите, почему вы в ту ночь так поздно возвращались домой? – поинтересовалась я.

– Возражаю! – воскликнул коллега. – Это не имеет отношения к предмету спора!

– Почему же? – наигранно удивилась я. – Я всего лишь пытаюсь понять, не находился ли он в состоянии алкогольного опьянения, не мог ли что-то перепутать…

Признаюсь, действовала я на грани фола. В рассказе господина Маслова меня удивило, что он не рванул немедленно в милицию, даже не вызвал скорую помощь, а заявил обо всем только утром. Это наводило на определенные размышления. Судя по его побагровевшей физиономии, я догадалась верно.

– Отвечайте, истец. – Велел судья, заинтересованно подавшись вперед.

Стремление гномов во что бы то ни стало докопаться до истины в данном случае было мне на руку. К тому же они не одобряют поздние загулы, тем более накануне рабочего дня. Ровно в девять вечера гномы прекращают посиделки, строем выходят из кабачков и ресторанчиков и отправляются домой.

– Я возвращался домой после встречи. Я что, не имею права посидеть с друзьями? – возмутился господин Маслов.

– Вы были в состоянии алкогольного опьянения? – продолжила я.

– Да что ты несешь? – взвился истец. – Не был я пьяный!

Его адвокат тут же начал дергать его за полу пиджака, призывая к порядку. Вспыльчивость в заседании уж точно ни к чему хорошему не приводит. Перед глазами судьи за день проходит множество людей и он банально от них устает.

– Почему же вы сразу не обратились в милицию и в больницу? – вкрадчиво спросила я.

Господин Маслов уже поостыл и внял предупреждениям своего адвоката.

– Потому что ночь была на улице. Я хотел спать, и вообще, разбирательства мне казались ни к чему. А утром понял, что должен прекратить эти бесчинства. – Резко объяснил истец и сжал губы.

– Хорошо, – отступилась я. – Тогда поясните, каким образом вы опознали ответчика?

– Да что я, его морду поганую не узнаю? – буркнул он. – Оборотень это был, как пить дать, а он один в округе живет из их поганого племени. Гнать их нужно в шею, нечего им с людьми жить!

– Истец, ведите себя корректно! – не выдержал судья Дарлассон, от избытка чувств стукнув кодексом по столу.

Кстати, иногда очень жаль, что у судей нет молотков, чтобы стуком призвать к порядку, как это показывают в фильмах. Приходится обходиться, чем боги послали.

Вообще, обстановка в суде мало соответствует представлениям посторонних. Судьи редко носят мантии, зависают в курилках, после сложных дел могут выпить коньяку… Вместо флера романтики и ответственности перед обществом – вполне повседневные дела и проблемы, нервотрепки и скандалы.

Как говорится, вернемся к нашим оборотням.

Хм, интересно, за что же господин Маслов так сильно не любит ульвсерков?

Давить на него дальше явно бесполезно, так что я заявила, что пока более не имею вопросов к истцу.

Мы перешли к допросу Кведульва, который вел себя очень спокойно, и стоически переносил нападки истца, опровергая утверждение о крайней вспыльчивости и агрессивности.

Наша позиция проста: нет никаких доказательств, что на месте происшествия был именно Кведульв. Как ни бился представитель истца, у него не получалось это опровергнуть.

Однако приходилось считаться с тем, что шумиха в этом деле может существенно повредить его сородичам. Истец добивался, чтобы у обычных граждан сложилось негативное мнение о диаспоре оборотней, а нам требовалось во что бы то ни стало опровергнуть инсинуации.

В общем-то, ничего нового. Во все времена люди опасаются и ненавидят тех, кто от них отличается, притом особенно достается тем, кто может под них «маскироваться». Это логично – наиболее опасен враг, который неразличим среди мирных соседей.

Но лично я слишком часто видела примеры жестокости обычных людей, чтобы считать их чем-то лучше иных рас. Чтобы стать зверем, не требуется умения принимать второй облик.

А тем временем Дарлассон предложил согласовать дату следующего заседания. Судьи отнюдь не желают, чтобы адвокаты срывали дела, так что предпочитают заранее выбрать день, который устроит все стороны (хотя накладки все равно случаются).

После этого я попросила на несколько минут материалы дела и скопировала себе заключение эксперта.

Пока я была занята, оборотни во главе с вожаком куда-то исчезли.

Я пожала плечами и вышла на улицу. Пожалуй, стоит дать им немного поостыть.

Вернувшись домой, я перекусила и набрала номер Кведульва, который внимательно меня выслушал и кратко заверил, что сделает все необходимое. Неразговорчивый парень, но очень симпатичный…

Итак, второе заседание было назначено ровно через десять дней.

За несколько дней до того из президиума областной коллегии адвокатов мне пришел официальный вызов на заседание дисциплинарной комиссии.

Честно говоря, это была первая жалоба за годы моей работы.

Следует заметить, что мы в принципе практически никому не подконтрольны, кроме этой самой комиссии, которая может вынести устное предупреждение либо на определенный срок приостановить действие адвокатского свидетельства.

Перебрав в памяти всех скандальных клиентов за последнее время, я так и не решила, чьих рук это дело. В назначенный день я специально пришла в президиум пораньше, чтобы прочитать жалобу. Секретарь взглянула на меня с сочувствием и молча вручила эпистолу на трех листах, подписанную… господином Масловым!