Текст книги "Иллюзия свободы (СИ)"

Автор книги: Анна Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 22

Кэтрин Фостер.

Звоню Александре, плету про неважное самочувствие и больное горло. Кажется, получается весьма убедительно, потому что Флетчер немедленно уговаривает начать лечиться прямо сегодня, да к тому же снабжает целым списком, чем именно.

В горле стоит ком от того, что приходится врать. От того, что совсем забросила друзей, ближе которых когда-то никого не было. И от неясной тревоги, от которой избавиться никак не удается.

Поэтому, когда наконец вваливаюсь в кабинет Аарона, какое-то время не могу ничего, кроме как просто сидеть, откинув голову на спинку дивана.

Войди хирург сейчас в эту дверь, я бы бросилась навстречу, сгребла в охапку и долго-долго так стояла, пока проклятый комок в горле не растворится без остатка.

Хорошо, что он все-таки не приходит. Не хочу, чтобы в очередной раз видел меня такой. Стискиваю зубы и заставляю себя открыть материал, который скинула Делаж.

Нет, может эта женщина и сумасшедшая, но точно сделала за меня половину работы, не только прислав в отдельном файле речь выступления, но и проставив в скобках к каждому пункту номер фотографии.

И пусть я до сих пор ничего не понимаю в этой хирургической зауми, а от некоторых изображений хочется скривиться, набросать черновой вариант не составляет никакого труда. Когда спустя два часа дверь в кабинет открывается, у меня готова уже половина презентации.

Хочу отчитаться о проделанном, но не успеваю, потому что Рони переводит взгляд на ноутбук с крайне непередаваемым выражением лица.

– Охренеть, Фостер. Ты его починила.

Фыркаю.

– А ты сомневался?

– Ты расчленила его на моем диване. В хирургии после такого накрывают простынкой.

Снова фыркаю.

– Хорошо, что я не хирург.

– Не могу не согласиться.

Разворачиваю экран в его сторону: – Я сделала почти половину.

Быстро пробегает взглядом, одобрительно кивает, и я ничего не могу с собой поделать – тут же расплываюсь в улыбке.

– Собирайся.

Следом за Аароном иду на парковку и не могу не замечать, как он напряжен. Собран, сосредоточен. Словно в любой момент готов дать отпор. Наверное, на войне он вел себя точно также.

– «Не бойся», – хочу сказать ему. – «Со мной ничего не случится».

Хотела бы я и сам в это верить. Но пока он рядом – могу дышать спокойно.

Аарон Деймон.

В аэропорт мы прибываем за десять минут до окончания регистрации, и Фостер, несмотря на спешку, застывает столбом. Могу её понять. Тому, кто здесь бывает не часто, это всё кажется огромным, диким, шумным и беспорядочным муравейником.

Но времени приходить в себя у Фостер нет.

– Шевелись.

– Ага, – обалдело отзывается она, явно на автомате вцепляясь в мой локоть.

– Не бойся, – улыбаюсь уголком губ. – Не потеряю.

Она не перестает крутить головой во время регистрации, озирается по сторонам, когда вытаскивает телефон для прохождения досмотра, и даже на паспортном контроле смотрит куда угодно, только не в объектив камеры.

– В следующий раз останешься дома, – ворчу я, вручая Кэт сумку с ноутбуком. А она расплывается в улыбке от уха до уха:

– В следующий раз?

Черт.

К счастью, в желудке у Фостер очень вовремя и очень требовательно урчит, и я только теперь вспоминаю, что вообще-то, сегодня мы оба только позавтракали.

– Марш заправляться. Подталкиваю её в сторону ближайшей кафешки, где недовольно качаю головой на выбранное огромное бисквитное суфле и огромную порцию чая.

– Постоянно так питаешься?

– Ну да, – не знаю, как, но она умудряется откусить сразу половину и продолжает с набитым ртом.

Утыкаюсь взглядом в чашку с моим крепким кофе.

– В Лондоне красиво? – На красоту города я всегда смотрел через призму неприязни и отвращения, вот только Фостер тоже этого не расскажешь.

– Пойдем гулять – сама увидишь.

Едва заметно краснеет.

– Ты обещал мне другое…

В горле пересыхает моментально. А Кэтрин сглатывает, тянется к моей ладони и осторожно поглаживает большим пальцем внутреннюю сторону. То ли от прикосновений, то ли от этих слов по руке ползут сладкие мурашки, растекаются по всему телу и концентрируются тяжестью внизу живота. Что ты со мной творишь, Фостер? Докатился. Как подросток, от простых касаний…

– Еще пожалеешь о своих словах, – обхватываю её ладонь. – Вот прямо сегодня ночью и пожалеешь.

Внутри снова спирает, потому что этой ночью мне предстоит еще и кое-что такое, о чем пока не хочется даже думать. Иначе, боюсь, не заставлю себя сесть в самолет. И ей – ни за что не позволю.

А она закусывает губу, сверкает голубизной глаз.

– Деймон…

Сжимаю её пальцы и тут же отпускаю. Кэт залпом допивает чай и утыкается взглядом в стол.

– Знаешь… на счёт того досье…

В первую секунду не понимаю, о чем она, а уже во вторую хочу собственноручно придушить Патрика.

– Это случайно вышло, – словно прочитав мои мысли, также тихо говорит она. Случайно – у Монтгомери? Да никогда не поверю.

– Всё ещё злишься на меня?

Вскидывает глаза.

– Злюсь, но … – тут она уже неловко улыбается. – Выходит, уже… тогда я была тебе небезразлична.

Фыркаю от подобной самоуверенности. А она снова опускает глаза и сжимает опустевший бумажный стакан.

– Прости. Что… не рассказала… всего.

Сразу понимаю, о чем она, и вздыхаю. Ну какой же, все-таки, ребёнок.

– Фостер, у каждого есть что-то, что просто так не вывалишь первому встречному.

– Не в этом дело.

– Меня не смущает твоя неофициальная работа.

– Значит смущает другой аспект моей биографии, – кивает сама себе. А я снова вздыхаю и вполголоса признаюсь:

– В тот момент мне больше всего хотелось поехать к тебе в больницу, как следует опрокинуть на кровать и взять обещание, что больше никогда не посмеешь так рисковать.

– А почему не приехал?

Потому что тогда дал себе зарок держаться от неё как можно дальше. Вот только весь мой план с треском провалился.

– Потому что ты дрыхла после Коддиного молока.

Улыбается и оставляет стаканчик в покое, а я наконец-то, допиваю уже свой остывший кофе, закусывая куском пирога.

Совсем скоро объявляют посадку.

В самолете Кэтрин тут же прилипает к иллюминатору, а я мысленно благодарю рыжею за то, что догадалась забронировать места в ряду с двумя креслами.

– Пристегнись.

Одаривает меня улыбкой от уха до уха и послушно щелкает ремнем. Впрочем, энтузиазма Фостер хватает чуть больше, чем на час – сразу после легкого перекуса она неуверенно опускает голову на мое плечо и закрывает глаза. А я просто глажу её макушку, и скоро до меня доносится равномерное посапывание.

Надо же, заснула. Мне вот в самолетах всегда спится паршиво. Зову стюардессу, вполголоса прошу принести плед, и девчонка чуть старше Кэтрин протягивает требуемое, понимающе улыбаясь.

Отвечаю хмурым взглядом, накидываю на девчонку клетчатую ткань и, не сдержавшись, целую теплый висок. С каждой секундой я все ближе к Лондону.

Глава 23

Аарон Деймон.

– Машина ждет, – подлетает ко мне моё несчастье, сверкая глазами. Всё-таки в Лондоне с Кэт ничего не случится, поэтому отправил искать такси, пока меняю валюту на фунты.

Замечаю совсем рядом объектив камеры наблюдения и словно ненароком глажу девушку по плечу. Уверен, теперь Максвелл знает. Кэтрин смотрит слегка удивленно, а я улыбаюсь краем губ и откидываю со лба каштановую прядь.

– Идем.

Сажусь рядом с ней, называю водителю отель, откидываюсь на спинку и какое-то время просто смотрю, как за окном проносятся знакомые места. Сколько я здесь не был?

– Долго добираться? – Фостер придвигается чуть ближе, вырывая из невеселых мыслей.

– Минут тридцать, если не попадем в пробку.

В машине темно, поэтому водитель – очень надеюсь – не видит, как рука Кэт опускается мне на колено.

Вот и пусть смотрит только на дорогу. Разворачиваю ладонь к себе и поглаживаю середку пальцем.

Слышу чуть сбившееся дыхание и перемещаюсь на запястье, чуть сдвинув вверх рукав куртки.

– Вы можете ехать быстрее? – скорее рыкнул, чем сказал.

Водитель косится в зеркало заднего вида, усмехается и поддает газу. А я заставляю себя оторваться от окна и смотрю девушке в глаза – долго, не в силах оторваться. И то, с какой жадностью она впивается ответным взглядом, немного примиряет с тем, что я снова в Лондоне, что снова дышу этим проклятым воздухом и что об этом Бекеру уже совершенно точно известно.

Плохо помню, как выходим из машины, процедура заселения тоже не остается в памяти – все силы уходят на то, чтобы выкинуть из головы совершенно ненужные сейчас мысли.

Помоги же мне с этим справиться, Кэтрин…

Вжимаю её в стену за секунду до того, как дверь номера закрывается с тихим щелчком. Девушка вздрагивает, тут же обнимает в ответ, зарывается носом в макушку и шепчет:

– Я думала, с ума сойду, там, в машине…

Ловлю губами тихий всхлип, оглаживаю большими пальцами скулы, схожу с ума. Она дрожит, когда, стянув куртку, пробираюсь ладонями под её свитер. Не могу оторваться от губ, не могу перестать выглаживать спину, не могу ничего…

– Иди сюда, – сбивчиво произношу в поцелуй, хотя она и так ближе некуда. Кивает, прижимается теснее, обвивает руками шею. Краем сознания замечаю, что пытается выбраться из туфель.

Помогаю, стаскиваю еще и свитер, выцеловываю открывшуюся кожу на ключицах и притискиваю к себе.

– Хочу тебя.

Еще один тихий всхлип и короткий кивок. На мгновение мелькает мысль найти кровать, но сделать несколько шагов сейчас кажется неизмеримо сложным, и колено само вклинивается меж бедер, раздвигает, вжимается, давит.

Ответный стон продирает по позвоночнику волной мурашек. Лихорадочно целует, стаскивает одежду, и я не выдерживаю – все-таки подхватываю под бедра, краем глаза выхватываю кровать, отмечаю, что она огромна, мысленно обещаю убить рыжею и больше не думаю о ней ни секунды, опуская девушку спиной на покрывало.

– Стой, – сбивчиво, шепча говорит Фостер и отпихивает от себя.

– Господи, сплошно наказание, – смотрю на неё – раскрасневшуюся от поцелуев, встрепанную, взлохмаченную и стискиваю зубы, сдерживая порыв наброситься немедленно.

Она же сползает с кровати, копается в своей сумке и, возвращается, протягивая мне упаковку презервативов.

– Придурок ты, Деймон.

Желание продирает жаркой волной, оттесняет на задний план – когда она успела? – изумление, а Кэтр словно читает мои мысли:

– Пожалуйста, заткнись – все еще красная, находит губами ухо. – Не уж то я настолько шикарна, что сам Патрик Аарон Деймон, превосходный хирург, забывает самое очевидное?

В горле сухо, низ живота скручивает невыносимым возбуждением, но я нахожу силы и просто глажу горячую щеку.

– Уверена?

Рвано кивает.

– Эй, – подталкиваю её подбородок вверх, заставляя посмотреть прямо в глаза. – Мы можем и не торопиться.

– Нет, – она все еще красная, но голос, хоть и слегка дрожит, звучит вполне уверенно. – На мой день рожденье, ты не был такой размазнёй.

Раздвигаю её губы своими, но перед тем, как опрокинуть спиной на постель, серьезно прошу:

– Если вдруг передумаешь – просто скажи.

Кивает и снова затягивает на себя, сразу обхватывая ногами.

***

Когда снова могу дышать, осторожно прижимаю её к себе. Глажу по теплой щеке. И негромко спрашиваю:

– Как ты?

Смотрит подернутым поволокой удовольствия взглядом. Подается навстречу ласкающей руке. И также тихо отвечает:

– Знаешь, я без тебя не смогу.

Обнимаю, раскрываюсь навстречу её губам. Нехотя отстраняюсь, привожу нас в порядок, укладываюсь на бок и снова прижимаю к себе.

– Пить хочу, – сонно бормочет она, закидывая на меня ногу. Реальностью прошибает моментально, продирая холодом по позвоночнику.

Глажу Кэтрин по голове, накидываю на неё одеяло, и, убедившись, что задремала, иду к своей сумке, с самого дна вытягивая крохотный пузырек. Хвала богам, Ив додумалась взять номер с кухней.

Таблетка растворяется в стакане воды моментально, не оставляя после себя ни вкуса, ни цвета.

– Спасибо, – Фостер выпивает все без остатка и зевает, устраивая стакан на тумбочке. – Иди сюда?

Хмыкаю. Обнимаю обеими руками и жду, когда дыхание девушки станет ровным и размеренным. Но и после этого лежу рядом с ней еще минут пять.

Мне нужно, чтобы она не проснулась до самого утра.

Прости.

Одеваюсь быстро, какое-то время смотрю, как Кэт спит, разметав волосы по подушке, еще раз глажу по голове, и покидаю номер.

Такси вызвать не проблема, и вскоре я бездумно смотрю в одну точку, покачиваясь на заднем сиденье. Сердце бьется где-то в районе горла, ладони влажные, а во рту пересохло настолько, что язык, кажется, прилип к небу.

Прошу остановить за несколько кварталов до места назначения и остаток пути проделываю пешком. Поздний час не беспокоит. Знаю, что меня ждут.

Вывеску «Золотая фишка» замечаю издалека. На секунду замираю перед входом в казино, а потом решительно вхожу внутрь.

Меня не пытаются задержать. Наоборот, расступаются. Значит, он точно ждет. Игнорирую посетителей, игральные автоматы, столы для рулетки и покера, вместо этого уверенно направляясь в сторону лестницы. Путь на второй этаж помню до мельчайших деталей, толкаю знакомую дверь, и царившее в ней веселье сразу же замирает.

– Все. Пошли вон, – командует властный голос, несколько девчонок – наверняка младше Кэт – испуганной стайкой выпархивают наружу, а хозяин этого голоса громогласно, довольно хохочет, запрокинув голову и выставляя на обозрение идеально ровные белые зубы: —Все-таки явился.

Вскидываю голову и заставляю себя произнести:

– Здравствуй, дядя.

Глава 24

Аарон Деймон.

– Здравствуй, дядя.

Отхохотав, Максвелл поправляет очки, которые спустились по переносице и растягивает губы в приветственном оскале:

– Ну что я говорил, Рон?

Я отвык от этого имени, но сейчас даже не морщусь – не удалось переубедить Бекера в детстве, нет смысла делать это и теперь. Да и к тому же, Кэтрин называет почти так же.

– По-прежнему не пьешь чай? – ухмыляется дядя. Хмуро киваю. – А знаешь, – его ухмылка становится еще шире, – я приказал купить тебе Кофе. Как только увидел записи с камер.

– Надеюсь, в аэропорту? – хмуро интересуюсь я. Максвелл все понимает совершенно правильно.

– В номере камер нет. Можешь делать со своей девочкой всё, что хочешь и не думать, что кто-то в этот момент обсуждает её симпатичную задницу.

Хмурюсь сильнее, а дядя снова хохочет.

– Ты совсем не изменился, Рон.

Серьезно? Максвелл поднимается со своего кресла и ставит передо мной кувшин с молоком, чашку с готовым эспрессо и сахарницу. Но мне сейчас не до внезапной дядиной учтивости.

– Мне нужна твоя помощь.

– Знаю, – Бекер вмиг становится серьезным. – Забавно складывается жизнь. Правда, малец?

А вот теперь я с ним совершенно согласен, поэтому киваю еще раз, а потом наливаю в чашку молоко и делаю глоток. Идеально все, даже температура. Расчетливый ты сукин сын.

– Но с чего ты взял, что я буду тебе помогать? – столь же серьезно интересуется он. – Ты ушел, Рон. Сколько лет прошло? Одиннадцать? Тринадцать?

Если честно, я не считал. Да и не собираюсь.

– Потому что ты вне себя от радости, что оказался прав. И в обмен на помощь я соглашусь на все, что угодно.

– Даже убьешь? – он прищуривается и смотрит очень внимательно. Киваю, не раздумывая. Да, я чудовище. Да, не имею права ставить жизнь Кэтрин превыше чьей-либо. Но мне плевать. – Кто она для тебя? – снова без слов понимает Максвелл.

– Всё.

Я не задумываюсь над ответом, потому что, во-первых, давно для себя это решил, а во-вторых – врать дяде бесполезно. Он молчит долго. Очень, очень долго.

– Отвечу тебе завтра.

– Даже не спросишь, что именно нужно? – Максвелл равнодушно пожимает плечами:

– Под корень вырезать выродков, которые прятались за моим именем, вроде «Чёрный Лотос» и всех, кто угрожает твоей Катрине.

– Кэтрин.

– Написано – Катрина Натали Фостер.

Он узнал все за пару часов?

– А ты не стареешь.

– Приходится держать себя в форме, малец. Хватит про дела. Расскажи о себе.

– А то ты не знаешь, – усмехаюсь я.

– Одно дело – читать отчеты, другое – слышать напрямую, – ничуть не смущается Бекер. Мы говорим почти до рассвета, а потом я долго бреду в сторону отеля.

Такси брать не хочется, мне необходимо какое-то время просто побыть одному.

То, насколько замерз, понимаю, только оказавшись в тепле номера. Кэт крепко всё ещё спит, сбросив одеяло и свернувшись клубком.

Снотворное действует. Накрываю, скидываю одежду, устраиваюсь рядом и осторожно привлекаю к себе.

– Люблю тебя.

Перебираю растрепанные пряди, целую теплую макушку, глажу, раньше вывихнутое, плечо. И понимаю, что никогда себе не прощу.

– Уже сегодня, я покажу тебе Лондон. Проведу по местам, к которым, не испытывая особой любви к этому городу, все-таки сумел привязаться. А может быть, мы целый день проведем в постели? Такой вариант меня тоже устраивает.

А пока…спи несчастье.

Глава 25

Кэтрин Фостер.

Будит меня солнечный луч, нахально пригревшийся на щеке. Голова почему-то тяжелая и мутная, но на это наплевать совершенно, потому что стоит открыть глаза, и взгляд утыкается в коротко стриженый затылок.

Вчерашняя ночь вихрем проносится в сознании, пробегает сладкими мурашками по коже и оседает приятной тяжестью внизу живота.

Рони…

Его руки – по животу, груди, бедрам. Горячие губы на ягодицах. Жаркие прикосновения. Шепот в самое ухо. Проникновение, болезненно-сладкое. Выкручивающее нервы мучительное удовольствие.

Его стиснутые от желания продолжить немедленно зубы. Сорванное дыхание. Понимание, что сдерживается он только из-за меня.

Глубокие, жадные поцелуи. Мои руки вокруг его шеи. И взрыв, уносящий куда-то за пределы.

Осторожно, чтобы не разбудить, утыкаюсь носом в затылок и прикрываю глаза. Я могу пролежать так вечность. Только теперь понимаю, что впервые вижу его спящим, впервые просыпаюсь с ним рядом, впервые могу воровать минуты бесценной близости, когда он кажется таким уязвимым и беззащитным.

– Люблю тебя, – шепчу одними губами. – Люблю до безумия.

– Фостер, – хрипло раздается в ответ. – Какого хрена ты вчера не задернула шторы?

Чуть не подскакиваю на кровати. Он ведь не слышал?! Не знаю почему, но признаться вслух пока еще страшно.

– Дай подумать, – обнимаю обеими руками и сильнее зарываюсь носом в затылок. Теперь уже можно, теперь он совершенно точно проснулся. – Может, потому что сразу от двери ты притащил меня в кровать?

Аарон разворачивается ко мне лицом. Смотрит внимательно, выискивает что-то понятное ему одному, и я не выдерживаю – запускаю ладонь в его волосы, схожу с ума от того, как пряди скользят между пальцами черным шелком…

– Доброе утро, – почти шепчу и несмело улыбаюсь, очень надеясь, что опять не краснею. И хоть в голове еще туман, потянуться и прижаться щекой к его виску кажется самым правильным, что сейчас можно сделать.

– Как спалось? – тихо спрашивает он.

– Лучше всех, – голос чуть дрожит от захлестывающей с головой нежности. А потом его рука гладит между лопаток, и мыслей не остается вовсе, только горячая волна, медленно ползущая по спине вниз. Сорвавшийся было стон он перехватывает поцелуем – долгим, глубоким, неторопливым. – Рони, – шепчу я, на секунду оторвавшись от его губ.

– Рони…

– Что? – легкие касания по щеке, виску, скуле. Мотаю головой и целую уже сама, отпихиваю одеяло, перекидываю ногу через его бедра, укладываюсь сверху, вжимаюсь всем телом и не могу сдержать сдавленного стона. Хочу, чтобы так начиналось каждое утро с ним. Хочу, чтобы не переставал гладить меня по спине.

– Опоздаем на завтрак, Фостер, – раздается в ухо его голос. Я бы почти повелась, не звучи он столь хрипло.

– На хрен завтрак.

В ответ получаю укус в плечо:

– Сколько раз я просил не выражаться…

Затыкаю поцелуем, и в отместку мне тут же прикусывают язык, но это не больно, это одуряюще хорошо – до нового стона, до жаркой дрожи… А его пальцы разминают каждый позвонок, выглаживают, заставляют дрожать, и в какой-то момент я осознаю, что уже притираюсь бедрами, а рукой шарю по покрывалу, ища отброшенную с вечера пачку.

Нахожу, вкладываю Аарону в ладонь, на секунду встречаюсь с ним взглядом и замираю. Сейчас, когда комната залита светом, а не тонет в полумраке сумерек, его не узнать. Зрачок расползся по радужке, оставив место лишь тонкому свинцовому ободку, с пересохших губ срывается частое дыхание, на шее пульсирует вздувшаяся синяя жилка…

Смотрит внимательно, не отрывает жадного взгляда от моего лица, и приходит мысль, что я, наверное, сейчас выгляжу не менее возбуждающе.

– Уверена? – снова хрипло.

– Ты каждый раз будешь спрашивать?

– Да.

***

Затихая, утыкаюсь в него, и когда способность дышать возвращается, виновато трусь носом об отчетливо проступающий след укуса.

– Просто для справки, Фостер, – его голос все еще хриплый и на полтона ниже. – На мне синяки за пару часов не рассасываются.

– Походишь так. Не переломишься, – зарываюсь куда-то ему в шею. Чувствую его пальцы в своих волосах и понимаю – не сердится.

Мне спокойно и хорошо, на веки опускается тяжесть, и я почти засыпаю, чувствуя, как его ладонь ерошит мои волосы, но Деймон тут же трясет за плечо, и приходится недовольно приподнять голову.

– Душ.

Выразительно смотрю на отброшенную с вечера футболку Аарона, как оказалось, в его вещах так удобно и уютно.

– Даже не думай. Подъем.

– Ну, Рони…

Он выгибает бровь.

– Оттащить на руках?

– Так я скоро ходить разучусь, – бурчу я, нехотя сползая, а он вдруг тянет к себе за руку.

– Эй, Кэтрин.

– М? – с удовольствием отвечаю на поцелуй.

– Доброе утро.

Ничего не могу поделать с тем, что губы сами расползаются в улыбке.