Текст книги "Драконье право (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Впрочем, наше законодательство смотрит на означенную ситуацию совсем иначе. Поскольку у супругов имеются несовершеннолетние дети, развестись они могут только через суд. Никакие фокусы с троекратным публичным произнесением сакраментального «Уходи, уходи, уходи» не пройдут. Следовательно, у нас есть время и возможность для маневра.

Я предупредила орчанок, что буду представлять только одну из них, а остальным могу порекомендовать своих коллег (разумеется, женского пола). Полагаю, иметь дело с мужчинами-адвокатами орчанки откажутся наотрез.

Гарем, посовещавшись на месте, определил, что мне предстоит заниматься делами старшей жены. Такое впечатление, что старшинство для них во всех случаях превыше всего.

– У вас есть с собой паспорта и свидетельства о браке? – спросила я.

Они извлекли требуемые документы откуда-то из складок своих безразмерных одеяний. Представляю, насколько же несподручно передвигаться в этих балахонах! Впрочем, для женщин гарема это лишь одно из множества мелких неудобств.

Я принялась записывать необходимые данные. Не обошлось без конфузов. На вполне стандартный вопрос «Когда фактически прекращены брачные отношения?» гарем по брови залился краской, так что чаршафы едва не задымились. Оказывается, неприлично даже упоминать об интимных отношениях!

В изнеможении я откинулась на спинку кресла и закатила глаза. Мудрый Один, дай мне терпения! Представляю, каково им придется в суде! Безответный потолок даже не двинул штукатуркой в ответ на мысленную тираду о порядочных обитательницах гарема.

Надо перевести дух и не акцентировать внимание на их чудаковатостях. Заседание состоится не ранее, чем через пару недель, так что будет возможность вправить мозги клиентке.

Я продолжила выяснять подробности, стараясь обходить слишком личные моменты. Однако, похоже, представление о том, что именно считается сугубо интимным, у нас в корне отличались…

Любопытно, а сексом они занимаются по предварительной записи или в порядке живой очереди? Отогнать от себя фривольную картинку этой самой очереди удалось с некоторым трудом.

Растолковав орчанкам дальнейший порядок действий, я вручила визитку моей клиентке, а другим дала координаты коллег и выпроводила.

Немного посидев в тишине, я набрала номер Альбины, чтобы ввести ее в курс дела.

Вкратце обрисовав ситуацию своим коллегам (что, впрочем, заняло немало времени), я положила трубку телефона и посмотрела на часы. Боги мои, боги! Прошло еще меньше половины рабочего дня!

Я перебралась во вторую комнату и с наслаждением пообедала. Конечно, остывший кофе не слишком вкусен, зато на содержание кофеина это не повлияло.

Больше в этот день ничего примечательного не случилось. Я честно досидела до вечера, после чего собрала вещи и отправилась домой.

Вечером горожане очень напоминают трактор из мультика. Перед ними как будто висит на удочке приманка – ужин, диван и телевизор – заставляя изо всех сил бежать вперед, к вожделенным домашним радостям. Спотыкаясь, по лужам, сквозь влажные сумерки, живое море устремилось в спальные районы…

Верный Нат встретил меня хлебом-солью, разве что красную дорожку не постелил. Как же мне с ним повезло! Домовых совсем немного, и хотя они селятся только с людьми, на всех их все равно не хватает. Поэтому они выбирают хозяев весьма придирчиво и соглашаются далеко не на всякое предложение. Высокой платой их не прельстишь («Главней всего – погода в доме!» – сознался как-то Нат), так что этот маленький народец поистине бесценный. Хотя недостатков у них тоже предостаточно…

Несказанное удовольствие – когда тебя, продрогшую и уставшую, кормят горячим ужином, заботливо приносят подогретый халат и заваривают чай. Что бы я делала без Ната?!

Повалявшись немного на диване, пришлось со стоном вставать и топать к компьютеру – я взяла работу на дом. Несколько заявлений, подготовка к судебным дебатам, а потом еще следовало разобраться с делом гарема.

Я пообещала коллегам, что скопирую написанный мною иск, чтобы облегчить им задачу. С Альбиной и Еленой у меня хорошие отношения, почему бы им немного не помочь? Большинство адвокатов в нашей консультации не меняются «плодами интеллектуальной деятельности», считая, что конкуренция превыше всего. Зато с некоторыми в случае нужды можно посоветоваться или даже обменяться образцами документов. Естественно, если я по каким-то причинам не могу взять клиента, я посоветую обратиться к моим приятельницам, так же поступят и они. А индивидуалисты пусть сами о себе заботятся!

Полный перечень имущества господина Готмога и его жен получился впечатляющим: три дома, две машины, четыре приличных земельных участка в черте города, денежные вклады… Госпожа Зейнаб прожила замужем почти сто лет, так что все это было нажито в период брака и являлось общим достоянием. А ведь даже четвертая доля позволила бы ей безбедно прожить остаток жизни!

Я несколько колебалась, в каком качестве привлекать к участию в деле остальных жен. Любопытно, кем они приходятся друг другу? Пришлось указать их в качестве заинтересованных лиц, поскольку решение суда повлияет на их права.

Закончив иск, я его внимательно перечитала (поразительно, какие иногда встречаются глупые неточности и опечатки!) и отправилась спать.

Стоило только лечь, как сон отправил меня в нокаут, словно кулак боксера. Последние недели я засыпала мгновенно, и безо всяких сновидений, даже Вик давным-давно не наведывался в мои сны! К чему бы это?

Зато проснулась я рано: за окнами тоскливо завывал ветер, ветки деревьев колотили по стеклу. Судя по температуре в спальне, на улице ударил первый мороз. А ведь стоит пожаловаться в ЖЭУ, как мастера подробно расскажут, что криотерапия стоит бешеных денег, а жителям Альвхейма ее предоставляют за сущие гроши! Омолаживаться такой ценой не хотелось, но выбора не было. Пришлось выскакивать из-под одеяла, по-армейски резво одеваться и бежать на кухню…

Свежие слойки на завтрак примирили меня с суровой действительностью.

Отражение в зеркале радовало: летний загар еще не превратился в зимнюю сметанную бледность, Шемитт позвонил пожелать доброго утра, новые брюки просто загляденье…

В общем, жизнь хороша и удивительна. С этой бодрой установкой я направилась на работу.

Весь день мне безрезультатно старались испортить настроение, но предвкушение встречи с Шемиттом согревало этот ненастный день. Не поспоришь, огненный дракон – мужчина горячий во всех смыслах…

Я сдала в канцелярию суда иск по «делу о гареме», к которому приложила заявления об истребовании необходимых доказательств. Обычно суд требует, чтобы все необходимые документы истец собирал заранее, но сейчас время не терпело. Следовало наложить арест на имущество и запретить ответчику выгонять жен из дома. Подозреваю, что за неимением иного пристанища бедняжки явились бы ночевать ко мне, а устраивать такой приют категорически не хотелось.

Обычно истец должен сдать иск сам либо представитель по доверенности. Впрочем, я как адвокат тоже вправе выступать от имени клиента – при наличии соглашения об оказании правовой помощи и ордера (это простые бланки с печатью районной консультации и моей подписью).

Теперь оставалось ждать повестки в суд.

Осенью всегда много работы: назначены заседания, которые судьям было лень рассматривать летом; граждане припоминают все обиды, о которых забыли на время отпусков и т. д. и т. п. Так что приходится лихорадочно разбирать вал накопившихся проблем и вопросов. Зато зимой наступает затишье. По морозу и гололеду идти к адвокату не хочется, к тому же из-за праздников негусто с деньгами.

Получается, что основной наплыв работы приходится на весну и осень. Есть даже версия, во всем виноваты сезонные обострения психических заболеваний.

Так или иначе, первая половина октября промелькнула незаметно, до отказа наполненная делами, дежурствами и прочими заботами.

Через две недели почтой прислали повестку по делу орчанки Зейнаб, а также копии заявлений ее подруг по несчастью. Данные дела объединили в одно производство с иском о разводе господина Готмога сразу с тремя женами.

Я перечитала бумаги, устало потерла переносицу и нахмурилась. Обычно суд сначала расторгает брак, а потом решает остальные вопросы. Это делается специально, чтобы не затягивать развод, так как раздел имущества может длиться годами. Впрочем, это неписанное правило, так что судья Ярешин вправе поступить иначе. Однако причины такого решения весьма любопытны, вероятно, стоит к нему заглянуть и поинтересоваться на этот счет…

Уикенд мы с Шемиттом провели весьма приятно, хотя не оригинально. Кажется, наши отношения постепенно входили в накатанную колею. Когда Шемитт только ухаживал за мной, он рассказывал много интересного о драконах, любопытных моментах их жизни, сыпал забавными историями. Теперь же букетно-конфетный период подошел к концу, и Шемитт попросту утаскивал меня в пещеру, как беспомощную добычу. Впрочем, скучать мне не приходилось…

Заседание по делу гарема пришлось на понедельник.

В Альвхейм я отправилась ранним утром. По счастью, слушание назначили на послеобеденное время, так что оставалось несколько часов, чтобы заскочить домой и переодеться.

В квартире меня ждал недовольный домовой, который категорически не одобрял дракона в качестве моего любовника. Демонстративное, хоть и молчаливое, порицание домового граничило с вмешательством в мою личную жизнь.

Теперь я частенько не ночевала дома, что давало Нату законный повод для обиды. Похоже, скоро предстоят сцены ревности и ультиматум: «Выбирай: или я, или он».

Я тяжело вздохнула. Расставаться с Натом категорически не хотелось, он давно стал для меня членом семьи, и к тому же не представляю, как можно обходиться без его помощи. Домовых мало и на всех их не хватает, но ведь не отказываться от Шемитта ради Ната!

Стоит серьезно подумать, как их примирить…

Кстати, ближайшие выходные надо бы провести с родителями и друзьями. Шемитт прочно обосновался в моей жизни, но другие тоже нуждаются во внимании.

Решив так, я сосредоточилась на работе.

Признаюсь, иногда люблю отступления от строгого облика бизнес-леди, поэтому дополнила черный брючный костюм вишневыми туфлями на шпильке, а также сумкой и помадой в тон. С моими темно-каштановыми волосами и светлой кожей это смотрелось почти вызывающе, и забавно было читать на лице Зейнаб неприкрытый ужас.

У входа в суд словно собралась стайка ворон: три закутанные по глаза женщины жались друг к другу. Надеюсь, удастся им объяснить, что судье-мужчине следует не только молча кланяться!

Должно быть, мы составляли забавный контраст, по крайней мере, подошедшие вскоре коллеги прятали улыбки.

Далее мы подробно проинструктировали клиенток, искренне надеясь, что впоследствии они вспомнят хоть часть этих наставлений. Даже самые бойкие граждане зачастую в суде совсем теряются и не могут сообразить, что говорить. Впрочем, это как раз вполне привычно.

На улице почти по-летнему веселилась Соль, и остаток времени до заседания мы проболтали с коллегами.

Орк, виски которого уже изрядно посеребрила седина, держался особняком, о чем-то негромко переговариваясь со своим адвокатом, Сергеем Звонаревым.

Судья Ярешин изрядно опоздал с обеда и был зол, как голодная хель [43]43
  В данном случае подразумевается коренная жительница Хельхейма.


[Закрыть]. Сломавшаяся машина никому не улучшает настроения, так что мы рисковали попасть под горячую руку.

Разумеется, за задержку он не извинился – большинство судей полагают, что адвокату полезно часок подождать. Но приходится принимать вещи такими, какие они есть, и покорно дремать в коридоре.

Вскоре нас позвали в зал.

Тут возникла заминка: орчанки категорически отказались заходить раньше своего господина и повелителя. Рядом с представительным орком в костюме с галстуком его закутанный в покрывала гарем выглядел подчеркнуто архаично.

Сам господин Гомгот такому поведению жен нисколько не удивился, преспокойно проследовал мимо, даже кивком головы не ответив на их глубокие поклоны. За ним, как приклеенный, рванул адвокат. Он даже не соизволил поздороваться и, похоже, искренне разделял мнение своего клиента о пресловутом месте женщины.

Мы переглянулись и дружно пожали плечами. Оркам простительно – им такое поведение предписано традициями, а вот со стороны коллеги-мужчины это уже наглость. Запомните, женщину дразнить нельзя! Сколько бы мы ни рассуждали о феминизме, нерыцарское поведение отнюдь не одобряем.

Итак, женщины-адвокаты расположились напротив мужчины-адвоката одарили его милыми многообещающими улыбками. Итак, к барьеру!

Судья хмыкнул, оглядев это демонстративное противостояние (должно быть, со стороны это смотрелось забавно). Зато он оказался в достаточной степени профессионалом, чтобы оставить личные неурядицы за порогом зала заседаний.

Едва он начал слушание, как дверь рывком распахнулась и в зал ворвались две весьма колоритные дамы.

Женщина постарше вырядилась в плиссированную юбку и застиранную вязаную кофту. Помада ярко-фиолетового цвета и ярко-алые ногти вкупе с пергидролем на голове довершали образ. Младшая (лет сорока), судя по внешнему сходству, дочь или сестра, была одета в эффектные «леопардовые» лосины и розовый блестящий топик, который едва не лопался на мощной груди. Хм, если по-моему, обладательнице таких ляжек не стоит носить лосины. Впрочем, подобное не стоит надевать независимо от степени стройности.

Удовлетворенно оглядев участников процесса, пораженных таким количеством красоты, дамы проследовали в зал. Младшая игриво улыбнулась и прямиком отправилась к истцу, и судя по сияющей улыбке, которой он ее одарил, отношения между ними были более чем нежными. Выходит, это и есть разлучница?! М-да, после завершения процесса нужно будет посоветовать истцу хорошего офтальмолога, да и психолог не помешает.

На мгновение мне показалось, что она усядется на колени почтенному орку! Но нет – плюхнулась рядом, а с другой стороны уселась будущая теща. Говорят, что стоит посмотреть на тещу, чтобы увидеть, какой будет твоя жена через двадцать лет. Впрочем, истца это, казалось, совершенно не смущало.

Как я уже упоминала, у орков не приняты межрасовые браки, но похоже, господин Гомгот совершенно потерял голову. Ведь имея пятерых законных детей, можно не опасаться за чистоту крови.

Эти особы даже не потрудились спросить разрешения судьи!

– Встаньте и представьтесь. На каком основании вы вторглись в суд? – резко потребовал тот, хмуря седые брови.

– Мы – заинтересованные лица! – ничуть не смутившись, хором ответили они.

От такой наглости растерялся даже судья. Тут опомнился представитель истца и заявил ходатайство о привлечении к участию в деле третьих лиц, заинтересованных в исходе спора. Разумеется, наша сторона возражала (подозреваю, что орчанки даже плакали, но этого толком не разглядишь). Однако судья все же допустил Анну Пулеметную и ее мать к участию по делу (по-моему, из чистого любопытства).

Дальше процесс пошел проторенной дорогой. Разъяснение прав, выяснение отводов, заявления и ходатайства.

Затем суд перешел к оглашению исковых заявлений. Надо сказать, что требования моей клиентки и ее подруг по несчастью вызвали неистовое возмущение даже не столько у истца, сколько у «заинтересованных лиц».

Мамаша даже вскочила с места и начала высказывать свою позицию в ключе «шиш им, все должно достаться моей дочурке».

– Не нарушайте процесс! – сохраняя каменно-невозмутимое лицо, произнес судья. – Иначе вас выведут из заседания.

У нее хватило ума заткнуться и даже склонить голову. В чем-то госпожу Пулеметную можно было понять. Если на сороковом году привалило счастье в виде зажиточного орка, то глупо его упускать!

Мы перешли к опросу сторон. Первым выступал истец. Он просил суд расторгнуть его браки, отказав при этом женам в разделе имущества.

– Вы просите полностью отказать в исках, или частично? – уточнил судья.

– Полностью! – отчеканил истец.

– То есть вы считаете, что ваши жены вообще не имеют имущественных прав? – с иронией поинтересовался Ярешин.

– Таков обычай моего народа! – процедил господин Гомгот, уничижительно посматривая на сжавшихся орчанок.

Судья посмотрел на него с сомнением. С одной стороны, мужская солидарность заставляла его поддержать позицию истца, а с другой стороны, банальное человеческое сочувствие тянуло его на сторону ответчиц.

Так до конца и не определившись, он заметил:

– Суду понятна ваша позиция. Есть еще вопросы к истцу?

Вопросы, конечно, были. Не стану пересказывать получасовые словесные баталии, суть которых сводилась к тому, что имущество есть и оно действительно приобретено в браке, поэтому неясно, почему орк отказывается его разделить. Истец и его представитель, защищаясь, ссылались на незыблемые традиции орков.

В ответ им резонно замечали, что дело рассматривается в Мидгарде и в соответствии с его законами, так что обычаи другой страны значения не имеют. Мы втроем (орчанки не в счет) дружно насели на истца и его представителя, а судья лишь забавлялся, молча наблюдая нашу перепалку.

В конце концов адвокат Звонарев уже едва не кусался, брызгал слюной и топал ногами. Пришлось закончить перепалку, поскольку никому не улыбалось потом делать уколы от бешенства.

Судья предложил высказаться ответчицам.

Гарем поднялся с места и молча поклонился, прижав руки к груди. Судья обалдел, но поощрительно кивнул. Однако гарем продолжал молчать.

– Представьтесь суду, назовите место и дату рождения, место жительства, где проживаете и работаете. – Привычной скороговоркой начал судья.

Орчанки засеменили к нему и с поклонами выложили на стол перед судьей паспорта.

– Вы можете отвечать на вопросы суда? – поинтересовался Ярешин с явным сомнением.

Орчанки дружно помотали головами в знак отрицания.

– Объявляю перерыв на пять минут. Представители ответчиц, поинтересуйтесь у своих клиенток причинами неуважения к суду. – Не выдержал судья, раздраженно хлопая по стону ладонью.

Процесс должен исполняться правильно, без единой фальшивой ноты! А что делать, если хор вообще отказывается петь?!

Выяснив причины молчания, я не знала, плакать или смеяться. Оказывается, женщине позволено разговаривать только с разрешения мужа (который, само собой, в данном случае разрешения не даст!). Нам оставалось лишь вернуться в зал и объяснить причины заминки. Однако истец, невзирая не неудовольствие судьи, категорически отказался дать слово женам.

В такой ситуации пояснения по делу пришлось давать нам с коллегами в качестве представителей. Разумеется, мы развернулись по полной программе. Сама ситуация была настолько забавна, что даже я, обычно весьма сдержанная и невозмутимая, веселилась вовсю.

Суть наших пояснений сводилась к тому, что согласно Семейному кодексу Мидгарда, «имущество, приобретенное за время брака, принадлежит жене и мужу на праве общей собственности». Поскольку закон употребляет понятие «жена» в единственном числе (что естественно, поскольку многоженства в Мидгарде нет), нельзя считать, что мужу принадлежит половина имущества, а трем женам – оставшаяся половина. Закон ведь устанавливает равенство долей супругов!

На основании этого мы просили каждой из орчанок выделить по пятьдесят процентов имущества, что в сумме составляло целых сто пятьдесят процентов. Разумеется, нонсенс, однако букве закона он не противоречил. От имени клиенток мы даже милостиво согласились установить орку рассрочку на выплату компенсации их доли имущества. Обычно вся сумма заранее вносится на особый депозитный счет суда, с тем, чтобы быть переданной лицу после вступления решения в законную силу.

Как и положено по ГПК [44]44
  Гражданско-процессуальный кодекс.


[Закрыть], далее слово предоставили заинтересованным лицам. Похоже, уроки риторики они получали на базаре, поскольку их высказывания были весьма красочными и эмоциональными, временами с трудом балансируя на грани приличий.

– У меня единственная дочка, – патетично провозглашала госпожа Ольга Пулеметная. – Кровиночка моя ненаглядная. Я ночей не досыпала, недоедала, чтобы деточку, отраду свою, вырастить. Неужто она не заслужила счастья?

И в таком же ключе она вещала еще минут пятнадцать. Тут было все – и вздымание рук к небу, призываемому в свидетели, и разрывание кофты на монументальной груди, и слезы на глазах… В общем, в ней умерла великая трагическая актриса.

Ее дочь оказалась более сдержанна в высказываниях. Суть ее прочувствованной речи сводилась к тому, что «Я его так люблю, так люблю! Вот просто прижала бы пусика к груди и не отпускала».

От этой нешуточной угрозы вздрогнул даже судья, а вот самому господину Гомготу, вероятно, понравилось (он расплылся в улыбке и бросил на милую ласковый взгляд).

Наконец, цирковое представление, в которое превратили заинтересованные лица свое выступление, закончилось.

Судья откинулся на спинку стула, сцепил пальцы в замок и поинтересовался.

– Стороны, вы не желаете прийти к мировому соглашению?

– Прошу прощения, ваша честь, но как именно вы представляете условия мирового соглашения? – осторожно уточнила я.

Судья Ярешин сделал знак секретарю, чтобы она выключила звукозапись. Обведя колючим взглядом стороны, судья обратился к представителю истца:

– Вы ведь понимаете, что я не вправе отказать в иске. Конечно, сто пятьдесят процентов имущества ответчицам выделить нереально, но вполне можно дать каждому из супругов по одной четвертой части.

– Но это я заработал! – попробовал возмутиться истец, заливаясь гневной краской.

– В законе сказано следующее: «является общей совместной собственностью независимо от того, что один из них не имел по уважительной причине (обучение, ведение домашнего хозяйства, уход за детьми, болезнь и т. п.) самостоятельного заработка (дохода)». В данном случае налицо уважительная причина, так что ваш аргумент необоснован. – Спокойно пояснил Ярешин. – Вообще-то, это работа адвоката, объяснять вам что-либо не входит в мои обязанности. Но я хочу, чтобы вы реально представляли перспективы.

– Почти без ничего остаться, и это в лучшем случае?! – выкрикнул истец, сжимая кулаки. – И сделать ничего нельзя?!

Его представитель быстро пересел поближе к клиенту, согнав ради этого его любовницу, и начал что-то взволнованно объяснять. Орк слушал молча, а остальные с интересом наблюдали и ожидали результата.

– Понял. – Наконец буркнул истец.

Коллега вернулся на место, и судья скомандовал возобновить звукозапись.

– Ваша честь, у моего клиента есть заявление. – Вскочил представитель истца.

– Слушаю. – согласно кивнул судья.

Истец тяжело поднялся, нервно одернул пиджак и заявил:

– Я передумал. Пусть лучше старый гарем, чем без ничего остаться. Не буду разводиться.

Несостоявшаяся теща немедленно вскочила с места.

– Да как же ж это? Ты ж обещал моей Аннушке! – Визгливо завопила она. – Ты же клялся и божился, что женишься! А теперь передумал? Мать честная, да что же это делается-то? За что ты мою дочку обидел, поганец?

Честное слово, она была готова накинуться на орка с кулаками. Но обошлось, видимо, подействовала угроза задержать на пятнадцать суток за хулиганство.

Судья Ярешин переждал ураган возмущения, взирая на происходящее со спокойствием ветерана судебных сражений.

– Вы уверены? – переспросил он у истца.

– Да! – ответил тот, явно стараясь не смотреть на отвергнутую невесту.

– Тогда суд принимает отказ от иска и закрывает дело. Слушание окончено, – постановил судья с явным облегчением.

Не обращая внимания на крики и ругань, господин Гомгот кивнул своему гарему и молча вышел из зала. Стайка жен устремилась за ним.

Видимо, права старая шутка: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. И вот поэтому выходит, что в жизни главное – еда»…